Текст книги "Хартблид: Цепи разума (СИ)"

Автор книги: Эйрел Пыльный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)

– Ну конечно можно! – с фальшивым энтузиазмом сказал Мастер. – У моего ученика должна быть большая армия мёртвых! Подымай следующего!

Следующим был скелет из безымянной могилы. В этот раз Хартблид был уверен что всё делает правильно, хотя его интуиция прямо-таки кричала о том, что где-то здесь кроется западня, в которую он неприменно попадёт, чем обеспечит Мастера поводом сперва поглумиться, а потом закатить лекцию минут на полчаса о причинах сокрушительного фэйла. Вопреки ожиданиям, анимация мёртвого прошла без проблем, и второй скелет встал рядом с первым.

"Получено достижение: Некромант и два скелета заменяют всё вот это"

– Ещё? – наигранно-участливым тоном спросил Мастер.

Хартблид почувствовал, что настало время задуматься. Что в словах Мастера был намёк, ключ к разгадке потенциальной проблемы. Но раж от успехов повелевал сказать "да", и поднять ещё один скелет… Вот только скелеты кончились. Хартблид чувствовал, что у него ещё достаточно сил, и что скелеты существуют сами по себе, не высасывая из него энергию. Иными словами, проблемы он не видел.

Тогда он вновь, мысленно, прокрутил то, что сказал ему Мастер. Покосился в свою волшебную книжку. Лишь два момента: "рефлекс не-жизни" и "армия мёртвых".

– Нет, – сказал Хартблид, закрыв книжку. – Я сегодня ни с кем воевать не собираюсь.

– Умнеешь прям на глазах, – с сарказмом сказал Мастер. – Я смотрю, ты подумал о том, что энергия не-жизни в твоих слугах будет постепенно истощаться без подпитки, но ты забыл, что их питают эманации смерти, то есть теоретически, они тут могут стоять довольно долго. А ещё ты укрепил их кости.

– Тогда… что? – обескураженно спросил Хартблид.

– Ну… – Мастер встал в пафосную позу и повторил тем же тоном:

– Ещё?

Затем он стремительно развернулся, сделав спиной шаг к мальчику, будто бы встал на его место и пропищал:

– Да!

… И вернувшись в прежнее положение, скорбно развел руками:

– А нету!

И тут Хартблид расхохотался.

Глава 6: НекроМикроКонтроль

"долгое время принцип тождественности

не давал нам использовать их иначе

чем для массированного штурма.

Попытка решить эту проблему

породила новую."

(Некрон Узурпатор)

Игроки…

Первое время… Практически все они перемещались бегом, а потом долго сидели, пытаясь отдышаться. Изъяснялись поначалу малопонятным языком, по большей части были грубыми и наглыми. Меньшая часть предпочитала диаметрально-противоположный образ действия. Они ходили с видом восторженных идиотов и обожали разговаривать. И если первые, задыхаясь от беготни, с порога начинали орать "навык! зельеваренья! сколько?" или молча бухали пригрошню меди на прилавок, то вторые допекали вопросами и распросами, как позже выяснилось, "качали репу и харизму". Первые, соответственно, силу и выносливость. Ещё одна, самая малочисленная категория игроков, обожала клянчить, торговаться до потери пульса и доставать распросами о редкостях. Были ещё любители пытаться залезть втихаря на склад и что-то вынести… И у некоторых даже получалось.

Потом начались крики возмущения.

"характеристики не качаются, чо я делаю не так?"

"да как тут вообще репутацию качать?"

"квесты – говно"

"нихрена себе нубятник, меня кролик убил!"

"ебать ты лох!"

"пацаны, как включить чят?"

