Текст книги "Роман с Пожирателем (СИ)"

Автор книги: FotinaF

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

– Ладно, не отвечай! – воскликнула она, резко садясь и пытаясь быстро соскочить с кровати, но была тут же схвачена за руку и прижата к кровати.

Он смотрел ей в глаза, улыбался, и в этом взгляде был он весь. Вся его нежность, вся доброта, вся его правда.

– Уверена, что хочешь знать?

– Я думаю, – очень серьёзно заговорила она. – Если у нас серьёзные отношения, то мы должны знать друг о друге всё самое важное. Наш опыт, жизненный опыт, всегда помогает в будущем, например, избежать ошибок…

– Ты удивительная, Гермиона. И ты права.

Майлз приподнялся на локте, помолчал немного, бережно, наматывая на палец её локон. Он не смотрел ей в глаза.

– Она… годилась мне в матери. Я был чуть старше её сына, на несколько лет. Позволь мне не называть её имени. Она странная женщина, красивая, но расчётливая. На тот момент она потеряла пятого мужа. А я… остался… без матери.

Гермиона с сочувствием вздохнула.

– Сколько лет тебе было? – тихо спросила она, ласково проводя ладонью по его здоровой щеке.

– Шестнадцать.

– Совсем мальчик… – снова вздохнула она. – Как она могла?

Майлз пожал плечами.

– Решила поддержать, как она говорила. Она же не знала, что я слышу все её мысли. Я был просто игрушкой. Её целью был отец. Но его фанатизма хватало лишь на войну. Женщины его не интересовали. Мне казалось, что это какой-то бред. Отношения без смысла, без чувств. Это быстро прекратилось. Я понял, что это не для меня. Долгие годы был в этом уверен, пока однажды не услышал тебя.

Он наконец решился взглянуть на неё. Встретив полный понимания и сострадания взгляд, немного смутился.

– И это всё? – удивлённо шепнула она. – Одна?

– Да. Одна. Я не мог сближаться с женщинами, вообще, в принципе. Не могу общаться с пустотой. Может, мне просто не везло. А может… наоборот. Я просто ждал одну единственную. Тебя.

– И я – не пустота! – с хитринкой улыбнулась она. – Это очень лестный отзыв!

– Дразни, дразни, – улыбнулся он. – Ведь ты снова права.

– Я уверена, что ты голоден! – вдруг заявила она, пытаясь выскользнуть из его рук.

– А ты… – шепнул он. – Ты уверена, что ничего не хочешь сказать? Ведь ты начала этот разговор. Правда, если не хочешь, можешь просто отказаться…

– И однажды, ты случайно прочтёшь мои мысли…

Он бережно коснулся губами её щеки.

– Я не стану этого делать…

– Нет, ты прав. Так нечестно.

Она шумно выдохнула и уставилась в потолок.

– Он был моим другом, – торопливо заговорила она. – Это было глупо, нелепо и невовремя. Мы пожалели об этом. Очень. Забыли и выбросили за ненадобностью. Ошибка. Вот, что это было. И я, как и ты, была уверена, что это не для меня.

Она резко приподнялась, устремив на Майлза решительный взгляд.

– Я почему-то верю, что теперь всё иначе, потому что… ты другой. Ты… – она невесомо коснулась его разбитой челюсти. – Ты сделал то, чего никто не сделал бы.

Он обнял её порывисто. Крепко. Гермиона почувствовала себя защищённой, впервые в жизни, как будто она не одна. Уже не одна в этом мире.

– Тот парень… он… обидел тебя, – тише шёпота произнёс Майлз. Это больше всего терзало его душу. Почувствовал, как её нежные пальчики нервно сжимают кожу его плеча, как она вздыхает, думает некоторое время. Она немного отстранилась, заглядывая ему в глаза.

– Теперь это уже совершенно не имеет значения, – ласково заговорила она. – Он счастлив, у него семья, ребёнок, любящая жена. Я… рада за него! – это было так искренне сказано, что Майлз почувствовал облегчение, по-настоящему. – А у меня – есть ты. Я так хочу, чтобы ты остался. Останешься?

Сколько нежности было в этой девушке! Майлз не мог поверить, что она рядом. Она – та, о которой он грезил так давно. О которой пришлось забыть на долгие годы. Она – Гермиона Грейнджер.

