Текст книги "Травница (И я не осуждаю тебя, Парк-авеню 79) (СИ)"
Автор книги: Джиллиан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)
25
Помочь Андрею с готовкой на кухне не удалось – студенты не дали. Только успела натереть морковь, как они прибежали за мной. Устав от безнадёжных стараний растопить лёд Снежной Королевы – Лины, они уговорили (легко!) Андрея отпустить меня посидеть с ними. Мой-то лёд они растопили мгновенно: я сама с радостью откликнулась на мастерское умение Бориса рассказывать анекдоты и на саркастические приколы Мишки. Один раз краем глаза я отметила завистливый взгляд Ростислава Филипповича, который пытался держать тон светского человека, разговаривая с двумя леди – с Линой и Мариной Львовной, а также с хозяином дома. Александр, предоставленный сам себе, после недолгих колебаний пересел ближе к нам и меланхолично перебирал струны, прислушиваясь к нашей беседе.
Сергей на нас и нашу болтовню не обращал внимания. Хотя мгновенно откликнулся на вопрос Мишки, захотевшего узнать, в каком году его дом был построен. После чего снова будто забыл о нас, занятый беседой с гостями.
Единственное, что слегка точило в душе, – это боязнь, каково мне придётся за одним столом рядом с такой толпой народу. И всё вздыхала про себя: ну ты, матушка, и одичала, если боишься такого...
Но, к моему неописуемому счастью, Ростислав Филиппович забрал секретаря и студентов (подбросить до дачи), распрощался – и уехал.
Только я снова забежала к Андрею спросить, нужна ли моя помощь, как за мной пришла Марина Львовна.
– Оля, Сергей просит сделать перевязку сейчас, а не перед сном.
– Хорошо, сейчас, – отозвалась я, снимая фартук и виновато поглядывая на Андрея.
– Ничего, сам справлюсь, – кивнул он. – Мне же и выгодно: я тут немного завозился, так что... Беги.
Уже на лестнице Марина Львовна спросила:
– А можно, я посмотрю, как это делается?
– Конечно, – улыбнулась я. – Могу ещё и объяснять, что за чем идёт.
– Спасибо.
Сергей в апартаментах сидел один, погружённый, кажется, не в самые радостные раздумья. При виде матери поднял голову, чуть улыбнулся... Сначала Марина Львовна помогала мне: подняла штанины на Сергее, пока я выносила из ванной необходимое для перевязки, потом держала, почти не морщась, пакет, куда я бросала использованные материалы. Но на этапе, когда надо снимать гниль, она не выдержала. Сергей не видел её лица. Но Марина сидела на корточках напротив меня – и страдание при виде ножниц в моих руках, когда я срезала отмершую кожу, нарисовалось отчётливо.
– Марина Львовна, вы не могли бы вынести этот пакет на кухню – выбросить?
– Конечно, могу! – Она с такой благодарностью взглянула на меня, что мне стало её жаль: за сегодняшний день ей пришлось слишком многое испытать.
А когда она вышла, я ещё ниже опустила голову, чтобы Сергей не разглядел улыбки: одно дело – быть воительницей, другое – сталкиваться с травмами вплотную. Нет. Марина, может, меня когда-нибудь и заменит, но не сейчас.
Промыв все язвы, я присела на колени и внимательно оглядела ноги Сергея. Кожа – там, где целая, желтовата, но эта желтизна остановила свой ход. Выше колен кожа уже нормальная, здоровая. Самые маленькие тёмные пятна не раскрылись, но начали уменьшаться. Судя по чёрным краям открытых язв, организм начал настоящую борьбу с гангреной. Да и гнилых участков всё меньше... Я задумчиво приложила пальцы к самому страшному месту – к пятке, плоть которой под кожей всё ещё колыхалась, как плотное желе. Чуть приподняла ногу, заглянула под стопу. Усмехнулась. Снизу мою ладонь поддержал лист подорожника, а вокруг него распушился стебель хвоща и просунулся гибкий прут ивы. Так, значит, перекисью водорода я продолжаю чистить и дезинфицировать язвы, а потом промываю их отваром... Вылезла ещё одна ивовая ветка, покачалась немного, будто подтверждая: именно так!
– Здесь поблизости ивы есть? – рассеянно спросила я и осторожно вернула ногу на место, чтобы начать обкладывать марлей со снадобьем. – Или только на прудах?
