Текст книги "Непокорная для шейха (СИ)"
Автор книги: Extazyflame
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)
Глава 4
Глава 4
Кира Полянская
Я взошла по трапу в салон частного джета, из последних сил делая вид, что такая роскошь мне привычна, что нет здесь ничего заслуживающего внимания. Ни отделки золотом и ценными породами дерева, ни белоснежной кожи кресел, ни современной аппаратуры. Последовала за молодым арабом-стюардом, стараясь держаться независимо, словно персонал и сам хозяин роскошного самолёта недостойны моего внимания.
Времени переодеться у меня не было. Но я бы и не подумала о подобном.
Висам Аль-Махаби был прав. Я оказалась достаточно безумна для такого поступка. Сорваться в один миг, полететь с ним в его страну, чтобы встретить рассвет… Заодно и встретить, выражаясь понятным языком.
Я имела право на секс. Особенно с тем, кто превращал мою кровь в подобие кипящей лавы. Если я не удовлетворю свою страсть, я просто не смогу нормально работать.
Какая разница? Это не обязывает ни к чему ни его, ни меня. Заглядывать дальше проведенной вместе ночи я не собиралась. Я не покупала сделку. Не пыталась задобрить перспективного партнёра. Не пасовала перед титулом. Я просто впервые за много лет решила уступить зову плоти.
Мужчины, которые так сносят крышу, появляются в жизни довольно редко. Главное – не стоить иллюзий и отнестись к их присутствию в своей жизни, как к мимолётному удовольствию.
Висам повернул голову. Его горящий взгляд вызвал россыпь мурашек по телу.
– Я рад, что ты верна своему слову, Кира.
– Я заинтригована, – опустившись в белоснежное кресло и закинув ногу на ногу, откровенно сказала я. – Не каждый день мне предлагают за ночь побывать в другой стране и уже к началу переговоров вернуться на рабочее место.
Висам разглядывал меня. В его глазах было и пламя ада, и обещание наслаждения.
– А не боишься, Кира, что я, такой злой гений, увезу тебя в свою страну и спрячу в клетке с золотыми прутьями, как покорную одалиску?
Я потянулась к открытой коробке шоколада от Godiva.
– Меня? Я скорее бы поверила тому, что ты хочешь меня съесть.
– Но я принц. Тебе ли не знать, что для нас не существует ничего невозможного?
– Смотри, Виcам, – я погладила шею. – Если ты поймаешь орлицу и решишь оставить в неволе, и при этом поселишь ее в наполненном водой аквариуме, что произойдет? Или поймаешь экзотическую рыбку и посадишь ее в клетку? Твои питомцы не проживут и минуты.
– Аллегория, – сразу понял меня принц Аль-Махаби, – ход твоих мыслей мне понятен. Ты считаешь, любовь не в силах исцелить и наделить неведомыми ранее способностями? Она способна на многое, особенно когда взаимна.
Я с трудом не рассеялась в его высокомерное и безумно привлекательное лицо.
– Висам, мы знакомы меньше суток. О какой любви ты толкуешь?
– О той, которой под силу преодолеть все. А ты меня полюбишь, даже не сомневайся.
– В неволе любовь гибнет. Я не смею осуждать ваш образ жизни, нравы и традиции. Но просто подумай о том, что бы в таких обстоятельствах чувствовал ты. А теперь осознай, что я не похожа на ваших женщин. Не похожа на твою сестру. На своих соотечественниц, которые летают к вам по щелчку пальцев с банкнотами. Я делаю это ради себя.
Самолёт понесся по взлетной полосе. С лёгким толчком оторвался от земли и взмыл в ночное небо.
Мне не было страшно. В крови горело предвкушение. И я летела навстречу захватывающему приключению.
– Я думал, тебя будет сложно уговорить, – нарушил молчание Висам.
Шоколад цвета его глаз таял на языке изумительной сладостью.
– Осуждаешь? Думаешь, быстро сдалась?