Он с блаженством наблюдал за каждым её движением, как она, в простом тонком ситцевом халатике, накрывает на стол, как её кудряшки вздрагивают при каждом движении. Все беды ушли. Осталась только она – её нежные, смущённые взгляды, её улыбка, ласковые прикосновения рук.

Гермиона замирала и воспаряла снова и снова, чувствуя его взгляд, его тепло. Её жизнь обрела новый смысл, стала наполненной. Наполненной всем тем, чего так не хватало. Это было такое счастье – разогревать ему еду, говорить с ним, пусть даже не о самых приятных вещах.

Майлз подробно рассказал о допросе в Азкабане, который учинил Бредвик. Радовался, что надзиратель не стал спрашивать имя той, из-за которой произошёл скандал. Больше всего их волновал лишь один вопрос – кому понадобилось так поступать? Что это за «доброжелатель»? Оба думали об одном и том же, но так и не решились произнести вслух.

Живоглот, услышав шум среди ночи, явился в кухню и сонно щурился от света, слегка покачиваясь, сидя у двери.

Они были дома. Вместе.

***

Утро было необыкновенно чудесным. Они проснулись, первым делом увидев друг друга. Одна улыбка, жаркие объятия, поцелуй и безграничное желание прогулять работу. Остаться вместе. На весь день. Но она – Гермиона Грейнджер. Нельзя об этом забывать, сегодня она получит отчёт с допроса из Азкабана. Допрос о себе. Мурашки носились по телу от волнения. Они торопливо пили кофе, доедая печенье её подруги. Живоглот то и дело тёрся о их ноги, тормозя движения и умиляя своей беспечностью.

У камина Майлз нежно её обнял и отправился в лабораторию. Гермиона ушла через дверь, как магл.

Зелёное пламя. Холл министерства. Вспышки, вспышки, со всех сторон! Она ослепла на несколько секунд, прищурившись замерла.

– Мисс Грейнджер, это правда, что вы встречаетесь с бывшим Пожирателем смерти? Правда ли… Правда ли… Правда ли…

Вопросы сыпались со всех сторон, а она спокойно и уверено шла к лифту, невольно щурясь и вздрагивая от ослепляющих вспышек.

У лифта она резко обернулась и громко произнесла?

– Все комментарии позже!

Она ехала в полной тишине, окружённая сотрудниками министерства, которые взгляда с неё не сводили. Внутри всё дрожало, дышать невозможно. Она упрямо смотрела перед собой, мечтая закрыться в своём кабинете.

– Мисс Грейнджер, газеты… – неуверенно промямлила секретарша.

– Чуть позже, – выдавила улыбку Гермиона и, против своего желания, осторожно прикрыла дверь.

Её трясло. Почему всё так быстро? Откуда это всё взялось? Вот чего он боялся! Как же это понятно. Майлз так хотел её уберечь, защитить. Что бы она сказала сейчас там внизу? «Нет, я не встречаюсь с Пожирателем смерти»? А потом рыдала бы здесь брошенная и одинокая. Она наполнилась до краёв. Его объятиями, его лаской, его голосом, взглядами. Она почти уверена, он молчит о том, что происходит на самом деле. Он любит её! Нет. Она не спросит. Гермиона не станет этого делать…

Удар в дверь. Она вздрогнула. Малфой влетел в кабинет и со всего маху хлопнул стопкой газет по столу.

– Поздравляю, Грейнджер! – взволнованно выпалил он. – Ты на первых полосах!

========== Глава 15. Тревожный день ==========

В первое мгновение она вспыхнула яростью. Когда в конце концов прекратится его дерзкое вмешательство в её жизнь? Гермиона глубоко вдохнула, медленно скрестила руки на груди, вставая в недовольную позу.

– Мистер Малфой! – улыбнулась она. – Какая неожиданность. Я вижу, вам на рабочем месте совершенно нечем заняться.

Драко замер на секунду, секретарша удивлённо хлопала ресницами и, опомнившись, закрыла за собой дверь.

– Грейнджер, ты совсем спятила? Это что, всё правда?

Драко начал перебирать газеты, раскидывая ненужные страницы в разные стороны.

– Ты хоть видела это? «Пожиратель смерти и маглорождённая – битва со стереотипами или провокация?» Каково? «Гермиона Грейнджер – покровительница Пожирателей смерти». А это «Пожиратель смерти и его путь наверх. Гермиона Грейнджер, как билет в будущее». Ты этого хотела?

