Текст книги "Шанс на ошибку (СИ)"

Автор книги: feral brunette

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

– Не совсем? – взорвался Драко. – Постарайся мне объяснить, мама! А то я вообще ничего не понимаю! Оказывается, что все вокруг знали что-то, но даже не удосужились мне рассказать. Мерлин, моя мать скрывала от меня письма грязнокровки, в которую я был влюблен или с которой спал!

Внутри него росло неописуемое чувство ярости и злости, он злился на всех вокруг, но больше всего на Грейнджер. Если это все правда, то какое она имела право так поступать? Кто дал ей такую возможность, как подчищать ему память? Голова начинала раскалываться, а в голове заметались какие-то странные обрывки фраз, которые хранились где-то слишком глубоко.

Я читаю твои мысли, Грейнджер.

Ты такая красивая, Гермиона.

Ты чертовски красивая!

Не лги мне, Гермиона!

Я тоже тебя люблю, Грейнджер!

«Хоть на минуту увидать вас, долго, долго посмотреть вам в глаза, обнять ваши колени и поцеловать край вашего платья.

Д.М.»

«Раздели со мной вечность, Гермиона Грейнджер.»

Каждая новая реплика заполняла те мелькающие пробелы в голове, заставляла задыхаться и падать от накатившего бессилия.

– Скорее всего, у нее что-то произошло, – тихо шептала Нарцисса и помогла сыну подняться. – И она просто решила стереть те воспоминания, которые хранили ее в твоей голове. Тебе нужно их посмотреть, Драко.

– Открой омут! – прорычал Драко и попытался удержаться на ватных ногах.

Огромный комод у стены тут же раздвинулся под воздействием палочки Нарциссы, и омут повис посреди кабинета Люциуса. Драко откупорил флакончик и вылил содержимое в омут.

– Я буду рядом, сынок, – мать обняла сына. – Это нужно сделать. Что-то произошло, Блейз не отдал бы тебе эти воспоминания просто так.

«Мисс Грейнджер немного растеряна после происшествия в Большом зале, я бы не хотел оставлять ее одну.»

Одурманивающий запах карамели.

«Береги себя, Гермиона!»

Ее улыбка.

«Тебе нужно поспать, ты выглядишь уставшей.»

Ее нежные руки.

«Я хочу, чтобы ты спал со мной!»

Ее сладкие губы.

«А с каких пор ты, Грейнджер, получаешь удовольствие от того, что пытаешь людей?»

Ее хрупкое податливое тело.

«Я чувствовал все то, что чувствовала ты, пока швыряла в Уизли заклятиями. И это было самое настоящее удовольствие, тебе нравилось проклинать его!»

Ее каштановые волосы.

«Ты моя, Гермиона, только моя…»

Ее бездонные карие глаза.

«Приди на бал в этом платье, этих туфлях и в этих серьгах. Большего я просить не смею. Сделаешь это для меня?»

Ее голос.

«Раздели со мной вечность, Гермиона Грейнджер.»

Астрономическая башня.

« – Драко, прости меня…»

Ее обжигающие слезы на его рубашке.

Он вынырнул из омута и упал совершенно без сил. Лицо Грейнджер маячило перед ним, а ее голос в голове оглушал. Воспоминания беспорядочно витали в сознании, пытаясь найти свое законное место. Вся библиотека Драко была перевернута с ног до головы, фолианты и пергаменты кружились в вихре, сбрасывая с полок фальшивые воспоминания.

Нарцисса гладила его по голове и что-то приговаривала, но он не мог разобрать слов, только глухое эхо голоса Грейнджер отскакивало от стен разума. Теперь все становилось на свои места, приобретало смысл. Сны с ее участием тут же перестали казаться лишёнными значения, а беспочвенное влечение не казалось абсурдным.

– Драко, – голос Нарциссы стал прорываться сквозь пелену старых воспоминаний. – Ты как, дорогой?

– Почему она так поступила? – он прокашлялся. – Зачем она это сделала? Мне нужно к Забини.

– Тебе нужно отдохнуть…

– Он знает, точно знает. И он мне расскажет, какого хрена произошло!

