Текст книги "Шанс на ошибку (СИ)"

Автор книги: feral brunette

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

А теперь он сидит в гостиной Слизерина и пытается отключиться, чтобы не слышать воплей Астории и ядовитого хихиканья Пэнси, которая возненавидела подругу после зимних каникул. Стоило Паркинсон узнать, что Драко переключился на Гринграсс, как от былой дружбы и следа не осталось. Но сейчас его все это не интересовало, все мысли были забиты тем, что произошло в Большом зале. Малфой не понимал, как он смог общаться с Грейнджер вот так, просто глазами, не говоря ни слова. Её сознание было для него как открытая книга, точно так же, как и его для неё.

«Мерлин, на свою Гринграсс так смотри.»

Это все было очень странно. Еще и реакция Блейза, который вместо того, чтобы успокаивать Асторию, как большинство слизеринцев, унесся за Грейнджер. Он не помнил, чтобы друг был падок на гриффиндорок, а уж тем более на подружку Поттера. Драко должен обязательно поговорить с Забини.

***

Хогвартс никак не помог, все стало только хуже. Первые две недели после зимних каникул тянулись невероятно долго и мучительно. Каждый урок всё больше и больше вгонял в меланхолию, особенно, если он был совмещен с Гриффиндором. За эти несколько недель он ни разу не встретил гриффиндорскую старосту, она будто бы провалилась под землю. Ни в Большом зале, ни на уроках, ни в библиотеке, абсолютно нигде её не было. Но её отсутствие только заставляло Драко напрягаться и усерднее рассматривать студентов в школьных коридорах.

Поттер повсюду таскался с рыжей подругой, Уизли метил углы с Браун в обнимку, а Грейнджер не показывалась. Из разговоров однокурсников, Малфой смог понять только то, что эти трое перестали общаться ещё в первом семестре, но в его голове эти воспоминания были очень туманными и скомканными. Он помнил что-то такое, но даже не представлял масштабов раздора между этими тремя.

Драко не заботили предстоящие выпускные экзамены или постоянные недовольства Гринграсс, это всё ушло на второй план. Всё о чем он сейчас думал – это куда пропала Грейнджер и где всё время шатается Забини. Его самого удивлял такой неподдельный интерес к «Золотой девочке», но он мог ощущать легкость только тогда, когда отыскивал её своими серыми глазами среди толпы. Малфой уже прекратил тщетные попытки отыскать ответы на все те вопросы, которые он сам себе задавал, когда по вечерам думал обо всем происходящем, сидя в полном одиночестве на Астрономической башне.

Урок Заклинаний с Флитвиком и так был не самым увлекательным, но в понедельник он был совмещен с красно-золотыми, ещё и первым по расписанию. Полусонные слизеринцы вполуха слушали коротышку, который активно дискуссировал с Гриффиндором. Малфой в уме подсчитывал, сколько ему осталось слушать этот бред, а Гринграсс лениво сползла на его руку. Блейз сидел перед ним и пытался не уснуть после очередной бурной пьянки с неким инкогнито, о котором ничего не рассказывал.

Громкий шум открывающихся дверей заставил Слизерин оживиться, а Гриффиндор – замолчать. В дверях стояла худая девушка в черном облегающем платье выше колен, её каблуки зацокали об каменный пол, а ровные волосы аккуратно лежали на плечах. Красная помада кидалась в глаза, заставляя обратить внимание смотрящего на сочные пухлые губы, а карие глаза затуманено смотрели на класс.

– Профессор Флитвик, – заплетающимся языком выговорила девушка. – Прошу простить за опоздание. Позвольте занять своё место?

Грейнджер не дождалась ответа преподавателя и тут же плюхнулась за рядом стоявшую парту, занимая место возле Теодора Нотта.

– Мисс Грейнджер? – взволновано пробубнил Флитвик. – С вами все в порядке?

– Профессор, – протянула Гермиона. – Со мной все отлично!

В классе повисло минутное молчание, которое нарушила сама же Грейнджер. В её руке неожиданно показалась бутылка огневиски, с которой она тут же отпила жадный глоток. Малфой смотрел на неё и не мог поверить в реальность происходящего: самая примерная ученица школы заявилась в хлам пьяной на урок и продолжала пить, никого не стесняясь. Бурные комментарии полились со всех сторон, а Грейнджер снова принялась за бутылку.