– Только на прудах, – насторожённо ответил Сергей. – Что-то не так?
– Наоборот. Всё так. Теперь нужно ещё и травами промывать. Открытые язвы будут реагировать на травы, а раньше не смогли бы. Мне нужны ива и хвощ. Хвощ – целые заросли я видела в том овраге, где мы бегали. А ива... – Я облепила его левую ногу марлечками и обернула её мешком. Подняла голову и спросила: – Тебе сильно будет мешать, если между чисткой и перед перевязкой с завтрашнего дня будут полчаса, когда придётся сидеть с голыми ногами? Коже передых нужен. Она ведь у тебя почти не дышит.
– Как скажешь, так и сделаю, – с облегчением сказал Сергей и напомнил: – Ты ведь всё равно будешь сидеть час рядом, так что... – И снова насторожился: – Или ты уже не будешь сидеть этот час?
– Я думала, тебе приятней, если рядом будет сидеть твоя мама, – пожала я плечами. – Она же здесь недолго, и ей, наверное, хочется побольше побыть с тобой.
Он снова откинулся на спинку кресла, не сводя с меня испытующих глаз.
– Я вообще не понимаю, зачем она приехала.
– Может, соскучилась? – предположила я. Надо будет – Андрей сам сознается, что вызвал Марину. А я что? Сбоку припёка... Оказывается, я была права, когда решила общаться с ним отстранённо. Так и правда легче.
Спустила ему штанины и пошла в ванную комнату. Дверь на балкон открыта – Марине будет чем дышать, когда войдёт.
Сергей в спину спросил:
– Ты будешь на ужине?
– Да.
Ответила коротко, хотя на языке немедленно заплясал вопрос: "А ты хотел бы, чтобы я ужинала с вами?"
Ужин прошёл спокойно, хотя уже за столом Лина едва заметно приподняла брови, сначала взглянув на Андрея, потом на меня. Андрей напрягся. Сергей ничего не заметил, зато Марина нахмурилась и велела Андрею:
– Ну-ка, крестник, передай солонку! Спасибо, мой хороший.
Я еле сдержала улыбку, опустив глаза: воительница одной фразой показала Лине место Андрея в доме.
Есть не хотелось. Под традиционным предлогом "надо худеть" я и впрямь только ковырялась в салатах, которые мне подкладывал, как и грозился, Андрей. Сергею я опять подсыпала приправ, так что ел он с удовольствием.
Вообще за столом царила бы тягостная тишина, если бы не энергичная Марина. Она сумела разговорить даже вялого Александра и узнать, что с ним заключили контракт на год, что жить он будет на съемной квартире, в компании нескольких артистов, которые работают у Ростислава Филипповича.
После ужина высшее общество уселось было поболтать в апартаментах Сергея, но тот быстро всех разогнал: ему ещё надо было посидеть за компьютером.
Зато пораньше приехал на мотоцикле Вадим, которому, по моей просьбе, позвонил Андрей, и мы с ним сгоняли на пруды за ветками ивы, а на обратном пути я набрала хвоща и лопухов. Пока я готовила отвар, Вадим съездил домой оставить мотоцикл и взять Регги. Я всё ещё возилась с отваром, когда он вошёл на кухню вместе с Андреем.
– Оля, может, тебе сегодня необязательно дежурить при Сергее?
– Андрей не высыпается, – сказала я. – А у меня свободного времени много. Почему бы и не подежурить? Сделаем удобно: сначала сидит Андрей, потом он будит меня, а потом уже ты приходишь.
– Я согласен, – быстро сказал Андрей. – Бужу в два.
– Ещё бы ты не был согласен, – пробормотал Вадим, усмехаясь.
– Андрей, не забудь дать Сергею травяной чай. Я ему свежий заварила.
От собственного отвара я хорошо успокоилась. Поэтому, едва мы со Стахом завалились спать, уснула сразу. Но когда в дверь раздался осторожный стук, глаза отрыла мгновенно. Всё ведь от настроя зависит. А я хорошо настроилась на дежурство.
– Оля, – шёпотом позвал Андрей. – Ты как?
– Иду.
– Он спит. И, по-моему, крепко. Так что дежурство сегодня пройдёт легко.