Драко резко поднялся на ноги и тут же аппарировал, оставляя Нарциссу в одиночестве на полу кабинета Люциуса. Сейчас он не думал о том, что с его матерью, что будет с Асторией, его ничего не интересовало, кроме ответов на ряд повисших в голове вопросов. Малфой не сомневался, что Блейз знает. Потому что, как оказалось, он сам когда-то подослал друга к Грейнджер, сам поспособствовал тому, что сейчас она его жена.

Блять, Грейнджер, нахрен ты это сделала? Кто дал тебе право выбирать, кого мне любить?

Но еще больше его интересовало, что такого могло произойти, что бы Забини решил вернуть ему этот кулон.

Что же ты наделала? Почему ты хранила этот кулон? Почему не выбросила? Зачем отдала его Забини? Жива ли ты? Где ты сейчас? Почему именно сейчас я должен был все это узнать? Знаешь ли ты о том, что я теперь все помню? Догадываешься ли, что я готов тебя убить? Но сначала я должен тебя обнять, Гермиона Грейнджер.

Он аппарировал в гостиную дома Забини, где тот его ждал, а рядом сидела Пэнси.

– Какого хрена, Забини? – он кинулся к мулату и ухватился за воротник его рубашки. – Что это за хуйня? Где она? Я хочу с ней поговорить. Я должен с ней поговорить!

– Я не знаю, где она…

– В смысле, блять, ты не знаешь, где она? – он начал трясти Забини. – Ты – ее муж, Салазар тебя побрал бы! Что с ней?

– Остынь, Малфой! – крикнула Паркинсон. – Махать кулаками будешь потом. Это не поможет ее найти.

– И я рад тебя видеть, Пэнс, – процедил Драко, но все же отпустил Забини. – С каких пор ты записалась в отряд подружек Грейнджер?

– С тех самых, как ты меня по ночам ее именем называл, – фыркнула брюнетка. – Мне вот интересно, Астория тоже удостоилась такой чести?

– Ты знала? Ты все знала? – Драко переключился теперь на нее. – Знала, что она лишила меня воспоминаний? Блять, ты знала!

– Знала! Не смей на меня орать, Малфой!

– Заткнитесь оба! – прервал их Забини. – Что за юношеский максимализм? Ваши выяснения отношений не помогут нам найти Гермиону…

– Блять, ты вообще завались, Забини! – Малфой был готов вот-вот взорваться. – Не ты жил семь лет в полном неведении и с фальшивыми воспоминаниями в своей коробке. Вы знали, что она за хрень со мной сделала, и даже не попытались исправить это. Вы были моими друзьями!

– От того, что мы были твоими друзьями, мы и не стали тебе ничего рассказывать, идиот! – Пэнси повышала градус этого конфликта. – Узнай ты обо всем этом, ты бы не понял ее, возненавидел бы…

– Если тебе полегчает от этого, Пэнс, – перебил Драко. – Я и сейчас не понимаю ее и ненавижу за то, что она сделала…

– У нее не было души, – снова прервал их Забини. – Малфой, она сделала это, потому что у нее не было души. Она не смогла бы тебе ничего дать, она перестала что-либо чувствовать. Она последние семь лет работала на Министерство Италии киллером, была бездушной машиной для убийств. Как думаешь, она хотела, чтобы ты знал ее такой?

– Что ты несешь, Блейз? – Драко отрицательно замотал головой и отошел в сторону. – Как это у нее не было души? Что за бред?

– Думаю, тебе следует выслушать нас.

Они присели за стол и Блейз начал всю историю с самого начала, с того момента, как Гермиона решилась на проведение ритуала по возвращению памяти родителям. Забини рассказал ему со слов Грейнджер о том, как она изучала темную магию, как рыжая ведьма тренировала ее, как готовила к той самой ночи.

Рассказал, как гриффиндорка перестала общаться со своими друзьями, как она топила горе в алкоголе, как перестала чувствовать что-то, кроме вездесущей боли. Драко узнал, что Блейз дал ей Непреложный обет, что все эти года оберегал, ограждал от бед и ядовитых воспоминаний о нем. Пэнси рассказала, как Гермиона мучилась от терзающего чувства вины перед Драко за то, что она так поступила. Рассказ друзей закончился похоронами ее родителей, угрозами Романо и догадками о том, что каким-то образом Грейнджер смогла вернуть себе душу и расторгнуть обет.

