Текст книги "To Stop (СИ)"

Автор книги: Элиза-чан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

– Я дочь своего отца и своей матери, – спустя день в этой же фразе появились нотки сожаления. Астрид оглядывалась вокруг, понимая, что, пусть и не всё ей нравится, но у существ вокруг неё та самая идеология, к которой она стремилась. И это было завидно-прекрасно.

– Не так сей факт важен. Фамильный род Хофферсонов есть и у нас в деревне, так что твоя мать может быть дальней родственницей или нечто такое. Но слушай дальше. Для установления связи нужна магия. Магия, судьба и один полёт. Ты дала мне имя, ты начала устанавливать связь. И если один раз слетаешь на моей спине, то никуда от меня не денешься, – получеловек улыбнулась, показав не сильно большие, но острые клыки. – Только вот с этого острова тоже никуда не уйдёшь, тебе магия не даст. Я могу дать тебе то, к чему стремиться твоё сердце, – ладонь с редкими чешуйками легла на грудь, словно пытаясь прощупать ритм. – Я вижу твои воспоминания, я знаю, чего тебе не хватало и чего ты всегда хотела. Скоро ты тоже сможешь научиться пользоваться этой магией. Понимаешь, я знаю, что здесь, на этом острове и в этом племени, ты сможешь получить это всё. И-и-и, – она наклонилась к уху своей всадницы, – от Иккинга буквально несёт беленой и каштаном, когда он смотрит на тебя! – Громгильда резко подпрыгнула и обняла Астрид со спины, пытаясь дать понять нечто такое важное, что растерянная девочка пока не понимала.

– Похоже на ловушку или обман: у нас есть это, то и сё, что вам надо, при этом задаром. Приходите и берите? – викинг не скинула рук со свои плеч, но нахмурилась. Мало того, что последнюю фразу не поняла, так и звучит всё слишком оптимистично. – Я викинг. Я должна убивать, таких как ты, как он.

– Но тебя сюда пос-с-с-слали с мир-р-ром.

– А ты откуда знаешь? – девушка обернулась и взволнованно продолжила, сцепив руки на груди: – Об этом ещё нигде не говорили. И, честно, я не вижу иногда логики в действиях…

– Ох, ты же не думаешь, что полулюди – это только наше гнездо? Нас много. Не только в этой деревне. Поэтому мне и успел др-р-ракон на хвосте весть принести. Вот старый хрыщ-щ-щ и рассказал о тебе всем на арене, так как сам узнал не от ярла, а от других. Зато Стоик держал своё обещание, – Громгильда недовольно нахмурилась.

– Однако… – Хофферсон поражённо застыла, уставившись в потолок.

Они провели всю ночь, разговаривая о быте, жизни полулюдей, о личностях, которые здесь бывают. Они смеялись, веселились, играли с искрами на кончиках пальцев получеловека, даже играли в игры, танцевали племенные танцы возле разведённого огня. И обеим с каждой минутой становилось легче понимать друг друга, легче попадать по мишеням кинжалом, легче внутри, легче дышать.

Пока не пришёл сын вождя, всерьёз сверкая своими зелёными глазами, вышибив дверь. Громгильда приветственно рыкнула сначала уставшей Ночной фурии за спиной Иккинга, а затем ему, прошипев нечто по-драконьи.

Но та лёгкость, когда девушка поднимала грудную клетку, только лишь возросла.

Сейчас же, наконец проснувшись от наваждения и мысля разумно, только недавно не до конца получившая гордый титул “всадник” в тесном уголке комнаты на кровати начинала осознавать, в насколько воняющую кучу помёта вляпалась. Один, она же всегда была человеком-действия! Почему же сейчас абсолютно не знала, что именно делать?

Девушка хлопнула себя по щекам. Нужна концентрация.

