Текст книги "Ребис (СИ)"

Возле фонтана собралась небольшая стайка птиц, в основном зяблики и синицы. Они со щебетом перелетали с одной мраморной раковины на другую и ерошили перья, мокрые от сыплющихся сверху брызг. Вышагивающие по аллеям павлины не обращали на внимания на эту мелкую возню. Вокруг лежали листья, разбухшие от сырости.

От воды тянуло прохладой, и Гермиона плотнее запахнула плащ. Волшебство парка действовало на неё успокаивающе.

Домовой эльф появился снова и принёс стаканчик ярко-оранжевого напитка. Гермиона сделала глоток. Восхитительно! Персиковый сок с мякотью. Кусочки фруктов божественно сладкие, но совсем ледяные, как подтаявший сорбет. Гермиона поймала себя на мысли, что давно не пробовала ничего вкуснее.

Сонная цветочная фея высунулась из ветвей кустарника, приманенная блаженным ароматом.

«Нет, – подумала Гермиона, ласково глядя на неё, – нет, глупышка, до весны ещё далеко. Радуйся последним осенним денькам, ведь впереди только снежные тучи весом в сто тысяч тонн».

– Встретила родственницу, Грейнджер?

Гермиона обернулась и увидела Малфоя.

Она надеялась, что он хоть немного обрадуется её визиту, но его бледное чуть вытянутое лицо выражало полное равнодушие. Он намотал вокруг шеи тёплый шарф крупной вязки, став похожим на нахохлившуюся птицу. Перчатки тоже не ускользнули от внимания Гермионы. Похоже, всё, что говорил Гарри, оказалось правдой. Ожоги серьёзны. Ошибся Поттер только в одном – Малфой согласился на встречу. Или просто не нашёл предлога для отказа.

Гермиона решила ему подыграть и поставила почти опустевший стаканчик на бортик фонтана.

– Я тоже похожа на фею?

Драко слегка поморщился.

– Скорее на лохматую брауни.

Грейнджер неосознанно провела рукой по волосам и покраснела.

– Наверное, это хороший знак. Ты не растерял запас острот.

– Вот уж правда. Он всегда при мне. Не ожидал тебя увидеть. Приехала поглазеть на нашу новую достопримечательность?

– Извини?

Драко осклабился.

– Как же! Тут неподалёку живописные круги на полях. Захватывающее зрелище…

– Предлагаешь сходить? – перебила Гермиона.

– Без меня, – отрезал Малфой.

Грейнджер помрачнела.

– От кого ты здесь прячешься, Драко?

– От врагов, – процедил Малфой.

Гермиона устало вдохнула.

– Врагов. Это сильное слово. Враг – это тот, кто желает тебе зла, хочет причинить боль. Кто твои враги? Гарри? Кингсли? Всё Министерство Магии? – она дотронулась до его запястья.

Драко дёрнулся, но позволил Гермионе снять правую перчатку.

Грейнджер задержала дыхание.

Малфой прикрыл глаза.

– Вместе мы сможем помочь друг другу, – прошептала Гермиона.

Драко вырвался и спрятал руку в карман, презрительно фыркнув при этом.

– Как у вас с Поттером это выходит? Вы шевелите губами, а я слышу проповеди Дамблдора. Как ты поможешь? Подаришь мне новую руку? Золотой напиток, разумеется, мог бы поправить дело, но… ах да, делать его не из чего. Я видел дневники Гриндевальда, – всё больше раздражаясь, произнёс Драко. – Секрет изготовления Философского камня практически был у меня, пока огонь не превратил пергамент в пепел. Долохов обещал отдать записи мне, но нарушил слово! Он сдох, а я стараниями Поттера и МакКиннона жив. Теперь ты пришла ко мне кормить меня умными воодушевляющими речами. Я наслушался обещаний по горло, с меня хватит!

– Так вот почему ты был там.

– Разве? Послушать Поттера, так меня там не было.

– Что ж, это многое объясняет…

Драко выдохся.

Ему было жарко в этом неуместном шарфе. Он развязал его, перестав скрывать раны, которые оказались не такими и страшными, как боялась Гермиона. Время лечит.

– Зачем ты сюда пришла?

Грейнджер с задумчивым видом постучала пальцем по губам и сказала:

– Соскучилась.

Малфой удостоил её странным взглядом, в котором смешались опаска и надежда.

– Если бы записи Гриндевальда всё-таки достались тебе, что бы ты с ними делал? – внезапно спросила Грейнджер.

– Отдал бы их тебе, – ответил Драко, от неожиданности вопроса позабыв о сердитом тоне.

– Только чтобы я их расшифровала?

Малфой тихо застонал, возмущённо посмотрев на неё.

– Конечно же, нет! Не такое уж я чудовище. Мы бы вылечили всех! И сказал я это не только для того, чтобы тебе понравиться.

– А ты, значит, хотел бы мне понравиться? – с улыбкой поинтересовалась Гермиона. – Почему? Потому что я тебе нравлюсь? – спросила она напрямик. Пришло время взять власть над своей судьбой.

От изумления Драко потерял дар речи. В его светлых глазах словно билась растерянная детская душа.

– Думаю, да, – сказал он после размышлений. Неприлично долгих, по мнению Грейнджер, но это было уже неважно.

– Да, – уверенно повторил Малфой. – Очень.

– Хорошо, – просто сказала Гермиона и глубоко, свободно вздохнула. Казалось, в её сердце раздался победный марш, но это малиновка стучала клювом в стекло стакана. Ещё одна жертва, очарованная ароматом фруктового лакомства.

– Этот персиковый сок – настоящая сказка! – проговорила Гермиона, взглянув на неё.

– Что? А-а… Да. Уж получше твоего подгоревшего шоколада.

– Угостишь меня ещё?

Губы Драко тронула тёплая улыбка.

– Идём.

Грейнджер взяла его под локоть.

Малфой вынул руку из кармана и разжал ладонь. Он так сильно стискивал в ней монету, что на коже остался след.

– Что это? – с удивлением спросила Гермиона, увидев отпечаток – трёхпалый клеверный лист.

– Это значит, что дуракам везёт, – ответил Драко и поцеловал Гермиону Грейнджер.

========== Стадия четвёртая – РУБЕДО ==========

«Рубедо – это полное принятие себя,

нахождение своего места в мире».

Это случилось на обратном пути из Мунго. Ушастая сова влетела в вестибюль, стоило Невиллу открыть входную дверь. Птица с уханьем пронеслась над комодом, горшком великолепной камелии, плетёным креслом, взмыла вверх – к перилам лестницы, ведущей на второй этаж, спикировала вниз прямо над бабушкиной головой и опустилась на журнальный столик.

– Это что за безобразие! – вскричала Августа, поправляя съехавшие на нос очки.

– У неё письмо! – воскликнул Невилл.

– Из Хогвартса, – проворчала миссис Лонгботтом. – Поверь моему чутью, только Минерва МакГонагалл могла прислать ко мне это невежественное животное. Она ещё помнит, как Оливер Аберкромби ухаживал за мной на пятом курсе. Ну чего ты ждёшь? – накинулась она на внука. – Где-то в гостиной была банка с совиным угощением. Покорми эту несчастную птичку, она добиралась до нас несколько часов!

– Аберкромби, значит? – усмехнулся Невилл, шаря по полкам в поисках засахаренных тритонов.

– Верно, верно. Он предлагал мне стать его женой. Согласись я тогда, и сейчас жила бы в Норфолке неподалёку от Бликлинг-холла, вела беседы с призраком Анны Болейн. Слава Мерлину! Твой дедушка избавил меня от этого!

Невилл нашёл банку и отдал почтовой сове лакомство в обмен на письмо.

Августа Лонгботтом следила за внуком, пока тот вскрывал конверт с эмблемой Хогвартса. Невилл заметил, как бабушка тихонечко ухмыльнулась, гордясь своей проницательностью.

– Меня приглашают в школу.

Невилл с изумлением посмотрел на бабушку. Она ничуть не удивилась услышанному.

– Профессор Спраут просит меня приехать! Она подыскивает помощника, пишет, что не встречала ещё студента, который бы так хорошо ладил с её растениями.

Раздался дребезжащий смех. Старческое лицо миссис Лонгботтом светилось от удовольствия, что случалось довольно редко.

– Ну наконец-то! Надо сказать, им понадобилось больше времени, чем я думала, чтобы понять, как талантлив мой дорогой внук!

На следующий день бабушка вручила ему билет на поезд до станции Хогсмида и привела в порядок его лучший костюм. На какой-то миг Невиллу даже показалось, что всё было приготовлено заранее.

Он добрался до волшебной деревни без приключений, разве что за время поездки из кармана пропала пара кнатов и один сикль. Кто-то из пассажиров хорошо освоил манящие чары. Невилл лишь понадеялся, что воришке эти три монеты были нужнее.

В выходной день в Хогсмиде всегда многолюдно. Невилл не побоялся толпы и честно отвоевал место в очереди за мятными конфетами – любимыми сладостями профессора травологии.

Дорогу в Хогвартс покрывал тонкий слой свежевыпавшего снега, её словно мукой припорошило. Вепри на воротах приобрели белые шапки на макушках.

Филч по традиции не был приветлив. Он завистливо покосился на подарочную коробку из «Сладкого королевства». Пока он водил над ней щупами-детекторами, к Лонгботтому подбежала раскрасневшаяся Джинни.

– Вот это да! Невилл, какими судьбами?

– А меня профессор Спраут пригласила. Хочет, чтобы я стал её помощником, – не смог сдержаться Невилл.

Уизли хлопнула в ладоши.

– Вот здорово! Надо всем нашим рассказать. Сегодня выходной, можно будет отпраздновать. Я договорилась встретиться с Гарри у «Кабаньей головы», вот там и соберёмся!

– Нет, нет! – воскликнул Невилл. – Ещё ничего не решено окончательно. Я только приехал. Не хочу спугнуть удачу.

– Тогда завтра, – решила Джинни за него. – Сегодня, боюсь, больше не увидимся. Когда всё решится, пришли мне сову.

– Я отправлю Патронуса, – чуть покраснев, сказал Лонботтом. Ему не хотелось выглядеть хвастуном, но как же стало приятно, когда подруга за него ещё больше обрадовалась.

– Ты научился? А какой у тебя Патронус?

– Ласточка, – ответил Невилл.

– Эта новость достойна пинты сливочного пива, – рассмеялась Уизли. – Значит, завтра в час встречаемся в пабе у Розмерты. Я скажу Гарри и сообщу Гермионе с Роном, а Луна… да вон же она! Луна-а-а! – Джинни замахала рукой. – Иди скорее сюда!

Глаза у Лавгуд были похожи на стеклянные шарики, заполненные светом.

Она приветливо улыбнулась, подойдя к Невиллу, а ему стало неудобно. Он обещал прийти к ней в гости, но был так занят, что приглашение начисто вылетело у него из головы. Потом он, конечно, вспомнил, но посчитал, что уже поздно. Лонгботтом открыл было рот, чтобы поздороваться, но завхоз как раз закончил проверку.

– Чего столпились тут?! Идите по своим делам.

– Ладно, я побежала, – заторопилась Джинни. – Удачи, Невилл! – на прощание она повернулась к Филчу и гордо произнесла: – Мой друг скоро станет преподавать в Хогвартсе!

– Поздравляю, – сказала Луна, зашагав к замку вместе с Невиллом. – Так это о тебе говорила профессор Спраут…

– Она обо мне говорила?!

Лавгуд важно кивнула.

– После майской битвы теплицы были практически уничтожены. У профессора много работы. Она выглядит очень усталой, всё время грозится найти себе замену и уйти на покой. По субботам она ходит в Запретный лес, собирает последние осенние семена с заунывников, но скоро должна прийти.

– Ты подождёшь её вместе со мной? – робко спросил Невилл.

– Конечно!

– И ещё. Извини меня, я так и не пришёл к тебе на чаепитие и не попробовал варенье из слив-цеппелинов.

– Ничего страшного, – ответила Луна и улыбнулась. – Но если хочешь… я привезла пару баночек в школу. Филч их забраковал и не позволил пронести, но меня выручили домовые эльфы. Они спрятали варенье на кухне.

– Вот было бы здорово!

Невилл ощущал себя счастливым. Луна не была на него обижена, завтра он увидится с друзьями, а сегодня, возможно, решится его дальнейшая судьба.

Они прошли по длинному коридору первого этажа, встретили Толстого проповедника, и он любезно проводил их до двери с ручкой, выросшей из нарисованной груши. Невилл слушал рассказы Луны о том, как созревают сливы-цеппелины, как мистер Лавгуд прокалывает их и сдувает воздух, чтобы в ягоде осталась только золотистая мякоть.

На кухне кипела работа. Домовики мыли посуду. Тарелки кружились под потолком, тут и там летали полотенца, пахло мылом.

Эльфийка в синей шляпе вынырнула из пены навстречу гостям.

– Здравствуй, Винки! – окликнул её Невилл.

– Как хорошо, что вы знакомы, – сказала Луна. – Винки знает о моём запасе варенья. Она его надёжно спрятала.

– Мисс Лавгуд может быть уверена. Винки всё сберегла. Пойдёмте быстрее! Винки нельзя отвлекаться от работы. Её ждут три кастрюли.

– У Винки есть тайник, – прошептала Луна. – Правда, о нём знают все остальные эльфы.

Каморки домовиков были совсем крохотные и тёмные.

– Ничего не вижу, – пробормотал Невилл, стукнувшись о приступку. Стоило ему пожаловаться, как повсюду вспыхнули огоньки – десятки светлячков, замерших на стенах и потолке.

– Похоже на звёздное небо, правда? – спросила Луна и указала на горку белых полотенец. – Здесь Винки хранит сокровища.

– У эльфов есть свои вещи?

– Винки – пропащий эльф, – горестно сообщила домовиха, услышав Лонгботтома. – Ей не надо лишнего. У Винки есть шляпа, которую ей подарил Добби, и перчатка господина Крауча. Он дал её Винки, когда прогонял, – она всхлипнула и принялась за полотенца. – Остальное Винки взяла на память о юном хозяине. Жуткая тень налетела на него и выпила душу. Винки всё равно могла бы о нём позаботиться, но ей не дали. Юного мистера Крауча унесли, но Винки, хотя и плакала, увидела, как кое-что выпало из его кармана.

Домовиха развернула последнее белое полотенце, и Невилл увидел две банки золотого варенья, зелёную перчатку и красный, как кровь, блестящий в свете огней камень.