Затем возмущение стихло. Основная масса быстрнько обзавелась оружием и броней попристойней и вывалилась через Барьер в большой мир. Остались только крабы, которые методично фармили кроликов, учились азам ремесел, а также вежливостью, отзывчивостью и трудолюбием снискали уважение тех, кого прочие называли неписями. Им-то и достались, как говорится, "вкусные" квесты, особые навыки и даже магия. Часть крабов ушла в большой мир, а часть осела, начав разрабатывать ресурсы Нубятника, благо были и река, и лес, и горы. И небольшая деревенька с тремя десятками жителей, разраслась более чем в десять раз, потихоньку превращаясь в город. Игроки добывали камень а потом мостили дороги и строили дома. Поначалу неказисто, но с опытом получалось всё лучше. Игроки валили лес и скооперировавшсь с местными построили лесопилку с приводом от водяного колеса. Игроки добывали глину и делали из неё кирпич, черепицу и посуду. Что в это время творилось в большом мире – было неведомо. Магический барьер невообразимой силы не позволял кому-то проникнуть извне, он просто однажды появился – и стал фактом. К плюсам сего, селяне отнесли защиту, поскольку теперь ни разбойники, ни опасные звери не могли проникнуть в деревню, а тех кто уже были, время от времени доставляя неприятности, игроки прикончили "за пригрошню медяков". К минусам – отсутствие торговли, невозможность получать необходимые инструменты и материалы, а также сбывать излишки урожая. С появлением игроков обе проблемы решились – крабы усиленно качали крафт, перекрывая потребности деревни в инструментах, а также любили покушать. Изобретались новые, необычные рецепты, из отходов лесопилки игроки наловчились делать бумагу, которую изводили в огромных количествах артисты и бюрократы, первые писали стихи и прозу, а вторые проводили учет и контроль добываемого, производимого, потребляемого и складируемого. Однако всплыла ещё одна, очень большая проблема. Отсутствие денег. Прежде в деревне было некоторое количество меди, и не смотря на низкие цены, побуждавшие многих игроков основательно закупиться прежде чем отправляться в большой мир, монета за монетой утекали за Барьер. Игроки почесали репу, постучали кирками, пришли к выводу, что с драгметаллами тут всё плохо, после чего на правах поселенцев большинством голосов продавили два судьбоносных решения – во-первых обвалить цены. Во-вторых, создать собственную валюту, установив обменный курс в тысячу бумажек за один медяк. Прибывающие игроки взвыли, но запрет на использование меди в расчетах, и низкие цены – всё устаканили. Фактически, цены остались прежними, просто платили по ним бумажным медяком, а не обычным. Прямо у портального камня дежурил меняла, с ходу разъяснявший вновьприбывшим политику поселения, причем многие отмахивались, "да в курсе я, в курсе", "отвали, я реролл", выгребали из котомки пару медяков, обменивали на бумажки и тут же бежали в лавку оружейника затариваться. Потребности рынка начали превышать производственные возможности, что отразилось в росте цен, а игроки теперь и вовсе редко задерживались в Нубятнике: "вы чо тут сидите, там щас такое творится! всё пропустите, аутисты!". И откуда только вновь прибывшие знали о том, что происходит за барьером…

Некоторые особо преуспевшие в добыче и переработке в крафт ресов всё же потянулись в большой мир. Перед уходом они прощались с товарищами, упоминая что топовые гильдии проводят набор и платят реалом. Плюс, возможности Нубятника исчерпаны, новых ресурсов нет, а по старым навыки уже упёрлись в кап.

Внезапно игроков стало прибывать больше обычного, причём многие из них несли в кармане весьма солидные суммы денег. Их называли донатерами и норовили содрать с них две-три цены за крафт. Некоторые из них купили в Нубятнике дома и занялись их обустройством. Ходили слухи, что у них есть даже золото. Резко подскочило качество издаваемой литературы, артисты обновили репертуар. Рост числа краж и случаев коррупции среди стражи вынудил принять решительные меры под названием "политика нулевой терпимости". Выражалась она в выкидывании за Барьер любого, кто переступал рамки местных обычаев. В ответ из портала повалили те, кого называли гриферами. Они и раньше время от времени появлялись, но старались убраться за Барьер побыстрее. Теперь же их целью была месть. Так появилась "конвейерная улица" – прямо у портала вновьприбывшего брали под руки два стража, а юстикар Сакрамента, за честность и благородство отхватившая абилку распознавания лжи и чувство намеренья, с пристрастием допрашивала его, после чего нежелательный элемент конвоировался до Барьера и провожался ритуальным пинком, потенциально-неблагонадёжный переходил в руки менялы, затем конвоировался по лавкам для закупок необходимого, после чего с ним прощались, вежливо предлагая покинуть Нубятник. Реролльщики и без конвоя стремились побыстрее убраться, а нубам вручали путеводитель и отпускали на все четыре стороны.

