Текст книги "Пророчество крови (СИ)"

Автор книги: Dram_Meri

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 41 страниц)

– Ты также притворялась. Ты же не такая, какой показывала себя.

– Не поняла?

– У тебя всегда была тяга к нарушению запретов и правил. Тогда чем ты лучше меня?

– Мы достойны друг друга. Но я...

И не было уже странным, что бурную дискуссию, которая непременно бы последовала после таких рассказов, остановил поцелуй. В этот момент Гермиона молила Мерлина остановить мир и время, а Драко просил сил и смелости наложить Обливиэйт на прошлое и оставить только этот момент, только этот день, только это дерево, у которого он целует свою гриффиндорку... возможно, в последний раз...

Простила она, но не магический мир. Он заставит расплатиться за грех своего отца, а со стороны последнего это будет месть за «нарушение семейного устава», «за измену рода». Будь ты проклят, Люциус Малфой, даже после смерти, которой ты заслужил.

Где-то после часовой прогулки они поняли, что тянуть больше нельзя. Вернувшись в комнату Драко, они разошлись – Гермиона юркнула в ванну, а хозяин дома в уже свой кабинет. Дом и его слуг надо подготовить к проверкам, которые будут уже очень скоро. Когда они встретились вновь, то слизеринец был в уже не привычном черном, а в руках держал мантию.

– И много запасов одежды в той микроскопической сумочке ещё есть?

– Нет, к сожалению, это был последний комплект. Как оказалось, это довольно удобно, иметь все с собой. Они находятся под специальными чарами уменьшения. Нужную вещь я просто вынимаю, а она трансформируется в обычную. Единственная проблема, что сейчас я не могу использовать обыкновенное Акцио, то есть уходит больше времени на поиски.

– Ты могла попросить меня.

– Все нормально, я привыкла.

– Грейнджер, ты можешь хоть иногда признаться, что тебе нужна посторонняя помощь?

– Конечно могу, но зачем? Я могу это сделать сама. Да, у меня нет магии, но у меня есть руки и ум. Когда мне понадобится настоящая помощь, я обещаю, что попрошу ее у тебя. Хорошо? – Она коснулась ладонью его щеки.

– Хорошо. У меня для тебя есть кое-что – Драко протянул руку, в которой была... мантия... для нее(?). – Это мантия мамы. Она новая. Нарцисса ее... ни разу не надела.

– Драко, я не могу ее взять. Это память...

– Гермиона, пожалуйста. Она не была бы против.

– Я не... – девушка колебалась. Мантия была прекрасна. Только по ее виду было понятно, что она дорогая. А если учесть, что в это слово закладывалось не только материальное значение, то причин для колебаний только увеличивалось. Но парню, который просил, она уже не могла отказать, даже в этом. Она молча опустила голову, что означало согласие.

Слизиринец сначала раскинул черную ткань перед собой, а затем набросил ее на плечи девушке. Тонкие белые пальцы коснулись серебряных пуговиц с изображением семейного герба Малфоя. Магический аксессуар идеально подошел, на что Драко охнул от восторга.

– Она прекрасна, как и моя.

– Я твоя?

– Нет, твоя мантия прекрасна, как и моя.

– Малфой – глаза Гермионы округлились, и она уже схватилась за пуговицы, но он перехватил ее руки.

– Ты же сама говорила, что мне нельзя меняться так быстро.

– Я тебя ненавижу.

– А я тебя люблю.

– Ну все, ты напросился, я тебя...

– Если догонишь.

И снова они бежали теперь уже по светлым коридорам старинного замка и будили старые портреты заливистым смехом. В холле, их ждала Лейс с мантией для Драко. Он дал указания, что нужно сделать когда они уйдут, и когда в дом придут работники из Министерства. Как только эльфийка это услышала, глаза увеличились до такой величины, что казалось сейчас просто выпадут на пол, но Драко вовремя приказал прекратить истерику и приступать к работе. Гермиона решила ничего не говорить слуге, потому что «до свидания» означало бы, что она предполагает, что может вернуться сюда, а в это она не верила, потому следовало бы сказать «прощай», а этого ей не хотелось ни за что на свете, и даже пусть место, в которое она хочет вернутся, и Малфой-мэнор.