Спала, не раздеваясь. Так что встала, причесалась и пошла сначала на кухню – прихватить остатки своего отвара, на случай если Сергей проснётся. Андрей сказал, что обойдёт дом – и ляжет. Шёпотом распрощались, пожелав друг другу спокойной ночи.
Из кухни я только вышла – и встала на месте. Кот и белый волк сидели передо мной и внимательно смотрели мне в глаза. Стоило мне сделать шаг, как оба встали и преградили мне путь. Так, не поняла, что это они... На всякий случай оглядела часть холла, видимого из коридора. На одном из диванов углядела взъерошенную голову Александра. Чего это он полуночничает? Кого-кого, а его я не боюсь. Потом сообразила, почему он здесь: не спится – впереди события, полностью меняющие его привычную жизнь. Вот кому надо было успокаивающий сбор дать попить. Не подумала сразу.
Я обошла волка и кота, которые снова попытались преградить мне путь к лестнице. Встретилась глазами с Александром. Его взгляд скользнул по чашке с отваром.
– Тебе лучше не ходить наверх, – тихо сказал он.
– Дежурство, – объяснила я.
– Лучше не ходить, – повторил он и поморщился.
Присмотревшись, я заметила, что вокруг него бесшумно качается целая волна длинных тонких стеблей камыша. Что его тревожит? И он точно не хочет, чтобы я поднялась к Сергею... Александр сморщился уже так, будто увидел что-то гадостное, и, отведя глаза, неохотно сказал:
– Я, конечно, сволочь первостатейная, но то, что она... – И отвернулся.
Всё. Теперь я решительно поднялась мимо зверей, реального и призрачного, которые, как ни странно, как и Александр, тоже не хотели, чтобы я шла на второй этаж. Вошла в апартаменты. Поколебавшись, поставила на стол чашку и только после этого уже не совсем неуверенно подошла к двери в спальню Сергея. Мягко, чтобы не разбудить, толкнула дверь. Оказывается, можно было не беспокоиться о тишине...
Перед кроватью Сергея стояла Лина – в длинных розоватых одеждах, мягко сияющих в приглушённом свете настольной лампы. Верхнее шёлковое одеяние, отделанное кружевами, медленно сползало с её плеч, оставляя женщину в длинной же полупрозрачной сорочке на бретелях. Доползло до слегка согнутых рук – она опустила руки, и неглиже скользнуло на пол. Забыв дышать, я следила, как она медленно поднимает руку спустить с плеча бретельку. Сорочка плавно съехала с идеального тела Лины. Не до конца. Лежащий на кровати Сергей успел поймать её – и розовая волна заструилась с его руки, будто переливаясь в тёплую мерцающую пену на полу.
Лина переступила, выходя из нежнейшей пены шелков и кружева. Теперь я понимаю, почему Сергей полюбил эту женщину. Она идеал мужского воображения. Великолепные формы – и сама нежность, женственность: гибкая фигурка, мягкие сияющие линии, поразительно чистая шелковистая кожа... Лина постояла и нагнулась над Сергеем.
Их поцелуя я не стала дожидаться. И так слишком многое увидела... Сбежала.
В общей комнате апартаментов я постояла, собираясь с мыслями. Что ж. Мне легче. Теперь, когда буду думать о Сергее, – буду знать, что думаю о запретном. И – вцепилась зубами в палец... Боль привела в себя. Истина, о которой я и не подозревала, всплыла в самый неподходящий момент. Я люблю его... Глупости всё это – материнский инстинкт, привязчивость... Я глупо, как девчонка, эгоистично, как разлучница, которая думает только о себе и своей выгоде, полюбила человека, который недосягаем для меня. Между ним и мной – такая пропасть...
Это хорошо, что недосягаем.
Чужого мне не нужно.
Но... Почему же я тогда не согласилась на его "Я хочу тебя"? Ведь если любишь, на всё согласен, лишь бы быть с любимым? Может, я опять-таки всё придумала и не люблю его? Нет. Всё правильно. Я не влюблена, а именно люблю. И для любви одного только плотского желания – мало. Я тоже хочу. Но – всё. Или ничего.
... Отвар. Оставить? Смысла нет. Отнесу на кухню, а то скажут завтра, что подглядывала, как последняя... Не знаю, как таких, как я, называют... Отвар – напомнила я себе и вернулась за ним от дверей.
