Текст книги "Охота (СИ)"
Автор книги: Джиллиан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)
– Ну, не просить же тебя, чтобы ты… – Она очаровательно покраснела, а потом вдруг испугалась и уже осторожней спросила: – А как ты очутилась в подвале?
Сообразила не сразу, почему она так спрашивает. Дошло – я улыбнулась.
– Нет, я не с ними. Я видела, как тебя втянули между домами, и подумала, что тебе вряд ли хотелось бы идти с этими добровольно. Ну так что? Сделаем круг и сбегаем в магазин, Летиция?
Она остановилась и прижала руки к груди. Метнула взгляд на меня. Странное движение головой – то ли собирается согласиться, то ли отказаться. Я прочитала её быстро. Вздохнула, чтобы она не увидела.
– Их было четверо?
– Да-а… А как ты?..
– Четвёртый и забрал у тебя кредитную карточку?
Она смущённо пожала губы и кивнула.
– Пошли. Мне тоже надо бы затариться. Дня на три – консервами. На твои покупки у меня денег тоже хватит.
Вместо благодарности она снова испугалась. И на этот раз я не поняла. Поняла бы, увидев застенчивость, но… Сделав пару шагов, она открыла было рот, но я перебила:
– Летиция, давай так: я не из бандитов. Я некоторым боком отношусь к военной разведке. Средства у меня есть – твои покупки меня уж точно не разорят. У тебя карточки нет – у тебя мне грабить нечего. Это раз. Помогаю тебе по пути к собственному мужу, благо есть время. Это два. Ты всё ещё боишься?
Она засмеялась и вздохнула сама полной грудью. Не знаю, что из перечисленного мной её успокоило, но в супермаркет мы вошли чуть не подругами. И тут мне пришлось её здорово уламывать не стесняться в выборе продуктов.
… У зашарпанных дверей в раскрытый подъезд она взглянула на меня так беспомощно, что я с улыбкой кивнула и зашла вместе с нею. Зато у своей двери женщина замялась, и я неторопливо сказала, всё усмехаясь же:
– Думаю, в саму квартиру тебя не стоит провожать? Дойдёшь сама.
– Спасибо, Ингрид, – она сжала мою ладонь обеими руками, благодарно заглядывая в глаза. – Если бы не ты…
– Знаешь, Летиция, как ни странно, я тебе тоже очень благодарна. Но… Тебе лучше не выходить без мужа в город первые дни…
– Да-да, я скажу ему…
Она открыла дверь совсем немного и буквально шмыгнула в квартиру, обернувшись и блеснув на меня глазами. Щелчок…
Никогда больше не увижу этой женщины. Летиции.
Но почему-то до сих лезут в голову мысли, которые нахлынули, едва она сказала о спящем после дежурства муже… Хотя уже спустилась из подъезда её дома. Мысли о странностях судьбы… Никогда бы не встретила Кирилла, не проиграй мой братец в казино Ринальдо. Никогда бы не встретила Кирилла, не продай его Хантер… Случайности или закономерности больше в тех событиях, которые подстраивает нам судьба?
Что было бы с Летицией, не появись я на Сэфа? Оставили бы её живой, использовав? Или на всякий случай убили бы, чтобы не «настучала»? Да могли бы убить и просто так, чтобы закончить развлечение… Война.
И как во всё это вписываюсь я? Что я здесь, на сэфианской войне, буду делать, пусть и рядом с Кириллом? Первоначальная мысль: я просто должна быть с Кириллом рядом – угасла после этого случая с Летицией, после её объяснений, почему на улице она оказалась одна. Мой спонтанный порыв присоединиться к Кириллу на время, пока он на Сэфа, теперь выглядит глупым. Навязываюсь – вот как это называется. Ему и без меня сейчас тяжело – с той ответственностью, которая на него свалилась. А тут ещё выдерживать претензии свалившейся на голову дамочки? Думать о её безопасности и сумасбродстве? Думать, чего она хочет от него, и ежечасно проверять, не наделала ли она чего…
Нет. До Кирилла я дойду. Но, кажется, буду обретаться при нём той же самой Тенью, пока он не закончит дела на Сэфа. Хмыкнула – телохранителем, как месяц продержался он со мной… Решив этот вопрос, я с большим облегчением снова легко зашагала по улице, приближаясь к административному зданию синдиката Хантеров.