Уже взявшись за руки они вышли за дверь и направились к воротам. Только одно сказанное слово кого-то из них могло бы закончиться нарушением обещания Поттеру, нарушением правил и законов, бегством на край света – только он и она, и безразлично все вокруг, поэтому они молчали.

Чем ближе становились ворота, тем сильнее сжимались руки, а глаза видели только...

– Там никого нет – так тихо сказала Гермиона, будто боялась что громким звуком разрушит эту защитную стену, и для взора откроется отнюдь не пустота.

Драко взмахнул палочкой, металл заскрипел и створка ворот начала открываться. Но за ними... на самом деле никого не было.

– Здесь должны быть люди из Министерства. Здесь должен был быть Поттер.

– Значит, еще не время. Или Гарри не сказал... не сообщил... – она стала перед парнем и посмотрела в глаза – Драко, это наш шанс.

– Мы сами пойдем в Министерство.

– Не надо, Драко. Я свяжусь с ним... я... я отправлю ему сову. У тебя же есть сова, позови ее. Возвращаемся назад – голос дрожал от волнения, девушка развернулась и сделала уже шаг, но он стоял.

– Гермиона, не надо. Я должен это сделать. Ты бы могла остаться здесь, но тогда они не поверят что с тобой все нормально. Мы должны пойти вместе.

– Драко – взмолилась гриффиндорка, но он только притянул ее к себе.

– Лондон, Министерство магии, вход для посетителей.

Когда она открыла глаза, то поняла, что обратной дороги нет, они стояли практически у красной будки. Перед входом в ответственность и выходом из сказки.

По рассказам Гарри, она знала, что унизительный общественный туалет, который служил порталом при господстве Волан-де-Морта, был вновь заменен, точнее возвращен в ту же телефонную будку. И опять же от друга, она знала, как им воспользоваться.

Атриум встретил их, как всегда, своей активностью и многолюдством. В каминах, которые были вдоль стен и то и дело вспыхивал зеленый свет, в котором скрывались или выходили работники и посетители учреждения. И во всей этой суматохе, к ним, просто не было никому дела. Так и держась за руки, они подошли к охраннику (процедуру посещения Министерства уже знала Гермиона, не так давно она была здесь с Гарри).

– Палочки – сонно сказал пожилой колдун из-за своего стола и перевел резкость на надпись значка. – Мистер... Малфой(?) – Он резко подорвался с места, глаза нервно забегали, дрожащие руки выхватили палочку и бросили на весы, словно она обожгла его – 13 дюймов, каштан, волос водяного, в употреблении... 43 года?

– Это подарок – вмешалась Гермиона.

– Палочку нельзя подарить – поморщился охранник, на лбе которого появились капельки пота. – А кто Вы такая? – Он снова прищурился, чтобы разглядеть надпись на ее значке. – Ох, мисс Грейнджер, Вы у нас были недавно с Гарри Поттером.

– Можно – резко сказала она. – Куда нам дальше?

– Мне сказали, что здесь Вы можете появиться, но я...

– Куда? – Уже крикнула девушка. В ее глазах горела настоящая ярость. Никогда Драко не видел ее такой, да он даже не мог допустить, что она может быть такой.

– Гермиона – тихо сказал парень и дернул ее руку на себя, но она не отреагировала, не увела взгляда от палочки.

– Мисс Грейнджер, мне сказали, что Вы будете сопровождать посетителя, но я... не знал кого именно. Ваша палочка мне не нужна. Вас ждут в кабинете Министра. А эта палочка останется у меня, я должен передать ее в специальный отдел для выяснения всех обстоятельств – маленький колдун проговорил это так громко и с таким довольным видом, будто только что спас магический мир.

– Вы не можете...

– Пойдем – Драко быстро потянул ее в толпу.

Короткий, но громкий разговор привлек много внимания. Раствориться среди других людей в мантиях не удалось. Они расступались и пропускали странную пару вперед. Гермиону и Драко сопровождали взгляды и перешептывания, из которых вырывались отдельные фразы: «Это же Гермиона Грейнджер», «Подруга самого Гарри Поттера», «Она работала в Мунго», «Она поймала Малфоя?», «Простая ведьма поймала Пожирателя? Где авроры?», «Камер в Азкабане для всех Малфоев хватит».

