Текст книги "Охота (СИ)"
Автор книги: Джиллиан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)
Но без Кирилла.
Выехали за город. Здесь дорог много. И тусовок тоже. Въехали на огромный стадион, построенный по эскизам моего деда – на одну из версий развлекательных центров для байкеров-игроков на площадке-экшен. Мой байкер остановился, посмотрел по сторонам и спросил:
– Ты точно только покататься?
– А ты? Я тебе с другом твоим настроения не испортила?
– Нет. Ты ведь здесь не впервые?
– Есть такое.
– А почему без байка? Своего нет?
– У меня на сегодня другие планы. Был бы нужен байк, я б твоему дружку прострелила не колесо.
Он обернулся так, чтобы смотреть мне в глаза. Нехорошо ухмыльнулся.
– Ты крутая. Но серьёзная. Почему ты ему просто не сказала, чтоб он убирался?
– Бывает время, когда говорить не хочется. И люди такие бывают. С кем говорить не хочется. Да такие и не поймут. Легче наглядно показать, чего ты от него хочешь, – рассеянно сказала я, оглядывая стадион, которому конца края не видно. И спросила сама: – Мы – куда?
– С Даной мы обычно ездили на парный мотофристайл, – с сомнением сказал Макс. – Но с тобой… Гонки? С препятствиями? Ты неплохо сидишь.
– И там, и тут буду сидеть так, что забудешь о моём существовании, – сказала я.
– Тогда поехали. Там уже набирают группу.
Типовой проект моего деда для байкеров предполагал многоуровневое пространство спортивного сооружения. Внутри стадиона размещались мототреки для желающих показать фокусы на машинах. А вокруг него располагалась трасса для желающих почувствовать «ветер в лицо», для таких, как я. У выхода на трассу уже и впрямь набралось достаточно народу. Моего Макса узнали, удивились отсутствию Даны и перезнакомились со мной. В дружеской атмосфере я быстро пришла в себя. Аж прочувствовала, как расслабляюсь. Но пару раз почувствовала всё-таки что-то не то. Неприязненные взгляды в спину. Причём неприязненные – это ещё мягко сказано. Незаметно оглядываясь, я увидела: мой недавний ехида сидел на нормальном байке – без простреленного колеса – и что-то втихомолку втолковывал троим, склонившимся к нему, то и дело взглядывая в нашу сторону.
Кажется, эти гонки будут очень интересными. Во всяком случае, чисто спортивный интерес ребят, которые сейчас рванут с места, приправлен личным желанием этого парня отомстить мне. Я мгновенно ожила. Ха, просто так переживать не придётся. Теперь добавляется азарт и непредсказуемость… Только бы Макса это не затронуло. Постараюсь, если что, помочь ему.
Руководители заезда быстро выстроили всех. Выстрел.
Первые метров сто – трасса ровная. Затем крутейший поворот. Ближе к нему-то плотная толпа байкеров размылась, растянувшись.
Мы с Максом оказались в первой десятке.
И тут началось. Четверо байкеров, вместо того чтобы пытаться пробиться дальше, окружили нас с обеих сторон, пытаясь сбить байк – и нас заодно.
– Что происходит?! – донесло до меня ветром сквозь рёв моторов вопрос встревоженного Макса.
– Держись! – рявкнула я и врезала ногой по бамперу байка, с угрожающим рёвом надвинувшегося бить напрямую. Треснул – пластиковый, и байкер с трудом выпрямил машину, едва не завалившись набок.
Поворот – байки шарахнулись, разлетаясь вокруг нас. А когда выпрямились на ровной трассе, снова начали сближение. Народ, смотревший с трибуны в два ряда на это безобразие, орал и прыгал! Для них – развлечение, а для нас? Кажется, противник решился нас плотно закрыть, не давая возможности мчаться так, как надо бы. Правда, теперь ни один из четверых байкеров, памятуя о моём ударе, не осмеливался приближаться на расстояние удара ногой, но, делая резкие рывки, они то и дело заставляли Макса нервничать и вздрагивать… Вскоре они просто зажали нас и повели, не давая включиться в состязание.