Затем портал, из которого прибывали игроки, закрылся.

Мастер смотрел на исходящие паром алхимические приблуды и вспоминал Сакраменту. Сверкающая на солнце серебром и золотом броня, шлем с гребнем из конского волоса, покрытый эмалью с затейливой росписью щит, копьё с листовидным наконечником – крафтовая экипировка, лучшее что могли дать крабы своему чемпиону. Наверное, она бы стала паладином, если бы хоть кто-то из светлых богов обратил на неё внимание. Или рыцарем, защитником слабых и угнетённых, если б попалась на глаза короля или другого рыцаря. Но стала она в итоге капитаном стражи, наведя железную дисциплину, искоренив пьянство, азартные игры и взяточничество, подобрав и самостоятельно обучив новые кадры из молодёжи, взращенной на героической, передаваемой из уст в уста истории. Популярности среди бывших стражников ей это, разумеется, не добавило. А какой-то грифер позаботился, чтобы свежеотпечатанный легендариум, в который входили её подвиги, сгорел вместе с типографией, хозяин которой рвал на голове и без того редкие волосы и горько рыдал за компанию с автором нетленки.

Мастер не помнил её лица. Помнил что оно было суровым и прекрасным, но какого цвета были её глаза, что так сверкали, когда она обличала зло, блестели, когда она проливала слезу над чужим горем, теплели, когда она видела как кто-то поступает правильно. Она, несомненно, обладала харизмой, показывала собственным примером как поступать правильно, не смотря ни на что. В тот день, когда она стала Безмолвной, Мастер принёс свою страшную клятву, и бросил все свои силы на то, чтобы её исполнить, и даже смерть не являлась преградой.

* * *

– Какие же вы тупые… – протянул Хартблид.

С одним скелетом было всё просто. Он исполнял простые приказы, но начинал тупить, если сталкивался с логическими связками. С двумя скелетами ситуация была ещё хуже – они в принципе не были способны скооперироваться, мешали друг другу, не понимали к кому из них обращено указание, и по сути оказались ещё более бесполезными чем марионетка.

"Великая армия мёртвых…" – подумал мальчик. – "вот приказать им кого-нибудь убить, и никаких проблем. Либо убьют, либо развалятся. Ломать – не строить, да…"

Послышались шаги, и мимо аудитории прошел Мастер. Череп, лежащий на столе и обращенный глазницами в сторону двери, принялся выбивать зубами дробь.

"Странно, у меня же вроде сейчас должен быть урок? Что-то про деонтическую логику. Чем его обычная не устроила… А ведь ещё есть аксиологическая, и… чёрт, надо было лучше записывать"

Хартблид выглянул в коридор и увидел, что Мастер свернул в проход, ведущий в проход к Безмолвным.

"Может быть я наконец узнаю что это за Безмолвные такие…"

Однако Мастер, вернувшийся, как ни в чём не бывало через некоторое время (мальчик успел полюбоваться на то, как скелеты выбивают пыль из тренировочного манекена, неутомимо дубася его кулаками).

– Сегодня, пожалуй, устроим выходной, – сказал Мастер, глядя на скелетов.

– Ура! – с восторгом воскликнул Хартблид. – Тогда, я пойду, погуляю в Нубятник?

– Иди, гуляй, погода шикарная, – с каким-то безразличием сказал Мастер, и развернулся, чтобы уйти.

– Мастер! У вас всё в порядке?

Скелет-наставник обернулся, ещё раз скользнул тусклым взглядом алого пламени в глазницах по скелетам, дубасящим манекен и щелкнул пальцами:

– Триггер. Используй его. Меня – не беспокоить. Развлекайся.

