Текст книги "Шанс на ошибку (СИ)"

Автор книги: feral brunette

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

– Тебя искала Макгонагалл, Гермиона, – продолжил Блейз. – Я так понял, что Поттер и Уизли пытались тебя оправдать перед ней, но её это не остановило.

– Я завтра зайду к ней. Чувствую, что это будет не самый приятный разговор. Наши отношения с ней и так, как бы это мягче сказать, не очень доверительные.

– Неужели? – недоверчиво протянул Малфой. – Разве старуха не боготворит тебя?

– Нет, не думаю, – замялась гриффиндорка. – Я успела наделать глупостей в этом году, она ничего конкретного мне не говорила, но я вижу, как она смотрит на меня.

– Брось, Грейнджер. Максимум, что тебе грозит – это лишение должности старосты, – Драко выпустил её из своих цепких объятий. – И то, вряд ли. Где она еще найдет такую Гермиону Грейнджер?

Гермиона напряглась. Она впервые услышала своё имя из уст Малфоя в таком непринужденном тоне и без издевки. Ей казалось, что ничего в жизни не заставит этого человека произнести её имя так легко.

– Не будем об этом, – вмешался Забини. – Меня не интересуют отношения Макгонагалл с Грейнджер, меня интересуют отношения Малфоя и Грейнджер. Конечно, моя наблюдательность мне помогла сделать очевидные выводы, что за прошедший день вы друг друга не убили и даже не покалечили. Но мне нужны подробности!

Блейз выглядел как требовательный ребенок и обезумевшая мать, которая переживает за свое чадо, одновременно. Он жаждал подробностей, но ни Малфой, ни Гермиона не знали, что ему сказать. Они никак не обозначали то, что между ними сегодня произошло. Было понятно только то, что им вдвоем хорошо, и каждый нашел в друг друге свой спасательный круг.

Гриффиндорка почувствовала себя как на сложнейшем экзамене, к которому она не подготовилась. В спальне воцарилась тягостная тишина, которая разбавлялась лишь потрескиванием огня в камине.

– Мы встречаемся, – слишком громко для оглушающей тишины произнес Малфой.

– Что? – в один голос выпалили Гермиона и Забини.

Только вот, если голос Забини прозвучал восторженно, то голос Гермионы сочился испугом и шоком.

– Не думал, что вы нуждаетесь в толковании столь простых истин, – усмехнулся Драко. – Грейнджер, сначала объясняю тебе. Ты – моя девушка и мы встречаемся. Забини, теперь для тебя. Это Грейнджер, – он рукой указал на остолбеневшую от потрясения гриффиндорку. – И она – моя девушка, и мы встречаемся.

Драко находил сложившуюся ситуацию комичной и забавной. Шок Гермионы не мог не позабавить его, а восторг лучшего друга был необыкновенно подбадривающим.

– Я… но мы… я не… это, – Гермиона не могла связать все слова в предложение.

– Теперь вы обязаны явиться на ужин за руки, – слова Забини окончательно добили гриффиндорку. – Уже вижу отвисшие челюсти Поттера и Уизли, а об остальных я вообще молчу. Эта новость взорвет народ похлеще, чем новость о победе Избранного над Темным Лордом.

Гермиона краем уха слышала обрывки фраз Забини и смешок Драко. Она не могла сейчас мыслить рационально, её внутренности переворачивались, а голова шла кругом.

Ты – моя девушка и мы встречаемся.

Слишком неожиданно это прозвучало, слишком быстро, слишком сладко для её ушей и сердца. Понадобилась секунда, чтобы эти слова стали чем-то больше и значимей для неё, но внешне она не выражала такого умиротворения, как внутри. Широко распахнутые глаза потемнели, а на лице читалось полное непонимание ситуации. И только бледные холодные руки, которые нежно коснулись её щек, вернули Гермиону в реальность. Её взгляд опять сфокусировался на лице Малфоя, а слух на чрезмерно сладостных комментариях Забини в их адрес.

До ужина оставалось несколько минут, и Гермиона умоляюще посмотрела на Драко. Она не хотела произносить ничего вслух, боялась, что голос тут же начнет дрожать. Вместо этого она опустила все стены в своей голове, распахнула тяжелые двери своей библиотеки.