Сначала я как-то не сообразила, что происходит. Нет, подоплёку я поняла. Тот ехида мстит. Но что они собираются делать дальше? Неужели всё так безобидно? Просто не дадут почувствовать азарт гонок? И теперь я по-настоящему почуяла опасность. Вытащить браунинг? Я попыталась представить, что будет, если, держась за куртку Макса и сиденье байка, с трудом, но прикручу-таки на ходу глушитель к пистолету, пряча свою деятельность между нашими телами. Проблема одна: нас показывают на видеоэкранах для всех, кто не видит с другой стороны стадиона. Покажи я только оружие, для парнишки будет не только дисквалификация. Нет, с оружием подожду!
– Ингрид, может, свернуть?! – крикнул Макс. Судя по голосу, он не испугался – изумлён.
– Ты что?! Самый смак начинается! – крикнула я. И добавила: – Если не боишься!
– Что предлагаешь?!
– Бросай байк на них – сама разберусь!
Он – слышно было – хмыкнул. И сделал! Забыв об оружии, я вцепилась в выщелкнутые с боков поручни сиденья. Коленями зажала корпус байка. Мгновение на сближение с преследующим нас байком, владелец которого не ожидал ничего, – я ударила ногой. Байк с убывающим воплем владельца улетел в сторону. Наш байк снова выпрямился и помчался вперёд – на следующего из двоих, которые ехали перед нашим носом, выдерживая до сих пор дистанцию, при которой до них не добраться. Но Макс уловил главный ритм наших действий: рывок вперёд – мой удар. На трассе разрешалось избавление от противников таким образом. В конце концов, мы же отстали здорово. И сильно покалечиться сваленные байкеры не могли. Да и на передающих видеоэкранах всем было видно, что не мы первые затеяли эту игру.
– Впереди! – крикнул Макс.
Я выглянула из-за его плеча.
Ровная до сих пор трасса сразу после крутого поворота заканчивалась немаленьким таким трамплином!
Два стерегущих нас по бокам байка, державшихся пока на расстоянии, по моим ощущениям, словно напряглись. Будущий финт ушами отчётливо нарисовался перед глазами: на полном ходу нас собирались столкнуть с трамплина!
Что делать?!
Что… Собираясь вцепиться в любые поддержки, я собиралась бить на шпагате!
До поворота несколько секунд. Я напряглась. Два байка из четырёх начали сближение. Но неравномерно, как я рассчитывала. Один держался чуть позади. Другой заходил сбоку. Ладно, как смогу… Зажавшись напряжённой пружиной, я приготовилась, если вдруг понадобится, помогать Максу – движение пассажира телом много чего значит в экстремальных ситуациях.
Внезапно рёв нового байка за спиной и внезапный же визг тормозов за спиной заставил меня резко обернуться.
– Прыгаем! – услышала крик Макса. И я уже с облегчением прильнула к нему, ухватив глазом еле-еле два кадра: в ситуацию вмешался чёрный байк, чей владелец ударил бампером того нашего преследователя, что приближался сбоку.
Мы взлетели спокойно – точней, я спокойно, а Макс пригнулся – явно в ожидании, что нас вот-вот ударят. Из-за этого ли, или из-за чего-то другого, но приземлились мы так аккуратно, что машина даже не подпрыгнула. Едва проехались по относительно ровной трассе, как я крикнула:
– Макс, всё нормально!
За нами ехал всё тот же чёрный байк, байкер на котором совершенно очевидно не старался сбивать нас. Последнего из преследователей нигде не видно.
Больше к нам никто не приставал. Мы благополучно доехали до финиша – под ликующий и разочарованный рёв зрителей. Не первыми. Это нам сбили. Но всё равно близко к первой десятке.
Чёрный байк остановился неподалёку. Байкер шлема не снимал – сидел, будто чего-то ожидал. Макс снял шлем и удивлённо покосился на него. Неуверенно пожал плечами, всматриваясь.
– Заметный. Но такого не знаю. Новичок?
– Макс, тебя из-за меня здесь потом третировать не будут?
– Я же не один. У нас своя команда, – снова пожал он плечами, не спуская глаз с неизвестного байка. – Не всегда бываем вместе, но бываем. Меня тронули – значит, команду обидели. Это на трассе могут что угодно вытворить, а так – нет, не тронут. Слушай, подойти, что ли, к нему? Мне интересно стало, чего он вдруг нам помог.