– Мисс Грейнджер! – завопил коротышка. – Что вы себе позволяете? Вы ведете себя неподобающе! Я бы сказал, что отвратительно! Немедленно к директору!

– Ой, да бросьте, профессор! – Грейнджер оторвалась от бутылки и со стуком поставила на парту. – Я не нуждаюсь в ваших никчемных лекциях и практических занятиях, они пустые и совсем ничему не учат! Как вы думаете, почему случилась Битва за Хогвартс? Почему Волан-де-Морт смог восстать и нанести такой непоправимый удар магическому миру? Все просто! Потому что в школе не учат ничему, что могло бы обезопасить наше население! Поттер победил Лорда с помощью Экспеллиармуса! Смешно!

Её громкий смех взорвал гробовую тишину кабинета Заклинаний. Глаза Грейнджер наполнились безумием, а смех из звонкого и безобидного превратился в тихий и пугающий. Даже Нотт, который до этого момента просто наблюдал за ней, начал понемногу отодвигаться от соседки по парте. Драко смотрел на неё с ужасом, как и большинство студентов в классе. От прежней Грейнджер, которую он знал, ничего не осталось, кроме оболочки. Только внешне она походила на ту девочку, которая делала всем вокруг замечания и гналась за баллами для своего факультета.

– Думаю, что это наша последняя встреча, – сквозь смех сказала Грейнджер и встала из-за парты. – Со всеми вами.

Тонкие каблуки снова застучали об камень, и Грейнджер скрылась за дверьми кабинета. Малфой смотрел ей в след и всё ещё не мог избавиться от громкого эхо её голоса в голове. Забини, который резко подорвался и умчался вслед за девушкой, заставил Драко ещё глубже нырнуть в свои мысли. Астория начала что-то шептать ему на ухо, но он отодвинул её от себя рукой и жестом велел заткнуться. Флитвик спустя несколько минут продолжил урок, но сознание Малфоя уже было слишком далеко от этого дня.

Перед глазами начали пробегать картинки событий первого семестра, но они казались Драко какими-то неполными и иногда фальшивыми. Он забрался в свою библиотеку и начал копаться среди сотни книг, которые давно уже валялись просто на полу. Свет в его кладовке воспоминаний так давно не загорался и Малфой боялся его зажигать. Боялся, что нечаянно наткнется на то, что вернет его в тот кошмарный год и с головой окунет в разъедающий яд.

«Почему её тут нет? Почему я не вижу её? Не может же быть, чтобы я не видел её весь первый семестр? Я по-любому где-то пересекался с ней, в коридорах или на совместных уроках. Почему этого нет?»

«Тренировки? Но их же не должно было быть. Они все-таки были?»

«Забини? Мы пили с ним на Астрономической башне? Я бы никогда не пил огневиски с Забини на Астрономической башне. Или пил?»

«Я и Грейнджер? Это был дешевый фарс, просто шутка. Я просто трахал эту грязнокровку!»

«Мы спали. Но почему я не помню этого? Почему, Грейнджер? Почему я помню это так, будто бы посмотрел отвратительный маггловский фильм. Почему?»

– Драко! – голос Астории прозвучал слишком громко. – Что с тобой?

– Ты о чем?

– Ты с самого утра какой-то не такой, – Гринграсс надула губы. – Я хочу с тобой серьезно поговорить.

– О чем?

– О нашей помолвке, – на лице девушки появилась улыбка. – Мой отец сегодня собирается посетить Малфой-Мэнор.

– Мне кажется или для того, чтобы говорить о помолвке, я должен тебе признаться в своих чувствах? – Драко перевел взгляд на свою соседку. – Или я что-то путаю?

– Нет. Но я и так знаю, что ты меня любишь.