Чашка, ещё тёплая. Как та, мягко светящаяся розовая волна, которая обвисла в руке Сергея. Я подняла чашку и коснулась губами того места, которого должны были коснуться губы Сергея. Выпила, не обращая внимания на судорожно зажатое горло, проталкивая глоток за глотком. Машинально оставила опустевшую чашку на столе и вышла.
Постояла у верхней балюстрады, прежде чем спуститься. Александр всё ещё сидел на диване, согнувшись, словно заснул. Тихий полумрак в холле скрадывал тенями все острые углы, утешая меня и утихомиривая поднявшуюся внутреннюю бурю.
Когда Игорь предложил жить с ним, я согласилась сразу, нисколько не сомневаясь, что брак не за горами. Я человек очень самостоятельный. Но с годами устаёшь от этой самостоятельности. Хочется... прислониться к кому-то сильному. Хочется уверенности. Примитивно – стабильности... Любви к Игорю не было. Была уютная влюблённость. Была огромная благодарность, что он меня заметил. А уж после расставания с Игорем я шарахалась от всяких отношений, видя в них лишь желание мужчины попользоваться мной... И сейчас наткнулась именно на это. На желание Сергея воспользоваться моей влюблённостью в него. Он-то сразу понял...
Медленно, ведя ладонь по перилам, я спускалась с лестницы, всё ещё размышляя об увиденном... Мне снова придётся собраться с силами... Нет, хорошо, что я увидела Лину в комнате Сергея. Иначе долго бы сомневалась... Но теперь свои эмоции – под замок. Сергей – чужое. Не мне принадлежащее. Вот так, грубо. Зато теперь, когда буду думать о нём не в том ключе, который должен быть, всегда буду видеть совершенную фигурку Лины в мягких волнах соблазнительных ночных одеяний.
Наткнулась на что-то. Андрей. Взял меня под локти. Когда я остановилась? Когда он подошёл? Выскользнуло из внимания.
– Оля... Что с тобой?
– Ничего.
– Почему ты не у Сергея?
– Он не один. Ты тоже к нему не ходи. И Вадима предупреди. Позвони ему.
– Не понял. Кто тогда с ним?
– Лина, – ровно сказала я и обошла его.
С секунду он стоял – и вдруг побежал наверх, что-то возмущённо бормоча.
Лохматая голова Александра шевельнулась. Он взглянул на меня, остановившуюся в странной, но яростной надежде: сейчас Андрей сбегает наверх, посмотрит и, вернувшись, раздражённо скажет, что сказанное мной – сплошная чушь... Он вернулся, спускаясь, как и я, – медленно, закусив губу.
– Ладно, иди спать. Утро вечера мудренее.
Надежда угасла. Слава богу, выпитый отвар начал действовать. Я чувствовала пустоту, но не тревогу. Кивнула Андрею и пошла к себе. Стах – впереди. Движение за движением: открыла дверь, закрыла, жёстко задвинув засов, чтобы слышно было в холле, обернулась к окну, дошла на полном автоматизме, сдёрнув со спинки стула лёгкий палантин, открыла рамы – первым выпрыгнул кот, а внизу, под окнами, ждал белый волк.
Прикрыла окно, чтобы никто не заметил, что оно открыто.
Ближе к крыльцу – движение. Вадим с Регги. Говорит негромко, рука поднята – наверное, Андрей звонит. Регги оглянулась на меня – по силуэту видно. Но ничем не показала, что заметила. Белый волк, смутно видимый в темноте, бесшумно ступил на асфальтовую дорожку... Как хорошо здесь ночью... Тем более сегодняшняя – тёплая и даже душная.
Вадим подобрал поводок Регги (странно, раньше я не видела, чтобы Регги бегала с поводком) и зашёл в дом. Так что мы спокойно прошли незамеченными мимо крыльца.
Волк и присоединившийся к нему Стах привели меня к той лужайке, которая так восхитила меня в первую прогулку. Белый волк оглянулся и вошёл в луговые дебри – кот за ним. И – я туда же. Высокая трава раздавалась в стороны, пропуская меня, и снова смыкалась за мной. В то, что меня легко может отыскать Регги, я не верила. Слишком уверенным был белый волк. Разведя в стороны высокий, дурманящий терпко-сладкими запахами донник, я обнаружила еле видную в свете луны полянку, если так можно назвать кружок низкой травы среди сплошных зарослей. Волк уже лежал здесь. Кот сидел, поблёскивая на меня зелёными глазищами.
