Текст книги "Ребис (СИ)"
Автор книги: -Edelweiss-
Жанры:
Фанфик
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)
С левой стороны возле массивной двери стояли представители второй группы – совсем новички. Среди них не хватало троих ребят, хотя те тоже находились в помещении.
Сегодня они не охраняли зал. Им предстояло выступать самим.
Рыжий и высокий – Рон Уизли. Смуглый и улыбчивый – Дин Томас. Ну и третий – «непобедимый» Гарри Поттер. Он упрямый и бойкий, и Даррену доставляло огромное удовольствие оказываться с ним в паре на магической дуэли. Поттер, пожалуй, был единственным волшебником из трёх групп, с которым можно посостязаться в полную силу. И Даррен ни разу его не одолел.
Дверь отворилась, и в зале воцарилось безмолвие. По ногам ударил холод, но Даррен привык к подобному. Долгие тёмные зимы в заснеженных краях научили его переносить настоящие морозы. В Дурмстранге тепло только у самых печей, растапливаемых волшебным углём и гвардейскими соснами.
По блестящему каменному полу пополз туман. Дементоры с тревожащим душу присвистом скользнули вперёд мимо Даррена и других мракоборцев. Между ними шёл человек.
Фертстон, стоящий по правую руку от МакКиннона, жадно вдохнул ледяной воздух и прикрыл глаза, чтобы не видеть чудовищ.
Дементоры усадили узника в кресло и выплыли из зала заседания. Дверь за ними бесшумно закрылась.
Цепи на подлокотниках зашевелились, оплетая руки заключённого.
В Визенгамоте только честные волшебники.
Через вторую дверь в зал вошли люди в мантиях тёмно-лилового цвета с серебряной буквой «В» на груди. Даррен знал, их должно быть ровно пятьдесят. Полный состав. Это судьи. Половина из них – работники Отдела правопорядка, половина – простые волшебники. Одни с интересом поглядывали на узника, другие с откровенным удовольствием.
Главное место, находящееся посреди первого ряда, должно было принадлежать Кингсли Шеклболту. Он ещё не занял пост министра магии, но обладал всеми необходимыми полномочиями заведомо. Официальное назначение – вопрос времени. Даррен был невероятно рад, когда узнал, что его выбрали в особую группу, отчитывающуюся только перед Кингсли.
Но в этот раз место председателя занял Тиберий Маклагген. Поговаривали, что Кингсли отлучился по срочным делам в Шотландию, где показался какой-то сбежавший после битвы за Хогвартс Пожиратель смерти.
Маклагген представлял судей Визенгамота.
Изредка раздавались несмелые аплодисменты. Особых удостоились Берти Хиггс и Аурелиус Гринграсс.
МакКиннон плохо разбирался в фамилиях местных волшебников. Наверное, эти двое какие-то меценаты волшебного мира. Да пикси с ними!
Даррен вырос в семье магглов, бежавших из Британии на континент. Там спустя десять лет после побега мальчик получил письмо из школы волшебства. Элеонора МакКиннон собиралась сжечь послание, не читая. Слишком много зла в своё время магия принесла её семье. Но письмо пришло не из Хогвартса, о котором Элеонора знать ничего не желала, а из другого места – древней таинственной школы чародейства – Дурмстранг.
– Дедалус Дингл и Персиваль Уизли, – объявил Маклагген.
Даррен присмотрелся к последнему. Ещё один веснушчатый Уизли.
– Сегодня рассматривается дело Люциуса Абраксаса Малфоя, – объявил Маклагген. – Подсудимый обвиняется в гнуснейшем преступлении – в пособничестве Волдеморту…
Часть аудитории вздрогнула, зрители зашептались, но Даррен только хмыкнул. Он знал, что Волдеморт был ужасным злодеем, погубившим многих людей… и его милую добрую Марлин, но страх перед именем казался абсурдным.
Визенгамот – не место для сантиментов.
Даррен предавался воспоминаниям молча.
Он перестал слушать судей, ему была глубоко безразлична судьба какого-то там Малфоя. Этот мужчина в кресле – Пожиратель смерти. Разве этого мало для смертного приговора? Даррен закрыл глаза и представил, как отвратительно, должно быть, выглядит со стороны поцелуй дементора.
