сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)
========== I. Конец войны. ==========
See who I am,
Break through the surface.
Reach for my hand,
Let's show them that we can
Free our minds and find a way.
The world is in our hands,
This is not the end.
Within Temptation, "See who I am".
Торин Дубощит всегда думал, что самое трудное в битве — пережить всех своих врагов и остаться невредимым. За свои без малого двести лет, прожитых под ясными небесами, он получил множество ранений. Часть из них задевала тело, глубокими некрасивыми нитями шрамов оставаясь на коже. Другие раны повреждали душу. Смерть деда и отца, тихий уход за Грань больной матери, похороны младшего брата и мужа сестры… Порой Торину казалось, что всю боль, которую он мог вынести, судьба ему уже отмерила.
Но, увы, некие высшие силы с завидной регулярностью подкидывали ему все новые испытания. Долгий изнуряющий поход к Одинокой горе, окрашенный безумной надеждой попытаться вернуть свой родной дом — или хотя бы ограбить дракона, улегшегося на золоте в недрах горы. Во имя длинной бороды Дурина, красть в собственном доме! Торин надеялся, что до этого не дойдет — уж больно не хотелось выглядеть жалким узурпатором перед своими же друзьями и подданными.
Тем более странно было то, что их сумасшедшая затея увенчалась успехом.
Торин пришел в себя спустя несколько дней после грандиозной битвы, состоявшейся на склонах Одинокой горы — и еще несколько минут просто лежал без движения, глядя в потолок полутемной комнаты и пытаясь сообразить, не попал ли он в Чертоги Махала. Однако ноющие раны и нестерпимый зуд в пояснице убедили его вернее всяких слов, что он все еще жив. Странно…
Приподнявшись на своем ложе, гном осмотрелся. Кажется, это была его старая комната во дворце — здесь он жил в далеком детстве, до прилета Смауга. Светильники на стенах горели знакомым приглушенным светом, который освещал весь Эребор.
Торин протянул руку, игнорируя боль в плече и груди, коснулся укрывающего его тяжелого одеяла. Внутри что-то сжалось от тоски и одновременно радости. Дома! Он вернулся сюда спустя столько лет, что и подумать-то об этом страшно. Большую часть жизни провести на чужбине — и вдруг прийти сюда, в те края, где он родился, где держал первое оружие и пил первые бокалы вина.
Торин очень редко плакал — жизнь приучила его прятать свои эмоции. Но сейчас в глазах стало очень горячо и влажно.
Не успел он начать соображать, как бы получше подняться, чтобы не сверзиться под кровать от слабости, как дверь комнаты приоткрылась. Чуть пригнувшись, чтобы не задеть притолоку, внутрь зашел Гэндальф. Он внимательно посмотрел на растерянного гнома — и тепло улыбнулся.
- Ну вот, ты к нам вернулся, Торин. Признаться, я весьма рад видеть тебя в добром здравии — насколько это вообще возможно после полученных тобою ран, разумеется.
- Раны? - ах да, ведь этот мерзкий Азог проткнул его чуть ли не насквозь, до сих пор чувствуется тянущая боль в груди… - Да, как ни странно, я выжил. Благодарить за это, видимо, надо именно тебя?
- Ну, тут не только моя заслуга, - волшебник присел в ногах его постели и усмехнулся. - Но я принял посильное участие. В основном ты обязан жизнью владыке Трандуилу, который был рядом с тобой на Вороньей высоте, и нашему многоуважаемому мистеру Бэггинсу, который вовремя позвал меня.
- Rakhar puẑdu! - пробормотал Торин, скривившись. Хотя говорил он совсем тихо, маг его расслышал и укоризненно покачал головой.
- Напрасно ты так ругаешься, друг мой. Трандуил намерен укреплять отношения между вашими королевствами. Он сожалеет, что в прошлом между вами возникла вражда, и приложил много усилий, чтобы все исправить.
- Ну конечно, - язвительно откликнулся гном, - особенно когда заточил нас всех в темницу. Его гостеприимство просто поражает неподготовленного странника.
- Не время сейчас считать обиды, сын Траина, - миролюбиво возразил чародей. - Битва закончилась, гора отныне вновь принадлежит твоему народу вместе с всеми богатствами — за исключением разве что доли мистера Бэггинса, которую он целиком отдал Барду и жителям Озерного города во исполнение ваших общих клятв.
Торин отлично владел собой — он даже не покраснел при упоминании о его попытке уклониться от выплаты обещанного золота.
- Бильбо волен раздаривать свою долю кому угодно, - проворчал он. - Я с самого начала знал, что ничем хорошим присутствие хоббита в отряде не кончится, Гэндальф.
- Брось, Торин, - волшебник протянул ему трубку, после чего закурил и сам. - Ты ведь и сам привязался к Бильбо Бэггинсу, не отрицай. Он славный малый, достаточно сообразительный и бескорыстный.
- Я извинился перед ним за свои несправедливые слова, - вздохнул гном, с наслаждением затягиваясь табаком и выпуская изо рта первое дымное колечко. - Все эти сокровища — действительно ничто по сравнению с тем, что мои близкие будут жить…
Он боялся спрашивать про племянников, боялся услышать, что мальчишек уже успели похоронить. Но Гэндальф понял его невысказанный вопрос прежде, чем тот был задан.
- Фили и Кили живы, - уверил он, - хотя с твоим наследником пришлось повозиться. Пронзенные внутренности собирали буквально по кускам, надо сказать. Он до сих пор не полностью пришел в себя, но при нем несколько лекарей, да и Кили от него не отходит.
- Я должен их проведать, - решил король. Гэндальф не стал отговаривать его, ясно было, что Торин не успокоится без визита к своей семье. Следовало радоваться уже тому, что Король-под-Горой очнулся относительно здоровым и больше не торопится зарываться в золото, да и вообще ведет себя адекватно.
За дверью, к удивлению Торина, его ждал Двалин. Старый друг молча осмотрел короля, удовлетворенно кивнул и бережно его обнял, умерив свою огромную силищу, чтобы не повредить едва поджившие раны.
- Я вас оставлю, - деликатно сказал волшебник. - Навестите родных, поговорите обо всем. Твой трон ждет тебя, Торин, он восстановлен, но пуст.
- Благодарю тебя, - откликнулся гном. Когда чародей ушел, постукивая по каменному полу посохом, он тихо кашлянул. - Ну вот, я вернулся.
- Вижу, - хмыкнул Двалин. - Я уж думал, ты помрешь, хотел планировать, как набью тебе морду за Гранью, когда встретимся.
Они снова обнялись, уже крепче.
- Я так рад, старый ты пройдоха! - пробормотал Двалин. - Пошли, проведаем мальчишек. Досталось беднягам!
Визит к племянникам оставил на душе Торина осадок грусти. Бедняга Фили, бледный как смерть, лежал под несколькими одеялами, обмотанный чистыми тряпицами. У его постели сидел Кили, крепко сжимая руку брата. Кажется, оторвать его от Фили не смогла бы и смерть. Чтобы слабый после ранений принц не свалился, его бережно поддерживала за плечо красивая эльфийка.
При виде Короля-под-Горой и его друга девушка поднялась, несколько смущенно поклонившись.
- Простите, что пришла без приглашения, Ваше Величество, - сказала она, - но принцу Кили нужна была помощь, его ранили из-за меня…
- Не оправдывайтесь, мисс, я больше не тот ханжа, который лгал собственным союзникам, - Торин дернул уголком губ, вот только улыбка у него все равно не получилась — так, бледный оскал. - Я благодарен вам за помощь и поддержку. Кили, иди сюда, что ты там застыл? Фили никуда не убежит, если ты на минуту отпустишь его.
- Да знаю я, - слегка покраснел молодой принц. Он подошел к дяде, и Торин ласково потрепал его по волосам. Принц немного оброс за время похода, и густая щетина на его лице уже почти превратилась в настоящую, добротную гномью бороду.
- Ты вырос, - нежно сказал ему король. - Мой милый мальчик, ты уже совсем большой, и я очень этому счастлив.
Они медленно соприкоснулись лбами, и Кили улыбнулся:
- Вот ведь, три калеки! Дядя, представляешь, прихожу это я в себя недавно, а Фили, не просыпаясь, меня сцапал и как подушку приспосабливает! Ничего себе забота о младшем брате, да? Ничего, вот он проснется, я ему бока намну!
Тауриэль неловко улыбалась. Гномы все еще казались ей очень странными — вместо теплых слов о том, как они счастливы видеть родичей в добром здравии, эти подгорные воители сыпали угрозами — впрочем, шутливыми. Непонятный, но такой интересный народ!
Торин сидел с племянниками, пока не пришел Оин и не прогнал его, ворча, что кое-кому тут надо работать и латать глупых мальчишек, которые позволяют себя дырявить почем зря. Поскольку лекарь в такие моменты становится куда главнее короля, Торин покинул лазарет и направился в тронный зал. Двалин остался приглядеть за Кили и пообщаться с эльфийкой — двум стражникам было о чем поговорить, пусть они и принадлежали к разным народам. Торин с легкой грустью подумал, что после битвы все до единого нашли свой собственный путь. Двалин, судя по всему, намерен снова взяться за охрану дворца, Фили, когда придет в себя, куда усерднее отнесется к занятиям и становлению королем, а Кили, кажется, твердо намерен жениться. Что ж, его девушка много раз доказывала свою верность и любовь, и этой свадьбой они точно утрут нос Трандуилу.
Король поднялся в тронный зал. За то время, что он лежал без сознания, работяги-друзья успели частично восстановить это место после проползшего здесь дракона. В воздухе все еще стоял тяжкий драконий дух, но вскоре он выветрится. В Эреборе всегда были хорошие системы вентиляции — попробуй не придумать, как избавиться от духоты, и мигом задохнешься в подземных туннелях!
Торин присел на трон и стиснул голову руками. Прошло всего несколько недель с тех пор, как они оказались внутри Горы, а родной дом почему-то перестал радовать. Полуразрушенный зал казался черным и пустым, трон — жестким, а при одном взгляде вниз, в Зал Королей, с высоты его сиденья Торину казалось, что там до сих пор плещется расплавленное золото. Жуткое зрелище!
«Я не король», - понял он с пугающей ясностью. У Торина отлично получалось воевать и вести за собой своих товарищей, но что-то изменилось. Прежде он управлял целым городом с тысячами жителей, но Синие горы остались позади, далеко на западе. А родной, казалось бы, восток встретил его драконовым пламенем, проклятьем его рода и полным опустошением внутри.
«А что, если проклятье Дурина вернется? Если я опять стану безумцем, ползающим по золоту и жаждущим больше и больше?»
Торин помнил, как сжигала его изнутри огненная боль, как что-то внутри шептало призрачным голосом: «Не отдавай ни одной монетки! Все твое, все твое...»
Он тряхнул головой, пытаясь избавиться от наваждения. Нет, подвергать такому риску племянников и друзей он не мог! Гном медленно встал, поморщившись от боли в груди, и спустился по длинной лестнице. Насколько легче было без тяжкой меховой мантии, без короны, стиснувшей виски и словно бы налагавшей на него непосильный груз!
Его клонило в сон. Не окрепший полностью после ран организм требовал предоставить ему отдых — и Торин послушался. Он вернулся в лазарет и остановился на пороге комнаты, где лежали принцы. Тауриэль что-то увлеченно рассказывала Кили, а он поддерживал дремлющего брата. Двалин ворчал, что принцы плохо влияют на леди. Суетились лекари, пахло мазями и лекарствами. Здесь была жизнь.
Торин отвернулся и пошел к себе, во тьму. Он остро чувствовал, что его время прошло, что трон Эребора отторгает недостойного потомка Дурина. «За что, о Махал всемогущий? Почему я словно все так же мертв?»
Возле его постели гнома поджидал сюрприз. Усевшись на низенький стул, Торина ждал полурослик, с интересом читавший книжку. Голова Бильбо была обвязана бинтами, но он улыбался. Он тоже сумел найти свою тропинку к дальнейшей жизни.
При виде короля хоббит торопливо вскочил, уронил книгу, поднял ее, снова уронил — и, рассерженно пыхтя, наклонился опять. Когда борьба с трудами старинного автора была окончена, Бильбо выпрямился и в упор посмотрел на Торина. Тот все это время молча стоял в дверях, не улыбаясь и не хмурясь.
- Гм, привет, - неловко пробормотал мистер Бэггинс. - Я ждал тебя. Как ты себя чувствуешь, Торин?
- Лучше, чем могло бы быть, - пожал плечами король. - Жить буду, во всяком случае. Знаешь, Бильбо, я благодарен тебе за все, что ты сделал для меня и моего отряда. Без твоей помощи ни один из нас не добрался бы до Эребора. Ты не сердишься на меня ни за что? Не хотелось бы, чтобы ты таил обиду.
- Что ты, - доброе круглое лицо полурослика так и расцвело улыбкой. - Я очень рад, что смог пройти этот длинный путь и найти друзей. Мы ведь друзья, Торин, правда?
- Ну конечно, - кивнул гном. Они шагнули навстречу друг другу и переплели пальцы. Маленькая ладонь хоббита с красивыми длинными пальцами смешно смотрелась в широкой, как лопатка, ладони гнома. Торин посмотрел на Взломщика, и Бильбо кивнул, слегка смущаясь.
- Как только поправлюсь, я поеду домой, - сказал он. - Пора уже. Эльфы скоро покинут эти края — и я поеду с ними до Лихолесья. А там посмотрим.
- Вот оно как, - скупо проронил Торин. - Что ж, счастливой тебе дороги, Бильбо. Надеюсь, ты благополучно вернешься домой, к своему очагу и садику.
- И книгам, и креслу, - подхватил хоббит. Они помолчали еще мгновение — а потом обнялись со слезами на глазах. Что-то кончилось, и оба друга очень остро чувствовали скорую разлуку.
========== II. Верное решение. ==========
В сокровищницу Трора Торин спускался не без трепета. Некстати вспомнилось, как он едва ли не зарывался в золото, уподобившись дракону, и наслаждался зрелищем каждой монетки. От этих мыслей короля передернуло. Конечно же, он оставался гномом, а они — народ прижимистый, цену деньгам знают. И все же мало кто из подгорных жителей за монеты готов предать самых близких и поставить под угрозу все, чем дорожил. Для этого надо быть совсем уж подонком, вроде печально известного карлика Мима и его проклятого потомства.
Зал размером с целый город, целиком наполненный золотом — драгоценные камни, груды монет, которые образовали отдельные холмы и целые гряды, разбросанные тут и там кубки, браслеты, блюда и чаши… Учет сокровищам давно никто не вел, и со времен Трора тут наверняка завалялось много всего ненужного. Торин со стыдом вспоминал, как заставил своих соратников рыться в этих залежах в поисках Королевского камня. Сейчас Аркенстон, возвращенный Бардом в руки гномов, горделиво сиял многочисленными гранями на своем законном месте, над троном Короля-под-Горой. Торин оставил камень на полагающемся ему месте, хотя, признаться, ему тошно было думать о том, что он будет сидеть под этим сокровищем.
Дубощит не понимал сам себя. Ему опротивела сама мысль о сокровищах и правлении, добытым такой ценой. А что, если бы Бильбо и Гэндальф не успели на помощь к ним на Вороньей высоте? Ладно он, все-таки прожил долгую и полную событий жизнь, а если бы погибли мальчишки? Как он посмотрел бы в глаза любимой сестре — здесь или уже в Чертогах Махала?
Торин остановился на одном золотом холме, бездумно разглядывая набросанные монеты. Золото уже не казалось ему таким красивым, как прежде — расстаться с частью его, отдав людям, будет легко…
Тяжелые полы меховой мантии лежали на монетах. Король вдруг подумал, что всю жизнь остерегался наследия деда — а теперь вот уселся задницей на то же место, греет собой эти монеты, чтоб им пусто было, и повторяет судьбу старика Трора! Тьфу, и подумать-то противно!
- Только не говори мне, что ты опять пришел сюда обниматься со своими сокровищами, - послышался рядом с Торином насмешливый голос. Гэндальф приблизился своей обычной бодрой, совсем не стариковской походкой, встал рядом, опираясь на узловатый посох. - Лечить тебя от драконовой болезни — нет уж, увольте! Дельце это неблагодарное, да и бесполезное.
- Нет, с этим покончено раз и навсегда! - помотал головой гном. - Я о другом теперь беспокоюсь. Гэндальф, ты мудр, в тебе нет зла — так скажи, что мне теперь делать?
- Как это — что делать? - удивился маг. - Правь своим народом, принимай послов, читай документы, устраивай веселые пиры и охоту, отдавай приказы… Да мне ли тебя учить, как управлять королевством? Ты ведь был господином в Палатах Торина в Синих горах, не так ли?
- Был, - неохотно кивнул гном, - только там все по-другому было. Я не чувствовал там такой тьмы, что теперь пожирает мою душу. Гэндальф, на этом золоте и впрямь лежат чьи-то темные чары! В Синих горах мы тоже имели небольшую сокровищницу, там хранилось и золото, и серебро, да и драгоценностей было немало, но я не чувствовал такого отторжения! Все это было заработано тяжким трудом и потом, а здесь все будто чужое, хотя это — мой дом… Я не знаю, что делать!
Он обхватил голову руками. К удивлению Торина, волшебник негромко рассмеялся.