Стучащий зубами череп он проигнорировал.

И ушел. А Хартблид остался стоять в недоумении. Это было необычно, странно и даже немного пугающе. Возможно Мастер опять взялся за алхимические опыты, после которых весь пол в зале оказывался изъеден кислотой, а в воздухе воняло палёным? Или он обдумывает идею какого-то нового заклинания? Или что-то случилось? Но если бы была нужна помощь, он бы, без сомнения, попросил. Он никогда не упускал случая свалить на ученика какую-нибудь работёнку, не требующую особо много сил. Теперь, когда в подчинении мальчика оказалось два скелета, ожидался целый вал работы, "для закрепления навыков", но её не последовало. Да и проблемы с управлением сделали бы любую работу выматывающей. Но, раз Мастер сказал развлекаться, значит образовалось свободное время, и можно пойти, обшарить пару домов, погулять по улочкам, погреться на солнышке, найти и зажарить что-нибудь съестное… Осмотреть грядки с растениями, кое-что наверное уже можно собирать; поразмыслить на тему жилища – с макетом оно как-то всё проще было, и мальчику казалось что разница лишь в размерах, однако потом оказалось, что без математики и геометрии построить дом, конечно, можно, только он будет неказистый, продуваемый всеми ветрами и коренным образом отличающийся от желаемого. Опять же, нехватка инструментов и отсутствие опытного строителя, подсказавшего бы, как сделать то, или это.

"Мыслю как краб" – мрачно подумал Хартблид. Его тёзка из книжки никогда не строил домов, не выращивал растений, не пытался сварить алхимию, он просто бродил с друзьями по разным интересным местам, мочил разную сволочь, сбывал лут и пропивал добытое. Жизнь, полная приключений.

Вот только одно дело – читать о них, а совсем другое – попасть в логово Мясника, а потом пережить ночь, полную кошмаров самому. Хартблид не был уверен что хотел бы такой жизни, даже не смотря на то, что для него всё кончилось хорошо. С другой стороны, теперь у него есть два скелета и проблемы с их управлением.

"Использовать триггер…" – вспомнились слова Мастера. Некое условие, обычно формулированное как "если", "когда", "до тех пор, пока" и тому подобное. Целый год решения логических задачек изрядно поднял уровень владения навыком владения заклинанием связи с черепом. Каналы, по которым циркулировала энергия обзавелись системой шлюзов-триггеров, заставляющих учебное пособие, например, стучать зубами, когда видит Мастера. Или изрекать заранее проговоренную фразу. Бдительный страж, который никогда не уснёт и всегда предупредит о том, что приближается со спины, так об этом, с оттенком гордости, думал Хартблид. Мастер же, обычно, одобрительно хмыкнув, разрушал заклинание, вызывая закономерную просьбу обучить этому, на что неизменно следовал ответ "сперва научись создавать так, чтоб я напрягся, пытаясь разрушить". Пока что – не получалось, не смотря на ухищрения. Проблема в том, что Хартблид не знал каким образом Мастер разрушает заклинания, а потому не знал, как выстраивать защиту. Попытки мыслить логически наталкивались на отсутствие результата. Сплошная неизвестность…

"А что если я применю метод распознавания, что уже использовал в черепе-сигналке, для того, чтобы скелет игнорировал то, что обращено не к нему?".

– Первый, бей манекен. Второй – иди ко мне.

Скелеты с обновлённым заклинанием ударили манекен, а потом отошли к хозяину. Хартблид хлопнул себя по лбу: "ну конечно! они теперь понимают что есть Первый и Второй, но не знают кто из них кто!"

– Ты – Первый. Ты – Второй. Первый – бей манекен.

Скелет подошел к манекену и принялся его лупить. Второй стоял на месте.

