Текст книги "Хартблид: Цепи разума (СИ)"

Автор книги: Эйрел Пыльный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)

Хартблид: Цепи разума

Пролог

Обнаружен новый объект. Установка соединения, проверка идентификатора.

Идентфикатор не присвоен.

Сгенерировать новый идентификатор, внести в базу игроков, запросить генерацию персонажа

Ошибка доступа: игрок младше 18 лет, регистрация запрещена

Ошибка соединения: нет подключения.

Ошибка: генерация персонажа невозможна – запрет перезаписи объекта не достигшего 18 лет.

Активировать запрет на покидание стартовой зоны до достижения 18 лет.

Операция выполнена успешно

Начать стартовый сценарий в щадящем режиме.

Ошибка: стартовая зона не может быть очищена. Для запуска стартового сценария отсутствуют подходящие НПС. В локации имеются агрессивные мобы. Безопасность игрока под угрозой

Принудительный спавн НПС.

Ошибка доступа: НПС не могут быть заспавнены.

Аварийный стартовый сценарий: Принудительная смена шаблона для ближайшего моба на НПС, тип "Ментор"

Ошибка доступа: смена шаблона невозможна

Принудительное добавление персонажу фита, изменяющего опознавание цели для мобов.

Команда успешно выполнена: фит "душа, тронутая склепом" добавлен.

Перейти в режим ожидания достижения совершеннолетия игроком или до прерывания угрозой игроку. Время ожидания: 18 лет.

… Младенец, завернутый в покрытые грязью тряпки, громко и требовательно орал, глядя в ночное небо, полное звезд. Он лежал на треснутом, полузанесенном землёй камне, в центре того, что когда-то было деревней. Полная луна освещала развалины домов и построек, покосившиеся заборы, скрюченные и лишенные листвы деревья, черные провалы посреди небольшой, мощеной булыжником площади. Мертвенная тишина – ни стрёкота насекомых, ни криков птиц. Её нарушали лишь детский ор и шаги, глухой стук кости по мостовой – в свете луны из тьмы соткался белый костяк, бредущий к камню. В глазницах черепа тускло светились желтые огоньки.

Челюсти заскрежетали и звонко клацнули, костлявые руки протянулись к грязному конвертику из ткани, с живым существом в нём:

– Какого чёрта тут делает младенец? – озадаченно проскрипел скелет на своём неживом языке. Он наклонился, словно обнюхивая поднятый сверток. – С тронутой склепом душой… Один из нас, но не мёртвый. Слишком слаб. Но он вырастет? Вырастет, станет сильным, хорошим пополнением армии мёртвых…

Скелет развернулся, и понёс свою ношу во тьму, туда, где над ажурными, погнутыми прутьями ворот луна высвечивала некогда искуссно сделанную, а теперь почерневшую от времени табличку "Мертвятник".

Разорённые могилы, выломанные чьей то безжалостной рукой двери дренего склепа – скелет миновал их, ступая по тропинке, окаймленной почерневшими цветами. Он шел к скале, полукругом ограждавшей деревню. Легкое касание камня – и открылся проход. Для доступа нужно было всего немного – касание не-мёртвого в правильном месте. Но спешащие выбраться из нубятника игроки, даже получавшие каким-то чудом запретную магию, не занимались обшариванием скал, а сразу бежали к выходу из локации, и обратно им вход был заказан. По крайней мере, так считалось очень долгое время.

Проход в скале уводил вниз, младенец ненадолго замолк, а когда скелет остановился перед массивной дверью склепа – вытянул крохотную ручку и коснулся выбеленной временем ключицы. Скелет издал челюстью щелчок:

– А ты не боишься…

Сам склеп выглядел уютно – горящие волшебным огнем факелы на подпирающих высокий потолок колоннах, мозаика на стенах, узоры на полу. Массивные саркофаги, украшенные искусной резьбой по камню, четыре штуки, по углам, а прямо напротив двери – поминальный алтарь. Но если наклонить два факела на колоннах, а затем толкнуть алтарь в сторону – открывается проход, в который и направился скелет. Далее – длинный и изогнутый коридор со множеством ответвлений, одно из которых привело в нечто, напоминающее банкетный зал. Но ткань давно истлела, металл местами потускнел, местами проржавел, дерево от ветхости чуть ли не рассыпалось от дыхания – чего нельзя было сказать о каменном кресле, в котором сидел ещё один скелет. Этот носил нечто вроде мантии, а потемневший череп украшал золотистый обруч с крупным красным камнем в центре.