– Загляни в мое сознание, пожалуйста… – едва слышно произнесла Гермиона.

Драко совсем легко надавил на её сознание, но даже этого не требовалось. Ее мысли были распахнуты перед ним, стеллажи ярко освещались, предоставляя ему путь к любой из книг.

«Давай дождемся, пока все уйдут. Я не хочу пробираться на ужин сквозь толпу слизеринцев.»

Он в ответ на такую просьбу кивнул и мягко поцеловал ее в лоб.

– Блейз, я думаю, что нам стоит подождать, пока все уйдут из подземелий, – обратился Малфой к другу. – Думаю, что разъяренная толпа наших однокурсников не особо воодушевит Грейнджер на совместный поход на ужин со мной.

Забини согласился и плюхнулся на кровать.

«Спасибо», – мысленно поблагодарила Гермиона.

Шум в гостиной постепенно стихал, пока там не осталось ни единой живой души. Это означало, что им пора выходить. Драко сильнее сжал руку Грейнджер и они вышли из спальни Забини.

– Я в вас верю, Малфои, – пылко поддержал их Забини. – Этот вечер войдет в коллекционное издание «Истории Хогвартса».

Ноги Гермионы предательски заныли, и она отказывалась ступать хотя бы ещё один шаг. Её так не пугал Волан-де-Морт, как появление перед всей школой за руку с Драко Малфоем. Казалось, что в этот момент она была готова в одиночку выступить против всей армии Пожирателей, но только не показать миру своих чувств к этому человеку, который так крепко держал её за руку. Гермиону не волновало то, что Малфой с легкостью может прочитать её мысли, она не хотела скрывать от него то, как ей страшно.

– Посмотри в мои глаза, Грейнджер, – прошептал ей Малфой на ухо. – Всмотрись в мои глаза.

Она подняла голову и заглянула в бескрайние серые глаза парня.

«Все будет хорошо, Грейнджер. Я рядом.»

Он доверился ей, открыл ей свое сознание, позволил ей забрести в его разум. Они доверились друг другу, зная, что никто из них не нарушит личных границ. Это была немая договоренность, немой контракт, который был подписан их сердцами.

«Я знаю.»

Гермионе так было намного проще, легче говорить с ним не произнося ни звука. Это было что-то слишком личное, что-то непростительно важное и бесценное. Она могла рассказать ему о своих чувствах, кричать об этом всему миру, но только он слышал бы это. Потому что, он – её мир? Так бывает?

Блейз распахнул дверь Большого зала, с победоносной улыбкой зашагал к столу Слизерина и занял свое место. Драко с завидной уверенностью вошел в зал, прижимая к себе Гермиону. В тот момент, когда на них обратились взгляды всех присутствующих, не исключая преподавателей, земля ушла из-под ног гриффиндорки.

Если бы не рука Драко, которая обвила её талию, то она тут же упала. Казалось, что даже бушующая непогода за окном затихла, чтобы никого не отвлекать от вошедшей пары. Сердце в груди Гермионы уже сделало сальто сотый раз, а глаза сменили все оттенки карего цвета. Малфой провел её к столу Гриффиндора и наградил поцелуем в макушку.

– Приятного аппетита, Гермиона, – обратился он к ней, нарушая кричащую тишину Большого зала.

«Все хорошо, Грейнджер. Начни уже дышать», – безмолвно добавил Малфой.

Он отпустил её руку и развернулся к своему столу. Только он присел возле Забини, как зал взорвался бурными комментариями со всех сторон. Кто-то отпускал едкие фразочки в сторону пары, кто-то был в недоумении от того, как эти двое могли сойтись, а кто-то громко начал доказывать, что это обычный фарс. Гермиона вздохнула и вдохнула, набирая полные легкие воздуха, чтобы справиться с волнением и наконец-то посмотреть на своих друзей.

Джинни, которая сидела возле неё, ободряюще улыбнулась и положила свою руку на ногу Гермионе, в её взгляде не читалось непонимания или ненависти, а только немая радость за подругу. Ей сразу же стало легче от того, что она нашла крупицу поддержки в своей подруге, чего нельзя было сказать о Гарри и Роне, которые сидели напротив неё.

