Текст книги "Не по своей воле или желание (СИ)"

Автор книги: E_L_I_Z_A

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 26 страниц)

Ассистентки сочли за благо заняться изображением бурной исследовательской деятельности, дабы избегать снова встречаться со мной взглядом. Я тоже решила выдохнуть и вернуть себе душевное спокойствие единственным реально действующим методом – работой.

Но уже спустя час, разложив костные останки первой жертвы на своем лабораторном рабочем столе, я нахмурилась и снова вышла из себя. Хмурясь все больше, я провела предварительные тесты и разозлилась еще больше. То, что мне рассказал ранее Терч о жертвах, которых мне предстоит изучить, не может быть ошибкой. Скорее, это похоже на намеренное введение в заблуждение. Схватившись за телефон, я нашла визитку офицера Терча и набрала его.

– Наконец-то! – вместо приветствия сказал он.

– Офицер, что это все значит? Вы за кого меня вообще держите? – стараясь не срываться, спросила я.

– Я говорил, что мне нужно с вами поговорить, прежде чем вы начнете, госпожа Ариас. Но вы сегодня явно не в духе для общения со мной. – В голосе Матиаса тонкие нотки обиды мужчины, который явно не привык к такому от женщин.

– Офицер, я сегодня не в настроении общаться с кем бы то ни было в принципе… – «Особенно с теми, кто обладает сходными с вами вторичными половыми признаками и считает себя охрененно умным, чтобы технично заставить других делать то, что ему хочется», – не говорю я вслух. – Но это не является причиной для того, чтобы вести себя непрофессионально. Что за игры вы затеяли?

– Я могу уже зайти и поговорить об этом? – невозмутимо спрашивает он.

– Как скоро вы сможете добраться?

– Ммм, скажем, секунд тридцать вас устроит? – говорит он, и раздается стук в дверь.

Детектив Терч входит со своей фирменной улыбочкой.

– Если честно, я прямо устал тут стены подпирать, – нахально заявляет он, и со стороны моих лаборанток доносятся сдавленные вздохи, а в воздухе проявляется аромат возбуждения.

– Халат! – практически рявкаю я, и мужчина покорно напяливает на себя бледно?голубой хлопок, который готов треснуть на его плечах, вдохни он чуть поглубже.

– Можно мне кофе? – пытается разрядить обстановку он, глядя на меня исподлобья тем самым умилившим меня в прошлый раз взглядом озорного мальчишки. Но я не в том настроении, чтобы это сработало....

– Для начала можно объяснить, что это такое, – указываю я на кости перед собой. – А потом я уже решу, заслуживаете ли вы чашки моего кофе.

Матиас становится совершенно серьезным и, подойдя к столу, тяжело вздыхает.

– Это то, из-за чего я с легкостью могу лишиться работы, – нахмурившись, говорит полицейский.

Я не улавливаю тонкого смысла и смотрю на него с недоумением.

– Послушайте, офицер, не вижу пока причинно-следственной связи между тем, что вы дали мне… мягко скажем, неверные сведения о жертвах и вашей трудовой занятостью. Мало того, что они не того возраста и пола, что вы мне озвучили, но к тому же и гораздо более давние, нежели было заявлено. Так скажите мне, что это за кости и в какую свою игру вы решили меня втянуть, или забирайте останки и проваливайте на все четыре стороны! – угрожающе прищурилась я.

– Эм-м-м, погодите, госпожа Ариас! Не нужно реагировать так жестко! – опять пытается ослепить меня своим безупречным набором зубов Терч, и я вдруг чувствую совершенно не конструктивное желание испортить это совершенство хорошим ударом.

– Прекратите! – шиплю я.

– Прекратить что? – спрашивает он, слегка наклоняясь ко мне и искушая врезать ему еще больше. Моя волчица дернулась и зарычала, предупреждая о том, что он пересек границу ее личной безопасности. Она полностью поддерживает меня в желании сделать в отношении офицера Терча нечто противозаконное. С чего это мы стали соглашаться так часто?

– Прекратите все! Скалиться, будто вы чертова звезда рекламы зубной пасты, и считать меня слабоумной, на ком эти ваши милые улыбочки могут сработать и заставить меня забыть, что вы пытаетесь обдурить меня. – Я отклоняюсь от него подальше, чтобы не поддаться все же соблазну пустить кровь хоть одному самцу за последние сутки.