Все Пожиратели смерти – зло, а зло должно быть искоренено. Даррен хотел поймать всех приспешников Волдеморта и отправить их в Азкабан. Пусть гниют там за то, что его сестрёнка гниёт в земле.
Марлин.
Даррен почти не знал её. Он был розовощёким малышом, когда видел сестру в последний раз. Но ещё помнил её голос и улыбчивое лицо. Марлин по-доброму глядела на него в его снах, поправляла подушку и целовала в лоб. Он слышал её тихий смех, знал слова песни, которую она напевала.
Пожиратели смерти убили её. Пожиратели смерти уничтожили их отца. Пожиратели смерти разрушили их дом и искалечили их беспомощного деда. Элеонора МакКиннон спаслась с сынишкой только чудом. Она схватила младенца и успела забежать в Исчезательный шкаф, установленный в спальне каким-то Блэком. Даррен так и не узнал его имя.
Но почему этот Блэк не спас его сестру? Не защитил? Где он был, чёрт возьми, когда дом МакКиннонов горел?
Даррен попытался отогнать печальные мысли и резко вскинул голову.
На месте дающего показания уже стоял Дин.
– И что же было потом, мистер Томас, после того, как Охотники за головами привели вас в поместье Малфоев? – спросил волшебник в сливовой мантии, которого Тиберий Маклагген представил как Берти Хиггса. – Как с вами обращались? К вам применяли насильственные заклинания?
Томас покосился на узника в кресле.
– Люциус Малфой – нет, – отвечал Дин. – Меня он не трогал. Нас отправили в подземелье. Меня, Гарри, Рона и гоблина э-э… Крюкохвата. А там мы встретили Луну, ой, Полумну Лавгуд и мистера Олливандера.
– Кто-нибудь спускался к вам в подземелье? Кто вас охранял?
– Один раз приходил Малфой. Драко Малфой, – торопливо сказал Томас. – И увёл с собой гоблина.
По залу пробежал шёпоток, и все дружно поглядели в сторону молодого человека в дорогой тёмной мантии.
«Необычный он, этот Драко Малфой, – отметил Даррен, – неестественно прямая спина, острые черты лица, волосы почти седые и глаза, словно жгущие окружающих серым огнём. Сразу видно – этот знает себе цену».
Наглядевшись на него, МакКиннон взлохматил свои светлые волосы.
Рядом с Драко сидела женщина. Даррен ещё не видал такой красоты. Пожалуй, можно было подумать, что её вылепили из первого снега. Леди. Она так далеко откинулась на спинку своего кресла в первом ряду, что цвет глаз понять было невозможно. Эта невероятная женщина сжимала хрупкой ладонью руку младшего Малфоя и неотрывно смотрела на обвиняемого.
МакКиннон снова отвлёкся, невольно сравнивая миссис Малфой (никаких сомнений не оставалось, что это мать Драко и жена Люциуса) со своей мамой. Элеонора МакКиннон была простой добродушной женщиной, любимое занятием которой – вязание. Её волосы не отливали золотом, их украшало серебро благородной седины.
Визенгамот выслушает каждого.
– Для дачи показаний вызывается Рональд Биллиус Уизли.
*
Ноги стали затекать. Стоять в одной позе было неудобно, но самое худшее: кто-то в зале заманчиво шуршал обёрткой от шоколадной лягушки. Даррену казалось, что он чувствует вкус шоколада на губах. Горько-сладкий. Он представил, как лакомство тает на языке. Преподаватель ЗООТ (Защиты от опасных тварей) говорил, что шоколад хорошо восстанавливает силы после встречи с дементорами, успокаивает нервы, нормализует сердцебиение, прогоняет холод.
Неожиданно шоколадная лягушка вырвалась из рук пухлой дамы и, прихрамывая на левую (уже лишённую пальцев лапку), припустила к дверям. Первые ряды разразились смехом.
От того взгляда, которым Драко Малфой наградил шуршавшую обёрткой женщину из третьего ряда, можно было порезаться как об острую льдинку.
К тому моменту были заслушаны показания девчонки со смешными серёжками в виде редисок, заявившей, что в поместье Малфоев слишком много загадочных мозгошмыгов, а их наличие могло негативно отразиться на сознании главы семейства. Все ознакомились с показаниями Горация Слизнорта, напомнившего Даррену моржа, Фэй Данбар, сообщившей, что Люциус Малфой применил к ней Связывающее во время битвы за Хогвартс, и многих-многих других.