Все, что он чувствовал – он не мог описать. Смятение, жалость, опустошенность, ненависть, ярость и злость. Диапазон его эмоций и чувств постиг новые границы, смешивая всевозможные вкусы.

– Где она может быть? – спустя минуту молчания, спросил Драко. – Она же не могла провалиться под землю. Ты можешь с точностью вспомнить, когда именно перестал чувствовать действие обета?

– Точно не скажу, – отозвался Забини. – Я уже пытался отследить, когда в последний раз ощущал, что с ней что-то не так, но все это усугубляется тем, что последний месяц мы не разговаривали и я не знаю, как часто она бывала на заданиях. Приблизительно, две недели. Тогда я в последний раз ощущал жжение внутри, что служило знаком о том, что с ней что-то не так. Но когда было ее следующее задание, я не знаю. И как много она успела убить за эти две недели, тоже непонятно.

– Суть даже не в убийстве, а в том, как часто она пользуется Непростительными, – рассуждал Малфой. – Что ты знаешь о том, как она расправляется с жертвами?

– Авада постоянна в ее арсенале. Она может долго пытать, но очень редко жертвы умирают в следствии пыток. Это почти всегда Авада.

– Это очень и очень хреново, – Драко взялся за голову. – Остается надеяться, что заданий у нее за эти две недели не было или было несколько штук. Что ты знаешь о Романо?

– Он уже больше десяти лет Министр Италии, очень своеобразный тип, – Блейз пожал плечами. – Прямолинейный и категоричный. Я и до Гермионы слышал, что у него есть свой отряд головорезов, которые тихо устраняют неугодных ведьм, волшебников и прочую мишуру.

Как же ты смогла, Грейнджер? Разве за это ты воевала со своим драгоценным Поттером? Таким ты видела новый мир?

– Я предлагаю хотя бы несколько часов отдохнуть, уже глубокая ночь, – предложила Пэнси. – Утро вечера мудренее.

– Пэнс права, Драко. Утром мы подумаем, что нам делать дальше.

Он согласно кивнул и друзья разбрелись по комнатам спать. Только вот сон к Драко так и не пришел. Эта ночь перечеркнула все семь лет его жизни, заставила обернуться назад и посмотреть на жалкую иллюзию жизни, которую он проживал с Асторией.

Все эти годы он читал европейские газеты, следил за чужой женой, тихо восхищался тем, какой она стала. Светская львица, любимица Министра и самый известный меценат Европы. В двадцать лет она уже возглавляла Департамент международного магического сотрудничества Италии, достигла таких высот, о которых ее сверстники даже не мечтали. Каждый номер «Спеллы» украшали модели в ее одежде или она сама, а оказалось, что это все было точно такой же фальшью, как и его воспоминания.

Это все было красивой оберткой той Грейнджер, которая она когда-то была. Новоизбранная миссис Забини была беспощадной и жестокой убийцей, наемным киллером, которая лишила жизни стольких людей. Но разве он мог ее осуждать за то, что так много лет она подчинялась приказам старого умалишенного идиота только ради того, чтобы сохранить жизнь своим близким. Драко не понаслышке знал, какого это – жертвовать собой ради семьи. Не был ли он такой же марионеткой в руках Волан-де-Морта, когда вступил в его ряды?

И в этом была вся Грейнджер, пожертвовать собой, но спасти всех вокруг. Точно так же она пожертвовала их счастьем, ведь даже не поговорила с ним, не дала возможности помочь. Семь лет он корил себя за то, что втайне от своей супруги хранит фотографии другой женщины, но, как выяснилось, – это было частью его украденной жизни.

Ну кто тебе сказал, Грейнджер, что я не приму тебя без души? С чего ты взяла, что не смогла бы дать мне желаемого? Ты была моим желанием, которое я загадывал каждый день. Ты была моей навязчивой идеей, моей луной и моим солнцем. Ты была моим миром, Гермиона Грейнджер. Ты – моя вечность.

Рассвет наполнил гостиную теплыми солнечными лучами, и только они смогли унести Драко в царство Морфея, хотя бы ненадолго. Ему ничего не снилось, видимо, усталость взяла вверх и освободила сознание на эти несколько часов.