– Извините, – обиженно буркнул Матиас, тоже отстраняясь. – Не знал, что моя улыбка вас настолько раздражает. Обычно она производит совершенно противоположное впечатление, и я просто пытаюсь выглядеть дружелюбным.

– А давайте мы прекратим обсуждать ваши неуклюжие попытки демонстрации дружелюбия и перейдем уже к рабочим вопросам? – Я выпрямляюсь и нетерпеливо складываю руки на груди.

– Хорошо, – соглашается он. – Что первым вы бы хотели узнать?

– Вообще-то все. Вы заявили, что скелеты принадлежат девочкам 9–11 лет, но я вижу перед собой останки мальчика азиатского происхождения, старше по меньшей мере на год указанного вами возраста. К тому же он был убит даже по моим предварительным анализам двадцать – двадцать два года назад. И я ни за что не поверю, что ваши эксперты могли так ошибиться, даже при всей занятости и «замыленности» взгляда, о которых вы мне тут вдохновенно пели в свой прошлый визит. Поэтому я хочу знать: какого хрена происходит, офицер?

Матиас оглянулся на моих притихших ассистенток, которые наверняка опять изображали из себя шпионские подслушивающие устройства, и, помявшись, спросил:

– А мы можем поговорить… м-м-м… скажем, за обедом, на который я вас прямо сейчас приглашу?

Я уже открыла рот отказаться, но потом все же кивнула и пошла к выходу, снимая халат. Когда мы шли по коридору, Матиас опять решил включить режим обаяшки.

– Скажите, Лесли, вы всегда так реагируете на мужчин, пытающихся как-то показать, что вы им нравитесь, или это только мне так повезло?

– Обычно я просто посылаю, не стесняясь в выражениях. Так что вам действительно несказанно повезло. Но не стоит испытывать судьбу слишком долго, – мрачно ответила я, и дальше мы шли молча....

В ресторанчике в двух кварталах от института мы расположились в уютном уголке у окна, выходящего на очень милый внутренний двор с фонтаном в старинном стиле. Как только отошел официант, записав наш заказ, Терч уставился на меня любопытным взглядом.

– Самый странный выбор пищи, который я слышал от женщины. Большой стейк с кровью, никакого гарнира и овощей и минимум специй и соли. А в том десерте, здоровенную порцию которого вы заказали, такое количество калорий, что способно довести до обморока большинство моих знакомых девушек. Любопытно.

Я пожала плечами. После всех этих стрессов я чувствовала, что нуждаюсь в белке, и это точно не могло быть какое-нибудь там тофу. А нечто жирное и сладкое было сейчас просто тем, что настоятельно просила душа. Не вижу причин стесняться своего аппетита.

– Вам было бы привычней, если бы я заказала кучу травы без всякой заправки и запила это все такой же травяной бурдой без сахара с вычурным названием, как это сейчас модно? Тогда вам стоило позвать на обед не меня, а одну из моих лаборанток.

Матиас рассмеялся и покачал головой.

– Вы очень странная, госпожа Ариас. Интересно, вы хоть имеете представление, как действуете на мужчин? – глянул он на меня искоса, на секунду позволив проявить во взгляде всю силу своего влечения ко мне, но быстро собрался и спрятал это.

– Разве мы пришли сюда для личной беседы и флирта, офицер?

– Нет. Это не флирт. Просто на самом деле с того момента, как я увидел вас, чувствую себя… как-то необычно. Не могу перестать думать о вас и никак не могу понять почему, – усмехнулся он задумчиво и тут же встряхнулся. – Но вы правы, давайте к делу. Итак, рассказываю все и без утайки. Останки, которые я передал вам для исследований, были найдены позже и в другом месте, нежели остальные жертвы маньяка, хотя на территории того же поместья. Первоначально при беглом осмотре они были определены как девичьи, единственное, что удивило, – то, что они не были обычного типажа жертв нашего «Адского Фитнес-тренера», потому как остальные двадцать три жертвы – девушки в возрасте от 16 до 19. Как я и говорил, предварительно эти останки обследовал молодой и малоопытный патологоанатом. Но позже он осознал свою ошибку и пришел ко мне, указав именно на то, о чем говорите и вы. Захоронения гораздо более давние, и там действительно мальчики, а не девочки, как показалось ему изначально. Мы ловили его почти пять лет, и, естественно, на волнах первой эйфории никто не обратил внимания на все эти мелочи. Главное, дело закрыто и все такое.

– Такое вполне возможно, особенно, как вы сказали, при беглом осмотре, офицер. Y-хромосома в детстве задерживает развитие скелета у мальчиков, и до определенного возраста практически нет различий, присущих полу в дальнейшем. К тому же должна отметить, что осмотренные мною останки явно принадлежат мальчику хрупкого сложения, вызванного тем, что он рос в очень плохих условиях и, скорее всего, недостаточно питался. Состояние зубов ребенка также на это указывает. Так что его вполне могли принять за девочку из-за излишней хрупкости.

– Понятно, – кивнул Матиас.

– А вот мне совсем непонятно. Почему вы все же пришли ко мне, если уже все это и так знали?

– Понимаете ли, госпожа Ариас,когда я отправился с выводами парня к начальству, упомянув еще и о том, что эти жертвы относятся к гораздо более раннему периоду, мне велели заткнуться. Этот старый заср… хм-м… мой непосредственный начальник сказал, что нечего гнать волну. – Терч нервно дернулся, сильно злясь. – Мол, дело прошлое, и все равно возможности реально докопаться до правды нет. Значит, нечего портить общий имидж управления висяками. Типа, работы и без этого хватает. Короче, сказали нам с тем парнем-экспертом захлопнуться и сидеть на заднице ровно. Я уже практически сдался, но тут этот парнишка сказал, что мы можем обратиться к вам. Он был уверен, что вы не откажете.

– Погодите-ка. Вы хотите сказать, что вдвоем с тем парнем решили обойти свое начальство и все же расследовать это дело?...

– Да, – простодушно пожал плечами Матиас.

– Несмотря на то, что вас реально могут уволить за самоуправство и разглашение материалов следствия?

– Ага! – хитро ухмыльнулся Терч. – Не говоря уже о наглом похищении останков из хранилища улик.

– Но почему? – удивленно уставилась на него я.

– Знаете, госпожа Ариас, когда я много лет назад после академии пришел в управление, я был глупым пацаном, свято верящим, что любое преступление, а особенно убийство, должно быть расследовано, несмотря ни на что, и виновные должны понести наказание, чтобы души убитых… ну, не знаю, наверное, обрели покой. Прошли годы. Меня не раз уже макали физиономией в дерьмо реальной жизни, и приходилось проглатывать и смиряться с тем, что не всегда справедливость торжествует. Я уже не тот наивный мальчишка. Но это не значит, что я перестал верить в то, во что верил с самого начала карьеры. Нельзя останавливаться на середине, если есть возможность дойти до конца. Как бы там ни было – девочки или мальчики, – эти несчастные дети имеют право на то, чтобы вернуть себе имена и лица и чтобы их семьи, наконец, узнали, что с ними случилось. Пусть и спустя столько лет.

Лицо Терча сейчас было мрачным и решительным, и он прямо смотрел на меня. И я увидела под маской легкомысленного болтливого повесы мужчину, наделенного твердым, даже жестким характером, неукоснительно следующего своим идеалам, каким бы испытаниям они ни подвергались в процессе жизни. Он ежедневно имел дело с мерзкими сторонами человеческой натуры, с ее самой грязной изнанкой, но это лишь закалило его, не извратив и не запачкав. И это вызывало мое искреннее уважение и желание помочь, чем могу.

– Так сегодняшняя пресс-конференция…

– Да, это попытка прикрыть мою горящую задницу. Ой, простите, госпожа Ариас! – засмеялся Матиас.

– Лесли . Думаю, вы можете называть меня Лесли.

– Спасибо. Я это ценю. К тому же не знаю, как вам это объяснить, но я чувствую в этом деле нечто важное. Словно под тонким верхним слоем кроется гигантская куча дерьма. Вот черт, опять я! Простите, Лесли. Я просто пытаюсь сказать, что чувствую, что все не так просто. Как старый охотничий пес, чую присутствие здоровенной и, возможно, опасной дичи, и то, что ее нельзя увидеть пока глазами, совершенно неважно.

– Скажите, Лионели хоть в курсе, или его вы тоже втемную использовали?

Матиас хитро улыбнулся и покачал головой.

– Франко инфаркт хватит, когда он узнает, – засмеялась я в ответ....

– Надеюсь, он не узнает. Теперь, когда сообщения о вновь открывшихся обстоятельствах дела и вашем в нем участии стали новостью номер один, мое начальство не рискнет пойти на попятную. Вот посмотрите, уже завтра они будут распинаться перед камерами и говорить, что обратиться в ваш институт было целиком и полностью их инициативой. Что, впрочем, никак не спасет одного конкретного офицера полиции от того, что меня нагнут и поимеют по полной… Черт! Прошу прощения за мой язык… Лесли.

– Перестаньте постоянно извиняться, Терч. Меня это раздражает. Говорите, как считаете нужным, я не чувствительная барышня XVIII века, готовая хлопнуться в обморок при слове «задница».

– Матиас.

– Что, простите?

– Справедливо, если вы будете звать меня Матиасом и на «ты».

– Договорились.

Принесли нашу еду, и какое-то время мы просто молча ели, размышляя каждый о своем. Добравшись до десерта, я решила все же продолжить разговор.

– Знаете, Матиас, я только хотела вам сказать, чтобы вы многого не ожидали от моих исследований. Судя по тому, что я увидела и уже озвучила вам, дети, скорее всего, из неблагополучных семей. Так что не факт, что их даже искали. А учитывая, что прошло столько лет и их близкие вполне могли быть наркоманами или алкоголиками, то, возможно, их и в живых-то уже нет. К тому же я нашла на останках первого мальчика следы старых заживших травм, не упоминая уже о тех, что он получил незадолго перед смертью. Так что, думаю, его жизнь не была хорошей и до того, как он попал в лапы этому ублюдку. И это опять же говорит о том, что его судьба вряд ли взволнует его родных.

Не знаю почему, у меня все так больно сжалось при мыслях об этом несчастном безвестном мальчике, как и других таких. Я знала, каково это – когда весь мир вокруг только и ждет возможности сначала поиметь, а потом и сожрать тебя. Только, в отличие от этих мальчишек, я, столкнувшись с подобным, имела достаточно силы для сопротивления и не доверяла людям. А они были слабыми и наверняка желали довериться хоть кому-то. И это их убило. И рядом не оказалось взрослых, чьей святой обязанностью было защитить и спасти этих детей.

– Пусть так, Лесли, – сказал Матиас. – Тогда они тем более заслужили, чтобы все вокруг узнали, как они жили и почему умерли. Возможно, это заставит задуматься других и изменить свою жизнь и отношение к себе и своим детям, чтобы с ними не случилось подобного.

– Но ведь сколько ни борись, эти ужасные вещи все равно будут случаться, – тяжело вздохнула я.

– Будут. Не спорю. Но это не значит, что нужно хоть когда-то перестать с ними бороться.

Мы вышли из ресторана и неспешно шли по улице.

– Лесли, раз мы уже на «ты», то могу я задать личный вопрос? – Прежний Матиас вернулся и теперь косился на меня лукавым взглядом.

– Если считаете, что их на сегодня было еще недостаточно, то валяйте, – сыто позволила я. – Могу поспорить, что он тот же, что и у той журналистки.

– Ну, скажем так, я точно знаю, что Серин Нейл вам не брат.

Я тяжело вздохнула.

– Не брат.

– А кто?...

– Это сложно. Давайте допустим, что просто знакомый.

– Нет, – покачал головой Матиас. – Он смотрел на вас так, как только мужчина смотрит на свою женщину.

– Что вы имеете в виду? – Не то чтобы я хотела знать, просто поддерживала разговор.

– Я имею в виду, что он не просто безумно желает обладать вами, но и готов драться и убить любого, кто посягнет на вас. Я мужчина и всегда увижу этот дикий огонь в глазах другого мужика. Это все равно, как если бы он орал: «Отвали от моего, или уничтожу!» И это тем более странно, если учитывать, что у вас есть, как я понял, постоянные отношения с совершенно другим человеком.

– Послушайте, Матиас, а давайте вы уже прямо спросите, не спала ли я с Нейлом, а я так же прямо скажу вам, что это вас никоим образом не касается, и мы закроем тему. – Я опять разозлилась не на шутку. – Или вы думаете, раз уж я изменяю своему парню с Нейлом, то вскоре, когда он свалит из города, я буду совсем не прочь переключиться на вас? Ну да, а почему бы и нет! Вы ведь так же, как и этот засранец Серин, уверены в своей охренительной неотразимости для любой женщины!

Я, вспыхнув опять как спичка, зашагала вперед, чтобы не врезать Терчу.

– Лесли! Простите меня! Я совсем не это имел в виду! – догнал меня мужчина.

– А что же?

– Я просто… То есть я хотел как раз сказать, что Нейл не выглядит мужчиной, которым вам стоит увлекаться.

Надо же, а то я не знаю, гений.

– Вот как? И почему же?

– Он здесь ненадолго. И вокруг него всегда полно женщин, готовых сделать для него все что угодно…

– Завидуете?

– Что? Нет! Я о вас беспокоюсь.

– Не стоит, офицер. Я большая умная девочка.

Ну да, давай, внушай себе это, Юлали, глядишь, и сама поверишь.

Мы уже дошли до крыльца института.

– Думаю, у вас достаточно дел, офицер, чтобы не тратить время на протирание стен около моей лаборатории. Когда будут результаты, я вам позвоню.

– Лесли, простите еще раз. И прошу, давайте вернемся к тому моменту, где вы называете меня Матиасом. Обещаю постараться больше не совать свой длинный нос куда не следует и держать свой язык при себе!

– Обещаете попытаться? Что это, по-вашему, должно значить?

– То, что я полицейский до мозга костей, и то, что вы мне сильно нравитесь. Так что возможны срывы. И вы правы, я завидую Нейлу. Но совсем не из-за всех тех девиц. Ну что, мир?

Я внимательно посмотрела на стоящего передо мной красивого мужчину, который сейчас старательно изображал простодушного мальчишку с ослепительной улыбкой. Что же, почему бы и нет?

– Хорошо, мир. Но при двух условиях. Мы не говорим о моих отношениях с мужчинами, и вы поможете мне подобрать машину. Я ничего в этом не понимаю.

– Хм. А как же знаменитый Ти-Рекс?

– Откуда вы знаете?

– Боже, Лесли, да вы бы знали, что творится на фанатском сайте «Парящих Волков»! Какими только словами вас там не называют и каких только вариантов страшной и мучительной смерти не желают поклонницы Нейла! Удивляюсь, как вам не икается сутки напролет! – рассмеялся Матиас.

– А вы-то на этом сайте чего лазили? Инфу обо мне искали?...

– Каюсь, любопытен. Так что насчет этого легендарного внедорожника?

– Ну, когда я его последний раз видела, он был слегка не в форме. И к тому же если вы говорите, что имеет место быть такой ажиотаж, то я не собираюсь ездить на машине, из-за которой какая-нибудь чокнутая девица решит умыть меня кислотой в приступе ревности к своему кумиру.

– Ну, тогда можете рассчитывать на меня.

– До встречи, Матиас.

– Надеюсь, до скорой, Лесли.

Я вошла в вестибюль института и тут же учуяла знакомый запах.

– Ну, и кто этот чертов смазливый засранец? – зарычал у меня практически над самым ухом Камиль.

====== Не ждали,а мы пришли. Или попытаться стать ближе ======

Развернувшись, я вижу Кира и Камиля, прожигающих меня недобрыми взглядами. У меня что, сегодня какой-то долбаный день встреч, а я, наивная, не в курсе? Оглядываюсь по сторонам в поисках Нейла. Но помещение почти пустое, и моего личного кошмара нигде не видно.

– Его здесь нет! – говорит Камиль, по-прежнему глядя на меня так, словно я здесь главный отрицательный персонаж. Надо же, а совсем недавно был так любезен. – Но ты, смотрю, времени терять не привыкла, Лес-котеночек?

Это что еще за демонстрация недовольства?

Кир толкает Камиля в бок и шепчет, чтобы он заткнулся. Но тот все равно сверлит меня взглядом.

– Сколько неприятностей из-за тебя! – наконец выдает он, и я аж задыхаюсь от возмущения.

– Слушай, Кир, – шиплю я. – Я, по-моему, достаточно четко сказала вчера, чтобы никто из вашей гребаной компании не появлялся на моем горизонте. И, между прочим, тот самый «смазливый засранец» и есть полицейский. Может, мне вернуть его и обвинить вас в преследовании?

– Полицейский не полицейский, а на твою задницу он пялился явно не с профессиональным интересом! – рычит Камиль, а Кир опять заряжает ему локтем по ребрам, и тот неожиданно морщится и шипит.

Да что это такое вообще?

– Какое твое дело, куда он пялился? – бешусь я.

– А такое! – выдает на его взгляд железный аргумент Камиль, снова получает тычок от Кира и в этот раз охает в голос, прижимая руку к ребрам. – Да тише ты! Не зажило еще! – возмущается он.

Я осматриваю их обоих внимательно и обращаю внимание, что оба выглядят, прямо скажем, не айс. На открытых участках кожи, под глазами и на скулах видны желтеющие следы сходящих уже гематом. Оборотни очень быстро исцеляются, а тут, похоже, этих двоих кто-то хорошенько уделал не далее как вчера вечером.

– В последний раз спрашиваю, зачем вы сюда приперлись? – складываю я руки на груди, продолжая изучать этих двоих.

– Чтобы посмотреть, как ты хвостом тут крутишь перед мужиками, пока Север там рвет и мечет! – опять влезает Камиль.

– Да заткнись ты уже! – неожиданно рявкает на него обычно спокойный Кир. – Мы и так уже из-за тебя попали!

И Камиль неожиданно уступает и даже надувается, как огромный ребенок, что, впрочем, не мешает ему прожигать меня упрекающим взглядом.

– Лесли, послушай нас, пожалуйста, – со вздохом начинает Кир, собираясь с духом. – Дело в том, что в той ситуации с Лео Серин не виноват. Это все наша с Камилем тупая спонтанная идея.

– Не вижу ничего тупого в том, чтобы перестать морочить голову хорошему парню, – бурчит Камиль, но Кир бросает на него гневный взгляд, и он затыкается....

– Это вас Нейл подослал? – хмурюсь я. – Он что, всерьез полагает, что эта хрень с повинной сработает со мной?

– Ни черта он не думает. – Опять у Камиля язык за зубами не держится. – Отметелил он нас и выгнал на хер! Из-за тебя! А ты тут ходишь, обжимаешься со всякими!

Я закатила глаза. Вот достал!

– Слушай, я лично тебе что плохого сделала? – смотрю я снизу вверх на этого долговязого хама. Будто мне одного Нейла не хватало, теперь еще и этот.

– Лесли, не злись на него, – встает между нами Кир. – Он просто из-за запаха твоего бесится.

– А что не так с моим запахом? – хмурюсь я.

– «Что не так с моим запахом?» – кривляясь, повторяет за мной Камиль. – А то ты не знаешь, что сейчас для любого мужика пахнешь как самое офигительно привлекательное существо во всем мире? А еще заучка!

– Дебил, это только на противоположный пол работает! – говорит Кир. – Но это правда, Лесли. Разве ты не знала, что, пока ваши гормоны пары не устаканятся полностью, и ты, и Серин сейчас просто как настоящая сексуальная приманка для существ противоположного пола?

Я невольно принюхалась к себе. И вспоминаю некоторые события последних дней. Хотя я почти ни с кем не общаюсь, вся моя жизнь – это лаборатория и дом, я заметила, что ловлю на себе взгляды мужчин чаще, чем обычно. Студенты, паренек в магазине, в котором я постоянно покупаю продукты, даже водитель такси сегодня. Все они были… ну, скажем так, необычно оживленными и непривычно общительными. Так что, возможно, в словах Киа есть смысл. Скорее всего, этот природный механизм был направлен на то, чтобы как можно крепче связать пару, делая неотразимыми друг для друга. Ведь раньше связавшаяся пара уединялась на некоторое время, пока не успокаивались первичные страсти. Но так как мы с Нейлом продолжали находиться в обществе, то вполне возможно, что эти флюиды воздействовали на всех существ противоположного пола. Следовательно, и интерес Матиаса, который удивляет его самого, вполне объясним. И никакой романтики тут нет. Одна голая физиология. И это значит, что Нейла сейчас осаждают девицы, желающие поиметь его больше всего в жизни. Хотя не то чтобы это отличалось от его обычной жизни. А еще это значит, что спустя какое-то время окружающие меня существа противоположного пола успокоятся. И возможно, и Нейл перестанет тянуть ко мне так сильно. И мне ведь плевать на это? Конечно, наплевать. Но почему-то мысль о том, что Серин может стать абсолютно безразличным ко мне, неприятно царапала внутри. Хотя это бы решило все наши с ним проблемы. И все же…

Но в данный момент не это главный вопрос.

– Я все еще хочу знать, зачем вы оба явились сюда?

– Лесли, это мы вчера подстроили так, чтобы Лео увидел тебя с Серином, – решительно выпаливает Камиль.

Я вздыхаю и чувствую себя не злой, а безмерно усталой.

– И зачем вы это сделали?

– Лео – хороший парень, – заявляет он. – И с твоей стороны нечестно и жестоко давать ему надежду, тогда как твое будущее теперь навсегда связано с Серином.

– Ну да, поступить так, как вы сделали, это было гораздо честнее и гуманнее.

– Нет. Это вышло охренеть как плохо. И поэтому мы тут, чтобы извиниться.

– Передо мной? А как насчет Лео?

– Мы пытались, но он уехал из города. – Я почувствовала новый сильный импульс боли. – Но ты постарайся понять нас, Лесли. Север не просто наш Альфа. Он наш друг, наш брат, и нам тяжко смотреть, насколько ему паршиво. Только поэтому мы решили, что нужно поступить так.

Ну да, истинно мужская манера разруливать проблемы. Одним решительным ударом.

– Вы что, решили, что я какая?то овца безмозглая, и если вы уберете с дороги Лео, то я автоматически перейду в собственность Нейла, улыбаясь, как счастливая идиотка?...

– Плохой план, – смущенно опустил глаза Кир.

– Да тупейший! – взорвалась я. – За кого вы меня держите? За одну из тех девиц, которые с радостным визгом таскаются за вами повсюду?

– Извини, – пробормотал Камиль.

Да что за день долбаных извинений у меня сегодня?! Я выдохнула и посмотрела на пристыженных мужчин опять.

– Ну, и что Серин сказал вам по поводу вашего гениального плана, после того как подправил мордашки? – поинтересовалась я.

– Он выгнал нас, Лесли.

– Что значит выгнал?

– Это значит – совсем.

Ничего себе. Изгнание из стаи – это худшее, что может случиться с Оборотнем. Насколько же должен быть зол Нейл, чтобы вышвырнуть двух своих ближайших друзей?

– Не может быть, – говорю я.

– Очень даже может. Мы уезжаем. Заехали к тебе извиниться и попрощаться.

Я неожиданно начинаю чувствовать совершенно немотивированный стыд, глядя на растерянные и несчастные лица двух здоровых мужиков.

– Короче, извини нас, если можешь, Лес-детка, – подводит черту Камиль. – Поедем мы.

– Так, стоять! – неожиданно даже для самой себя командую я и с удивлением чувствую вибрации силы, что исходят от моей волчицы и буквально пришпиливают мужчин к месту.

– Ого! – удивленно охает Кир.

– Вы оба сейчас заселитесь в каку-нибудь гостиницу. Я поговорю с Нейлом, и он позволит вам вернуться.

– С чего бы? – насмешливо спрашивает Камиль, но наталкивается на мой взгляд. – Хотя, конечно. В любом случае спасибо, что простила.

– Я не прощала вас. Влезете еще раз в наши с Нейлом разборки – и тогда правда пожалеете.

Кир подходит вплотную ко мне.

– Лесли , не знаю, что мешает тебе подпустить Севера чуть ближе…

Ага, его раздутое эго, так, для справки.