Итак, у неё есть лукошко вкуснейших ягод, которые стоят прямо перед ней, и она может их взять, стоит лишь руку протянуть. Ей ясно дали понять, что за лукошком будут последствия, но сначала будет лукошко. Сзади неё есть гора камней. Своих, родных, вытеснивших её с родной территории, на которой ей было неуютно. Но среди камней были два замечательных цветка, пусть и маленьких – от своих родителей викинг никогда не отказывалась, хоть отец не воспринимал её всерьёз и мать пыталась переделать, дочь всё равно любила своих родителей, – и от этих родных цветов пахло уютом.

Иккинг куда-то сбежал сразу же, как только она серьёзно захотела поговорить, его разыскивает отец, скоро тренировка, на которой сын вождя должен присутствовать. Вот эта храпящая ящерица-переросток должен знать, где его хозяин, но запрещает о его исчезновении кому-либо говорить и, судя по всему, искать пропавшего. На арене её ждёт компанию местных детенышей, с которыми явно надо было наладить связи, если она хотела выжить. И добыть информацию.

Выводы? Ей надо относиться лучше к Иккингу, тот может действительно помочь ей, и съездить вместе с ним на остров. Ей нужна информация. Больше об Олухе, больше об их традициях и их магии, превращениях. А то, кто знает, почему вдруг викинг стал привязан древним чародейством к получеловеку.

Иккинг очнулся, когда Фрейр щедро поделился солнечным светом с земным миром. Конечно, ни щебетания птиц, ни насекомых слышно не было – Беззубик их всех давно пожрал, – зато стоял слишком стойкий запах сырой земли. Юноша осмотрелся вокруг и только со второго раза заметил огромные вырытые и даже пробитые ямы с зёмлей и травой.

– Твою же за ногу через плечо!..

На руках неприятно стягивало кожу, тыльная сторона ладоней жутко зудела, предплечья и часть шеи чесать хотелось неимоверно. Хэддок поднял ладони к лицу – на тех блестели чёрные чешуйки, которые тут же исчезли при первой мысли о недопустимости своего существования. Пришлось раздеваться. Всё равно после принятия грязевой ванны пришлось бы в озере мыться. Но, судя по ощущениям, да, на шее, плечах, лопатках была прочная чешуя, которая легко скрывалась под кожей. Способность Ночных фурий, чтобы во время превращений не разоблачили? Эволюция не подводит.

С единственной мыслью: “Что же мне делать, как мне себя вести, что делать?” Иккинг начал купаться, вновь обнаружив неприятный эффект – вода рядом с ним начинала кипеть и превращаться в пар. Горячка или лихорадка во время превращения – не лучшие спутники, и вообще противопоказаны, поэтому полудракон осушил одну шестую озера, прежде чем смог повлиять на температуру своего тела – магия в крови успокоилась под действием внешних факторов. Парень погрузился с головой в воду.

Пропустил тренировку, наверняка. Отец ищет, ведь уже вернулся с набега на Бой-баб, наверняка злой, так как попытался стащить нагрудник с Берты. А чертежи так и не доделал. Слава богам. Иначе бы уже начали строить. Злой отец, злая Астрид, ведь с ней он так и не поговорил, пассивно-агрессивный на эту ситуацию брат. Что-то и из воды перехотелось выходить.

Пробормотав себе утешения, Хэддок попытался почистить одежду, отстирать её местами и даже подлатать. Получилось не очень убого, что не могло не радовать – грязный, исцарапанный, неизвестно откуда вернувшийся со светящимися глазами он бы вызвал немалые подозрения: от курения драконьей травы до начала оборота. Любые сплетни не к чему. Сын вождя выдохнул – это всё крайне сложно.

– Ну а как насчёт дыхания?..

Лёгкий дым шёл изо рта и иногда из ноздрей. Вдруг сразу дыхание открылось? Нахрабрившись и подбодрив себя, новообращённый попытался ощутить в себе тот самый огонь и выдохнуть его. В итоге: опалил горло, язык, щёки и выпустил более густую струю дыма. Не всё с первого раза бывает.

Хотя такое расположение чешуи, одновременное изменение лёгких и лихорадка наводят страх.

Всегда особенный. Никто не удивится, если Иккинг умрёт во время первого оборота, скорее всего.

Разумнее всего выкрасть болеутоляющее зелье у Готти.