Все обвинения казались несущественными до появления перед судьями бывшего министра магии – Корнелиуса Фаджа.
– Вы утверждаете, что Люциус Малфой угрожал вам расправой за воспрепятствование его деятельности в Комиссии по решению вопросов магического образования? Вы можете это доказать? – твёрдо спросил Маклагген.
– Это истинная правда, – откликнулся Фадж, озираясь на репортёров. – Флакон с моими воспоминаниями скажет больше моих слов, – он вынул из кармана мантии пузырёк со светящейся жидкостью.
Перси Уизли приманил его к себе и о чём-то спросил сидящего рядом Хиггса.
– Объявляется короткий перерыв. Суд удаляется для просмотра воспоминаний! – объявил Тиберий Маклагген.
Все пятьдесят членов Визенгамота дружно поднялись со своих мест и проследовали из зала судебного заседания.
Люциус Малфой остался в своём кресле.
Визенгамот никогда не затягивает рассмотрение дел.
Даррен почувствовал, как кто-то теребит его за плечо, оглянулся и увидел Поттера.
– Здорово, – прошептал Гарри.
– Привет! Слушай, как ты сюда пробрался?
Поттер закатил глаза.
– Гарри Поттер – герой магической Британии, – нравоучительно продекламировал он. – Как служба? Готов поспорить, тебе осточертело здесь стоять.
Даррен усмехнулся. Те, кто дежурил здесь вчера, предупреждали, что так будет. Это противное дело рассматривается третьи сутки.
– Да уж, – проговорил Гарри. – Вчера давали показания Малфои и работники Министерства Магии, а в первый день выслушивали самого Люциуса.
– Он признал себя виновным? – спросил МакКиннон.
– Не поверишь – нет, – Гарри вздохнул. – Скажу больше: он выглядел весьма убедительно.
– Сложно выглядеть неубедительно, нахлебавшись Сыворотки правды, – заметил Даррен.
– Поговаривают, что в Малфоях есть что-то от вейл, а…
– А волосы вейлы входят в состав Веритасерума, – в один голос закончили друзья.
– Ты сегодня тоже будешь свидетельствовать?
– Ага, – Гарри поглядел на обвиняемого. – Мне кажется, Малфои снова выскользнут. Вон тот белобрысый с высокомерной физиономией, – Поттер хмыкнул, не сводя глаз с Драко. – Посмотри. Не сомневается в том, что всё закончится относительно хорошо, а?
– Хорошо? Ты, наверное, плохо осведомлён, Гарри. За последнее время в этом зале осудили столько народу, что камер в тюрьме, боюсь, на всех не хватит, а дементоры помрут от обжорства.
– Спорим, строгого приговора не будет? А для Люциуса даже пять лет Азкабана – удачный расклад. Я видел Нарциссу после битвы в Хогвартсе. Их всех. Они жались друг к другу, стоя на обломках замка. Я никогда не забуду их затравленные взгляды. Вот тогда им было страшно, а сейчас…. Сейчас – не так, – Гарри прищурился. – Тебе не кажется, что сегодня всё происходит очень быстро и… вообще?
– Не-а.
– Как-то странно, – почесав затылок, сказал Поттер. – И всё же никогда не думал, что увижу Люциуса Малфоя таким. Мне даже немного… ну жаль его…
– Тебе его жаль? – удивился Даррен. – Он держал вас в подземелье в своём доме. Хотел выдать Волдеморту, а ты его жалеешь!
Поттер нахмурился.
– Да знаю, – он махнул рукой и улыбнулся. – Ты не боишься называть Волдеморта по имени.
– Кажется, мы уже обсуждали это, – насупился МакКиннон, красноречиво поправив значок в виде солнца на груди. – Не боюсь и никогда не боялся.
– А он даже сейчас боится, – отозвался Гарри, покосившись на Люциуса.
Даррен не смог найти подходящих слов.
– Мне бы не хотелось, чтобы Малфой надолго отправился в Азкабан. Раньше – да, но теперь не знаю… Она это не заслужила, – чуть слышно проговорил Поттер, – а я ей должен…
В Визенгамоте всегда соблюдается порядок.
Судьи вернулись, и в помещении возрос тревожный гул голосов. Фаджу предложили занять прежнее место перед коллегией.
