Текст книги "Афоризм обмана (СИ)"
Автор книги: Euphonic Lemonade
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)
====== Книга первая. Пролог ======
– Эй, Грей! Я, кажется, нашел мухомор! – Ха-ха! Находка просто изумительная! Но я не удивлен. Нам все-таки нужно найти мою любимую невесту, а не мухоморы. Но если ты найдешь для нее, случайным образом, пару съедобных и вкусных грибов, думаю, она обрадуется и приготовит нам потом что-нибудь с ними, – красивый молодой человек улыбнулся и пошел искать свою любовь. Ему показалось, что он заметил полянку, покрытую мухоморами и платье своей возлюбленной. Молодой человек поспешил к тому месту, но нечего не увидел, так как ему нужно было раздвинуть ветви. И как только он раздвинул их своими руками, его сдавила боль, и он начал терять рассудок, все поплыло перед ним: его невеста, словно сломаная кукла, лежала убитой в крови.
Знаете в чем разница между слухами и правдой? Сплетни, заслуживающие одобрение любым, кто-либо распространяет их, покрывают мир темным слоем значительно быстрее, зато правда либо никому не нравится либо же является слишком страшной, чтобы распространяться по всему белому свету. Несмотря ни на что, правда это или ложь, но семейство Медуз поистине, больше предпочитало отдавать свое внимание слухам и сплетням, не показывая вида, в то время как семейство Кью искало только правды. И какого же теперь было этому благородному семейству, когда на их головы свалилось столько страшных событий, что слухами это невозможно было бы назвать. Упоминание о них приводило, упомянутую раннее семью, в такое меланхоличное состояние, что все близкие знакомые этих бедных жителей не могли с ними заговорить не под каким предлогом. Члены семейства Кью не подпускали к себе никого. А ведь они искатели истины. И как же им теперь не бояться правды?
В большом особняке Медуз новость о смерти мисс Литл дошла даже до микроскопических трещин в сыром подвале огромного и восхитительного дома. Этот богатый особняк не только состоял из трех этажей, но и имел множество других маленьких построек. Здание всегда красовалось своими чудесными комнатами и ярким светом. Самая лучшая и запоминающаяся комната – большой зал, в котором находилось несколько мягких диванов, огромный ковер и различные музыкальные инструменты, воспроизводящие только самые волшебные звуки, если им надлежало попасть в умелые и ловкие руки. Стены этого восхитительного зала были украшены самыми знаменитыми и богатыми картинами мира.
Но вернемся к самим Медузам. Каждый человек, проживавший в этих крепких стенах, находился первое время в некотором замешательстве, ведь смерть молодой девушки по сути для них нечего не значила, но это происшествие сильно повлияло на их главного молодого друга – мистера Кью, чье непринужденное поведение и восхитительную улыбку уже никак нельзя было вернуть. Под тяжестью таких мыслей, семья Медуз все-таки приняла решение уделить внимание бедным Кью, однако ответа на их письмо Медузы так и не дождались. – Думаю, Аура, тебе следует почаще разговаривать с Файтори, тот факт, что теперь он одинок, так и пронзает мою душу. – Не волнуйтесь, тетушка, у него есть превосходный брат, который заменит ему тысячу таких, как я, – равнодушно произнесла девушка, рассматривая что-то в окне. – Не говори так, деточка. Дело идет не о добросердечной заботе, а о любви.
Девушка, так величественно сидящая на диване возле окна, вдруг резко побледнела.
– Об этом и речи быть не может. Мы с ним даже словом обмолвиться не смеем. А вы еще такое говорите, – нахмурилась девушка.
Пожилая дама с такой же величественностью сидящая напротив девушки, пронзила ее взглядом.
– Знаешь, Сьюзан… – обратилась старая дама к девушке, как ее прервал неожиданный посетитель, тихо вошедший без стука. – Простите миссис Кук, кажется у мистера Медуз-младшего снова обморок. – Что с ним такое?! – поспешно встала дама с кресла и с некоторой тревогой взглянула на Ауру. – Знаешь, забудь сейчас о Кью, твоя семья здесь, а не там, поэтому, в первую очередь думай не о них, а о нас, – твердо сказала она и вышла из комнаты, оставив прелестную девушку в объятиях одиночества.