Он не стал продолжать этот разговор. Ему хотелось рассмеяться, точно так же безумно, как двадцать минут назад смеялась Грейнджер. С каких пор жизнь приняла такой градус наклона? Что такого сломалось в механизме Вселенной, что всё так изменилось? Ненавистное Золотое Трио распалось, его мать втайне от него дружит с Грейнджер, которая окончательно свихнулась, лучший друг бегает хвостиком за ней, а Гринграсс, которая ничего не значит для Малфоя, сидит и разговаривает с ним о помолвке. Когда вся его жизнь начала крутиться вокруг той, которую он ненавидел всю свою жизнь? А ненавидел ли?

За обедом все, кому не лень, обсуждали произошедшее на уроке Заклинаний. Все факультеты и все курсы уже были осведомлены о выходке ярчайшей ведьмы всей магической Англии. Нужно отметить, что Слизерин был прямо-таки в восторге от речи гриффиндорки и, даже в контексте разговоров, называли её по фамилии, а не грязнокровкой. Драко крепко сжимал в руках кубок тыквенного сока и смотрел в стол перед собой, не обращая внимания на разговор Астории и Дафны, которые уже подбирали свадебное платье для младшей. Филин Нарциссы внезапно появился посреди обеденного стола и выронил перед парнем конверт.

«Драко Люциусу Малфою от Нарциссы Малфой»

Мать никогда не подписывала свои письма для него так официально и ещё реже называла сына полным именем. Драко взял письмо и удалился из Большого зала. На втором этаже ему приглянулась старая дверь, которая легко отворилась, приглашая парня зайти. Это было похоже на какой-то старый кабинет, которым уже давно никто не пользовался. Количество пыли и затхлый воздух тут же подтвердил все его догадки. Малфой прошелся вдоль кабинета и увидел, что на одной из парт пыли практически не было, а на каменном полу была засохшая лужица крови. Он еще несколько секунд всматривался в кровавые капли, а потом занял место за этой партой и вскрыл конверт с письмом.

«Драко Люциус Малфой,

Мне казалось, что такие вещи, как помолвка должны в первую очередь обсуждаться с семьей. Я очень разочарована тобой и твоим поступком. Ты выставил меня полнейшей дурой перед Гринграссами, которые сегодня наведались в Малфой-Мэнор с известием о том, что ты решил обручиться с их младшей дочерью.

Я искренне надеюсь, что ты сможешь мне объяснить спонтанность своего поступка. А так же потрудишься рассказать, почему я не в курсе всего этого. Я очень жду твоего письма.

P.S. Подскажи мне, пожалуйста, находится ли мисс Грейнджер сейчас в Хогвартсе?

Нарцисса Малфой»

Драко ещё раз перечитал последнюю строку письма Нарциссы, чтобы убедиться, что это не галлюцинации. Его мать действительно спрашивала у него о Грейнджер? И такой странный вопрос. Конечно же, она в школе, где ей еще быть? Внутри кипела злость. Он был в ярости, этот день с каждой минутой подталкивал к тому, чтобы запустить в кого-то Аваду.

Чёртова Астория, со своей помолвкой, и её родители. Нарцисса со своими претензиями. И Грейнджер, которая смогла его достать, не будучи где-то рядом. Отец, наверное, удавился бы, если бы узнал, о чем спрашивает Нарцисса в своих письмах. Малфой скомкал письмо и отшвырнул подальше от себя, а его глаза устало смотрели на засохшую кровь под ногами.

«Так это правда? То, что говорят? «Золотая девочка» решила покончить жизнь самоубийством?»

Его собственный голос послышался откуда-то со стороны, и он поднял глаза. Он мог поклясться, что сошел с ума в этот самый момент. В нескольких шагах от него стоял он сам, а рядом Грейнджер. Только вот выглядела она как живой труп, а с её руки стекала кровь. Малфой зажмурил глаза и помотал головой, а когда вновь посмотрел перед собой, то никого уже не увидел. Ни секунды больше он не стал задерживаться в этом старом пыльном кабинете.

Подземелья были пустыми, все ещё были на занятиях. Драко лег на диван у камина и попытался хотя бы на несколько минут задремать, но звук открывающейся двери нарушил все планы.

– Блять! – выругался Драко. – Не день, а хуйня полнейшая.

– Точно, – голос Забини прозвучал где-то над ухом блондина. – Прогуливаешь, Малфой?

– Кто бы говорил, Забини? – Малфой лениво посмотрел на друга. – Из нас двоих староста – ты.