– Ваши воспоминания рассмотрены и признаны судом доказательствами, – сообщил Дингл. – Что ещё вы можете добавить по существу?
– Люциус Малфой – бесчестный волшебник! – заявил Фадж. – Долгое время я считал его своим другом, но жестоко ошибался. Он воспользовался моим доверием. Я не верил, что Малфой продолжает свою вопиюще преступную деятельность в организации Сами-Знаете-Кого. Мистер Поттер пытался переубедить меня, но… Увы! Я был ослеплён! У меня есть веские основания полагать, что именно Люциус Малфой применил запрещённое заклинание Империо к невыразимцу Бродерику Боуду с целью получения пророчества из Отдела тайн, а позже прислал дьявольские силки, от которых несчастный Боуд и скончался в отделении Святого Мунго. Я докажу это!
Присутствующие в зале волшебники загомонили, как расшевелившийся пчелиный улей. Репортёры, допущенные в зал, усиленно застрочили в своих блокнотах.
– Не может быть!
– Как же так!
– Я не исключаю и того, что Непростительное заклинание было применено ко мне, когда я занимал должность министра магии, – тихо добавил Корнелиус, покосившись через плечо на публику.
Люциус неожиданно для всех хрипло рассмеялся.
– Это ложь! – воскликнул Драко Малфой, вскакивая со своего места. – Всего лишь предположение! Может, и в свою ложу на Чемпионате вы нас приглашали под Империо?! – выплюнул он.
– Тишина в зале заседания! – громыхнул Маклагген, приставив палочку к горлу.
– Драко Малфой, вам выносится предупреждение! – заявил Хиггс. – Не так давно вы сами представали перед правосудием, не давайте повод усомниться в решении по вашей амнистии.
– На чём вы основываете свои обвинения, Корнелиус? – миролюбиво спросил Гринграсс.
В ответ Фадж зашуршал бумагами.
*
Визенгамот не проявляет личной заинтересованности в деле.
– И всё же, мистер Поттер, вы настаиваете, что Люциус Малфой не препятствовал вашему побегу, во время которого был смертельно ранен домовой эльф Добби? – переспросил Перси Уизли.
– Может быть, это связано с тем, что к тому моменту мистер Малфой уже валялся в камине под Оглушающим? – тихо хохотнул Гринграсс.
В зале раздались смешки.
– Никто из Малфоев не нанёс ни мне, ни моим друзьям ни одного ранения, – объявил Гарри, пытаясь перебить гул. – Моей подруги Гермионы здесь нет, но из всего сказанного ранее, вы знаете, её пытала Беллатриса. И Добби убила Лестрейндж.
– Гарри, что ты говоришь?! – воскликнул Уизли, не усидев в кресле. – Такие как Люциус Малфой убили Фреда!
– Но мой отец никого не убивал! – взорвался Малфой-младший. – А тебя, Уизли, вообще не должно быть в коллегии, ты заинтересован лишь в том, чтобы усадить моего отца в Азкабан!
– А что вы скажете о том, что мистер Малфой участвовал в осаде Хогвартса? – повысив голос, спросил Хиггс.
– Я этого не отрицаю! – воскликнул Поттер. – Но знаю, что подсудимый просил Волдеморта…
Присутствующие ахнули.
Даррен закатил глаза.
– … остановить битву! Я видел это и слышал!
– Это похвально, мистер Гарри Поттер, – хмуро сказал Аурелиус Гринграсс. – Вы пытаетесь спасти жизнь этому человеку. Но не вы ли утверждали, начиная с младших классов, что Люциус Малфой – опасный Пожиратель смерти, верный Тёмному Лорду? Воспоминания господина бывшего министра дают этому подтверждение. Дневник Тома Реддла попал в руки невинной девочки по вине мистера Малфоя, разве это не ваши слова? Ваши однокурсники, в том числе Рональд Уизли, ясно дали понять, что могли погибнуть в Малфой-мэноре, и Люциус Малфой собирался вызвать Тёмного Лорда. Вы это отрицаете?
– Нет, я… – растерялся Гарри. – Но этого… н-не произошло…
– Вам есть, что добавить к судебному следствию? – полным горечи голосом спросил у Поттера Уизли и, не дождавшись ответа, обратился к судьям: – Я думаю, на этом всё.
Несколько ближайших членов Визенгамота согласно кивнули.