Мальчик лежал в главной комнате без чувств на диване. Лицо его было бледным, глаза закрыты. Рядом с ним сидел молодой человек с белокурыми волосами – старший из братьев Медуз. Его брови были нахмурены, глаза красны, из-за чего родинки под левым глазом не было видно. Язык еле-еле поворачивался.
– Пора тебе заканчивать пить спиртное, – сказал другой из братьев, сидящий на кресле в углу комнаты у больших красивых окон, – ты выглядишь очень некрасиво. – А тебе уже давно пора следить за своим языком, – пропыхтел старший брат. Хотя ты и выглядишь лучше всех нас, за исключением Сьюзан, но это не дает тебе права указывать, что нам делать. – Ну знаешь ли, у меня прав достаточно больше, чем у тебя, – равнодушно заметил красивый брат.
В ответ старший лишь нахмурил брови.
– Какой по счету? – строго спросила тетушка, резко появившись в комнате.
– Третий, – ответил слуга, также неожиданно появившись в комнате.
Она подошла к мальчику и сердито взглянула на пернатого служащего. – Когда прибудет доктор?
– Сию же минуту он должен появиться.
Не успел сказать и последнее слово слуга, как входная дверь отворилась и в комнату быстрым и уверенным шагом вошла странной наружности молодая девушка. Она в один момент очутилась у мальчика, подложив под ноги ему несколько подушек. – Когда случился? – твердо спрашивала она, ни к кому не обращаясь и ни на кого не смотря. – Пять-шесть минут назад, – ответил слуга. – Который раз? – Третий.
– Не слишком вы молоды сударыня? – вдруг прозвучал гордый голос старой дамы, – Кажется, я вызвала мистера Вайта, а не вас.
– Боюсь, для таких вызовов я уже стара. Впервые,я была здесь тогда, когда ваш младший внук должен был родится, а старший заканчивал учиться, – монотонным голосом произнесла девушка, рассматривая бедного мальчика с явным сожалением. Старший брат чихнул. – Как вы смеете так разговаривать со мной? – возмутилась миссис Кук, нахмурив брови. Доктор не обратила внимания, так как как та смачивала водой тряпку, после чего положила ее на бледное лицо мальчика. Он очнулся где-то через три минуты. Его зрачки были расширены, он удивленно уставился на доктора. – Ну вот и все. Вам следует, молодой человек, больше бывать на свежем воздухе, а вам, миссис Кук, стоит иногда проветривать комнату, – усмехнулась доктор. – Воздух здесь не причем. У него сердце больное, – возразила старая дама, скрестив руки на груди. – С этим я не могу не согласиться. Но помещение стоит проветривать. Каждый день, – после этих слов доктор слегка кивнула головой и покинула этот странный дом за пять секунд, оставив остальные лица в полнейшем недоумении.
Миссис Кук в ответ только покачала головой, после чего она усадила мальчика возле себя, точнее, села около него и быстро вздохнула.