Никаких мыслей. Я просто огляделась, прижала к земле упругую волну травы и, закутавшись в палантин, легла. До утра просыпалась несколько раз: сначала, когда к моему боку прислонилось что-то очень тёплое и мягкое, а потом, когда смогла всё-таки открыть глаза и сквозь сон понять, что меня греет белый волк – с одной стороны, с другой – сжавшись в моих руках, сопит кот.
Волк встал и отошёл от меня на заре, тем самым разбудив. Стаха на руках тоже не было. Значит, я неплохо заснула... Села, подтянув ноги. Огляделась. Как в зелёном колодце. Подтянула палантин. На свежем прохладном воздухе и голова свежей. Вспомнив ночное происшествие, вздохнула. Лучше бы мне не знать, что я полюбила. Цеплялась бы за свой материнский инстинкт... Ладони вспыхнули теплом, едва ощутила, как прикасаюсь к волосам Сергея.
Укутав плечи палантином, я посмотрела на белого волка.
– Шефство надо мной взял? – прошептала я.
Небольшие зелёные глаза немигающе смотрели на меня. Зверь как будто дожидался, не скажу ли я ещё чего.
– Пошли домой? – с вопросительными интонациями сказала я.
Волк повернулся и не спеша исчез в густых зарослях.
– Значит, пошли, – пробормотала я. Правда, выйдя из травяной чащобы, зверя я нигде не нашла, но в любом случае пора было возвращаться.
До момента, как зашевелился весь дом, я сидела и вязала. Сначала при лампе, потом – при первых лучах солнца, благо поднималось оно с левого угла окна. Хоть и мало спала, но сна – ни в одном глазу. Бодрая сидела. Успела ещё сбегать на кухню – кофе сварить. Пила кофе, вязала и размышляла, что человеку всегда подай больше, чем он уже имеет. Вот я. Для меня исполнение мечты – огромный дом, в котором у меня есть личный уголок, вокруг лужайки с нетронутой травой, а чуть поодаль – лес. Не надо беспокоиться о деньгах, есть работа и любимое увлечение. Но почему, когда я думаю обо всём этом, мне это всё кажется досадной, не нужной мелочью? Жадная. Слишком много хочется. Значит... Надо учиться аскетизму. Хотя бы в чувствах.
Время перевязки. Идти не идти? А если Лина всё ещё у Сергея? Сиди тут теперь, думай. Ладно, подожду. Может, Андрей придёт, скажет.
Зазвонил мобильный. Голос Сергея – недовольный:
– Доброго утра. Ты опаздываешь.
– Доброго, – тихо сказала я. – А... Ты один? К тебе можно с перевязкой?
Он что-то буркнул, явно сильно недовольный чем-то, и я поспешно сказала:
– Сейчас буду.
– Жду.
И всё-таки перед дверью я немного помешкала. Представилось, как сейчас войду, а Лина у Сергея сидит – ногти красит. Почему именно эта картинка возникла перед глазами – не знаю... Но решилась, вошла.
Один. Отъехал от стола с компьютером, молча стал смотреть, как я снимаю с его ног мешки и убираю марлю. Странно, но мне полегчало, когда сообразила, что беседовать он пока не расположен. Даже работа легче пошла.
Постучав, заглянула Марина поздороваться с сыном. Увидела меня, заулыбалась, отчего я недоумённо посмотрела на неё. И снова убежала – причём так бодро, что, прислушиваясь к энергичному перестуку каблучков, я всё-таки нехотя, но улыбнулась.
– Оля, ты в последнее время... – заговорил Сергей и вздрогнул.
Со стуком распахнулась дверь, ворвался негодующий Андрей. Ухватившись за ручку, чтобы дверь не грохнула ещё раз, он возмущённо начал:
– Нет, я понимаю, конечно, что хозяин – барин!..
Увидев выражение лица Сергея, я затряслась от сдавленного смеха, бросила всё и сбежала.
26
От апартаментов Сергея до лестницы на первый этаж – около десятка шагов.