– Я прошу присяжных поднять руки…
*
Маклагген был мрачнее тучи. Он стоял с открытой папкой в руке. На алой обложке золотились заглавные буквы «ММ».
Даррен устал, но не подавал виду. Ему хотелось думать, что его старания не останутся незамеченными руководством. Он держался молодцом. Не то что его товарищи по охране порядка в зале суда номер десять.
– Люциус Абраксас Малфой, мы, судьи Визенгамота, – Маклагген легко кивнул в сторону коллег, – рассмотрели дело по обвинению вас в пособничестве тёмному волшебнику – Волдеморту. Мы учли показания мистера Рональда Биллиуса Уизли, мистера Дина Томаса, мистера Гарри Джеймса Поттера, мистера Корнелиуса Фаджа, мистера Барри Стенга, миссис Грэйс Фионы Пиг, мисс Полумны Лавгуд, мисс Фей Данбар, мистера Горация Слизнорта, мистера Драко Малфоя, миссис Нарциссы Малфой, данные ими в суде и ваши собственные. Мы ознакомились с показаниями Бертрана Яксли, данные им ранее. Также принимается во внимание тот факт, что вы отбывали наказание в Азкабане после всем известных событий, произошедших в Министерстве Магии восемнадцатого июня тысяча девятьсот девяносто шестого года, откуда были незаконно освобождены Сами-Знаете-Кем.
Судьями Визенгамота было установлено, что вы по своей воле и в здравом уме предоставили своё поместье для установления в его стенах главного штаба организации – «Пожиратели смерти». Ваша служба уже возродившемуся Волдеморту говорит о том, что во время Первой магической войны вы также добровольно оказывали ему помощь. Заклинание Империо к вам не применялось.
Люциус Малфой, вы признаётесь виновным в гнуснейших преступлениях. Виновным в подкупе чиновников Министерства Магии, в удержании в плену против их воли Дина Томаса, Полумны Лавгуд, Рональда Уизли, Гермионы Грейнджер, Гарри Джеймса Поттера, мастера волшебных палочек Гаррика Олливандера и гоблина Крюкохвата. Виновным в пособничестве Лорду Волдеморту, в побеге из Азкабана, – произнёс Маклагген, – и участии в карательных рейдах Пожирателей смерти.
В первом ряду раздался задушенный вздох. Нарцисса Малфой схватилась за горло, но больше ничем не выдала своё горе. Она безотрывно смотрела на закованного в цепи мужа, а он не сводил глаз с её бледного лица. Они уже не слышали голос судьи. Только смотрели и смотрели друг на друга, не имея ни единого шанса на прикосновение…
«Возможно, Поттер прав? – хмурясь, подумал МакКиннон. – Эти люди уже получили своё наказание. Не выскользнули. Не в этот раз. Здесь даже не пять лет Азкабана. Повезёт, если двадцать пять».
– Люциус Малфой, вы приговариваетесь к смертной казни, – Тиберий Маклагген захлопнул толстую папку. – К вам будет применён поцелуй дементора сразу после заседания. Вам есть, что сказать? Вы поняли приговор?
Кто-то захлопал в ладони, излучая мрачное торжество, кто-то закричал. Присутствующие в зале суда взволнованно вскочили со скамеек.
Даррен сунул руку в мантию за волшебной палочкой, потому что Драко Малфой кинулся к коллегии судей.
– Вы обманули меня! Мордред вас заколдуй!
Нарцисса Малфой легко улыбалась Люциусу. Она не позволила себе ни единого лишнего движения.
Её муж принимал свою капитуляцию.
Визенгамот всегда выносит справедливое решение.
Комментарий к Глава четвёртая – Приговор
В книгах Джоан Роулинг не указано имя Яксли, автор использовал имя Бертран, вариант, нередко предлагаемый в фанфиках до выхода допов.
========== Глава пятая – Постоянный посетитель ==========
На шатких деревянных скамеечках возле стойки со старыми журналами сидели два волшебника в одинаковых голубых мантиях. У первого не было ни губ, ни разреза рта, но он умудрялся издавать глухие мычащие звуки, увлечённо жестикулируя руками. Второй волшебник как ни в чём не бывало разговаривал со своей волшебной палочкой.