– Ну ладно, мой дорогой, пора тебе подышать свежим воздухом, – воодушевленно приказала старая дама, удивляясь своей чудной идеи. Связь между двумя мирами: миром Медуз и миром Кью необычная прозрачна, но она есть. Так что же их может объединять? Не деньги ли? Да это в первых рядах! Не будь так богаты Кью, Медузы даже не вправе были бы взглянуть в их чистые глаза. Особенная дружба в этом семействе ощущалась между Медузами – родителями и родителями Кью, и между детьми мужского пола. А так как в семье Кью оба ребенка – мальчики, то Аура и Океания обычно при посещении ледяного особняка Кью, чувствовали себя крайне одинокими и брошенными. Но даже имея такую им обыкновенную грустную картину, обе девушки были влюблены в какой-то мере в юношей, поэтому они всегда прощали их отношение к ним самим. Конечно, чувствуя большую ответственность за дружбу между мистером Кью и остальными членами семейства Медузы, эти рыбки просто обязаны были навестить дорогих им людей. Визит этих аристократических особей состоялся на следующий день. Семейство Медуз остановилось около красиво украшенных, но тусклых дверей замка. На их звонок никто не ответил. Медуз подождали около полторы минуты, после они осмелились открыть дверь, которая легко им поддалась, из-за того, что была она уже была открыта изнутри. Медуз вошли в темное помещение. Это была прихожая. Они аккуратно включили свет, ибо им уже приходилось здесь бывать и запомнить нахождение выключателей было довольно легко. Первый, кто переоделся был Фалис. Этот джентльмен прошел в огромную гостиную, чьему взору предоставилась такая картина: красивый молодой человек спит у окна, облокотившись на руки, лежащие на подоконнике. Когда остальные члены гордо сняли верхнюю одежду и последовали за мистером Медуз, то первое, что их встретило, при входе в гостиную, это злобное шипение молодого мистера Фалиса, прижавшего длинный указательный палец к губам, а другой рукой указывая на спящего. Миссис Медуз опустила глаза, а ее старшая дочь изумленная этой ситуацией, вскинула брови и уставилась на старших братьев, требуя объяснений. – Разбуди его, – потребовал Уилфред, обращаясь к Фалису. – Даже не смейте! – отрезал младший Медуз. – Он сейчас так спокойно спит. Вряд ли мы еще увидим такое умиротворение и кротость на его лице. Не желая просто сидеть и ждать, пока Кью проснется, в отличие от братьев, девушки гордо взяли книги из личной библиотеки Кью старшего и принялись листать странички, якобы читая. Причем младшая последовала примеру старшей лишь из-за перспективы насладиться интересными картинками. Зачем же наслаждаться более чувствительным и проникновенным – буквами? Миссис Медуз заняла себя тем, что сидела около своих прелестных дочерей и заплетала им волосы, в то время как оставшаяся мужская половина тихо, но весело спорила между собой насчет дальнейшей жизни: – Даже не знаю чему посвятить себя! – нахмурился в шутку старший из братьев. – Не волнуйся об этом слишком много. Будешь работать на меня, – прохохотал Фалис, но тут же замолчал, ибо в комнате появилась фигура младшего Кью. Парень, застав их в такой момент, стоял и не шевелился. Лицо его не было таким бледным, как и лицо старшего брата, зато глаза устало смотрели на всех Медуз сразу. – Мистер Кью! – первой очнулась Океания, подбежав к юноше и протянув к нему руки. Тот чуть улыбнулся и погладил девочку по голове. – Мы очень соболезнуем... – начала Миссис Медуз, как мистер Кью младший прервал ее: – Спасибо. Мы очень благодарны вашему вниманию. Пойдемте в мою спальню. Она очень большая, не стоит ему мешать, – младший брат взглянул на спящего. Семья молча и гордо поднялась с диванов и последовала за мрачной фигурой изящного мальчика в его комнату. Там действительно все было очень просторно. У него, как и у его брата был собственный камин, хоть и не такой большой, как у второго брата, зато тепло распространялось очень быстро. Комната была поделена на две части: спальня и кабинет. Этот прием был взят опять же у его старшего брата. Юноша попросил девушек сесть на маленький, но уютный диванчик у камина, миссис Медуз и старшие братья расположились на диване у окна, а младший из братьев один сел вместе с Кью на кровать. – Как Ваше здоровье? – осведомилась миссис Медуз, величественно поправляя складки на платье. Кирик Кью ответил на этот вопрос положительным ответом. – Я готова оставить вам своих сыновей на несколько дней, если вам это будет в пользу. – Мы вам очень благодарны, но я думаю, что это излишне. Он чувствует себя сейчас уже чуть лучше. В первые дни, когда на него свалилось все разом, мой брат был сильно удручен. Он