– Не слушай их – шептал слизеринец, на что она только сильнее сжала его руку.

Оказавшись в маленьком зале, они заскочили в золотой лифт, что уже почти закрылся.

– Накинь капюшон – одним губами сказала гриффиндорка, надевая тоже, а краем глаза оглянув всех тех, кто ехали с ними. Слава Мерлину, до сих волшебников еще не долетела информация кто именно последними заскочили в лифт.

Этаж за этажом, они поднимались в верх, но присутствие посторонних ушей не позволяла поговорить. Вместе с ними на первом уровне вышли практически все люди. Наконец оставшись наедине, они сняли капюшоны и направились в поисках нужных дверей.

– Что с тобой произошло возле этого проклятого стола с охранником?

– Ненавижу Министерство – сказала она, не глядя на него.

– Ты же хотела здесь работать.

– Когда-то. В прошлой жизни. А сейчас оно может забрать у меня тебя.

– Гермиона, не ходи со мной – вдруг сказал Драко, остановившись перед массивной дверью, на котором большими буквами было написано «Министр Магии».

– Но я не смогу здесь просто стоять и ждать.

– Все будет хорошо. Ты мне веришь. Мы даже не прощаемся.

– Хорошо. Я подожду.

Парень развернулся, и она почувствовала, как рука, что сжимала ее руку расслабилась, а потом он резко отпустил ее тонкое запястье и толкнул дверь. Девушка осталась стоять в полном одиночестве в темном, холодном коридоре, стены которого, кажется, хотели зажать ее между собой.

– Мистер Малфой, какая честь – как только слизеринец переступил порог кабинета, Кингсли встал с кресла, которое было не менее шикарное, чем в кабинете Люциуса. – Признаюсь честно, не ожидал Вас так быстро.

– Министр, я думал, Вы будете ждать меня еще у ворот, с целой службой Аврората – ответил парень спокойным, уверенным и одновременно холодным голосом, в котором не было ни нотки той нежности, которая была минуту назад. Он не знал, как Министерство узнало, что девушка у него, и он даже не догадывался, насколько много они знают, по крайней мере, догадываются об их отношениях, но не хотел говорить с колдуном напротив именно так, но тон, каким его встретили, заставил защищаться. Хорошо, что Гермиона этого не слышит.

– Гарри сказал, что Вы придете сами. Не сомневаясь в его словах и характере мисс Грейнджер – на это Драко хмыкнул, но Министр продолжал, – я не видел необходимости отрывать сотрудников от важных дел, которых, к сожалению, еще очень много, даже после всего того времени, что закончилась война. Увы, слишком много магов были втянуты в игру, которой руководил один сумасшедший монстр.

– Министр Брувстер, мисс Грейнджер любезно сопроводила меня к Вашей двери и сейчас, живая и здоровая, ждет в коридоре. Я понимаю, что именно имеется в виду под занятостью Аврората, поэтому предлагаю переходить к делу, которое Вам так не терпится сделать.

– Как хорошо, что мы так быстро поняли друг друга.

Как только Драко закрыл за собой дверь приемной Министра, Гермиона сразу же пожалела, что отпустила его самого. Но она верит, хочет верить, что все будет хорошо. Он ни в чем не виноват. За время войны на нем нет никаких следов, которые вели бы в Азкабан, он не должен расплачиваться за поступки своего отца. Так он был Пожирателем, но он не выполнял задач, которые ему предназначались, он не убил Дамлдора, он спас их из горящей Выручай-комнаты, его мама спасла Гарри от смерти. Можно сказать, что она спасла магический мир, это она помогла им выиграть в войне, ценой своей жизни, она защитила их всех от верной смерти, если бы Волан-де-Морт выиграл. В чем он виноват? Даже её саму похитил не он, а эльфийка.

От безумных поисков причины, по которой Драко может пострадать, закружились голова и она оперлась о стену, чтобы не упасть. Но как только глаза прикрылись от усталости, как дверь позади громко хлопнула и из приемной выбежали... Гарри и Джинни.