Из-за машины вышла Тенью. Подождала немного у широкого лестничного крыльца. Самой дверь не открыть Надо приглядеться, как они тут открываются. И если будет возможность – проскользнуть за последними входящими.
Подъехали две машины – за ними взвод мотоциклистов.
Так. Кажется, сейчас войду.
Из первой же машины вышел Кирилл – в военной форме. Захлопали другие дверцы. Из второй машины к Кириллу немедленно подошли другие военные и что-то начали ему показывать, одновременно быстро рассказывая. Он не спеша принялся подниматься по ступеням лестницы, внимательно прислушиваясь к рассказу и отвечая на редкие вопросы.
Сияющую улыбку я стёрла, чтобы не расслабляться, и заторопилась за военными, лишь раз оглянувшись на вечереющую улицу… Слава Богу обошлось без лифта. Приехавшие поднялись на третий этаж по лестнице – видимо, для того чтобы сразу разрешить какую-то их проблему. Выяснилось это, когда Кирилл подошёл к двери, куда явно намеревался войти. Он отдал негромкие и короткие указания, и сразу трое заспешили в разные стороны коридора. Двое зашли с ним, но в кабинете пробыли недолго – ушли, едва получили чёткие приказы.
Как он, оказывается, умеет работать, мой Кирилл… Быстро, чётко…
Пока я наблюдала за ним, стоя на всякий случай за креслом у стены, пришла, наконец с согласию с собой. Кажется, этот кабинет – и его место отдыха: пару раз он зашёл в комнату поменьше, откуда вышел с чашкой кофе, который и выпил, прочитывая новое сообщение. Да ещё галстук расслабил, пока пил. Итак. Да, телохранитель. Я буду здесь, никуда не уходя, потому что слышала много раз, как хорошо охраняют всяческих персон вне здания. Но иной раз им грозит не меньшая беда и внутри… Я невольно улыбнулась. Вообще-то у него и адъютанта нет. Может, напроситься?
Со стороны, не военного, не примут – уже усмехнулась я, продолжая с любопытством наблюдать за Кириллом, который с третьей чашкой кофе подошёл к окну. Не слишком ли много он пьёт кофе?
Глядя на его спину, я вдруг чуть не задохнулась от сильнейшего желания подбежать к нему, схватиться за его плечи, прижаться щекой к этой спине. И так, обняв и ничего не объясняя, вжиматься в него – тёплого и любимого…
Дверь с треском распахнулась. Я выхватила ПП. Кирилл резко обернулся. Но озабоченные люди в военной форме окружили его и деловито заговорили о подходе каких-то новых соединений и о том, что на одном из заводов вышла задержка с захватом, потому что там прятались бандиты… Дальше я не стала слушать. Это не для меня. Я же проскользнула в ту комнату, откуда Кирилл выносил кофе. Скудная, спартанская обстановка: комната-коробка, единственное окно – узкое вертикальное: диван, стул, чуть не падающий от повешенных на его спинку вещей; старинное кресло, поставленное низко, потому что без ножек; небольшой стол, загруженный одноразовой посудой, на нём же – кофеварка, а также пара свертков – я заглянула в них убедиться, что там продукты; ещё одна дверца, куда я побоялась заглянуть – а вдруг заскрипит?
Глядя на всё это «убранство», я даже засомневалась: а может, стоит появиться? И следить за его режимом питания? На одном кофе он долго ли проживёт? Без десерта! Или выждать какое-то время, а потом свалиться как снег на голову – в смысле «приехать»?