– Я уже пропустил три урока сегодня, вряд ли лекция Трелони меня спасет.

– Где ты был?

– С Гермионой.

– С каких пор она для тебя Гермиона, Блейз? – съязвил Драко. – Ты проводишь с этой грязнокровкой всё своё время. Мне казалось, что я – твой друг.

Блейз подскочил вплотную к Малфою и направил на того свою палочку.

– Ещё раз, – процедил мулат. – Ещё раз ты назовешь её этим дрянным словом и моя рука не дрогнет, Малфой.

– Полегче, Забини! Ты слишком перевозбужден, друг. Или Грейнджер тебе не дает? Похоже, что ты не в её вкусе. Могу предположить, что ей нравятся блондины.

Драко сам не знал, почему начал этот глупый и бессмысленный спор с другом, зачем пытался его спровоцировать и зачем пытался задеть. То ли его раздражал факт того, что Забини предпочел гриффиндорку ему или то, что Грейнджер подпускала к себе так близко Блейза. Каждый из этих фактов возмущал его, а в совокупности они взрывали ему мозг.

– Малфой, – впервые Забини смотрел на него с презрением. – Ты очень сильно пожалеешь о своих словах.

– С чего бы это, Блейз?

– Потому что ты сейчас оскорбляешь мою невесту, Малфой. Гермиона Грейнджер – моя невеста, моя будущая жена, и я не позволю тебе, чистокровному ублюдку, в таком ключе говорить о ней.

Ощущение, что на него вывернули ведро ледяной воды, тут же пробрало Малфоя. Слова Забини прозвучали как гром среди ясного неба. Драко охотнее поверил бы сейчас в то, что Волан-де-Морт воскрес, чем в то, что Грейнджер – невеста Забини. Это просто не укладывалось у него голове, это было слишком неправильно.

– Ты, блять, шутишь? – выдавил из себя Малфой.

– Похоже на то, что я шучу? – Забини убрал палочку в карман. – Гермиона – моя невеста, Малфой. Клянусь Мерлином, если я узнаю или услышу, что ты хоть как-то задел её – мне будет наплевать на нашу с тобой дружбу.

Сердцебиение Драко участилось, а серые глаза почернели. Он кинул на друга последний взгляд и направился в спальню. Призвав к себе пергамент и перо, он принялся за письмо.

========== 12(2) ==========

Выпуск этого «Ежедневного пророка» станет когда-то коллекционным и невероятно ценным. Гермиона сжимала в руках утреннюю почту, а глаза бегали вдоль газетных строчек. На первом развороте газеты красовалась колдография Малфоя-младшего и его избранницы – Астории Гринграсс.

«Наследник рода Малфоев обручился с Асторией Гринграсс»

Слишком больно эти слова впивались в её нутро, которое пустовало без души. Ей казалось, что эта новость не принесет абсолютно никаких эмоций, но она ошиблась. Она знала об этой статье ещё за несколько дней до её выхода, но это не помогло никаким образом, было больно, как впервые.

Тонкие пальцы гриффиндорки закрыли газету, и с заглавной страницы ей улыбалась до боли знакомая девушка, которую она видела каждое утро в зеркале. В отличии от снимка Малфоя и Гринграсс, их колдография выглядела искренней и нежной. Никакого делового расстояния между ней и Блейзом, никакого холода в выражении лиц. Забини аккуратно обнимал её и смотрел прямо в глаза.

«Гермиона Грейнджер выходит замуж. Ярчайшая ведьма столетия рассказала о том, что совсем скоро облачится в свадебное платье»

Скиттер в подробностях расписала о своем интервью с ней, не забыв приукрасить каждое слово Гермионы и умножить его надвое. Гриффиндорка ещё раз пробежалась по статье и отложила газету в сторону. Родители полностью поддержали её выбор и рассыпались в поздравлениях в преддверии свадьбы дочери. Только их письма могли вызвать на лице Гермионы искренние эмоции и неподдельную улыбку, хотя та появлялась всё реже и реже. Это не могло остаться без внимания, она замечала, что становиться хладнокровнее, даже к матери с отцом.