– Гермиона – девушка бросила подруге на шею, – с тобой все нормально. Мы так долго тебя искали, как только ты исчезла из Мунго. Мы так волновались. Где ты была?

– В Малфой-мэноре – холодно ответила коротковолосая гриффиндорка. Она не хотела так грубо, но увидев таких родными для нее друзей, практически семью, она испугалась. Гарри все знал, и скорее всего, всю правду знала и Джинни. Поэтому для чего эти банальные слова о волнении и поисках? В ее глазах видно осуждение, за то, что подруга выбрала не ее брата, не “своего”, а врага.

– Герм, я видела то, что показывал Кингсли, но я не верю. Не верю, что ты могла быть с кем-то из того змеиного гнезда. Не верю, что твои улыбка, радость, были искренними. Скажи, что это была неправда.

– Что именно?

– Кто это был? С кем ты была целую неделю?

– Это был... – Гермиона посмотрела на Гарри. Никакой эмоции, только безучастное равнодушие. Она бы предпочла, чтобы он кричал, чтобы обвинял в предательстве, чтобы угрожал отказаться от дружбы, но только не молчал. Что скрывается за этим молчанием? – Джинни. Ты знаешь кто это был. Зачем тебе это слышать от меня? Я не буду оправдываться. Я не буду просить прощения у тебя.

– Я не верю – рыжая девушка отошла от той, которую думала, что знала.

– Во что, Джин, во что ты не веришь? В то, что можно любить всем сердцем, быть готовым ради этой любви на все? Быть готовым отдать свою жизнь ради человека, которого любишь? Наш последний разговор... ты помнишь? Все слова, что сказаны... тобой... мной... Неужели в них ты не видишь ответов на свои вопросы? Я не буду объяснять Вам свои поступки, не буду просить прощения. Я просто скажу – я счастлива! Впервые в жизни, по-настоящему. И за свое счастье я буду бороться. До конца.

И как только она это сказала, дверь приемной открылась. Девушка вернулась и даже сделала шаг, с надеждой, что сейчас выйдет ОН, скажет, что все нормально и они исчезнут куда угодно, только подальше отсюда, подальше даже от своих друзей, что никогда не поймут, не примут этот выбор, и это они только что доказали. Но из-за двери показалась лишь синяя министерская мантия, в которую был одет секретарь Кингсли.

– Молодые люди, Вас всех хочет видеть министр.

В кабинет Гермиона не зашла, а кажется влетела. Оглянувшись вокруг, она резко остановились – Министр... был... один...

– Мистер Кингсли, где он?

– Мисс Грейнджер, добрый день – тон темнокожего волшебника был полной противоположностью, тому, каким он говорил с Драко. – Рад, что с Вами все хорошо.

– Где Драко? – От того, что Гермиона назвала парня по имени, в голос и так спокойно, Джинни охнула, Гарри взял ее за плечи.

– Мистер Малфой там, где должен быть, по крайней мере, до выяснения всех необходимых обстоятельств. Он в Азкабане, и будет там до судебного слушания, которое будет назначено не ранее следующей недели.

Однако ни дальнейших ответов, ни объяснений, ни вопросов девушка уже не слышала. Земля начала уходить из-под ног, в ушах, словно колоколами, отбивалось «Азкабан, суд, следующая неделя».

О чем они говорили, сколько еще пробыли в кабинете министра, как оказались на Гриммо, она не помнила, но когда мозг снова начал соображать, то оказалось, что это знакомая кровать и стены, были в доме ее друга. Или кто они теперь?

Гриффиндорка заставила себя встать. Она была одета в то, что надела ещё в Малфой-мэноре. Но когда это было? Вчера? Даже не удосужившись зайти в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок, она отправились на поиски Гарри. Она прекрасно понимала, что помочь Драко выбраться самостоятельно ей не удастся. Ей придется кого-то попросить об этой помощи. Это точно не будет Джинни, которая скорее просто нашлет на нее свое любимое заклинание сглаза. Рон? Где он? Знает ли он вообще, что происходит, как отреагировал? Хотя, зная Рона, вряд ли его вообще посвятили в происходящие, если бы он знал правду, то сейчас все бы были заняты последствиями его осведомленности. Хотя, возможно, так оно и есть? Помочь скорее всего придется просить Гарри... Но согласится ли он, после всего того, что услышал и узнал... Возможно, только в память о минувших годах...