Решила: так и сделаю. И начала обживаться. Внутри комнаты не слишком холодно. Если что – буду спать на тёплом настиле. А пока нет Кирилла – в кресле.
Нашла место, куда можно спрятать консервы. Додумалась: если что – буду бегать в магазин и подсовывать Кириллу всякие штучки. И улыбнулась: тогда он меня точно подловит! Не зря же – разведчик! Хотя… Разведчик-то он промышленный, или ещё как там эта специфика называется?
Совсем поздно ночью, когда Кириллу досталось полчаса свободного времени, о чём ему сообщили по вирту, после чего он должен был ехать куда-то в ночь по делам, я узнала, что скрывается за дверцей. Душ. Он закрыл комнату на замок, разделся и вошёл в душевую. Вышел быстро. Хотя, чтобы всё было по-честному, я отвернулась с хулиганской улыбкой. Дверцу он оставил открытой и, судя по всему, собирался долго возиться с одеждой. Я осторожно проникла в душ, когда он вышел в кабинет. Очень хотелось умыться – после всей той пыли, которой уже успела наглотаться на Сэфе. После его ухода не собиралась трогать кран: а вдруг кто-нибудь услышит, как льётся вода в «пустой» комнате, и прибежит проверить, всё ли в порядке?
В душевой было влажно и слегка душно из-за клубов пара. Даже единственное зеркало так запотело, что, умывшись и поняв, что Кирилл всё ещё в кабинете, я не выдержала и нашалила: на запотевшем зеркале быстро, приноравливаясь к уже побежавшим струям, нарисовала «сердечко».
Шаги в комнате. Я вовремя отшатнулась от Кирилла, прошедшего мимо – вымыть руки, кажется, после чистки обуви. Едва он встал перед зеркалом, я хотела было смыться из душевой. Но он внезапно застыл. И у меня замерло сердце: увидел безыскусный рисунок на зеркале. Примет ли он этот рисунок за прихотливую игру струек воды?
Он медленно поднял руку и дотронулся до линии…
Когда он вышел, я обернулась к зеркалу. Поверх моего «сердечка», обводя его, заключая его в свой контур, красовалось ещё одно. Побольше.
22
Он уехал ближе к вечеру, а вернулся под утро, когда окна его кабинета превратились в прозрачный серый лёд рассвета.
За это время я убедилась, что втравила себя в достаточно сложное испытание. При людях мне нельзя будет снимать свой плащ: чуть он только оказывался вне зоны действия Теневого состояния, как немедленно проявлялся. Спать придётся, когда точно смогу знать, что в кабинет никто не войдёт: Кирилл оставил кабинет незакрытым. Видимо, уверен в охране. Хотя это выглядело слишком легкомысленно и даже странно. Правда, есть ещё одна причина его спокойствия на сей счёт: в помещении нет ничего такого, что он мог бы скрывать или прятать. Все документы носил с собой. Кстати, вне административного здания Хантеров его всё-таки охраняли. Осторожно выглядывая из окна и наблюдая за происходящим на крыльце, я обратила внимание на троих высоких парней в камуфляжке, которые цепко оглядывали народ вокруг своего подопечного…
В общем, за то время, пока Кирилла не было, изругала и себя на все корки, и свою самонадеянность. Мысленно даже взяла себя за шкирку и пару раз ткнула носом в стол: это тебе не мирное время! Ты на войне! И здесь не будет всё именно так, как хочешь ты! Здесь всё решает война!
Я успела прыгнуть за кресло, когда в кабинет, а потом и в прилегающую комнату буквально ворвались двое телохранителей Кирилла и, пока третий оставался у двери, быстро проверили помещения. Один проскочил мимо меня так близко, что я от неожиданности отпрянула. Аж порывом воздуха окатило от его близкого движения… После чего удалились, причём третий как-то сухо напомнил Кириллу, в коридоре ожидающему конца обыска, что на отдых у него полтора часа.