– Ты не сдалась.
– Это верно. И я могла бы сама сделать подобное предложение. Но не будем ломать привычный шаблон, всё-таки правый шаг всегда делает мужчина. И это приятно.
Слово слетали с моих губ легко, как вдох и выдох. Да и могло ли быть иначе. Похоже, я все равно соперничала с принцем и находила в этом удовольствие.
– Я готов позволить тебе сегодня очень многое, Кира. Но я бы хотел побольше узнать о тебе.
Перелет предстоял долгий, и я начала расслабляться. Было легко. Спустя час казалось, что я знаю принца с добрый десяток лет. Иногда мне хотелось, чтобы он прервал эту беседу, поцеловал меня, возможно, даже овладел на этом самом кресле. Я не краснела от таких мыслей. Я не гнала их прочь. Я была молодой и состоявшейся. И любила секс.
Но Висам ждал, когда самолёт приземлится в аэропорту эмирата.
На меня пахнуло жаром нагретой солнцем пустыни, едва мои ноги коснулись взлетной полисы. Досмотр и прочие формальности не понадобились: мы почти сразу пересели в геликоптер, который понёс нас над светящимися цепями магистралей, домов и улиц. По океанский глади плескался свет лунной дорожки.
– Я безумна. Ты был прав, – взволновано прошептала я, ощутив, как моя рука дрожит в руке принца Аль-Махаби.
А он словно понял, что я близка к тому, чтобы закрыть глаза и шептать, задыхаясь от страсти, лишь его имя.
– Мы оба безумны, Кира, – Висам повернулся, посмотрел на меня. Мир рухнул к ногам. Сердце забилось ритмом его имени. – Но все же я больше. Ты не представляешь, насколько…
Полозья геликоптера коснулись посадочной площадки в обрамлении точечных огней.
Над головой рассыпались бриллианты незнакомых созвездий, ярких, четких. Словно не проникало сюда световое загрязнение мегаполиса. Далеко-далеко мигали они маяка, одиноких кораблей, а как будто опрокинутый свет чужой луны расстелил платиновый ковер на водной глади.
Запах пустыни смешивался с запахом моря, ночных цветов и ароматом кожи Висама. Я ощутила, как сильно волнует его близость именно тут, где он был в своей стихии. Я сама пришла в обитель мужчины, которого хотела до зуда на кончиках пальцев.
Высокие каблуки вязли в песке, воды залива с тихим рокотом подкатывали а берегу, сглаживая тепло горячего песка прохладой.
Мне пришлось путешествовать довольно часто, но сейчас, в компании арабского принца, окружающий мир обрел совсем иные краски.
– Висам, какая красота. Где мы?
– Мой дом, – обнимая меня за плечи и вдыхая аромат моих волос, произнес мужчина. – Мои владения. Никто нам тут не помешает.
Беспечная свобода, кураж и возбуждение вскружили мне голову. Зажмурилась и ощутила, как поцелуи Висама проходят вдоль кромки волос, касаются шеи. Стало трудно дышать.
Я была наедине с искусителем, самим дьяволом. Он привык получать все, что пожелает. И сегодня он желал меня.
– Солнце поднимется над заливом совсем скоро. Если внимательно наблюдать, можно увидеть, как воды меняют оттенок. Кажется, солнце встает из пучины. Я видел много таких рассветов у моря, но каждый раз смотрю на него, словно впервые. И ты должна это увидеть, Кира. Увидеть и влюбиться.
О чем он говорил – о рассвете или о себе, я не уточнила. Сбросила туфли, и ноги тотчас же обнял бархатистый, прогретый за день песок.
Без каблуков я едва доставала до плеча Висама. Ему пришлось наклониться, чтобы впервые поцеловать меня.
Я была готова а этому. Но когда чувственные губы коснулись моих, как будто опешила. Меня тотчас же накрыло, словно цунами, ярким светом и жаром во всем теле. Словно тысячи вулканов взорвались в сознании.
А ведь это был всего лишь поцелуй. Испытывающий, отчасти сдержанный, и вместе с тем властный.
Ноги подкосились. Висам обнял меня за талию, углубляя атаку языка у меня во рту, исследуя его уголки с напористостью собственника. Мир сотрясло мощью десяти балов.
Далеко от дома, в чужой стране, наедине с мужчиной, который мог быть опасным, я чувствовала себя так, будто наконец обрела что-то родное и близкое. То, к чему всегда стремятся странники после долгих скитаний.
Возможно ли это? Мы только сегодня увидели друг друга впервые!
– Аблькисс, – шепот Висама рассыпал бисер чувственного отклика в груди, – "Неземная". "Непокорная.
Тогда он впервые назвал меня именем, которое мне пришлось принять и носить в плену. Но я этого не поняла: мне показалось, что оно было частью арабских слов, в порыве страсти сорвавшихся с его языка.
Даже во тьме при свете луны его глаза пылали – два черных уголька. Страсть сделала их похожими на порталы со сверкающим внутри молниями.
Секунд с десять смотрели мы друг на друга, до тех пор, пока одновременно на сделали шаг навстречу друг другу.
– Mubtaghaa[i], – прохрипел Висам, сжимая мои плечи, скатывая по ним рукава платья.
– Мой горячий принц, – бездумно выпалила я по-русски, вырывая, дёргая, срывая пуговицы с облегающей дизайнерской рубашки, касаясь дрогнувшими ладонями его обнаженной груди, чувствуя, как неистово под ними бьётся ретивое сердце.
Платье упало к ногам на теплый песок. Словно белая хищная птица, накрыла его упавшая следом рубашка.
Нас было не остановить. Вспыхнувшая страсть достигла точки кипения, и выплеснулась, сметая доводы рассудка и морали.
Чужие звёзды безмолвно глядели с небес на наши неистовые объятия. Видели ли они ранее нечто подобное? Думать о том, что я не первая предалась любви с наследным шейхом на песке приватного пляжа, не хотелось. Я и не стала. Желание тотчас же стать добычей потрясающего и сильного мужчины выбили мысли одним рывком.
Его губы скользили по моей груди, ниже и ниже. Охнув, я ощутила, как меня бережно опускают на землю. Тёплый песок коснулся плеч и спины.
Глядя на меня, распятую почти у кромки прибоя, нетерпеливую, горячую, извивающуюся в желании поскорее ощутил вес мужского тела, его пульсирующий член внутри, Висам расстегнул ремень. Когда он снял брюки и шагнул ко мне абсолютно голый – рассудок померк окончательно.
Я стала сгустком энергии, шаровой молнией, сотканной из секса и жажды наслаждения. И Висам – он сам был на грани от моей чувственной отдачи – не стал меня мучить, хотя, я чувствовала, хотел и мог.
Опустился сверху, накрыв вновь мои губы своими, переплетая пальцы наших ладоней. Миг – и он подтянул мои руки к голове, удерживая практически распятой на теплом песке.
Как будто вспышка сверхновой сожгла в пароксизме желанного сумасшествия все, что ранее, казалось, было важным. От этого бесхитростного жеста завоевателя я едва не кончила в один миг. Когда внушительный член коснулся лепестков моей пульсирующей киски, я покорно раздвинула ноги, толкая бедра навстречу, принимая Висама в себя полностью.
Мужчина замер, как будто дал возможность привыкнуть к своим размерам, и начал двигаться, стараясь жалеть мою эрогенную точку с разного угла.
Он был искусен и опытен. Маэстро и виртуоз соблазнения и секса. И я отдавалось ему лёжа на песке, забыв обо всем.
К черту дедлайны. В топку сделки и переговоры. В огонь маски и манеры вместе с контролем. Какая высокая степень свободы – свободы быть собой, быть безумной, слабой, решительной и эпатажной. Я могла сама выбирать и была счастлива. А сегодня, моим выбором стал этот потрясающий во всех смыслах мужчина.