– Это ещё что?

– Тронутая склепом душа.

– Это я вижу. Вопрос первый: как может душа невинного младенца быть тронутой склепом? Судя по твоей роже, я полагаю что ответ тебе неведом, тогда вопрос второй, попроще: где ты его взял?

– В деревне. Сперва я почувствовал жизнь. А затем увидел его. На рунном камне.

Скелет в мантии подался вперед, глазницы вспыхнули алым:

– Кто-то восстановил камень?

– Нет, он по прежнему расколот и утопает в грязи.

– Тогда, я так понимаю, вопрос "откуда на сломаном рунном камне взялся младенец с душой тронутой склепом", остается открытым. Третий вопрос – на хрена ты его сюда притащил?

– Он один из нас. Мне показлось это правильным. Сейчас он мал, и от него только хлопоты, но когда он вырастет…

Скелет в мантии прервал его жестом. Некоторое время он молчал.

– Его появление – загадка. Когда он вырастет – он захочет узнать, кто он и откуда взялся. И мы узнаем ответ. Мы будем ждать.

Младенец захныкал, прерывая разговор, а потом вновь заорал.

– … Если он вырастет, – скелет принял задумчивый вид, почесав костяной подбородок двумя пальцами. – Насколько я понимаю, если его не кормить, он умрёт. Интересно, кому пришла в голову без сомнения свежая и оригинальная идея забросить младенца в некрополь, где всё или мертво, или умирает? Это навверняка опасный идиот, и его надо как можно скорее убить. Правда, это не решит проблему. И мы возвращаемся к твоей миссии: что с барьером?

– Барьер на месте. И с прошлого раза он словно обновился, – костяные руки покачивали сверток, и младенец снова затих, шаря вокруг ручонками.

– То есть мы до сих пор не знаем, каким образом игроки, – скелет словно выплюнул это слово. – пролезли в Нубятник и учинили в нём вакханалию. Прискорбно. Ещё прискорбней то, что мы по прежнему здесь заперты, и не можем выбраться. Я полагал что время ослабит барьер, но как выяснилось, это не так. Я так же полагал, что ты приложишь усилия для того, чтобы разобраться в вопросе и найти всё таки тот ход, которым сюда пробирается всяческая погань. Хм, да, кстати, а что если этот младенец – игрок?.. Нет, это просто гипотеза, он не может быть игроком, они все были взрослые, алчные, наглые, хитрожопые, жестокие, но взрослые. И всё таки… Но рунный камень разрушен, а значит он не может быть игроком. Вторая гипотеза – телепорт. Рунные камни – очень приметная штука, и навести на него телепорт проще пареной репы… было бы, если бы не барьер, запрещающий телепортацию в Нубятник. Хорошо, третья гипотеза – кто-то пролез тем же макаром что и игроки, и оставил нам подарочек. Ты точно никого не видел?

– Нет. Я уверен что младенец появился ниоткуда, – костяной палец почесал пухлую детскую щёчку, в ответ раздалось хныканье, грозящее вновь перейти в ор.

– Врёшь как очевидец, – скелет в мантии подпер подбородок кулаком. Алый отсвет в глазницах на миг осветил малыша. – Но, на младенце нет меток, а сам он ещё не достаточно разумен чтобы стать шпионом. Никакой магии, скрывающей или искажающей присутствие, я тоже не ощущаю. Отсюда напрашиваются два вывода. Первый и очевидный: так как младенец не мог сюда попасть сам, то либо его сюда кто-то тем или иным образом доставил, либо он… хм… самозародился по воле Хаоса или что-то вроде того. Из каких-нибудь… хм… флуктуаций первородного эфира или чего-то вроде этого. Второй вывод: детей бросают по двум причинам – или хотят избавиться, или хотят сберечь. Учитывая его душу, нельзя исключать полностью первое, однако учитывя куда его забросило, с большей вероятностью это второе. Ведь не случайно его, с душой родственной нежити, прислали в место, где царит нежить! Дай-ка я взгляну на нашего малыша поближе.

