Текст книги "Ребис (СИ)"
Автор книги: -Edelweiss-
Жанры:
Фанфик
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)
Сама Грейнджер презентовала Гарри алый мак в аккуратном небольшом горшочке с приложенной открыткой, где оставила указания к использованию. Ночью Гарри поставил цветок на тумбочку возле кровати и впервые за последние месяцы не увидел ни единого кошмара.
Утром мак едва заметно потемнел…
И даже Кикимер на этот раз позаботился о настоящем подарке. Клубок червей остался в прошлом. Вместо кулька с извивающимися тварями эльф с важным видом положил перед хозяином щипцы для орехов, которые, правда, в первую же минуту покусились на пальцы Гарри…
Когда начал накрапывать дождь, Поттер украдкой покосился в сторону сарая, где из-за ящиков с краской виднелась рыжая макушка, одним движением палочки наложил водоотталкивающие чары на доски, сложенные возле забора, и подставил грязные руки под капли. Ему нравилось заниматься восстановлением коттеджа без магии.
Как маггл.
Рон имел прямо противоположное мнение на этот счёт.
– Гарри! – воскликнул он, направившись к другу и держа перед собой руку с растопыренными пальцами. – Я посадил себе занозу! Почему мы не можем воспользоваться палочками?
– Потому что, – Поттер вздохнул. – Я уже сотню раз говорил.
– Значит, скажи ещё.
– Настоящие волшебные дома создаются без волшебства, а уже потом на них наносят чары. Трудом, потом и кровью…
– Это говорил не ты, а Гермиона, когда вычитала очередную ерунду! – проворчал Уизли. С Грейнджер они повздорили ещё недели две назад, когда та отказалась от поступления в Школу Авроров вместе с друзьями. – Я скоро не выдержу, Гарри! Ты же воспользовался парочкой Оглушающих заклинаний, чтобы огородить дом от ушей магглов…
– И больше палочку не доставал, – не моргнув глазом, соврал Гарри. Уж очень ему не хотелось перетаскивать доски под навес самому.
– Я умираю от голода. Может, отдохнём и перекусим? – с надеждой спросил Рон. – Нет, ты не подумай, что я отказываюсь помогать. Это же так здорово – забивать э-э… шурупы, – поторопился вставить Уизли, – а уж класть штуку-турку – это уж и вовсе интереснейшее занятие!
– Ещё чего! – воскликнула Джинни, вынесшая им по яичному коктейлю. – Ты за весь день ничего не сделал.
– Неправда!
– Задний двор ещё не разобран, – принялась перечислять Джинни. – Я всё продумала. Гарри, у тебя там легко поместятся четыре куста барбариса.
«Ровно на четыре больше, чем мне надо», – уныло подумал Поттер.
–…а вчера я видела садового гнома! Надо этим заняться.
Гарри развёл руками с выражением покорности судьбе.
– Мне требуется передышка, – застонал Рон.
– Топайте! – сказала Джинни тоном, отправляющим в изгнание королей.
*
– Как ты можешь быть таким подкаблучником? – пыхтел Рон, разгребая строительный мусор на заднем дворе дома. – Ты ей даже не возразил.
– Ты тоже, – возмутился Гарри, собирая высыпавшиеся из ящика ржавые гвозди.
– Джинни просто тиран. Она похожа на Фенвика, только тот издевается надо мной по будням в Аврорате, а сестра здесь по выходным.
– Ладно тебе, – усмехнулся Гарри. – Фенвик просто хочет, чтобы из нас вышел толк.
– Тоже мне новость. Или же он просто самая большая задница на свете, – проворчал Рон, со злостью орудуя лопатой. – Даже Снейп не давал нам столько заданий. Моя нервная система постоянно подвергается шоку. У меня даже руки стали дрожать перед сном.
Рон ворчал очень долго, не требуя особой поддержки, поэтому у Гарри была масса времени на собственные размышления.
– Гадость какая! – Уизли с чувством пнул полусгнившую картонную коробку, из-под которой тут же вынырнул садовый гном и укусил нарушителя своего спокойствия за ногу. Рон пронзительно вскрикнул.
Поттер против воли рассмеялся, и даже заинтригованная Джинни выглянула из окна кухни.