Мы пошли. Макс вёл байк, я шагала с другой стороны. Мне тоже было интересно. Для себя-то я объяснение придумала: чёрный сбил преследователей, потому что опасался, как бы они его потом не сбили. Новенького – тем более. Ведь если он новенький – наверняка без команды.
– Эй, привет, – сказал Макс. – Мы хотели тебе сказать спасибо.
Байкер стащил с головы шлем.
– Ну, пожалуйста, – сказал Кирилл и отшатнулся, когда мой кулак просвистел в опасной близости от его лица.
– А, вон что, – спокойно сказал невозмутимый Макс. – Вы, там, помиритесь, что ли. Ребята вы неплохие. Чего разодрались?
10
Больше Макс ничего не сказал. Всё с тем же выражением: «С вами всё ясно!», к которому примешивалась какая-то странная тень чуть не стариковской умудрённости, парнишка повёл свой байк мимо нас.
А мы остались. Я – разъярённая, несмотря на примиряющие слова парнишки, и снова готовая ударить. Кирилл – насторожённый и не спускающий с меня глаз, уж точно готовый к отпору… И только я подумала, что он находится в уязвимой ситуации – сидит на байке, только у меня дёрнулась нога врезать ему по голени, как он примирительно вздохнул и предложил:
– Тайм-аут? А дома, без зрителей, разберёмся. Садись, – и коротко двинул подбородком, указывая на сиденье пассажира.
– А чего это без зрителей? – мгновенно завелась я.
Но Кирилл уже надел шлем и только тогда ответил:
– Здесь слишком много камер.
Сообразила: он же мертвец, официальный. Нельзя показываться на камеры, которые транслируют отсюда прямо в Сеть. Отследят его мгновенно. А вместе с ним и меня. А потом, глядишь, и на деда с Эриком выйдут. Проследила цепочку, рыкнула в душе. Пришлось утихомириться. Ничего. До дома недолго. Запал не пройдёт, а там…
Насупилась, села за ним на байк – он протянул мне очки.
– Возьми. «Хамелеоны».
Заметил момент, когда я отдала Максу его шлем.
Заботливый какой… Трупик.
Дорога тёмная, несмотря на яркие огни фонарей и огни с нависающих над нами небоскрёбов. На перекрёстках ветер гонял позёмкой осеннюю холодную пыль вокруг колёс нашего байка…
Ехали достаточно долго, чтобы я успела задуматься над тем, с чего я больше всего нервничаю. И пришла к выводу. У меня нет своего дома. Своего. В той квартире, которую сняли для меня боевики Эрика, я несвободна, потому что там есть люди, из-за которых мне приходится переживать. Неволя. Раньше было легко: захотела – ушла. Захотела – пришла. Кошка, которая шляется сама по себе – и где захочет. А едва только захотела стать собственницей конкретного человека, получила личную зависимость.
Вот это и бьёт по нервам.
Меня пытались воспитывать. Но никогда не лишали свободы.
Теперь это произошло.
Хуже, что, став собственницей, я не заметила, как присвоили меня саму.
Когда я оформила эту мысль в слова, чуть не бросилась на полном ходу с байка. С трудом успокоилась. Заставила себя думать о другом. Более… актуальном.
– Откуда у тебя байк?
– Э… Взял тут у одного. Он… ну, слишком пьяный был. Решил, что милосердие к нему проявить будет неплохо.
– Ты хорошо ведёшь.
Он легонько пожал плечами:
– Не считая космического, любой транспорт. Армия.
Меня хватило только на эти реплики. Больше говорить не могла, всё ещё потрясённая мыслью о собственной присвоенности.
А если принять как данность? Предположим, Кирилл станет моим. Потому что я его всё равно хочу. Кем – моим, кстати? Ну, если традиционно, то полное право собственности на него я получу после заключения брака с ним. Фу-у… Заключения. Звучит-то. Чуть не в одной камере… Ну, предположим, я всё-таки решусь на это. На официальное оформление отношений…кхм… с официальным трупом. Что получаю я? Ну, ладно. Рольф официально становится мне почти младшим братом. Это мне нравится, хотя мальчишку я знаю плохо. Но одновременно в придачу к Кириллу и Рольфу я получаю кучу проблем. И это в то время, когда я всего-навсего хочу получить в собственность одного-единственного человека.