Если бы в зале присутствовал художник, он запечатлел бы на холсте, в чёрно-серой гамме картину, на которой два скелета в позах, которые можно было бы назвать умилёнными, склонили черепа над ярким, чужеродным пятном живого детского личика.

– Грязь, – ткнул пальцем в одеяльце скелет в мантии. – Явно не из Нубятника, здесь когда-то были чернозёмы, а это явно глина. Ткань… Плотная, но нужно отстирать чтоб понять цвет. На какой помойке её взяли? Ладно, развернём… Что у нас тут? Мальчик. А мальчику нужно имя. А с именами у нас… Есть идеи? Вот никогда бы не подумал, что пару следующих десятилетий мне придется возиться с детьми. Хотя времени у нас как раз навалом. Будем думать. Никаких бирок, медальонов и прочих опознавательных знаков – нет. Даже банальной записки "позаботьтесь о нашем драгоценном наследнике" нет. Всё же я склоняюсь, что от него хотели избавиться. Хотя возможно и иное, так – он просто ребёнок, а с биркой – уже мишень для недоброжелателей. Иногда анонимность это щит. Итак! Ты снова идёшь на поверхность. Возьмешь с собой ходячих, найдите какой-нибудь шанцевый инструмент и ищите где тут у нас в округе может быть глина. Особенно тщательно проверьте площадь – на предмет тайных ходов, и периметр – на предмет подкопов, хотя я даже не знаю как глубоко надо залезть, чтоб пройти под барьером. Вторая задача – обойти дома и собрать всё, что может потребоваться для создания ребёнку… комфорта. Может где завалялся ещё не сгнивший сундук с тряпками, колыбелька или ещё что-нибудь такое. Третья задача… Сложная. Ребёнку нужно чем-то питаться. А у нас тут, кроме праха и пыли – ничего нет. Дети в этом возрасте питаются молоком. Но это обычные дети, а у нас тут тронутый склепом, так что задача предстоит интересная, и я не побоюсь этого слова – новаторская. Мы будем крафтить молоко!

Скелет сделал паузу, обводя взглядом тлен и разруху в пиршественной зале, остановил взгляд на какой-то керамической посудине:

– Сойдет… Я помню как когда-то в такие моменты меня посещало необыкновенное воодушевление, азарт, и чем сложнее была задача, тем больше мне хотелось… – Скелет щёлкнул челюстью и заскрежетал зубами. – … А ведь почти почувствовал…

– Что?

– Не важно! Отправляйся наверх, и тащи сюда столько воды, сколько сможешь. Кроме этого мне нужны семена мертвенных злаков, какой-нибудь здоровенный мосол, побольше щепы, пучок старого сена, щепоть могильного праха и… – скелет пощелкал пальцами. – чёрт возьми, как же сложно без обоняния. А впрочем может быть это и к лучшему, этот крафт смердит как от контракта с демоном. Давненько я не занимался алхимией, нутром чувствую что нужно что-то ещё, тут кислотным плевком не отделаешься. Тут нужна гармония! А ещё, впереди у меня столько этого однообразного крафта этой отравы, что врагу не пожелаешь. И всё же, мальцу надо питаться, для него она – средоточие не-жизни.