Каждый, кто получил «Пророк» в это утро, провожали её взглядами, в которых Гермиона даже не пыталась разобраться. Блейз держал её за руку, а она пыталась отмахнуться от мыслей, которые уже начали вызывать головную боль. Она сидела с Блейзом за последней партой и практически не слушала лекцию профессора Бинса, взгляд устремился на парту, за которой сидел Малфой и Гринграсс. Почему-то новость об их помолвке, как будто бы прошла мимо всего Хогвартса, и на это даже никто не обратил внимание. Только огромное кольцо с бриллиантом на пальце Астории кричало о том, что она всего в шаге от того, чтобы стать следующей леди Малфой.

Гриффиндорке хотелось напиться прямо сейчас и забыться в беспамятстве, но разговор с МакГонагалл после последней выходки и двухнедельного отсутствия на занятиях всё-таки имел последствия. Последнее, о чем мечтала Гермиона, так это то, чтобы об этом всем узнали родители. И нет, дело было не в страхе перед ними, а в элементарной заботе. Она считала, что они и так достаточно пережили из-за неё, чтобы теперь получать письма, рассказывающие о том, насколько сильно испоганилась их идеальная дочь. Директор сняла её с поста старосты, что ничуть не задело Гермиону, а только сняло лишнюю ответственность и предоставило больше свободного времени.

Рука Блейза лежала поверх её собственной и аккуратно закрывала обручальное кольцо, которое было не таким вызывающим, как у Гринграсс, но не менее красивым. Белое золото в сочетании с небольшим рубином, который переливался голубоватыми оттенками, выглядело изумительно. А кольцо, которое было преобразовано из ожерелья Морганы, переместилось на левую руку.

– О чем ты думаешь, Гермиона? – тихий голос Блейза заставил Гермиону оторвать взгляд от Малфоя. – О нем?

– И о нем тоже, – призналась гриффиндорка. – Как думаешь, мы все сделали правильно?

– Мы уже с тобой говорили об этом. И не один раз, – ответил мулат. – Я дал тебе Непреложный обет, Гермиона.

– Было подло с моей стороны принимать твои условия, Блейзи, – Гермиона склонила голову и заговорила ещё тише. – Это было очень эгоистично.

– Нет, это был мой выбор. Прости, что не смог смотреть на то, как моя подруга загибается.

– Неправда. Мои родители целы и невредимы, – Гермиона замялась. – Я счастлива.

– Поэтому топила себя в алкоголе.

– Это просто временное развлечение. Я ведь мечтаю…

– О смерти, – перебил её Забини.

– Нет. Люди, которые мечтают о смерти не улыбаться. А я улыбаюсь…

– Сквозь боль, – снова он ей не дал закончить. – Вот даже сейчас, смотришь на него и улыбаешься, но тебе ведь больно.

– Нет же, я чувствую…

– Пустоту.

– Где твои манеры, Блейз? Хватит меня перебивать.

– Мои манеры при мне, Гермиона. А твои где? – Блейз посмотрел на неё. – Разве лгать – это хороший тон? Не обманывай хотя бы меня, ты уже давно ни о чем не мечтаешь, не улыбаешься и уж тем более ничего не чувствуешь.

Она не стала ему перечить, потому что знала, что он прав. Он всегда был прав, потому что слишком хорошо её знал, выучил вдоль и поперек. Казалось, что даже Рон и Гарри за все годы дружбы так не знали её. Так читал только один человек, который сейчас называет своей невестой другую девушку.

Гермиона накрыла руку Блейза своей рукой, прижалась к нему и заметила, как Малфой сидит вполоборота и наблюдает за ними. Со стороны она и Забини действительно выглядели как влюблённая молодая пара, которая вот-вот должна пожениться и прожить долгую счастливую жизнь, но только они вдвоем знали, что ищут в друг друге лишь опору и поддержку, никакой любви.

Глаза наполнились слезами, и она спрятала их, зарываясь в каштановые волосы, чтобы никто не увидел этого отчаяния в её лице, хотя на неё смотрел только один человек со всего кабинета. И именно перед ним она хотела выглядеть самой счастливой и беззаботной, чтобы он не смог увидеть всю боль и безвыходность, которой она была пропитана.

Было непонятно, что именно повлияло на мнение большинства слизеринцев, но Гермиона больше не была изгоем среди них. Они весьма терпимо стали к ней относится, а Паркинсон так вообще начала ходить с ней в библиотеку и посещать Хогсмид, разбавляя собой их парочку с Блейзом. Так проходили день за днем, унося с собой зиму. Март выдался очень теплым, весна быстро вступала в свои права и всем своим видом напоминала выпускникам о том, что конец близко. Экзамены уже виднеются на горизонте, и туманное будущее начинает приобретать очертания.

Первые апрельские выходные преподнесли такой подарок как тренировка на квиддичном поле. Гермиона заняла место за трибунами Слизерина вместе с Пэнси, пока Блейз был где-то с парнями. Гриффиндорка посмотрела на трибуны родного факультета, где сидели её однокурсники и аплодировали Джинни, которая мастерски маневрировала на метле. Все изменилось до неузнаваемости.

Под конец выпускного курса Гермиона сидела за трибунами некогда вражеского факультета, справа от нее сидела девушка, которая раньше всем своим видом презирала ее, на руке красовалось обручальное кольцо от чистокровного слизеринца, никто из Гриффиндора не признает в ней больше «свою», а сердце принадлежит человеку, чьи воспоминания о ней стерты.

Пальцы девушки потянулись к кулону, который ей вернул Забини, и улыбка моментом сползла с ее лица.

– Что с тобой? – Пэнси повернулась к ней. – Какой миловидный кулон! Подарок Забини?

– Все хорошо, – Гермиона натужно улыбнулась. – Не совсем, это скорее когда-то был мой подарок для него, а потом он мне его вернул. Короче, это очень важная штука. И будь бы я немного смелее, я избавилась бы от неё.

– Почему?

– Пэнс, почему ты изменила свое отношение ко мне? – гриффиндорка спросила с неподдельным интересом. – И ты ведь знаешь, что солгать у тебя не получиться.

– Ты – первый человек, Грейнджер, кто может так безошибочно распознавать, когда я лгу, – вздохнула брюнетка. – Слава Салазару, что у моих родителей нет такого таланта.

«Ты слишком громко лжешь, Пэнси.»

– Так что? – переспросила Гермиона.

– Почему именно сейчас? Мы с тобой общаемся не первый день, и я ждала, пока ты спросишь, но ты не спрашивала. А сейчас я спросила тебя за этот кулон, и ты перевела тему. Почему?

– Нет, – возразила Гермиона. – Тему переводишь сейчас ты, Пэнси.

– Ох, ладно. Я очень долго была влюблена в Малфоя, очень долго, – голос Паркинсон стал грустнее. – Я никогда не была ничем большим для него, чем просто развлечением, но мне и этого хватало. Потом, после Войны, наши отношения закончились, и он начал встречаться с тобой. Я не знаю, что между вами произошло, почему вы разбежались, но моему счастью не было предела, когда он позвал меня во Францию. Малфой не позволял мне засыпать с ним, в его кровати. Но однажды я пришла к нему ночью и просто сидела рядом, а потом, – девушка смахнула слезу с щеки. – Он начал кричать во сне, и я хотела его разбудить, это был кошмар. Ему снился кошмар, и он стал выкрикивать твоё имя. Драко кричал, пытался тебя от кого-то спасти. Но это не самое страшное. Знаешь, почему мы по итогу с ним разбежались?

– Почему?

– Мы занимались сексом, и он назвал меня твоим именем, – Пэнси отвела свой взгляд и посмотрела на взлетающего Малфоя. – И не один раз. Сначала я это пропустила мимо ушей, не обратила внимания, и во второй раз, но он кончал с твоим именем на устах, Гермиона.

Её лицо побледнело, а сердце стало пропускать удары. Ей показалось, что руки Драко снова гуляют по телу, а бабочки в животе впервые за несколько месяцев встрепенулись.

– Прости, Пэнси…

– За что? За то, что он любит тебя? Это глупо.

– Не любит.

– Я не знаю, что у вас случилось. Не знаю, что ты сделала, что он ведет себя так, словно «вас» никогда и не существовало, но только это не отрицает того, что Астория ему нахрен не нужна.

– Ты по итогу так и не ответила на мой вопрос, Пэнси.

– Я никогда не ненавидела тебя, – ухмыльнулась Паркинсон. – Ты была просто слишком занудной, а потом ты была моей конкуренткой, если можно так сказать. Только я не учла, что невозможно составить конкуренцию той, кто держит его сердце. А что насчет тебя?

– То есть?

– Что это за кулон?

Гермиона оглянулась вокруг, убеждаясь, что их никто не слышит. Она не могла ручаться за то, что правильно поступает, что рассказать Пэнси хотя бы кусочек правды – это верное решение, но и хранить этот секрет было слишком тяжело. И пусть Блейз был в курсе той каши, которую она заварила, но он все же оставался парнем, а Гермиона нуждалась во взгляде и совете другой девушки, которая тоже любила Малфоя.

– Тут заточены воспоминания, – начала гриффиндорка и вновь потянулась пальцами к кулону. – Воспоминания Драко обо мне. Поэтому он ведет себя так, будто бы ничего и не случилось, потому что он ничего и не помнит. Или почти ничего.

Лицо Паркинсон перекосилось, а руки потянулись к мантии Гермионы и крепко ухватили за воротник.

– Грейнджер! – вскрикнула брюнетка. – Ты свихнулась? Твою мать, ты издеваешься?

– Во-первых, тише! – шикнула Гермиона. – А во-вторых, отпусти меня! – она стряхнула с себя руки брюнетки. – Это было необходимостью. Я перестраховалась, потому что не знала, как все может обернуться.

– Исходя из того, что ты жива и здорова, а он нихера не помнит, то позволь поинтересоваться, что же такого случилось? Что заставило тебя так поступить с любимым человеком?

– У меня нет души, – выпалила Гермиона. – И сразу отвечу на все последующие вопросы. Мы с Блейзом просто близкие друзья, никакой любви. Возвращать Драко воспоминания я не собираюсь. А историю, как и почему я потеряла душу – я тебе рассказать не могу. Могу лишь сказать, что все, что происходит сейчас со мной: раздор в Гриффиндоре, отставка со старостата, помолвка с Забини – все это последствия того, что у меня нет души.

Брюнетка сидела молча, видимо подбирая слова, чтобы хоть что-то ответить. Сама Гермиона почувствовала совсем небольшое облегчение, когда поделилась с кем-то своей тайной. Пустота в ней давно уже ничем не замещалась, поэтому и взгляд гриффиндорки был абсолютно пустым. Она привыкла к тому, что её спектр эмоций очень ограничен: небольшая радость, когда дело касается родителей, боль, если доходит к Малфою и пустота все остальное время. И та боль, которую она испытывала, сжигала заживо, но она ничего не могла с этим поделать.

«Откажись от этой любви, если не хочешь в ней сгореть.»

Не отказалась, Гермиона, теперь гори заживо.

– Когда вы планируете свадьбу? – заговорила Пэнси.

– Сразу же после выпускного. Я хочу поскорее перебраться в Италию.

– Ты не останешься в Англии?

– Нет, – Гермиона отрицательно помахала головой. – Пэнси, я могу тебя кое о чем попросить? Пообещай, что поможешь мне. Потому что Блейз мне отказал.

– Чего ты хочешь? – Паркинсон посмотрела на неё с недоверием.

– Пообещай, что если я буду сгорать в этом всем дерьме, то ты сделаешь со мной то же самое, что я сделала с Драко. Пообещай, что спасешь меня, – слезы бесконтрольно начали скатываться по щекам. – Я знаю, что прошу у тебя слишком много, но мне больше не к кому обратиться. Блейз не понимает того, что я чувствую и поэтому не согласился.

– Ты уверена, что он не понимает? Разве он пошел на это не из-за Астории?

Вопрос Пэнси остался без ответа, потому что ответ был слишком очевидным, чтобы произносить его вслух.

========== 13 ==========

Дорогое кремовое кружево нежно покрывало её спину, подчеркивая бледность кожи. Шёлк идеально ложился по талии, подчеркивая все изгибы тела, а длинный шлейф тянулся, пока она шаг за шагом приближалась к алтарю.

Белые розы украшали всю аллею, а маленький букетик из этих же роз аккуратно поместился в руках. Фата в тон с платьем контрастировала на фоне каштановых волос, уложенных в изящную прическу, что открывала тонкую девичью шею. В тёплых солнечных лучах голубой рубин обручального кольца пускал нежные блики в лица гостей. Молодой парень, который ждал у алтаря, ласково улыбнулся своей избраннице и протянул свою руку.

– Клянусь быть с тобой…

– … в радости и печали …

– … в болезни и здравии…

– … в богатстве и бедности…

– … любить тебя и оберегать наш союз …

– … до конца жизни.

«Новоизбранная миссис Забини покинула Лондон и заявила, что не намерена больше возвращаться в Англию»

Десятки колдографий со свадьбы Блейза и Гермионы разместились на нескольких разворотах «Ежедневного пророка», «Новостях Волшебного мира», а колдографии свадебного образа Гермионы украшали несколько выпусков «Спеллы». Уже бывшая гриффиндорка сидела у бассейна их виллы с Блейзом в пригороде Флоренции, которую им на свадьбу подарила миссис Забини, и перебирала утреннюю почту.

Свадьбу с размахом отгуляли ещё неделю назад, но газеты не переставали пестрить однотипными заголовками, а поздравления приходили со всех уголков Англии. Очень многие ведьмы и волшебники не переставали задавать Гермионе один и тот же вопрос, который касался её переезда в Италию. Но истинную причину знали только они с Блейзом и Пэнси, даже для родителей она придумала легенду с перспективной работой и рвением жить в тёплой стране.

Гермиона так же приняла для себя важное решение в отношении родителей, которое заключалось в том, чтобы все чаще и чаще ограничиваться лишь общением письмами. Она была безумно рада, что смогла вернуть им прежнюю жизнь, но боялась ранить своим холодным отношением.

Выражать свою любовь словами на бумаге было куда проще, чем все время фальшиво улыбаться. Хизер и Том были в Италии на свадьбе и Гермиона с ужасом поняла, что даже эти люди теперь не вызывают в ней никакого эмоционального отклика, внутри были слишком тихо. Оставалось надеяться только на то, что такая же тишина будет внутри и тогда, когда «Пророк» опубликует новости со свадьбы Малфоя.

– Доброе утро, – Блейз появился рядом. – Ты во сколько проснулась?

– У меня сегодня была встреча в Министерстве, я же говорила тебе, – Гермиона протянула супругу кофе. – Я вот минут десять назад только вернулась.

– Ты все-таки решила согласиться?

– Блейз, у меня было достаточно времени, чтобы все обдумать. А у них для того, чтобы проверить мои способности.

– Гермиона, ты ведь понимаешь, что эта работа… – Блейз запнулся. – Твой потенциал, твои знания, откроют тебе дорогу к любой должности. Эта работа не совсем для тебя. Тебе ведь придётся…

– Убивать, – спокойно закончила она его фразу. – Я все это понимаю. Кто бы мог подумать, что в волшебном мире, где все решается палочкой и магическими законами, требуются киллеры, – она звонко рассмеялась. – Но мы с тобой много раз говорили об этом, я не могу остаток жизни сдерживать в себе всю ту темную магию. Когда-то я не смогу себя контролировать и причиню боль тебе.

– Ты волнуешься за меня?

– Ты – единственный человек во всем магическом мире, за которого я переживаю. Еще есть Пэнси, но она слишком далеко.

– Я тоже за тебя переживаю, Гермиона! – Блейз отодвинул от себя чашку. – И именно поэтому я не хочу, чтобы ты там работала. То, что у тебя нет души – не означает, что убивать будет легко. У тебя есть сердце, есть чувства…

– Не лги себе, Блейзи, – Гермиона подошла к нему и нежно обняла. – У меня нет ни сердца, ни души, ни чувств.

Она оторвалась от парня и направилась в сторону дома.

– Поэтому ты до сих пор плачешь по ночам по нему? – крикнул он ей в след. – И с ужасом ждешь, пока в газетах появятся их колдографии? От того, что у тебя нет ни души, ни сердца, ни чувств? Так вот, они уже поженились, Гермиона. На следующий день после нашей свадьбы.