– Ха-ха-ха! Гарри! Кончай ржать! – закричал Уизли. – У тебя самые агрессивные гномы из всех, которых я когда-либо видел, – сварливо сказал он, показывая другу садового вредителя, повисшего на носке обслюнявленного ботинка.
– Гарри, кто там верещал? – невинным голосом поинтересовалась Джинни. – Рон или гномы?
Поттер прыснул, схватившись за живот.
– Бессердечная! – процедил Уизли, потрясая ботинком. Рон воткнул лопату в землю, отцепил гнома и швырнул его за забор.
– Ладно, не такая я уж и бессердечная, – усмехнувшись, проговорила Джинни. – Обед готов.
Гарри широко улыбнулся.
– Говорит так, – коварно зашептал Рон, – будто сама приготовила. Это мама перед выходом сунула ей в руки мясные бутерброды, чтобы тебя покормить, а то ты давно к нам не заходил. Ты же знаешь мою маму. Она думает, что ты умираешь с голоду, и страшно удивится, если вместо тебя не обнаружит скелет.
– Так занятия же, – промямлил Поттер. – Времени нет.
– Вот и я так говорю! – хлопнув его по плечу, сказал Рон. – Гляди! – он указал пальцем в небо, где виднелась приближающаяся к дому Поттеров чёрная точка.
– Похоже, меня не оставят в покое даже здесь, – тяжело вздохнув, проговорил Гарри.
– Ясное дело. Поклонники, – хмыкнул Рон. – А какие раньше были времена. Мы прятались от Пожирателей смерти, а не от фанатов.
Поттер скептично посмотрел на друга.
– Ты, Гарри, как хочешь, а я иду в дом. И почему Джинни нами командует?
Уизли зашагал к особняку, а Поттер снова посмотрел на небо, проследив взглядом за большой мокрой птицей. Она облетела вокруг дома и юркнула в открытое окно за секунду до того, как Джинни, вызвавшаяся помогать Гарри с обстановкой внутри коттеджа, захлопнула ставни.
– Га-а-арри, тебе пришло письмо! – донеслось до Поттера из дома.
Гарри недовольно поморщился.
– Сейчас приду-у! – прокричал он как можно громче.
– Гарри, похоже, оно без сердечек! – заорал Рон. – И не переливается! А сова какая-то дикая!
– Ещё хуже, – процедил Поттер.
Один Мерлин знает, как он устал ходить на эти дурацкие заседания, которым нет конца. Если это вызов на судебное разбирательство над очередным Пожирателем смерти, он никуда не пойдёт! Хватит!
Даже ответа не напишет.
Завтра лично встретится с Кингсли и попросит вычеркнуть дом Поттеров со всех магических карт.
Снова…
Ему всё можно.
«Гарри Поттер – герой магической Британии!»
Люди не уставали повторять слоган, и со временем Гарри научился отговариваться от всего этой простейшей фразой.
Джинни снова позвала его в дом, чем-то неуловимым напомнив миссис Уизли с её безграничной лаской и заботой, которые, правда, вызывали у Гарри некоторую неловкость.
Уходить не хотелось. Дождик приятно холодил кожу.
На противоположной стороне улицы вокруг высокого платана бегали дети. Они смеялись и веселились, ловя руками крупные дождевые капли, забыв про футбольный мяч. Глядя на них, Гарри испытывал зависть, и от этого ему становилось не по себе. Его-то детство кончилось. Поттер просто не мог с собой ничего поделать, удивляясь своему возрастающему раздражению.
Какой-то белобрысый мальчик повернулся к Гарри и показал ему язык.
У Поттера пропал дар речи – настолько этот непоседа, носящийся под дождём, походил на представителя одного магического высокомерного семейства.
Люциус Малфой сидел в Азкабане, ожидая очередного чудесного спасения, а Драко с врождённым малфоевским высокомерием несколько недель назад покинул волшебную тюрьму, пробыв там всего пару суток в камере самого мягкого режима.
Некогда неприступный особняк в Уитлтширской глуши превратился в нечто жалкое. Так, во всяком случае, сказал Кингсли. Защитный барьер лопнул как мыльный пузырь, явив миру Малфой-мэнор во всём его новоприобретённом уродстве.
Гарри с мрачной радостью представлял себе почерневшие стены особняка, украшенного замысловатыми башенками, затоптанные ковры, пустой погреб и… чувствовал себя ужасным человеком.