Я пулей вылетела из коридора, виражом – за угол, где меня и прорвало. Почти плача от смеха: "Хозяин – барин!" и видя перед внутренним взглядом ошеломлённое лицо Сергея, я присела на верхней ступеньке, закрыв лицо ладонями – грязными и вонючими. Переживу. И ведь ничего особенно смешного. Мда... Кажется, напряжение последних дней вскипело.
Буквально через секунды в коридоре торопливо застучали тяжёлые шаги. Андрей.
Шагнул из-за угла – и будто запнулся.
– Оля, ты...
– Не-ет! Что ты!.. – Я отняла ладони от лица и с трудом, прерываясь безудержным смехом и фырканьем, принялась рассказывать, что уже пару раз успела рассердить Сергея поговоркой про хозяина-барина.
Андрей сел рядом, сначала неуверенно улыбнулся моему рассказу, а потом, смешно подняв брови, спросил:
– Это что получается... Я – уже на подготовленную почву, да?..
И – захохотал. А глядя на него – и я снова. Хорошо, ни в холле, ни в коридоре никого не оказалось: вот бы за психов приняли! А тут – на свободе!..
Мы ещё вдоволь не нахохотались, как запел мобильный Андрея и, включенный, отчётливо прозвучал недовольным голосом Сергея:
– Так. Вы, оба! Хватит ржать (отсюда слышно!) – и быстро вернулись!
Пытаясь успокоиться, я хрюкнула от сдерживаемого смеха и снова уткнулась в ладони, а Андрей, улыбаясь, погрозил мне кулаком и сделал движение, будто хочет выбросить телефон... Успокоившись, мы поднялись и вошли в апартаменты.
Сергей тоже успокоился. Во всяком случае, не злился. Сидел, откинувшись на спинку кресла, смотрел даже снисходительно. Так что я деловито снова присела перед ним и стала снимать последние марлечки.
– Так. Насчёт поржать – я понял, – обращаясь к Андрею, сказал Сергей. – Теперь рассказывай, что произошло.
– Да ничего особенного, – с ярко выраженным сарказмом проговорил Андрей. – Эта, блин... Пришла в ванную комнату, бросила мне свои тряпки и своим нежным голоском: "Это надо стирать в режиме деликатной стирки!" То, что она с тобой переспала, ещё не значит, что я должен...
От неожиданности я сильно вздрогнула и шлёпнулась задницей на пол.
– Андрей!..
– А... – Он только рот открыл – и поперхнулся.
И мы оба виновато, но упрямо уставились на хозяина дома.
Сергей оглядел нас внимательно – абсолютно бесстрастный.
– Она – это, надо полагать, Лина? Оставим в стороне ту мелочь, из-за которой ты вскипел. С чего ты решил, что она со мной переспала?
Я прикусила губу. Исподлобья взглянула на Андрея, слишком очевидно растерянного. Но его упрямство пересилило растерянность.
– Я не решил – видел.
– Судя по Оле, она тоже?
– Слушай, Сергей, если ты не хочешь, чтобы мы говорили...
– Расскажи, что ты видел.
Андрей сел на стул и коротко рассказал о вчерашнем дежурстве.
За время его рассказа я быстро очистила ноги Сергея. Был момент, когда я отключилась от голосов надо мной. Специально. Нет, кое-что я слышала: компьютер, гангрена, интоксикация – при чём тут последнее? Как будто это его оправдывает. Хотя... Мне ли судить его... Но... Слишком хорошо я всё это тогда видела, так что не надо мне о сцене в спальне напоминать. И так я уже начинала жалеть, что вовремя не распознала своего чувства и не наплевала на всё на свете – уступая своему желанию быть рядом... Всего лишь быть рядом, пока он хотел меня...
Заставила себя переключиться. Приподняв ногу Сергея, я обрадовалась: самое страшное место – пятка вскрылась! Господи, как хорошо, что гангрена не успела добраться до пальцев!.. Вооружившись ножницами, я принялась со всеми предосторожностями срезать и кожу, и прогнившую плоть.
Не заметила даже, как ушёл Андрей.
– Ну, что скажешь? – спросил Сергей.
– Месяца через два начнёшь на костылях передвигаться, – отозвалась я, любовно вытирая с пятки сочащуюся слизь. – Или хватаясь за мебель и стены.
А через минуту поняла, что он молчит. Закончила заматывать пятку. Посмотрела снизу вверх и осторожно спросила:
– Я что-то пропустила? О чём ты спросил?