Взгляд Гарри был полон эмоций, которые Гермиона была не силах прочитать. Это было недопонимание? Непринятие? Ненависть? Злость? Впервые за года дружбы она не смогла уловить то, что чувствовал друг. А вот взгляд Рона был знакомым и понятным. Ненависть и презрение. Гермиона уже знала этот взгляд, видела его прежде. Он всегда так смотрел на всех слизеринцев и теперь на неё. Он сравнил её со всеми ненавистными для себя людьми.

Перед глазами всплыла сцена утренней ссоры, когда Рон говорил ей о том, что их дружба давно исчерпала себя. И если на протяжении дня Гермиона думала о том, что все возможно исправить, помириться с другом, то сейчас все эти мизерные шансы превратились в пыль. Рука Гермионы потянулась к вазе с яблоками и прежде, чем девушка дотронулась до фруктов, ваза с грохотом слетела со стола.

Рон вскочил со своего места и отшвырнул от неё вазу.

– Гермиона! – прорычал Рональд. – Гермиона! Как так? Скажи мне, ответь. Я прошу тебя, ответь мне, – он ухватил её за руку, заставляя подняться с места и прогнуться над столом. – Что с тобой стало, Гермиона? Ты…

Он не успел договорить, как за её спиной появился Малфой, вырывая из рук Рона. Драко закрыл её спиной и вытащил палочку из мантии, направляя в грудь Уизли.

– Еще раз, Уизел, ты протянешь к ней свои поганые руки, – прошипел Малфой. – Скажешь что-то в её адрес или хотя бы посмотришь на неё, мне будет плевать на Азкабан. Авада тут же прилетит в твою пустую голову.

– Мистер Малфой, мистер Уизли, немедленно прекратите! – строгий голос Макгонагалл послышался из-за спины Гермионы. – Вы, оба, немедленно ко мне в кабинет! Мисс Грейнджер, вас это тоже касается. Сейчас же.

Драко ещё несколько секунд прожигал Рона взглядом, прежде чем спрятать свою палочку и взять Гермиону за руку.

– Возвращайтесь к трапезе, – обратилась МакГонагалл к остальным студентам. – Или мне придется каждый из факультетов лишить нескольких баллов.

С последними словами директор направилась к выходу. Драко с Гермионой двинулись за ней, а сзади поплелся Рон.

«Все будет хорошо, Грейнджер. Я не позволю кому-то навредить тебе», – в голове Гермионы раздался мягкий голос Драко.

«Да, я знаю», – мысленно ответила гриффиндорка и ещё сильнее прижалась к парню.

«Верь мне. И не смей плакать, только не из-за Уизела или старухи.»

«Я верю. Я верю тебе, Драко.»

Горгулья пропустила их и через минуту они оказались в кабинете Макгонагалл. Гермиона не была тут ни разу после смерти Дамблдора. Кабинет ничуть не изменился, только на стене появился новый портрет, на котором мирно посапывал бывший директор.

– Присаживайтесь, – отчеканила профессор. – Будьте любезны, объяснить мне, что происходит. И не смейте мне лгать.

Последние слова прозвучали угрожающе, и по взгляду директора Гермиона поняла, что прозвучали они в её адрес. Она все ещё помнила свой разговор с Макгонагалл в больничном крыле, который был довольно неоднозначным.

– Если вы позволите, я начну, профессор, – голос Драко был ровным и холодным. – Мисс Грейнджер – моя девушка и я не позволю, чтобы кто-то оскорблял её. Мистер Уизли почему-то решил, что если Гермиона его подруга, а точнее, являлась таковой до недавнего времени, то он вправе требовать от нее каких-то вразумительных ответов…

– Ты, мерзкий хорек, – прервал его Рон, подпрыгивая со своего места. – Жалкий Пожиратель…

– Мистер Уизли! – МакГонагалл встряла в словесную перепалку студентов. – Во-первых, позвольте мистеру Малфою закончить, а во-вторых, подбирайте выражения!

– Извините, профессор… – пробубнил Рон.

– Так вот, – Драко продолжил. – Мисс Грейнджер не обязана отчитываться перед своими друзьями и вообще хоть перед кем-то за свою личную жизнь. Она сама решает, с кем ей встречаться, с кем и как проводить свое свободное время. Поправьте меня, если я в чем-то не прав.