Спустя некоторое время в зале образовалась настоящая алхимическая лаборатория. Над магическим огнем кипели склянки, исходящие едкими испарениями, что-то шипело, один раз даже взорвалось легким хлопком и маленьким облачком дыма – младенец, уютно устроившийся в потемневшей от времени колыбельке, вздрогнул и пронзительно завопил. А сменивший мантию на нечто вроде фартука скелет – творил. В стеклянные и керамические посудины ссыпался то серый порошок, то желтый; варево в стоящей на огне посудине поминутно меняло цвет, пытаясь задержаться в серой гамме, а скелет следил за уровнем жидкости и время от времени подливал чёрную воду. Наконец, порошки были смешаны, залиты варевом и разлиты в пузатые прозрачные бутылочки. Получившаяся жидкость была чернее ночи, словно тьма обрела форму склянок, в которые оказалась заточена. Одну из них скелет заткнул тряпкой и заботливо положив малыша головкой на сгиб локтя, принялся его кормить. Жадное чмоканье показало, что эксперимент увенчался успехом. И ничего что от тёмного молока нормального человека продрал бы по коже мороз, а потом скрутили судороги – тронутый склепом малыш насытился, довольно агукнул и прикрыв глаза, засопел.

– Это будут долгие годы, – пробормотал скелет, кладя сына Склепа в колыбельку.

Впереди были первые слова на не-мёртвом языке. Первые шаги. Первые знания. Первые навыки. Первые приключения.

– И всё же, тебе нужно достойное имя.

Глава 1: Перст Смерти – детям не игрушка

«Книги – это переплетенные люди.»

А. Макаренко

– Итак, имя. Имя – штука очень важная. Я бы даже сказал – архиважное, – скелет в мантии поднял указующий перст. – Имя отличает один объект от другого, и не важно живой он, мертвый или просто материальный. Если отнестись к вопросу именования без должного внимания, получится экземпляр класса СХуемВРуках.

– Кстати великий герой был, – подал голос скелет, занятый разрезанием ветхих тряпок ржавым ножом. – В мастерерстве хэдшотов из лука, говорят, с ним мало кто мог сравниться.

– Он был грифером, – небрежно отмахнулся тот что в мантии. – Такое имя нам не подходит.

– Быть может, Ногебатор?

– Этот сраный ганкер? Уволь меня от таких шуток.

– Великий маг Олдерус?

– Он конечно был велик, но какое же отстойное у него было имя… Так. Это что у тебя там?

– Комикс, – скелет разворошил гору разнообразного мусора и вытащил потрёпанный и частично траченый плесенью томик. – "Необычайные приключения Стэккраша, Хартблида и ЛогикБага"

Две пары светящихся глазниц оценивающе глянули на обложку, где на горе растерзанных до полнейшей неопознанности трупов, стояли лысый коротышка с молотом, высокий бледный парень с кинжалом и нечто вроде прямоходящего богомола, все трое были изрядно заляпаны кровью и ошметками мяса. Позади них простиралась пустыня.

– Хартблид… Сойдет, сойдет, – скелет в мантии провел костяшками по картинке, остановившись на парне с кинжалом. Темноволосый, в сером плаще, на поясе что-то вроде сумки для расходников и короткий жезл, в руках – обоюодоострый кинжал с волнистым лезвием. – Как думаешь, вырастет похожим?

* * *

«Получено достижение: Человек Шрёдигера»

"Получено достижение: Первые шаги"

"Получено достижение: Сын Склепа"

"Получены навыки начального уровня…"

"Получен фит: Тело, тронутое Склепом"

"Получено достижение: Настоящий нуб!"

"Получены навыки продвинутого уровня…"

"Получено достижение: Феерический нуб!"

"Получена сезонная награда за онлайн"

"Получено достижение: Эпический нуб!!!"

"Прогресс навыков остановлен до получения специализации"

"Получено достижение: Самый Упёртый Нуб На Свете!"

"Получена сезонная награда за онлайн"

"Получено достижение: Пацаны, где тут выход с базы?!"

С той поры минуло семь лет. Нельзя сказать что это были лёгкие годы, но нежить терпелива, чего нельзя сказать о живущих. У нежити нет потребностей в еде и сне, и в этом была проблема, потому что у юного Хартблида они были. И как только он твердо встал на ноги, настала пора учиться выживать в этом мрачном мире.