Он не испытывал ненависти по отношению к Малфоям, но не думал, что сможет когда-либо побороть неприязнь к ним.
Нет.
Гарри просто терпеть не мог их дом, чуть было не ставший для него, Рона и Гермионы склепом.
Будь его воля, он бы лично, не скрывая злорадства, разнёс все подвалы Малфой-мэнора.
«А ещё есть Нарцисса Малфой, спасшая мне жизнь», – с тоской внушал себе Гарри.
Вспоминая об этой женщине, Поттер испытывал жуткий стыд за свою злость.
Он огляделся по сторонам, наблюдая за хаотично прыгавшими вокруг него каплями. Так и мысли беспорядочно кружились у него в голове. Поттер не переставал уговаривать себя, что привыкнет к этой жизни. Мирной жизни, от которой он всего за одно лето успел немного устать.
Самую малость.
Он ощущал себя постаревшим и ссохшимся изнутри. Ни шутки Рона, ни радость Гермионы, решившей с сентября вернуться в Хогвартс, ни поцелуи Джинни не пробуждали в Гарри жизнь.
Он оживал только в Школе Авроров.
Мракоборческий отдел принял его с распростёртыми объятиями. Рон полностью поддержал друга. Друзья поговорили с МакГонагалл, довольно быстро сдали необходимые экзамены и под громкие овации сотни журналистов с колдокамерами получили новенькие мантии младших авроров.
Гарри быстро понял, что Грюм не преувеличивал, толкуя о сложности обучения.
Рон ворчал не переставая. Помощи на занятиях от него было мало. Скорее, ему самому приходилось помогать.
Гарри, Рон и Дин Томас при распределении оказались во второй группе набора, чему Уизли был несказанно рад.
– На первую всегда смотрят с большими ожиданиями, а на третью, как на самую бестолковую, – с учёным видом изрёк Рон. – Мы же посерединке. С нас и спрос меньше, и смеяться никто не будет.
Среди других студентов выделялся Даррен МакКиннон из первой группы. Вообще-то он был славным парнем. Даррен смотрел на «Великого Поттера» как на равного, и Гарри это устраивало целиком и полностью. МакКиннон был старше Поттера и Уизли всего на два года, но знал гораздо больше и куда лучше разбирался в тёмной магии. Дурмстранг, что тут скажешь…
Все выходные Гарри проводил в Годриковой Впадине.
Второй этаж дома Поттеров только-только обрёл каркас. Окна расположенного у стены сарайчика оставались пока заколоченными. Лестница, ведущая на будущий чердак, грозила рассыпаться в пыль, пав жертвой термитов, трудившихся в доме годами. Джинни так и не нашла заклинание, чтобы выгнать всех притаившихся в углах волшебных насекомых. Калитка ограды противно скрипела на ветру, покачиваясь на несмазанных петлях. Жалобный звук неприятно оседал в сердце Гарри.
«Но это мой дом», – повторял Поттер каждый день.
Цветы, которые когда-то росли на клумбах возле дома, пожухли и исчезли. Может быть, их сажала сама юная миссис Поттер, а, возможно, они уже росли здесь, когда Джеймс и Лили поселились в аккуратном двухэтажном доме в Годриковой Впадине.
Немного ссутулившись, Гарри достал палочку, взмахнул ей и подарил клумбам цветущий вид, затем удовлетворённо кивнул.
– Надо бы узнать у Гермионы заклинание вечного цветения, – взлохматив волосы, пробормотал Поттер.
Ему вдруг стало легко и радостно, словно вода, льющаяся с неба, наполняла новой жизнью не только голубые бусины незабудок, но и его самого. Даже двигаться с места совершенно не хотелось.
В мае в лесу он ощущал нечто подобное. Гарри слушал, как бьётся его сердце, не желая останавливаться, чувствовал, как напрягаются мышцы, немеют ноги, вынужденные делать шаг за шагом по направлению к Тому Реддлу…
Пришло время всё отстроить здесь заново! Гарри точно знал, что будет делать дальше: просто начнет всё сначала. У него ещё много сил и немало лет впереди!
Хватит, чтобы всё поправить!
Гарри с воодушевлением собрал инструменты и с искренней улыбкой направился в дом.
Он глазам своим не поверил, когда вошёл.