Поёжилась. Не от холода.
Ха… А если перевернуть? Что получает Кирилл – вместе со мной, ещё и не сахарком? Армию боевиков во главе с Эриком, к которому он уже меня ревнует. Кажется. Моего тюфяка братца – законченного идиота и игрока, и его слюнтяйку жену. Моего деда-бандита, который во время моего так называемого отпускного путешествия по Содружеству неплохо промышляет рейдерством, основываясь на собранных мною и проанализированных Эриком данных. Плюс моих великосветских родителей, общение с которыми даже один на один опасней общения с акулой-людоедом.
Вывод: мне везёт больше?
Оскалилась. Так ему и надо…
Додумать не успела: Кирилл свернул в какой-то глухой переулок.
Зато успокоилась. Особенно когда сунула пальцы в карман ласково огладить браунинг. Действовать-то легче, чем размышлять на невиданные ранее темы.
Но Кирилл спокойно подкатил байк к двум мусорным контейнерам, стоящим впритык, и, кинув мне:
– Я сейчас! – быстро «спешился» и зашагал к стене за этими мусорками.
Как бы не так! Не присвоил ещё! Раскомандовался…
Я быстро сползла с байка – и за ним. Фонари отсюда далековато. Поэтому пришлось вглядываться, изредка оборачиваясь присмотреться, не засёк ли нас кто. Кирилл только раз оглянулся на меня с выражением: «Упрямая, да?» и ничего не сказал. Хм… Попробовал бы… А… А я? Если бы попробовал? Мм, как интересно!
Прислонившийся спиной к стене, дрых на мусоре, вывалившемся из переполненного контейнера, какой-то довольно молодой мужчина. Кожаная куртка, кожаные штаны. Хм, это не владелец ли нашего байка? «Владелец». «Нашего». Судя по тому, как трепетно он обнимал кучу грязных бумажек, время от времени блаженно зарываясь в них носом, судя по тому, как мощно шла от него волна оглушающе винных паров, надулся он неплохо.
– Оставим ему байк – в этом месте его грабанут, – заметила я, уже с любопытством ожидая развития событий. – Может, его в полицию сдать? Позвонить по его вирту и…
– И будешь вычислена по банку голосовых данных, – пробормотал Кирилл, встряхивая алкаша за ворот куртки и пытаясь вычислить, насколько тот невменяем.
– Что предлагаешь?
То, что сделал Кирилл, для меня стало неожиданностью. Он использовал два вирта – мой и алкаша. На мой записал полубессознательного, бормочущего в ответ на его расспросы алкаша. На вирт алкаша пошла отредактированная версия, представляющая собой фразу, слепленную из обрезанных ответов неизвестного: «Если меня не найдут, я её убью!» Не знаю, как для полиции, но на мой слух фраза прозвучала естественно. Мы прогнали фразочку пару раз, потому что Кириллу немного не понравилось, как она слышится. Наконец, он удовлетворился впечатляюще угрожающей интонацией записи, а затем он велел мне отойти и быстро набрал номер полиции.
Неплохой урок импровизированной подделки.
Потом Кирилл схватил меня за руку, и мы поспешили к началу переулка, где собирались некоторое время сторожить невменяемого алкаша, пока не подъедет полиция. До выхода на улицу добежать не успели. Наверное, полицейский патруль обретался где-то неподалёку и на отчаянный зов с вирта примчался мгновенно. Я было дёрнулась:
– Место открытое! Приехали! Бежим!
Кирилл несколько удивлённо спросил:
– А надо?
И впился в мои губы, прижав меня к стене. Изумлённая его мгновенной реакцией и хваткой, я скосилась на двоих полицейских, быстро шагающих по переулку с фонариками – машина за ними. Направленный свет скользнул мимо наших фигур, вернулся, задержался. То ли полицейские пытались вычислить, не потенциальный ли убийца целуется с подружкой, потенциальной жертвой. То ли они просто любовались парочкой. Но вирт-то Кирилл запустил на повтор… Прошли таки дальше.