отказывался есть и часто сидел так перед окном, размышляя. Все это время он только и делал, что думал. – А Вы-то как? – вдруг спросил младший из Медуз. Кью попытался улыбнуться. Как глаза вдруг у него покраснели. – Вы плачете? – вдруг прозвучал тихий голос Ауры., будто она задала этот вопрос не юному джентльмену, а холодным стенам этого дома. – Он не умеет, – ответила также тихо ее сестра. Возникло неловкое молчание. Мистер Кью озадаченно посмотрел на сестер: – Знаете, я думаю в нашей жизни теперь все поменяется. – Не говорите так! – воодушевленно произнес старший из братьев Медуз, – воодушевленно произнес старший из братьев Медуз. – Все непременно уладится! Кирик Кью как-то особенно взглянул на Уилфреда, после чего встал и посмотрел на миссис Медуз. – Наш отец умер еще до того, как я сумел сказать первое слово. Но знаете, что самое удивительное: его образ до сих пор хранится у меня в голове, будто бы, его лицо я увидел только вчера: это серьезный, но очень великодушный человек с глубокими глазами в сюртуке. Он смотрит на меня очень строго, но при этом его глаза улыбаются, будто он вот-вот рассмеется, что раньше у него так и выходило. А образ матери, не смотря на то, что я пятнадцать лет прожил с ней, видел ее каждый день, разговаривал с ней, часто и беспрерывно изменяется, воплощаясь то в добрую, искреннюю улыбку, то нежные теплые руки, а иногда в красивые сияющие глаза, – мистер Кью бросил нежный взгляд на одну из фотографий, стоящую на камине.
Опять восцарилась тишина. Миссис Медуз неловко попыталась успокоить мистера Кью парой добрых слов, но из-за ее привычки разговаривать на высоком тоне, эти утешения звучали, как угроза. Но Кирик не обратил на это особого внимания и сделал честь, поблагодарив ее от своего чистого сердца.
Настало время прощания. Медузы выразили свое огорчение, так и не побеседовав со старшим мистером Кью. – Вы точно не нуждаетесь в общении, Кирик? – строго спросил Уилфред. – Благодарю вас, но это пустая трата времени. Сестры удивленно уставились на колкого Кирика, подумав, что он думает недоброжелательно об их семье, а потом, заметив, как он искренне и грустно кивает им головой, при последних словах, их несправедливое подозрение сразу же отпало. Им снова пришлось пройти через гостиную, застав там спящего мистера Кью, и, не боюсь сознаться, в этот момент, когда они второй раз обратили внимание все на то же неподвижное бледное и спокойное лицо молодого человека, в голове каждого гостя пронёсся голос, спрашивающий сам себя: “А не мертв ли он?”. Эта мысль успела улететь, когда они вышли на улицу и стали дожидаться кареты. Свежий воздух обдувал им лицо и теребил своими воздушными силами белые волосы каждой Медузы, из-за чего вследствие у них образовалось на голове что-то вроде объемного комка. Небо было прозрачным, из-за чего облака сильно выделялись на слабо-белом фоне, оставляя малозаметную тень. Солнца не было. Воздух был пропитан тишиной и спокойствием, как будто все картины, представляющиеся обыкновенному взору были ненастоящими. Даже когда это семейство уже ехало в карете, перед ними из окна виднелись пейзажи, будто усыпанные не снегом, а солью. Эта соль была практически везде. Из-за своего оттенка и нежного сливания с небом, природа казалась каким-то призраком. Но это не наводило тревоги. В душе было какое-то странное усыпанное спокойствие, вызванное фальшивым видением. А в мыслях проносились только одно: “А не мертв ли он?”
====== 1 глава ======
Несколько ранее. Утро. Самое обыкновенное прекрасное утро. Начало нового дня. Начало новых событий и чудес. Что может быть лучше, сияющего сквозь росу на листве, солнца. Что может быть прекраснее тенистых тихих улиц, по которым радостно шагала миловидная девочка в белой шляпке. Это милое создание держало свой путь через парк, в котором не было никого, кроме нее. Она чуть подпрыгивала и напевала веселую песенку своим задорным голоском. Что может быть очаровательнее этого? Девочка с шляпкой прошла мимо красивой клумбы с ароматными цветками, похожими на нее. Они будто кивнули ей, когда та обратила на них свой кроткий взор и улыбнулась. Ей пришло в голову остановиться у одного из ларьков и купить несколько цветков, что она и сделала. Потом, наслаждаясь утренними лучами солнца и свежим воздухом лета, девочка побежала к одному из магазинчиков, в котором продавались разные аксессуары для девушек. В основном, это были шляпки и различные украшения всех видов. Стоило только открыть маленькой даме в шляпке стеклянную дверцу этого бутика невысокого уровня, как на шею ей бросилась точно такая же маленькая дама с восхитительными волосами.
– Ну пойдем? – спросила девочка в шляпке, улыбаясь своей подружке.
– Подожди! Я только возьму с собой круассаны. Мне дала их тетя Эль на дорогу. Сию минут у, мадам! – та весело убежала.
А девочка в шляпке покружилась на месте и вдруг, остановившись, так как в голову к ней пришла задорная мысль, в одно мгновенье очутилась за магазином, спрятавшись за углом. Ее подружка, выбежав из здания, остановилась в недоумении и начала озираться по сторонам. Потом девочка начала окликать ее и медленным шагом направилась к углу, но вдруг от туда резко высунулось скривленное лицо девочки в шляпке. Ее подруга здорово вскрикнула от неожиданности и бросилась бежать, а девочка стала весело хохотать.
– Хорошо ты притворяешься, Аттерми, я уже подумала ты и вправду испугалась меня! – улыбалась девочка в шляпке.
– Разве? Я видела, как ты нырнула за угол, – пожала плечами Аттерми, – мне казалось, ты уже больше не будешь так делать. Ты же ведь дама!
Девушка в шляпке сделала серьезное лицо и произнесла величественным тоном:
– Мисс Жоржеуана де Лен, соизвольте молчать о моих происхождениях и, будьте добры запомнить, что я, миссис Дорлиана Ость…
– О моих происхождениЯХ? – захохотала ее подруга, выделив окончание второго слова, – кто же вы тогда, мисс какая-то там Оть?
Обе они засмеялись звонким смехом.
– Пойдемте, миссис Оть, а то мы опять вляпаемся куда – нибудь!
Эта девочка весело взяла свою подругу в шляпе и так уверенно повела по переулку, что та от такого движения чуть цветы не выронила из рук. Эти оба крохотных создания так подходили этому чудесному утреннему дню, что их настроение невольно передавалось всем прохожим, случайно любовавшимся на них. А как же им не любоваться, если сердца этих подружек так чисты, а душа порхает с ветки на ветку в глубоком и огромном внутреннем мире. Как не радоваться этим прелестным личикам, в которых отражалась искренняя радость каждому дню. Как их легкие, не грубые шутки могли вызывать улыбку на лицах людей? Как им это удавалось? Их никто этому не учил. Все дело было в их сердцах. Эти два источника радости и света, походящих на солнце, вышли недалеко за пределы города к быстрым бурливым ручейкам и рекам.
– Знаешь, мадам Оть, но я почему-то не понимаю, почему ты все-таки миссис, не мисс Оть, – спросила Аттерми, остановившись около одной из прозрачных рек. – Миссис – это ведь женщина, у которой уже есть свой возлюбленный.
– Нет. Не возлюбленный, а муж! – торжественно исправила ее подруга.
– И почему же? – снова спросила Аттерми.
– Ну… – затянула девочка, опустив свою голову. – Одинокость мне никогда не нравилась. А так это очень серьезно иметь мужа. Сразу видно – женщина.
Они опять рассмеялись и сели на траву прямо на берегу реки, опустив в воду свои маленькие босые ножки. Потом эти две дамы замолчали, погрузившись в свои мечты и раздумья. Но вскоре, их мысли перебило красивое женское пение на другом берегу реки. Эта пела молодая девушка в белом одеянии. Девочки сидели затаив дыхание и вслушиваясь в каждый звук. Потом они услышали, как какой-то молодой голос окликнул ее и прекрасное пение оборвалось. Но через несколько секунд рядом с ней появился молодой человек, чье лицо девочки не могли разглядеть. Девушка засмеялась и побежала. Молодой человек тоже. Тогда та стала прятаться от него и, в конце концов, они весело захохотали, поиграв в эти игру. Потом девушка стала плести венок из одуванчиков. А молодой джентльмен стал рассказывать ей что-то, от чего та улыбалась и смеялись милым смехом. Девочки сидели, тихо и задумчиво наблюдая эту картину. Каждый думал об этой паре по-своему. Кого-то удивляло поведение этой пары, кого-то оно восхищало и радовало. Вдруг девочка в шляпке дернула свою подругу за руку:
– Эй, смотри они ушли!
Но что же это плывет по течению бурной реки, по направлению к этим пташкам, иногда задерживаясь на своем пути из-за камней и веток? Что же это такое, что сразу вызвало интерес и изумление у обоих девочек. Уж не венок ли той девушки плывет прямо к ним? Девочка в шляпке первая поймала этот венок и подождав, пока вода стечет с него, она надела его себе на голову, сняв свой белоснежный головной убор:
– Ты не обидишься, если я поношу его? – спросила девочка с венком у своей подруги.
В ответ та пожала плечами и кивнула головой. Так девочка в венке и Аттерми пошли вдоль реки, разговаривая о себе, о своих увлечениях с таким необычайным спокойствием и умиротворением, будто бы сама природа разговаривала с солнцем. Их детской дружбе мог позавидовать каждый. Особенно этой дружбе дивились взрослые, потому что девочки-то были неравные… Пройдя до поворота реки, они снова опустились на мягкую, зеленую траву и начали есть круассаны. За этим милым принятием пищи Аттерми вдруг решилась поинтересоваться у своей подруги о ее цветах.
– Это моей маме… – тихо ответила девочка в венке.
Аттерми кивнула и уставилась на красивый летний пейзаж. Небо, ослепленное солнцем, отражалось в реке, вечно бегущей куда-то, создавая умиротворение звуками журчащей воды. Пение птиц порой, будто соревнуясь с ветром, заглушало его. А зеленая трава отдавала свежестью. Спустя некоторое время девочки встали и направились по той же дороге домой к девочке в венке. Она жила в небольшой квартирке с двумя окнами и маленькими комнатами. В ней было все очень уютно расставлено: маленький столик стоял прямо у окна. Рядом находился комфортный диванчик и ковер. Кухня стояла напротив дивана. А спальня, где спала мама и дочка, была безупречно чиста и восхитительна. Как только девочки постучались в дверь, послышался радостный голос:
– Ева!
Мама Евы отворила дверцу и девочки вбежали в домик. Девочка в венке подарила цветы своей прелестной маме, от чего та засияла как солнце, поцеловала дочку, набрала в кувшин воды и поставила букет в воду. Аттерми улыбалась. Но почему же она вдруг отворачивается? Почему в ее сердце начинает что-то колоть. Почему она делает вид, что все нормально? Ну, а зачем ей портить всем настроение. Ей просто не хотелось лишних вопросов, сожалений. Она хотела, чтобы все было хорошо. И поэтому, она знала, чтобы создавать счастье для других нужно иметь благие намерения и тогда счастье, созданное тобой, впустит тебя в свои объятия. Но для начала нужно создать его. Это и было главной целью Аттерми. Что было, то прошло.
– Нет, девочка моя, ну вы просто фантазерка! Как так можно выдумать, чтобы молодой человек купил театр для того, чтобы он всегда мог «привозиться» к даме сердца, если та не в состоянии пойти в театр. Ха-Ха! Это просто смешно! – в комнату вошла полноватая дама с добродушным лицом, а за нею, следом, вошла другая дама: бледная, худая и костлявая. Она была в очках.
– Тетя Кэрри! Вы приехали! Как прекрасно! – Ева захлопала в ладоши, а Аттерми пожала мягкую руку тети.
– О! Цветочек мой! Ожил! Смотри, девочка, как она похорошела! – обратилась тетя к костлявой даме.
Не знаю почему, но скорее всего, тетя Кэрри называла эту странную даму девочкой из-за ее маленького роста и детских наивных глаз. Другого объяснения я просто не найду. Они пригласили сесть гостей за стол. Не прошло и секунды, как послышался молодой звонкий голос в окне. Аттерми бросилась к окну и увидела там молодого улыбающегося юношу, который махал ей своей загорелой рукой. Это был молодой Вольтер. Он подал знак, что сейчас поднимется. Юноша ловко вбежал по лестнице и открыл дверцу.
– Джеймс! – Ева снова захлопала в ладоши и подбежала к нему.
Тетя Кэрри во все глаза уставилась на парнишку.
– А это кто? – спросила она, почесав затылок.
Джеймс Вольтер представился:
– Это племянник миссис Флу. Брат Евы.
Тетя Керри удивилась еще больше.
– Так вот ты какой! Бедная твоя тетя, я была ее лучшей подругой. Ах, твоя мама тоже была бедняжкой, как и, собственно, мама Евы. Эти три сестры так сильно отличались друг от друга и поэтому так сильно любили друг друга, что я, порой, даже обижалась на их теснейшую дружбу. Это было так прекрасно… – тетя Керри вздохнула и обняла мальчика.
Когда эта женщина высвободила из своих тесных объятий бедного задыхающегося подростка, парень вдруг сообщил, что уезжает в белую чащу на дополнительное обучение.
– Как? Зачем? Ты чего? – тетя Керри здорово подпрыгнула.
– Школа…
Это вызвало огромное изумление и печаль. Ева бросилась к брату, Аттерми опустила голову, мама молчала. Она была бледна, но тетя Кэрри заявила, чтобы он сбежал из этой школы, что рассмешило его, и другим это понравилось и они дружно сели за стол. За завтраком тетя Керри выбрасывала всякие шутки, чтобы поднять себе настроение, которое очень любило падать из-за плохой погоды и из-за плохих новостей. И не спроста: начался дождь. После завтрака Джеймса заставили рассказывать о своей жизни. Если быть точнее, Тетя Кэрри заставила.Он поделился с ними с нею о том, что сейчас ему приходится обучаться в колледже и что ему трудновато, но интересно.
– А тетка как твоя?
– Работает…
– Ну нечего, ты к нам почаще заглядывай! – сказала весело Ева.
Они еще немного поболтали, а потом Джеймс стал прощаться со всеми.
– На сколько ты уезжаешь-то? – спросила тетя Керри.
– На три или четыре с половиной года. Если не на пять…
Тетя чуть не свалилась со стула. Парень пожал плечами:
– Мне для поступления это нужно.
Собственно, он и так был умен. Ему вот-вот должно было исполнится четырнадцать. Девочки проводили его до парка, где ароматно пахли цветы и журчал фонтан.
– Боюсь, это была наша последняя встреча в этом году.
– Как это?
– Точное время отъезда еще не указано. Возможно, прямо через десять минут я уже должен буду стоять на вокзале. Я навестил всех, кто был мне дорог, кого я знал и кто знал меня. Ну, Ева, пора прощаться. Надеюсь, все будет нормально, пока я буду отсутствовать.
– Еще как! – согласилась сестра и обняла брата.
Аттерми пожала ему руку.
– До скорых встреч! – Он махал им рукой, улыбаясь, пока его не поглотила толпа мрачных людей.
Девочки повернулась и зашагали к себе домой. Дождь лил, как из ведра, как и слезы Евы. Когда Ева попрощалась и с Аттерми, то пройдя домой она застала и маму в слезах. «Бедный мальчик, бедный мальчик!» – повторяла она себе. Ева потом много раз вспоминала эти слова.