– Нашла! – звонкий голос Пэнси раздался в гостиной и заставил Малфоя открыть глаза. – Вот!

Пэнс кинула «Пророк» на стол перед Драко и тут же рядом нарисовался Блейз.

«Покушение на главного Аврора Великобритании. Гарри Поттер успел дать свой первый комментарий»

«Гермиона Джин Забини открыто напала на Министра магии Великобритании – Кингсли Бруствера – и была задержана мракоборцами»

Стоило им развернуть газету, как температура в доме тут же спала на несколько градусов, а гостиная наполнилась черной дымкой. Темно-пепельный образ шакала появился посреди комнаты и хищно оскалился.

– Хозяйка велела перенести вас в безопасное место, – прорычал шакал. – Возьметесь за руки. Я не хочу потом отчитываться перед ней за то, что вас расщепило. Ей вообще не стоило так рисковать и спасать ваши шкуры.

========== 16 ==========

Холодные стены Азкабана заставляли кожу покрываться мурашками в отличие от души, которая леденела от этого места. Все вокруг плыло туманом, взгляд не фокусировался, а сил не хватало даже на то, чтобы пошевелиться. Гермиона могла поклясться, что наличие души удваивало все то, что она чувствовала: усталость, холод, голод и бессилие. Она потеряла счет времени, не знала, как долго торчит в этой темной камере. И лишь тихие завывания темного шакала у ее ног заставляло сознание держаться на плаву и не отключиться вовсе.

– Хозяйка, вам стоит отпустить меня, – заговорило существо с ней. – Вы тратите свои последние силы на меня. Без палочки вы так долго не протянете.

– Нет, – прошептала Гермиона. – Я должна знать, что с ними все хорошо. Если я сейчас тебя отпущу, то потеряю связь с ними.

– Они в безопасности, моя леди, – шакал учтиво склонил перед ней голову. – К ним никто не доберется и никто не навредит. А вот на счет вас я не уверен, вы сами себе вредите.

– Со мной все будет хорошо, – еще тише ответила она. – Что с Романо?

– Мракоборцы уже задержали его.

– Жаль, что я сама не добралась до него, – зубы Гермионы стучали от холода. – Этому ублюдку повезло, что я обрела душу прежде, чем взялась за него. Ступай к ним и охраняй. Со мной тут ничего не случится, я постараюсь дать тебе как можно больше сил.

Шакал поклонился и растворился в спертом тюремном воздухе. Гермиона скрутилась калачиком и попыталась дышать спокойнее, чтобы расслабиться, но ничего не вышло. Она знала, что суд над ней совсем не за горами и задерживается только потому, что слишком много материалов по делу.

Сотни убийств, пытки и уничтожение редких волшебных существ. Ей светит поцелуй дементора и это даже не обсуждалось, ничего спасти Гермиону не могло, да она и не ждала спасения. Каждое спасение в ее жизни было ошибкой. Она устала ошибаться.

Спасала друзей – ошибка, они не нуждались в этом. Спасла родителей – убила их этим. Спасла Драко – разрушила его жизнь. Спасла Забини – подвергла огромной опасности. Так, какой прок во всех этих жертвах? Она просила у судьбы шанс на ошибку, и она его получила, а теперь должна сполна заплатить за него.

Она так изводила себя тем, что хотела вернуть родителей и по итогу заварила всю эту кашу. Ведь откажись она от этой затеи, и все сейчас было бы иначе. Гермиона снова заплакала. Вместе с душой к ней вернулась та кровоточащая рана внутри и боль, которая была верной спутницей по жизни. Как будто бы этих семи лет попросту не было, но только ее положение говорило о обратном. Эти года были, и она снова обязана заплатить высокую цену за свои промахи. Гермиона в слезах провалилась в беспамятство и недолгий сон.

Отряд авроров сопровождали ее в Визенгамот, который не изменился с того самого дня, когда она выступала тут в качестве свидетеля защиты, а теперь она оказалась на месте той, которую стоит защищать. Хотя нет, не стоит. Суд присутствовал в полном составе, что никоим образом не удивило, количество прессы будоражило ум, а все свободные места были забиты незнакомыми людьми. Только лица Поттера и Кингсли были узнаваемыми и не чужими.