– Мистер Малфой, – директор окинула его взглядом. – Это очень похвально, что вы так отстаиваете честь мисс Грейнджер. Конечно, вы – взрослые люди, и вмешиваться в вашу личную жизнь я не намерена, но я не позволю просто так наставлять студентам палочки друг на друга и угрожать Непростительными заклятиями. Если вы так печетесь о безопасности своей девушки, то, будьте добры, ограничиться только словами. Никаких угроз и палочек. Я понятно выразилась, мистер Малфой?

– Да, профессор, – кивнул Малфой. – Буду вам очень признателен, если вы донесете до микроскопического мозга мистера Уизли, как следует общаться с девушками.

«Иначе, это будет чревато последствиями», – Гермиона услышала то, что Драко решил не озвучивать.

– Мистер Уизли, – МакГонагалл перевела взгляд на соседнее кресло. – Вам есть, что сказать?

– Да, профессор! – выпалил Рон. – Я считаю, что это невозможно! Я имею в виду, что Гермиона не может встречаться с этим… с мистером Малфоем!

– Мистер Уизли, боюсь, что на это я повлиять не могу, – директор ещё раз посмотрела на Малфоя. – Это выбор мисс Грейнджер и вы должны уважать его. Поэтому, я очень сильно надеюсь на то, что сегодняшняя ситуации больше не повториться. Мистер Уизли, мистер Малфой, можете быть свободны. И без глупостей. А вы, мисс Грейнджер, – Макгонагалл повернулась к гриффиндорке. – Останьтесь, мне нужно с вами поговорить.

– Профессор, позвольте мне остаться, – Драко приподнялся со своего кресла. – Мисс Грейнджер немного растеряна после происшествия в Большом зале, я бы не хотел оставлять её одну.

– Я вас уверяю, мистер Малфой, – профессор не отрывала взгляда от Гермионы. – С ней все будет хорошо. Вы можете подождать в коридоре.

Макгонагалл взмахнула палочкой, и горгулья раскрыла свои объятия для Рона и Драко.

«Все будет хорошо, Грейнджер.»

Когда парни покинули кабинет, директор приблизилась к Гермионе и заняла кресло напротив неё.

– Впервые за очень долгие годы я, признаться, не знаю, что сказать, – голос Макгонагалл больше не звучал холодно, он скорее был беспокойным. – Гермиона, у меня так много вопросов к тебе.

– Я постараюсь вам ответить на них, – практически прошептала Гермиона.

– Что же, я очень надеюсь на это. Гермиона, что утром произошло в Большом зале?

– Между мной и Рональдом Уизли возник конфликт. Мои эмоции спровоцировали всплеск магии, что нанесло ущерб школьному имуществу и самому Рону.

Голос гриффиндорки звучал убедительно. По факту, Гермиона не врала и говорила правду директору, потому что то, что произошло утром, действительно было спровоцировано всплеском магии, а в подробности она решила не вдаваться.

– Хорошо. Почему вы убежали после случившегося? Вам не кажется, что вы были дождаться кого-то из старших?

– Вы абсолютно правы, профессор. Но я испугалась, потому что раньше таких сильных всплесков не случалось.

– Вас из зала вывел мистер Забини, так ведь?

– Да, профессор.

– Какие отношения вас связывают с мистером Забини?

– Дружеские. Он – мой друг.

– Друг? Если я не ошибаюсь, то раньше вы избегали общения с представителями Слизерина.

– Нет, профессор. Вы не ошибаетесь. Но времена меняются, Война в красках нам всем показала, к чему приводит социальное расслоение и устарелые предубеждения. Мистер Забини – староста и очень умный студент, нам есть о чем поговорить с ним.

– Я очень рада, мисс Грейнджер, что вы расширяете свой круг общения. Но как же мистер Поттер и мистер Уизли? Я наблюдала за вашим трио, и мне показалось, что у вас какие-то проблемы.

– Так случилось, что я ещё не совсем оправилась после Войны. Я думаю, что в этом нет ничего удивительного. Я стала более замкнутой, поэтому отдалилась от ребят. Надеюсь, что со временем все наладится.

– Связаны ли ваши «визиты» в больничное крыло с вашим послевоенным состоянием? Вы успели побывать в качестве пациентки несколько раз за этот семестр.

