Текст книги "Шанс на ошибку (СИ)"

Автор книги: feral brunette

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Дрожь пробила тело до кончиков пальцев, руки сжались в кулак, но она не остановилась и ничего не ответила. Слова Блейза прошлись лезвием по пустоте, оставив глубокий кровоточащий порез. Каждое упоминание Малфоя наносило непоправимый ущерб искалеченному нутру. Она прекрасно понимала, что Забини не хочет причинить ей боль и не хочет травмировать, но он не мог ощутить даже сотую часть её боли.

Завтра у Гермионы первый рабочий день и в голове витал образ первой ее жертвы, о которой Блейз даже не догадывался. Она не смогла утаить от него суть своей будущей работы, но всех подробностей рассказывать не стала, ради его же безопасности. Первым ее «клиентом» был предводитель оборотней на севере Италии, который стал слишком неудобным для Министерства.

На протяжении всего дня они с Блейзом не разговаривали, что позволило Гермионе полностью уйти в себя и почистить свою библиотеку. Она постаралась как можно дальше и выше на стеллажи засунуть сегодняшний разговор о свадьбе Малфоя и Гринграсс, как каждое утро делала со своими снами. Ночи в Италии были невероятно теплыми, что позволяло Гермионе часто гулять под луной и не беспокоиться, что конечности просто отмерзнут. Только восходящее солнце вернуло к реальности и напомнило о том, что пора собираться.

Гермиона тихо пробралась в свою комнату и наложила заглушающие чары. Спустя несколько минут она облачилась в черный комбинезон, волосы были собраны в тугой пучок, а на ногах красовались удобные чёрные ботинки. Палочка отправилась в боковой карман, последний вздох и она тихо аппарировала.

Щелчок аппарации перенес в темный лес, где было значительно прохладнее и враждебно тихо. Гермиона быстро осмотрелась и достала палочку. Единственным шумом, который слышался –был хруст веток под ногами. Она ступила несколько шагов и почувствовала, как наткнулась на антиаппарационный барьер.

– Синьорина, вы заблудились? – хриплый голос послышался из-за спины Гермионы.

Она резко развернулась и увидела перед собой рослого мужчину, на котором была свободная серая рубашка и светлые перепачканные брюки. Грубые черты лица сразу же бросались в глаза, а длинные русые волосы были собраны в небрежный хвостик.

– Полагаю, что я прибыла как раз по адресу, – протянула Гермиона и лукаво улыбнулась. – Сеньор Грассо?

– Еще одна министерская шлюха, – процедил оборотень. – Тебе начальство не рассказало, что стало с твоими предшественниками?

– Нет, – сухо ответила Гермиона. – Сейчас тебе стоит побеспокоиться о том, что станет с тобой.

– Какая уверенная девчонка, даже жаль тебя.

С этими словами за спиной Грассо начали появляться отдаленные силуэты, которые стремительно приближались. Через мгновение перед Гермионой стояло около сотни оборотней, которые ждали команду вожака.

– Грассо, не глупи, – спокойно начала Грейнджер. – Мне нужна только твоя голова, убивать твоих тварей-сородичей мне совершенно не хочется.

– Ах ты, маленькая сука, – раздался грубый голос где-то за спиной главного оборотня. – От тебя и мокрого места не останется.

– Синьорина, я предлагаю разойтись мирно, – заговорил Грассо. – Даю вам последний шанс уйти отсюда живой и невредимой.

«Развернись, и твоя голова полетит с плеч.»

– Вы слишком громко думаете, сеньор Грассо…

Она не успела договорить, как несколько оборотней, стоявших поодаль, бросились в её сторону. Один из них оказался быстрее и цапнул Гермиону за руку прежде, чем она выкинула перед собой палочку.

– Авада Кедавра! – выкрикнула она, и зеленый луч поразил оборотня.

Мертвое тело рухнуло рядом, а с руки начала сочиться кровь, обливая ветки под ногами алой жидкостью.

– Мерзкая тварь! – крикнул кто-то из толпы.

Гермиона не успела опомниться, как вся орда оборотней ринулась на нее. Прожигающая боль пронзила тело где-то под ребром, а второй оборотень вцепился ей в шею. Палочка выпала из рук, а собственная кровь чувствовалась на языке.