Опять странность. Оставили одного. Главу штаба-то. Пусть и внутри кабинета.
Кирилл тяжело шагнул в кабинет, закрыл за собой дверь. Прислонился к косяку, постоял. Выглядел он таким усталым, вымотавшимся и голодным, что я с трудом остановила мгновенный порыв броситься к нему, обнять, утешить. Неужели всё это время на ногах? Без сна?
Он оттолкнулся от стены и, расстёгивая куртку, пошёл в комнату с душевой. И эту дверь закрыл. Я осталась в кабинете. Села за стол, думая, как странно всё происходит. И не слишком ли глупо я поступаю, если даже помочь ничем ему не могу. Если я всего лишь тупо изображаю какой-то предмет мебели, хотя так хочется…
Дверь из комнаты с душевой распахнулась минут через десять. Вышел Кирилл – в одних штанах, босиком, вытирая полотенцем мокрые волосы. Прошёл на середину кабинета. Остановился как-то нерешительно. Потом дошёл до двери и развернулся, застыл, медленно опуская руки с полотенцем и оглядывая помещение. Лицо уже освежённое, глаза не такие тусклые, как тогда, когда стоял у двери, дожидаясь, пока телохранители всё обыщут.
– Ты всё ещё здесь? – внезапно спросил он, затаённо улыбаясь.
От неожиданности я чуть не откликнулась, но заставила себя остановиться. Что именно он имеет в виду? Он… меня услышал? Или – кого? А вдруг… Только сейчас эта мысль резанула: а вдруг у него здесь… боевая подруга появилась?
– Ингрид, – просто позвал он, как будто прочитал мою мысль. – Ты здесь?
Внутренне заметалась. Если он сообразил, что я была здесь – «всё ещё здесь!», то сейчас почему сомневается? Ответить? А если…
– Твои духи сейчас уже не так явственно благоухают, как вчера вечером, – объясняющим тоном сказал он. – Поэтому я спрашиваю.
Вот оно что!
Решившись, я подошла и встала прямо перед ним.
– Привет, – смущённо сказала я.
Наверное, я ещё только проявлялась в пространстве, но он уже ухватил меня за талию и дёрнул к себе, чтобы обняла и чтобы близко-близко… Ни испуга, ни тревоги не почувствовала. Всё правильно. И всё – нужно. И так и должно быть, потому именно этого я и хотела. Изо всех сил. Чтобы он – уверенно и властно и чтобы я смогла учуять запах чистоты, запах мыльного лосьона на его ещё чистой, влажной коже и увидеть потемневшие глаза над собой…
Рывком с меня куртку. Я уже лихорадочно пыталась расстегнуть форму, когда он рванул на мне верхнюю рубаху, раздирая все застёжки и сдирая с меня всю форму за раз, – и всё это – не отрываясь от моих, измученных без него губ. И пока я спешила, стаскивала с него штаны, а потом жадно и с настоящим блаженством гладила его вздрагивающее тело: «Мой!.. Только мой!» Сильные руки мне под мышки – и на себя. Чтобы ближе, ближе… А потом застыли оба: я – ладонями на его плечах, ногами – обвив его талию; он – втискивая меня в себя, слегка прикусывая мою верхнюю губу, пробуя её языком, коротким запалённым дыханием прямо в мой рот: «Ингрид, Ингрид!..» И вдруг – крупным шагом понёс меня в комнату с душевой. Наслаждалась, пока шёл: мускулы его играли так, что я, взведённая, как курок и дрожащая, как спусковой крючок под нервным пальцем, чувствовала их отчётливо. Пинком закрыл за собой жёстко стукнувшую дверь. Уложил на диван – и тут же рванул диванную лежанку на себя. Что-то грохнуло… Диван оказался раскладным! Присел рядом на корточки, огладил горячей ладонью моё лицо, пылающее от желания… Я поймала его ладонь, поцеловала каждый палец, прижала к губам запястьем – и внезапно увидела его лицо уже над собой, потрогала – уже не прохладный, как после душа. Горит. Пылает. Как я…
– Моя… – горячечно в моё ухо, и от одного этого слова я конвульсивно, с наслаждением изогнулась и всхлипнула сухим всхлипом.