– Уверяю вас, профессор, что нет. Первый раз – это правда была случайность, а второй раз – я просто была слишком вымотанной. Чтобы отвлечься от подавленности, я начала больше проводить времени за книгами. Сейчас я в полном порядке, профессор.

– Вы и правда прекрасно выглядите, Гермиона. Я рада, что вы нашли в себе силы побороть… все эти ужасы.

Макгонагалл больше не испепеляла гриффиндорку пристальным взглядом. Все ответы звучали искренне без малейшего намека на ложь. И внешне Гермиона выглядела абсолютно спокойной, иногда поглядывая на директора и обезоруживая ту душевной улыбкой.

– Ну, что же, мисс Грейнджер, – продолжила директор. – Я счастлива, что нам удалось откровенно с вами поговорить. Не забывайте, что мои двери для вас всегда открыты. Надеюсь, что с мальчиками вы совсем скоро помиритесь и забудете это нелепое недоразумение.

– Спасибо, профессор. Все будет хорошо.

– Конечно, мисс Грейнджер. Можете быть свободны.

– Спасибо, профессор. Доброй ночи.

Гермиона встала и в несколько шагов оказалась у статуи, чтобы как можно скорее покинуть кабинет директора. Горгулья уже приоткрыла пред ней свои крылья, как с противоположного конца кабинета вновь раздался голос Макгонагалл:

– Гермиона, ты счастлива? С мистером Малфоем?

– Да, – без колебаний ответила гриффиндорка и скрылась за каменными крыльями волшебной статуи.

========== 9 ==========

– Ты уверена, что тебе стоит туда возвращаться? – его голос звучал бесцветно, но в глазах читалась тревога.

– Ты предлагаешь мне спать в коридоре, Малфой? – Гермиона закатила глаза. – Или прятаться теперь? Я не маленькая девочка и мне нужно с ними поговорить, они мои друзья.

– Да, я уже успел оценить дружелюбность Уизела.

«Все будет хорошо, Драко.»

– Ты могла мне это сказать вслух, Грейнджер.

«А мне нравится вот так.»

– Ты невыносима. Доброй ночи.

Он аккуратно притянул её к себе и поцеловал.

«Береги себя, Гермиона», – раздался голос в её голове, когда его силуэт уже исчез в темноте.

Девушка ещё немного потопталась у входа в башню Гриффиндора, не решаясь зайти в гостиную. Она скомкала в руке подол свисающей мантии и произнесла пароль. Портрет отворился, пропуская Гермиону в факультетские покои. Красно-золотые апартаменты битком были набиты студентами, которые давно уже вернулись с ужина и занимались своими делами. Стоило старосте девочек появится на пороге гостиной, как большая часть людей скрылась в спальнях, оставляя Гарри, Джинни и Гермиону наедине.

Гермиона заняла место на излюбленном диване перед камином, не в силах посмотреть в глаза друзьям. Джинни присела возле подруги и нежно обняла ее, позволяя мышцам Гермионы хотя бы немного расслабиться.

– Я очень виновата перед вами…

– Нет! – возразила Джинни.

– Да! – согласился Поттер в один голос с младшей Уизли.

– Гарри Джеймс Поттер! – прошипела Джинни. – Не смей с ней так разговаривать!

– Нет, Джинни, он прав, – голос Гермионы превращался в тихие всхлипы. – Я виновата, я…

– В чем ты виновата, Гермиона? – подруга разомкнула объятия и потрясла за плечи. – В том, что влюбилась? Или в том, что наконец-то чувствуешь себя счастливой? А может быть в том, что ограждала этих сказочных болванов от своих проблем, потому что до сих продолжаешь чувствовать на себе ответственность за них?

– Джинни… – послышался голос Поттера.

– Нет, Гарри, – Джинни обернулась к своему парню. – Это мы все виноваты перед Гермионой! Мы все так были обеспокоены тем, что жалели себя, вылизывали собственные раны и совсем не обратили внимания на то, как наша подруга погибала. Ты и мой брат решили, что лучше знаете, что может сделать её счастливой, – Джинни ткнула на Гермиону. – Вы называете её своей лучшей подругой, но даже не постарались понять и принять её выбор.