– …Но он хороший парень. Знаешь, может, мы со стороны и смотримся какими-то козлами, но, блин, пойми нас, Лесли. Мы все родом из одной стаи из канадской глубинки. Одни хреновы леса и пастбища кругом. И все, что нам светило, – это пахать от зари до зари, поддерживая семейный бизнес. А Север дал нам другую жизнь. Поверил сам и повел нас за собой. Позволил нам стать кем-то другим, не тем, кем нас видели наши отцы и матери, распланировав наше будущее изо дня в день до самой смерти. И теперь мы те, кто есть. Благодаря ему. Он не плохой. А то, что к женщинам он относится немного…

– Много, Кир, – поправила я.

– Это наносное,Лесли,неужели ты не видишь? Черт, уже пять лет женщины вешаются на нас по всему миру, предлагая все что угодно. Мы же парни, Лесли! Нам что, отмахиваться от них и читать лекции о том, что нельзя так разбазаривать свое тело и позволять откровенно пользоваться собой, если их этому родители не научили?

– О нет, конечно, мальчики! – насмешливо сказала я. – Но ты не понимаешь главного, Кир. Дело не в бабах, виснущих на нем повсюду. Дело в том, что мы вообще разные. Абсолютно. Интересы, интеллект, образ жизни. Моя жизнь здесь, и она меня устраивает, я ее люблю и не хочу менять ее ни ради мужчины, ни ради чего бы то ни было. Его же жизнь – это вечное путешествие по всему миру и бесконечное шоу и праздник! У нас нет даже малейших точек соприкосновения.

– Вот как? – подает голос Камиль. – А мне так показалось, что их больше чем достаточно, когда я слышал, как ты кричишь, кончая под ним.

– Это не в счет! – злюсь я на этого нахала....

– Но это может быть, мать его, началом! – яростно возражает он. – Ты же даже не хочешь и пытаться!

– Отношения не работают так! На расстоянии и основываясь только на сексе! – досадливо машу я руками.

На самом деле я не очень знаю, как они работают. В этом я не специалист.

– Если не пытаться, они вообще никак не работают! Я знаю кучу пар, что умудряются любить друг друга даже на расстоянии! – упрямится Камиль.

– Но мы-то не любим друг друга, мы просто связаны, кретин! – выхожу я из себя.

Камиль набирает воздуха, чтобы возразить мне, но потом сдувается и, пробормотав Киру: «Я тебя лучше в машине подожду», – он уходит.

Нести грустно вздыхает.

– Лесли, ведь ты могла бы попробовать? – просительно заглядывает он мне в глаза.

– А за неудачную попытку я должна буду потом расплатиться собственным сердцем, Кир?

– Но ведь риск обоюдный, – возражает он.

Я вспоминаю Серина и всех этих вьющихся вокруг него девиц.

– А вот это вряд ли.

И ухожу, не прощаясь.

Остаток дня я сканирую череп первого ребенка, чтобы запустить программу виртуальной реконструкции лица, и вношу поправки с учетом возраста и личностных и расовых особенностей. Одновременно я обследую останки, регистрируя все повреждения, прижизненные и посмертные, и ощущаю, как с каждой минутой боль и сожаление все больше наваливаются на меня, сжимая тисками голову и заполняя внутренности кашей из ледяных осколков, что, кажется, режут изнутри невыносимой жалостью. Я видела столько человеческих останков, читая по ним, как по раскрытой книге, как эти люди жили и как умерли. Никогда я не позволяла себе чувствовать что-то, кроме сухого профессионального интереса. Но перебирая тонкие косточки этого мальчика и фиксируя всю ту боль, что случилась в его короткой жизни, я чувствовала себя все более и более разбитой, и казалось, каждый новый обнаруженный мною костный нарост, говорящий о зажившем переломе, трещине или сильнейшем ушибе, отзывался в собственном теле нудящей болью. Потому что я знаю, как это больно, когда тебя бьют так сильно, что твои кости не могут это выдержать, а ты слишком мал и слаб, чтобы защититься и дать сдачи. Но в отличие от меня, у этого малыша не было повышенной регенерации, позволявшей исцелиться за пару дней.