Текст книги "Травница (И я не осуждаю тебя, Парк-авеню 79) (СИ)"
Автор книги: Джиллиан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)
28
Вадим уехал. Андрей работает на кухне. Сергей засел за компьютер. Марина разговаривает с кем-то по мобильному телефону – в библиотеке. Александр, сидя в холле и отвернувшись в угол, что-то тихо наигрывает на гитаре. Наигрывает, повторяя, будто ощупью, одни и те же аккорды, одну и ту же мелодию. Сочиняет?
До полного водворения Андрея на кухне я успела заварить травы для Сергея и задумалась, как провести свободное время.
До перевязки – часа два. Полное впечатление самых безмятежных часов выходного дня. Летнего дня. Я попробовала посидеть в комнате, но подумала, что это кощунство – сидеть в закрытом помещении, летом, когда есть возможность насладиться прогулкой по саду, тем более такому, как здесь... Стянула с себя топ-платок, надела обычную футболку. Поколебавшись, юбку на джинсы решила не менять. Сунула разноцветные нитки и крючок в вязаную сумочку-сетку и предложила сидевшему на подоконнике Стаху:
– Пошли малину есть?
Кот долгим загадочным взглядом посмотрел на меня, оценивая предложение. Понравилось. Спрыгнул, и мы в кои-то веки цивилизованно, через дверь, а не по-хулигански, через окно, покинули комнату. И пошли. Я впереди, кот – за мной, хотя асфальтовая дорожка довольно широкая.
Через несколько шагов захотелось снять босоножки, что я и сделала, улыбнувшись: свобода попугаям! Асфальт тёплый, нагретый солнышком – благодать! Ветерок приятно обвевает мою длинную юбку, обливая ею ноги, и я вдруг почувствовала себя цыганкой, сбежавшей из табора!..
Босоножки в одной руке, в другой – сетка с вязаньем, в ушах – последняя песенка из тех, что слушала, перед тем как выйти! Юбка весело взметнулась вокруг ног. Хорошо, что окна жилых комнат остались за спиной! Вот так, приплясывая под призрачную мелодию и кружась, я и побежала по дорожке! Господи, как хорошо-то! Смеясь, время от времени оборачиваясь к Стаху, который спешил за мной с поднятым хвостом, явно одобряя именно такую прогулку, я докружилась до деревянного стола с табуретами. Босоножки – под стол, на стол – сетку, сама в кусты малины! Прятаться от припекающего солнца!.. Забыла прихватить косынку... Голова горячая!
Под ногами прохладные травы и мягкая, суховатая, слегка колючая от листьев и древесного мусора земля... Мм, как хорошо-то... Присела на перекладину, огляделась. Все в сборе: кот сидит у самых ног, появившийся из неизвестности белый волк – чуть поодаль. Почти невидимый в потоке света сверху.
Первая ягода растаяла на языке холодноватой сладостью, вдруг напомнив главное, о чём я до сих пор не задумывалась. Малиновый запах роз вокруг Сергея... Значит, это не Лина? Почему я боюсь даже подумать о том, что, возможно, его розы источают запах только из-за меня? Только подумала об этом – и стало тепло-тепло...
Посидела-посидела в раздумьях. Вынула из кармана юбки мобильный, с сомнением посмотрела на него. Не слишком глупо – звонить сестрёнке и спрашивать совета?
И чуть не уронила телефон, когда он запиликал!
– Надеюсь, ты не пожадничаешь и пару ягод мне оставишь? – лениво сказал Сергей.
Прислушиваясь к его странному голосу, который я не сразу узнала из-за необычных интонаций, я пожала плечами, благо что он меня не видит, и ответила, поглядывая на тёмные в кружевных лиственных тенях малинки:
– Мне тут сидеть до скончания века – и то не съесть. Тебе принести?
Хруст сухих веток под колёсами и голос – близкий-близкий:
– Не надо. Сам соберу.
Я встала, приподняла ветви, чтобы он мог спокойно заехать в наше (здорово – наше!) убежище. Он остановил кресло боком к заборчику и огляделся, неохотно улыбнулся коту. Я хмыкнула и наклонила к его коленям лозу с малиной. Сергей придержал её и стал снимать ягоды одну за другой. Я снова присела на перекладину заборчика, поедая малину снизу и с удовольствием глядя на него.