Поттер ничего не ответил своей девушке, а только опустил глаза, как провинившийся ребенок. Джинни опять вернулась на диван к подруге, которая уже вовсю умывалась своими слезами, не издавая при этом никаких звуков.

– Я так виновата перед тобой, – тихо сказала Джинни, вытирая слезы Гермионы. – Я думала, что вы помиритесь со временем и не хотела обострять конфликт, принимая чью-то сторону. Но я не думала, что Рон потеряет над собой контроль и наговорит тебе столько гадостей. Прости меня, пожалуйста, Гермиона.

– Джинни, я так сильно тебя люблю, – Гермиона обняла подругу. – Ты не виновата, тебе не за что просить прощение. Просто давай забудем об этом.

– Конечно.

Гермиона чувствовала, как сердцебиение возвращается в норму, а слезы стихают. Поддержка Джинни была бесценной и нужной для неё, это заставляло верить Гермиону, что ещё не все потеряно, что она сможет помириться со своими друзьями, сможет быть счастливой с Драко и сможет вернуть себе своих родителей. Подруги сидели, обнявшись, пока не услышали стук закрывающейся двери. Гарри ушел в спальню.

***

Декабрь быстро проносился прочь, оставляя несколько дней к Рождеству и Святочному балу. Гарри и Рон продолжали играть в молчанку с Гермионой и при любом удобном моменте отпускали язвительные комментарии, которые касались её отношений с Драко. Даже Джинни не смогла повлиять на мнение брата и своего парня, но Гермиона старалась не уделять этому большого внимания.

Конечно, было обидно, что многолетняя дружба сломалась вот так, под гнетом отрицания её счастья её же лучшими друзьями. Малфой просил Гермиону разрешить ему поговорить с Поттером и Уизли, но она запретила подходить к ним даже на пушечный выстрел. В остальном, жизнь гриффиндорки постепенно возвращалась в прежнее русло, напоминая о том, как она жила до Войны. После её появления с Драко в Большом зале у неё было ещё несколько занятий с Морганой, которые послужили уроками закрепления навыков. Ведьма пообещала, что они смогут заняться ритуалом по возвращению памяти её родителям после Рождества, а пока Гермионе нужно было набираться сил.

Гермиону грела мысль о том, что она смогла проделать такой путь и совсем скоро сможет написать письмо родителям. Ей так много всего нужно было рассказать им, поделиться с ними всем тем хорошим, что с ней успело произойти.

Последние студентки покинули библиотеку, оставляя Гермиону наедине с горой фолиантов и эссе по Трансфигурации. Девушка черкнула ещё несколько строчек и свернула пергамент, перевязывая его золотистой ленточкой. До отбоя оставалось еще полчаса, но тяжелые веки так и норовили закрыться и отправить Гермиону в царство Морфея прямо посреди библиотеки. Она кое-как расставила книги по местам и направилась к выходу, замедляясь с каждым шагом.

– Ты плохо выглядишь, – знакомый голос подобрался к сознанию девушки, а холодные губы прошлись вдоль шеи. – С тобой все хорошо?

Драко стоял за её спиной и продолжал покрывать шею нежными поцелуями. Его руки опустились вдоль живота и притянули к себе.

– Да, со мной все хорошо, – промурлыкала Гермиона. – Ты давно ждешь меня?

– Минут пятнадцать, ты так была увлечена своим эссе, что я не хотел тебя отвлекать, – Драко подобрал её сумку. – Тебе нужно поспать, ты выглядишь уставшей.

– Да, это то, что мне нужно, – Гермиона подхватила его за руку, и они направились к башне Гриффиндора.

Всю дорогу они молчали. У гриффиндорки не хватало сил, чтобы элементарно спросить, как у него дела. Последние учебные дни отбирали максимум усилий и заставляли выложиться на все сто. Это был последний год и весной их ждали выпускные экзамены, поэтому профессора уже сейчас напоминали студентам о серьезности подготовки и всей важности результатов Ж.А.Б.А.

– Вот мы и пришли, – Малфой остановился у Портрета Полной Дамы. – Иди и хорошо выспись, Грейнджер.

Гермиона уже была готова попрощаться со своим парнем, как в её голову закралась заманчивая идея.

«Я хочу, чтобы ты спал со мной», – Гермиона ухмыльнулась.