Гермиона не могла стереть с лица прилипшую нервную ухмылку. Ничего омерзительнее она в жизни не слышала. Даже Виктор Крам «павший жертвой её чар» в сравнение не шёл. Ей хотелось испепелить эту шуршащую кучу пергамента и Малфоя вместе с ней.

– И что ты теперь будешь делать с этим? – нетерпеливо воскликнул он, взмахивая газетными листами, как крыльями.

– Чего ты от меня хочешь? – усмехнулась она. – У меня пока нет решений. День длинный…

– Нет решений? – прокричал Драко, не обращая внимания на немалое её удивление. – Они должны были быть ещё тогда, когда ты встречалась с ним в холле министерства, а потом таскалась по клубам для Пожирателей!

– Малфой! – вдруг выкрикнула она. Драко замер. Она мило улыбнулась. – Заткнись, пожалуйста, и иди работай. Я – разберусь. Ты мне для этого не нужен. Спасибо за столь чудную новостную подборку.

Она взмахнула палочкой, и газеты, разбросанные по кабинету, стали складываться в аккуратную стопку.

– Иди-иди! Я потом посмотрю. У меня бездна работы.

– Что у тебя с ним? – требовательно спросил Драко, хлопая ладонями по столу и явно не собираясь покидать кабинет. – Я должен знать! Нам нужен план…

– Нам? – широко распахнув глаза выпалила Гермиона. – Каким ещё нам? Тебя это не касается вообще никаким местом!

– Да что ты? – зло ухмыльнулся он. – Поттера это тоже не касается? А рыжего? Нас всех это не касается? Ты связалась…

– С прекрасным человеком! – восхищённо воскликнула она. – Я в жизни не встречала таких как он. Чуткий, внимательный, добрый, нежный, я уж молчу о его профессиональных качествах! Он пожертвовал всем, чтобы быть со мной. Неужели ты не понимаешь? Ты должен понять! Я счастлива с ним!

Звенящая тишина повисла в воздухе.

Драко побелел. Даже не так. Он стал прозрачным.

– Ты что… переспала с ним? – прошипел Драко.

Она закрыла глаза ладонью. Сердце заныло так беспощадно, что болью отдавалось в спине.

– Прости, но это не твоё дело, – выдохнула Гермиона и взглянула ему в глаза. – Даже если это и так. Я не понимаю, с какой стати тебя это волнует?

– А ты не думала, что он просто хочет воспользоваться…

– Майлз? Воспользоваться? – усмехнулась она. – Ты, похоже, не просто его не знаешь, Малфой, ты нарочно пытаешься его опорочить! Да я знаю о нём больше, чем кто-либо! Я знаю… всё! – Гермиона шумно выдохнула. – Тебе лучше успокоиться и идти работать. Мы сами как-нибудь разберёмся. И в первую очередь с тем, кто влез в нашу жизнь и раздул весь этот скандал.

– Успеха, Грейнджер, – выдохнул он и, резко развернувшись, вылетел из кабинета.

Её затрясло. Самообладание в один миг покинуло и тело, и душу. Гермиона устало взяла верхнюю газету. «Гермиона Грейнджер страдает мазохизмом или мстит за прошлые обиды? – гласил заголовок. – Ужин в обществе Пожирателя смерти состоялся ещё несколько дней назад. Надёжный источник…»

Она медленно смяла газету и опустила на стол.

– Майлз, пожалуйста! Спаси меня! – жалобный стон тяжело просипел в воздухе. Сил больше не было. Она села в кресло, поджав под себя ноги и погрузилась в болезненные размышления. Решения просто не было.

***

Он почувствовал, как внутри всё сжалось. Необъяснимая тревога наполнила всё его существо. Майлз уже начал готовить зелье, но тут же погасил огонь, чтобы ничего не испортить. Почему стало так плохо? Коллеги переглядывались, видя, что с Трэверсом, явно не всё в порядке.

Через пять минут в лабораторию заглянула секретарша Люциуса.

– Мистер Трэверс, мистер Малфой желает вас видеть. Немедленно.

Майлз ощущал слабость в ногах, внутри всё дрожало от какой-то всеобъемлющей паники. Что это такое?

Войдя в кабинет Люциуса, Майлз сразу понял, разговор будет далеко не любезный.

– Не хотите объясниться, мистер Трэверс? – ядовито ухмыльнулся Малфой, придвигая к краю стола стопку газет.