Джеймс писал им. Хоть и не часто, но писал. Мальчик рассказывал, как сильно ему хотелось домой, как заболел и сразу выздоровел. Он делился с ними своими впечатлениями о погоде, об оценках, о своем жилище, настроении. Может быть, Джеймс и не стал бы так подробно обо всем писать, если бы тетя Кэрри (она часто приходила к ним, чтобы прочитать его очередные письма) не заставила его перед отъездом писать эти строки день за днем. Вместе с этими письмами девочки прибегали к своим друзьям и делились с ними его впечатлениями. Каждый раз все удивлялись, сочувствовали, радовались, плакали. Для них Вольтер стал первым человеком-героем, который покинул родину, чтобы найти потом в ней свое спасение. А Ева и Аттерми продолжали общаться между собой. Порой, если между ними начинались какие-то споры или разногласия, они умолкали и просто уходили друг от друга, а потом, на следующий день, сразу бежали мириться. Но не смотря ни на что, они были лучшими подругами. Никогда они не предавали друг друга, всегда были искренним и честным между собой. Впрочем, существовало множество причин для дружбы: они молоды, у них одинаковые взгляды на жизнь, трудолюбие, щедрость и доброта для них как воздух. А еще обе имели отношение к одной и той же стране – России: Ева родилась в том краю, как и ее мама. Аттерми провела там свои шесть лет, после чего вернулась назад из-за внезапного кризиса. Мама Евы – коренная Россиянка. Папа Евы – чистейший англичанин. Три сестры (как называла их тетя Керри) вовсе не были родными ей сестрами. Миссис Флу являлась сестрой отца Евы, как и мать молодого Вольтера. Постепенно время уходило, но девочки по-прежнему были веселыми, добрыми и спокойными, что порой, казалось, будто переходный возраст уже давно должен был пройти мимо них. Однажды, девочки решили навестить миссис Флу. Она же все-таки была одинока. Они подошли к небольшому зданию в два этажа. Тетя Флу, также как и тетя Кэрри была слегка полноватой женщиной, но на вид более жестокой и угрюмой, чем та добродушная дама. Она приняла девочек хладнокровно, но угостила чаем. Ева спросила тетю Флу, пишет ли ей племянник, знает ли она, что с ним происходит. Но дама только метала рукою и хлопала себя по своим щекам, что было очень странно… Они рассказали, что климат у Джеймса не самый замечательный, но рядом находится море и он каждый день ходит вместе со своими друзьями туда купаться. Тетя Флу как-то мрачно отреагировала на это: «Так и заболеть за день можно!» – подумала эта женщина про себя и нахмурилась. Разговоры с миссис Флу не настолько подняли настроение двум девочкам, на сколько они надеялись, но это их позабавило. Следующую же неделю они провели в заботах. Эта неделя была признана неделей генеральной уборки. В этот день очень часто детские дома наполнялись игрушками, которые были кому-то уже не нужны. Книги наконец возвращались на полки в библиотеке. Макулатура усердно стала собираться.В общем, все были заняты эту неделю. И вот, однажды, когда Ева вышла толочь ковер, у квартиры сидел ребенок. Он был в дырявой бедной одежде. Ева всегда относилась доброжелательно к младшим, но этот ребенок почему-то ее напугал: Ева разглядела у него перья. Это не было для нее новым явлением. Весь мир был полон столькими чудесами, что жизни недостаточно, чтобы изучить их всех, но ей это не нравилось и она пожалела его. Девочка дала еды этому ребенку. Ей почему-то впервые стало очень грустно. Первый раз она поняла, что мир не так прекрасен, как она думала. Вернувшись домой, она заметила, как на столе лежала вечерняя газета. Невольно взглянув на газету, девочка прочитала большие красные заглавные буквы «Люди-птицы». Она вспомнила пернатого ребенка. И вот, Ева уже сидит за столом, полностью погруженная в газету. «Пернатые люди снова начали появляться на улицах облачного города. Чем это вызвано? Климат обостряется, с юга поднимаются ядовитые пары газа. Потоки движутся уже по направлению к кривой башне. То есть, с юга на север. Будьте осторожны, возможно, ядовитые пары скоро появятся в облачном городе.» Ева отложила газету. Она нечего не поняла. На следующий день она увидела много бедных «людоптиц». Она давно знала, что к этим людям нужно относится строго и жестоко, так как они ниже по статусу и являются практически животными. Но она была не согласна с этим. Эта птицолюдомания началась не так давно. И это не тревожило. Когда ей поручено было купить ягод в одной лавке, она по дороге наткнулась на объявление, что паровые газы уже захватили несколько городов. И тут на нее нашла тревога… Быстро купив ягоды она кинулись назад домой и спросила у мамы, на каком полюсе сейчас находится Джеймс.