– Ну, было кое-что, – пробормотал он. – Что Андрея успокоило. Он тебе потом скажет. А пока мне хотелось бы вернуться к работе.
Несколько недоумевая, я быстро собрала всё, что нужно, и час тихохонько, с вязаньем, просидела на диване в его комнате. Он почти и не оборачивался ко мне. Да и чего смотреть, пока вяжу?.. А потом час закончился – и я на законных основаниях смылась.
Дверь закрывала – оглянулась. Он кресло развернул – смотрит. Кивнул.
Перед завтраком спросить Андрея, что они там выяснили, не успела. Пока готовили, пока туда-сюда... Выяснилось, что почему-то опаздывает на завтрак Александр, который, насколько я успела заметить, со вчерашнего дня ещё ходил какой-то более рассеянный и углублённый в себя.
Я резала хлеб на кухне, когда дверь распахнулась, в кухню ворвался Андрей, с грохотом пораспахивал дверцы стенных шкафчиков и быстро перебрал невидимые, но весело зазвеневшие бутылки.
– Вот св... ! – возмущённо и в то же время со странным чувством сожаления сказал он.
– Что случилось? – с любопытством спросила я.
– Да я не сообразил, когда крёстная приехала, что надо спрятать... Что здесь же Шурик, блин!
Он выглядел и в самом деле обуреваемым каким-то сложным и, кажется, противоречивым чувством.
– Андрей, я у вас человек новый. Возможно, это меня и не должно касаться, но... Раз уж ты начал, может, закончишь? Что происходит?
– Шурик вдрызг пьяный. С ночи накачался. В зюзю, – мрачно сказал Андрей. – И ведь я мог предвидеть! Нет, забыл!
– А крёстная тут при чём?
Андрей скривил рот, словно не зная, говорить – нет ли.
– Любовь у него великая к ней. С самого первого момента, как на свадьбе Сергея и Лины Марину увидел, всё приставал к ней со своими чувствами. И сейчас... Как увидит – напивается по полной... Блин – ещё раз! А я забыл!
"Я... не хочу, чтоб ты ему приснилась..." Почти шёпотом...
– А... Марина знает?
– Знает, конечно. Приставал же.
– И что?
– В смысле – что?
– Как она к этому относится?
– Смеётся, конечно. Ну, ругается, если уж очень липнет. Она ж замужем. Дядя Гриша – мужик насмешливый, не вмешивается. Говорит: подцепила заразу – сама дезинфицируй. Да и разница у них в возрасте немаленькая. А Шурик всё равно не отстаёт. Ну куда он ей? Он и выглядит как пацан, и росту у него для неё не хватает... И вообще...
Вспомнив воительницу, я попыталась представить рядом с ней Александра. Да, несмотря на возраст, Александр выглядит абсолютным мальчишкой. Она высокая, стремительная воительница. Он – небольшого росточка, меланхоличный ангел-пессимист. Не пара. Тем более – третий лишний... Я затаённо вздохнула. Поэтому Марина пыталась вчера с ним разговаривать, когда он замкнулся за ужином. Сочувствует. Если я правильно поняла. И, если я правильно поняла, почему он не хотел пускать меня ночью к Сергею, Александр сочувствует мне... Неужели у меня на лице написано, что я влюблена? И тоже третья лишняя... Не ровня...
– Не. Жалеть, – раздельно произнёс Андрей, оказывается внимательно следивший за моим лицом. Он забрал у меня доску с хлебом. – На шею сядет.
– Не жалею, – как можно более спокойным голосом сказала я. И тут же поинтересовалась: – Я не совсем поняла, что имелось в виду, когда вы разговаривали с Сергеем про Лину. Что-то там про компьютер и интоксикацию.
– Ты не слышала? – удивился Андрей.
– Слышала, но краем уха получилось. Зато у Сергея пятку прорвало, и она теперь чесаться будет! – радостно сообщила я. – Что значит – выщелочивание гнили продолжается!
– Не понял. И чему ты рада? – внимательно посмотрел он на меня.
– Так чесаться – значит, выздоравливать будет! Вспомни, у тебя наверняка бывали царапины. Когда заживает – чешется. Ну? Давай про компьютер.