Тяжёлое горячее тело вмяло меня в упругую постель – чувственно, до сладостной дрожи. И я снова, как при первом знакомстве, с упоением провела пальцами по его животу, мышцы которого судорожно сжались от моего ласкающего прикосновения: быстрей же, быстрей, да – я твоя и только твоя! Как и ты – мой, мой, мой!.. Кажется, я кричу это в ритм его сильному движению… В полутёмной комнате два стонущих вскрика раздаются одновременно…
Кирилл заснул мгновенно. Даже рядом ложиться не стал. Только голову положил мне поверх плеча, уткнувшись в мои волосы. Хотя, по впечатлениям, он оседал на меня постепенно, непроизвольно давая себя целовать – только тихонько, чуть прикасаясь губами… У меня сна – ни в одном глазу. Хоть и не спала – вздрёмывала, ожидая его, но спать совсем не хотелось. Слишком много пробездельничала. В то время как Кириллу пришлось побегать… И только сейчас, когда мы оказались вместе, начали приходить в голову странные мысли от недавних наблюдений.
Вопросы начали возникать, едва я впервые задумалась о самой первой странности.
В новостях было сказано, что Кирилл назначен главой военного штаба, контролирующего действия Содружества на Сэфа. Но что-то тут не так. Я, конечно, профан в таких делах, но у главштаба, даже по моему примитивному представлению, не может быть такого кабинета, не может быть такого окружения, как у Кирилла. Где адъютанты? Где те, кто должен выполнять все приказы главштаба? Как их – младшие офицеры, что ли?
Странно, что такие вопросы сразу не пришли в голову. Я ухмыльнулась: неплохо на мои умственные способности действует близость с главой военного штаба!
Сонный тёплый вздох в моё ухо. Проснулся, но не встаёт. Мне – легче. Подо мной диван, пусть и старенький, но греющий. Сверху – горячий мужчина. А вот у него, наверное, спина начинает мёрзнуть… И всё равно не встаёт. Погладила по спине и так и оставила ладони, грея его – передвигая постепенно на прохладные участки кожи. Вздохнул…
– Кирилл, – тихо проговорила я в его шею. – Что происходит?
– Ты о чём? – не поднимаясь, только скользнув руками, чтобы осторожно обхватить ладонями мою голову и гладить по волосам, спросил он.
– Ты не глава…
– Нет, – шёпотом отозвался он.
– А кто?
– Отвлекаю на себя. Двойник. Мне отдают приказы по вирту – я выполняю, обеспечивая видимость деятельности штабного главы. На деле руководит всем происходящим на Сэфа другой. Его прячут. Будущий руководитель Сэфа. Его губернатор. Он гражданский.
– Ты себя сам предложил?
– Да.
– Но… зачем? – Спросила и поняла. Все эти три года ему не хватало действия, не хватало риска и адреналина, пока он вынужденно работал в самом настоящем рабстве у мелкого крысёныша Ринальдо… Это я могла пойти куда угодно и сбросить напряг, если мне что-то мешало.
– Хотел чувствовать себя нужным, – ровно сказал Кирилл.