«Да, Грейнджер. Сейчас твоя Полная Дама любезно откроет мне дверь, а весь Гриффиндор начнет обмениваться со мной любезностями, когда я появлюсь в вашей гостиной», – мысленно съязвил Драко.

«Просто примени к себе дезиллюминационные чары, а остальное предоставь мне.»

Гермиона повернулась к Портрету.

– Конфундус. Лабардан.

Дверь в гостиную отворилась и Гермиона ступила шаг, чувствуя, как Драко идет за ней по пятам. На диване перед камином сидели Гарри и Рон, играли в волшебные шахматы, на соседнем кресле расположилась Джинни, которая листала «Ежедневный пророк», Невилл что-то увлечено расписывал в своей тетрадке, а Симус о чем-то болтал с Дином.

– Гермиона! – Джинни бросилась обнимать подругу. – Как ты? Ты со своей библиотекой совсем из виду пропала.

– Думаю, что у Грейнджер теперь есть занятие поинтереснее, чем библиотека, – отозвался Рон, который больше не называл её по имени. – Слизеринский хорек явно отнимает у старосты больше времени, чем библиотека.

Гермионе не нужно было видеть Драко, чтобы почувствовать, как он потянулся за палочкой.

«Успокойся.»

– Все хорошо, Джинн, – улыбнулась она подруге, игнорируя едкое замечание бывшего друга. – Прости, я устала, хочу лечь сегодня пораньше.

– Неужели Малфой так выматывает тебя, Грейнджер? – Рон посмотрел прямо ей в глаза. – Или, может, дело в твоей неопытности? До него тебя же никто не трахал?

В гостиной повисла мертвая тишина. Дин и Симус тут же заткнулись, а Невилл оторвался от своего конспекта. На секунду показалось, что даже у Поттера челюсть отвисла. Гермиона услышала тяжелое и приглушенной дыхание за своей спиной.

«Не смей, Драко. Иначе ты не успеешь потянуться за палочкой, как я кину в тебя самого Авадой.»

Она ступила шаг к дивану, сокращая дистанцию между ней и Уизли.

– С каких пор ты напрямую обращаешься ко мне, Рональд? – злобно протянула Гермиона.

В жилах забурлило что-то до потери пульса знакомое, магия начала разносить приятное тепло по телу Гермионы. Она так давно не давала воли своим силам и эмоциям, что уже начала забывать, какое приятное ощущения приносит её использование. После случая с Роном в Большом зале гриффиндорка практически не применяла магию, не считая мелочных использований палочки на уроках. И сейчас Рон опять её провоцирует, заставляя бесов ухмыльнуться в кровожадном оскале.

– Не льсти себе, – начал Рон. – Мне лишь искренне жаль Малфоя, что ему досталось такое недоразумение, как ты.

Секундная тишина и Гермиона взорвалась приступом смеха. Она не слышала в голосе Уизли ничего, кроме ядовитых уколов ревности. Их недоотношения так до сих пор и не отпустили его и не её вина, что она смогла любить Рона только как друга. Она пыталась дать их отношениям шанс, но это не протянулось и месяца, как Гермиона поставила жирную точку. Уизли не распалял в ней того тянущего низ живота желания, чувство бесконечного полета. И сейчас он выглядел жалким в своих попытках задеть.

– Рональд, ты выглядишь жалким, – смогла наконец-то произнести Гермиона, прекращая задыхаться от смеха. – Слава Мерлину, что Лаванде достался такой парень, как ты. Ей необычайно сильно повезло.

– Жалко тут выглядишь только ты, Грейнджер, – не отступал Рон. – Посмотри на себя. Самая умная ведьма столетия связалась с жалкими Пожирателями Смерти, не противно? С одним прям лучшими друзьями стала, а для второго подстилкой. Твои родители явно гордились бы тобой, если бы помнили тебя.

Это был удар ножом в спину и не одним. Последней фразой Рон выпустил сотню ножей, пропитанных смертоносным ядом. Глаза Гермионы залила кровь, тело пробила дрожь, а пальцы крепко сжали палочку. Рациональная часть мозга попросту отключилась, уступая эмоциям. Легким движением руки гриффиндорка выкинула палочку перед собой, направляя на Рона.

– Сектумсемпра, – практически беззвучно произнесла Гермиона. – Силенцио.