Майлз подошёл ближе, взглянул на заголовки. Эта слабость накрыла с головой. Она видела всё это. Она там, совершенно одна, брошена на растерзание. Майлз нервно сжал кулаки.

– Я обязан, сэр? – спокойно произнёс он.

– Не обязаны! – бросил Люциус. – Но мне бы хотелось понять, какого рожна ты творишь со своей жизнью? Грязнокровка?!

– Сэр! – резко повысил голос Майлз. Его взгляд вспыхнул такой яростью, что Люциус даже испугался. – Впредь, я вас попрошу, уважительно говорить об этой женщине.

– Ты выдвигаешь мне условия? – взвился Малфой. – Ты хоть осознаёшь, в каком положении…

– Я в отличном положении, – твёрдо заявил Майлз. – Я со всем почтением отношусь к вам и вашей семье, прошу к моей относиться также. Иначе не вижу смысла в дальнейшем сотрудничестве.

Люциус буквально дымился от возмущения. Какой-то мальчишка будет ему диктовать?! Он резко выдохнул, потом вдохнул.

– Это правда, что пишут? Отец лишит тебя наследства? Своего имени?

– Я не получал на этот счёт никаких распоряжений. До тех пор не могу быть уверен, – с достоинством отвечал Майлз.

– И тебя… это не останавливает? – поражённо спросил Люциус. – Лишиться титула, дома, всего?

Майлз прямо смотрел Люциусу в глаза. Насколько далёк этот человек от того, к чему Майлз стремился.

– Всё это – пыль, сэр, – спокойно произнёс он.

Люциус нервно барабанил пальцами по столу.

– Я понимаю твоего отца, – бросил он. – Если бы Драко посмел…

– Вы меня увольняете, сэр? – бесстрастно произнёс молодой человек.

Люциус нервничал. Он уже сам не был уверен, что этот разговор был нужен.

– Нет, – бросил он. – Ты мне не сын. Твоя личная жизнь меня не касается. Но весь этот скандал…

– Это мои проблемы, сэр.

– Да. Это точно проблемы. Иди, работай.

Люциус откинулся на спинку кресла, продолжая барабанить пальцами.

Майлз быстро шёл по коридору. Как ему хотелось оказаться там, рядом с ней. Он не представлял, что теперь можно сделать, как исправить ситуацию. Гермиона приняла решение. Это её решение. Как легко она на это пошла. Только, что же теперь?

***

Изучая отчёт из Азкабана, Гермиона с трудом сдерживала слёзы, норовившие сорваться с ресниц. Никогда в жизни она не могла бы представить, что ради неё кто-то готов отказаться от всего. Угрозы его отца были не просто словами. Бенедикт Трэверс потребовал вызвать своего нотариуса для изменения завещания. Его просьба пока на рассмотрении министерства, но если этот человек способен избить собственного сына, то лишить его наследства вообще ничего не стоит.

Внутри всё дрожало, но не от страха за его будущее. Она была в восторге, в эйфории. Каждое его слово, каждое действие говорит лишь об одном – всё это ради неё. Чем она заслужила? Что сделала для него такого, чтобы сейчас стать смыслом его жизни? Непостижимо. Она была поглощена рассуждениями, своими выводами и даже не сразу услышала настойчивый стук в дверь.

– Да! – наконец очнувшись, выкрикнула она.

В кабинет вошёл глава Отдела магического правопорядка, и Гермиона медленно встала.

– Мистер Сильвер, – выдохнула она. – Добрый день, сэр.

– Здравствуйте, Гермиона, – немного удручённо вздохнул он. – Вы присядьте, присядьте.

Девушка заняла своё место, он сел напротив, придвинув поближе стул.

– Я думаю, вы понимаете, о чём пойдёт речь, мисс Грейнджер, – размеренно, и даже доброжелательно, заговорил он. – По сути, ваша личная жизнь совершенно никого не касается. Скажу прямо. Ни о каком увольнении речи не идёт.

Гермиона снова задышала, мистер Сильвер это ясно видел. Он сдержанно улыбнулся.

– Но вы должны понимать, что это – дело принципа. Если это просто интрижка, ошибка, недоразумение, будет даже хуже…

– Сэр, – смело произнесла она. – Это не интрижка. Этот мужчина очень много для меня значит. И я для него. Мы всё обдумали и приняли решение, что бы ни было…

– Хорошо, – кивнул головой Сильвер. – Я вас понял. Мистер Трэверс хоть и был привлечён к следствию, к суду – был оправдан. Но вопросы остаются. Общественность хочет знать, почему? Вы читали статьи?

– Конечно, сэр, – безнадёжно вздохнула она.

– Потому очень важно, чтобы мистер Трэверс прояснил ситуацию. За ним нет преступлений, можно сказать, что он сам жертва. Но! Почему он не был убит Волан-де-Мортом за своё отчаянное сопротивление? Что такого ценного он в нём видел? Прежде мистер Трэверс никого не интересовал, просто отголосок прошлого. Но вы – будущее министерства, этого нельзя не признавать, и находясь рядом с вами, он не может оставаться в тени.

Гермиона не могла унять мелкую дрожь. Она невольно провела трясущейся рукой по влажному от испарины лбу, тяжело выдохнула.

– Я всё понимаю, сэр, но разве… может общественность вторгаться в частную жизнь? Почему нельзя просто…

– Нельзя, мисс Грейнджер. Вы слишком заметная фигура. Как и мистер Поттер. При всей его скромности, ему приходится несладко. Каждый его шаг, каждое расследование рассматривают под лупой. Ответственность невероятная. Увы. Ваша частная жизнь теперь под лупой, никуда не деться. Но я уверен, что вы, мисс Грейнджер, не опорочите лицо Министерства. Только не вы.

– Спасибо, сэр! – благодарно, но сдержанно улыбнулась Гермиона. – Я тоже на это надеюсь.

– Работайте! – с улыбкой кивнул Сильвер и покинул кабинет.

Гермиона запрокинула голову, закрыла глаза и постаралась сохранить остатки душевного равновесия. Закончив с отчётом, отправилась в Штаб мракоборцев.

Гарри явно был не в своей тарелке. О Роне и говорить нечего, яркая краснота с его лица почти не сходила.

– Мальчики, ну хватит так на меня смотреть! – воскликнула она. – Вы-то чего?

– Прости, Гермиона, – выдохнул Гарри. – Это всё как-то слишком внезапно. Отчёт вот он, а в газетах уже всё заранее.

– Там одни домыслы и предположения, – заметила Гермиона. – Все факты, здесь! – ткнула она пальцем в папку с бумагами. – Повторюсь, специально для вас – мы с Майлзом во всём разберёмся. Вся эта шумиха на пять минут, я уверена! Меня гораздо больше волнует, какой гад всё это раскрутил? Гарри, вы уже нашли что-нибудь? Сову, отправлявшего письмо?

– А, да! – как будто вспомнил Гарри. – Кое-что есть, но к сожалению, этого мало. Сову в Азкабан оформлял некий мистер Гарднер, якобы секретарь нотариуса. Мистер Армстронг – нотариус – действительно существует, его кабинет находится здесь, в министерстве. Но ни о каком мистере Гарднере он не слышал, у него есть секретарь, но это женщина, миссис Крэмп. Она, естественно, никаких документов для Трэверса-старшего не оформляла, как и сам Армстронг. Видимо, злоумышленник проник в его кабинет, выкрал печать нотариуса, хотя, нет. Печать на самом деле в кабинете, на своём месте… ну и всё. Мистера Гарднера описала сотрудница Совиной почты. В министерстве два Гарднера, но ни один под описание даже близко не подходит, и разумеется, ни тот, ни другой никаких сов в Азкабан не отправляли, у них алиби. Ну, ты сама отлично знаешь, как запросто можно поменять внешность и провернуть всё, что угодно, – чуть понизив голос, ухмыльнулся Гарри.

Гермиона грустно улыбнулась.

– Очевидно только одно, – заметил Рон. – Злоумышленник – сотрудник министерства. Уж очень легко он тут ориентируется и везде проникает. Применение древней магии говорит о том, что этот маг или очень стар и ему, по нашим подсчётам лет четыреста, что просто невозможно, или обладает древними манускриптами и фолиантами, скорее всего, в личной библиотеке. Здешняя библиотека древностей последний раз посещалась… – он поднял глаза к потолку. – Кажется полтора года назад. Мало кто интересуется древней магией. Не мог же этот господин готовиться ко всему этому полтора года.

– То есть, – задумчиво произнесла Гермиона. – Вы хотите сказать, что мы его не найдём? Вообще нет шансов?