– Гермиона Джин Забини, признаете ли вы свою вину в совершенных убийствах следующих лиц: Долорес Амбридж, Арландо Финоккио, Оливии и Александро Бруно… – Тиберий Огден начал зачитывать внушительный список, который затянулся на добрых полчаса.

Гермионе оставалось лишь согласно кивать и лениво наблюдать за ужасом на лицах присутствующих людей в зале суда. И только ее нутро выражало истинный ужас от собственных деяний. Ей было противно от самой себя и хотелось снять эту кожу убийцы, только это ничего не изменило бы. Наконец-то ее взгляд встретился с Гарри, который неотрывно смотрел на свою подругу.

Осуждаешь, Поттер? Ты имеешь на это полное право. Утешит ли тебя тот факт, что я могла бы и тебя убить, если бы не моя жалкая запятнанная душонка. Я промахнулась только потому, что хотела этого, а не потому, что палочка дрогнула. Кингсли? Тебя это тоже касается. Хотя твою жизнь я сохранила еще раньше и ради чего? Чтобы оплакивать могилу своих родителей?

– Вам есть что добавить, миссис Забини? – обратился к ней Огден. – Признаете ли вы свою вину?

– Я, Гермиона Джин Забини, – начала она. – Гермиона Джин Грейнджер, до замужества, полностью признаю свою вину и готова понести соответствующее наказание. И надеюсь на то, что бывший Министр Италии понесет не менее заслуженное наказание.

– Это уже не ваши заботы, миссис Забини, – ответил судья. – Ваши показания по делу мистера Романо были переданы властям Италии. Последнее слово перед тем, как суд вынесет свое решение?

– Да, – она прокашлялась. – Могу ли я просить, чтобы меня развели с мужем перед тем, как я понесу свое наказание. Не хочу, чтобы фамилия рода Забини была очернена таким членом семьи, как я. Никто из семьи Забини не был в курсе моей деятельности и никаким образом не относился к моим злодеяниям.

– Вполне разумное желание, – заключил Огден и взмахнул волшебной палочкой, обручальное кольцо исчезло с пальца Гермионы и оказалось в руках Тиберия. – Поздравляю вас. Поцелуй дементора коснется не миссис Забини, а всем знакомую мисс Грейнджер.

– Спасибо, мистер Огден.

Пока члены Визенгамота удалились для принятия решения, зал взорвался вспышками фотокамер и едкими вопросами прессы.

– Мисс Грейнджер, что вы думаете по всему этому поводу?

– Мисс Грейнджер, что вы чувствуете?

– Как Героиня Войны докатилась до такой жизни?

– Мисс Грейнджер!..

– Гермиона Грейнджер…

Тяжелые веки опустились и последние силы Гермиона постаралась потратить на свои ментальные стены, пусть будет хоть что-то правильное в её последних минутах жизни. Она сосредоточилась и распахнутый взгляд направился на Гарри.

«Когда-то ты поймешь меня, Гарри. Не сегодня, не завтра и не через год, но ты поймешь. Я лишь хотела их спасти. Ты сам прекрасно знаешь, каково это – спасать тех, кто стал твоим миром.»

Гарри с непониманием посмотрел на нее, а она лишь легко коснулась пальцами своих губ и послала в его сторону незаметный воздушный поцелуй.

«Обними от меня Джинни и своих сыновей. Каждый имеет шанс на ошибку, Гарри Поттер, и я свой использовала. И если бы у меня был выбор, я бы каждый раз поступала так же.»

Ее рука опустилась и она спрятала ото всех свои глаза, на которых проступили слезы. Кольцо Морганы окончательно остыло и стало холодным, что означало конец, силы были на исходе. Еле заметная маленькая черная дымка появилась у ее ног.

– Хозяйка, вы совсем слабы… – шакал растворился в воздухе.

И это была сущая правда, ноги не держали, а на теле начали проступать кровавые пятна сквозь одежду. Было больно, но она молчала, просто ждала, пока истечет кровью. Неизвестно, что было лучше: истечь кровью прямо посреди судебного зала или дождаться поцелуя дементора, исход был одним и тем же. Тем временем, члены Визенгамота вернулись и стали занимать свои места.