Невилл подошёл к аккуратному окошку приёмной сестры. Это была милая женщина сорока-сорока пяти лет, обожавшая мило поболтать в отличие от пухлой блондинки за столом с вывеской «СПРАВКИ». Словно услышав мысли Невилла, «Привет-ведьма» угрюмо посмотрела на него.
– О, это ты, Невилл!
– Здравствуйте, Клэр, – поторопился сказать Лонгботтом.
Приёмная сестра сочувствующе поглядела на прошагавшую мимо колдунью, лицо которой сравнялось цветом с перезревшим помидором, и ответила Невиллу широкой улыбкой.
– Ты сегодня рано. Всё хорошо?
– Угу. Как поживает ваша кусачая герань?
– Замечательно! Я стала поливать её слюнями скучечервя, как ты мне посоветовал. Сейчас на моей красавице уже восемь бутонов и один цветочек. Гляди! – ведьма гордо продемонстрировала укушенный палец.
– А где все? – Невилл кивнул в сторону окна «СПРАВКИ». – Обычно здесь более многолюдно.
– Так ведь утро, к обеду набегут и приползут. Да и целители сегодня очень заняты, – отмахнулась Клэр, стукнув палочкой по обложке журнала посетителей. – Невилл Лонгботтом!
Страницы послушно зашуршали, сменяя друг друга. Ярко-алое фазанье перо с золотыми прожилками выскочило из чернильницы, легко щёлкнув Невилла по носу, и запорхало по чистым строчкам журнала, оставляя блестящий синий след от чернил.
– Ты не слышал? – прошептала Клэр, подавшись ближе к стеклу. – Ночью Пожиратели смерти напали на здание Отдела регулирования магических популяций.
– Что им могло там понадобиться? – удивился Лонгботтом.
– Кто же их поймёт? – Клэр пожала плечами. – Пока всех приспешников Сам-Знаешь-Кого не переловили, от них можно ждать чего угодно, – она обернулась к перу и проговорила: – Пятый этаж, всё как обычно. Так вот, – снова Невиллу, – Сюда доставили одиннадцать человек. Видел бы ты их! Ужасное состояние. Да там кожа с костей сходила. Ещё вчера поступили магглы. Всего парочка. Ну-у… этим уже никого не удивишь. Я ещё помню, когда направление магглов к нам в больницу было чем-то невероятным!
За спиной открывшего было рот Невилла раздалось шипение. Он оглянулся и увидел дымящегося колдуна в обгоревшей мантии.
– Снова вы, мистер Грагонус, – всплеснула руками Клэр. – Я ведь говорила вам уже сотню раз, что опасно варить в оловянном котле шкуру взрывотопа! – пожурила она.
Невилл понял, что внимание Клэр переключилось на нового пациента, и двинулся по коридору.
За столько лет он мог найти дорогу к нужной палате с закрытыми глазами.
Двадцать три шага направо, ни больше ни меньше. Плитка в одном месте лежала неровно, на двадцатом шаге можно споткнуться. Двойные двери держались на расшатанных петлях, чтобы их легко могли открывать пациенты. На десятом шаге появлялись портреты. Каждого волшебника Невилл знал по имени. Некоторые колдуны только проснулись, другие уже отправились будить коллег по другим картинам. Хрустальные шары под потолком поблёскивали в лучах света, полосками тянущегося от окна в конце коридора. В трёх метрах от него располагалась лестница. Двенадцать ступенек между каждым пролётом. Чем выше Невилл поднимался, тем дряхлее становились ступени, а лица чародеев на портретах – угрюмее.
Нарисованные целители зашептались, едва завидев постоянного посетителя, но Невилл не обратил на их болтовню внимания.
Он мельком взглянул на табличку с надписью «НЕДУГИ ОТ ЗАКЛЯТИЙ» и зашагал по просторному коридору отделения. Всё по-старому…
Иногда перед сном, закрывая глаза, Невилл видел цветастые занавески в яркий синий горох, бледное лицо своей матери, её тусклые поседевшие волосы, большие блестящие глаза…
Сегодня он прихватил с собой несколько больших конвертов. В прошлый раз Златопуст Локонс чуть ли не умолял Невилла принести их, чтобы иметь возможность отправлять подписанные колдографии большого размера по почте.
Перед дверью в палату Януса Тики стояла целительница Сильвана Малпеппер, заменившая отстранённую Мириам Страут.
– Доброе утро, мистер Лонгботтом.
– Доброе. Как ваши дела? Я слышал, за ночь поступило много пострадавших.
– Клэр не умеет держать язык за зубами. Да, все они в другом отделении. Но и у нас не всё так гладко.
– Что-то с родителями?!
– Нет, не волнуйтесь, слава Мерлину, с ними всё по-прежнему. Если этому можно радоваться, – озабоченно сказала Малпеппер, опустив глаза в записи. – К нам на длительное лечение поступили магглы с тяжёлым нарушением психики.
Невилл хорошо знал, что означает фраза «на длительное лечение». В медицинской карте его родителей стояла та же роковая пометка. Странно, что этих магглов доставили в Мунго. Обычно в таких случаях людей перенаправляли в рядовые больницы или маггловские сумасшедшие дома.
Но Невилла это не касалось.
Он взглянул на две покрытые белой краской двери, расположенные дальше по коридору. Ближайшая из них вела в палату для магглов, на свою беду познакомившихся с волшебством. Там уже давно лежал Герберт Чорли – заместитель маггловского министра. Его поведение было слишком необычно даже для сумасшедшего, отпускать его нельзя. За второй дверью располагалась палата имени Мунго Бонама – основателя госпиталя. Там содержались особо важные пациенты. Однажды Невилл видел выходящим оттуда Корнелиуса Фаджа, светящегося улыбкой как начищенный котёл.
Лонгботтом дотронулся до дверной ручки, когда услышал знакомый голос, позвавший его по имени. Он обернулся к лестнице и увидел Гермиону Грейнджер. Она подбежала к нему и порывисто обняла.
– Гермиона?! Ты здесь! Что случилось?
– Как же я рада тебя видеть! Не знаю, что и делать, – проговорила Грейнджер, едва сдерживая слёзы. – Мои родители…. Я их погубила.
– Твои родители? – переспросил Невилл. Неужели те магглы в соседней палате? Лонгботтом потупился, не зная, что сказать. Однако Гермиона сама заговорила, доверительно взяв его за руку.
– Это я виновата! – воскликнула она и прижала ладонь к губам. – Гарри и Кингсли помогли мне доставить их сюда.
– Идём, ты спокойно расскажешь, что произошло, – заботливо предложил Лонгботтом, потянув девушку за собой в сторону лестницы. Гермиона послушно последовала за ним.
Они поднялись на шестой этаж, где Невилл заплатил за две чашки успокаивающего чая с говорящим названием «Нервы Прочь», так как чувствовал, что потрясённый вид подруги нехорошо скажется и на нём самом. Произошло нечто ужасное. Ведь Гермиона Грейнджер в таком состоянии не могла привидеться Невиллу в самом страшном кошмаре.
Гермиона сделала большой глоток горячего напитка и заговорила.
– Когда в прошлом году Гарри решил отправиться за крестражами Волдеморта, – голос Грейнджер прозвучал уж слишком спокойно, и Невилл подозрительно вгляделся в содержимое своей чашки, – я и Рон, естественно, не могли отпустить его одного. Но у меня дома не было живущего на чердаке упыря, чтобы выдать его за себя. Боже мой, Невилл, ты ведь даже ничего не знаешь об упыре, – Гермиона покачала головой, поймав озадаченный взгляд друга. – Я как-нибудь расскажу об этом подробнее. Так вот, было опасно оставлять родителей в Англии. Пожиратели смерти могли найти мой дом и, не обнаружив там меня, приступить к допросу родителей. Этого я допустить не могла.
– Конечно, – откликнулся Невилл.
Гермиона благодарно кивнула.
– Я знала, что они не согласятся уехать из Великобритании, – Грейнджер глубоко вздохнула. – Поэтому стёрла им память.
– Совсем?
– Да что ты? Нет, конечно! Но я заставила их забыть обо мне. Они не знали, что у них есть дочь. Я внушила им мысль немедленно отправиться в Австралию. Отец давно мечтал поехать туда в отпуск, – Гермиона задумчиво уставилась в потолок. – Я думала о них каждый день, замерзая в палатке. И даже, когда Беллатриса Лестрейндж пытала меня в поместье Малфоев.
Невилл вздрогнул. Гермиона виновато посмотрела на него.
– Прости. Беллатриса Лестрейндж принесла много зла твоей семье.
– Тебе не за что просить прощения. Не ты же пытала моих маму и папу. Но я не понимаю, как же твои родители оказались в Мунго? Их всё равно нашли?
Гермиона вскинула подбородок.
– Я рассудила, что смогу справиться сама. Вернуть им память. Как видишь, Невилл, я действительно невыносимая всезнайка, возомнившая себя специалистом по восстановлению памяти. Обратить чары оказалось мне не по силам.
Невилл уже и представить себе не мог, что пробудился утром в хорошем настроении.
– Я не сразу поняла, что всё пошло не так. Мама продолжала смотреть на меня, не узнавая. А отец прислонился к спинке дивана и… рассмеялся. Невилл, клянусь тебе, этот смех стоит в моих ушах, – глухим шёпотом произнесла Грейнджер и начала баюкать чашку в ладонях. – А потом он замер и с тех пор ничего не сказал. Ни слова. Мама ничего не делала, а я всё звала её по имени, – она закрыла лицо и разрыдалась.
– Мне было так стыдно тогда, – тихо заговорил Невилл, – когда вы увидели меня здесь в палате. Впервые. Я знаю, как порой это выглядит со стороны. Сумасшедшие рассказывают глупости, бормочут что-то на непонятном языке, квакают, крякают, что угодно делают. Люди смеются…
Гермиона удивлённо взглянула на него.
– Нам не было смешно!
– Ещё бы! – угрюмо продолжил Невилл, не обратив внимания на подругу. Он сам не понимал, зачем говорит об этом, но чувствовал, что откровенность сейчас нужна, уместна. – Это же так весело: помощник министра носится по коридору, изображая утку. А какая-то женщина суёт в руки посетителей пустые обёртки. Я боялся, что вы рассмеётесь и будете шептаться потом обо мне. Моя бабушка была права: я должен гордиться своими родителями. То, что ты рассказала, Гермиона, ужасно. Но в Мунго работают хорошие целители. Уверен, они найдут способ помочь.
– Помочь? Как Локонсу? – бесцветно откликнулась Гермиона. – Иными словами, весьма и весьма маловероятно. Вчера он встретил меня точно так же, как в прошлый раз. Предложил свой автограф.
– Как Локонсу, – согласился Невилл. – Ты видела его всего пару минут. Мне же приходится общаться с ним намного чаще. Пойдём, мне всё равно нужно отдать ему эти дурацкие конверты…
*
Бывший преподаватель ЗОТИ встретил Невилла лучезарной улыбкой и даже привстал, чтобы пожать руку.
– Глазам своим не верю! Вы привели ко мне поклонницу? – восторженно воскликнул Локонс. – Мы с вами не встречались, мисс?
– Я виделась с ним двадцать минут назад, – шёпотом произнесла Гермиона, скептично взглянув на Невилла.
– Готов поспорить, ты даже назвала ему имя.
– Именно так, – откликнулась Грейнджер и протянула Локонсу ладонь. – Очень приятно, профессор, я – Гермиона.
– Я дам вам автограф! Недавно мне прислали новые колдографии. Можете выбрать любые, и я подпишу их вам и вашим друзьям! Это, – Златопуст торжествующе указал в сторону корзинки с пирожками, – от моей большой поклонницы Молли Уизли! Почему-то всё время с открыткой с извинениями. А вот тут, – он кивнул на печатную машинку на подоконнике, – подарок от Глэдис Гаджен. Меня не забывают.
– Вы сочиняете? – осторожно спросила Гермиона. – Вы помните, сэр, раньше вы много писали.
– Разумеется! У меня есть все мои шедевры.
На тумбочке возле кровати Златопуста лежали его бестселлеры. Невилл легко узнал «Встречи с вампирами» по клыкастой твари на обложке. На корешках других книг золотились названия остальных трудов: «Духи на дорогах», «Йоркширские йети», «Победа над привидением», «Тропою троллей» и «Увеселение с упырями». В углу палаты находился пузатый мешок со старыми выпусками «Ежедневного пророка». Десятки Локонсов ослепительно улыбались с колдографий газет.
– Я много узнал о себе, и вот, что скажу, – потрясая потрёпанным павлиньим пером, объявил Локонс, – я жутко талантливый! Такой выдумщик! У меня найдётся два экземпляра, – он бросился на кровать, свесил голову вниз и вытащил из-под матраса две книги. – Я вам подпишу!