Гермиона беззвучно спускалась по лестнице, которые, слава Мерлину, были к ней также благосклонны и, удивительно, не скрипели. Но и звуков из нижних этажей также не было слышно. И кухня, и гостиная встретили ее тишиной и пустотой. Неужели она одна в доме? Они перенесли её сюда и оставили одну, точно зная, что самостоятельно ей отсюда не выбраться. Зачем?

– Гарри? – Сказала девушка своим привычным голосом. Тишина. – Гарри? – Чуть громче повторила снова. И снова тишина. Она бросилась к входной двери, но они были закрыты. – О Мерлин, за что мне это наказание? Чем я все это заслужила? – Вдруг закричала Гермиона и это был кажется крик души, который вырвался из ее груди и рта, подобно дракону-альбиносу, которого держали веками в глубоких пещерах Гринготтса, но в отличие от него, Гермиону никто не спасет, никто не подарит ее свободу, теперь она пленница безысходности и собственной беспомощности.

– Гермиона.

Ее кто-то звал. Это эхо. Но почему его слышно сверху, оно должно манить ее вниз? Как зомби она пошла в сторону этого эха, которое впрочем не повторялось больше. Оказавшись на третьем или четвертом этаже дома она остановилась.

– Эхо, где ты?

– Гермиона, я здесь, в комнате Сириуса.

Такой родной голос, что звучал так близко, сразу же вывел её из ступора и какого-то помутнения. Это уже когда-то было. Примерно год назад. Когда они скрывались здесь после побега со свадьбы Билла и Флер. Сейчас она зайдет в комнату с полным беспорядком и на кровати будет сидеть ее друг. И они будут говорить... Это сон?..

– Что ты сделал с комнатой? – Сказала Гермиона, когда зашла и увидела вокруг не неожиданный хаос, а идеальный порядок. Гарри сидел на кровати, а перед ним стояли... подарки, которые она же дарила ему.

– Я ее убрал – спокойно ответил парень и оглянулся вокруг.

– Но ты же не хотел... Ты говорил, что оставишь все так, как было при нем.

– Рано или поздно все надо приводить в порядок – он посмотрел на девушку. – Плохо выглядишь. В зеркало ты не смотрела – это звучало как утверждение, и ей ничего не оставалось, как покачать головой в знак согласия.

– Как ты это сделал? Или это все Джинни?

– Нет, я сам. Утром. Я, как и всегда в трудные для себя минуты, захожу сюда в поисках ответов и сегодня решил, что пора что-то менять.

– Это все из-за меня? – Чуть приглушенно спросила бывшая «героиня войны», хотя ответ знала заранее.

– Гермиона, как быстро мы повзрослели. Тебе не кажется, что мы не заслужили такой участи?

– Возможно. Не знаю.

– Присядь – он рукой указал на место рядом с собой.

– Гарри, а где Джини? – Осторожно спросила она и хотела добавить «и Рон», но передумала.

– Дома. В «Норе». Мы немного поссорились.

– Почему? Это же не из-за меня?

– Извини, но теперь я тебе не буду врать. Именно из-за тебя.

– Гарри, я не хотела... Почему? Как?..

– Спокойно. Джинни просто прекрасная девушка. Она вспыльчива, но отходчива. А еще, мне кажется, что она немного ревнивая. Хотя, возможно, это говорит мое самолюбие.

– Гарри, о чем ты?

– Гермиона, тогда на Рождество, у могилы своих родителей, я пообещал им и себе, что не позволю ей, Рону, а самое главное, тебе страдать. И я сделаю все возможное, чтобы компенсировать те потери, которые ты понесла, дружа со мной – она хотела его перебить, но он не позволил. – Нет, теперь ты послушаешь, все то, что я хочу тебе сказать. Ты была и будешь для меня семьей, которой у меня никогда не было. Я обязан тебе многим, что жизни не хватит, чтобы наверстать. Ты же жизнь мне и спасала, и сколько раз. Простое «спасибо» здесь просто не уместно. Когда я видел тебя в чужих воспоминаниях, то не мог поверить в их правдивость. Даже оказавшись в том доме, я не мог заставить себе верить. Но твой рассказ, а самое главное то, какой ты была рядом с ним, вернула мне память и способность думать. Снейп, который всю жизнь любил мою маму. Две мамы, которые во имя материнской любви отдали свою жизнь. Неужели, все было зря? Знай, мы с Малфоем никогда не станем друзьями. Пусть я уже давно и не ненавижу его, но видеть его рядом с тобой я не смогу спокойно, по крайней мере так быстро, ну наверное, совсем не скоро. Я желаю тебе только счастья, и если оно у тебя будет только рядом с ним, то я сделаю все возможное от себя, чтобы поддержать тебя, вас, в этой тяжелой борьбе. Извини, я не совсем хороший оратор. В голове, еще много мыслей, но я не могу сформировать их в нормальные слова. Я...

– Спасибо – перебила его Гермиона и, сдерживаясь из всех сил, чтобы не заплакать, обняла друга.

– Ты можешь не сдерживаться, у меня есть салфетки.

– Нет, я пообещала Драко, что не буду плакать. Он не любит, когда я плачу – Гарри приподнял брови от удивления, ему явно еще долго придется привыкать к подобного рода откровениям от подруги. И пытаться поверить, что эти слова – правда. Но ради нее, он готов. Так же, как она ради него готова была пожертвовать всем по сей день.

– Ну раз такое дело, то быстро иди в душ, приводи себя в порядок и будем решать, как нам освобождать того «хорька» из Азкабана. Опыт в судебных делах в Министерстве магии у меня есть, а еще я сам Гарри Поттер, герой войны, мальчик-который-выжил, причем два раза. Кто откажет мне? – Он резко вскочил с кровати и направился к двери. – Но если ты расскажешь тому противному слизеринцу о нашем разговоре, я буду все отрицать и не буду с тобой говорить. Никогда. Возможно, письмами, хотя нет, ты будешь проверять их на ошибки. Значит буду посылать только Патронуса, который сначала будет говорить Малфою, что я его ненавижу, а затем будет передавать информацию для тебя – он оглянулся на девушку, которая продолжала сидеть на кровати и улыбалась сквозь слезы, которые все же не держались и сбегали по лицу – Ну все, теперь он пошлет в меня какое-нибудь заклятие, за то, что я заставил плакать его любовь. Ты действительно Гермиона Грейнджер, героиня войны, подружка самого Гарри Поттера? У меня не было такой плаксивой подруги.

– Гарри, я тебя сейчас прибью.

– У тебя нет палочки – бросил ее парень, но тут же осекся, поняв, что, наверное, уже перегнул палку.

– Я к тебе доберусь и без нее – Гермиона резко подорвалась с места и побежала за другом. Он немедленно бросился вниз по лестнице.

Дом наполнился криком и смехом. Они оба понимали, что теперь начинается новая борьба. Борьба против системы, которая сложилась и которую они хотят нарушить. Но тот новый уровень странной дружбы, на который они вновь перешли, дружбы, граничащей с пределами неприличия для отношений между парнем и девушкой, но только для других. А для себя они знали, что этот предел незыблемый, эта связь непонятная, но святая. Они сделают все возможное, чтобы каждый из них был счастлив. И Великий Мерлин, помоги, чтобы на пути к этому им не пришлось принести эту дружбу в жертву.

Уже во время завтрака, Гарри рассказал, как Драко оказался в Азкабане. Рассказал о том, что, после измены Дементоров, они больше не были стражами тюрьмы. Теперь это скорее напоминало обычную маглловскую, классическую тюрьму, на которую, вместо высокого забора, колючей проволоки и тока, были наложены специальные чары, которые защищали ее как от магического влияния извне, так и изнутри. Рассказал о том, как Рон узнал правду и где он сейчас. Рассказал о ссоре с Джинни, которая сказала, что не понимает такого поступка подруги, но поддержать на слушание придет.