– Итак, мой юный ученик, ты будешь учиться магии, – сказал Мастер, входя в гробницу, превращенную в детскую комнату. Устланный лоскутными одеялами саркофаг, настенная полка с книжками, факел с магическим огнем на стене, и куча, на первый взгляд, мусора на полу. Дощечки-бутылочки, кусочки тряпок, камешки и ржавые железки при более близком рассмотрении оказались неким подобием карты Нубятника, мальчик даже попытался сделать макеты зданий. Мастер одобрительно кивнул своим мыслям, отметив, однако, нарушение пропорций и расстояний.

– Зачем? – коротко спросил лежащий на животе пацан, разглядывающий картинки в одной из книжек. рядом стояла бутылка черного варева.

– Затем, что больше я тебе вот это, – костлявая длань указала на бутылку. – варить не буду. Теперь ты, как и все разумные, за исключением имбецилов, умеешь ходить, говорить и что-то делать руками. А значит ты вполне можешь добыть себе пропитание сам. А так как ты ещё мал и слаб, то единственный способ, как ты можешь это сделать – это обучиться магии, ибо Демиург создал мир, боги – разумных, а магия уравняла их всех в правах.

– Хорошо, – вздохнул Хартблид и поднялся на ноги. Если бы его увидели люди, они пришли бы в ужас. Склеп коснулся не только его души, но и тела. Мертвенно бледная, очень плотная кожа, отвердевшие, словно высушенные мышцы, пожелтевшие ногти, тёмные глаза и такие же губы на угловатом, обрамленном длинными черными волосами лице. Он аккуратно закрыл книжку и поставил её на полку. Поглядел в тусклое зеркало, стоящее рядом и отвел глаза.

С тех самых пор, как он более-менее начал понимать, что к чему в этом мире, на Мастера посыпались вопросы. Например, почему он отличается от скелетов, и больше похож на персонажей из книжек. Или, почему скелеты ничего не едят. Или более каверзные вопросы – почему лица на картинках такие разные. А также вполне обычные для детей – почему небо синее, что там за яркие точки на нём, как называется то и это. "Хорошо ещё что не пришлось объяснять ему суть института брака", – говорил потом Мастер, отмечая про себя, что любознательность – это хорошо, а вот нехватка общения с людьми может плохо сказаться на эмоциональной сфере развития личности. "Ничего, ещё несколько лет, и он начнет интересоваться девочками, которых у нас нет. Если не считать Безмолвных. Но если он их увидит, это будет травма на всю жизнь, и причина различных девиций. Как же, блядь, сложно воспитать психически здорового ребёнка, если ты нежить! Как вообще с ними родители справляются, у которых нет такого запаса терпения как у нас?".

– Кстати, как продвигаются твои успехи в чтении?

– Это трудно, но интересно, – ответил мальчик. Когда Мастер раскрыл ему секреты грамоты, первое время он не успевал отвечать на вопросы, что значит то или иное слово. А потом пацан повадился врываться в зал, дабы возвестить об очередном открытии, пересказать своими словами прочитанное или задать вопрос на тему взаимоотношений персонажей. Мастер терпеливо отвечал, и лишь некоторые вопросы вызывали у него затруднения, ибо воистину подобен чуду ум ребёнка, читающего комиксы для взрослых. Тем более, что в относительно тоненькой книжке волшебным образом умещалось двести восемьдесят шесть томов, и в каждом находилось место своеобразному юмору, жесткой эротике, кровавому месиву, жестокому глуму, исключительному цинизму и идиотским ситуациям.

И вот, для мальчика, уже владеющего азами арифметики и чтения, настала пора ознакомиться с искусством магии.

– У меня тут не Макакадемия, где на куче факультетов с пафосными названиями старые кошелки и бородатые хмыри растляют растущее поколение вредными теориями о расовом превосходстве, – разглагольствовал Мастер по пути в склеп, выделенный под учебный класс. – И у меня нет обширной библиотеки обо всём вообще, имеется существенная нехватка матчасти в виде учебных материалов, расходников и чистой посуды. И, честно говоря, всё это мне на хер не нужно, потому что когда я был жив, мой учитель сказал одну мудрость, которую я передам тебе первым же делом: главное в магии – самодостаточность. Если чтобы скастовать какой-нибудь убойный спелл, тебе нужно искать по разным дебрям какое-нибудь гуано летучей мыши, то без него ты беспомощен, а значит потенциально труп. Всё необходимое маг черпает либо внутри себя, либо использует то, что попадётся под руку. Отсюда вывод, что хороший маг – универсален, смекалист, прошарен, и нигде не пропадёт.