Она даже не раздумывая наложила на него второе заклятие, не давая возможности Рону закричать. Он рухнул у камина, а его одежда начала быстро пропитываться кровью. Джинни с Гарри подскочили к другу, а Симус с Дином подорвались со своих мест. Гермиона хищно улыбнулась и себе под нос произнесла очередное невербальное заклятие. Все вокруг замерли, кроме Рона, который продолжал истекать кровью.

– Драко, тебе лучше пройти в мою спальню, – пробормотала Гермиона, опускаясь на колени перед Роном. – Я хочу поговорить с другом наедине.

– Гермиона, я… – Малфой стоял посреди гостиной Гриффиндора уже без дезиллюминационных чар и наблюдал за действиями гриффиндорки.

– Иди. В мою. Спальню. Пожалуйста.

Только после того, как Драко исчез за дверями её комнаты, она вернула всё своё внимание Рону.

– Больно? – она театрально сжалилась над ним. – Я знаю, знаю. Это очень мерзопакостное проклятье. Но в нем есть один большой плюс, жертва довольно быстро умирает, просто истекает кровью и засыпает вечным сном.

Она упивалась тем видом, который открылся её взору. Немая молитва читалась в глазах бывшего друга, а каменные полы гостиной все больше окрашивались багровым цветом.

– Вулнера санентур, – прошептала Гермиона над телом Рона и кровь начала возвращаться в тело.

Еще один взмах палочкой и к нему вернулась речь, он попытался подскочить с каменного пола, как гриффиндорка снова направила на него палочку.

– Левикорпус, – скучающе протянула Гермиона, и тело Рона повисло перед ней верх ногами. – Мы не закончили, Рональд. Ты не сможешь причинить мне вред, слишком громко думаешь.

– Какого хрена, Грейнджер? – возмущено спросил Рон, пытаясь высвободиться.

– Я хочу предупредить тебя раз и навсегда, Рональд Билиус Уизли, – голос Гермионы звучал жестко и холодно. – Еще раз ты попытаешься хоть как-то меня задеть, заговорить со мной или хотя бы подумаешь плохо обо мне или Драко, или о Блейзе, а я об этом узнаю, то тебе будет больно. Я буду очень долго и методично причинять тебе боль. Я буду пытать тебя до полусмерти, исцелять, стирать тебя память и повторять все это по кругу. Ты меня услышал?

– Мерлин, да ты совсем поехала! – Уизли начал еще активнее крутиться.

– Инфлэтус, – буквально пропела Гермиона. – Это не очень приятное заклятие, Рон. Но ты бы это и сам знал, если бы больше уделял времени учебе, а не трусам Лаванды Браун.

Тело Рона начало медленно раздуваться, покрываясь алыми и фиолетовыми пятнами. В некоторых местах начали образовываться трещины, с которых постепенно сочилась кровь и гной. Чем активнее Уизли пытался выбраться из подвешенного состояния, тем заклятие быстрее распространялось по телу, доставляя адскую боль. Гермиона взмахнула палочкой, накладывая на гостиную заглушающие чары.

– Я могу с тобой тут так развлекаться хоть всю ночь, – хохотнула гриффиндорка. – Только вот ты через несколько минут умрешь, или от ран, или от болевого шока. А мне это не надо, мы ведь еще не договорили. Фините Инкантатем.

Гриффиндорец вернулся в прежнюю форму, издавая тяжелый вздох. Его руки трясло в судорогах, а голова покраснела от прилива крови.

– Я повторяю тебе последний раз, Рональд, – Гермиона говорила очень тихо. – Еще раз и ты пожалеешь об этом. И не дай Мерлин, ты хотя бы заикнёшься о моих родителям, хотя бы допустишь, что можешь думать о них, не то, чтобы говорить, и ты преждевременно узнаешь, что такое ад. Тебе понятно? Или ты все еще считаешь, что я поехавшая?

– Понятно, – сглотнул Рон.

– Чудесно, – Гермиона притворно улыбнулась. – Рада, что мы нашли с тобой общий язык. И да, никто из них, – она провела рукой по застывшим телам гриффиндорцев. – Не будет помнить, что тут произошло. Все это представление было специально для тебя, эксклюзив. Надеюсь, что тебе понравилось.