– Сергей сказал, что он спал сном праведника из-за твоего отвара и ничего не помнит. Если Лина и приходила, то он её не видел. А компьютер... Когда врачи сказали, что у него гангрена, он перелопатил весь Интернет в поисках излечения и многое узнал о состоянии организма, поражённого гангреной. Учти, Оля, он откровенен, но только со своими, хотя любой мог бы про это узнать, загляни он в Интернет. На данный момент, если бы даже Лина попыталась его... ну, совратить или соблазнить, он был бы не дееспособен. В связи с интоксикацией организма. Он к этому относится спокойно, потому как (это он так пошутил) он собирается быть в полной боевой готовности уже скоро – в связи с каким-то событием в своей жизни. Всё ясно?
– Ага. Всё, – ответила я.
И подумала, что могла бы поверить Сергею, если бы не два... нет, даже три "но". Когда Лина раздевалась перед ним, он подхватил её халатик. А говорит – спал. Я как вспомнила, как представила: он ловит её тёплую вещичку – тёплую, потом что она только что была на ней, на её теле... Аж мурашки по спине...
Второе – уверенность Лины. Андрей не зря же был возмущён её хозяйским поведением и наглостью. Мне она только предложила погладить её вещи. Даже спросила, не могу ли я... Андрею уже приказала.
А третье... Я не верю тому, что сказал Андрею Сергей про свою мужскую несостоятельность. Ну не выглядит он так! Хотя мне ли быть спецом в этом деле... Ведь он сам сказал, что именно хочет меня!.. Но любопытство взыграло. Как сказал Сергей? Работа сидячая? Но если не знать про гангрену, хозяин дома выглядит богатырём.
– Андрей, а Сергей занимается каким-нибудь видом спорта? То есть – занимался?
– На цокольном этаже дома у него система есть – для бодибилдинга. А что?
– Нет. Ничего. Просто интересно.
Вот и сработали все три "но".
Но какое мне-то дело до этого?
И почему я такая логичная? Может, в таких делах не надо быть рассудительной? А может, я его и не люблю, раз настолько рассудочна?.. Даже голова заболела от тяжёлых неотвязчивых дум. Беспощадный Андрей оглядел кухонный стол и велел:
– Пошли наверх. Вроде всё взяли.
Я прихватила хлебницу и последовала за ним.
Александра на завтраке не было. А Лина вошла последней, больше похожая на брата – вялая и чуть с обиженной миной, будто стоически переносит тяжкое оскорбление, чем на ту светскую красавицу, которой я её до сих пор видела. Что это с нею?
Правда, к Сергею она подошла как обычно – сесть рядом, и тот не возражал. Зато Марина Львовна вдруг подсела ко мне, а я ведь с Андреем!.. Боюсь, Сергей здорово обзавидовался нашей компании! Лина с ним говорила о чём-то – вроде как поддерживала лёгкий светский разговор, а ему так очевидно хотелось к нам, в нашу хоть и негромкую, но энергичную болтовню со смехом и подколами!
Под конец разговора Марина (велела мне звать себя так) напросилась ко мне после завтрака в комнату – посмотреть на вязанье, да и поболтать немного.
– ... Пока Сергей гуляет по саду!
Сергея последняя фраза насторожила.
– Вы это о чём?
Марина мгновенно преобразилась в томную даму и томно, почти с французским прононсом пропела:
– Мы о том, что, пока хозяин дома совершает традиционную прогулку, мы собираемся на девичник – с мужским стриптизом!
– Мама! – укоризненно воскликнул Сергей.
Я и Андрей – хохотали в голос. Лина – надулась.
– А что такого? – удивилась Марина и усмехнулась: – У нас свои дела – которые между нами, девочками.
– Мама, не хулигань.
– Тиран и деспот, – констатировала Марина. – Разве я такого сына воспитывала?
Перепалка между ними продолжалась недолго. Андрей извинился и принялся убирать со стола – я взялась помогать ему. Не бросила, даже перехватив лёгкую гримаску брезгливости на прелестном лице Лины. Хотя была очень благодарна Марине, которая, ни слова не говоря, сложила стопку тарелок и понесла вместе с нами вниз.
Когда она вышла из кухни, а Андрей аккуратно сложил всё в посудомоечную машину, оказывается хранившуюся до сих пор в кладовке на цокольном этаже дома, а сейчас, в связи с наплывом гостей появившуюся в кухне, я спросила:
