Текст книги "Джунгли. Том 3 (СИ)"
Автор книги: Focsker
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)
Она так надменно давила лыбу, что мне аж поплохело.
– Для генофонда. – Отвечаю я. – Разбавить кровь, придать Федерации новой жизни и сильного, здорового потомства. У нас все равны, каждому дан шанс быть счастливыми, иметь потомство, независимо от сословия и уровня доходов.
– А-а-а… – Протянула задумчиво свинья, а женщины, сопровождавшие её, заулыбались. Все ждали чего-то типа для борделей, для утех, в подарок кому-то, а вот хуй! Хуй я в таком признаюсь… конечно же я хотел их подложить под наших молоденьких девочек, чтобы у каждой была полноценная семья. Но блин, не мог же я это сказать в лоб! Пока «многочленам» придётся поработать на благо нашей семьи, под названием Федерация, а потом, когда разовьётся капиталистическая система, можно будет думать о «шедских» семьях.
– Хорошо, думаю, в дальнейшем, когда больше наших кораблей причалит к берегу, мы сможем ещё раз обсудить и вопрос мужчин. А пока… Агтулх Кацепт Каутль, – Голос свиньи стал внезапно жёстче и серьезнее. – У Империи возник вопрос, что это за звание «Первой Верной», которое вы дали старпому Аукай Путьчитвай, и какими такими должностями наделили, из-за которых наш старпом теперь обязан находиться в ваших землях? Вы меня, конечно, извините, но старший помощник – это не ваша собственность, а воин и офицер, заменить которого на её судне способен далеко не каждый. Стелла Марис, а также её старпом Аукай Путьчитвай, должны находиться в море, защищать нас, и вас в морских сражениях. Они не должны прохлаждаться на суше. И тем более, безродная чернь, не имеет права занимать должности консулов и послов! Аукай Путьчитвай просто офицер, я не позволю ей остаться в поселении, и тем более представлять интересы нашей страны. Для этой должности полно других, подходящих по статусу аристократок! – Пошла в нахрюк свинья, и её высокомерие, тон, ой как не понравились Рабнир с Гончьей.
– Слышь, «холодец», следи за тоном, пока я тебе язык не вырвала. – Набычилась беременная Рабнир, приподнявшись на своём стуле.
– Не знаю, как у вас, а у нас в таком тоне разговаривать с Агтулх никто не имеет права. – Выпустив когти, оскалилась Гончья.
Зеркально отвечая на поведение моей свиты, за оружие берутся Аукай и Стелла, хотя по лицам видно, что они не хотят. Не хотят, но должны. Сука, хуево, и конфликт на ровном месте таки произошёл.
– Довольно. – Повысил я голос, и все, от гостей до защитниц моего имени, тотчас с облегчением вздохнули, вернувшись на свои места. Пора показать решимость и позицию Федерации!
– Первая Верная – это та, кому мы доверяем, признали своей, равной в правах. Хоть я сейчас и сижу с вами, уважаемая новая наместница, за одним столом, это ещё не значит, что я вам доверяю или считаю вас другом. Позвольте напомнить, земля, на которой стоит ваше селение, корабли, находящиеся у берегов – всё это наша земля и вода, и вы здесь, на ней, лишь потому что мы так захотели. Мне понятна та система, которой ваша страна назначает на должности и управляет своими слугами, однако, за собой я оставлю право выбора. Род, чин, состояние – всё это осталось на вашей, большой земле, здесь вы гости, и именно я буду решать, с кем мне говорить, с кем вести дела, кому доверять, а кого гнать ссаной тряпкой со своей земли. Я понятно объясняюсь?
Говорил я грубо, со всей присущей мне серьёзностью и злобой в голосе. Время нежностей прошло, меня не хотят слышать, хотят контролировать, в тот же момент, когда у меня, перед моими друзьями и избранницей, есть договоренность, обещание.
– Вы сейчас угрожаете Империи? – От лица всей страны обидчиво хрюкнула посол и поднялась с места.
– Сегодня я увидел две Империи. Одну представляли Аукай Путьчитвай и заботливый, сильный капитан Стелла Марис, нашедшая путь в наши земли. Вторую представляли вы. С первой Империей я готов вести торговлю, диалог, готов помогать и в случае нужды защитить, как отец дитя защищает. А вот вторую… ту что ничем не лучше Республики и пришла ко мне в дом диктовать свои условия, я готов скинуть обратно в море. Подумайте дважды, уважаемая гостья, стоит ли ваша гордость разрыва дипломатических связей и заключённых ранее с капитаном Стеллой и старпомом Аукай договоренностей.
– Мальчишка, как ты смеешь… а, я поняла, эта безродная сука, она предала страну, что она вам пообещала? – Прошипела свинья, а я, едва сдержался, чтобы не приказать её выпороть за длинный язык. Выдыхаю и спокойно произношу:
– Она спасла мне жизнь. А сейчас, из уважения к ней, я пощажу вашу. Уходите и запомните: без Аукай Путьчитвай ни один посол, ни одна торговая миссия не получит ни камня, ни песчинки, ни зёрнышка с нашей земли!
Свинья, очень обидевшись, толкнув пузом стул с Аукай, прошагала к выходу и мерзко, напоследок хрюкнула:
– Вы не выиграете войну на два фронта.
– А вы? – Вслед, в точно такой же, пренебрежительной манере, кинул я.
Глава 7
«Глупость и отвага», – подумала она, слушая доклад Хгорухрягусы. Как подло с ней обошлись, как посмели угрожать ей и всем в империи! Императрица, сохраняя каменное, обеспокоенное лицо, едва сдерживала смех. Хго являлись слугами дома Алесей столько, сколько императрица помнила себя в сознательной жизни. Внешне мерзкие и толстые, жадные до денег, изысков и вкусностей. Они на настолько жадны, что за ложку супа, вырванную из их тарелки, руку по локоть готовы откусить. Когда-то, будучи ребёнком, только познакомившись с Хго, она спросила у тогдашней императрицы, как можно держать такое безобразие в своём дворе, доме. А мать ей ответила: «Именно такой должна быть настоящая женщина: хозяйственной, жадной, берегущей каждую копейку и вечно жаждущей мужчину». Прошлая императрица позиционировала себя как благочестивую, светлую личность; ей при дворе была необходима женщина, которая станет её тёмной стороной, кардиналом, которого будут все ненавидеть. Хго не искали чужой любви, лишь удовлетворения собственных желаний, поэтому Алесей после смерти матери и оставила их у «имперской кормушки». Отличные казначеи, скупые торговцы, собственники, в переговорах они сыскали лишь дурную славу. И в этот раз подтвердили слухи, ходившие о них в империи – Хго не любит никто, а вот императорскую семью…
– По-хорошему, их бы всех с лица земли стереть, а этого калеченного мальчишку… извините за прямоту, в бордель! – сказала Хго. Она не знала истинных мотивов своей императрицы, не знала её планов касательно Агтулха, и своими словами слегка поддела ту.
– Если бы я убила всех, кто не нравится Хго, то вы были бы не аристократами, а земледельцами, самостоятельно обрабатывающими свою землю, – тон Гертруды стал чуть гневным, и Хгорухрягуса, привыкшая чувствовать настроение своей госпожи, тотчас извинилась, поклонилась, высказав желание услышать план своей хозяйки.
– План прост: ты показала им кнут, показала готовность к началу войны, хотя все прекрасно знают, что им нужна наша помощь, а я покажу пряник. Знаю, вашему роду сложно вести деликатные переговоры, поэтому надеюсь, когда-нибудь вы обретёте этот навык, – проговорила императрица, получив благодарность от советницы. – Я лично отправлюсь к нашему новому соседу. Выстроим войско на берегу, пусть они видят, чувствуют нашу силу, после чего, пока я буду идти к ним, пусть думают и размышляют, хотят ли они с нами сражаться.
Конечно же, императрица не собиралась вести себя так хамски с хозяевами местных земель, как это делала Хго. Но также она и не собиралась позволять в таком ключе разговаривать и диктовать условия империи. Целенаправленно посадив Аукай под замок, императрица, имевшая помимо плана Б ещё и план В и Г, идёт в столицу Федерации без Путьчитвай. Сейчас, когда она и её двойник предстанут перед этим загадочным Алексеем, кто бы он ни был, кому бы не служил, лишь услышав её имя, ему придётся изменить тон!
Три дня спустя.
– Кто⁈ Гертруда? Ха, да хоть Папа… Эт-Римский! Агтулх Кацепт Каутль, наш правитель, чётко произнес: мы вам не доверяем, и без Первой Верной ни о каких переговорах и речи быть не может!
Стоя у ворот, в сопровождении элитного отряда, выпучив глаза, императрица глядела на стены и на тех, кто их защищает. Такого хамства, того, что кто-то не знает её имени, она в жизни ещё не испытывала. «Дикари, они и вправду все поголовно дикари!» – прячась под маской воительницы гвардии, императрица тайным жестом велит двойнику продолжать общение, требовать появиться того самого Агтулха Кацепта Каутля.
Теперь уже двойник, во всеуслышание объявляя себя императрицей, расписывает титулы, достижения, размер армии и, едва заикается об угрозах, как у ног её тут же кучно кладётся пара стрел. Существа на стене принимают боевую трансформацию, что является в империи показателем последней ступени в развитии военного мастерства и называется «Душой воина». Воительницы со средней длины белыми волосами и хвостами, все поголовно обладали силой, которой владели даже не все гвардейцы её величества. Помимо этого, на стенах были ещё и другие расы, виды, племена, которые и размерами, и вооружением не сильно уступали элите империи. Были замечены императрицей и пушки, с хорошо спрятанными бойницами в стенах.
На данном этапе слова Агтулха, озвученные Хго о готовности за «свои убеждения и договоренности» вести войну на два фронта, теперь более не казались пустым трёпом. В открытом противостоянии или в сражениях в этих зарослях империи действительно придётся не сладко. И, естественно, без вмешательства третьих лиц империя победит, пусть и через десять лет или двадцать, хотя вопрос ведь не в том. Императрица пришла сюда не с целью уничтожить Федерацию и тем более убить того, кто её возглавляет. Она пришла увидеть его, узнать, кто же такой этот Алексей.
Очередной жест двойнику, и та, прося об уважении, как правитель правителя, просит Агтулха показаться. Она не просит ни о переговорах, ни о милости, только лишь увидеть того, кого оскорбила её слуга. И в качестве извинения притащила кое-какие подарки: алкоголь, сладости в виде леденцов и шелка. Когда речь пошла об извинениях, принятии ошибок, гордые дикари таки наконец-то позволили себе перестать грубить. По лицам их, решимости отстаивать имя Агтулха императрица чувствовала, насколько сильно они верны своему господину. Ни чинами аристократа, ни деньгами такую любовь, такое уважение купить не удастся. Только истинный, сильный мужчина, как тот, которого она когда-то повстречала, мог собрать вокруг себя таких же, как она, сильных и решительных женщин.
Отряд оставляют ждать у ворот, и вскоре на стене в белой рясе, но без повязок показывается он. Молодой, плечистый мужчина, прикрываемый сильными телами десятка окруживших его воительниц.
«Слишком далеко…» – жмурясь, пытаясь хоть как-то разглядеть его лицо, думает императрица. Парень в разговоре с двойником учтив, вежлив, и когда ему в качестве извинения предложили забрать дары, внезапно отказался. Он счёл это откупом, словно ему пытаются предложить продать друга и дружбу, а после, наблюдая за поведением двойника, внезапно удивил императрицу:
– Вы ведёте себя не как императрица, а как безвольный попугай, повторяющий чьи-то слова. Я не хочу уподобляться вам, но ради нашей будущей дружбы повторю: захотите поговорить, даже лично, с глазу на глаз, приходите с Аукай Путьчитвай. На этом аудиенция окончена… и… – Уходя со стены, парень громко, чтобы все слышали, крикнул:
– Тот парад, устроенный вами на берегу, жалкое зрелище.
Двойник смолчала, в тот же самый момент, слышавшая это императрица, сначала возмутилась, едва не скинув с себя шлем, с трудом сдержалась, чтобы промолчать. Переговоры, её план Б, провалились. Над её страной, результатами трудов всей её жизни посмеялись, её попытку сыграть на двойнике раскусили, ещё и в некультурной форме послали куда подальше. И всё из-за какой-то безродной дворянки… «Или же, может, тут есть нечто другое? Кто станет рисковать всем ради того, кого знает считанные месяцы? Мелкий засранец, он что, показывает, насколько они принципиальны в плане политики и несгибаемости своих решений?» Возвращаясь обратно, императрица весь путь провела в своих доспехах, рассуждая о «деревянности политики местных», осуждая столь резкие высказывания и в то же время вспоминая ледяного слугу, что взглядом и своими холодными речами сбил пламя её сердца. Внутренне, как мать, она ощущала, что тот, кто на стенах, не может быть её сыном. Однако некая неведомая сила тяготения толкала её к нему. На стене, пусть и мельком, она подметила его хорошее телосложение, довольно редкое для избалованного слабого пола. Также почувствовала его излишнюю храбрость, а также проскакивающие в голосе нотки слабости. Он молод, выполняет женскую работу, и пусть сердце храброе, внутри он ещё совсем ребёнок.
Рассуждая о Агтулхе как о дитя, Алесея внезапно ощущает в себе умиление, а также восхищение тем, кто так старается казаться более значимым и зрелым оставаясь мальчиком. Ей очень сильно захотелось с ним личной встречи, поэтому и решила прекратить эти глупые, бессмысленные баталии с ребёнком. Желание уступить, с барского плеча, за смелость и за отвагу наградить загадочного мальчика, внезапно перемешалось с чем-то ещё. Гертруде захотелось его порадовать, посмотреть на реакцию и то, каким он может быть, если с ним говорить ласково, как того любят все мужчины.
– Как прошёл поход? Как вам эти варвары, моя императрица⁈ – встретила ту в секретной комнате Хго. – Теперь вы поняли?
– Поняла-поняла… – саркастично отвечает Алесея. Скинув с себя доспехи, подкладки, одежду, императрица через личную слугу требует принести прохладной воды, чтобы умыться. Местная жара угроза для любого в кирасе. И угроза, что более реальна, чем нападение Федерации или Республики. В сапогах ноги очень сильно прели из-за влажности, и даже подкладка самого высокого качества превращалась в наполненный водой, натирающий кусок вонючей ткани. Униформа её армии совершенно не годилась для боёв и могла привести к множеству болезней, травм, из-за чего количество небоевых потерь сильно ударит по поселению и форту. Императрице было приятно думать о мальчишке, но в то же самое время она была обязана думать и о своей армии.
– Подготовь приказ: с завтрашнего дня солдатам разрешается в свободное время, и во время тренировок, маршей и построений прибывать в одном исподнем, форму надевать исключительно в боевых миссиях или перед боем. Большинство аборигенов, увиденных мной, пребывали в чем мать родила. В повседневности это очень удобно, хотя с прибытием мужчин, будет разлагать наше общество. Стоит найти альтернативу: одежду лёгкую, дышащую, продуваемую и которая будет быстро сохнуть. То же и с обувью. Наши сапоги слишком толстые, тяжёлые, рассчитанные на ношение осенью, весной и летом, здесь они хоть и пригодны, но чересчур тёплые. Нужно удалить подкладываемый мех, заменить лёгкой тканью и проверить на солдатах.
– А… а как же торговля, Агтулх? – спрашивает Хго.
– А? – уже думая о том, «как было бы хорошо пообщаться с аборигенами на тему погоды и сезонности одежды», отвлеклась Алесея. – А что с ним?
– Ну, он ведь и вам, наверное, тоже нагрубил?
– А… нас открытым текстом послали за Аукай и отказались принимать. Я надеялась, что он меня не разочарует и, собственно, получила то, что хотела.
– Вы хотели, чтобы вас послали? – глаз Хго нервно дернулся; ещё никогда и никто не смел посылать её госпожу.
– Ну… не совсем так. – Взяв со стола веер, Алесея садится на кровать, раздвинув ноги, быстрыми взмахами принимается тушить пожар между ляжек, а также проветривать свою златогривую «Матильду». – Я просто хотела увидеть достойного мужчинку, – соврала она, – а нашла загадочного, интересного мальчика. Пригласи ко мне целительницу, отпусти Аукай Путьчитвай, велите ей умыться, хорошо накорми, одень, а также оповести, что именем Императрицы Гертруды Алесии за достижения перед короной ей присуждается аристократический титул и звание Баронессы с наделом земли, который Агтулх Кацепт Каутль готов или предоставит ей на своей территории.
– Че-го-го-го⁈ – В длинном, вопросительном прохрюке, сделав пару шагов назад и спиной уперевшись в стену, не веря услышанному, переспросила Хго.
– Чего-чего… ну, не устраивать же мне войну из-за мальчишки, решившего завести дружбу с той, кто его спас? Он поступил логично, за помощь, оказанную ему, вступился за свою спасительницу. Возможно, у них даже была интрижка, или спали вместе, вот и пытается теперь всеми доступными ему силами сохранить в живых своего нового союзника. Очевидно же, парень показывает свою верность, преданность слову и несгибаемость в делах, касающихся обещаний. Это позиция не короля, не торговца и не аристократа, это… что-то детское, потому я не стану ссориться с мальчишкой, рисковать кораблями, гробить армию на чужой земле из-за какой-то ерунды. Если вся проблема заключалась исключительно в её происхождении и титуле, то с обретением его проблема полностью исчерпана. Мы уступим Агтулху Кацепту Каутлю, показательно восхитимся его храбростью, преданностью дружбе или тому, что он там себе надумал, а после поступим как и с остальными: будем использовать на благо империи.
В своих последних словах императрица не лгала. Из этих земель, тех, кто их населяет, она собиралась извлечь всё для себя и своей страны. А мальчик… «Он и так будет моим». – устало завалившись на кровать, глядя в потолок, осточертевшей за плавание каюты, императрица говорит:
– Хочу опять в поход…
Где-то в подземельях Джунглей.
Скованный цепями, подвешенный к потолку за руки, Добрыня, с синяками по всему телу, полностью голый и без сознания, уже который день ожидал наступления конца. Ребёнок, встреченный им, оказался исчадьем ада, ручным цербером самой смерти, которую дед ждал всю свою жизнь. В битвах, перестрелках, даже лежа в своей кровати, он часами ждал смерти, но она отказывалась приходить, и нагрянула именно тогда, когда он хотел встречи меньше всего. Существо, именуемое Бессмертной, оказалось истинно таким, каким себя и звало. Вместе со своими воительницами он ранил её, в неравной схватке калечил, потрошил, ломал кости и даже один раз они смогли снести с плеч голову, но дитя тьмы, используя волосы как нити, тотчас вернуло свою голову на плечи.
Пять десятков храбрейших женщин сложили свои головы прежде, чем он взмолился перед непобедимым существом, попросил пощадить его солдат, и ещё тридцать женщин погибли, пока ему удалось её убедить остановиться.
Бессмертная – истинная властительница этих земель, знала, кто такой Добрыня. Знала, что он, как и Ведьма, Шлюха и Здоровенный самец с развращённой натурой, из одного мира, а также обладает исключительно полезными навыками, даром – долгой жизни. Бессмертная называла себя слугой Мертвого бога или же Бога смерти. В прошлом, в сражении с другими избранниками богов, бог смерти одержал победу, и как казалось Бессмертной, теперь именно смерть будет править всеми землями. Однако, когда все разумные погибли, Бессмертная оказалась без знаний и сил, чтобы выбраться из этих мест. Околдованная другими богами, она оказалась обманутой и заточенной на полуострове. Следуя замыслу бога Смерти, она собрала всё золото и драгоценности в склепе, ожидая тех, кто пробудит её, забрав то, что принадлежит богам, и принялась ждать, когда алчность, жестокость и чужая кровь вновь пробудят её от сна.
Как Мертвый бог сказал, так оно и случилось. Жадность до чужих богатств, а также кровь, пролитая в священном месте, пробудили Бессмертную. Что теперь, сделав выводы из прошлой неудачи, более не стремилась уничтожить всех и вся. Наоборот, как и смертные, она стремилась собрать вокруг себя верных слуг и при помощи их разрушить сдерживавшее её на полуострове проклятие. А вместе с этим вырваться на свободу, попасть на большую землю! Туда, куда так стремилась попасть её бог-покровитель. Лишь одно удручало Бессмертную, сдерживало её, украденный артефакт.
Из всех сил Добрыня сопротивлялся, противостоял темной сущности, что уже троих иномирцев подчинила своей воле. Но, в конце концов, его разум, сердце и душа проиграли демону. В самом начале, испытывая страх за гибнущих товарищей, желая помочь тем, кто верой и правдой ему служил, у него ещё был шанс избежать темных пут, убив себя. Однако старик слишком сильно полюбил дарованную ему силу, новую жизнь, а с ней мысль о возможности обрести бессмертие.
Отряд его уже как сутки перестал существовать; он присягнул Темному богу, и теперь, находясь в цепях, избитым, замученным до полусмерти, ожидал, когда завершится кровавый ритуал подчинения, и, ведьма, ставшая правой рукой Бессмертной, нанесёт заветное клеймо. По иронии судьбы, та, кто ближе всех в прошлом была к богу, сестра церкви, обрела силу от лукавого. Управляя и правя, контролируя чужие умы так, что они даже не подозревали о нахождении под чужим контролем. Совесть, честь – всё это не имело смысла, когда Светлана начинала влиять на чужой разум. Сначала она заставляла пленных выполнять приказы злобной Крысы, после, когда та снюхалась с Наташей, дала им золото, еду, защиту – появился неизвестный враг. Неведомый Агтулх Кацепт Каутль, величайший враг всех и вся в республиках, тот, кто жрал детей на завтрак, сводил всех с ума, порабощал так, как не могла Светлана. Порождение ада, он стал первым, кого Свете пришлось приказать убить, и первым, кого её магия не смогла поразить. Семь групп, по две местные, убивали старейшин, их помощниц и советниц, и лишь три группы, посланные за Агтулхом, одна за другой потерпели неудачи. Существо, что со слов Крысы имело силу схожую с силой Светланы, и вправду оказалось по-настоящему ужасным, ведь оно умудрилось не просто разбить Крысинию. Но и обзавестись неким посохом – оружием, за которым охотилась, и которого так боялась истинная правительница этих земель, щедрейшая и добрейшая по мнению Светланы, Бессмертная. Божество, лишь появившись в этом мире, поставило на место Крысинию, освободило их из золотой клетки и тотчас дала Натали желаемое – титул королевы и право править и управлять всеми уцелевшими. Вслед за Наташей, Джордж получил титул служителя веры, помощника Светланы, а сама Света и её сила наконец-то стали служить истинному богу, к которому всю свою сознательную жизнь тянулась девушка. Едва Бессмертная появилась в их жизни, как все мечты тут же исполнились, и теперь лишь Агтулх и его злая магия стояли на пути истинного бога.
И именно для того чтобы раздобыть этот посох, уничтожить «врага всех святых», Бессмертная поручила Светлане подчинить разум Добрыни – мужчины, звавшего Агтулха сыном.
– Я освобожу тебя от дурных мыслей, Добрыня! Ты, как и все мы, обретёшь счастье в служении истинному Бессмертному богу! – твердила она, завершая своё сильнейшее заклинание.
