Текст книги "Охота (СИ)"
Автор книги: Джиллиан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)
14
Рольф открывал медленно, затаив дыхание, напряжённый до дрожи вцепившихся в дверную ручку побелевших пальцев, постепенно отступая вместе с дверью и инстинктивно прячась за нею…
Дверь открылась резко, едва не ударив мальчишку.
Неизвестный кубарем влетел в комнату, врезался в два трупа.
– Закрывай!
Рольф от неожиданности мгновенно откликнулся на приказ. Дверь хлопнула. Выстрелить я не успела – среагировала на отсутствие цели: по инерции целилась примерно в грудь взрослому человеку, а неизвестный пролетел, чуть не проехавшись животом над полом.
Тяжело дыша, между трупами уже сидел на коленях Кирилл, в какой-то чёрной, без знаков отличия форме. В руках – оружие, которое дёрнулось разок оглядеть чёрными дулами стволов комнату. Безучастно взглянул на мертвецов, поднялся. Брезгливо посмотрел на штаны, влажно-тёмные на коленях от натёкшей на полу крови. Встряхнул, сколько мог. И пошёл к нам.
Первым ему по пути попался Рольф, который словно ослепнув на всё остальное, пошатываясь, шёл к нему. Кирилл обнял брата, судорожно всхлипнувшего. Сухой плач мальчишки начался с секунды, как он разглядел и понял, кто влетел к нам. И уже вместе с ним, утешая его шёпотом, Кирилл пошёл ко мне. Я вздохнула и ткнулась ему головой в грудь. Ухом. Чтобы лица не задеть.
– Что с носом? – прошептал он и осторожно провёл бережными пальцами по моему лицу. – Откуда столько синяков?
– Отношения выясняла…
– С этими? – кивнул на трупы.
– Нет. С другим. Раньше. Видишь ведь – заживают уже.
– Сломал? – мигом осевшим голосом спросил Кирилл, и почему-то низкие ноты в его голосе напомнили о приближающемся шторме.
– Фиг с ним! – пусть и негромко, но резко сказала я, отстраняясь, и заглянула в его глаза: – Ты каким образом здесь?
– Ушёл от твоих ребят. Поднял старые связи. Помогли с оружием. Переправили на Сэфа – теперь-то мне сюда можно, – сквозь зубы сказал он. Оглянулся на трупы, прижал к себе брата сильней. – Это ты?.. Их?.. Нам пора уходить из этой комнаты. Идём в коридор. На всякий случай запоминай: справа – поворот к лестнице. За нею есть ещё одна лестница – для служебного пользования, но ею редко спускаются. Нам нужно попасть в место между этими двумя лестницами.
– Откуда ты всё это знаешь?
– Мы в административном здании химического королевства Хантеров. Именно сюда нас направляли, пока Хантер-младший не выдал меня. Так что расположение всех помещений знаю наизусть.
– Что?! Хантер – один из офицеров разведки?!
– Тихо!.. Был. Тоже официальный мертвец. Как понимаешь. Но с этим пусть потом разбираются. У нас задача – уйти из места, где нас могут обнаружить… Это… он тебя?
– Не всё ли равно? – пробормотала я, снова вглядываясь в карие глаза Кирилла, впервые на моей памяти не припорошённые, а прозрачно-ледяные от холодной ярости.
– Идём.
– Стоп. Сначала я выгляну. Рольф, возьми.
– Что это?
– Баллончики для уборки помещений. Если вдруг что – брызгай в глаза.
Кирилл не улыбнулся, пока я передавала баллончики его брату. Только глаза чуть потеплели. Правда, опять стали жёсткими, когда он взглянул на младшего брата. Сначала не поняла, в чём дело. Потом, когда Кирилл стремительно подошёл к одному из трупов и вытряхнул его из куртки, подбитой мехом, сообразила. Довольно прохладно. А Рольф всё в той же домашней одежде – почти пижаме. Кирилл передал брату куртку – и я не выдержала, слегка улыбнулась: мальчишка почти утоп в одёжке, принадлежавшей когда-то широкоплечему верзиле. Не помогло даже, что Кирилл попытался подвернуть плотные курточные рукава на манер обшлагов. Зато Рольф сунул в громадные карманы мои баллончики. И даже с первого взгляда на мальчишку стало ясно, что он успокоился.
Мужчины встали по обе стороны двери, готовые в любой момент пустить в ход имеющееся при них оружие. Приоткрыв дверь – самую малость, я прислушалась и только потом посмотрела сначала в одну, а затем открыв полностью дверь – и в другую сторону.
– Пусто.
– Бегите оба к повороту. Прикрою.
Ослушаться военного спеца я и не подумала. В такой обстановке он лучше соображает. Снова оглядевшись, схватила за руку притихшего Рольфа и потащила за собой. Самому ещё бежать тяжело, но «на прицепе» может. По сути, не бежала – состояние мальчишки не позволяло… И, пока тянула Рольфа за собой, подумалось о Кирилле: исчез беспокойный и вечно взволнованный моим положением телохранитель, исчез и безымянный, официально не существующий мужчина – нервный и угрюмый. Появился человек, мало того что уверенный в себе, но до чёртиков властный. Причём властность в нём проявилась настолько, что мне впервые захотелось даже не то что не подчиниться. А скорее – прислониться к нему – и: я маленькая, уставшая, больная и побитая – защити, Кирилл!
И ведь защитит.
– Ингрид! – выдохнул Рольф.
Задумавшись, не заметила, как прибавила скорости, – и мальчишка чуть не упал, споткнувшись. Ноги у него пока слабые – о чём я благополучно забыла. Пришлось приотстать. Вовремя, как оказалось. Из-за близкого уже поворота вылетел высоченный тип, настоящий гигант, в полувоенной форме. Он-то мчался на полной скорости и на инерции этой скорости остановиться сразу не мог. Я мгновенно оттолкнула мальчишку к стене. Неизвестный добегал до меня, уже резко засунув руку под куртку. Вынуть оружие не успел. Моя нога взвилась ударить его в плечо.
Скользящий был хорош. Удар развернул неизвестного бегуна. Правда и меня от этой несущейся махины откинуло неплохо, чуть не грохнулась. Тот тоже ещё пытался сохранить равновесие, нелепо взмахивая руками… Сзади мимо меня прыгнул Кирилл – упал вместе с гигантом. Уже в падении вцепился ему в голову, словно желая закрыть уши. Едва гигант грохнулся, Кирилл сделал резкое и короткое движение руками. Хруста сломанных шейных позвонков я не расслышала в грохоте падения обоих, но сообразила, что произошло, когда гигант безвольно вытянулся посреди коридора. Кирилл кошкой прыгнул с него и, словно продолжая движение, внезапно очутился рядом со мной.
Конец коридора за поворотом уже просматривался отчётливо. Пуст.
Кирилл потянулся выглянуть, есть ли кто за нами.
– Труп сразу увидят, – сказала я. – Может…
Он кивнул. Мы вдвоём взялись за ноги гиганта и оттащили его за поворот, за которым оказался тупик с выходом на лестницы. Теперь из основного коридора трупа не видно.
Но время, кажется, потратили зря.
С потолка, из спрятанных точек, рванул рёв сирены.
Кирилл, не дрогнув, схватил в охапку Рольфа, испуганно притулившегося у стены, куда я его отшвырнула, и побежал вперёд, по коридору. Я – за ним. Не отставая. Мгновенно превратившись в ощетинившегося ежа. Готовая стрелять, убивая всех, кто только осмелится преградить нам путь.
Но бежать оказалось недалеко. Кирилл вдруг остановился, повернувшись к стене, в которой еле угадывался намёк на дверь – украшенную плитками в тот же цвет, что и стена, по какой причине и превращённую почти в невидимку. Ударил ребром ладони по краю, чуть выявив очертания отошедшей из пазов двери, и велел мне:
– Вытаскивай!
Я вцепилась ногтями в еле вогнутые зазоры между плитками и с трудом, но потащила на себя дверь. Её явно давно не использовали.
Сухой щелчок за спиной заставил подпрыгнуть. Всё ещё держа прильнувшего к нему Рольфа, Кирилл, оказывается, застрелил человека, выскочившего из неожиданно открывшегося кабинета напротив. Пистолет у Кирилла с глушителем. Выстрел внимания не должен привлечь. Я рванула посмотреть, нет ли там, в кабинете, ещё кого.
– Пусто! – негромко кинула я, снова пробегая мимо ожидающего меня Кирилла и первой прыгая в образовавшуюся щель еле открытой двери в стене.
Он, с братом на руках, поспешил за мной. Выждав, пока он переступит высокий порог, я немедленно закрыла дверь, крепко ухватившись за перекрещенные на ней тонкие не то балки, не то просто брусья. Ещё и чуть не свалилась задом, пытаясь плотней её притиснуть к косяку. Впрочем, задом свалиться не удалось бы. Слишком узким оказалось помещение, в котором мы спрятались. И тёмным до такой степени, что хоть глаз выколи. Ладно хоть – здесь сухо…
– Думаешь, нас здесь не найдут? – с сомнением спросила я, насторожённо прислушиваясь к приглушённым звукам вокруг. Здесь даже взвывшая по всему зданию тревога слышалась едва-едва.
– Нет, – уверенно сказал он. – По всем планам здания эти крысиные ходы либо завалены, либо забиты, чтобы в них никто не прятался для прослушек. Я знаю, какие из них ещё свободны для продвижения. Так что – пройдём.
– Кирилл, – дрожащим голосом позвал Рольф. – Мы правда выйдем?
– Выйдем, – спокойно пообещал ему старший брат. – Есть хочешь?
В тишине и темноте я услышала сглатывание и улыбнулась, после чего немедленно схватилась за рот – снова лопнула губа.
– Сейчас оставлю вас на некоторое время в одном уютном местечке. Посидите, ладно? Только тихо. Пошли.
Время от времени дотрагиваясь до его куртки и внимательно прислушиваясь к шелесту его шагов, чтобы не потеряться, я шла за ним по коридорчику, в котором то и дело приходилось стукаться о стены локтями и головой – о потолок. Господи, каково же Кириллу – с его ростом и с довольно тяжёлой ношей на руках?.. Наконец Кирилл шёпотом предупредил, что сейчас будут ступеньки – штук пять. Мы спустились по ним в небольшую пещерку – по ощущениям, как раздалось темное пространство. Здесь он ссадил с себя Рольфа, который, как я поняла, сначала цеплялся за него, а потом смирился и был посажен прямо на пол. Только край куртки под себя натянул, благо огромная, сказал, что на куртке теплей сидеть.
– Не бойся, – напоминающим голосом сказал ему Кирилл. – Ингрид, ты где?
– Здесь.
Он медленно обернулся ко мне, стоящей за его спиной.
– Пошли, я покажу на всякий случай выход отсюда. Рольф, не бойся. Ненадолго.
Я нашарила его же ищущую меня руку. Он осторожно сжал мою ладонь и повёл за собой. Буквально два поворота – и он остановился, повернулся ко мне. Я ощутила, как его тёплая рука пролезла мне под куртку, легла на мою поясницу.
– Он бил тебя?
Его пальцы мягко коснулись моей скулы. Я со вздохом прижалась к нему.
– Не хочу об этом. Хочу о том, что мы скоро уйдём отсюда.
Громада надо мной наклонилась. Кирилл, невидимый, тепло подышал в мои волосы и тихо сказал:
– Нам только переждать немного. Сами уходить не будем. Твой дед развил такую деятельность, что, знай раньше о его умении проводить рейдерские операции на таком уровне, мы бы и не рыпались, пока он не ограбил бы Сэфа до ниточки.
«Мы», надо полагать, разведка?
– А ему ничего за это не будет? – осторожно спросила я, смутно представляя, какие опасности могут ожидать деда и Эрика – в их совместно, вообще-то, спланированной операции – со стороны пока неведомой, но, по смутным же представлениям, могущественной силы, называемой военной разведкой.
Кирилл нежно положил ладонь на мою голову.
– Нет. Ничего. Для нас же проделали работу – разворошив осиное гнездо. Последнее, что я слышал от своих, наши уже снарядили сюда довольно, скажем так, большие силы, потому как беспорядки, спровоцированные здесь твоим дедом, теперь требуют вмешательства извне. Без предупреждения. Скоро здесь будут и наши, и военная полиция. Поэтому я и предупредил: сидеть тихо. Ингрид, слышишь? Не высовываться. Административное здание Хантеров уже окружено. Ждут только сигнала для штурма. Объявленная Хантерами тревога уже ничего не значит. Из здания их уже не выпустят. Штурм будет и скоро. Нам его пережить в тайнике – выйдем спокойно. Возвращайся к Рольфу.
А сам не сразу отпустил. Замер на мгновения, потом осторожно приласкался щекой – скользнул по моей. Только после этого отставил меня в сторону, чтобы ушла к мальчишке. Я уступила ему. Но стояла, пока не стихли шелестящие шаги.
Стала возвращаться – еле тащила ноги. Пока не вспомнила, что меня ждёт испуганный всё-таки ребёнок, несмотря на свои четырнадцать лет.
Вспоминая короткий, в сущности, путь назад, я осторожно передвигала ноги в невидимом, наполненном давящей темнотой туннеле, время от времени поднимая в стороны руки, чтобы сориентироваться, не слишком ли близко к стене иду. Прикосновение к стенам даже успокаивало и оставляло возможность думать не только о пути к оставленному мальчишке.
Столкновение. Только этим словом можно назвать нашу встречу с Кириллом в этой странной, ни на что не похожей жизни. Нас столкнули лбами: его – напороться на ту, с кого начнётся отсчёт его возвращения к свободной жизни; меня – на того, в кого я вцепилась изо всех сил и буду изо всех же сил драться за эту мою довольно строптивую собственность.
Я – люблю его? Не знаю. Но он теперь часть моей жизни, без которой я не могу обойтись. Это ли подсказка для меня, когда я задаюсь вопросом о любви? Не знаю. А он?.. Тоже неясно. Молчит. Но всё чаще чувствую на себе его взгляд, не то изучающий, не то… ласкающий. И узнаю в этом взгляде собственный – собственника.
Столкновение. Неужели в любви можно быть собственниками?
Я вздохнула и свернула. За этим углом мы оставили мальчишку. Шёпотом:
– Рольф…
– Я здесь, – отозвались с пола.
Я, еле передвигаясь, добралась до него и села рядом. Он тут же дотронулся до меня. Понятно. Мне-то в этой темноте неуютно. А ему каково? Чем бы его занять, чтобы не психовал в ожидании старшего брата?
– Рольф, давай меняться.
– Как это?
– У тебя куртка слишком большая. У меня по моей фигуре. В моей тебе легче будет.
– А тебе не жалко?
– Я человек здравомыслящий, – наставительно сказала я. – А вдруг нам придётся удирать? Ты в своей и шагу нормально сделать не сможешь. А моя короткая и узкая. Тебе более-менее как раз. Только я вещи свои выну.
– А в моей тоже кое-что интересное есть, – отозвался явно довольный Рольф. – Только я на ощупь не всё узнать могу. Ты – сможешь?
И мы занялись тщательным обыскоем чужой куртки. Этот процесс, увлекательный в темноте, занял нас надолго. Ведь пришлось не только обыскивать, но и ощупывать! Мы нашли столько карманов! А дыр в карманах! А в карманах и в их дырявых подкладках столько занятных вещиц!..
Процесс обыска настолько захватил, что отвлёк нас от всех страшных дум – даже от мысли: не дай Бог, попадётся Кирилл кому не надо на глаза, выполняя своё не то задание, не то желание что-то сделать… Много чего передержали в руках: связки ключей, два пистолета, коробку с патронами, какие-то предметы, похожие на детали от чего-то, – прежде чем наткнулись на самый обыкновенный фонарик.
– А что это? – спросил мальчишка, передавая мне короткую и толстую трубку, которую перед тем повертел в руках, но так и не сообразил, что именно он держит. – Ты знаешь? То есть – узнаешь?
– Сейчас посмотрим, – самоуверенно сказала я.
Выяснилось, что нажимать надо на слегка выпуклую часть в конце трубки. Рольф аж зажмурился, когда плеснуло белым лучом в стену напротив. Но и обрадовался! Всё-таки тьма угнетает, а тут – настоящий праздник! Можно неопознанные предметы совать в белый луч и снова пробовать определять, что же попало добычей в наши руки!
Теперь же, разгрузив и мою куртку, и чужую, мы смогли переодеться. Я рассчитывала, что мне в чужой ходить недолго. Но Рольфу не сказала. И вообще поразилась, как мальчишка пусть даже и часу не проносил эту вещь, но ни словечком не пожаловался на усталость. Куртища оказалась тяжеленной! Ладно, Кирилл веса не заметил. Но как он не подумал, что братишке пришлось бы таскать такую неподъёмную вещь довольно долгое время! Впрочем, насчёт «подумать» об одежде – теперь у братьев есть я. Так что первоначальная жалость к Рольфу теперь оборачивается чисто практическим действием. Обменом.
– О, смотри, что нашёл! – Всё ещё копавшийся в куче вещей, мальчишка протянул мне какой-то мелкий предмет.
– Что это? – Я взяла вещицу и обнаружила, что в руках у меня зеркальце.
Лучше бы не смотрела. Жуть жуткая. Нет, я понимаю, конечно, что смотреть в темноте на себя – дело гиблое во всех отношениях. Но… Кирилл в коридоре уже разглядел меня в таком виде. Поэтому постоянно говорил со мной жалостливым тоном? Или я сейчас всё это придумываю?
Округлые тёмные, почти чёрные тени под запавшими глазами. Синяки, которые созрели по-настоящему только сейчас, а при моей коже это означает только одно – вспухли. Губы тоже надулись – и все в чёрных трещинах. Как бы спрятаться от Кирилла, когда он вернётся? И зачем мальчишка нашёл фонарик?! Попробовать втихаря сломать его, а Рольфу сказать, что питания не хватило?
Но мальчишке при свете спокойней. Да и Кирилл успел увидеть меня. Ладно. Переживу… Мы перетасовали предметы по своей новой собственности – по курткам.
– Рольф, пока Кирилл не пришёл… Ты всегда жил у деда?
– Да. Только мне сейчас кажется, что я его уже и не помню. Ну, нет, конечно. Немного помню. Он был такой тучный, много ел. Сейчас не знаю, какой он. Мы жили в большой квартире. Но поменьше, чем та, в которую приехали с тобой. И мы, как ты, не переезжали. Сколько помню – всегда были на одном месте.
– Ты учился?
– Да. Теперь, наверное, придётся переучиваться заново, – сказал мальчишка и вздохнул. – На Сэфа мы не учились. Я многое забыл.
– Ничего. Наймём тебе частных учителей… – начала было я, но Рольф перебил.
– Ингрид, а вы возьмёте меня с собой жить?
– То есть?
– Я бы хотел с вами, – откровенно признался мальчишка. – Дед всё время ворчит, и с ним неинтересно.
– Конечно, возьмём, – уверенно сказала я, хотя уверенности как таковой теперь не испытывала. Одного взгляда в зеркальце оказалось достаточно, чтобы растеряться.
Долго беспокоиться по поводу плачевного внешнего вида не дал Кирилл.
Он появился внезапно.
– Это я, – предупредил он, выходя на наш хилый свет и образуя за собой уродливые длинные тени на потолке. Улыбнулся радостному Рольфа: «Кирилл!» – Принёс кое-что поесть, как и обещал. Ого, вы тут и свет раздобыли! Неплохо!
– Мы люди пещерные, – смиренно откликнулась я. – Чем богаты, тем и рады. Ещё б костерок разжечь, чтоб добычу какую-никакую поджарить, так ведь голодных набежит на запах – толпы!
Он только хмыкнул на мою не слишком удачную попытку пошутить и сел так, чтобы братишка оказался между нами. Оживившийся Рольф почти ткнулся ему в руки посмотреть, что именно он принёс. При виде пластиковой коробки чуть не отшатнулся.
– Ты чего? – удивился Кирилл.
– В катере нас отравили едой из такой коробки, – объяснила я и, сжав ладонь мальчишки, встряхнула её. – Не трусь. Кирилл нас точно не отравит.
– Не понял. Вам дали плохую еду?
– Нет. Нам подсыпали в неё снотворное.
– Вполне в стиле Хантеров, – пробормотал Кирилл. – Рольф, это ты можешь есть безо всяких опасений. Я отнял коробку у одной личности, которая только-только начала поедать её содержимое с превеликим удовольствием – даже на фоне орущей сирены. Так что подопытный кролик дал положительные показания на качество кушанья.
– Коробка одна? – смешливо спросила я. И тут же предупредила: – Я есть не буду!
– Это ещё почему? – возмутился Рольф.
– Да, мне тоже хотелось бы знать, в чём дело! – сказал и Кирилл.
– У меня выдалась потрясающая возможность похудеть настолько, насколько мне хочется! Так что пользуюсь возможностью быть щедрой и отдаю вам, голодные бедняжки мои, свою благотворительную порцию!
– И думаешь, мне в горло кусок полезет, когда я буду знать, что ты сидишь рядом и не ешь? – укоризненно спросил Кирилл, а младший брат его поддержал.
– Ничего. Давнёшься немного, но поешь. Нечего тут у меня! Распустились – есть они не хотят при девушке, которая следит за своим весом!
– Ну, ладно. Ингрид, а твоему весу не повредит ма-ахонькая бутылочка какого-то сладкого напитка?
– Это – нет. Пить очень хочется. Давай. – И я решительно забрала у него длинную бутылочку, главное – с узким горлышком. Не признаваться же напрямую, что я просто не могу есть: плохо зажившая кожа губ лопается мгновенно. Мазь, наложенная врачом, то ли впиталась, то ли я её съела, пока разговаривали. Говорить-то могу – почти цедить сквозь зубы. И даже помады нет – смягчить кожу! А обливаться кровью при моих мужчинах… Нонсенс! Ещё не хватало, чтобы меня жалели!
15
– Сколько нам придётся сидеть?
– Сирена замолчит – знак, что здание начинают брать. Как всё утихнет – выходим.
Я со вздохом поднялась, одёргивая на себе чужую куртку, которая так давила на плечи, что хотелось сбросить её немедленно. Обернулась посмотреть на Кирилла, сидящего на земле в обнимку с младшим братом, который засыпал, даже не стараясь бороться со сном. Пусть спит – время есть. Самой бы тоже не помешало: и устала, и почти не спала… Обернулась и – улыбнулась в ответ от неожиданности: Кирилл улыбался мне… И сразу стало так тепло – без всякой куртки. Ещё подумалось: сбросить, что ли? Слишком уж с каждой секундой она начинает давить на меня…
А потом пошло дежа вю… Страшное в своём проявлении и муторное до тошноты. До физической, настоящей. Мозги вдруг притупели – и не сразу поняла, что никакое это не дежа вю. А повтор бывшего недавно. Но в другой форме.
Рольф, до сих пор дремавший – прислонившись к плечу Кирилла, вдруг беспомощно поехал головой вниз, на колени брата. Я было шагнула к ним машинально – спросить, не помочь ли чем. Не шагнула. Хотела шагнуть. И не смогла. Ноги стремительно, словно прямо сейчас им делали чудовищную инъекцию какой-то дряни, наливались тяжестью… Не поняла. Взглянула на Кирилла спросить, не кажется ли ему всё это странным… Он сидел, привалясь к стене, пытаясь моргать, и явно у него это плохо получалось – с трудом разлеплял ресницы, неожиданно тяжёлый и усталый. Фонарик, оставленный на середине пола в нашем потайном местечке, он сбил нечаянным, неловким движением и словно не заметил того. Белый луч упёрся в угол, и в нашем тайнике стало совсем темно… Он так устал, что не может удержаться от сна? А я?
Куртка сползла с моих плеч. Было бы легче вообще сбросить её, но я упрямо потянула одёжку на место, на свои плечи… Держась за стены, я с трудом переставила ноги, пытаясь добраться до Кирилла и Рольфа. Шатнуло так, что вынуждена была вернуться и уцепиться за стену. И услышала, что сирена смолкла. Зато, несмотря на своё состояние, предупреждающее, что только выпитое вот-вот начнёт путь назад, почуяла, как мелко и дробно задрожал под ногами бетонный пол. Сквозь тугой, нудный шум в ушах напряжённо прислушалась. Тишина. Но уже под ладонями, которыми опиралась о стену, почувствовала ту же дрожь. Мозги ворочались невероятно лениво, но вывод всё-таки сделать смогли: кто-то бежит. И не один. Или за стеной, или прямо этим простенком.
Снова взглянула на Кирилла. Рольф уже лежал, неловко согнувшись, не опираясь на плечо брата. Кирилл безвольно свесился в другую сторону. Разглядеть их было трудно – почти в темноте. Только положение тел… Машинально взглянула на фонарик. Почему я всё ещё стою на ногах? Пила только напиток?
Держась из последних сил – коленки вздрагивали и подгибались – я продолжала вслушиваться в происходящее, поскольку серьёзно думать о том, что Кирилл сознательно отравил себя, брата и меня, как-то не получалось.
Фонарик, точнее – его узкий луч, завораживал. Я смотрела бездумно на клубящиеся вокруг этой белой нити странные дымки, которые то лениво колыхались, то вдруг резко превращались в настоящие, быстро бегущие сильные волны. Пыль? Туман? Здесь? На шестом этаже административного здания? Если это дым от пожара, то почему дымом здесь не пахнет? Или мы уже угорели, и потому я ничего не чувствую?.. Боже, как не хочется думать…
Внезапно в наше потайное место будто ворвались жёсткие привидения: они плясали по всем стенам и потолкам, судорожно и страшно кривляясь, и я с ужасом смотрела на эту вакханалию света и теней, пока до меня не дошло, что сейчас в нашем тайничке будут те, кто несёт впереди себя сильные фонари. Несёт быстро, возможно – бегом. Наверное, те, от чьих шагов сотрясался пол и дрожали стены.
Ослепительно-белый луч мощного фонаря, вырвавшись из-за поворота, будто кулаком ударил в лицо. Мгновенно ушёл с меня на пол и вперёд, по ходу, – и неожиданно вернулся, как будто его владелец только-только увидел в темноте выхваченную фигуру. Ослеплённая, ничего не понимающая, я смотрела в центр убивающего глаза света и не могла даже моргнуть. А лучей прибавлялось. Где-то как-то смутно я понимала, что перед нами оказались несколько человек, которые разглядывают меня и Кирилла с братом.
Но какие же странные это люди!.. Опустив фонари, они показали и себя. Все как на подбор высокие, в странных, громоздких костюмах – и в масках, которые довольно ярко отсвечивали прозрачным пластиком. Всего лишь разглядывая, но не пытаясь понять, я видела, что у двоих в руках какие-то небольшие цилиндры, от которых тянутся толстые шнуры – с чем-то на конце, похожим на короткие клювы. И как раз из этих клювов и вырывалось белая струя, которую я сначала и приняла за туман.
Показалось, неизвестных – громадная толпа. Начала различать, что не очень много. Но долго вглядываться не смогла. Фигуры в спецкостюмах невнятно переговорили. Одна, отведя свой фонарь, широко шагнула ко мне, застывшей у стены, подняла мне подбородок. Я слабо, но упрямо пыталась отвести подбородок от жёстких пальцев. Фигура отдала фонарь кому-то, бывшему сзади, запахнула на мне куртку и уронила на собственные руки. Я хотела протестующе замычать – послышался такой слабый стон, что самой же напомнил хныканье. Замолчала.
Подошёл кто-то другой. Положил мне на нос и глаза блестящую штуковину, закрепил ремешки на затылке. Одновременно чем-то залепил уши.
– Дыши! – услышала я.
А тот, на чьих руках я была, встряхнул меня, словно обращая моё внимание на эти слова. Но встряхнул не так, как надо. От слабости свесившись головой через его руку, я увидела то, из-за чего отчаянно хотелось кричать. Но крика не получилось. Горло словно парализовало. А первый же глоток чего-то холодного, освежающего мозги, заставил лишь беспомощно биться в крепких руках.
Одна из фигур стояла над Кириллом и Рольфом, направив на них легко узнаваемый предмет. Оружие. Мой «носитель» оглянулся посмотреть, куда я гляжу и что заставляет меня дёргаться. Я услышала краткое:
– Оставь! Уходим!
И первым рванул вперёд, предоставив мне лишь одно «удовольствие» – смотреть на низкий потолок, по которому мечутся белые всполохи включённых фонарей.
Фантасмагория… мечущийся белый свет, бег – особенно ощутимый, потому что бежала не сама, но сделать, чтобы освободиться, ничего не могла. Единственное – будто со стороны ощущала происходящее. Видела бегучий потолок, дёргающийся и изломанный. Краем глаза – стены, которые вырастали, потому что смотрела назад, откуда бежали. А бежали, чувствовалось, куда-то вниз. По ощущениям плывущего сознания, бег был долгий. А сознание плыло здорово. Всё казалось – вот-вот вырвусь из бесящей меня слабости, но того воздуха, который подавался мне в противогазную (вспомнила всё-таки!) маску, не хватало, чтобы я полностью пришла в себя. Ещё мельком подумалось, что это сделано специально: я не должна мешать этому ненормальному бегу – спасающихся?
И спускались всё ниже и ниже, пока не очутились в каком-то или странном коридоре, или в длинном подвале – с поблёскивающей в суматошном свете чёрной водой посередине. Здесь же еле заметно колыхалось маленькое судно – не то шлюпка, не то маленькая яхта. Не прерывая бега, мой «носитель» пробежал по сходням от берега этого небольшого канала на судно. За ним прогрохотали остальные.
Сон продолжался долго. Когда мы вырвались из мрака громадного подвала на настоящий дневной свет Сэфа, по моим полудремотным прикидкам в реальности прошла вечность. Судно промчалось и впрямь по небольшому каналу – но не в городе-столице Сэфа, а где-то на равнинной пустоши.
И здесь я сдала саму себя.
Маски с меня не сняли. Освободившийся от своей, Хантер, положил меня на откидную койку, некоторое время смотрел в мои глаза за пластиковым щитком. Он не постеснялся на глазах человека, плавающего в полубредовой дрёме, добавить в маску ещё чего-то – из пистолета-шприца. Затем выждал некоторое время, наблюдая за мной и моим состоянием. Наверное, он хорошо знал своё дело. Сразу уловил момент, когда я из качающейся реальности прорвалась к блистательному «седьмому небу», где всё оказалось роскошно и солнечно, а сама я – небожительницей, которой на всё, оставшееся на грешной планете, разрешено плевать с высокой башни.
Вот тогда Хантер снял с меня маску и, как-то ощутимо давя голосом, отчего хотелось ему всё искренне рассказать, сказал:
– Ингрид, назови своё любимое место, о котором никто не знает!
Я засмеялась в душе и глазами, потому что рот мне до сих пор не подчинялся, как, впрочем, и всё тело. Но мне было так хорошо парить в сияющее солнечном поднебесье, чувствуя себя безмятежным ангелом! Так почему бы не помочь дикому, низкому существу, явно несчастному, не умеющемуся радоваться так, как радуются ангелы, разминая крылья в безграничном пространстве? Я щедра!
– … Ингрид, ты слышишь меня?
– Островное Ожерелье, – прошептала я, потому что говорить вслух трудно: горло странно распухшее. – Резиденция «Глаза Ангела».
Человек, стоявший на коленях у моей койки, вернул на место – на моё лицо, противогазную маску, осторожно что-то где-то на ней подкрутил и поднажал на пару-тройку кнопок – и я медленно сошла со сверкающих высот в мрачную пропасть, где было смутно и глухо.
… Полностью я очнулась уже лежащей в роскошной постели.
Открыла глаза, ничего не понимая. Только чувствовала, что от долгого сна здорово опухли глаза. Лежу под прозрачным тюлем. Что-то очень знакомое… Странный переход из сухого пыльного подвала административного здания на Сэфа. И запахи знакомые – морской воды и рыбы…
И рядом кто-то лежит – рука к руке.
– Проснулась, моя леди? – насмешливо спросил Хантер.
Обстановка настолько ошеломляющая, что я не придумала ничего лучше, как быстро привстать на локте – уставиться на него от неожиданности, после чего меня мгновенно вывернуло. Струя желудочного сока выплеснулась между мной и успевшим вскочить Хантером.
– Ты ж, с…!..
С трудом сглатывая разодранным кислотной дрянью горлом, вспоминая, как совсем недавно я проделала с Хантером почти то же самое (после его поцелуя выхаркнула кровь), я отдышалась, села и огляделась. Трудно было представить, что могу оказаться в этом месте, но – увы…
Я – в своей резиденции, на вилле «Глаза Ангела», которая находится на курортной планетке Островное Ожерелье. Этого любимого моего местечка не знал никто, даже Эрик. Откуда же?… Хантер, недовольно морщась, снова подошёл к постели и вгляделся в неприятно-жёлтый мокрый след на покрывале.
А этот что делает – в моей постели? В одних шортах… Самец, кстати, тот ещё. Вглядевшись в эти наглые глазища, я машинально дёрнулась рукой к боку. Чёрт… Я в одном коротком пеньюаре-разлетайке, кружева которого ни фига не скрывают. Машинально же подумалось: а надо скрывать? Это мой дом! Какого чёрта он здесь расположился так, словно я его пригласила – совсем уж по редкостной пьяни?