Она смогла отбросить несколько оборотней от себя с помощью невербальной магии, но их было слишком много. Гермиона рухнула на колени и начала судорожно перебирать под собой хворост в поисках палочки. Пока что-то обжигало спину, пальцы нащупали древко.

– Экспекто дементум! – выкрикнула девушка и перед глазами начало все плыть.

Тучи над головой тут же начали сгущаться, чёрный дым вокруг девушки закружил вихрем, и темный образ кровожадного шакала в отвратительной манере замахал хвостом. Дымчатое животное бросилось к израненной хозяйке и заскулило у лица хозяйки.

– Помоги мне…

На морде темного патронуса тут же заиграл хищный оскал и среди высоких деревьев леса послышался животный рев, а температура сразу же упала на несколько градусов. Тьма дементоров повисла в воздухе, шакал еще несколько раз оббежал Гермиону, а потом растворился в мрачном куполе над ней, укрывая от безжалостных поцелуев дементоров. Смоляные сущности расправились с оборотнями за считанные минуты и исчезли. Шакал вновь запрыгал вокруг окровавленного тела Гермионы.

«Мерзкий оборотень Грассо еще жив, хозяйка. Разберись с ним сама», – патронус поклонился перед гриффиндоркой и растворился в воздухе.

Гермиона стиснула зубы и поднялась на ноги. Вокруг все было усеяно трупами оборотней и только одно тело среди них еще подавало признаки жизни. С огромным трудом девушка передвигала ногами, оставляя за собой алую дорожку.

– Сеньор Грассо, вы – ублюдок и трус, – Гермиона сплюнула кровь. – Сегодня могли погибнуть только вы, а теперь этот лес стал семейным кладбищем. Последнее слово?

– Ты ведь сегодня убила впервые, – он рассмеялся. – Первым ты убила моего сына, поганая тварь. Надеюсь, что ты запомнила его глаза, потому что они будут сниться тебе до конца жизни.

– Авада Кедавра!

Грассо перестал дышать, а на лице Гермионы появилась первая не фальшивая улыбка за столь долгое время вопреки адской боли, которую она чувствовала. Она склонилась над его телом, а первая попавшаяся ветка под рукой превратилась в топор. Взмах топором и голова оборотня была в руках Гермионы. Она с облегчением вздохнула и аппарировала в кабинет Министра.

– Министр Романо, – одними губами прошептала Гермиона. – Это ваше.

Она швырнула голову бунтаря на стол министра, перепачкав ею все бумаги. Ноги тряслись, а кожа стала бледнее на несколько тонов из-за большой потери крови, хотелось поскорее оказаться дома и забыться.

– Гермиона, bellissimo! – воскликнул Министр. – Ты справилась очень быстро.

– Думаю, что с оборотнями в принципе проблем не будет, – каждое слово давалось все труднее. – Грассо не собирался просто так сдаваться, и на меня в атаку бросилась вся его шайка. Думаю, что Министерству стоит почистить леса на севере Италии. А теперь, если вы не возражаете, я бы хотела отправиться домой.

– Конечно, синьора Забини, – пролепетал Романо. – Вы заслужили отдых. Может быть, вы нуждаетесь в помощи целителей?

– Нет.

Щелчок аппарации послужил своеобразным прощанием между ней и Министром. Как только ноги коснулись пола в гостиной, она провалилась в беспамятство. Боль от ран стала настолько сильной, что просто отключила сознание от реальности.

Когда Гермиона очнулась, то все раны на теле уже исчезли, а возле нее порхала Сара – их домовая эльфийка. На руках больше не было рваных ран, а вместо окровавленного комбинезона на ней была шелковая пижама.

– Синьора Забини, – тоненький голос эльфийки разливался по спальне. – Я сейчас позову хозяина.

Сара исчезла, а Гермиона встала с кровати и присела за стол, потянувшись за водой. Блейз тут же появился в спальне и обеспокоено посмотрел на нее.

– Мерлин, Гермиона! – он бросился к ней и упал на колени, склоняя голову к ногам. – Ты в порядке, я так переживал за тебя.

– Со мной все хорошо, Блейз, – Гермиона потянулась к мужу. – Ну же, ты чего? Я в норме.

– Сара нашла тебя посреди гостиной в крови, на тебе не было ни одного живого места. Что случилось? Ты была на задании?

– Да.

– Почему ты меня не предупредила? Я думал, что мы с тобой все обсуждаем, что между нами нет секретов.

– Блейзи, между нами нет секретов. Со мной все хорошо.

– Прекрати! Перестань это повторять, Гермиона! Романо отправил тебя на верную смерть. Это были оборотни?

– Да.

– Сколько их было?

– Много.

– Ты справилась с заданием?

– Да. Голова бунтаря на столе Министра, а вся его семья мертва.

– Непростительное?

– Не только.

– Как ты себя чувствуешь?

– Ты можешь считать меня больной, – Гермиона запнулась. – Но мне понравилось.

Блейз ничего не ответил, только заключил в крепкие объятия, но ей больше ничего и не требовалось. Он принял ее, принял ее выбор и не стал осуждать. Они вместе справятся со всем.

Прошло семь лет.

– Миссис Забини, добрый день, – мужчина сдержано улыбнулся и придержал перед ней дверь. – Добро пожаловать домой.

– Мистер Фоули, – Гермиона окинула мужчину взглядом. – Моим домом уже семь лет является Италия.

– Простите, миссис Забини.

Гермиона перебирала каблуками по мраморной плитке Британского Министерства, где ничего не изменилось за последние лет десять. Все те же мрачные серо-черные тона, текучка министерских клерков и утренняя суета. Тут все кардинально отличалось от Италии, никаких ярких цветов и приветливых улыбок, все слишком хмуро и уныло. Даже темно-синее платье Гермионы казалось слишком пестрым для этого места.

– Миссис Забини, – девушка поприветствовала Гермиону. – Министр Бруствер вас ожидает.

– Благодарю.

Она бесцеремонно оттолкнула дверь кабинета ногой и показалась в дверном проеме министерского кабинета. Кингсли восседал в своем кресле и что-то усердно читал, пока не заметил её в дверях. Он тут же отложил газету и тепло улыбнулся.

– Гермиона Грейнджер! – радушно поприветствовал старый товарищ. – Сколько лет, сколько зим! Здравствуй, дорогая!

– Добрый день, господин министр, – как можно приветливее ответила Гермиона. – Ну, во-первых, миссис Забини, а во-вторых, семь лет и семь зим, министр Бруствер.

– Конечно-конечно, миссис Забини. Какая же ты красавица, Гермиона! Италия явно пошла тебе на пользу.

– Благодарю, министр. Думаю, что мы можем перейти сразу к делу, – она присела на кожаный диван и закинула ногу на ногу. – Не поймите меня неправильно, но меня под Министерством ждет муж.

– Мистер Забини тоже прибыл в Лондон? Вы ведь за все эти года ни разу тут не появлялись? Даже проездом.

– Нет. У нас с супругом хватает дел в Италии, некогда разъезжать по другим странам.

– Да, наслышан. Благотворительные фонды, свой бренд одежды, частные пансионаты для волшебников. Ты все время на слуху, Гермиона. Как ты успеваешь все это совмещать с работой в Министерстве?

– Министр, поверьте, это несложно. Я всего лишь возглавляю Департамент международного магического сотрудничества Италии, а не являюсь Министром магии. Так что у вас случилось? Что потребовало личной встречи Министра магии Великобритании со мной?

– Дело вот в чем, Гермиона, – начал Бруствер. – Недавно в Италию перекочевало несколько семей кентавров, которые бесследно исчезли. Сначала мы не придали этому серьезного значения, но после этого на границах Великобритании были обнаружены целые захоронения разных волшебных существ, которые прежде пересекали границы Италии.

– Мне кажется, что это вовсе не повод вызывать меня срочным патронусом в Лондон, Кингсли.

– Гермиона, это все ведь не заканчивается убийствами магических существ. За последние несколько лет был убит далеко не один посол магической Великобритании, а убийство Долорес Амбридж полгода назад? Она была убита в Вероне во время своего отпуска, – Министр прокашлялся. – Гермиона, слишком много скандальных убийств произошло, с которыми так или иначе связана Италия.

«Амбридж? О, она этого заслужила. Не терпела эту суку еще со школы. Ей следовало выбрать другую страну для своего отпуска. Разве я не права?»

– То есть, вы сейчас открыто обвиняете Италию во всех своих бедах? – Гермиона приподняла бровь.

– Нет, я…

– Вот и отлично, Кингсли. Потому что я сейчас могу Вам припомнить исчезновение синьора Бруно и его супруги год назад, которые посетили Лондон и больше их никто не видел. А как насчет разодранного тела Финоккио, который, на секундочку, был замминистра Романо?

«Эх, Арландо Финоккио – славный мужчина был, даже жаль его. Но он слишком много стал себе позволять.»

– Мы уже проясняли эту ситуацию, миссис Забини, – затараторил Кингсли. – Финоккио должен был нанести официальный визит в Министерство…

– Да, я слышала это, – возразила Гермиона. – И по итогу был найден разодранным в клочья в съёмных апартаментах. Но, почему-то, Италия после этого не начала выдвигать обвинения в сторону Англии, хотя имела веские на то причины.

– Миссис Забини, я считаю, что нам следует поговорить в спокойной атмосфере, без конфликтов и ссор.

– А я думаю, что мы все прояснили, Министр, – она поднялась с дивана. – Ваши пустые предположения и доводы не имеют никакого обоснования, это просто пшик. Не стоит делать необдуманных поступков, это может быть смертельно опасным. Всего хорошего, Министр.

Она не стала дожидаться ответа Бруствера и вышла из его кабинета. Преодолев душные и неприветливые коридоры Атриума, Гермиона оказалась на улице под проливным лондонским дождем.

Этот визит в Лондон стал сравни глотка старого прокисшего вина, которое оставляло ужасно приторное послевкусие. И всю эту сырость разбавляло лишь яркое пятно, которое очень настырно кружило возле Блейза, ожидающего под Министерством. Гермионе тут же захотелось раствориться в воздухе, когда она узнала в этом пятне Миреллу Забини – мать Блейза.

Они не виделись уже несколько лет, Гермиона всячески избегала все семейные ужины и благотворительные вечера, которые устраивала Мирелла. Но, видимо, визит детей в Лондон не обошёлся без ее внимания. Леди Забини сразу же после их свадьбы перебралась в туманный Лондон, но от этого менее навязчивой не становилась.

– О, моя пташка, – пропела Мирелла, бросаясь в объятия. – Как я соскучилась по тебе! Как я рада тебя видеть, дорогая!

Гермиона буквально утонула в слишком сладких духах своей свекрови, а дыхание перехватило от сильных рук женщины, которые сжимали ее. Мирелла выделялась на фоне этого унылого города своим приподнятым настроением и нескрываемым восторгом. Эта женщина была воплощением самого настоящего фейерверка эмоций, которые уже давно стали неприемлемыми для самой Гермионы.

– Мира! – постаралась отделаться она от объятий женщины. – Я тоже очень рада вас видеть! Когда только Блейзи успел вас предупредить о нашем приезде?

– Деточка, ты шутишь? Этот мальчишка даже не удосужился меня поставить в известность, – леди Забини осуждающе посмотрела на сына. – Если бы не Габи, которая услышала в Министерстве, что «миссис Забини должна навестить Министра», то я бы так и оставалась в неведение. Но ты же заскочила бы ко мне в гости?

«Я не знаю, кто такая Габи, но она уже удосужилась себе подписать смертный приговор.»

– Конечно, Мирелла! – как можно вежливее ответила Гермиона.

– Видишь, Блейз! – женщина с упреком обратилась к сыну, который не решался вставить свои пять галлеонов в разговор. – У тебя золотая жена, просто невероятная! Гермиона, я так рада, что вы приехали именно сейчас!

– Неужели?

– Сегодня вечером, – заговорщически начала Мирелла. – Я провожу благотворительный аукцион, и ты с Блейзом обязательно должна там побывать! Ты сама проводишь столько благотворительных вечеров, но ни разу не бывала на моих мероприятиях.

– Но мы…

– Ничего не хочу слышать! – женщина выглядела слегка обижено. – Семь лет вы в браке, долгие семь лет, а я видела вас всего несколько раз за эти года. Ни наследников, ни семейных посиделок, абсолютно ничего. Все мои друзья уже давно проводят свои вечера с внуками, а я с бутылкой вина. Единственная, кто разделяет мое одиночество – это Нарцисса Малфой. Почему-то ее сын тоже не спешит обрадовать мать юным Малфоем.

Разряд тока прошел по телу от волос до кончиков пальцев при упоминании этой фамилии. За все эти года никто при ней не говорил об этой семье, эта фамилия была просто непозволительной в лексиконе. Ни Блейз, ни Пэнс никогда не упоминали при ней о нем, даже не подводили к этому разговор. И казалось, что она даже смирилась со своим прошлым, приняла и забыла.

Она смогла абстрагироваться от того, что не видела родителей все эти года, что все общение с ними сводилось к обычным письмам, но стоило ей сейчас услышать о Малфоях, как карточный домик в голове распался. Гермиона даже не могла предположить, что усилия всех этих лет окажутся столь ничтожными, что ее выдержки не хватило на «просто фамилию».

– Мама, – заговорил Блейз. – Гермиона ведь не просто так вернулась в Лондон, того требовала работа. Ей нужно было встретиться с Министром. И полагаю, что она хочет вернуться домой и отдохнуть.

– У меня отдохнет, – не унималась Мирелла. – У меня достаточно гостевых спален, чтобы вы с Гермионой отдохнули к вечеру.

– Но…

– Никаких «но», Блейз Забини! – тон леди Забини не терпел возражений. – Я прошу об одном вечере, завтра вы уже вернетесь в Италию.

На этом разговор был закончен. И Блейз, и Гермиона понимали, что продолжать его бесполезно, Миреллу не переубедишь. Они с щелчком перенеслись в поместье леди Забини, где уже вовсю суетились домовые эльфы, украшая зал к торжеству. Дом был большим и просторным, очень много зелени внутри, которая напоминала леди Забини о теплой Италии.

В целом, весь дом кричал о горячем темпераменте хозяйки и никак не вписывался в рамки сырой Англии. Гермиона постаралась, как можно живее, скрыться в спальне до самого вечера, настраивая себя на мероприятие. Она знала, что это будет самый тяжелый и долгий прием в ее жизни.

Просторная спальня в ярко-голубых тонах давила на сознание Гермионы и не позволяла хотя бы на секунду расслабиться, отпустить весь груз с плеч, что удосужился навалиться на нее за последние несколько часов. Казалось, что за все семь лет, за которые она убила сотню людей и всяких тварей, не было еще так горько и безнадёжно плохо.

Она попыталась очистить сознание или отвлечься мыслями о работе, но все было тщетно. Весь отточенный самоконтроль покатился в тартарары, оставляя Гермиону один на один со своими всплывшими тягостными воспоминаниями.

– Ты в порядке? – Блейз очень тихо зашел к ней в комнату. – Я хотел дать тебе немного времени побыть наедине.

Гермиона сорвалась с места и кинулась в объятия мужа. За все года брака они стали самыми родными людьми друг для друга. Это была самая большая и искренняя любовь, но не та, в которой люди дарят сердца и сгорают в страсти, это было что-то неподдельно душевное и сокровенное. Она могла доверить ему все свои тайны и убить любого, кто посмел бы отобрать его у нее. А Блейз преподнёс весь мир к ее ногам и сделал Гермиону самой важной женщиной в своей жизни.

– Да. Я в порядке.

– Хорошо, тогда я спокоен.

Это была обоюдная ложь, и они знали об этом. Она была далеко не в порядке, а он уж точно не был спокоен. Блейз впервые за все эти года видел растерянность в ее глазах, привычный стальной взгляд стал пустым и бесцветным. Вся властность покинула бездонные карие глаза и заместилась мольбой о помощи. Он знал, как сильно она страдала от боли, когда пыталась искоренить в себе остатки чувств к бывшему однокурснику, а теперь все усилия накрылись медным тазом.

– Внизу уже начинают собираться гости, – Блейз еще крепче прижал ее к себе. – Мать хочет, чтобы ты открыла вечер.

– Он тут?

– Да. Прибыл вместе с Нарциссой и Асторией несколько минут назад.

«Почему убить человека проще? Я видела столько умирающих глаз, столько окровавленных и замученных трусов, а сейчас трясусь, словно осиновый лист лишь от мысли, что вновь увижу его. Почему?»

– Я даже не приготовила себе наряд…

– Я уже обо всем позаботился, – Блейз отстранился от Гермионы. – Кьяра!

В спальне тут же появилась маленькая эльфийка, которая держала в своих маленьких ручках небольшой сверток белого упаковочного пергамента.

– Надеюсь, тебе понравится, – Забини мягко улыбнулся. – Я всегда буду рядом! Я обязан тебя всегда спасать, Гермиона. Ты же помнишь?

– Да. Спасибо тебе.

Мулат поклонился ей и вышел из спальни. Гермиона развернула упаковку и увидела изумительное атласное платье цвета морского дна с тонкими серебристыми бретелями. В нем не было ничего лишнего, но от того оно не переставало быть неземным. Легким движением палочки, платье оказалось на ней, становясь второй кожей.

Оголенная спина и в меру глубокое декольте подчеркивало ее неестественную бледность. Она посмотрелась в зеркало и тут же преобразила свой конский хвост на голове в сдержанные аккуратные локоны, а на губах заиграла уже привычная бордовая помада. Образ дополнили серебряные серьги с белыми бриллиантами, которые Блейз подарил на Новый год, а на ногах красовались белые лодочки на высоком каблуке.

И только бешено колотящееся сердце в груди нарушало картину. Грохот сердцебиения оглушал Гермиону и заставлял ноги подкашиваться, а руки неестественно трястись.

«Это будут самые настоящие танцы на стеклах.»

========== 14 ==========

– Дорогие друзья, – голос Миреллы оглушал Гермиону. – Позвольте представить вам мою драгоценную невестку, девушку, которая осчастливила моего сына и вот уже долгих семь лет является частью нашей семьи. Девушку, которая сегодня торжественно откроет этот вечер – Гермиона Джин Забини.

Гермиона появилась перед публикой с каменным и холодным выражением лица, хотя внутри бушевала настоящая непогода и срывала все ментальные стены, гнула стойкую линию защиты и ломала нутро. Ноги были ватными, а туфли казались неестественно тяжелыми и малыми, каждый шаг был необычайно болезненным.

– Добрый вечер, – голос до неузнаваемости был чужим. – Я рада всех вас приветствовать в этот вечер. Добро пожаловать на «Благотворительный Аукцион» дома Забини.

Толпа присутствующих взорвалась в одобрительных аплодисментах и подбадривающих комментариях. Глаза Блейза излучали тепло и поддержку, но вмиг растворились, потому что Гермиона заметила платиновую макушку среди гостей, и ком подкатил к горлу. Он стоял и придерживал Асторию под руку.

Серые глаза изучающее смотрели на нее и заставляли Гермиону нервничать и вспоминать, каково это – что-то испытывать. Она постаралась быстро отвести от него взгляд, сделать вид, что и вовсе его не заметила, что это никаким образом её не трогает. А должно ли?

Это у нее на шее висят его воспоминания о ней и их счастливых днях, это она помнит всю нежность и трепет их отношений, только в ее голове под слоем пыли и слез хранятся те моменты, когда она по-настоящему была живой. Гермиона так рвалась спасти его от себя самой, что не заметила, как собственноручно выкопала под собой яму. Все эти года она отрицала очевидные вещи, пыталась убедить себя в том, что это только малозначимое прошлое, которое можно сместить на задний план и растворить настоящим.

Она превратила себя в безжалостную машину для убийств, которую даже не могли вывести хоть на малейшее проявления сожаления и сострадания померкший отблеск глаз жертвы, а сейчас она сама чувствовала себя этой жертвой. Ее загнали в угол и безостановочно пытали эти серые глаза, бледная аристократичная кожа и безупречный черный костюм. Кольцо на руке Астории играло в свете свечей и слепило, с каждой секундой сердце сжималось, а легкие отказывались работать. Спертый воздух из боли, отчаяния и накативших воспоминаний одурманивал и отключал от реальности.

Рука Блейза, которая с будничной нежностью легла ей на спину, немного отрезвила Гермиону. Она даже не успела понять, сколько длился ее транс и когда Забини успел подняться к ней на сцену.

– Пусть этот вечер никого не оставит равнодушным, – произнес Забини. – Надеюсь, что вы будете им очарованы так же сильно, как я очарован своей супругой на протяжении долгих лет брака.

Он притянул к себе Гермиону и увел со сцены. Она была бескрайне благодарна ему за то, что он взял все в свои руки. Блейз слишком хорошо знал ее, знал, когда она нуждается в спасении. Крепче ухватив под руку, чтобы не дать свалиться с ног, он провел ее в гущу толпы. Многие волшебники и ведьмы приветливо улыбались, кто-то пытался завести разговор и зацепить Гермиону хотя бы несколькими словами, но та в ответ лишь улыбалась и увиливала от диалога.

Аукцион был окончен и вечер принял более неформальную обстановку. Спокойная музыка наполнила зал, увлекая гостей в танцы. Гермиона подарила несколько танцев своему супругу и еще парочку старинным друзьям семейства Забини. Огромное удивление настигло бывшую гриффиндорку, когда через несколько столов от себя она заметила чету Поттеров.

Гарри и Джинни обменивались своими впечатлениями от вечера с каким-то мужчиной, которого Гермиона не знала. Что-то екнуло в сердце точно с такими же горестными ощущениями, как и в тот момент, когда она заметила Малфоя в толпе. Никого из бывших друзей Гермиона не пригласила на свою свадьбу, а уж тем более ни с кем из них не поддерживала связь.

– Поттеры тоже тут? – тихо спросила Гермиона у Блейза.

– Да, – кивнул тот. – Не будем забывать, что моя мать устраивает подобные приемы в честь победы над Лордом, и как тут было обойтись без Поттера.

– В самом деле? – переспросила Гермиона. – Сколько лет прошло. Мне казалось, что уже хватит нахваливать Гарри за его блестяще умение обезоруживать врага.

– Ты невыносима, миссис Забини! – съязвил мулат. – Ты и сама приложила не много усилий для того, чтобы спасти магический мир…

– Конечно, – перебила Гермиона. – И ещё больше, чтобы убить некогда спасенных мною людей.

– Гермиона, прекрати. Давай выйдем на улицу, тебе стоит подышать свежим воздухом.

Она не стала противиться и послушно последовала за Блейзом. На улице уже давно была ночь, а, в отличии от теплой и солнечной Италии, ночи в Лондоне были темными и мрачными. Никакого ослепляющего лунного сияния и бескрайнего звездного неба, только порывы ветра и пробирающий до костей холод. Блейз накинул ей на плечи свой пиджак и просто молчал.

Он знал, как сильно она ценит уют от такой необходимой тишины, но сейчас она была невыносимо кричащей. Такой, как тогда, на Астрономической башне, с ним. Гермиона не смогла расслабиться даже на секунду в этот вечер, все было так неправильно и так безнадежно. Глупо было надеяться на то, что все станет на круги свои по возвращению во Флоренцию, не теперь.

– Простите, – знакомый женский голос раздался где-то из-за спины супругов. – Я не хотела вам помешать, но мне очень хотелось бы поговорить с миссис Забини, если она не возражает.

Изящная женская фигура показалась из темноты, а платиновый отблеск ее совершенной прически только доказал, что Гермиона сразу же узнала этот голос. Нарцисса Малфой стояла перед ней в своем черном платье и с бокалом вина в руках. Блейз посмотрел с немым вопросом в глазах на свою жену и тут же оставил женщин наедине.

– Добрый вечер, миссис Малфой, – практически бесцветно поприветствовала она гостью. – Прекрасно выглядите.

– Благодарю, Гермиона, – Нарцисса подошла к ней ближе. – Я надеюсь, что не помешала. Мне хотелось подойти к вам раньше, но вокруг было такое огромное количество людей, что я не решилась.

– Миссис Малфой, вам не стоит извиняться, все хорошо.

– Мы столько лет с вами не виделись, Гермиона, и мне очень хотелось бы пообщаться с вами в более неформальной обстановке, если не возражаете.

– Да, это правда. В последний раз мы с вами виделись на моем последнем курсе, в Малфой-Мэноре, – Гермиона сделала паузу. – Кажется, еще в тот вечер вы усомнились, что когда-то Астория Гринграсс станет супругой вашего сына.

Слова сами вырвались, и, кажется, прозвучали с какой-то обидой в голосе. Гермиона помнила, как Нарцисса была к ней благосклонна и помнила то самое письмо, в котором леди Малфой радовалась за нее и Драко.

Теперь это все уже не казалось таким далеким, как вчера, теперь это было слишком близко, вот прям где-то на поверхности, будто бы этих семи лет попросту не существовало. Точно так же, как и многолетних попыток Гермионы отпустить прошлое, жить настоящим. Но как она могла винить кого-то, если сама так и не решилась выбросить этот чертов кулон, носила его, не снимая, ежедневно.

– Простите, – вновь заговорила Гермиона. – Я не права, мне не стоило этого говорить. Извините, если я испортила вам вечер, миссис Малфой. Я искренне хотела бы встретиться, но завтра мне уже нужно возвращаться в Италию, работа не ждет.

Гермиона сорвалась с места, не дожидаясь ответа собеседницы. Это было очень грубо и никоим образом не соответствовало хорошему тону, но она боялась услышать что-то, что разбило бы ее окончательно. Руки инстинктивно потянулись к кулону и сжали крепче, а на глаза уже навернулись слезы.

Она сама себя ругала за этот вечер, что позволила себе быть настолько слабой и уязвимой, позволила каким-то гребаным воспоминаниям разрушить сталь в голове и растопить многовековой ледник в сердце.

– Мисс Грейнджер, – окликнула Нарцисса. – Я до сих пор уверена в своих словах и в своем письме.

Женщины – самая большая драгоценность для мужчин семьи Малфоев.

– То, что Астория носит на пальце обручально кольцо, не делает ее леди Малфой, – продолжила Нарцисса. – Она владеет кольцом, но не его сердцем, а это говорит о многом. Я бы сказала, что обо всем.

«Зачем? Зачем ты мне сейчас говоришь это все? Зачем ты делаешь мне больно? Умолкни, я прошу тебя!»

– Я слишком хорошо знаю своего сына, мисс Грейнджер, – но она продолжала. – Он все эти года называет Асторию вашим именем по ночам, Гермиона. Я не знаю, что между вами произошло, но знаю, что из моей теплицы на протяжении недели, семь лет назад, пропадали белые розы, которые оказывались в вазе у вашей постели, в больничном крыле. Знаю, что точно такие же розы украшали ваш алтарь на свадьбе и были вплетены в свадебный букет, а теперь в пригороде Флоренции есть целая теплица с этими цветами. Знаю, что мой сын все время подсознательно выбирает карамель для десертов, хотя никогда ее не любил, ведь это вы любите карамель. Не так ли? – Нарцисса продолжала говорить, а Гермиона плакать. – Прошу вас, Гермиона, поговорите со мной. Я лишь хочу, чтобы мой сын начал свободно дышать, чтобы начал жить.

«Вы хотите, чтобы ваш сын начал дышать? Но какой ценой? Ценой моей жизни? Зачем, Нарцисса? Я прошу вас, не делайте этого, не добивайте меня. Отпустите меня!»

– Он любил, любит, и всегда будет любить только одну женщину – вас, мисс Грейнджер. Чтобы Драко сам не говорил, как сильно не отрицал, но материнское сердце не обманешь.

Бах. Контрольный удар, прямо в сердце. Плач Гермионы сорвался на отчаянные крики, а сама она рухнула на колени, упираясь ладонями в гравий. Нежная кожа рук тут же окрасилась алыми красками, а соленые капельки из глаз усеивали платье. Бессилие и невыносимая боль накрывала ее волнами, парализовала тело, распаляла давно забытые чувства.