Войдя во вкус поцелуя Кирилла, я сама вцепилась в него, да ещё подняла ногу, которой, слегка подпрыгнув, зацепилась за его талию. А он машинально обнял меня и сам прижался ко мне. Пока обнимала его голову, чтобы ненароком не отвернулся, пока жадно обцеловывала его – когда позволялось действовать самой, свет полицейских фонарей убежал от нас, а там уже и алкаша-байкера нашли.
Свет убежал, но полицейские разбирались с байкером довольно долго, да ещё пока их машина доехала до места, где блаженствовал алкаш. В общем, пока суд да дело… Словно не было утра, когда мы проснулись вместе, словно не было странного утреннего размышления, в результате которого вместо трупа я получила в постели очень даже активного мужчину. И не было никого и ничего рядом. Даже дома не было, к стене которого мы прижимались. Мир неуверенно отошёл в сторону, оставив нас в космическом пространстве соприкосновения наших личных миров… Пришли мы в себя, когда полицейская машина медленно проехала мимо нас, ещё раз целенаправленно осветив нас фарами. Придираться к нам по поводу неблагопристойного поведения в общественном месте не стали – в общем…
Кирилл вдруг шумно вздохнул и прижался щекой к моей щеке.
– Ты с ума сошла?..
– Ты первый начал! – хрипловато откликнулась я.
Это он почувствовал, что я ему не только ремень расстегнула.
Откинувшись к стене, я всмотрелась в его лицо, которое всё ещё придерживала ладонью за подбородок. Пальцы чуть сдвинулись. Там, где я до сих пор прикасалась к нему, его кожа горела. А чуть дальше – была прохладная. Мне показалось это любопытным, и я осторожно сдвинула пальцы дальше, согревая его лицо.
Он бездумно смотрел мне в глаза, скривив рот от неудержимого, страстного чувства. Я загляделась на него и наклонилась снова поцеловать его губы, быстро остывающие без меня. Не удалось. В очередной раз сдвинула ладонь, стараясь поудобней держать часть моей собственности, а он взял – и поймал ртом палец. Осторожно зажал зубами. Как преграда между нашими губами. Не хочет, чтобы целовала дальше?
Я тоже начала приходить в себя. И, кажется, он это понял. Расслабил зубы, пропустил мой палец между ласковыми губами и после прерывистого выдоха прошептал – и глаза загорелись странным весельем, видимым даже в полумраке переулка:
– Если… ты вытащишь руку… Мы доедем до дома и там… Там удобней…
– Я… сама… Ладно?
Он осторожно спустил меня с себя, и я, не торопясь, застегнула ему джинсы и ремень. Глядя ему в глаза. Ласково. Да ещё погладила, отчего он со стонущим выдохом выгнулся, перехватывая мои руки.
– А… как мы поедем? У меня с собой ни карточки, ни чего другого.
– У меня тоже… А вирт?
– Не хочу вирт использовать.
– Хм, сколько времени у нас на погулять, – мечтательно сказал Кирилл.
– Стоило прерываться, – проворчала я о своём.
– Стоило, – твёрдо сказал Кирилл. – Ну что? Может, по вирту вызвать твоих ребят, чтобы отвезли нас? Или садимся в такси, а дома расплачиваемся?
– Ты же хотел погулять, – поддела его я. Не буду говорить, что у меня с собой пара наличных осталась от поездки до байкерской тусовки.
– Пошли, – решительно сказал он.
И пошли. Давно я так не гуляла. Мой спутник тоже не торопился. Пока шли, выяснилось, что наличность у него тоже есть. Небольшая, на такси до нашего дома не хватит, зато на горячий фаст-фуд прямо с прилавка хватило. Мы присели у такого передвижного прилавка с микроволновкой-печкой, объедались горячими лепёшками, залитыми горячим же соусом, запивали напитками – сладкими и горячими. В прохладный осенний вечер – самое то. Особенно сидя на низком бордюре, особенно, когда рядом человек, в плечо которого упираешься, как в кресло, и который то и дело хулиганит, негромко и заразительно хохоча, а время от времени то ли целует, то ли слизывает потёкший соус с моего подбородка… А продавец, молоденький парнишка, смотрит на нас и с завистью улыбается нам.