"А что если…"

К тому моменту как манекен превратился в измочаленную неопознаваемую кучу мусора, Хартблид настолько усложнил заклинание, что сам себе удивился. Целый лес шлюзов-триггеров, от которых вели густые сети нитей-каналов, к черепу, к глазницам, прямые каналы, обратные – разбираться со всем этим стало довольно напряжно. Зато скелеты стали понимать более сложные команды, научились выбирать инструмент по задачу (если раньше по приказу "копать" скелет начинал рыть землю руками, то теперь сперва брал лопату, если знал, где она находится, и копал уже ей, а если после этого получал команду срубить дерево, то не лупил её лопатой, а брался за топор, и наносил удары не хаотично, куда попало, а приблизительно в одну точку).

Вот теперь уже можно было использовать скелетов в качестве рабочей силы. Некоторые проблемы всё же оставались, например, слово "камень" скелет воспринимал не как камень вообще, а как конкретный камень, который ему показали. От всего этого пухла голова, и Хартблид решил пока оставить всё как есть.

Он вывел скелетов к своей хижине, очертил палкой кусок земли и сказал:

– Первый, Второй, внутри контура – место хранения груза. Задача: поднять груз, перенести в место хранения груза, положить груз, вернуться обратно. Начать по команде "тащи" после указания "груз". За мной.

Он пересек Мертвятник, в сопровождении топающих позади скелетов, и подойдя к приснопамятному дому жреца, указал на один из нескольких выпавших при разрушении стены камней:

– Первый, груз. Тащи.

Сразу же палец указал на соседний камень:

– Второй, груз. Тащи.

Скелеты подняли камни и убрели в сторону хижины, через некоторое время вернулись и получили следующую команду. Когда камни кончились, Хартблид пошел к хижине, где увидел кучу камней.

"получилось!"

"заклинание улучшено"

* * *

Довольный собой, Хартблид велел Первому срубить ту ветку, что он когда-то не смог отломать. «Что, думала у меня силы не хватит? Хрен тебе, я владею магией!», – подумал он, злорадно глядя на ветку. Отправив её «в место хранения груза», он задумался о необходимости вооружить скелетов перед выходом в Нубятник, а то мало ли что там может встретиться. В роли оружия образовались две дубины, в которые мальчик понабил кучу ржавых гвоздей.

"получен навык"

"создан предмет: шипстая палица новичка"

"получено достижение: хочешь что-то сделать хорошо – сделай это сам"

– Пошли, покойнички, погуляем! – с довольным видом сказал маленький и неопытный Повелитель Мёртвых, отбрасывая в сторону камень, которым забивал гвозди. Он встал, скомандовал скелетам вооружиться дубинами и следовать за ним, после чего отправился к рунному камню.

Среди клубящихся туч нет-нет да пробивались яркие солнечные лучи, и там, куда они попадали, на миг вспыхивал зреноватый туман Пелены. По мере продвижения к центру Нубятника, Хартблид обратил внимание на начавшие появляться тут и там островки зелени. А на площади он обнаружил жарки, чем-то похожие на огнецвет– но с зелёными листьями и цветами, похожими на язычки пламени. Один цветок уже отцвел, и когда мальчик ткнул его веткой, из семенной коробочки в воздух выбросилось нечто напоминающее облако искр в дыму.

Стало очевидно, что Нубятник начинает отмирать. Эманации Смерти рассеивались, выжигаемые солнечным светом и живой природой, и скоро полуразрушенный городок поглотит зелень, вынудив нежить прятаться в катакомбах Склепа и держаться в пределах Мертвятника.

Внимание мальчика привлек короткий бульвар, соединяющий две улицы. Когда-то на нём было зелено, цвели цветы, а по краям, судя по пням, росли деревья. Теперь же от всей красоты осталась лишь статуя на небольшом постаменте. Статуя воительницы в тяжелых доспехах, со щитом, и копьём, которым она указывала куда-то в сторону Барьера. Что удивило мальчика, так это маленький, ещё не успевший пожухнуть букетик солнечно-желтых цветов, которые кто-то оставил на краю постамента.

На потемневшей от времени табличке было лишь одно слово:

"Сакрамента"

Глава 7: Свет в конце конвейера

Яркий свет потускнел и распался на палитру цветов. Зелень в палисадниках за белыми заборчиками. Серый камень мостовой. Глубокое синее небо, с белыми завитками облаков. Сияющий металл доспехов.