Не знаю, как сложатся наши отношения дальше, но сейчас самое главное для меня, что нет тревоги по поводу Лины. Хотя небольшой червячок скрёбся в душе из-за той ночи... Но теперь я более-менее спокойна. Ведь у меня есть минутки, когда я могу просто смотреть на Сергея и улыбаться, оттого что он рядом и очень спокойный. Что в его белых волосах запутались мусоринки от кустов, через которые он проезжал. Что он ест ягоды и сидит, молчит. И сидеть рядом с ним, молчать рядом с ним – уже счастье. И смотреть на него – втихаря разглядывая, улыбаясь от лёгкой радости, что он рядом...
– О чём думаешь?
Ага, так я ему и сказала... Так, о чём я могу думать в его обществе? А спросить?
– Сергей, если бы ты был воином, какой бы талисман себе придумал?
– Ты вроде Агату Кристи читаешь? Не фэнтези? Что это тебя на воинов потянуло?
– Я тебя во сне видела. Ты шёл по холму, в военном одеянии, а рядом шёл белый волк. – Сказала – и прикусила губу: будет смеяться – не будет? Молчит. Разок бровь приподнял и опустил. Я покосилась на спокойно лежащего неподалёку от его кресла белого зверя. – Поэтому я придумала тебе талисман – белого волка.
– Цвет волос навеял?
– ... Наверное... Хочешь вишни?
– Нет.
Он сидел спокойный, чуть сутулясь. Немного отстранённый, будто погрузившись в мысли, которые настолько его занимали, что ему трудно было от них оторваться. Я бы обиделась, если бы не помнила: он приехал сюда следом за мной.
– Погуляешь со мной?
Спрашивать не стала, что он имеет в виду. Просто подошла к креслу и положила руку на подлокотник. А он накрыл ладонью мою ладонь, и так мы вышли-выехали из малины и медленно направились в сторону дома. А Стах – за нами. Белый волк изредка пятнистой тенью мелькал среди деревьев и кустарников... Когда, проходя мимо стола, я подхватила босоножки и сеточную сумку с ненужным вязанием (успею навязать ромашек на футболку за час после перевязки), Сергей вдруг перегнулся через подлокотник, разглядывая мои босые ноги.
– Ты... без обуви?
– Захотелось босиком.
– Лучше надеть. Здесь не всегда были луга. Стекло, осколок-другой, и сейчас встречается. Порежешься.
– Но здесь асфальт! И – мне нравится.
– Обувайся.
Держась одной рукой за подлокотник, я начала надевать босоножки. Ладонь Сергея сдвинулась и обхватила мою кисть, словно он боялся, что я не удержусь, стоя на одной ноге... Я оглянулась – получилось исподлобья, снизу вверх. И тихо фыркнула на его недовольные зелёные глаза.
– Тебе не нравится, что я держу тебя? – немедленно спросил он.
Я оглянулась на дом.
– Мне не нравится, что дом слишком близко.
– Почему?
– Мне опять хочется потрогать твои волосы, – призналась я и отвела глаза. И – глубоко вдохнула малиново-розовый аромат.
– Почему – опять?
Складки той самой горечи вокруг его рта чуть разгладились, и Сергей выглядел заинтересованным. Он даже нетерпеливо дёрнул меня за кисть, чтобы я побыстрей ответила. И пришлось смущённо признаться:
– Как только я тебя увидела – ну, в первый раз, мне постоянно хотелось потрогать твои волосы. И сейчас тоже хочется.
Он помолчал – я всё ещё не оборачивалась к нему, боясь, что высмеет моё желание. Но сказал так, что я услышала слабую улыбку в голосе и обернулась:
– Понял. Ты мне футболку поправляла, а я всё думал, чего она так возится? – Внезапно он поднял голову. – Машина. Вадим приехал.
Больше он ничего не сказал, и мы снова пошли-поехали к дому, хотя мне хотелось остановить его и напрямую спросить о той ночи с Линой. Мало ли что он говорит о своей немощи... Лина почему-то ни в чём не сомневалась, соблазняя его... Мамочки, я такая ревнивая?! Или мне хочется, чтобы тёмное пятно в жизни отдельно взятого дома перестало быть тёмным? Но малиновый аромат тёмно-алых роз... Почему я так сомневаюсь в Сергее?
Машина между тем подъехала к крыльцу. Выскочил водитель – Вадим, быстро обошёл её и открыл дверцу со стороны пассажира. Пассажирки. У меня аж сердце захолонуло: Лина вернулась?! И – сразу такая боль!..
– Кто это? – недоумённо спросил Сергей, тоже вглядываясь в приехавшую.
А та вышла из машины – тяжёлые золотистые волосы взметнул ветерок, и почти сразу навстречу гостье с крыльца побежал Андрей. И мне стало так легко!
– Аня приехала! – радостно изумилась я.
– Это твоя сестра?
Показалось, или Сергей тожеоблегчённо вздохнул?
Мы подошли-подъехали в тот момент, когда вокруг Ани уже стояли и Вадим, и Андрей, явно дожидаясь нас. Лёгкая болтовня, улыбки – в дружеской компании Аня всегда вызывала восхищение. Когда нам осталось совсем немного до них, сестра пошла нам навстречу и уже у остановившегося кресла встала сама и протянула руку Сергею.
– Здравствуйте! Ольга мне про вас рассказывала, и вы абсолютно такой, как по её словам я представляла вас.
– Может, сразу на ты? – предложил Сергей, неудержимо улыбаясь и протягивая ей правую руку. Левую от моей ладони он так и не отнял. И мне стало так хорошо, что захотелось сделать невероятную вещь – причём при всех: присесть возле кресла на корточки и прижаться к его ладони щекой.
Оказалось, Андрей предложил Ане приехать, чтобы уговорить меня назавтра пробежаться по магазинам и приобрести что-нибудь для пятничного вечера. Всё это Андрей объяснил вызывающим тоном, сверху вниз глядя на непредупреждённого хозяина. Сергей только лениво сморщился: мол, ругаться с тобой ещё после этого...
На крыльце нас ожидал накрытый для чаепития стол. Андрей его приготовил, когда услышал от Вадима, что он с Аней уже подъезжает. Сергей снова только вскинул брови и усмехнулся. Я сначала удивилась, как Андрей сам вытаскивал стол, а потом разглядела, что, оказывается, столешница крепилась под карнизом одного из окон холла. Достаточно было её поднять и отвести от нижней части ножки – и пожалуйста, можно садиться.
Сергей позвонил Марине (Александру тоже, но тот отказался присоединяться к нам), и вскоре наша весёлая компания довольно оживлённо болтала за столом. Моя сестра не красавица, но обладает особым обаянием и умением, в отличие от меня, свободно держаться в любой компании. Ей уделяют внимание мужчины, а женщины сразу видят в ней подругу. Я с удовольствием следила, как Аня завоёвывает симпатии всех. Марина была покорена сразу, Сергей тоже много шутил...
Только вот... Несмотря на своё оживление, что-то не то было с ним. Пару раз я замечала, что его шутки становятся натужными, однажды улыбка соскользнула, растаяв бесследно... Он как будто постоянно задумывался о чём-то. И тогда доставалось мне: забывшись, в эти мгновения он до боли сжимал мне кисть, за которую продолжал держаться под столешницей.
И лишь через некоторое время, понаблюдав, я уловила закономерность. Андрей и Аня сидели рядом, и, когда они взглядывали друг на друга, Сергей почти непроизвольно сдавливал мне пальцы. Ничего не поняла. Но, едва он стиснул мне ладонь в очередной раз, я отозвалась: только его пальцы начали расслабляться, как я сама пожала ему ладонь.
Он удивлённо обернулся ко мне – я подбадривающе улыбнулась ему: не знаю, о чём ты думаешь, но я рядом.
Сергей нехотя усмехнулся и снова перевёл взгляд на стол.
Я продолжала улыбаться, хотя теперь встревожилась сама: залезть бы ему в голову и прочитать последние мысли! Такого напряжения на его лице я давно не видела. И странные белые пятна на бледной коже, время от времени появляющиеся и исчезающие...
– Я... рад, что ты приехала, Аня, – внезапно сказал он посреди оживлённой беседы и отъехал от стола, своей железной хваткой вынудив меня тоже подняться. – К сожалению, должен вас оставить – и продолжить работу.
И, будто забыв о причине приезда моей сестры, буквально уволок меня с собой на второй этаж. Я бы сопротивлялась и довольно резко: мне хотелось показать Ане дом, мою комнату, познакомить со Стахом... Но бледность на его лице постепенно переходила в самый настоящий серый цвет. И я боялась хоть слово сказать наперекор, сообразив, что ему уже чисто физически плохо.
Только закрыла за собой дверь в его апартаменты, как его ладонь отлепилась от моего запястья – в полном смысле этого слова отлепилась. Сергей только отъехал от меня на пару метров, как развернулся и снова приблизился. Он взял мою ладонь, которую я машинально потряхивала, восстанавливая кровоток, накрыл своими ладонями и, глядя в глаза, спросил:
– Больно, да? Я опять тебе... – И, не договорив, сам болезненно скривился.
Ответила я не сразу: забывшись, ошалело смотрела, как буйная зелень почти охапками обволакивает его кресло – сплошь успокоительный сбор!
– Серёж, – впервые я обратилась к нему, назвав уменьшительным именем. – Да что ты беспокоишься о такой мелочи? Всё нормально и пройдёт быстро.
Чисто инстинктивно левой рукой погладила его по щеке, пропустив сквозь пальцы его волосы и убрав их за уши, – и легонько поцеловала.
– Иди к своему компьютеру. Я сейчас отвар принесу. Ты же его сегодня не пил!
– Только не пропадай надолго, – велел он и, не оглядываясь, отъехал к столу.
Ругательски ругая себя на все корки – и его заодно: упрямый, блин, как тыща чертей! – я промчалась по пандусу вниз. Ну я-то – ладно. Заворожённая его спокойным и даже деловым видом, я не сообразила, что он, не пивший утром отвара, испытывает сильнейшую боль. Но он-то! Неужели так трудно сказать, что ему плохо?!
Сначала я решила, что всё поняла про его боль. И только на кухне, пока искала отвар, немного задумалась, и тогда промелькнуло: но почему он испытывает боль при взгляде на Андрея и Аню?
Травы в этот раз я заварила в термосе, так что подогревать не надо. Схватив термос и стакан, понеслась назад. Аня подождёт. Она человек понимающий. Да и чего я с ней разговаривать буду? Ясно же, что Андрей придумал предлог побыть с нею вместе, раз самому удрать из поместья никак нельзя.
Пока Сергей пил успокоительный отвар, я стояла рядом, за спиной. Когда он отставлял стакан от губ, разминала ему плечи.
– Таблетка быстрей подействует, – напомнила я. – Может?..
Он брезгливо скривился. Я мысленно пожала плечами: нет, ну правда, что с таким сделаешь?
– Не уходи, ладно? – попросил он.
Я взяла вязанье и пристроилась у его стола, чтобы он, поднимая голову, всё время видел меня. Время от времени его уже спокойный взгляд застывал на весёлых ромашках, которые я вывязывала, чтобы потом быстро украсить ими очередную футболку, и я улыбалась ему.
Аня с нами поужинала, помогла Андрею с мытьём посуды, и они пошли гулять по саду. Александр после ужина снова забился в свою комнату и, кажется, готовился к выездному. Я опять осталась с Сергеем, как и Марина. Правда, скоро ей позвонили, и она ушла к себе, оставив нас. Поняв, что какое-то время у Сергея больше никто не появится, я тесней придвинула стул к его креслу, и он, убрав съёмный подлокотник, обнял меня за пояс. Так и сидели: я бездельничала, наслаждаясь прикосновением его тела, а он пробовал работать, но пальцы правой свободной руки то и дело застывали над клавиатурой, а сам он, будто проверяя, на самом ли деле я здесь, крепче прижимал меня к себе, проводя время от времени щекой по моим волосам.
Совсем уже вечером я договорилась с ребятами, что будем дежурить при Сергее, как раньше придумали: сначала – Андрей, потом я, а потом – Вадим. Так и Андрей выспится, и я смогу перехватить несколько часов до побудки на пробежку.
Сергей заснул хорошо ещё при мне. Мужчины переложили его, сонного, на кровать и сделали всё, как обычно: голову положили ему на маленькие подушки, добавив "сонные" думки, ноги – на большие.
Единственное, о чём я пожалела: надо было его заставить выпить ещё отвару...
Перед сном я нашила на одну из футболок весёлые вязаные ромашки и с удовольствием посмотрела на работу: неплохо получилось – и завтра меня врасплох не застанут со своим требованием переодеться к столу.
... От тихого стука в дверь я встала сразу – спала одетая, поверх покрывала.
Сердитый Стах поднялся и отошёл от моей ноги, на которой дрых, к краю постели.
– Оля?
– Иду! Сейчас.
Я открыла дверь и, несмотря на дремотное состояние, заметила, что разбудивший меня Андрей буквально светится какой-то тихой радостью. Что с ним?
– Оля, я хочу кое-что показать.
Мы вместе поднялись к Сергею и осторожно вошли в спальню.
– Смотри... – прошептал Андрей.
Я затаила дыхание. Сергей спал. Но как...
Лежал на спине, свесив одну руку с кровати.
Перед глазами, будто кадры кино, полетели воспоминания: Лина стоит перед кроватью, спускает с тела лёгкие, почти невесомые одежды, а лежащий Сергей ловит розовое нечто рукой... Вот они, полусогнутые пальцы, на которых застрял халатик... Он не ловил. У него привычка спать, свесив руку в сторону...
Андрей кивнул на выход. Уже в комнате с компьютером он прошептал:
– Он говорит, что спал и ничего не знает. Говорит, что Лина, может, и легла рядом, но он-то ничего не помнит.
– Я поняла, – задумчиво сказала я.
Как бы ни пыталась Лина соблазнить бывшего супруга, мой отвар оказался сильней... Андрей спустился к себе, а я решила посидеть в комнате с компьютером, примериваясь к свету настольной лампы: смогу ли вязать под ним?
Несмотря на царящий везде покой, в голову почему-то лезли тревожные мысли и воспоминания, причём очень странного характера.
Вспомнилось, например, как на дне рождения одной из общих знакомых, коллега (учительница математики и весьма боевущая дама), рассказала о возвращении мужа из армии. Тот служил сначала в одном из регионов, а затем его часть перебросили в Чечню. О чём она до последнего не знала. Он вернулся привычно весёлый, общительный, как будто вот только что ушёл – и тут же явился снова. Разве что возмужал и стал выглядеть жёстче. Но вечером, перед сном, он предупредил её: "Убери из всех комнат, в том числе и из кухни, всё колюще-режущее оружие... извини – предметы". Как коллега говорит: глядя в его глаза в тот момент, она поверила ему сразу. И целых полгода в их семье соблюдался этот ритуал – прятать перед сном "оружие".
Только вспомнила эту историю, как у дверей в спальню Сергея, заметила белого волка. Он лежал, сдвинув впереди лапы, словно примерный ученик. Но взгляд его то и дело уходил в пространство, а уши стояли торчком, ловя неслышные мне звуки из спальни. И дверь за его спиной стремительно зарастала травой и цветами...
Если бы мне ещё объяснили, что происходит...
Успела только встать – испуганно застыть.
В спальне Сергея раздался резкий твёрдый стук, сразу перешедший в гудение по нарастающей. Не сразу сообразить, что это едет с силой отброшенное к стене инвалидное кресло. Грохот о стену. Грохот падения...
Я непроизвольно сжала руки. Что происходит? Зайти? Но мне страшно... Белый волк уже стоял перед дверью, но стоял как-то так, что было понятно: он меня в спальню не пустит... А грохот продолжался, будто в комнате Сергея бушевала нечаянно заехавшая в неё машина для сноса старых домов.
29
Белый волк пропал мгновенно, едва в апартаменты ворвался, прижимая к уху мобильник, Андрей. Не останавливаясь на пути в комнату, он бросил мне:
– Не входи!.. – и уже в телефонную трубку: – К Сергею! Быстро!
Грохот прекратился, но... Сжавшись от испуга и напряжения, я стояла у стола, не замечая, как комкаю какую-то бумагу и прислушиваясь к приглушённым звукам борьбы из спальни Сергея и к повелительному голосу Андрея:
– Успокойся! Ну!
Вбежавшему Вадиму я, предупреждённая, уже не удивилась. Он тоже стремительно скрылся в комнате Сергея, кажется, или не обратив на меня внимания, или вовсе не заметив. Напряжённо вслушиваясь в негромкие, уже уговаривающие голоса, я набиралась решимости тоже войти...
Приглушённый стук, болезненное мычание – из дверного проёма вылетел Андрей, с грохотом упал набок. Вскочил сразу и, держась за живот и повторяя: "Чёрт, чёрт...", снова вбежал в комнату.
В комнате появилась испуганная Марина.
– Что, что там?
– Марина, уйдите, – тихо, но неожиданно для себя властно сказала я.
Она кинула на меня вопросительный взгляд. Я кивнула. Не успокоенная, но поверившая мне, женщина неуверенно вышла. Почему-то мне показалось, что она застыла у двери в апартаменты, дожидаясь, когда можно будет узнать, что происходит.
Травы и цветы, облепившие дверной косяк в комнату Сергея, тоже пришли в движение и шелестящей, хотя, наверное, слышимой только мне рекой устремились вовнутрь. Я – поняла. Но колебалась. Все сомнения исчезли, когда мои руки мягко отяжелели. Кольцами вокруг пальцев, браслетами на руках, ожерельем на шее – травы словно быстро плели мне защиту, которой я поверила.
А тут ещё от ног плеснула волна привычных "гусиных лапок" – махом туда же, в комнату. Тяжёлая, тёмно-зелёная в электрическом свете река то и дело вздымалась сильными волнами, и я медленно, но с каждым шагом наполняясь уверенностью, пошла следом за нею...
Он разгромил и раскидал в комнате всё, до чего дотянулся. Даже постельное бельё сбросил с кровати. Так что двое мужчин с трудом удерживали вздрагивающее тело на пустом матрасе – лицом вниз, заломив руки за спину.
Насколько я успела уловить, Вадим и Андрей, пребывали в полной растерянности: Сергея они скрутили, но что делать с ним дальше – не знали.
Андрей оглянулся на меня.
– Я же сказал – не заходить!
– Что с ним?
– Если попроще... – Андрей, не глядя, скривился. – Он слишком глубоко уснул, и ему приснилась авария. Только в искажённом виде. Как в кошмарах часто бывает. Ему снится авария, и одновременно ему снится, что его убивают. А тут ещё... В общем, он ударил меня ногой. Пяткой. Сама понимаешь...
Мне будто ножом в сердце врезали. Пятка... Острая боль взорвалась, едва только представила: пяткой, на которой только-только разошлась кожа; пяткой, вокруг которой одна гнилая плоть, – и Сергей изо всех сил бьёт Андрея, думая, что перед ним убийца. Да он без сознания должен быть после той боли, которую ненароком причинил себе!..
Как сквозь сон услышала:
– Придётся всё-таки вколоть ему... Оля, принеси из той комнаты...
Мои руки вдруг поднялись. Легко и невесомо. Не я. Травы повели.
Притихшая было, травяная река плавно качнулась, зовя за собой, к Сергею.
Слыша свой голос слабым и далёким, как в глубоком сне, я попросила, ничуть не сомневаясь, что мужчины выполнят мою просьбу:
– Посадите его.
Они переглянулись. Вадим отрицательно покачал головой. Андрей взглянул на Сергея, который всё ещё вздрагивал, потом обернулся ко мне, уже открыл рот, чтобы, кажется, отказать мне. И закрыл. А я на его острый взгляд опустила глаза: белый волк стоял у моих ног и пристально смотрел на мужчин.
– Поднимаем.
– Уверен?
– Поднимаем.
Они с предосторожностями стали переворачивать Сергея. Один раз он сильно дёрнулся, втянув воздух сквозь зубы, но сильные мужские руки удержали его. Усадили, почти не давая двигаться. Низко опустив голову со спутанными волосами, закрывающими лицо, напряжённый до мокрого в тусклом свете тела, он дышал часто и поверхностно.
Что-то капнуло на мои сведённые впереди руки. Оказывается, я плачу, не замечая того.
Шагнула к нему. Боязнь, что он внезапно ударит ногами, которые теперь свободно свисают, растаяла... Ладони, переплетённые травами, погладили Сергея по голове, ласково – по плечам и рукам, наполняясь странной, но весьма ощутимой тяжестью; по ногам до колен. С этим, почти ласкающим движением опускаюсь на корточки... Ладони медленно-медленно съехали вниз, к стопам, огрузившись уже невероятной тяжестью, пригибающей к полу. Пальцы скользнули под стопы и замерли, слегка обнимая пятки. Мой вдох – руки будто надулись и наполнились неподъёмным грузом, чуть не бетоном. Выдох – груз исчезает: судя по лёгкому движению трав в такт моему дыханию – именно они его как-то развеивают.
Ни одной мысли. Только старание удержать страшный груз на ладонях.
Минут через пять застывший в диком напряжении Сергей шевельнулся и чуть приподнял голову. Смотрит на меня – и не видит. Зелёные глаза – пустые.
Ещё минуту спустя травы с моих ладоней медленно, но уверенно принялись оползать его ноги. Они лезли, ввязываясь в странные, изысканные петли и узоры, преображаясь в диковинные сапоги, – и так деловито, что мне казалось: я слышу шелест подминаемых ими мешков...
– Оля...
Шёпот... Я взглянула наверх и увидела сквозь слёзы, которых опять не замечала: Сергей уже осмысленно смотрит на меня.
Мужчины, недоверчиво взглянув в лицо Сергея, с облегчением убрали руки и встали. Он со вздохом повёл плечами, снимая напряжение, потом откинул назад волосы, открывая измученное лицо.
– Ну что? Как ты? – спросил Вадим.
– Нормально. А что... Опять? – Сергей обвёл насторожённым взглядом комнату, в которой царил откровенный бардак.
– Было. Как ноги?
– Не понял.
– Ноги не болят?
– Есть немного. Как обычно. Который час?
– Третий пошёл.
– Пересадите его в кресло, я хоть постель застелю, – попросила я. – Спать-то тебе всё равно надо.
Мужчины перенесли Сергея в кресло, и, пока Вадим поил его отваром из термоса, мы с Андреем быстро привели постель в порядок. Пришлось сменить бельё. Старое оказалось и грязным – с пола-то, а кое-где и порванным.
Только мужчины решили, что теперь можно перебазировать Сергея на кровать, как я воспротивилась и, недовольно хмыкнув, высказалась:
– Ну прямо щас – дам я вам перенести его, грязного и потного, на чистое бельё. Нет уж. Сначала хоть полотенцем протереть, а потом уж спать.
– Раскомандовалась, – пробормотал Сергей, расслабленный и выглядевший усталым.
– Конечно, раскомандовалась. А как с вами иначе?
Сбегала в ванную, намочила одно полотенце, прихватила второе – сухое. Обтёрла его до пояса, недовольно шипящего сквозь зубы от холодного влажного прикосновения, и только потом разрешила переместить. Мужчины тем временем подняли столик, стулья, собрали упавшую мелочь. Положили Сергея с предосторожностями, памятуя, что он, сам того не осознавая, совсем недавно, минуты назад, травмировал себе ноги. И не смущало, что сейчас он не чувствовал боли.
– Оля, ты останешься с ним? – нерешительно осведомился Андрей. – Может, я досижу? Или, вон, Вадим сначала, а потом меня опять разбудит?
– Идите-идите – вызову, если что, – отмахнулась я. – Мобильный с собой.
Мне уже было не до них. Сергей почти заснул, едва его уложили, а я пыталась пристроить принесённую Андреем лампу-прищепку таким образом, чтобы свет падал строго на мои руки с вязанием, но никак не на постель. Хотя Сергей сонно и пробормотал, что свет ему не мешает. Велела ему закрыть рот и глаза – и дрыхнуть. Что он почти мгновенно и сделал. Закрыл глаза – и дыхание стало бесшумным.
Первым ушёл Вадим. Я слышала, как он негромко заговорил с Мариной, дождавшейся всё-таки окончания событий. Кажется, он уговаривал её не заходить, поскольку Сергей только-только заснул. Потом, собрав последние вещи, найденные на полу, вышел Андрей, прикрыв дверь.
Наступила прозрачная тишина, и стук настенных часов из комнаты с компьютером слышался так отчётливо, будто они висели именно здесь... Где-то через полчаса я сама начала задрёмывать, с трудом тараща на крючок и на вязание то и дело закрывающиеся глаза. А в следующие минуты я уже просто впадала в обрывистые сонные видения, отключаясь от реальности на пару-тройку минут.
Странный рокот с трудом прорвался в мою дремоту... Начала просыпаться. Рычание – не рокот. Доносится откуда-то с пола. От двери. Белый волк. Смотрит на кровать и рычит. Я оглянулась. Отложила вязание. Встала.
Сергей, лежа, смотрел в потолок. Глаза чисто зелёные, неподвижные. Лицо – уже не то, расслабленное, с каким засыпал. Жёсткое, словно собирается прыгнуть через пропасть. Или драться... Тонкое одеяло уже отброшено...
Я стояла над ним бездумно, глядя, как напрягаются мышцы его живота, и понимая только одно: несмотря на травяной отвар, сегодня кошмар – призрак аварии – довлеет над ним. И стороной, тоже как-то косвенно, понимала, почему: последние дни он жил в бесконечном стрессе, не дающем ни секунды передышки. И неудивительно, что этот стресс сейчас буквально выходит из него. Привидевшимся кошмаром или действием – лишь бы расслабились мышцы.
"Отвернись!" – велела волку.
Он лёг – мордой на лапы.
Оглянулась – на лампу-прищепку. Выключила. Хватает лунного света из окна. Снова оглянувшись на прикрытую дверь, я спустила "молнию" джинсов и вылезла из них. Под футболкой расстегнула лифчик, вытащила.
Приглушила вздох, глядя на отчётливо очерченное тело Сергея, слыша его беспокойное дыхание. И взяла его за руку. Протиснулась ладонью в его зажатый кулак, с трудом переплела свои пальцы с его... Движение на подушке. Голову повернул. Свободной рукой погладила его по щеке, чуть колючей от щетины, по снова вспотевшему лбу, убирая назад волосы. Блеснули оживающие глаза... Я ждала, затаив дыхание.
Он задвигался, рукой уперевшись в край матраса – освобождая мне место. И не отпуская моей руки, уже сознательно взятой им. Я потянула краешек одеяла и осторожно, чтобы не задеть его ног, легла рядом. Чуть ниже. Лицом в его грудь. Головой под подбородок... От кожи – лёгкий, терпкий запах пота... Холодный, замёрз, пока в полубессознательном состоянии, в своих кошмарах, готовился буянить... Минута тишины. Сергей завозился, укрывая меня одеялом – так, как я люблю: запихивая мне под спину край. И оставил руку на моём плече, обнимая... Некоторое время я слушала, как его учащённое дыхание смиряется глубоким покоем. В ладонь, которую несмело приложила к его животу – чуть сверху, потому что так удобней лежать, бился пульс... А потом заснула, нисколько не боясь повторного кошмара. Сергей, засыпая, обнял меня так, будто собирался защищать. Уплывая в сон, я ловила отголоски мыслей о том, что ему и нужно именно это: не защищаться, а защищать.
... Проснулась опять у него под мышкой. Сообразила, ещё не открывая глаз: голове тепло. И вообще тепло, как в гнёздышке. Улыбнулась сонно. И – замерла: что-то тёплое коснулось виска. Осторожно открыла глаза. Утро, кажется, в разгаре, раз в комнате совсем светло?.. А он лежит на боку – опираясь на локоть, и, нависая надо мной, заглядывает в лицо. Взял – и ещё раз поцеловал в висок. Даже не поцеловал – прикоснулся губами. Пока он был занят виском, я изловчилась и рванула было из-под одеяла.
– Куда-а?! Шустрая какая! – сердитым шёпотом.
Рука-то его у меня на боку. Ладонью за спину и придержал.
– Увидят! Сергей, отпусти!
– Поздняк метаться! Видели уже.
– Кто?!
– Ну, Вадим заходил... Андрей вроде тоже побывал.
– О-ой...
– А чего ой? Сейчас мама зайдёт – и будет полный набор, – поддразнил он.
– Почему – полный? – строптиво откликнулась я. – А Александр?
– Убью.
Я притихла. Уткнулась ему в грудь, чтобы не видел озорной улыбки.
– А кого?
– В смысле – кого? Его, конечно.
– А...
Чтобы спросить, почему не меня, – перевернулась на спину. А он нагнулся – взял и поцеловал. В губы. Тихонько так. Сначала... В общем, мы оба здорово вздрогнули, когда в дверь деликатно постучали. Шёпотом ойкнув, я немедленно нырнула под одеяло.
– Э... Сергей, ты... вы... ещё не встали?