– Абль… кис! – прохрипел Висам, когда я перестала контролировать приближение оргазма, обняла его поясницу ногами и задвигалась в такт.
Словно тысячи планет взорвались в то т миг, унося меня к чужим небесам. Жар кожи двух сплетённых тел, аромат чистой похоти, бурлящая в такт наслаждению кровь – все завертелось в один миг. Висам сжал мое содрогающееся тело в объятиях и отстранился.
Я протестующе застонала. Я даже не поняла, что мы занимались любовью без защиты. Только когда тугие струи теплой спермы выстрелили на мой живот и обнаженную грудь, задев даже припухшие губы, я это осознала.
Висам не дал мне сказать ни слова. Наклонился и вновь поцеловал, слизывая следы своего удовольствия с моих дрожащих уст.
– Нереальная… Дерзкая и страстная… – шептал мужчина, целуя веки, нос, скулы, все, до чего смог дотянуться. – Ты моя… Никому не отдам…
Иногда в его речь вплетались арабские слова, придавая остроты пережитым ощущениям. Счастливая до неправдоподобности и удовлетворенная, я повернула голову.
Вдалеке воды залива начали наливаться серебром, переходящим ближе к линии горизонта в перламутр. Серая платина рассветного неба готовилась встретить новый день.
Висам притянул меня к себе. Погрузился ладонью в спутанные пряди моих волос.
– Смотри… Это зрелище хочется созерцать снова и снова.
Мне хотелось закрыть глаза, насладиться теплом самого желанного в мире мужчины. Но и пропустить красоту, ради которой (ага, обманывай себя) мы прилетели в родной эмират принца, на хотелось.
И я смотрела, как водная гладь меняет оттенки, и как над заливом появляется розовая корона рассветного солнца, как заливает горизонт и редкие облака пурпуром и пламенем. В тот момент и правда пожалела, что оставила клатч со смартфоном в геликоптере. Такой рассвет хотелось запечатлеть в деталях.
– Есть очень древняя легенда, – прошептал Висам. – По преданию, стихия воды узрел деву, во взгляде которой пылал огонь. Она была воительницей племени. И стихия воды пожелал ее. Но не знал, как обладать, не погубив.
Висам коснулся моего обнаженного плеча губами и продолжил:
– Он ласкал ее, срываясь дождем на пески бесплодной пустыни. Там начали цвести цветы и оазисы. Но дева огня была далека и неприступна. Ор хотел забрать ее в пучины вод, но не желал губить. И вот однажды попросил стихию огня помочь ему завоевать непокорную…
– И это удалось? – завороженная, прошептала я.
– Удалось. Стихия огня желал счастья своей жрице. И знал, что не далее как на заходе луны в бою с другими племенами сердце воительницы Амрнеи пронзит стрела. Оттого он спас ее, превратив в солнце. Теперь стихия воды может любить ее ночами, но утром отдает миру как самою большую ценность. Бедуины зовут рассветы над морем поступью Аминеи.
От принадлежащего вере ислама принца слышать языческий сказ было странно. Но легенда мне понравилась.
Хотя я до последнего сомневалась, что воительница Аминея была счастлива вынужденному союзу со стихией воды. Ведь не зря каждое утро она стремилась избежать его объятий и вырваться на небосвод, где никогда он ее более не достанет. Только ночью, вернее, ближе к утру…
Я ничего этого не сказала. Лучи солнца позолотили горизонт, разлив по глади залива поток расплавленного золота. Редкие облака, подсвеченные рассветным солнцем, были похожи на сверкающее золото.
Увиденное все же ошеломило меня, ведь изначально я считала, что рассвет на берегу залива – всего лишь мастерский прием арабского пикапа. Я бы на такой не повелась, если бы не хотела Висама до дрожи в коленях. Но зрелище поистине того стоило.
Мой арабский искуситель привлек меня к сбте, накрыл рот долгим испепеляющим волю поцелуем.
Расплавленное золото ласкало наши сплетённые в экстазе тела, белоснежный песок усиливал ласки, а я забыла обо всем на свете. Как будто одержимая, отдавалась своему восхитительному любовнику в лучах рассвета чужой страны.
Солнце уже преодолело линию горизонта, когда я, счастливая и растерянная от обрушившихся ощущений, неловко собрала волосы в хвост и натянула платье. «Белый песок останется воспоминанием о Висаме. Черт, как мне пережить заседание совета директоров? Я собственное имя забыла!»
Принц Аль-Махаби обнял меня со спины. Мы смотрели, как солнце отражается в лазурных водах, свежий бриз играл нашими волосами. Молчание было благодатью: не хотелось порочить очарование пережитого никакими словами и мыслями.
Вдали над берегом виднелись строение. Огромное имение, похожее на дворец из белого камня, утопающее в зелени садов, дороги вели к бухте с голубой водой и белым песком.
Висам увидел, куда направлен мой взгляд.
– Это мой дом, Кира.
– Дом? Это дворец! – восхищено прошептала я, – как в сказке из тысячи и одной ночи!
И тут же почувствовала, как по позвоночнику побежала волна тревоги.
Что, если Висам сейчас пригласит мня войти? От душа я бы не отказалась, конечно, но вдруг ему придет в голову познакомить меня с эмиром и его, судя по досье, многочисленной семьёй – четырьмя женами и детьми?
Я, во-первых, сгорю со стыда в таком виде. Как мусульмане в таких случаях называют нас? "Шармута"? Да глава клана Аль-Махаби разорвет свежеподписанный договор сразу, едва посмотрит на меня – счастливую, витающую в облаках, с песком в растрепанных волосах…
Мои мысли были не так уж далеки от правды. Но по счастью, в то утро я этого так и не узнала. К тому же куда сильнее того что подумает семья Висама, меня тревожило другое.
Да! Мы занимались сексом на песке, как два изголодавшихся сексуальных маньяка. И мне было не просто хорошо с Висамом, я взлетела на запредельную высоту наслаждения, и ее отголоски все ещё бурлили в крови. Но самое парадоксальное заключалось в том, что это был просто секс!
Шикарный. Незабываемый. Не похожий ни на один из тех, что я испытывала прежде, хотя опыт у меня был хороший. Но влекло меня к Висаму именно сексуально! В этом одержимом желании на было ванильно-возвышенных картин о том, как мы уходим в закат взявшись за руки, справляемся свадьбу (плевать по чьим традициям), заводим кучу детей и любим друг друга до конца наших дней.
Вот не было – и все!
Циничной Кире Полянской было все равно, кто ее довел до исступления: принц или нищий. Разве что у последнего бы не было возможности увезти в эмират на борту чартера. Интересовало только тело… Хотя нет, дерзкая харизма тоже волновала кровь. Но строить какие-то отношения – увольте. Нам было хорошо. И этого достаточно, чтобы остаться в мыслях друг друга воспоминанием.
Правда сейчас, чувствуя, как под лопаткой бьётся сердце моего любовника, я подумала, что не против бы повторить… На прощание. Хороший секс окрылял и заряжал энергией на недели вперёд.
– Мне надо успеть на совет, – стараясь вложить в дрожащий голос как можно больше хладнокровия, напомнила я. – Поспать хотя бы часок – уже не говорю…
Висам поцеловал меня в шею. Кивнул.
– Тогда нам пора возвращаться.
Геликоптер понес нас над панорамой просыпающегося эмирата, и я неотрывно следила, как сверкает под солнцем гладь залива, как мелькают белые каменные строения с крышами, на крышах было много стоечных батарей. Это была окраина – видимо, район богатых вилл и дворцов шейхов, а до города мы не долетели. Аэропорт находился тоже за чертой.
– Ты можешь принять душ, – сказал Висам, когда мы взошли на борт джета.
Этим предложением я с удовольствием воспользовалась, понимая, что явиться в растрепанном виде в Москве будет крайне неосмотрительно. Вымыла и высушила волосы, уложив в прическу.
Всё-таки смена поясов и климата сказалась. А может, всему виной был неугомонный аппетит Висама Аль-Махаби. Зевая, я вышла в салон.
Джет рассекал белые клубы облаков, иногда в разрывах были видны цепочки магистралей – но вскоре они сменились пустыней. Стюард сервировали столик. Я ощутила аромат кофе, и мой рот наполнился слюной. Преодолевая сонливость, я намазала джемом хрустящий тост.
Висам неотрывно смотрел на меня, придерживая голову сложенными в замок ладонями. Огонь в его глазах смеялся нежностью, решимостью, восхищением и обещанием врат рая. А я восстанавливала силы, стараясь не набрасываться на еду как одержимая. Было сложно. Пусть мы и не устраивали секс-марафонов на пляже, я ощущала усталость.
Кофе на спас. Меня начало клонить в сон с утроенной силой. Сначала я невпопад отвечала на вопросы Висама, кивала на его слова. Кажется, он говорил о детстве. О соперничестве с братом, любви отца, его любви к сестре…
Мне бы очень пригодилась эта информация. Но я, увы, погрузилась в сон. Лишь ощутила, как кресло приняло горизонтальное положение при помощи кого-то механизма, как кто-то, может, сам Висам, накрыл меня пледом и опустил шторы, чтобы лучи солнца не светили в иллюминаторы…
Я проспала почти весь полет. В Москве Уде было позднее утро, когда Всиам осторожно коснулся моего сладких поцелуем и сказал, что мы вернулись.
Вот тут мне стали стыдно. Но не за то, что мы так одержимо кувыркались – за то, что уснула. И тола принц Аль-Махаби с восхищённой, даже слегка умиленной улыбкой заверил в том, что ничего страшного не произошло. Даже сказал, что понимает, как важно уметь восстанавливаться бы, особенно в мире большого бизнеса.
[i] Желанная (арабск.).
Глава 5
Глава 5
Меня отвезли домой на автомобиле из его кортежа. До совета оставалось ещё пять часов. Я думала, что использую их для сна, но сон больше не шел. И я позволила себе роскошь поваляться в ванной, под бокал белого вина и блюз вспоминая до малейшей детали наш с Висамом секс на пляже.
В теле разливалась истома, сладкая, приятная, она как будто таяла на языке вкусным щебетом. Всё-таки арабы – превосходные любовники. Наши русские мужчины редко были так обходительны и в большинстве своём являлись кончеными эгоистами. Или мне так не везло, кто знает?
Я считала себя циничной и стальной. И, видимо, не без оснований – сердце Висам не затронул. Не затронул настолько, чтобы я захотела тотчас же отказаться от своей прежней жизни ради возможности быть с ним. Насчёт нашего совместного будущего иллюзий не строила.
Бизнес. Вот, что всегда будет на первом месте. Секс – я не буду исключать его из нашей программы времяпрепровождения, когда мы будем встречаться для решения вопросов.
"А всё-таки мама однажды дала мне очень ценный совет: не влюбляться. Спать, использовать, развлекаться, но сердце держать холодным. Так проще и легче. Я влюблена исключительно в работу".
В приподнятом настроении я появилась в офисе. Это, конечно же, не скрылось ни от кого. И от мамы – тоже. Сразу было заметно по лукавой чертовщинке в ее глазах.
– Зайди-ка ко мне, – велела она. – У тебя прямо-таки неприличная улыбка. Ничего не хочешь мне рассказать?
– Да ничего особенного не случилось, мам, – отмахнулась я, стараясь прогнать из памяти поцелуи Висама.
– У тебя был секс.
– Был, – я пригубила кофе. – И что, тоже мне, событие.
– У тебя был удачный секс. Кто он, расскажешь? – у нас с матерью не было запрещенных тем для разговора. Она с детских лет была мне подругой. – Ты всё-таки дала шанс этому актеру, как его, Петр Беликов?
– Нет, – мне хотелось поделиться, но не пойми что удерживало. – Беликов трахает все, что движется. Имени Киры Полянской в его зарубках на кровати не будет.
– Я рада, что ты видишь суть людей. Ты богатая невеста, и это, к сожалению, во многом определяет окружение. Но не всегда. Так ты мне не скажешь, кто он?
Звонок селектора избавил меня от ответа.
– Алексей, – строго осадила секретаря мать, – я велела нас с дочерью не беспокоить четверть часа. Это так трудно?
– Простите, Виктория Олеговна, – смутился референт, – просто я получил известие, что его высочество принц Висам и принцесса Газаль Аль-Махаби направляются к нам для уточнения некоторых вопросов…
Его последующие слова потонули в шипении крови, ударившей мне в виски, улыбка стала шире, сердце заколотились, и я облизала губы, не справившись с потоком сладострастных воспоминаний.
Мать отбила звонок и пристально вгляделась в мое лицо. Затем рассеялась.
– О, bestia! Я должна была догадаться, глядя на то, как вы едва не отымели друг друга глазами на показе.
– Так очевидно? – я не хотела делиться сокровенным, пока Висам все ещё находился в Москве.
Мама кивнула, сдерживая смех.
– Осуждаешь меня? За то, что я сплю с деловыми партнёрами?
– Кира, ты как дитя иногда. Я не осуждаю. Ты это сделала, когда мы уже заключили сделку, и вопросы отпадают. Вряд ли принц взял тебя шантажом, верно?
Я кивнула.
– Даже спрашивать не буду. Вижу по твоим глазам, он явно был на высоте. Только скажи мне, что твоё сердце все так же холодно и бьётся с одним единственным именем на губах. Именем "Легрессо".
– Можешь в этом даже не сомневаться, мама, – я усмехнулась. – Даже если нашему венценосному партнеру как-то удалось бы достать членом мою сердечную мышцу, у меня никогда не дремлет здравый смысл.
– И что же он говорит тебе? – мать позабавила моя метафора про сердце и половой орган.
– Да все то же. Я не стремлюсь быть надцатой женой, сидеть в заточении и каждые десять месяцев рожать ему светловолосых мусульман. Драться с другими клушами и бояться засыпать, как и ждать, когда муж всё-таки решит прийти по мне в спальню. Хорошая таблетка от влюбленности, верно?
– Ну, насчёт двенадцати жен – это, скорее всего досужие сплетни. Но в целом, чужая страна, чужие нравы – и мы знаем о них многого.
– Посмотри на принцессу, мам. Она боится поднять глаза, заговорить без разрешения брата. Ты знаешь, что он запретил ей приехать на встречу со мной? Как думаешь, почему?
– Я мягко поговорю с ним. Вы встретитесь с Газаль. Я же вижу, она тебе интересна.
– Да, – призналась я, – меня, распирает противоречиями. Мне хочется показать этой девушке, чего ее всю жизнь лишали и будут лишать. Что есть иная жизнь, где у женщин есть свобода и право выбирать свою судьбу самой. Но я понимаю, что не имею на это никакого права. Она вернётся в ОАЭ. Я останусь здесь. А знание, что есть другой мир, где она могла бы быть счастлива, будет день изо дня точить ее изнутри.
– Ты нашла золотую середину. Кира, – высказалась мама. – Ты прирожденный дипломат и просто хороший человек. А теперь, пожалуйста, подготовимся к встрече наших партнёров. Только не улыбайся так явно, хотя я смею предположить, от ваших искр начнет плавиться потолок переговорного зала…
Я расхохоталась, сбросив напряжение.
– Будь спокойна, мама. Все, что произошло ночью, под ее покровом пусть и остаётся…