Джинни полностью преобразила гостиную на первом этаже. Повсюду были колдографии в цветных рамках. Они расположились на столике рядом с вазочкой, заполненной шоколадными котелками, и на каминной полке, висели на стенах неподалёку от Ордена Мерлина Первой степени. Напротив камина, в котором мирно потрескивал огонь, к удивлению Гарри, оказались два удобных кресла с мягкой обивкой и аккуратный столик, точь-в-точь такой же, как на картинках из журналов, наполненных колдоснимками с изображением счастливых семей. Запах древесины, сырости и гнили пропал бесследно.
Гарри, очарованный уютом, опустился в кресло и зажмурился от удовольствия. Но продлилось оно недолго. Возмущённый чем-то Рон сунул под нос Поттера журнал.
– Что ты здесь видишь?
Гарри взглянул на страницу, на краях которой играли в чехарду странные рогатые звери, и тут же понял – перед ним «Придира» и морщерогие кизляки. В самом низу, под абсолютно белым квадратом, куда настойчиво тыкал пальцем Рон, была надпись: «Разглядеть здесь изображение может только очень талантливый волшебник».
Поттер покосился на Джинни, неожиданно высунувшуюся из-за дверного косяка, та размахивала руками, явно пытаясь изобразить что-то в воздухе. Что-то большое и крылатое.
– Ну… э-э… гиппогрифа? – с сомнением произнёс Гарри.
Джинни просияла и быстро подняла большие пальцы.
– Где вы его нашли?! – рассердился Рон, буравя взглядом пустую страницу.
– Сейчас братец выкинет «Придиру» в ведро и сделает вид, что ничего не было, – скучающим тоном, произнесла Джинни. – Какая жалость: он не так талантлив, как ему бы хотелось.
– Я не веду себя так! – крикнул ей вслед Рон.
– А как же? – с кухни донёсся язвительный голос.
– Чёрт, смотри! – завопил Уизли, замахав перед другом руками.
– Куда смотреть-то? – поправив очки, спросил Гарри.
– В сегодняшней «Придире» реклама «Вредилок»! – Рон издал победный клич. – Так и знал! Я так и знал!
– Что случилось? – сердито спросила вошедшая в комнату Джинни. – Гном оказался бешеным?
– «Вредилки» открываются, – сообщил Рон, светясь улыбкой. – Снова.
– Слава Мерлину! Джордж решился.
Гарри хорошо понимал радость Уизли. Джордж долгое время не хотел даже близко подходить к дверям своего магазина, потом стал запираться там под предлогом разработки каких-то новых штуковин. Вся семья ужасно переживала за него.
– Откуда Лавгуд узнаёт всё раньше нас?! Он тоже жук-анимаг?
– Луна рассказывала мне, что её отец знает паучий язык, а пауки водятся везде. Шпионская сеть высшего класса!
Рона при словах сестры перекосило.
– Теперь всё наладится! – уверенно проговорила Джинни. – Надо сказать маме.
– Готов поспорить, она уже в курсе, – счастливо сказал Рон, заметив в окне Патронус Артура Уизли.
*
Через несколько минут все уселись за стол и принялись поглощать горячие бутерброды. Даже за едой Рон не расставался с «Придирой», тщетно надеясь разглядеть таинственного гиппогрифа.
Гарри и подумать не мог, что так соскучится по стряпне миссис Уизли. «Надо срочно наведаться в Нору, – подумал он, – там обязательно отпразднуют второе открытие магазина».
Поттер взглянул на хрупкую фигурку Джинни Уизли, и его сердце сжалось от ощущения, что эти черты принадлежат не его девушке, а Лили. Рыжеволосой заботливой Лили Поттер, словно вернувшейся в стены родного дома к своему Гарри.
Джинни суетилась возле птицы, о которой Гарри с успехом позабыл. Сова упорно отказывалась отдавать письмо раньше вознаграждения.
Джинни сумела договориться с упрямицей с помощью лакричной конфеты и положила перед Гарри письмо. Поттер с удивлением обнаружил, что оно не из Министерства Магии.
– Чего там? – хмуро спросил Рон.
– Оно от Гермионы, – рассеянно сказал Гарри.
– Не смотри на меня так, – громко сказала Джинни. – Я сама в полном замешательстве. Гермиона могла бы прислать более сговорчивую птицу.