Иккинг прокрадывался сквозь лес обратно в деревню, пытаясь придумать оправдания для всех. При этом всё время оглядывался, прислушивался, принюхивался – не столько из-за страха быть опознанным и найденным, хотя это тоже играло большую роль, сколько из-за попытки уловить нечто новое в давно знакомых местах. Хэддок отлично помнил рассказы Рыбьенога и Сморкалы, как те хвастались, что сразу после первых признаков их мировоззрение сильно изменилось: старые звуки слышались с новыми нотками, окружающая среда стала ярче, запахи били по чувствительному носу. Возможно, у сына вождя и изменились пять чувств в детстве, но всё равно получеловек надеялся узреть понять драконий мир. Ему было невдомёк, что он всегда воспринимал мир через призму драконьих чувств.

Ветки под ногами ломались всё так же, солнце по-прежнему еле пробивалось сквозь деревья, запах дождя уже пропадал. И даже тропинка с его следами нисколько не поменялась.

– Торовы подштанники, где этот выдумщик! И за что мне досталось в сыновья такое разочарование!

Голос своего отца, ищущего его по всей деревне, слышал он даже отсюда. Да, и силы в руках немного прибавилось, судя по сломанной толстой ветке.

Честно говоря, юноша не считал себя таким уж разочарованием: он внёс большой вклад в деревню, несмотря на мелкий червячок зависти и презрения ко многим жителям и своё нехотение, достаточно умён, чтобы помогать в случае атаки викингов, не сильно противится Стоику, когда это ненужно, не мешается под ногами, а в драконах у него Беззубик, связующий между частями племени, и до этого статуса довёл его Иккинг. И даже появившиеся ловкость и сила не могли избавить от клейма под названием “Разочарование рода”. Чтобы сбросить с себя это бремя, всё же надо иметь внутри драконью сущность.

Немного обидно, чуть-чуть больно, малость неприятно.

Он давно не маленький четырнадцатилетний подросток, который не смог начать свой оборот – с того времени прошло не более трёх лет, – и который убегал в лес при малейшей ссоре с родителем. У него всегда были материалы под рукой, железо, свой целый этаж в большом доме. У него всегда была готова еда на столе, но готовить сам он не умел, а многие и не обрабатывали пищу, так как могли есть в сыром виде клыками. Ради него отец научился готовить.

Иккинг понимал, что отец его любит. И от этого паршивее, ведь тот разочаровывается не в просто отпрыске, а в любимом и единственном сыне.

Хэддок только мог мечтать о том, чтобы завершить превращение полностью. Магия – очень сильная вещь. Как только сам новообращённый заподозрит, что про его начавшийся цикл могли узнать, так тут же превращение остановится на той стадии навсегда, а все признаки, которые он скрывал, вылезут наружу. Юноша мог только уповать на то, что если его заметят, то сам он не увидит, не учует, не услышит следящего за ним.

Как такое возможно с новоиспечённой пленной, постоянно ищущим его отцом и любопытным не в меру братом?

Бесплатная рыба только на крючке. Лучше бы он обращался в Злобного Змеевика – внимание ему было бы обеспечено ото всех и вся!

С хмурым лицом сын вождя вышел к домику Готти, уже не пытаясь скрыть хоть как-то своё присутствие, забрался наверх…

– И зачем ей дом так высоко? Пусть старейшина, но всё же это утомляет.

…и в открытую попросил болеутоляющее. Старейшина внимательно рассматривала его, затем, хмыкнув, как всегда молча протянула баночку отвара из, кажется, змееголовника. Решила, что тот тренируется ради выживания на арене. Так хотелось думать.

– Где ты был?

Сын смотрел на отца, затем с сожалением на дверь в дом, до которой оставалось не более четырёх футов, про себя вздохнув.

– Тренировался, – парень специально выставлял напоказ такой редкий стеклянный сосуд, но главным было показать его содержимое. Он не думал, что Стоик Обширный очень уж внимателен. Скорее всего, большее впечатление на ярла произвели посеревшее лицо и слишком узкие зрачки сына, которые его нечастую раздражительность выставляли опасным состоянием.