Гарри пожал плечами.

– Даже если и найдём, это будет крайне неожиданно, если этот человек выйдет, скажем, в центр Атриума и скажет: «Это я отправил письмо Бенедикту Трэверсу».

Рон ухмыльнулся, Гермиона взглянула на него крайне осуждающе.

– А если… у меня есть подозрение, кто это мог сделать? Гипотетически?! Допустим, я предполагаю…

– Скажи немедленно, – потребовал Рон. – Ты посмотри, что этот гад устроил! Тебе теперь из министерства не уйти без объяснений с прессой, они тебя там затопчут! Кто это мерзавец?

Гермиона с трудом сглотнула. Во рту страшно пересохло.

– Что там ему грозило бы? – с интересом спросила она. Гарри набрал в грудь побольше воздуха.

– Ну, учитывая взлом кабинетов, подлоги, древняя магия не считается преступлением, не тёмная ведь, дальше… э-э-эм, провокация заключённого, провокация бунта в Азкабане. Повезло ещё, что Трэверс там не помер от сердечного приступа от неожиданности. Короче говоря, на пару лет в Азкабане потянет.

– Говори, кого ты подозреваешь! – потребовал Рон. – Этот кретин должен понести наказание.

– Я же сказала, гипотетически! – закатила глаза Гермиона, скрещивая руки на груди. – Знаешь, что означает это слово?

– Гермиона, ты меня извини, но должен напомнить, что я давно не студент Хогвартса, – обиженно проворчал Рон. – Я понимаю, что тебе нелегко…

– Прости, Рональд, – виновато вздохнула она. – Ты прав, я не в себе от всего этого.

– Да нет, – улыбнулся Гарри. – Ты отлично держишься. Я даже удивлён, что ты не орёшь, не швыряешься вещами…

– Чего это всё стоит, – ухмыльнулась она. – Хотя, знаете… – и во всей её внешности отразилась какая-то удивительная трогательность и мечтательность. – Мне просто есть за что бороться. Серьёзно. Майлз он… такой необыкновенный. У меня нет ни тени сомнения, что мы поступили правильно. Правильно, что не отказались от этих отношений, хотя знали, что будет нелегко. Малфой об этом талдычил каждый день, провокатор несчастный. Как будто Майлз ему бельмо на глазу.

– Малфой? Зачем это ему? – подозрительно прищурился Рон.

Гермиона чуть не подавилась.

– Да ну его! Ты же знаешь, какое он трепло! – засмеялась Гермиона. – Его слушать, себя не уважать.

Она почувствовала, как загорается лицо, потом уши, грудь начинает полыхать.

– Спасибо, ребята! Будут новости, забегайте, ладно? Пожалуйста!

Гермиона понеслась по коридору, как ужаленная. И зачем она упомянула Малфоя? Хотелось надавать себе пощёчин. Встречая сотрудников министерства, Гермиона несгибаемо смотрела всем в глаза. Люди смущались, косились на неё украдкой. Но она уверена в своей правоте. Она всем покажет – кто такая Гермиона Грейнджер. Она не бросает слов на ветер, не сомневается и не идёт на компромисс. Только бы пережить этот вечер, не сказать ничего лишнего.

Она погрузилась в работу. Но этот бесконечный трепет, от которого то и дело содрогалось её сердце, возвращал Гермиону в прошедшую ночь. Его рукам, его взгляду, его нежности. Каково ему сейчас? Каково быть подозреваемым во всех грехах этого мира? Ему, кто по-настоящему чист душой, кто искренен во всех своих проявлениях! Ему быть главным подозреваемым? За что? За слабость юности, за послушание отцу? Нет! Она не допустит, чтобы их чувства опорочили. Она будет смело сражаться!

Смелость. Чем ближе подходил момент истины, тем меньше её оставалось. К шести часам вечера, Гермиона уже не чувствовала себя от ужаса. Почему она должна отчитываться о своей личной жизни? Ну почему?

Стук в дверь поверг её в шок. Она молча смотрела перед собой и просто ждала. Испуганная секретарша заглянула в кабинет.

– Извините, мисс Грейнджер, к вам мистер Трэверс, – тихо произнесла она.

Жаркая волна охватило всё тело, ударяя в голову. Дыхание перехватило. Она медленно поднялась с кресла.

Майлз вошёл в кабинет. Было видно, как он взволнован, как тяжело дышит. Тёмно-серый строгий костюм, голубой галстук, белоснежная рубашка. Он словно готовился к ответственной встрече. Синева его глаз завораживала. Она ещё не видела его таким. Гермиона молчала, просто потеряла дар речи. Так нуждалась в нём, так надеялась на спасение, невероятное и несбыточное. И вот он здесь, просто стоит перед ней и молчит.

– Как? – наконец выдавила она. – Как ты вошёл?

Его напряжённое лицо немного расслабилось.

– Не думал, что эта штука и правда работает, – ухмыльнулся он, доставая из кармана тёмные очки. – Журналисты смотрели на меня, как на сумасшедшего, но не узнали.

– Майлз, – нежно улыбнулась она.

Гермиона подошла к нему, смотрела в глаза. Его решительность немного пугала и… восхищала. Они в едином порыве шагнули друг к другу, заключая в объятия.

– Зачем ты пришёл, – быстро зашептала она, пряча лицо на его груди. – Ты хоть представляешь, что сейчас будет? Напрасно. Не надо было так рисковать. Они… нас разорвут.

– Потому и пришёл, – хрипло говорил он. – Я не могу допустить, чтобы ты одна оправдывалась за нас. Мы сейчас должны быть вместе, развеять все сомнения, всё расставить по местам. Нельзя допустить, чтобы о тебе писали гнусности, ложь. Ты этого не заслужила.

Она прерывисто вздохнула.

– Твой отец направил запрос на вызов нотариуса. Он хочет… изменить завещание.

Гермиона почувствовала, как его сильные руки, осторожно сжимают её плечи.

– Если бы ты знала, как я этого хочу. Хочу избавиться от этого тяжкого бремени. Чтобы ничто не разделяло нас, никакие условности.

Она крепче прижалась к нему.

– Мой прекрасный рыцарь, если бы ты знал, как я счастлива. Не смотря ни на что. Где ты пропадал так долго?

Майлз бережно целовал её макушку.

– Идём, Гермиона. Покончим со всем этим и продолжим наш путь.

– Хорошо, – весело прошептала она, поднимая голову и задыхаясь от внезапно настигнувшего поцелуя. Её сладкий стон стоит всех богатств мира. Ему больше ничего не нужно.

Через пару минут они вышли из кабинета. Попрощавшись с секретарём, Гермиона взяла Майлза под руку. Они неспеша шли по коридору, словно никакие неприятности и не сваливались им на голову. Встречающиеся люди задерживали на них взгляд, особенно на нём. Майлз знал, о чём думают все эти люди. Это был безмерный интерес. Он пытался найти в звучащих вокруг мыслях хоть каплю осуждения. Но его не было. Так было всегда, женщины, впервые увидев его, внутренне вздыхали и восхищались его красотой, мужчины подозревали, что он попросту альфонс. Так было с его четырнадцатилетия, так что за пятнадцать лет Майлз к этому совершенно привык.

Лёгкая улыбка играла на его устах, потому что слышал её. Гермиона репетировала пламенную речь о том, что каждый человек в этой жизни имеет право на шанс быть счастливым, и даже если он совершил ужасные поступки, но раскаялся, нужно дать ему этот шанс. А уж мистера Трэверса это даже не касается, потому что он образец честности и благородства.

И в лифте, окружённые волшебниками, они были под прицелом. Гермиона вдруг вспомнила, как неловко было ехать с ним рядом впервые, она так откровенно к нему прижалась. Когда Майлз вдруг расплылся в очаровательной улыбке, она осуждающе на него взглянула: «Не подслушивай! – беззвучно потребовала она. – Так нечестно!»

– Прости, – шепнул он. – Это было слишком сложно.

Гермиона взглянула шутливо-укоризненно, невольно крепче прижимаясь к его плечу.

Когда лифт открылся, они не торопились покинуть кабину. Гермиона дрожала, Майлз это чувствовал.

– Мы просто будем честны, – тихо произнёс он. – Правду всегда говорить проще всего.

– Что если они зададут такой вопрос, на который нельзя ответить? – встревоженно говорила она. – Например…

– О легилименции? – немного напрягся Майлз.

– Да. Ведь это очень важно.

– Я отвечу.

Гермиона вздохнула.

– Ну, идём.

Стоило сделать шаг в холл, и вокруг защёлкали камеры, ослепили вспышки. Гермиона крепко стиснула его локоть, но спину держала прямо, чуть приподняла подбородок, как она это делала всегда. Оба были серьёзны и спокойны. Одному Майлзу было известно, что творилось в её и его душе, это смятение, волнение, заставлявшее руки дрожать.

– Мисс Грейнджер! Мистер Трэверс! Один вопрос! Скажите…

Вопросы сыпались водопадом. Гермиона сурово нахмурилась. Майлз же чувствовал себя так, словно его кромсали на куски. Шум внешний смешался с шумом мыслей этой безудержной толпы журналистов и зевак. На мгновение ему показалось, что он первокурсник Хогвартса. Но теряться нельзя. Он воскресил в памяти монотонный голос декана:

«Сосредоточьтесь, мистер Трэверс. Слушайте тишину внутри себя. Ваша собственная тишина – самая большая ценность».

Майлз глубоко вдохнул и услышал её тихий голос:

– Сонорус.

Затем Гермиона, выдохнула:

– Прошу тишины.

Её голос чудным эхом разнёсся по министерству, и всё замерло.

– Мы готовы ответить на ваши вопросы, – вежливо и спокойно произнесла она. – Прошу вас, – жестом указала она на взволнованного юношу, ближайшего к ней.

– Мистер Таггерт, «Горячие головы министерства». У меня вопрос к мистеру Трэверсу. Скажите, верно ли, что ваш отец, узнав о вашей связи с мисс Грейнджер, решил лишить вас наследства.

Майлз тихо вдохнул. Гермиона взглянула на него, изумляясь спокойствию его лица. Она готова смотреть на него вечно.

– Это так, – ответил он. – Более того, он уже обратился в министерство с прошением о предоставлении нотариуса.

Звук шуршащих перьев заглушал одинокие вспышки.

– Ещё вопросы? – спокойно спросила Гермиона. – Прошу вас.

– Мисс Грейнджер, как давно вы знакомы с мистером Трэверсом?

Гермиона вспыхнула. Майлз почувствовал, как её ногти впиваются в его предплечье. Он осторожно накрыл её руку своей, и она немного расслабилась.

– Около месяца, – спокойно ответила она.

– Так мало? – ухмыльнулся журналист. – И вы уже можете заявить об отношениях?

– Абсолютно, – уверенно ответила она.

– Но по какой причине произошло столь скорое сближение? Магический мир ошарашен…

– Это моя вина, – немедленно ответил Майлз. – Я знаю мисс Грейнджер намного дольше, чем она меня. Я заметил её ещё в Хогвартсе, и когда выпала возможность, сделал всё, чтобы с ней сблизиться.

Шорох и перешёптывания пугали Гермиону, но уж лучше так.

– С какой же целью? – этот насмешливый едкий голос, казалось, разрезал барабанные перепонки. – Неужели, мистер Трэверс, вам так срочно понадобилось покровительство такой значимой фигуры, как мисс Грейнджер?

Майлз тяжело взглянул на Скитер, которая буквально пожирала его глазами.

– Мне не нужно покровительство, – приподнимая подбородок ответил Майлз. – Я – самодостаточен.

– Тогда к чему так спешить? – усмехнулась она.

– Мне тридцать, мисс Скитер. Я думаю о своём будущем.

– С мисс Грейнджер?

– Именно.

– И вас не смущает решение вашего отца?

– Совершенно. Его право решать, будет у него сын или нет.

– Вы откажетесь от отца? – внезапно выпалила девушка неподалёку.

– Нет. Но я не могу ему навязывать своё общество.

Шорох возобновился.

– И чем же вы будете себя обеспечивать? Ваше имение…

– Имение принадлежит отцу. У меня есть средства. Мои, честно заработанные и накопленные. Мне некуда было их расходовать. У меня прекрасная работа.

– Очень интересно! – оживилась Скитер. – Чем же вы занимаетесь?

– Зельеварением. Я изобретаю новые снадобья, зелья и смеси.

– Кажется, ваш наниматель Люциус Малфой, если я не ошибаюсь? – ухмылялась она.

– Да, это так.

– Любопытно, как же ваш наниматель относится ко всей этой ситуации? – язвительно кривилась она.

– Я – не его сын. Мои личные дела не влияют на профессиональную деятельность.

Его уверенный тон вселял в Гермиону необъяснимый покой. Неужели, будь она одна, ей пришлось бы отвечать на те же вопросы? Или её пытали бы иначе?