– Мисс Грейнджер, – обратился к ней Огден. – Появились свидетели, которые готовы дать показания в вашу защиту. Мистер Люциус Малфой, миссис Нарцисса Малфой, мистер Драко Малфой, мисс Пэнси Паркинсон, миссис Мирелла Забини, а так же мистер Забини. В свете такого поворота событий ваше слушание переносится на завтра. Сейчас вы будете доставлены в камеры Визенгамота временного пребывания заключенных.

Одежда Гермионы уже была насквозь пропитана кровью и она упала прежде, чем смогла согласно кивнуть Огдену. Авроры быстро переместили ее в камеру, а целители тут же исцелили все раны Гермионы и напоили крововосполняющими зельями. Обессиленная и уставшая, она оперлась спиной об каменную стену и начала в голове перебирать составы зелий, которые помнила еще со школьной программы. Все, что угодно, только не думать о том, что последнее сказал Тиберий.

Люциус? Когда его освободили? Почему она не знала об этом? Драко, Блейз и Пэнси? Черт бы побрал их высунуться из поместья на юге Греции, идиоты. Кто знает, всех ли сторонников Романо смогли выловить. А если кто-то остался и захочет отомстить?

– К тебе гость, Грейнджер, – строгий голос аврора прервал ход ее мыслей. – Десять минут.

Дверь открылась и темноте неуютной камеры показался женский силуэт с блондинистыми прядями волос. Нарцисса Малфой, конечно. Но это было лучше, чем сюда заявился бы Драко или Люциус.

– Миссис Малфой, – Гермиона поднялась на ноги. – Здравствуйте.

– Здравствуй, Гермиона, – голос Нарциссы был теплым и радушным. – Когда-то ты позволила мне так тебя называть.

– Конечно, миссис Малфой. Что вас привело ко мне?

– С завтрашнего дня за твое дело возьмется наш семейным адвокат, он не обещает стопроцентного оправдания, но смерти ты точно сможешь избежать…

– Нарцисса, – перебила Гермиона. – Я очень ценю вашу помощь, ваше отношение ко мне, вашу заботу, но не стоит. Вы всегда были очень добры ко мне и мне жаль, что моя жизнь сложилась так, что мы не общались. К сожалению, я была не расположена на дружеские отношения с кем бы то не было.

– Гермиона, ты заслуживаешь помилование.

– Не считаете ли вы, Нарцисса, что в моём случае – смерть будет высшей степенью милосердия? Я убила сотни людей, любой из Пожирателей смерти просто ангел по сравнению со мной. Я – бездушный монстр, Нарцисса. Такие не заслуживают сострадания и помилования.

– У тебя не было выбора, – прокашлялась леди Малфой. – Прости, но Блейз поведал нам твою историю. И я не понимаю, почему ты не раскрыла ее членам Визенгамота, почему не рассказала правду? Как ты смогла им соврать? Ведь Блейз был в курсе всего.

– У меня был прекрасный учитель, Нарцисса.

– Когда-то ты защищала моего сына и моего мужа, руководствуясь тем, что они пошли на все это ради семьи. А сама ты поступила не так же? С самого начала ты действовала в интересах своих родителей.

– Нет, миссис Малфой! – резко отрезала Гермиона. – Я действовала из собственных эгоистических побуждений. К чему привели меня мои интересы? Мои родители мертвы, я семь лет жила без души и резала ни в чем неповинных людей направо и налево, Драко из-за меня проживал фальшивую жизнь, все мои друзья ненавидят меня.

– Гермиона…

– Вам лучше уйти, миссис Малфой. Если вы действительно хотите мне помочь, то отговорите их давать показания. Ваша семья не так давно смогла очистить свою репутацию, не испоганьте ее вновь столь дрянным делом, как защита убийцы. Я буду вам безгранично благодарна, если завтра никто из перечисленных сегодня свидетелей не появится на заседании.

– Женщины – самая большая драгоценность для мужчин семьи Малфоев, мисс Грейнджер. Вы все время забываете об этом.

Нарцисса протянула ладонь к лицу Гермионы и она почувствовала легкий разряд тока и моментом отключилась. Когда ее глаза вновь открылись, то она также лежала на холодном полу посреди камеры. Спину сводило от холода, а голова очень болела. Гермиона не знала, как долго пролежала без сознания.