Повторяя его ответ про себя и вслушиваясь в мельчайшие оттенки его интонации, я всё отчётливей слышала в его голосе тоску. И попыталась увидеть его глазами последние три года жизни. Меня передёрнуло. Человек из родовитой, хоть и разоряющейся семьи, военный специалист с громадным опытом – и вышибала при дверях провинциального, едва ли легального казино, а последний месяц – телохранитель при вздорной бабёнке. И тут же хмыкнула: разведчик! Не разглядел, что промышляю рейдерским шпионажем, пока путешествую по Содружеству!.. Впрочем, этот месяц я потратила на попытки влюбить его в себя, а не на сбор информации. Я вспомнила и даже покраснела: как же грубо я кокетничала перед представителем рода Эйденов! И усмехнулась – про себя: но ведь он и сам меня уже хотел! Только я этого разглядеть не могла, занятая совсем не тем, что нужно!
Он приподнялся надо мной на локтях, расставив их по обеим сторонам моего тела. Улыбаясь, вглядывался в меня, словно что-то искал такое, о чём сам ранее не догадывался. А я лежала и только думала, смогу ли под ним приподняться сама, чтобы поймать губами его губы…
– Ты используешь какую-то технику невидимости?
– Скальный Ключ научил, – жадно вглядываясь в его глаза (поцеловала бы и не один раз!) ответила я и предупредила: – Не уходи от темы! Если ты и в самом деле отвлекаешь на себя бандитов, которые могут убить будущего губернатора, то почему ты так мало похож на главу штаба? Хотя бы почему тебя не охраняют должным образом?
– Провокация, – сказал Кирилл и вздохнул. – Я не столько отвлекаю, сколько привлекаю внимание бандитов. Подручные Хантеров прекрасно знают, кто я. Отсюда их мнение, что я и в самом деле готов взять реванш за трёхгодичный шантаж. Уж они-то в это верят крепко, судя по двум покушениям, которые уже были предприняты. А зная меня как военного человека, они воспринимают мою малоэффективную в основном охрану как пренебрежение к опасности.
– В этом я их понимаю, – пробормотала я и всё-таки потянулась поцеловать его.
Он откликнулся – мягко и нежно, и, довольная, я снова опустилась на диван.
– Тебе придётся сейчас же собраться и улететь, – серьёзно сказал он.
С минуту я молчала, снова вглядываясь в чёрные тени на его лице. Он прав. Но я не хотела признавать этой правоты. Хотя – да… Я – ещё одна возможная причина шантажа, поймай меня бандиты. И я – то, что помешает ему нормально заниматься своим опасным делом на Сэфа.
Ещё немного приподнялся на локтях и лёг рядом, сграбастав меня в охапку и положив на себя. Большой, сильный.
– Через полчаса соберёмся, и я тебя провожу.
Я вспомнила, что ему самому дали всего полтора часа на отдых.
– Я тебе отдохнуть не дала. – Сказала – и прикусила язык: на оправдание напрашиваюсь? На утешение усталого человека, что всё нормально и он успеет когда-нибудь где-нибудь присесть и, кроме недавних минут десяти сна, поспать хотя бы не сколько часов?
– Я рад, что ты здесь, – просто сказал Кирилл и ладонью на затылок мягко пригнул меня ткнуться щекой в его щёку.
Через минуту я вспомнила и, вывернувшись из-под его тёплого тела, вскочила. Хотя очень не хотелось.
– Кирилл, ты голоден?
– Напоили кофе в одном месте.
– У меня есть консервы! Успела забежать в супермаркет!
– Что?.. – начал он, недоверчиво улыбаясь мне, всё ещё лёжа полубоком на диване.
– Лежи пока! – Я бросила в него его же брюками и побежала в кабинет собирать свои вещи и вытаскивать припрятанные консервы.
У него нашлась начатая пачка печенья, так что вскоре мы ели довольно странную пищу, памятуя о том, что печенье всё-таки сладкое, а консервы я захватила мясные. Ничего. Уминали оба за милую душу. Перед тем оделись наконец, потому что – не знаю, как Кирилла, – но меня начала бить самая настоящая дрожь от холода… После довольно сытного завтрака, присматриваясь к окнам, которые уже вовсю светлели утренней серостью, я спросила:
– А может, мне всё-таки остаться? Буду уходить в состояние Тени, бегать в магазин, кормить тебя. Кому-то же надо проследить за тобой, чтобы ты вовремя…
– Ингрид, – терпеливо позвал он меня, расходившуюся в своих мечтах быть ему нужной. – Это не твоя война.