– Но вы, всё же, умерли, Мастер, – уколол Хартблид.

– Но я не Безмолвный, – отрезал скелет. Двери в учебный класс не было, лишь деревсная труха показывала, что когда-то всё было иначе. Мебилировка начиналась и заканчивалась шатающимся столом, видавшим палящее солнце и проливные дожди, парой чурбаков с доской между ними, с понтом что скамья, винным стеллажом, в котором вместо бутылок красовались свитки, и саркофагом, на котором стройными рядами возвышались разнообразные склянки с жидкостями.

– А мы будем играть после урока? – спросил Хартблид, присаживаясь на скрипнувшую скамью.

– Разумеется. Развитие ловкости и тонкой моторики очень важны для растущего организма, – Мастер встал у саркофага. – А теперь займемся развитием разума, потому что ловкость не всегда позволяет избежать фатальных повреждений тушки, особенно в случае нарушения правил техники безопасности, это к вопросу о демонологии и дисциплине.

– А…

– Тишина в аудитории, – строго сказал Мастер. – Я буду вещать. Итак, в целом, есть два подхода к ответу на вопрос "что есть магия?". Некто Магнус Ловкий полагал что в основе магии лежит дисциплина, и так и обозвал свой магнум опус, "дисциплина магии". Его оппонентом, с тезисом о том, что магия – это искусство, выступил архимаг Кнут, зацени иронию. Кстати говоря, обоснование этого тезиса представляет собой ещё тот кирпич о четырех томах, это ж архимаг всё таки.

Хартблид смотрел на учителя с некоторым выражением растерянности на лице.

– О, я понимаю, много сложных терминов, которые мы, по какой-то причине, ещё не проходили. Кстати какое я тебе вчера сказал выучить слово?

Если научить человека просто читать – он будет читать исключительно "Невероятные приключения Стэккраша, Хартблида и ЛогикБага". Столкнувшись с тем, что переполненный эмоциями мальчик периодически забывает слова и бежит спрашивать их значение повторно, Мастер выдал ему стопку бумаги под глоссарий, ибо записанное легче усваивается.

– "Затащить", – наморщив лоб, сказал Хартблид. – Означает либо перемещение чего-то тяжелого волоком, либо победу. Если затащить изи, то значит легкую победу. Если затащить в одно рыло – то либо молодец, если соло, либо в тиме рачьё собралось, раз пришлось самому тащить.

– Ну разве не молодец? – скелет одобрительно похлопал в ладоши. – Продолжим урок! Если есть вопросы, подними руку.

– Мастер? – Хартблид поднял руку.

– Что такое?

– Вы почти не используете слова, которые я учу, в разговоре, и говорите как-то странно.

– Зато все эти слова есть в тех книжках что ты читаешь. Это жаргон странников, игроков, бессмертных, им много названий, и у меня есть гипотеза, что этот жаргон существенно упрощает командование в бою за счет увеличения емкости выражений при ограниченном словарном запасе. В той или иной степени этот жаргон переняли все живущие, и даже не-живущие, особенно заставшие тот период. Я, как ты понимаешь, застал. Эти геймеры натащили в наш мир кучу всего – свои обычаи, литературу, искусство, тактику, язык, и это их наследие. Это – и те руины, в которые превратился Нубятник, и уж если здесь всё так плохо то что находится за барьером даже представить себе трудно.

– А я – игрок?

Мастер развел руками:

– Мы нашли тебя на рунном камне, где обычно возрождались игроки. Камень был разрушен, ты хотел есть и постоянно орал. Так что сперва мы дали тебе еду, а потом имя. Откуда ты взялся – я без понятия.

"Получено задание: назад к корням"

"Как же просто было с игроками… Дал книгу навыков – и до свиданья, даже лекций читать не надо, все читали долбаные гайды. А я люблю читать лекции, но… Это непривычно"

– … Итак, какой подход к магии тебе интересен? Идти проторенной дорожкой – или творить собственную? Дисциплина и зубрёжка, или творческий подход к делу?

– И думать не о чем, второе, – фыркнул Хартблид.

"Награда активирована: классовые способности открыты"

"Получено достижение: где есть Кнут, там есть дорога"

– Я почему-то подумал что ты именно так и ответишь. Итак, поди убей десять крыс и принеси мне их шкурки.

На лице Хартблида отразилось деланное недоумение:

– Мастер, что такое крыса?

– Над чувством юмора придется поработать, – пробормотал Мастер, услышав смешок, и повысил голос:

– С крысами тебе воевать пока ещё рановато. Крысы – это чудовищные, опасные, непримиримые враги всего не-мертвого, иногда и живого тоже, особенно это касается амбаров с зерном и зелёных нубов. Для начала, поскольку магия порождается разумом, а символом разума является книга, тебе нужна волшебная книжка. Некоторые считают, что волшебники записывают туда свои могущественные закляться и пытаются эти книжки украсть. Некоторые считают что это своего рода магический фокус, через который направляется энергия. Но на самом деле это чушь собачья, просто у каждого уважающего себя мага есть волшебная книжка, с помощью которой он может делать разные прикольные штуки. У тебя её пока что нет, а значит – что?

– Я должен её сделать?

– Верно! Я тут подготовил немножко костей, льняной ткани, клея и кожи, и сейчас мы займемся увлекательным искусством аппликации! Как и всякое искусство, волшебная книжка отражает суть того, кто изучает высокое искусство магии, и будучи с ним постоянно, напитывается волшебными эманациями, со временем становясь артефактом. Разница между волшебными книжками и святыми в том, что святые книжки делают боги и раздают копии своим адептам, для того чтобы те били друг друга по голове, с равными шансами исцелить, или даровать сотрясение мозга, а волшебные книжки делают маги. Ты клей, клей, не отвлекайся, – Мастер пресек попытку Хартблида, начавшего собирать каркас из костей, о чем-то спросить, и продолжил.

– Существуют разные способы кастовать магию. Например, магия Вэнса – одного из первопроходцев – исходила из концепции, что нужно записать заклинание в волшебную книжку, чтоб не забыть. Я полагаю, что у Вэнса и его последоваелей с памятью всё было очень плохо, а потому забывали заклинания они регулярно, могли помнить их ограниченное количество, и в общем, этот путь подходит только олдфагам, потому что он больше ритуал, нежели чем волшебство. Далее были попытки осмыслить происходящее, и введена концепция маны, которая, как бы, являлась общим количеством некоторой энергии, которую можно было преобразовать в некое действие. Мана кончилась – пей синюю бутылку и продолжай жечь врагов. Затем исследователи обнаружили, что эта самая мана – не столько фиксированное количество энергии, сколько поток оной, проходящий через мага. Заметили случайно, после того как великий маг Игнус загорелся – если бы количество маны было кончным, он бы её израсходовал и погас, но он продолжал гореть, потому что он был великим магом, и проводил через себя могучий поток. Таким образом, породилось понятия траты маны в единицу времени и регена оной, после чего всё свелось к спорам сторонников скорости каста против сторонников кулдауна. Первые могли махать руками и декламировать вирши где-то до пары минут, накапливая протекающую сквозь них ману, и если к тому моменту их никто не убил, разражались чем-то убойным. Вторые просто махали рукой, посылая нечто убойное во врага, а затем пару минут от него бегали, ну или падали замертво, если количество маны потребное заклинанию было больше имеющегося резерва. Урок в том, что у начинающего мага сил на сотворение магии очень мало, а поскольку то, выживешь ты, или умрёшь, зависит от того, как ты реагируешь на угрозу, среди любителей махать мечом выживаемость сильно выше чем у тех, кто посвятил себя искусству магии. Поэтому магов мало, а архимагов ещё меньше, но каждый из них может стереть в порошок армию.

Хартблид поднял руку, отложив почти завершенный каркас обложки. Скелет кивнул.

– Мастер, вы сказали, что магия позволит мне выжить. Но вы только что сказали, что у воинов шансов выжить больше. Почему тогда мне нельзя сперва овладеть мечом?

– Ты можешь поднять крышку вот этого саркофага? – спросил Мастер.

– Нет, – без колебаний ответил мальчик.

– Вот и ответ. Любой противник, который тебе встретится, будет гораздо сильнее тебя. Быстрее, точнее, опытнее и выносливее. Ну, если конечно это не другой семилетний мальчишка, тогда, наверное, шансы равные. Но! Если ты будешь владеть магией, для развития которой нужно развивать разум (который, замечу, опережает развитие тела), то ты будешь умнее своих противников, и победишь. Тупых магов не бывает, мой юный ученик. Они все становятся покойниками ещё до того, как обретут подлинное могущество.

– А как же великий маг Игнус? По мне так поджечь себя – это тупо.

– … И мы подходим ко второй теме нашего урока: как стать могущественным, и не рехнуться в процессе. К сожалению, помимо высокой смертности, среди магов также весьма широко распространены разнообразные душевные болезни. Мания величия, например. Источником сего как ни странно является магия, в том числе и поэтому на магов очень косо смотрят всевозможные жрецы, занимающиеся душеспасением. Как будто среди них нет психов, ха! Так вот…

– Мастер, – мальчик снова поднял руку. – А как получилось, что вы не сошли с ума и не умерли, а стали скелетом? Я ни разу не видел в книгах чтоб скелеты разговаривали.

Череп клацнул зубами и на несколько секунд застыл.

– Это загадка, разгадав которую, ты пройдешь испытание на профпригодность, – наконец сказал он. – А моя задача – открыть тебе бездну знаний, которые тебе в этом помогут, так что не отвлекайся, делай волшебную книжку.

– А у вас она есть?

– Разумеется. Какой же я маг, если у меня нет волшебной книжки? Ты будешь слушать дальше?

– Молчу-молчу, – Хартблид погрузился в склеивание ткани и сшивание кусков кожи.

– Если вкратце, безумие свойственно узким специалистам, тот же Игнус, например, был магом огня, а стал пироманом и в итоге спалил целый квартал, потому что реген маны был примерно равен расходу. Есть мнение, что у универсалов такой проблемы нет, с другой стороны ввиду ограниченности жизненного срока, они не смогут достичь тех вершин, или как в случае с Игнусом, дна, как специалисты. Также, существует мнение, что магии разумных живущих научили хитрожопые и злобные создания тьмы из Бездны, и это тёмное знание отравляет души магов, заставляя их творить всяческие мерзости. Учитывая наличие в древних гримуарах магии смерти и отсутствие магии жизни, которая по идее должна там быть, можно заключить что когда-то это могло быть и так. По этой причине жрецы ещё больше надуваются от чувства собственного превосходства, ну да и мы не лыком шиты. Среди игроков, в свое время, бытовала точка зрения, что внутри нас живут какие-то малюсенькие организмы, симбионты, через которых мы можем оперировать рассеянной вокруг нас энергией, и что если не контролировать свои желания и эмоции, можно впасть во Тьму. Это не выдерживает совершенно никакой критики… Я смотрю ты почти закончил?

– Да, мастер, – мальчик оглядел обложку и стопку листов. – Сейчас приклею – и когда высохнет, будет готово.

"навык увеличен"

– Неплохо для первого раза. Итак, как ты помнишь, чтобы лучше что-то запомнить – это нужно записать. Примерно так всё и работает – через письмо ты устанавливаешь связь с волшебной книжкой, и она становится чем-то вроде отражения твоего разума. Каждая книжка индивидуальна, чем толще твой словарь, тем больше слов ты знаешь, тем лучше можешь сформулировать свои мысли, что-то описать или отдать приказ. Тут тот же принцип – чем толще твоя волшебная книжка, тем, грубо говоря, больший резерв волшебной энергии у тебя есть, больше способов её применять, больше комбинаций, больше инструментов для преобразования мира… Да?