– Но сейчас ты пропускаешь свою тренировку на арене вместо с остальными.

– Я зашёл за Астрид.

– Плевака говорил, что сегодня будут выпускать настоящего викинга из её деревни. Пусть остаётся в доме, – на фразу со спокойным лицом и голосом юноша слишком воинственно посмотрел на вождя.

– Но этого не делали больше двух месяцев, ведь у них уже хвосты. А что будет, если они её случайно прибьют? Для Хедер это слишком опасно! – Иккинг активно жестикулировал, чуть не попав по отцу руками.

– Чепуха, она викинг, сражаться с нами у них в крови.

– Но…

– Нет, это ты меня послушай. Этот воин здесь именно для этой цели, поэтому ты не можешь сказать что-либо против этого. Лучше покажи чертежи новых металлических…

– Я их не сделал. Потому что высокие металлические постройки притягивают молнии. Металл чем-то не угодил Тору. Сколько наших всадников погибло, когда те в своих шлемах вылетали в грозу и летели слишком высоко? – Хэддок младший старался успокоится, что со временем выходило. Лицо Стоика приобрело обеспокоенное и раздражённое выражение. Однако новые насесты в деревне не первое в списке по важности дело.

Иккинг заметил Астрид, которая облокотилась на косяк и сосредоточенно слушала их разговор, наблюдая за ними с помощью отражения в своей секире. Прекрасно. Лучшего желать нельзя. Внезапно обширное тело вождя загородило обзор на девушку.

– Хорошо, отложим это дело на потом. Сейчас у меня созыв совета, поэтому буду занят до вечера. Поскольку ты и так тренировался, судя по всему, очень усердно, то можешь не ходить на тренировку на арене.

Иккинг вновь взглянул на девушку из-за плеча отца. Отчего-то захотелось спрятаться за него обратно. То, что он увидел, было нечто кровожадным и ужасным.

– Похоже, от тренировки я не отверчусь. Хэ-э-э… Да и посоревноваться с Хедер всегда весело, – получеловек неловко улыбнулся, почёсывая затылок.

Вождь не совсем понимал: то ли его сын растёт женоугодником, то ли… Стоик пошёл в большой зал, про себя отметив, что надо присмотреться к этой девчонке. Сына с головой выдавали глаза – слишком сильно расширились зрачки из того состояния, в котором были. Он сам точно так же в своё время смотрел на Валку, когда та первый раз предстала перед ним. Ведь в его бороде есть уже седые пряди… Придётся немного изменить план по поводу атаки на Остолопов.

Иккинг не понимал редко, о чём думает отец, и это был один из таких моментов. Это было настолько странно, что он даже не услышал тяжёлые шаги девушки.

Беззубик спал, как убитый, на боку, иногда подрагивая лапой, поэтому они шли какое-то время молча до арены.

– Хедер пропала два года назад, когда мне было четырнадцать. Она была второй во главе на “трон”, у неё был жених. Хедер с чёрными волосами и зелёными глазами. Эта Хедер выходит на арену для сражений с полулюдьми? Да она даже нормально топор в руках держать не умела! – в конце Астрид сорвалась на истеричный шёпот. Свобода? Равноправие? Чувствовать себя как среди своих? Да они гады! Ящерицы и бесчувственные рептилии!

– Астрид, успокойся, ладно? Я сам против этого! Но, согласись, вы тоже держите в плену у себя некоторых и моих сородичей. Например, я видел своего соседа напротив. И держите вы их не в лучшем состоянии, не давая превратиться в полулюдей, – на этих словах пыл Хофферсон умерился. – К тому же, даже не смотря на предложение мира и тебя, они так и не выпустили всех их. И ваш молодняк продолжает на них тренироваться, – юноша упёрся лопатками в стену, начиная ощущать, как кожа на спине зудит. Затем на пальцах, на шее тоже начинала пробиваться чешуя как средство самозащиты. Ему надо было успокоится. Хель, а контролировать драконьи части своего тела очень непросто!

Викинг понимала справедливость слов получеловека, но не могла забыть то раздирающее изнутри горе, когда её подругу унесли противные гады в своих острых когтях. Такое не забывается. Лезвие секиры блеснуло на свету, когда девушка заглянула на арену.

– Во всяком случае, её там нет. И если сегодня не будет, ты будешь обязан отвести меня туда, где её держат, – угрожающе прошипела блондинка, смело шагая на арену. Реакция остальных на неё была по-прежнему детско-восторженной, как на новую игрушку. Один раз раскрутив Сморкалу вокруг себя и перебросив через плечо, отлепив от себя близнецов, не обратив внимание на пытавшегося задать несколько вопросов Рыбьенога и проигнорировав приказ Плеваки отжаться несколько раз за опоздание, она начала метать топоры.

– Что это с ней? – Плевака, почёсывая голову рядом со шлемом, удивлённо спросил у Иккинга. Хофферсон отметила, что ему-то, неполноценному, никто отжиматься не приказывал.

– Хедер оказалась не только из её деревни, но и её лучшей подругой, – Иккинг ответил просто, про себя отмечая, что иногда такие очевидные факты не сопоставляются в голове.

– Ладно, сегодня метание топоров по целям, – ковырнув крюком в зубах и выбросив какую-то гадость на пол, Плевака вышел с арены, предпочитая наблюдать за юным поколением из-за купола цепей.

Хэддок думал, как лучше сообщить своей пленнице-невесте, что к Хедер нельзя никого подпускать, заходить в камеру и вообще видеться с ней тем, кто не прошёл обращение. Он видел, насколько жестоко тренировалась девушка, поэтому решил отложить это дело на потом.

– Ребята, сегодня общая тренировка вместе с драконами, прилетайте на меньшие острова! – сын вождя крикнул, чтобы голос был слышен сквозь грохот ломающихся бочек, и пошёл к мишеням. Топоры вообще были не его специальностью, в отличие от щита и меча. Выбирать не приходится.

– Почему это общие тренировки должны быть по твоему хотенью? – Сморкала попытался возмутиться в коматозном состоянии, поэтому Иккингов перед ним было три, а не один, а из-за этого немного промахнулся взглядом, что смотрелось комично. Рыбьеног закатил глаза на такой глупый вопрос. Он даже не прикасался к оружию и просто ел камни, что заботливо положила ему с собой сестра.

– Потому что я ваш тренер. Когда я и Беззуб захотим, тогда и будет тренировка, – на этой фразе Астрид потеряла равновесие и сбилась, в следствие чего топор попал в голову Забияке, а не в крайнюю бочку, раскрашенную красной и белой краской.

Сморкала обиженно затих, а Торстоны засмеялись над его мордой, виляя хвостами.

Хофферсон даже не заметила, что вторая девушка на арене не почувствовала удара по голове – слишком была смущена. Немного, совсем каплю её стала поглощать зависть изнутри. Она начинала сравнивать себя с Иккингом, как только с ним познакомилась – оба, на первый взгляд, одиноки, оба не такие как все, оба некое разочарование рода, оба не имеющие авторитета и власти. Сейчас же было видно, что этот получеловек разительно от неё отличался: своим подходом к делу, своим отношением ко всем, своим авторитетом, который смог заработать сам, своим, на самом деле, не-одиночеством. Он отвоёвывал своё положение постепенно, дюйм за дюймом. Пусть Сморкала не видел границ дозволенного в общении с сыном вождя, а остальные вели себя чуть отчуждённо из-за своей вызванной превращением гордости, они его слушались и подчинялись, доверяли настолько, что смогли доверить часть своего обучения, как всадники-драконы, ему – викинг уже поняла, насколько важна эта часть их жизни.

– Зачем нам вообще нужно уметь обращаться с оружием, если у нас есть наши хвосты, крылья и залпы? – пожаловался Рыбьеног, которого заставили не самыми хорошими методами метнуть в цель пару раз топоры.

– Потому что вы, водоросли недоразвитые, выбрали первую форму, выбрали себе быть всадниками. Когда вы выпустите хвост и крылья, их могут сломать, покалечить, а залпы могут кончиться. Вот поэтому ваше преимущество руки и ноги. Используй их по назначению, килька безмозглая! – Плевака проорал это издалека, ковыряясь в зубах. У него там вечно что-то застревало.

Она же в своём родном месте могла быть лишь осуждённой другими. Пользоваться авторитетом отца и с ненавистью к другим тренироваться до истощения и обмороков.

Одна Хедер смогла пробиться сквозь толстые ледники злобы. Точно такая же по духу, не имевшая особого воинского таланта, она могла блеснуть смекалкой или искусно втереться в доверие к любым людям, тем самым помочь Астрид выкрасть боевые припасы или просто провернуть шалость на Остолопе.

Слишком смешанные чувства, чтобы девушка смогла в них разобраться. Зависть, злоба, щепотка сожаления – не то мессиво, в котором можно запросто разобраться. Поэтому она просто продолжила кидать топоры и наблюдать боковым зрением за своим женихом, который явно поссорился то ли со своими руками, плечами и телом, то ли с самим оружием. В общем, не удавалось ему попасть по бочке в центр, а если удавалось, то явно не по той, в которую он целился.

Душа и сердце воина не выдержали такого позора, поэтому викинг подошла и точно ударила сбоку по защищённому кожаной бронёй колену, а затем ровно в грудную клетку древком. Она точно рассчитала силу, да броня не подвела, поэтому юноша теперь стоял в наилучшей позе для метания, которая сильнее гасила отдачу, и недоумённо-обиженно смотрел на блондинку. Та только фыркнула фразу: “Теперь метни”.

Похоже, Иккинг был не в ладах именно с оружием, так как не смог попасть ближе третьего от центра круга. Даже с его хвалёным зрением и обострённым чувством равновесия.

– Ах, любовь на поле боя! – пролепетал Задирака, наблюдая картину ученья Иккинга и одновременно пытаясь пнуть сестру.

Слишком виновато пожимал шатен перед ней плечами, чтобы списать это на смущение от неудачи – Хофферсон это чувствовала и поэтому хмурилась так, что сердце Хэддока на пару секунд замирало в груди, продолжая биться в бешено-медленном ритме. Были такие моменты, когда Астрид пугала на уровне инстинктов, благодаря чему чешуя хотела вылезти в самых незащищённых местах: на горле и между пальцев. Хель, это было бы очень заметно.

Иккинг успокаивал себя, что, может быть, ему станет легче, когда он наконец поспит – парень больше четырёх часов валялся в отключке, но за отдых это не считает, – и поест, что это только первый день и дальше будет легче.

Может быть.

А затем вспоминания о Хедер и разведке опускали ещё ниже. В том состоянии, в котором обычно находилась “особый тренировочный викинг” внушит отвращение любому обычному человеку. Да, в игре “Убей викинга” Иккинг не всегда был за мишень – пленная нередко замещала его. И сын вождя молился всем богам, чтобы брюнетка не догадалась рассказать, как оказывается, своей лучше подруге, что больше всех ран достаётся ей от него.

На разведке в деревне Астрид, как нельзя лучше, пригодится. Она точно из таких типов личностей, которые знают каждый укромный уголок, каждую короткую тропинку в деревне. Надо же ей было как-то сбегать ото всех и прятаться. Но её лицо знает каждый отстолоповец – статус обязывает. По поводу этого промаха уже были отличные идеи в голове, особенно, если удастся уговорить Йохана на маленькую ложь.

Однако, его и беспокоили приступы драконьей сущности лишь в присутствии дочери вождя Остолопов. Когда в него кинул камень Задирака, то Иккинг просто увернулся, даже краем сознания не заметив сею неуспешную попытку пошутить. А вот когда девушка просто захотела приставить секиру к его горлу – он абсолютно уверен, она точно хотела это сделать, – то инстинкты вопили о защите.

Тренировка закончилась, толком не начавшись, и Хэддок устало выдохнул, всем естеством стремившись присоединиться к своему брату. Буквально убежав так, что видна были лишь пыль, и оставив Астрид в немом шоке от своей наглости, на ходу снял самую тяжёлую броню и смело проигнорировал кровать ради тёплого бока Беззубика. Его урчание действовало лучше любых успокоительных трав или отдыха.

Отключился юноша до самого вечера, когда сам назначил тренировку. И должен он признаться, что быть разбуженным шёпотом девушки – приятно.

Астрид успела успокоиться и попытаться войти в ситуацию получеловека. Она сама поставила его в то положение, при котором хочется сбежать, а где здесь держат пленников, знать она не могла. Спросить у Плеваки было страшно, Рыбьеног заподозрит что-то, а близнецы просто не поймут. Поэтому она пошла в свой временный дом и с наглостью, без угрызений совести съела приготовленную для Иккинга еду. Жаренная рыба была вполне хороша. Потом убедилась в беспробудном сне своего своеобразного тюремщика и смело пошла к Громгильде.

Девушка вновь встретила её в больше напоминающий белый мешок одежде и с улыбкой от уха до уха, специально выставляя напоказ клыки. Они разговаривали долго, смеялись, обменивались впечатлениями о сверстниках Хофферсон и снова разговаривали. Громгильда превратилась полностью в дракона, и человек без поражения в голосе признала, что такой получеловек ей нравится гораздо больше. Она приводила в восхищение своей мощью, силой, красотой и древним величием, которого у людей никогда не было. На прощание девушка покормила Змеевика курицей, заметив вечер, ушла будить жениха. Тот обещал устроить тренировку и отвести к Хедер.

Неизвестность всегда душила больше всего.

Когда она разбудила Иккинга, то тот отреагировал слишком странно. Ощетинился, словно дикое животное, чуть ли не отпрыгнул на полметра и пытался припечатать взглядом к стене. Астрид устала напоминать себе, что этот парень тоже гад, змий, наполовину хелево животное, каким бы ущербным не был.

Но почему она на миг подумала, что такая напуганная реакция казалась милой?

– Приснился неприятный сон? – девушка перевела вес на другую ногу и улыбнулась, наблюдая за копошением юноши. Эй, сейчас она готова признаться, что ей не показалось – он действительно был милым.

В ней начинают просыпаться странные пристрастия?

– О чём это ты? Да, спасибо, что разбудила. Братец, хватит спать, у нас сегодня тренировка, – получеловек толкнул Ночную фурию в открытый участок груди, на что дракон недовольно заворчал. Затем потянулся до хруста даже в хвосте, сильно зажмурившись. Парень повторил то же самое движение стоя. Сейчас они правда походили на братьев одинаковыми жестами и привычками.

Астрид сглотнула. У него действительно сильная спина.

– Что по поводу Хедер? – Астрид смерила взглядом замершего на месте юношу. – Может, раз не отведёшь, то хоть расскажешь, как она к вам попала?

– Нельзя рассказывать. С ней нельзя видеться никому из тех, кто не прошёл обращение. Но… – парень замялся, поворачиваясь лицом к девушке. – Ты человек, а значит об обороте и речи не идёт.

Кажется, ей только что обещали устроить встречу.

– Сморкала нашёл Хедер в разбитой ладье и притащил сюда, придурок, хотел похвастаться и предъявить права. Как оказалось, она бежала от брата и жениха. Это правда, единственное, что я знаю. Вот отец её и устроил в то место, где она нужна больше всего.

– Женщины нашего племени не сражаются. Они сидят дома, воспитывают детей и покорно слушаются мужа, – даже Беззубик посмотрел на блондинку с издёвкой. – Просто я особенная.

“Заявлять о своей особенности слишком высокомерно”, – дракон зевнул, показав беззубую пасть. – “Но таким тоном скорее вызывает жалость”.

Всадник захотел стукнуть Ночную фурию по голове, но не дотянулся, из-за чего упал на пол и разбил в кровь подбородок. Астрид смеялась. Представители мужского пола улыбались.

Они вместе вышли и медленно побрели к островам рядом с причалом. Вдалеке, на маленьких кусочках земли среди огромных валунов, которых обтачивало море, человек видела то и дело вспыхивающее пламя, пускающиеся искры и слышала общий смех. Но когда немного опоздавшие подлетели к ним, то все сразу же умолкли.

– Иккинг, почему тренировка сегодня ночью? – Рыбьеног вытянул руку вверх, а другой поглаживал под подбородком Сардельку.

“Потому что он проспал”, – Беззубик гоготнул, и все драконы начали повторять за ним, слегка посмеиваясь над вождём.

“Я всё слышал, беззубая морда”, – в этот раз Хэддок дотянулся и дал подзатыльник своему дракону, поэтому ездовые драконы смеялись уже над своим вождём. Ночная фурия обиделся и надулся.

– Потому что вам надо по-максимуму доверять своему дракону, при этом уметь определять его местонахождение и использовать свои обострившиеся чувства, что вы совершенно не умеете. Ваша сегодняшняя задача: пролететь в дыру между скал вашему дракону, а вам пробежать сверху, при этом ни в коем случае не останавливаясь, и приземлить прямо в седло, спрыгивая с вершины камней. Естественно, до этих валунов ещё нужно долететь, и это входит в упражнение. Время пошло! – приказной тон для юноши казался таким подходящим, что в нём сразу чувствовался лидер. Но сам лидер этого не замечал, сосредоточив своё внимание на летящих близнецах. Которые снова повели головы в разные стороны и столкнулись со скалой.

Видя уставшее выражение лица тренера, девушка смело предполагала, что близнецы совершали такую ошибку не в первый раз.

Затем Сморкала долетел до острова, пробежался, но совсем чуть-чуть притормозил у края, из-за чего в итоге приземлился на хвост своего Кривоклыка. Последний от досады поджёг отросшую конечность, и штаны всадника загорелись. Иккинг засчитал.

Астрид бы заставила повторять это упражнение их по десять раз, а перед этим отжаться раз пятьдесят.

Рыбьеног, издали казалось, просто шёл не спеша, слегка отвратно тряся своим жиром, а затем плюхнулся на Громмеля точно в седло, но девочка не выдержала веса брата и упала в море.

– Один ничтожный раз я покажу вам, как правильно делать это легчайшее упражнение, а потом вы сами себя оцените, – Астрид стала замечать, что, когда Иккинг злится, то глаза у него светятся, а зрачок вытягивается.

И вот он-то не превратится в гада, не имеет дракона внутри себя? Да скорее она научится шить и будет прилежной женой и воспитывать детей, чем это.

В этот раз викинг смотрела во все глаза, потому что это демонически завораживало, словно смотришь на Ермунганда. Этот свист, эта ощутимая звуковая волна, эти потоки воздуха, которые после себя оставлял стремительный взлёт, сбивали с ног и заставляли жмурить глаза от режущей боли, но всё равно пытаться оставлять их открытыми.

Это было опасно-красиво.

Луну закрывали облака, поэтому мягкий свет мало мог что осветить, зато звёзды сияли ярче обычного. Иккинг легко подпрыгнул и побежал по верху арки из камней слишком стремительно, как и дракон летел по-прежнему со свистом. Ни на секунду не останавливаясь, всадник спрыгнул. Его тут же унёс Ночная фурия от места тренировки – Астрид была готова поклясться, что наездник попал в седло с точностью до миллиметра. Всё это заняло не больше одного стука сердца.

Если бы она обладала драконьим слухом, то слышала очень лёгкие шаги, шуршание травы под ногами получеловека и скорость волн воздуха под кожаными крыльями дракона, их общее равномерное дыхание и их медленное сердцебиение. Если бы она обладала драконьим зрением, то видела, с какой точностью Ночная фурия выгнул спину для лучшего прыжка вверх своего наездника, как быстро последний встал на спину Беззубика без колебаний. Если бы обладала драконьим нюхом, то учуяла бы запах солнца от обоих, гордости и жизни от них – так пахнут подсолнухи. Они гордились друг другом, они подчинялись и преклонялись друг перед другом в каждом полёте.