Казалось, что стало так легко. Будто бы все воспоминания наконец-то отпустили и боль начала угасать.

Я уснула? Потеряла сознание? Что это вообще было? Голова болит так, словно я опустошила целый погреб вина. И похоже, не закусывала.

– С добрым утром, Грейнджер, – захохотал мракоборец. – Я уж надеялся, что ты не проснешься и мне предоставится такой шанс, как запустить в тебя несколько жалящих заклятий.

Мерлин, с каких пор в авроры набирают таких олухов? Гарри следовало бы тщательнее проводить отбор.

– Пошла, – он грубо пихнул ее в спину. – Наслаждайся последними часами или минутами жизни, грязнокровка.

Зал суда был менее заполнен, чем в прошлый раз. Не было прессы и толпы незнакомцев. Только члены суда, Министр, Поттер и Люциус Малфой.

Люциус Малфой? Что он тут забыл? Ну, хотя бы, остальных нет и на этом спасибо, Нарцисса.

– На сколько я был осведомлен, мисс Грейнджер, – начал Огден. – В ходе личной встречи с миссис Малфой, вы решили отказаться от любой защиты и попросили отозвать всех свидетелей. Так ведь?

– Да, мистер Огден, – согласилась Гермиона. – Так все и было.

– Ну, что же, – Огден осмотрелся в зале. – Не могу не заметить, что все-таки один из свидетелей прибыл. Мистер Малфой?

– Мистер Огден, – Люциус вежливо кивнул судье. – Я осмелился ослушаться свою супругу и лично присутствовать на этом слушании.

– Вам есть что сказать в качестве защитника мисс Грейнджер? Или вы прибыли сюда с иной целью? – Огден мерзко улыбнулся.

– Уважаемые члены Визенгамота, – Люциус обратился к сидящим чиновникам. – Я прибыл с той целью, чтобы напомнить всем вам о том, ради кого мы идем на самые ужасные поступки в нашей жизни…

Мерлин! Люциус, что ты несешь? Что за чушь?

Гермиона закатила глаза и слушала все те бредни Малфоя-старшего, который начал впечатляющую тираду о важности семьи и милосердия. Непонимание буквально сочилось из ее глаз, превращаясь в сдержанные смешки.

– …поэтому я считаю, что такая ведьма, как мисс Грейнджер, может еще пригодиться магической Англии. Никто из вас не поспорит со мной, когда я скажу, что она является самой блестящей ведьмой всего магического мира за последние века, – Люциус указал на нее рукой. – Зачем же губить столь ценный экземпляр? Кто знает, когда в следующий раз среди нас появиться такая волшебница?

– И что вы предлагаете, мистер Малфой? – Огден заинтересовано взглянул на ее защитника. – Отпустить и простить все?

– Нет, нет! Мы можем просто стереть ей память. От этого ее потенциал не пострадает…

Что? Нет! Вы так не поступите со мной! Нет.

– Нет! – вскрикнула Гермиона. – Нет, пожалуйста! Просто убейте меня! Пусть меня поцелует дементор, засадите меня до конца жизни в Азкабан. Пытайте меня до смерти, делайте, что угодно, только не это!

НЕТ! Я готова принять какое угодно наказание, только не это! Это же до безумия смешно! Они собираются сделать со мной то, что переломало всю мою жизнь.

– Соблюдайте порядок, мисс Грейнджер! – сделал замечание кто-то из членов Визенгамота.

– Я думаю, что вам следует подумать об этом, уважаемые члены суда, – Люциус незаметно улыбнулся. – На этом у меня все.

– Суд удаляется для принятия решения!

Они ведь не пойдут на это! Правда? Я слишком опасная, слишком невыгодная для них, слишком неудобная и ненужная! Нет!

Судороги начали покалывать все тело, взгляд обезумел, а с уст сорвался тихий смешок. Гермиона смеялась сама над собой, над тем, как судьба с ней распоряжалась. Члены Визенгамота вернулись очень быстро, что заставило напрячься еще сильнее. Они либо уже заочно знали, что после этого заседания ей живой не выбраться, либо чрезвычайно быстро согласились с предложением Люциуса.