– И как ты представишь меня своим охранникам?
– Ну, соображу как-нибудь. Во всяком случае, это будет хороший пинок по самолюбию тех, кто думает, что хорошо умеет играть в такие игры.
Я недоверчиво посмотрела на него.
– Не хочешь ли ты сказать, что среди военных есть люди, которые владеют техникой Тени?
– У нас это называется несколько иначе, – спокойно ответил он. – Сам я такими вещами не занимался – нет предрасположенности. Но есть спецы – они умеют исчезать. Не почувствуй я твоих духов, вызвал бы немедленно тех, кто умеет распознавать Тень.
– Хочешь сказать, я была слишком… – я затруднилась выразить мысль.
– Начиная твоим присутствием и заканчивая «сердечком» на зеркале, ты постоянно давала о себе знать, – усмехнулся Кирилл.
Мы сидели на краешке дивана, тесно прижавшись друг к другу. Уже было сказано, что мне пора уходить, но Кирилл не делал ни единого движения, чтобы встать и поторопить меня. И мне было уже от одного этого бездействия уютно в этой бедно обставленной комнате.
– Тебе передали, что брат и дед в безопасности? – спросила я тихонько.
– Передали. – И Кирилл снова усмехнулся. – Передали так, что моя охрана на дыбы встала. Скинули на вирт, хотя он у меня новейший и закрытый. Кто постарался? Эрик? И где сейчас Рольф? Хотя догадаться нетрудно – на твоей любимой планете.
– Угу… На ней. Кирилл, когда здесь, на Сэфа, всё закончится?
– Не знаю. По нашим прикидкам, осталось не более недели, когда мы всё тут возьмём под контроль.
– Тогда ты будешь свободен?
– Не знаю. Надеюсь на выход в отставку. Но опять-таки это долгая история, если учесть три года, в течение которых меня считали мёртвым.
– Тебя проверяли? – насторожённо спросила я, уловив в последней реплике нотку горечи. – Ну, после того как ты объявился?
– Да.
Односложный ответ заставил меня присмотреться к нему. И похолодеть. А если охранники, ну – телохранители, приставлены к нему не только для того, чтобы спасать его от нападений и ловить на него, как на живца, бандитов? А если эта охрана следит и за ним самим?.. Но так легко оставить его в этом кабинете… Откуда легко могу сбежать даже я? То есть получается… Охрана прекрасно знает, что Кирилл сбегать не собирается, но приставлена к нему не только для защиты как «глав штаба», но и для напоминания, что он человек, которому из-за его мнимой смерти не доверяют? Постоянное напоминание. Поэтому третий из телохранителей так легко оставил его в коридоре, а потом почти повелительно, в приказном порядке напомнил, что на отдых дано всего полтора часа?
Не оттого ли охрана встала дыбом, как он выразился, что ребята Эрика пробились сквозь немыслимые преграды и… И тем самым подставили Кирилла, заставив его охрану поверить, что он связан ещё и с криминальным миром? Сказал ли он им, кто такой Эрик? Надо бы спросить самого Эрика, каким образом они достали засекреченный номер вирта Кирилла и как представились, передавая для него жизненно важную информацию.
И даже еды не принесли!
– Не думай про это.
Новыми глазами смотреть на Кирилла уже привычно. Постоянно изменяется мнение, и постоянно появляется иной человек – не тот, к которому привыкла.
