Текст книги "Холод, согрей (СИ)"
Автор книги: Egord
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)
Демон, согнувшись на теле жертвы, как дикарь, жадно крутит головой в поисках новой добычи. Взгляд уцепился за Милиту, та уже вернулась из пещеры, через которую ушли все ее слуги, Милита зависла на крыльях сбоку от прохода.
– Опять ты, Яморова сука! – прорычал Хафал.
Спрыгнул с убитого, клешни схватили труп за плечи, протащили в воздухе по кругу, и мертвый архимаг взлетел по дуге.
Падает на Милиту...
Та отбила крылом легко, как мешок с сухими листьями.
– Надоел, выродок Зараха!
Эгорд увидел, что рядом с Милитой, во мраке прохода, сияют фиолетовые глаза...
Некромант.
Тот самый, Эгорд видел его с Милитой столько раз! Ямор, что же их объединяет?
Во мгле блестят складки серого плаща, некромант парит, покачивается вверх-вниз, треугольник под капюшоном черный, лица не видно – только глаза.
– Все надоели! – рявкнула Милита.
Начала приближаться, и Эгорд напрягся. Если она вступит в бой, кристалл в ее нагруднике подавит любую магию, и против этой бестии сможет драться разве что Хафал, да и тот вряд ли продержится долго.
К Милите сзади подплыл некромант, обнял за плечи, что-то шепчет на ухо. Милита испепеляет Хафала взглядом, но слушает.
Некромант отплыл чуть назад. Ждет.
Милита оглядывает пещеру поверху, коварная улыбка.
– Смерть уже над вами!
Развернулась, ее проглотил мрак.
Хафал озирается, вокруг трупы магов, хлам от големов, ямы снарядов, дым, прожженные коброй туннели...
– Кажется, я пропустил много интересного, ха-ха!
Нашел взглядом Велиру.
– О-о, да ты неплохо повеселилась, девка! Вся в кровищи, вот это понимаю! А то цветочки да ягодки собирала, тоже мне, развлечение...
Смуглянка вдруг впечаталась ему в грудь, обняла не выпуская сабель, нос уткнулся в хитиновую грудь, демон аж пошатнулся, глаза на миг округлились, а из-под черных кудрей – скупые хныки.
– Да ладно, че ты...
Демон обнял хвостом за талию, прижал к себе клешней, но не чтобы утешить – просто лапает, по роже растеклась ухмылка.
– Знаю, знаю, эти гады, – небрежно ткнул клешней в Эгорда и спутников, – наверное, всех перебили, а тебе не оставили, но не хнычь. Новых поймаю, гору мяса нашинкуешь, ха-ха!
Велира выдавила что-то вроде «ага», вжалась в демона сильнее.
– Ну ладно, все, все, – Хафал пытается от себя отцепить, – уже всего соплями измазала!
– Как ты меня нашел?
Надо же, не «нас», а «меня»...
– Да увидел, что твой папаша куда-то сорвался, вот и рванул следом...
Эгорд со вздохом покачала головой.
Некромант все так же парит с равнодушием...
Рука поднялась, над ладонью заклубился фиолетовый сгусток. Сфера набухла, и некромант толкнул ее в сторону, та полетела вдоль стены извилисто, как собака-ищейка, что-то вынюхивает...
Пролетев над ледяными обломками мавзолея, сфера зависла над кладбищем.
Нырнула в землю между могилами, растеклась в ней, могилы мягко вспыхнули и погасли.
Некромант вплыл в тень прохода, и на месте того возникла стена. Будто была там всегда.
А ледяная плита, что укрывала могилу гнома по имени Бам Дверной Стук, разорвалась на осколки, высунулась костяная рука в гномьих доспехах, ее пропитывает лиловая энергия, кулак сжимает топор-кирку.
Разлетелись и комья земли на могиле минотавра, тот уже наполовину вылез, лапа схватилась за торчащий вместо надгробия топор, тот покосился, шлем слетел с наконечника. Минотавр повернул пустую ладонь к шлему, тот загорелся фиолетом, влетел в лапу, минотавр водрузил шлем на голову, на край могилы грохнулось запечатанное в сталь копыто.
Земляные чрева, кровоточа фиолетовой силой, выпустили жреца Альтеона, кузнеца Дорафа и его невесту-оборотня Силиссу.