Такие часы трудно забыть – особенно по контрасту с происходящим далее.
Но мы пока ничего не знали. Ни о чём не подозревали и наслаждались каждой минутой пребывания только вдвоём.
А потом шли по дороге, взявшись за руки…
– Я про тебя мало знаю, – сказала я. – Ты был женат?
– Нет. Времени как-то не было. Да и… Я сразу после военной академии попал в армию, а там не до личного.
– А где до сих пор жил Рольф? У твоих родителей?
– Мы все жили у деда. Он отец моего отца. А тот постоянно болел и не мог найти нормальной работы, потому и оставался при деде. Мы не так уж и богаты. А когда родители умерли, Рольф тоже остался при деде. Брат – от второго брака отца, – счёл нужным он уточнить. – Я забрать его не мог – у меня постоянно служебные квартиры, да и переезжал часто. Так что проследить за его учёбой, воспитанием не мог бы. А дед у нас крепкий – он держал Рольфа в ежовых рукавицах. Пока не похитили. Я всё надеялся: как выйдет срок контракта – вернусь, заживём с ним. А тут вон как получилось.
– Будешь в должности восстанавливаться?
– Посмотрим.
«Убью, – спокойно подумала я. – Будешь реальным трупом, но моим. Блин, на могилку приходить буду!»
Он будто услышал, что я думаю: остановил, заглянул в мои глаза – у какого-то маркета, из витрин которого волной лилось световое разноцветье рекламы. Долго смотрел.
– Почему? Почему ты так смотришь?
– Показалось, соус остался на щеке.
Я закинула руку ему на затылок, притянула к себе. В рекламном свете его карие глаза, немигающе глядящие на меня, смотрелись странно.
– А хочешь?
Не договорив про восстановление на службе (поймёт!), я с каким-то страхом смотрела в эти бликующие глаза.
– Нет. Не хочу. Это – прошлое. Настоящее – это… – он слегка поджал рот, глядя на меня. И я договорила: настоящее для него – это Рольф. И, несмотря на недоговорённость, я была готова убить каждого, кто бы покусился на Кирилла. Потому что чуяла звериным чутьём: Кирилла могу убить только я.
Отвернулась, так и не дождавшись от него объяснения, что именно для него настоящее. Только почти рассеянно сказала:
– Меня сегодня тянет убить кого-то. Постоянно думаю даже не о смерти. Об убийстве. Смешно, да?
Его ладони мягко опустились на мои плечи.
– Странно, скорее, – задумчиво сказал Кирилл. – Ты очень чувственная. Если тебя тянет на убийство, то…
Мы вдруг обеспокоенно переглянулись.
– Оружие есть? – спросила я.
– Есть. Будем брать такси? – Он, мгновенно побледневший, ещё сумел изобразить усмешку.
– Нет. Мы сейчас идём в любое отделение банка. Пока мне оформляют карточку, возьму тамошний вирт и перезвоню Эрику.
Он кивнул и выпрямился, внешне бесстрастный, но ощутимо напряжённый, о чём никогда бы не догадалась, не заметь, как дёргается в нервном тике уголок его рта. Поэтому специально для него сказала:
– Надеюсь, напоминать не надо, что ты мой телохранитель? Тогда идём!
Нужное отделение мы нашли не сразу. Пришлось обратиться к полицейскому, стоявшему рядом с патрульной машиной. Тот указал на неприметную дверь, за которой скрывалось узкое помещение с кабинками подключения ко всем мало-мальски крупным банкам Содружества. На несколько секунд я зашла в кабинку идентификации, после чего меня попросили выждать минут пять для регистрации новой карточки.
– Хоть десять, – проворчала я, садясь в кресло. Кирилл тенью встал рядом. На почтительное предложение дежурной девушки-официантки я велела: – Вирт – с Сетевой связью, пожалуйста.
Не глядя на Кирилла, я то и дело чувствовала: он смотрит на меня – и на некоторое время словно исчезает из пространства, и ощущение пустоты рядом легко подсказывает, что мыслями он в эти секунды в нашей новой квартире – рядом с братом.
– Эрик! – резко сказала я, едва заслышав ленивый голос старого друга. – Мне нужно перекрыть все вылеты с Кэссии. Все. И пассажирские, и специальные.
В стеклянной дверце кабинки напротив я увидела, как остолбенел Кирилл, глядя на меня.
– Ты так говоришь… – с сомнением начал Эрик.
– У меня плохие предчувствия, – сказала я. – Некоторое время меня не было в новой квартире. Когда ты в последний раз связывался со своими ребятами, которых оставил охранять нас?
– Секунду, – сказал он. – Я сейчас попробую вызвать старшего. – Минута на вслушивание – и я поняла, что Эрик дозвониться не может. Он подтвердил это, сухо сказав: – Перекрываю все вылеты с Кэссии.
По голосу я сообразила, что мой старый друг постепенно вскипает в редком для него состоянии бешенства: его боевиков смог кто-то переиграть?!
– Судя по всему, дело – дрянь. Ингрид, не лезь на рожон. Сейчас вызову всех, кто у меня есть на Кэссии. Они соберут остальных. Секунду, мне позвонили. Да? – послышался его голос, отвечающий кому-то. Затем он вернулся. – Всё. Полёты с Кэссии блокированы. Ты где? Далеко от квартиры?
– Не очень.
– Не лезь, повторяю. Через три часа буду рядом.
– Я не полезу, – равнодушно сказала я. – Я пойду. В мою квартиру. И попробует мне кто-нибудь возразить!
– Удачи, – хладнокровно попрощался Эрик.
– Девушка! – остановила я пробегавшую служащую. – Это вирт банка? Оформите мне его в собственность или на прокат.
– Простите за беспокойство, леди, ваша карточка готова, – с поклоном сказал мне куратор отделения.
Уже на выходе нас догнала девушка и протянула мне карточку на временное пользование банковским виртом.
– Зачем тебе банковский? – шепнул Кирилл уже на улице.
– Не уверена, что мой не заражён или снова не блокирован. Поэтому я не пытаюсь прозвониться по нему домой… Нам – за угол.
– Не понял.
– Там нас ждёт вертолёт. На такси слишком долго добираться.
Кирилл кивнул и быстро прошагал вперёд, проверяя дорогу.
Нас никто не остановил, когда мы оба вошли на площадку для полицейских вертолётов. Достаточно было назвать фамилию и номер заказа. Вылетели сразу. Кирилл сидел рядом, осунувшийся и странным образом напоминающий натянутую тетиву. Или выскальзывающий из ножен кинжал.
Тем не менее – замечал всё. Резко оглянулся.
– За нами ещё один вертолёт!
– Ребята Эрика.
– Откуда их здесь так много?
– Их мало, – бесстрастно объяснила я. – Деньги решают всё. Это – наёмники. Достаточно на планете иметь одного Эрикова боевика – и будешь иметь армию. Мало кто об этом знает, потому что все боевики, как правило, призраки. Сейчас к моей квартире по тревоге слетаются все – на вертолётах.
– Ты… – Он затруднился выразить свою мысль, с тревогой глядя на меня. – Ты…
– Я не люблю говорить об этом, Кирилл. Но – да. Я часть всего этого. И мне это нравится. Потому что только так иной раз можно удержать мир в границах… мира.
Он ссутулился, и я развернулась к нему. Да, я собственница. Этот человек – уже с потрохами мой, хотя не представляет себе такого. Если случится что-то с Рольфом, его неотделимой частью, я переверну мир и найду его. И его обидчиков. Кирилл – сильный человек. И больше всего я боюсь, как бы его не сломали. Три года он был в униженном положении, пока его шантажировали младшим братом. Сегодня ему нанесли ещё один удар. Пока мы оба не знаем, что произошло. Предполагаю, Эрик прав: человек, решивший, что кулон Виктории уже в его руках, а реальное прикосновение к нему – лишь дело времени, не захотел оказаться в проигрыше. Примерно предполагаю, что именно ждёт нас в новой квартире.
Я положила пальцы на ладонь Кирилла. Не глядя на меня, он сжал их. Слишком сильно. До боли. И мгновенно расслабил руку. Почувствовал, что мне больно? Или понял, что сжимает слишком сильно? Главное ясно: нас двое. И за нами – целая армия, которая поможет нам быть вместе.