Поттер поспешно вскрыл конверт и достал сложенный вдвое листок бумаги.
«Дорогой Гарри!
Я сразу же отвечу на вопрос, который созрел у тебя в голове, когда ты получил от меня это письмо – со мной всё хорошо! У меня совсем не было времени, чтобы зайти к тебе и всё передать лично.
Однажды по совету Луны я написала в Сидней одной волшебнице. Мы с ней переписывались с начала лета. Я попросила её отыскать моих родителей, и она это сделала! С тех пор Миссис Ворхорл рассказывала мне в своих письмах, как живут Моника и Венделл Уилкинсы в Австралии. И я ей безгранично признательна!
Сейчас у меня есть адрес. Я не могу больше терпеть!
В каком-то смысле, Гарри, я очень встревожена. Судя по рассказам миссис Ворхорл, у четы Уилкинсов всё хорошо.
Они живут на окраине города в тихом коттеджном районе. Мне страшно. Страшно их беспокоить. А вдруг они на меня разозлятся? Не поймут? Не простят? Как ты думаешь, Гарри? Впрочем, ничего не говори.
Когда я увижу родителей – а я их непременно увижу – постараюсь вернуть им память. Ты один знаешь, сколько времени я потратила на изучение книг, и, несмотря на небольшое количество информации о чарах памяти, готова рискнуть.
Верю, что всё получится!
Пожелай мне удачи, Гарри!
С самыми лучшими чувствами
Гермиона Грейнджер
P/S: Прости за сову. Мне сказали, она любит лакричные палочки».
========== Глава третья – «Последняя надежда» ==========
Гермиона Грейнджер вежливо кивала, пытаясь разобраться в ответах приятной австралийки с рыжими, солнечными волосами. Австралийский вариант английского языка казался Гермионе очень странным.
– Это Харбор-Плейс? – спросила Грейнджер, оглядевшись. Машина, на которой она приехала из аэропорта Кингсфорд Смит, уже отъезжала за её спиной.
Гермиона специально купила билет на маггловский авиалайнер, следующий обычным коммерческим рейсом, хотя могла обратиться к Кингсли Шеклболту и получить надёжный международный порт-ключ до другого материка. Грейнджер хотела побыть обычным человеком, представить, что её поездка на другой континент вовсе не вызвана необходимостью произнести сложнейшее заклинание в её жизни.
Сидней был прекрасен! Именно этот город когда-то мечтала посетить семья Грейнджер. Прекрасные бухты, свежий воздух, моря диковинных цветов и ладошки фиговых деревьев над головой были восхитительны.
– Нет, мисс, – отвечала Гермионе австралийка. – Харбор-Плейс чуть дальше. Видите, там вдалеке у бухты высится маяк? – вытянув руку, девушка пояснила: – Доберётесь до него и пойдёте вдоль берега. Метров через двести сможете повернуть к полям Старого Ричмонда. Там не ошибётесь. Поле не пропустите.
– Поле?
– Всё поле в кукурузе, – кивнула девушка, – а посреди него два высоких кедра. Пройдёте его, мисс, и окажетесь у дороги на Харбор-Плейс. У нас её именуют дорогой «Последней надежды».
Гермиона поблагодарила австралийку, отметив про себя, что название дороги как никогда подходит к случаю, и взглянула на маяк впереди.
Он одинокой, серой, голой башней стоял в дали, казавшейся немыслимой. Добираться до него по жаре представлялось мукой, но навязчивое желание воспользоваться палочкой Гермиона беспощадно задушила на корню.
– Сегодня я маггл, – упрямо произнесла Грейнджер.
Сначала она хотела поймать машину, но потом отмела и эту мысль. Ещё немного времени, чтобы подумать, ей бы пригодилось. Пришла пора действовать!
Гермиона Грейнджер перехватила сумку поудобнее и упрямо двинулась к маяку. Пешком.
Весь путь она перебирала в голове всевозможные слова извинений, представляла себе, как обнимает ликующих родителей, как они улыбаются и заключают её в крепкие объятия, не помня себя от радости.
«А что если они счастливы там без меня? – мучила себя Гермиона. – Могу ли я ворваться в их новую жизнь и всё перевернуть, сломать, разрушить? Что они скажут, когда всё вспомнят? Стоит ли это того?»
Она и не заметила, как подошла к белым скалам, омываемым чистейшей синей водой. Гермиона подняла голову и посмотрела на маяк. Седым одноглазым великаном он осуждающе взирал на неё свысока. Вскоре по его белым и чёрным перекрытиям, знаменуя наступление вечера, заскользил луч света. Мощный, сильный и прямой.
Небо над головой изменило цвет. С моря набежал приятный прохладный ветер, и лодки, оставленные возле берега, слегка накренились, качаясь на пенистых волнах.
Гермиона направилась по пути, указанному ей добродушной австралийкой вдоль берега, миновала солнечное кукурузное поле, над которым возвышались два высоких кедра, словно обнимающих друг друга, и вышла на широкую дорогу, рассекающую луг – море зелёной колтунной травы.
Перед глазами Гермионы всё ещё стоял ровный луч маяка, словно освещающий ей дорогу. Всё было хорошо.
Война осталась позади.
Три месяца решаться на поездку в Австралию – это уже перебор!
Гермиона шагала по дороге, время от времени пиная камешки, встречающиеся на пути, и думала, правильно ли она поступила, решив вернуться в Хогвартс на обучение.
Гарри, пытаясь скрыть потрясение, поддержал подругу, объявившую о возвращении в стены школы, шумным ликованием. Он крепко сжал Гермиону в своих объятиях и пожелал удачи. А вот Рон демонстративно поднялся из-за стола и покинул комнату, ничего не сказав. Только Кикимер, скривив страшную гримасу, что-то пробурчал о её благоразумном решении и посетовал на то, что его хозяин останется недоучкой.
О поездке в Австралию Грейнджер решила ничего не говорить ребятам, но не удержалась и отправила-таки Гарри сову.
Почти в каждом крупном городе земного шара функционировали отделения Колдовской почты. Но, к сожалению, в отделении, расположенном рядом с Хитроу и специально возведённом для прибывших на территорию Британии волшебников, к вечеру не оказалось ни одной приличной совы, отправка которой обошлась бы Гермионе меньше чем в пятнадцать кнатов. К тому же, птицы оказались одна злее другой.
Напрасно Рон наивно полагал, что Гермиона передумает и поступит в Аврорат.
Грейнджер не видела себя среди мракоборцев. А вот из Поттера и Уизли могли бы получиться борцы с тёмными волшебниками. Ну-у… из Гарри-то точно! Учёба в Школе Авроров обещала быть сложной и интересной. Гарри она пришлась по душе сразу, а Рон жалел о поступлении туда с каждым днём всё больше. Как выяснилось, он просто устал от «заумностей» и гор домашней работы, а занятия его утомляли. К тому же, Джорджу могла понадобиться помощь в магазине.
Миссис Уизли выступала решительно против выбранной младшим сыном стези мракоборца. По её авторитетному мнению, уж эта работа не для него. Она слишком опасна, особенно сейчас, когда по всей Великобритании тут и там объявлялись уцелевшие сторонники Волдеморта, нападали на волшебников и магглов, взрывали целые улицы, запускали в небо чёрные метки.
Молли давила на Рона, прибегая к беспроигрышному аргументу: она уже потеряла одного сына…
*
От прекрасного дома со стенами персикового цвета, показавшегося в конце «Последней надежды», так и веяло уютом.
Аккуратный особнячок походил на тот полюбившийся Гермионе старый добрый дом, который теперь пустовал где-то далеко-далеко в родной Англии.
Аллея невероятных по красоте деревьев с причудливым названием джакаранда тянулась вдоль дороги, ведущей к дому. (Гермиона никогда не видела ничего подобного в Лондоне, а заранее прочитанная книга «Флора и фауна Австралии» помогала быстро ориентироваться). Сиреневые колокольчики на деревьях сияли в закатных лучах солнца, резко контрастируя с зеленью раскидистых австралийских клёнов. Пурпурные розы у плетёной изгороди беспрестанно кивали, подзывая подойти ближе и вдохнуть волшебный аромат.
На веранде стояло кресло, и Гермиона едва сдержала слёзы, когда заметила на нём оставленный без присмотра знакомый плед.
За розовыми кустами расположился навес для велосипедов.
Вот дом родителей уже в тридцати-сорока шагах, но Гермиона не могла приблизиться, ощущая одновременно решительность и всепоглощающую слабость.
Она закрыла глаза, крепко-крепко сжав веки, перехватила ручку сумки покрепче и резко вскинула голову.
– Всё получится! – приободрила Гермиона саму себя и неровной походкой двинулась вперёд – к крыльцу дома. Чем больше она приближалась к цели, тем тяжелее передвигались ноги. Хотелось остановиться, развернуться и убежать. Гермиона опустила взгляд вниз и стала считать встречающиеся по дороге к дому маленькие жёлтые цветы, которые в огромном количестве рассыпались в трещинах между кусочками гравия. Нужно обязательно узнать у мамы, как они называются. Джейн Грейнджер любила цветы. Наверняка Моника Уилкинс – тоже.
Гермиона нашла в себе силы миновать три начищенные до блеска ступеньки и постучала в дверь, замерев от страха.
Она слышала только свое громкое прерывистое дыхание.
Минула целая вечность.
Замок щёлкнул, и огромная тяжесть словно упала с плеч. Путь назад отрезан.
Миссис Уилкинс открыла дверь с радушной улыбкой.
Гермиона молча разглядывала свою мать. До неё уже можно было дотронуться рукой. Она была так близко.
Миссис Грейнджер загорела. Шляпка из тонкой соломки ей очень шла, как и голубое ситцевое платье в крупный горох.
– Здравствуйте, Моника. Я Гермиона.
– Чем могу помочь, Гермиона?
Грейнджер не растерялась. Она придумала отличную легенду, запаслась необходимыми документами, узнала мелкие подробности.
– Я не отниму у вас много времени. Я приехала из Великобритании. У вас там осталось кое-что… Кое-что важное. Вы помните?
Миссис Уилкинс нахмурилась, словно вспоминая о чём-то.
– Дом, – смущённо подсказала Гермиона. – Двухэтажный особняк в Лондоне.
– Ах да! Боже мой! Этот старый дом! Я почему-то всё время о нём забываю!
Моника на секунду застыла в нерешительности, а потом опомнилась и отступила в сторону.
– Проходите! Неужели вы проделали такой путь ради решения вопроса о недвижимости? Мы с Венделлом уже год как живём в Австралии…
– Да… я знаю, – Гермиона смущённо переступила порог дома и прошла в гостиную.
Она сразу же заметила, что обстановка внутри помещения ей неуловимо знакома. Мягкий бежевый диван, телевизор на тумбочке шоколадного цвета, любимая мамина ваза с нарисованными белыми цветами на каминной полке… Непреодолимая сила привычки заставила чету Уилкинс обставить новый дом в тех же тонах, что и старый.
– Но мы не хотели бы его продавать! – донёсся голос матери, успевшей налить стакан воды со льдом. – Вот, выпейте, прошу вас, а то вы такая бледная, Гермиона. Вы здоровы? Наверное, устали до нас добираться. Наш дом стоит на самом краю света. Венделл всегда так говорит! – Моника задорно усмехнулась и присела на диван. – Вы садитесь, садитесь.
Гермиона застенчиво улыбнулась, смущённая вниманием и окружающей обстановкой, такой знакомой и чужой одновременно. А может быть, всё дело было в матери, которая находилась перед ней и не узнавала её.
Некоторое время Гермиона сидела неподвижно, утопая в мягком кресле и жадно делая глотки воды со льдом. Губы у неё дрожали.
Миссис Уилкинс не сводила с Грейнджер глаз и терпеливо ждала, когда бедная девочка успокоится, не зная, что ещё можно сделать.
Раскидистые ветки дерева мазанули по оконному стеклу, и Гермиона вздрогнула.
– А дети? – выпалила она.
– Что дети? – растерялась Моника.
– Дети у вас есть? – не своим голосом повторила Гермиона.
– А вы точно англичанка? – сузив глаза, спросила миссис Уилкинс. – Не поймите меня неправильно, но англичане очень деликатный народ. Такие вопросы обычно не задают едва знакомым людям. Детей у нас, к сожалению, нет. О-о, наверное, вы увидели игрушки?
Гермиона быстро кивнула. На тумбочке в углу гостиной на самом деле столпились мягкие игрушки. Все как на подбор сияли белоснежной улыбкой. Они напомнили Гермионе услужливых домовых эльфов Хогвартса.
– У нас семья дантистов! – с гордостью объявила Моника. – Мой муж любит утаскивать этих смешных зверей с работы. Не знаю почему.
«Потому что он всегда приносил их мне! – захотелось выкрикнуть Гермионе. – Я всегда просила папу приносить новые игрушки!»
– Мы с вами раньше не встречались?
Грейнджер слабо улыбнулась.
– Видимо, нет, – ответила за неё Моника. – Я бы запомнила девушку с таким редким и красивым именем…
Гермиона всё ещё не могла поверить, что летом прошлого года решилась на стирание памяти. И как раз, когда она почувствовала, что из глаз вот-вот потекут слезы, от входной двери раздался второй родной голос.
– Дорогая, кто это тут у нас? Никак вы с Мелани опять устроили свой книжный клуб в моё отсутствие? Или пересаживаете кактусы?
– Здравствуй…те, – едва не поперхнувшись и расплескав содержимое стакана, выговорила Гермиона, когда её отец с широкой улыбкой вошёл в гостиную.
Мистер Уилкинс поцеловал жену в щёку.
– Венделл, эта милая девушка приехала к нам из Англии, представляешь? – сказала Моника.
– Неужели? – искренне удивился Венделл и протянул руку для пожатия. – Очень приятно. Из Англии, говорите? Как там погода? Мы привыкали к местному климату полгода.
– Да. Оттуда, – тихо сказала Гермиона, закусив губу, и подтянула сумку к себе на колени. – Там дожди.
– Там всегда дожди, – сварливо добавила Моника.
– По какому вопросу приехали?
– Гермиона – сотрудница риэлторской компании, – сказала Моника за гостью. Привычку давать ответ за другого человека Гермиона унаследовала от матери.
Грейнджер запустила руку в сумку и обхватила дрожащими пальцами волшебную палочку. В глазах заблестели слёзы.
– Это ложь, – проговорила она. – Я вас обманула. Простите меня, пожалуйста. Я всё верну! Простите!
– За что простить? – недоумённо переглянувшись с мужем, спросила Моника.
Но Гермиона больше не могла вымолвить ни слова, настолько была взволнована. Мысленно она моментально повторила волшебную формулу, слишком сложную, чтобы произнести на одном дыхании.
Гермиона направила палочку на родителей и прошептала заклинание.
========== Глава четвёртая – Приговор ==========
“Суд всегда совершается очень быстро,
если судья заранее вынес приговор”, – В. Скотт
В Визенгамоте вершат правосудие.
Эта простая фраза вдохновляла и пробуждала в душе непонятные чувства. Впервые Даррену МакКиннону довелось присутствовать в подземелье Министерства Магии на судебном заседании такого размаха. А это уже что-то!
В просторном подземном зале было весьма прохладно, даже дыхание курилось в воздухе парком. Где-то неподалёку дементоры. Даррен остро ощущал их присутствие. От услуг таких союзников следует отказаться окончательно. Дементоры слишком долго были стражами Азкабана, плодясь в липком тумане.
Ряды скамеек, превращавшие зал в подобие древнего трёхстороннего амфитеатра, уходили вверх, чтобы каждый присутствующий мог видеть кресло из блестящего металла, с подлокотников которого свисали цепи с короткими шипами.
В Визенгамоте принято соблюдать тишину.
Сидящие на скамьях волшебники шумели, обсуждая предстоящее заседание. Даррен жадно всматривался в лица, стараясь ничего не упустить. На его груди торжественно блестел яркий символ – пылающее солнце Мракоборческого отдела Аврората. Этот знак говорил о многом: мистер МакКиннон допущен до участия в настоящих операциях, а Даррен хотел быть полезным аж до чесотки в пальцах.
По правую руку от него стояли однокурсники.
Группа, в которой учился МакКиннон, состояла из десяти юношей, но среди них не было ни одного способного соперничать с ним. Все они окончили Хогвартс.
Даррен легко побеждал их в магических дуэлях. Сам он был выпускником Дурмстранга и каждый день убеждался в превосходстве своей школы над Хогвартсом. Занятия по Магической защите лучше всего показывали, кто на что способен. Пусть Даррен и аппарировал на десять дюймов дальше намеченной цели, но заклинания и зелья удавались ему блестяще. Вот, например, Фертстон не мог поставить долговременный щит, а Райт не ладил с Алхимией и Волшебной токсикологией… Куда им до него?