====== ЧАСТЬ 3. Глава 28 ======
Пещера опять вздрогнула, каменное небо проронило слезу сталактита, и Хафал отпрыгнул к Эгорду, утянув за собой Велиру. Гигантский кол разбился о покинутое место, волна осколков хлынула, но воин-маг встретил их взмахом метели, и камни упали, не долетев до членов отряда.
– Эгорд, надо убираться! – предупреждает Камалия. – Вы не успеете, если ввяжетесь в бой!
Свод в трещинах, они рыдают камнями и песком, куски потолка опасно проседают...
Грохот все-таки стал тише, но теперь пещера урчит всегда, под ее озноб накрапывает каменный дождик.
Ну же, стрекозы, ищите!..
Милита и впрямь завалила все выходы, горячие камни там зачарованы – не превращаются в лед. К тому же, завалы толстые, не пробить.
Однако Милита забыла про туннели, которые прожгла кобра. Эгорд пустил туда стрекоз, одна за другой те обнаруживают тупики рухнувших пещер. Но...
Эгорд ткнул пальцем в дыру, откуда выпал Хафал.
– Тот колодец чист. Нужно спешить, пока не завалило.
– А с чего ты взял, что чист? – спросил Тиморис.
Даже на пороге смертельной опасности не хочется признаваться в существовании стрекоз-шпионок. Эгорд ткнул в демона.
– Ну этот же оттуда вывалился, значит, пройти можно.
– Эгорд, они близко! – крикнула Леарит.
Пять умертвий идут к живым неспешной, но уверенной поступью, их клин возглавляет жрец Альтеон, все объяты фиолетовым огнем.
Эгорд и спутники, не сговариваясь, выстраиваются полумесяцем. Клин и полумесяц по мере сближения замедляются, перестрелка взглядов, каждый выбирает жертву...
Кузнец в окровавленном закопченном фартуке с прорезью от меча, сам меч в ножнах за спиной. Проволочив по земле молот, кузнец перехватил его обеими руками, с размаху ударил о твердь, вспыхнули фиолетовые искры, под ногами глубокий отпечаток. Кузнец сгорбился в боевой стойке.
Рядом его невеста, у нее сохранились кусочки кожи, черные волосы почти как у Велиры. В пятнах почерневшей крови разодранное светло-зеленое платье с длинной юбкой, изумрудный корсет. Челюсти выпирают вперед, как у обезьян, в них много острых бритв. Пальцы – веера костяных кинжалов, а за спиной распущены костяные крылья, их острые фаланги могут колоть как копья. Хищно согнувшись, невеста шипит, крылья угрожающе бьют друг о друга с быстротой захлопывающейся мышеловки.
По другую сторону клина – гном. В кулаке топор-кирка, в другом – топор-лопата, орудия сверкают драгоценными камнями. Плащ осветленного волнуется на потоках фиолетовой силы, топоры высекли друг о друга сноп лиловых искр.
Громче всех свирепствует минотавр – копыто бьет по земле, вой жуткий, топор выписывает в воздухе петли, за лезвием сиреневый след. Минотавр долбанул кулаком в нагрудник, тот аж помялся. Безмозглый котел силы и ярости.
– Тиморис, возьми на себя кузнеца, – командует Эгорд. – Камалия, тебе лучше заняться гномом. Велира! Упокой несчастную невесту... Хафал, а слабо одолеть минотавра? Он такой же огромный.
– Кому слабо? Мне?! – возмущается демон. – Да я его как тряпку, смотри и учись, щенок ледяной!
– Ну, хоть щенок, а не червяк, и то хлеб.
Эгорд повернул лицо к Леарит.
– Солнце, наша цель – жрец.
Леарит кивнула.
Жрец Альтеон во главе клина, ведет себя спокойнее всех, белые одежды колышутся в некроэнергии, рука упирает в землю посох. Глазницы обращены на Эгорда, нижняя челюсть плавно качается, словно жрец что-то бормочет, но выходит какой-то жуткий потусторонний звук.
Хафал кинулся на минотавра, что с краю клина, раскрытой клешней, минотавр встретил ее рогами.
Бах!
Копыта минотавра и лапы демона вспахали на щебне гряду из борозд.
Гном развернулся к бьющимся, попытался ударить демона в спину, но на его пути вспыхнул призрак Камалии, она поставила посох поперек топоров. Прошла сквозь него, оказалась за спиной, рассерженный гном развернулся к ней, позабыв про Хафала.
Того минотавр уже опрокинул на лопатки, давит его горло древком топора, два чудовища рычат друг другу в морды, кто кого напугает.
Силисса и Велира уже прокатились мимо Эгорда в общем клубке, их расцепил удар о пень сталагмита, отбросило в разные стороны, но каждая вскочила ловко, начался шквалистый обмен ударами.
Кузнец с замогильным воплем побежал выручать невесту, но его сбил с ног Тиморис. Воин рубанул саблей по кости бедра, выбил лишь несколько крошек, а фиолетовая сила склеила разрез, кузнец рывком оттянул молот с земли, тот прошел наотмашь по широкой дуге, Тиморису пришлось отпрыгнуть.
Альтеон играет с Эгордом в гляделки, не обращая внимания на опасную суету вокруг. Даже на Леарит, которая всем видом показывает, что намерена драться с ним, не смотрит – только в глаза воина-мага.
И вот, жрец наклоняет посох, перехватить обеими руками, но на полпути посох замер. Альтеон словно задумался.
Эгорд настороженно всматривается...
Жрец медлит.
Не зная причины этой нерешительности, Эгорд украдкой бросил взгляд на Леарит, ее глаза ответили тревогой и недоумением.
В этот момент жрец быстро раскрутил посох над головой, тот нацелился на Леарит. С набалдашника сорвался фиолетовый луч. Леарит успела закрыться сферой света, однако только луч коснулся солнечного пузыря, как тот лопнул.
Еще луч – и то же случилось со щитом Эгорда.
Воин-маг метнул в жреца ледяную комету, но костяные руки выставили перекладину посоха вперед, и вокруг жреца вспыхнуло подобие светового щита, только фиолетовое.
Ледяной снаряд нырнул в щит и... вылетел обратно, к Эгорду!
Воин-маг с перекатом отскочил в сторону, комета пронеслась мимо.
Щит жреца погас, умертвие выбросило руку к Леарит, и девушку вздернуло лиловое облако телекинеза. Леарит зависла над землей, выгнулась. Облако душит ее, доспехи начали мяться, выжимать из хозяйки стон...
Жреца сшибла, как деревяшку в «городках», туша минотавра, которая летела, вращаясь бревном. Леарит упала, закашляла, Эгорд метнулся к ней.
Минотавр грохнулся, топор выскочил из лапы, груда железа и костей прокатилась еще, остановилась, на нее уже мчится, грохоча ногами, Хафал.
Лязгая железом, костяной человек-бык поднялся на четвереньки, топор вспыхнул сиренью и вернулся в ладонь, рогач встал на колено.
Хафал уже падает на него в длинном прыжке.
Его встретил рев и сокрушительный удар топора снизу вверх, вспыхнул фиолетовый полумесяц, демон полетел вверх кувыркаясь, рядом летят выбитые зубы и обрубок жвала...
– Хафал! – вскрикнула Велира.
Ей приходится отражать вихрь крыльев Силиссы, невеста-оборотень пускает в ход и пару когтистых кистей – миниатюрные копии крыльев, острые кости хлещут и хлещут, Велира едва успевает контратаковать, отступает. За Силиссой тянется след из кусочков костей и обрывков платья, но все эти частички вспыхивают огнем некросилы и устремляются к хозяйке, крутятся вокруг нее воронкой, сбивая с толку Велиру, а затем встают на место, как детали мозаики.
Эгорд вкачивает сияющий мед исцеления в Леарит.
– Солнце, как ты?
– Надо уходить, Эгорд, мы не справимся...
Помогает ей встать на ноги, на другом краю поля битвы сбитый минотавром жрец уже начал подниматься, глядя на Эгорда...
Минотавр, раскорячившись, словно преграждая путь, изрыгает страшный рев, из пасти бьет фиолетовое пламя. Гигант ударил себя плоскостью топора в грудь и побежал вперед, грохот копыт учащается, рога нацелились на демона.
Хафал только поднялся, покачиваясь, мотнул головой, кровь разбрызгалась со срубленной щеки...
Под дых врезались рога, вспороли насквозь, и два великана, сцепившись, покатились, шар летит грохочущими прыжками, вокруг него пляшет хвост, пучки лиловой энергии, мелькают клешни и блики топора.
Камалия, сражаясь с гномом, увела его далеко, похоже на «кошки-мышки». Гном прыгает за ней, бьет топорами, а та либо ускользает, либо проходит сквозь него.
Тиморису приходится уклоняться от молота, тот рассекает по широкой дуге вдоль земли или падает сверху. Воин, исчезая с пути стальной плиты, угощает кузнеца пинками, ударами сабель и веселыми матерными словечками.
В какой-то момент даже прыгнул на спину, обхватил как обезьяна дерево, но кузнец подпрыгнул, перевернулся спиной к земле и рухнул, удар принял на себя Тиморис.
– Уй!!!
Его конечности распластались, глаза на миг закатились. Кузнец вскочил, развернулся, на Тимориса опять полетел молот, воин откатился...
Внимание Эгорда разрывается на куски, но он держит связь со стрекозами, обозревает битву с разных сторон, пытается помогать всем товарищам, отвлекать врагов. Стрекозы кидаются в бой, однако яд не может причинить вред и без того мертвым существам.
Альтеон, тем временем, уже летит в фиолетовом облаке над головами сражающихся, края одежд волнуются, отсвечивает знак солнца на груди. Жрец снижается в сторону Эгорда, целясь посохом.
Леарит с разворота рубанула двуручным мечом, с клинка сорвалась к жрецу белая режущая волна в виде серпа, Альтеон легко и изящно, без суеты, уклонился, но теперь посох уставился на Леарит.
– Эгорд, я задержу! – кричит она. – Сделай что-нибудь!
Меч внезапно вырвался из ее ладоней, словно против ее воли, и превратился в птицу, Жея развернулась к Альтеону.
– Жея, не смей! – крикнула Леарит.
Жея с криком протаранила плечо жреца, того слегка развернуло, он метнул вслед улетающей птице пару лучей, Жея ловко уклонилась в одну, затем в другую сторону.
Третий луч.
Птица в этот момент пролетела близко к земле, как раз за Силиссой, которая оседлала поверженную Велиру и замахнулась кистью для удара, луч попал в кисть, сжег ее. Это сбило с толку Силиссу, Велира столкнула ее с себя.
Эгорд сделал жест руками, будто бросил от себя охапку цветов, только вместо оных вырвался десяток снежных голубей. Эти кометы, петляя, полетели к жрецу, Эгорд взял их под контроль, ради этого даже пришлось разорвать связь со стрекозами. Снежные кометы окружили Альтеона, тот успел спрятаться в фиолетовый щит, но кометы не бьют – роятся как пчелы вокруг улья, сливаясь в белую сферу.
Треск – и мошкара снежных комет вмиг смерзлась в громадный кристалл!
Эта ледяная тюрьма полетела вниз, для пущей надежности Эгорд проморозил кристалл внутрь, к сердцевине, где заключен жрец – вряд ли это его уничтожит, но хоть задержит.
Под падающей глыбой льда – Камалия, на нее вот-вот набросится гном. Жрица-призрак запрокинула голову, вспышкой исчезла – появилась у гнома за спиной. Перехватив посох поперек себя, толкнула железного коротышку, тот, закачавшись, пробежал вперед, и ледяной кристалл рухнул прямо на него. Выбило волну фиолетовой силы, она раскидала топоры, череп, шлем, хребет, ребра, закованные в сталь кости рук и ног, скорлупки доспехов и прочие куски грома.
Тиморису и Велире – как бы врагам – приходится биться бок о бок, а кузнец и невеста ходят вокруг них, то и дело атакуя, отец и дочь бьют в ответ, но кости умертвий срастаются, возвращаются в скелеты.
– Твари недохнущие! – крикнула Велира.
– Само собой, – говорит Тиморис. – Они ведь уже дохлые!
Хафал, тем временем, обрушивает на минотавра удар за ударом, дыры от рогов в туловище демона заросли, появилось новое жвало, губы в рычании дрожат вокруг полных рядов зубов.
– Я великий Хафал, Пожиратель Душ, сын Зараха!
Демон пнул минотавра в грудь, и тот разлетелся на куски в фейерверке лиловых искр, остались только ноги, из них торчит обломок хребта, ноги нелепо шагают назад, заваливаясь, пытаются удержаться...
Упали.
Тиморис провел успешную атаку, и кузнец выронил молот.
– Словил, костяная башка?! Так-то!
Кузнец вытащил из-за спины меч.
Череп с шеи резко слетел, как ядро из баллисты, оставив за собой фиолетовый хвост, засветил Тиморису в нос, тот запрокинул голову, фонтан крови, отшатнулся, чуть не сбив Велиру, схватился за рожу.
– Бесова мать!
Череп и безголовый скелет кузнеца с мечом кинулись в атаку. Теперь Тиморису приходится биться на два фронта, благо сабель две, воин сияет кровавой рожей, не имея возможности даже утереть. А вскоре зажил фиолетовой жизнью и молот, летает, пытаясь ударить. Воина убили бы, если бы не Камалия – она пробует усмирить молот, а с черепом начала войну неугомонная Жея.
Раздавленный гигантским ледяным алмазом гном почти собрался, его обломки, загоревшись фиолетом, кружат вихрем над полем битвы...
Тиморис перекинул через себя кузнеца, скелет упал далеко, а когда вскочил и развернулся, у воина над ладонями уже горит огненный шар размером с арбуз.
– Лови, чучело!
Он кинул шар в скелет, но ядро по пути стремительно уменьшилось, а перед самой грудью кузнеца взорвалось дымовой тучкой, раскатистый звук, похожий на гнусный смех.
Тиморис с досады взвыл, топнул, выплюнул ругательство, воткнутые в землю сабли вернулись в ладони...
Силисса повергла Велиру на камни, крыло замахнулось в добивающем ударе, но оборотня схватили клешни, разорвали, туловище и ноги с юбкой разлетелись далеко друг от друга. Но так и не коснулись земли – в лиловом пламени плавно замерли над землей, а затем начали вращаться вокруг Хафала и Велиры, как планеты вокруг солнца...
Камалии пришлось вернуться к битве с гномом, к ней присоединилась Леарит, минотавр закончил самосбор, а в гигантском ледяном кристалле со жрецом внутри уже появились белые щупальца трещин.
Пещера вновь затряслась, сталактит упал на Камалию, ее призрак погиб, но рядом появился новый, воздух исчерчен песчаными ручьями, что льются с потолка.
– Так не может длиться вечно, – сказал Эгорд.
Осмотрел туннель в потолке, прожженный коброй, затем участок земли прямо под туннелем. Ледяной поток из его ладоней ударил в этот клочок каменного ковра, и оттуда стремительно вырастает витая, как канат, колонна льда... Ее крона вонзила ветви в потолок, а из стен гигантской ледяной косы вытягиваются шипы, колонна похожа на стебель очень агрессивной розы.
– Тиморис, Велира, Хафал, лезьте вверх, сейчас все рухнет!
Тиморис, исполнив для кузнеца отвлекающий маневр, рванул к колонне.
– Давно пора!
Велира отступает нерешительно, оглядывается то на лестницу шипов, то на Хафала, тот бьется с Силиссой. Однако пробегающий мимо дочери Тиморис, сунув сабли в ножны, подхватил ее за локоть, оттащил с пути здоровенного камня, что рухнул секундой позже, и Велира побежала следом.
Тиморис ухватился за шипы, полез вверх как обезьяна с горящим хвостом, но Велира уже выше – ее подняла золотая летучая мышь, пиратка расцепила ее на сабли, долетев до ледяных ветвей, под самым туннелем. Спрыгнула на верхние шипы колонны, наблюдает за демоном.
– Хафал! – окликнул Эгорд.
– Пошел ты, червяк!
Сын Зараха поймал хвостом кузнеца, швырнул в невесту, та на костяных крыльях пикировала сверху, но ее сбил жених.
В этот момент огромный ледяной кристалл пронзил изнутри еж фиолетовых лучей, две «иглы» чуть не попали в Эгорда, зажав как ножницы, другой луч сжег призрак Камалии, которая, впрочем, появилась вновь и продолжила драться с гномом на пару с Леарит. Досталось и белой колонне – луч съел кусок фундамента.
Лед кристалла разрушился, фиолетовая звезда погасла, из угасающей сердцевины вышел Альтеон, лиловое пламя вокруг костей и посоха шипит, рассекает языками как саблями, огонь в глазницах белый.
Посох выстрелил, воин-маг успел закрыться щитом, который тут же начал таять, но с ужасом успел заметить, что луч не гаснет – льется и льется из посоха, и Эгорд не дал щиту исчезнуть – начал подпитывать. Стрекозы бросились на жреца, но первая волна тут же распылилась в сфере некроэнергии, остальные отпрянули.
Эгорд вспотел, вновь стало дурно, щит даже с поддержкой Леарит, которая подпитывает издалека, слабеет, а жрец наступает уверенно, посох нацелен на Эгорда, и луч бьет сплошным потоком...
Жрец подошел к щиту вплотную. В пленку света вонзился посох, треск как от молнии, белая вспышка ослепила Эгорда, он вскрикнул под ударом невыносимого жара, а когда открыл глаза, обнаружил, что лежит на спине, горячий и парующий, словно искупался в кипятке. Щит обратился против хозяина – чуть не сварил заживо. Спасла ледяная аура, от которой остался паровой туман.
Над Эгордом возвышается скелет в одеждах жреца и фиолетовой сфере, набалдашник посоха – в мизинце от взмокшего красного лба.
Неужели, все?..
Почему-то жрец медлит. Застыл. Эгорд слушает шипучие волны своего дыхания, считает удары сердца, жизнь может оборваться на каждом...
Белое пламя в глазницах черепа тускнеет.
Посох чуть опускается, Альтеон отступил на шаг, перевел взгляд на руку, затем на другую... Эгорд уже видел такую растерянность перед началом битвы. Даже лиловый щит почти погас...
Вокруг жреца вспыхнуло розовое облако, боевой клич Леарит, облако рвануло прочь от Эгорда, перекинуло жреца на другой край поля битвы.
Воин-маг поднимается на колени, достает из поясных запасов и осушает флаконы с зельями, Леарит подбежала к нему, упала рядом.
– Любимый!
Ее лечебная энергия слилась с исцеляющими чарами в доспехах и коже Эгорда, в сочетании с зельями возвращает силы воина-мага очень быстро.
– Спасибо, родная...
Леарит помогла встать на ноги.
А Хафал, Камалия и Жея все пытаются упокоить Силиссу, кузнеца Дорафа и минотавра. В основном, машется и принимает удары демон. Птица и жрица то возникают, то исчезают на пути умертвий, словом, отвлекают. Иногда просвистывают сабли Велиры, та пускает их с вершины ледяной колонны, Тиморис сидит рядом, пробует сбрасывать огненные шары и ругается – файерболы гаснут, не долетев до врагов.
– Пора заканчивать, – сказал Эгорд.
Ладони начали танец, между ними скапливается энергия...
Эгорд выбросил ком силы вперед, и тот распался на четыре ледяные кометы, они летят, виляя, и каждая находит по умертвию.
Хафал замер в злом недоумении, ему остается лишь озираться, а Жее, зависнув в воздухе, хлопать крыльями, ворковать удивленно...
Четыре умертвия превратились в ледяные статуи.
Гном застыл в замахе топором, кузнец обречен вечно вставать с колен, сжав молот в одном кулаке и меч в другом. Минотавр, только что ранив демона, поднял окровавленный топор, ударил себя кулаком в грудь – да так и оледенел, с разинутой в реве пастью. Силиссу комета нашла, когда та собиралась протаранить демона в полете, крылья от удара о землю отломились, скульптура доехала до ног Хафала, вздыбив борозду щебня.
Леарит моргает вязко, глаза широкие.
– Так ты мог с самого начала...
– Надо было дать ребятам ощутить, – говорит Эгорд, – что их помощь нужна.
К Эгорду вышагивает жрец в окружении щита. Посох трещит от избытка мощи, аура окрашивает лиловым камни вокруг, облизывает статуи умертвий. В глазах – холод белизны.
Хафал кинулся на жреца, тот, не глядя, отмахнулся посохом, как от мухи, и демона отшвырнуло сиреневое облако телекинеза, а жрец, прикованный взглядом к Эгорду, все ближе.
Леарит крадется от Эгорда, зайти к жрецу сбоку, призрак Камалии подплывает со спины.
Жрец остановился, вскинулась искрящаяся жердь посоха...
Но луч все никак не сорвется. Бой мог начаться уже сотню раз. Однако сияние ауры слабеет, щит истончается. Жрец опускает посох, мотает головой, будто приходя в себя. Смотрит то на свободную руку, то на держащую посох, словно на хищников, которые загнали его в угол. Отступил на шаг.
Камалия и Леарит, увидев, что щит ослаб, направили на жреца ладони, заряженные испепеляющей силой солнца.
– Стойте! – крикнул Эгорд.
====== ЧАСТЬ 3. Глава 29 ======
А жрец все отступает, глядя на руки...
Наконец, выгнулся грудью вверх, потусторонний звук, похожий на стон, руки задрожали, некроэнергия брызжет во все стороны.
Щит исчез, жрец осел на колени, посох уперся в землю перед ним, череп уткнулся в древко, фаланги пальцев сжались вокруг магического стержня. Челюсти выпускают шипение, сквозь него улавливаются слова:
– Я... служу... солнцу...
Кости умертвия дрожат, слова дышат страхом, жрец похож на затравленного узника. Фиолетовая энергия вокруг него потемнела, сердцевины пучков стали черными, и сила, служившая жрецу как верный пес, начала осыпать градом кости, кусать, разъедать, но жрец все равно шепчет молитву...
Эгорд сорвался к нему, колени вмяли землю напротив, холодные от ледяной магии ладони легли на плечи жреца, Эгорд зашептал молитву. Камалия и Леарит за спиной Альтеона последовали примеру Эгорда. Треугольник магов шепчет, подпитывая жреца силой божественного благословения...
Грохот, до этого умеренный, вновь разошелся. Эгорд бормочет с закрытыми глазами, опора под ногами трясет его, огромные камни разбиваются совсем рядом, осколки бьют, но осветленный отдан молитве, она пробирает до мурашек.
Далеко – зов Тимориса:
– Эгорд!
– Хафал! – крик Велиры, такой же далекий.
А еще рычание демона, близко и отовсюду, не всегда отличить от грома камней, словно Хафал скачет туда-сюда.
Но веки не поднять, даже со стрекозами не связаться. Обращение к богам требует полной отдачи. Земля может провалиться, глыба – расплющить, но сейчас внутри нечто большее, чем страх смерти.
Долг.
Они трое – осветленный, жрица и богиня, пусть и бывшая, но по-прежнему верная свету, – присягнули когда-то, и жажда помочь такому же, как они, освободить душу от власти некроманта, теперь сродни инстинкту.
Умертвие противится, волю хозяина – убивать тех, на кого он указал, – хочется исполнять так же, как голодному животному – есть, но память старшего жреца проснулась. И теперь сквозь страх неподчинения, сквозь жжение обитающей в костях некросилы, обратившейся против своего жилища, Альтеон шепчет молитву, а Эгорд, Леарит и Камалия вместе с ним просят богов освободить...
– Холод, согрей.
Тьма, озари.
Солнце не в небе,
Солнце – во мне.
Глаза Эгорда наконец открылись.
На жреца опустился столп чистого и мягкого солнечного света, Альтеон запрокинул голову, глазницы затопило белизной, руки в стороны, посох остался парить, сияя солнцем, а Эгорд, Леарит и Камалия плавно воздевают руки к потолку, словно приподнимают шелковые занавески.
Из скелета медленно вылетает вверх призрак Альтеона – такой, каким жрец был при жизни, с длинными прядями волос, бородой и усами, мужественным профилем лица. Так же разведя руки в стороны, душа поплыла внутри световой колонны вверх. Сквозь грохот пещеры, крики Тимориса и Велиры, рычание демона слышно... пение хора – благословение богов.
Душа вознеслась стремительно, мимо падающих камней, достигла потолка и вместе с рекой света плавно исчезла.
Эгорд прыгнул к Леарит, схватил, из спины выбросило ледяные крылья с такой силой, что чуть не вывернуло наизнанку внутренности, обоих крутануло в коротком вихре, а затем крылья ударили о твердь, расколов камни.
Колодец далеко в потолке вырос в глазах Эгорда до огромных размеров за один, самый длинный в жизни, миг. Воин-маг влетел в туннель стрелой, внизу розовый хвост энергии телекинеза.
В туннеле крылья расправились в ходули, похожие на лапы богомола, уцепились за стены, Велира влетела в туннель за золотой летучей мышью, а для Тимориса пришлось наморозить на ровных, как стекло, стенах дополнительные ледяные шипы.
Велира повисла на рукоятках воткнутых в стену сабель, смотрит вниз.
– Хафал! – крикнула отчаянно.
Внизу бушует катастрофа, страшный грохот, камни мелькают в тучах песка, как пузыри в кипятке...
Но из этого хаоса выпрыгнула туша демона, ему пришлось на лету трансформироваться в форму без клешней, чтобы пролезть. Когти вгрызлись в стену. Велира отпустила рукоятку сабли, повисла обеими руками на другой, а Хафал тут же уцепился хвостом за освободившуюся.
– Живы, ха-ха! – орет Тиморис радостно.
– Лучше сдохнуть, – рычит демон, – чем опять слышать твой голос...
Осознав, что и впрямь живы, Эгорд поцеловал Леарит, с лица падают ледяные бусинки, что мигом ранее были каплями пота.
Спасшая их каменная жила покрывается трещинами, участки стен выпирают, сужая туннель...
– Надо выбраться, – говорит Эгорд, – если и дальше хотим быть живыми.
Стали карабкаться вверх. Доползли до просторной горизонтальной пещеры, очень вовремя, так как выше туннель сузился так, что не пролезли бы, а затем, когда замыкающий цепочку Тиморис выбрался, колодец за его спиной обрушился.
Впереди вспыхнуло, появилась зыбкая фигурка Камалии.
– Хорошо быть призраком, – сказал Тиморис.
– Камалия, сколько твоих копий погибло в этой битве? – спросил Эгорд.
– Не помню.
Камалия смотрит на Эгорда и Леарит.
– Получилось!
– Еще как! Порка мертвых и магических задниц прошла успешно! – отрапортовал Тиморис и засмеялся.
Эгорд, Леарит и Камалия сияют улыбками, даже Хафал не огрызается, идет сзади, с Велирой в обнимку. Но Эгорд понял, что жрица имела в виду другое.
Душа Альтеона отныне свободна.
Простор пещеры вскоре стал шире, лишь после этого удалось по-настоящему выдохнуть.
– Я, конечно, знал, что ты псих, Эгорд, – говорит Тиморис, – но теперь убедился, что и твои светлоорденские подружки из того же теста. Вас чуть не придавило, а вы бросились вытворять мудреные ритуалы.
– Как видишь, боги оказались благосклонны, мы живы, – отвечает Эгорд. – Хотя да, чудо, что нас не похоронило заживо...
– Боги?
Тиморис усмехнулся кисловато.
– Вряд ли. Этот...
Небрежно ткнул через плечо в Хафала.
– ...прыгал вокруг вас как ужаленный, отбивал камни. Гору глыб и сталактитов разбил, не считая мелких булыжников... Ну как мелких... размером с дыни. На твой череп и одного бы хватило!
– Хафал?
Эгорд даже не решился оглянуться – посмотрел на демона через стрекозу, тот бредет в конце отряда, с ним рядом Велира, Хафал посматривает на спины людей привычным злым взглядом, но не агрессивным – все-таки подрался досыта.
– Что на него нашло? – недоумевает Тиморис. – Мож, съел чего? Или болячку подцепил?
– Просто жаждет мне отомстить, – говорит Эгорд. – А если я раньше времени от какой-то каменюги помру... Не-е-ет, теперь будет с меня пылинки сдувать.
Воин усмехнулся.
– Ну, хоть на убой не откармливает.
Пока шли, Эгорд призвал как можно больше стрекоз, а затем рассеял по пещерам. Шурф, который пробурила плевком кобра, оказался невероятно высоким, та часть, что чуть не завалила членов отряда, на самом деле – лишь малая. Эгорду пришла идея выбраться через него в верхние пещеры, не тратя время на окольные пути.
Сделали виток вверх вокруг этого колодца, к месту, где каменная жила более-менее цела. К тому времени Эгорд пустил по колодцу орду стрекоз, те исследовали туннель до конца. В некоторых участках лаз мог в любой момент обвалиться, поэтому Эгорд устроил привал, пополнил силы, забрался через брешь в колодец, ладони легли на потрескавшиеся стены, и от них начало расползаться оледенение – сращивать трещины.
Эгорд проморозил весь туннель, зелья восполнили его силы, и отряд начал вертикальный подъем, на удивление резво – все ободрены тем, что этот путь самый прямой из всех возможных.
Добрались до потолка. Эгорд пробил его, все увернулись от падающих глыб льда, а затем хлынула вода, и отряд выбрался в почти горизонтальную пещеру, где течет река и теперь падает в колодец, растворяясь в бесконечности, а русло дальше по течению быстро опустело.
– Кажется, твоими усилиями, Эгорд, появился новый водопад, – говорит Тиморис. – Назовем его в твою честь.
– Тут водопадов... названий на всех не хватит, – отвечает Эгорд. – Вряд ли это место кто-нибудь еще увидит, сюда и добраться-то почти невозможно.