Что?

Подхватили под руки, не успел проморгаться, а затем, вроде, что-то спросили. Звуки как из под воды. И кажется, он что-то отвечал. Взгляд скользил мимо лиц, замирал на каких-то деталях. Вокруг что-то происходило, его куда-то вели. Да, по улице. Мимо каких-то людей. Или не людей. Не важно. Тяжесть прохладных кругляшков в руке, затем шелест бумаги в ней же. Какой-то дом с красивой вывеской. Кажется, это называется "шале". Внутри приятно пахнет чем-то вроде кофе, табака и кожи. Духи? Красные пузырьки, синие пузырьки, желтые пузырьки. Загляденье. Шуршат бумажки, тяжелеет сумка, взгляд скользит по блестящему дереву прилавка. Уже пора идти? Зачем, ведь тут так приятно пахнет…

Аромат цветущей клумбы, тепло солнечных лучей, а под ногами камень, а на деревьях птицы, поют, поют…

Снова какой-то дом, каменный, душный, внутри – отблески пламени, бьющий по ушам звон, сияющий металл – нет, не надо, не хочу, прочь!..

Снова на улице – зелень. Снова цветы – на бульваре. Смутно знакомая статуя, будто говорит, то же – нужно идти. Вперед.

Запах жареного мяса – шелест бумажек, вкусно. Дальше. Дальше.

…Мерцающая стена впереди. Чей-то голос, спорит. Внезапные крики – всюду. Что происходит? Что происходит?!

* * *

Память скелета зияла дырами. Просто поток невнятных образов, каких-то ярких ощущуний, всё что было тусклее – ускользало и растворялось, будто стёртое ластиком времени. Но скелет точно помнил эту статую, потому и повел себя как-то странно, двинувшись по команде не за Хартблидом, а в сторону Барьера. Хартблид выругался и последовал за ним. Скелет шел неуверенно, пошатываясь, словно пьяный, время от времени замирая и вертя головой по сторонам, и наконец остановился возле арки, ведущей прочь из Нубятника. Вот тогда-то Хартблид и полез в мёртвую память, дабы разобраться в причине сбоя, а когда закончил, присел на ступеньку у бывшего караульного помещения и потёр пальцами виски и огляделся по сторонам. Всё то же серое с проблесками синевы небо, всё те же почерневшие, скрюченные стволы деревьев, обветшавшие здания с отвалившейся штукатуркой и дырявыми крышами, битая черепица на дороге, сквозь камни которой пробивалась пепельная трава… Прежний, живой Нубятник, нравился мальчику всё больше. Но увиденное порождало многие вопросы – например, он был уверен, что это Сакрамента первой встретила бедолагу, о чем-то спросила, что-то ей не понравилось, и она велела, по всей видимости, провести его по магазинам и отправить за Барьер. Но что-то произошло, и за Барьер он не попал – его труп лежал в безымянной могиле в Мертвятнике.

Полезного из всех этих образов было мало. Лишь расположение вдоль улицы – считая от Барьера – уличного торговца едой, кузницы, алхимической лавки. Правда, это было бы ценно только если бы Хартблид не прошел мимо них, и не убедился в крайне плачевном состоянии каждого здания. Что ещё?

Щелчок пальцев. "У Мастера, что ли научился?" – мелькнула мысль, и пропала. У скелета должна быть ещё память после смерти. Может быть там есть что-то интересное? Хартблид встал, подошел к скелету и сосредоточившись, коснулся.

… Тёмная, звездная ночь. Запахов нет, но есть звуки. Речь, которую Хартблид к своему удивлению, не понимал. Он вспомнил, как обращался к памяти Дайкатаны – там всё было иначе. Возможно, потому что с ним был дух? Или была какая-то ещё причина.

– Ничего личного, просто мёртвые не болтают, – сказал кто-то над телом, чьими ушами слышал мальчик, не понимая ни слова, но старательно запоминая звуки. Труп куда-то потащили, потом бросили:

– Нихера ты отожрался, Айкиллер! Тяжелый, блядь, аж выносливость просела.

Раздались звуки работы лопатой, снова речь.

– Блядь, надо было готовить яму заранее… Если тебя найдут, друг мой, возникнут вопросы. А мы не любим, когда у стражи возникают вопросы. Ну ладно, надо дальше копать…

Звуки прервались, говорящий замер, прислушиваясь. Раздалось уханье и хлопки крыльев – ночная птица на миг показалась, блеснув круглыми глазами, и исчезла во тьме.

– Чёрт, показалось.

Снова шум вонзающейся в землю лопаты и шелест выбрасываемой из растущей ямы земли. Наконец труп затащили в яму и начали закапывать. Последнее что расслышал Хартблид, прежде чем его одолел приступ клаустрафобии, было:

– Покойся с миром, лошара, – каждый бросок земли сопровождался какими-то словами. Какими-то важными словами. Их было довольно много, но мёртвый запомнил каждое.

… Хартблид пришел в себя держась за грудь и пытаясь отдышаться. Скелеты молча ждали приказаний. Непонятные слова оказались словно выжжены в памяти. Очевидно было, что убийца хорошо знал этого скелета и был не прочь поболтать, но остерегался быть пойманным. Теперь оставалось перевести эту речь. Но сперва следовало закончить вылазку. Почему бы не осмотреть поближе кузницу и алхимическую лабораторию? Возможно там найдется что-нибудь, что пригодится Мастеру, если конечно он ещё не собрал там всё, что можно. Ведь это, по всей видимости, была его лаборатория.

В кузнице искать было нечего. Здание выгорело изнутри, крыша обвалилась, и на слое пепла и рассыпавшегося в труху недогоревшего дерева росли жарки. Было бы странным, если б тут осталось что-нибудь металлическое, живущим всегда было нужно очень много железа.

Идя дальше, Хартблид сравнивал увиденное с тем, что помнил скелет об этих местах. Сердце, почему-то сжалось. Это чувство было необъяснимым, навроде грусти, оно сильно отличалось от практичного сожаления о том, что столь хорошие дома находятся в запустении. Он хотел бы чтобы вдоль дороги снова были покрашенные в белый цвет заборчики, за которыми над аккуратными цветущими клумбами вьются трудолюбивые пчёлы. У коновязи, фыркая, хрустел овсом взнузданный конь. Собака, дремлющая на крыльце таверны, чьи окна подсвечены изнутри тёплым, желтым светом. Пересвист птиц на яблоне, где протяни руку – и в неё упадёт румяный плод. Или на голову, если присесть в тенёчке. На натянутых веревках ветер колышет свежевыстиранную одежду. В огороде между рядами крупных кочанов, обрамлённых мясистыми листьями, скачут кролики, за которыми с палкой в руке гоняется тип в белом подгузнике. Скрипучая тачка, груженная солнечно-желтой репой и красно-оранжевой морковью.

Это – цвета и гомон царства жизни. Было. Сейчас здесь – царство смерти, тишины и серых красок.

И это навевало грусть. Хартблид почувствовал, что так не должно быть, что он, с детства принадлежащий Склепу – всей душой тянется туда, где всё такое яркое, вкусное, красивое, суетливое…

Алхимическая лаборатория. Двухэтажное здание, первый – из камня. Второй, когда-то, был из дерева, теперь от него практически ничего не осталось, лишь обгоревшие балки. Наверное не было смысла заходить внутрь, но Хартблид зашел. Не было мягкого света из окон, набранных из разноцветного стекла, не было солненчых зайчиков на полированном дереве прилавка – как и самого прилавка. Похоже, всё что можно было даво уже разломали и вынесли, а любой запах, остававшийся с тех времен, когда в Нубятнике царила жизнь – был вымыт, выветрен разрушительным дыханием времени. Пахло лишь тленом. Прочесав засыпанное толстым слоем грязи помещение, где некогда на полках стояли ряды манящих взгляд разноцветных бутылочек, а теперь лишь осколки стекла поблескивали в чёрной грязи, Хартблид обнаружил люк. Возможно когда-то это был секретный спуск вниз, приводимый в действие каким-нибудь хитрым образом, но теперь люк – единственное относительно целое квадратное пятно, ощутившееся под ногами твердым, в отличие от мягкой пыли прогнивших половиц вокруг.