С другой стороны, много ли я знаю самого Кирилла… Месяц, пока кокетничала с ним, не считается. Там был абсолютно незнакомый, некрасивый человек, с которым мне захотелось поиграть в «Красавицу и чудовище», оставив ему не самый приглядный образ в этой игре. Три дня, в течение которых мы почти не вылезали из постели. Несколько часов в несколько суток общались далее. В сущности… В сущности, я его очень хорошо знаю, потому как мы смогли быть вместе в довольно экстремальных обстоятельствах.
Несмотря на все свои шрамы и ожоги на лице (теперь я знаю, что получены они во время организованного Хантерами взрыва), Кирилл очень красив: эти тонкие черты лица – не только результат чистоты рода Эйденов. Это ещё и результат проявившейся в нём в последнее время его настоящей личности, гордой и свободной. С таким Кириллом я пройду в любое общество. И там, даже при наличии шрамов, будут преклоняться перед ним как перед аристократом. И этот аристократизм не наигранное.
Прервав размышления, я деловито спросила:
– Мне уже пора уходить?
– Боюсь, что так.
– И как это дело организуем?
– У тебя идеи есть?
– Перейду в состояние Тени. Думаю вернуться к своему катеру. Ребята Эрика поднимут меня и помогут выбраться с Сэфа. Жаль, что тебя прихватить не удастся.
– Ингрид… Ты же понимаешь, что переход из официального трупа в беглого военного преступника не даст нам жить нормально.
Я немедленно обняла его, усевшись к нему на колени. «… не даст НАМ жить нормально». В его сильных руках тепло и уютно. Но тревога томила.
– Кирилл.
– Мм?
– Обещай, что вернёшься – и очень скоро.
– Не люблю давать обещаний.
– Мне – плевать. Я буду ждать. Учти. Если понадобится, я найму лучших адвокатов для тебя. У тебя будет лучшая защита.
– Ингрид, за это не бойся. Наше ведомство заинтересовано выяснить всю правду. Поэтому я надеюсь, что меня выпустят.
– Всего лишь надеешься?.. – скептически переспросила я. И добавила спокойно: – Если твои надежды не сбудутся, Содружеству придётся пережить ещё одну войну. И начну её я.
Не выпуская меня из рук, Кирилл молчал, словно отключился от окружающей его действительности. Я осторожно подняла руку коснуться его коротко стриженных тёмных волос. Рассеянно проговорила:
– Странно… Вот ты сказал и не однажды – нам. А мы ведь вообще ни разу не говорили о том, чтобы быть вместе.
– А ты против? Чтобы вместе?
– Я против того, чтобы молчать об этом, – заявила я и поцеловала его. – Но я рада, если даже без слов понятно, что мы с тобой идеальная пара.
– Мы – идеальная?
– Не разочаровывай, – я погладила его затылок, вызвав затруднённое, беспокойное дыхание. – Мы здорово подходим друг другу. У нас есть общий младший братишка, о котором надо позаботиться (про решение Скального Ключа я решила промолчать: мало ли что за эти годы произойдёт). У нас есть общая любовь к байкам. И вообще у нас любовь. И только попробуй сказать, что ты меня не любишь! – неожиданно для себя велела я.
– Ингрид… Я люблю тебя.
Несколько слов. Затверженных, потому что говорили их друг другу в разные времена разные люди. Всего несколько слов. Простых и вроде даже обыденных. Только почему меня от них вдруг будто горячей иглой пронзило?.. И не одной – всадили обе в глаза… Почему после этих слов я поняла, что уйти от Кирилла – это значит перерезать себе жилы, отодрать от себя живое мясо? Так вот грубо, но точно по ощущениям.
– Кирилл, я так люблю тебя, – тоскливо сказала я.
Он, придерживая меня за голову, ткнулся лбом в мой лоб. Глаза в глаза – его карие, чистые снова удивили меня – не запорошенные.
– Мы же решили, что с нами всё будет хорошо, Ингрид. Не надо, Ингрид. Расстаёмся ненадолго. И скоро будем вместе.
– Обещаешь?
Он помедлил.
– Обещаю.