До конца дня, как, в принципе, на протяжении всей недели, они собирали всю информацию, которая касалась Драко, его дела, обдумывали возможные варианты исхода дела, перечитывали горы книг Магических законов и последствий их нарушений. Они даже получили короткую возможность пообщаться с директором Дамлдором, который, как оказалось, имел копию своего портрета. И все это, общение и легенды, зачем ему это нужно, Гарри делал сам, не вмешивая Гермиону, не оглашая правду, которая для других была прежде всего предательством магического мира, по крайней мере, пока.

Сама же гриффиндорка видела, как другу трудно, как он пытается скрывать некоторые мысли и эмоции, как он ждет до поздней ночи Патронуса, в ответ к тому, что посылал сначала сам. Иногда у нее возникало желание просто уйти, оставить все как есть, лишить друга этих вынужденных мучений, но мысли, которые летели в сторону высоких черных стен Азкабана, в сторону маленького домика среди волн и твердая решимость не плакать, верить, что «все будет хорошо», не позволяла опускать руки, не позволяла «прощаться».

И вот, в вечер перед решающим днем, они сидели на кухне с опустевшими давно чашками и молчали. Больше не было ни слов, ни желания говорить о том, что их ждет уже завтра. Как вдруг комнату осветила серебристая лошадь-патронус, которая голосом Джинни проговорила:

«Мы будем завтра все. Все! Слышала, Гермиона? Но сочувствовать тебе при встрече с Роном я не буду. Ты сама этого захотела. Гарри, ты должен уложить ее сейчас же спать и утром привести ее в полный порядок. Мой братец должен увидеть, кого именно он потерял, а проклятый хорёк должен понять, что вместе с Гермионой ему придется терпеть и всех нас. Люблю тебя. Вас. Спокойной ночи».

Лошадь растворилась. Гарри посмотрел на девушку, которая снова не сдержала слезы и тихо стирала их с бледного лица, а губы шептали «спасибо». Парень пожал плечами и неожиданно крикнул.

– Ты слышала! Быстро спать. Ибо тебе завтра наслаждаться долгожданной встречей, а мне готовиться к долгой и мучительной мольбе хотя бы о поцелуе, не говоря уже о большем.

– Гарри!

– Гермиона, мы рано повзрослели.

– Ты невыносим.

– Ой, ты не лучше! И упаси Вас Мерлин поссориться с Малфоем!

Привет всем моим читателям. Каюсь за задержку, глава была готова чуть раньше, но я в последний момент передачи её на проверку, передумала и... переделала. Решила, что суд не может пройти тихо и коротко =)

Как всегда, жду Ваших комментариев =)

====== Глава 34 ======

Серый потолок, холодный душ, зеленый чай, подгоревшие тосты, «капец, как вы это делаете каждый день», «как хорошо, что я парень и мне не нужно делать эти всякие женские штуки с волосами, одеждой, лицом», трансгрессия, лифт, коридор, огромные двери.

– Ну, что заходим? – Голос Гарри словно вывел Гермиону из какого-то странного транса, в котором она находилась от момента когда глаза открылись в это самое тяжелое утро за всю ее жизнь.

– Да – сказала она, но вышло не так уверенно, как хотелось.

Толкнув дверь, они сделали шаг. Перед взором открылся большой зал с множеством скамеек, на которых уже сидело не менее полусотни человек. Они уже были здесь, но сегодня это место было другое. Пусть высоко под потолком не было Дементоров, пусть комната освещалась намного ярче, но то количество знакомых лиц, глаза которых уставились на вошедших и осознание причины их присутствия здесь, сковывало тело, разум и голос.

– Пойдем, я рядом – тихо сказал парень, взяв девушку под руку, а она покорно пошла за ним.

Они спустились в низ комнаты-зала, которая чем-то напоминала Колизей, или цирк, или театр (хотя вряд ли хоть один человек, который сейчас находилась здесь, знал, что это такое, но одно точно, что всех они ждали яркого представления). Посередине «арены» стояло кресло, которое, на удивление было без подлокотников, которые должны приковать к себе цепями руки сидящей в ней жертву или точнее, главного героя этого действа. Как бы тихо ни пыталась ступать Гермиона по каменной лестнице, звук ее шагов отражался от стен, возвращался к ней и оседал в голове тяжелым, громким эхом.

В самом низу, их ждала пустая лавка. Пара друзей сразу же поняла, что это их место. А прямо перед ними, на чуть завышенном пьедестале была тумба, за которой, как они уже знали, должен был сидеть управляющим всем этим, и скорее всего это должен быть Министр Магии, а те лавки, что полукругом поднимались вверх, очевидно, были для членов Визенгамота.

Как только девушка присела на свое место, она сразу же закрыла глаза. Единственной просьбой, мантрой, которую она повторяла снова снова, было желание открыть глаза и понять, что это все лишь сон. Она почувствовала, что кто-то касается ее плеч, неужели это действительно сон и ее просто будят. Но когда глаза распахнулись, она увидела, что все вокруг жестокая реальность, а касается ее Гарри... Гермиона повернула голову и подняла взгляд вверх... На нее смотрела Джинни, а возле нее... сидела Флер, Билл, Джордж, Молли, Артур, между ними был... Рон. На скамейке выше были Луна и Невилл, Профессор Макгонагалл, Андромеда Тонкс, Хагрид, который занимал добрую половину всей скамейки. Еще выше, были другие незнакомые лица, а на самом верху, в самом углу, на определенном расстоянии от своих соседей, сидели... Панси Паркинсон, Блез Забини и Теодор Нотт.

Захотелось закричать! Кричать во все горло, до хрипоты, до немоты. Зачем они здесь? Что они хотят увидеть? Справедливое наказание? Раскаяние? Или они здесь, чтобы доказать, что невозможно изменить то, что сложилось веками и какая там «любовь, судьба», это просто игра и хорошо отрепетированное представление, красивое окончание войны, эпилог, громкие аплодисменты, поклоны и красные шторы. Хотя почему красные, темно-фиолетовые с вышитыми буквой «В», и сейчас эти «шторы» заходят друг за другом и рассаживаются на предназначенных для них местах.

Ну что же, Акт Первый.

Тишина, которая и так наполняла комнату стала гнетущей и тяжелой. После всех членов Визенгамота, вышла маленькая колдунья в такой же фиолетовой мантии, разве что немного светлее. Она сразу же присела за столик, стоявший впритык к месту Верховного суда, и за которым когда-то пришлось сидеть самой Гермионе. А потом в зал спустился сам Министр Магии – Кингсли Брувстер. Никогда ещё, гриффиндорка на первой лавке, не видела его таким – словно не было тех лет, когда они виделись на Гриммо, на заседаниях Ордена, на вечерних посиделках за чаем, даже во время последней битвы, даже тогда, когда она была в его кабинете с просьбой помочь найти родителей. Сейчас его лицо не выражало ни эмоции, темнота черной кожи подчеркивалась такой же темно-фиолетовый цвет его мантии, но по сравнению с другими, она поблескивала миллионами звездочек. Карие глаза излучали холод, который достигал самых глубоких долек сердца и внушал уверенность, что прошлое осталось в прошлом, а он Министр Магии, Глава судебного слушания над бывшим Пожирателей, и все будет по справедливости.

– Введите подсудимого – прогремел голос.

Сердце Гермионы сжалось. Сейчас она увидит его. Как он провел последнюю неделю, что ел, спал ли? Что сделает, когда увидит всех этих людей... и её? Наконец из-за спин показался высокий колдун в черной мантии в пол и капюшоном, что прикрывал даже лицо. Это был Дементор, от которого не веяло холодом и который не мог высосать из тебя эмоции и воспоминания, но это не делало его менее пугающим. Сразу же за ним, шел он... Драко Малфой, ее любовь, ее жизнь, ее судьба. Он, неожиданно, выглядел, можно сказать, что нормально(?) – на нем была та же черная рубашка, черный костюм, туфли, бледное лицо, что не выражало эмоций, но каждая его черта подчеркивала его аристократичность и гордость. Хотя глаза... они были, непривычно уже, пустые и холодные, худоба, которую девушка увидела, как только оказалась в тот вечер в Мэноре и потом незаметно исчезла, снова вернулась, и... волосы... они стали короче, а платиновый цвет стал каким-то грязным. А еще, он смотрел куда угодно, но только не на нее.