Приказ – и два скелета открывают проход. Люк недолго сопротивлялся, удерживаемый, повидимому каким-то механизмом, но время его подточило. Скрежет, натужный скрип – и перед мальчиком открылся ход вниз. Каменные ступени, на которые уже давно не ступала нога живущего.

Что весьма плохо – так это отсутствие света. Волшебных факелов здесь не было, так что уже через несколько шагов вокруг царила глубокая, непроницаемая тьма. Пришлось выбраться и поискать что-нибудь, из чего можно сделать факел. Полуистлевший кусок мешковины и пущенное на палку чахлое деревце у входа – сгодились. Время изучить подземелье…

Почти сразу же обнаружился целый сундучок, стоящий у стены, а в нём около десятка разноцветных бутылочек. Красные, синие, желтые, розоватые, пурпурные – Хартблид понюхал все, но знакомого запаха, которым пахло в видении памяти скелета, не обнаружил. Скелет тоже никак не реагировал на обстановку.

"заберу всё на обратном пути", подумал мальчик, затем, после колебаний взял красную и синюю бутылочки. Мастер как-то говорил что красное лечит, а синее помогает восстановить магическую энергию. По краю сознания пронёсся вопрос: почему владелец лаборатории не забрал свою заначку?

Ответ нашелся вскорости. Короткий коридор привел в комнату с тремя выходами, и она была довольно уютной – на полу (не виданное дело!) – ковёр, на стенах – полускрытые паутиной картины. По центру – камин, видимо имевший совмещенную с домашней печью трубу, рядом два кресла, низкий столик и стопка книжек разной толщины.

Один выход вёл на что-то вроде кухни, по крайней мере на это намекали продуктовые лари, какие-то мешки, пучки свисающих с потолка трав, связки чего-то что когда-то было луком и чесноком… Быстро проверив запасы, Хартблид убедился в том, что съедобного тут практически ничего нет. Только лапша в плотно закрытых тубусах годилась в пищу, и некоторое количество круп, защищенных от влаги и воздуха стеклянными банками с залитыми чем-то вроде смолы плотно пригнанными крышками. Куда лучше было с напитками – целый склад бутылок с вином.

Вторая комната была баней. С небольшим бассейном, отделанным розовой плиткой. Из интересного здесь были только несколько бутылочек с ароматическими маслами. Хартблид оценил, и спрятал в сумку одну из них, с самым приятным запахом. Он бы в жизни не смог ответить на вопрос, чем оно пахнет, хотя любой более сведущий в вопросе моментально признал бы запах кокосового масла.

За отдельной дверцей скрывался туалет. В Склепе тоже был такой, правда уровень исполнения куда ниже.

И наконец, третья дверь вела в спальню. Где на кровати, под одеялом, спал вечным сном хозяин всего этого великолепия. Точнее, то что от него осталось – обтянутый кожей скелет. Ужасное зрелище в свете дрожащего факельного огня.

– Ты хотел спрятаться и переждать опасность, но смерть достала тебя даже здесь. От неё никому не скрыться, – сказал Хартблид, присаживаясь на кровать рядом с телом, и отметив что кровать мягкая. Если б не пятно вокруг трупа, он бы даже задумался о том чтобы перетащить её к себе. Хотя если поискать в сундуках, наверняка там найдется что-нибудь не хуже. И… О да! Одежда!

Несколько минут Хартблид рылся в шкафу, с наслаждением касаясь шелка и бархата, перебирая их пальцами и млея от удовольствия. Мешковина и льняное полотно, с которыми он имел дело с детства, не могли сравниться по ощущению с этими непонятными, но приятными на ощупь тканями. Короче, надо брать. Смотритель наверняка сможет сшить из этого что-нибудь хорошее. Потому что покамес оно мягко говоря, не по размеру.