– Суд Визенгамота принял решение! – начал Огден. – Мисс Грейнджер, в силу Ваших исключительных магических способностей и тех обстоятельств, при которых совершались все ваши злодеяния, суд приговаривает вас к полному лишению памяти и применению Обливиэйта в незамедлительном порядке.

– Нет! Я прошу вас, пожалуйста! Молю, не делайте этого со мной!

– Сразу после окончания заседания вами займутся специалисты, мисс Грейнджер, – продолжал Огден. – Это вам ничем не поможет, но поставлю в известность, что ваша биография будет полностью переписана, поменяется страна проживания и любые контакты из прошлого будут пресечены.

– Пожалуйста… – прохныкала Гермиона. – Не делайте этого!

Оглушающий стук молотка обозначил закрытие заседания, а члены Визенгамота стали расходиться из зала. Последним, кто остался – был Люциус.

– За что вы так со мной поступили? – слезы мешали ей внятно говорить. – Вы так наказываете меня? Вам показалось, что поцелуя дементора или пожизненного заключения для меня мало? Решили самолично стать моим судьей?

Он отвернулся и вышел из зала, оставляя Гермиону наедине со своим отчаянием и болью. Минута одиночества, и к ней подошло двое мужчин в черных мантиях. Слезы мешали рассмотреть их, да и желания особого не было.

– Расслабьтесь, мисс Грейнджер, – грубоватый мужской голос говорил убаюкивающе. – Больно не будет. Обливиэйт.

Она успела запереть двери своей библиотеки. С грохотом захлопнула их, жмурясь от приближающейся палочки. То, что так ценно – не должно погибнуть под этими чарами.

Темнота и покой.

Мисс Грейнджер? Кто это? Какая странная фамилия или это имя?

========== Эпилог ==========

Прошел год.

– Но почему Грейс? – парень держал ее за руку. – Ни твое имя, ни фамилия вовсе не созвучны с этим именем.

– Я не знаю, Эйдан, – она робко улыбнулась. – Мне просто нравится, когда меня так называют.

– Ну ладно, Грейс-Аманда Лидс, – Эйдан еще крепче сжал ее руку. – Пойдем, наш перерыв подходит к концу.

Они под руку зашли в Министерство и разошлись по своим этажам. Аманда уже год работала в Министерстве Нидерландов, в отделе магических существ. Ей приносило удовольствие то, чем она занималась. Размеренный рабочий график, два выходных в неделю и уютная квартира в центре магического Амстердама. Свободное время она проводила за книгами, а когда позволяла погода, то подолгу гуляла в парке.

Год назад она попала в передрягу во время магического рейда среди кентавров, и в нее отрикошетило какое-то заклятие, из-за которого она несколько недель провалялась в больнице, а теперь пыталась заполнить недостающие пробелы в голове своими прогулками в полном одиночестве.

Аманда не особо часто к этому возвращалась, потому что боялась усугубить этим ситуацию. Эйдан поддерживал подругу как мог и всегда был рядом. Иногда ей казалось, что он рассчитывает на что-то большее, но саму Аманду никакая романтика не интересовала.

Очередной рабочий день подошел к концу, она выскользнула из Министерства и свернула в проулок, направляясь к своей излюбленной кофейне.

– Грейс, привет! – девушка у стойки приветливо улыбнулась. – Тебе как обычно?

– Да. Ей тыквенный латте с карамелью, – раздался мужской голос за спиной Аманды. – Без сахара и побольше карамели.

Она повернулась и посмотрела на таинственного незнакомца. Высокий блондин смотрел на нее изучающими серыми глазами и нежно улыбался. Что-то внутри знакомо екнуло, а голос дрогнул:

– Простите, мы знакомы?

– Ты – моё желание, которое я загадывал каждый день, Гермиона Грейнджер.

– Гермиона Грейнджер? Простите, вы ошиблись, мистер…

– Малфой.

Малфой? Гермиона Грейнджер?

«Расслабьтесь, мисс Грейнджер.»

– Я не Гермиона Грейнджер, мистер Малфой, – она виновато улыбнулась. – Мне очень жаль, но меня зовут…

– Аманда Лидс, – он перебил её. – Это я выбрал тебе имя. Аманда с латинского означает «достойна любви». Ты ведь достойна любви, Гермиона.