Текст книги "Пророчество крови (СИ)"

Автор книги: Dram_Meri

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 41 страниц)

Должна! Вот только сначала сотрет из памяти этот взгляд… и эти необычные глаза…

Наступил день игры. Все вокруг волновались, но поведение Рона, которое менялось ежесекундно, раздражало и местами даже бесило. Не особенно способствовала для расслабления и погода. Легкая изморозь проникала под мантию и бродила по телу. Расположившись на любимом месте гриффиндорской трибуны, Гермиона стала ожидать начала. Она была просто уверена в победе своего факультета, потому что сама видела, как Гарри подлил Рону в сок свою настойку удачи, потому глазами искала ловца команды Слизерина. И вот метлы, со своими наездниками уже взлетели, но Малфоя не было.

– Где Малфой? Почему он не играет?

Однако никто так и ответил на её вопрос. Все были захвачены игрой. А Лаванда Браун даже чуть не выпала с трибуны, когда Рону удалось отбить квоффл. Почему-то раньше за девушкой не наблюдалась такая азартность? К чему бы это? И вот, триумфальная победа – крики, радость! Но мысли Гермионы были далеко. Поведение врага – странное.

Спустившись вниз, она направилась к друзьям.

– Поздравляю! Мальчики, игра была просто замечательна! Рон, ты отлично справился, не смотря на то, что так боялся, – на одном дыхании выпалила девушка, и, взглянув на Гарри, приподняла бровь.

– Гермиона, ты действительно рада? Почему же я тогда не слышал твоих обычных криков радости из трибун? – это было сказано так грубо, что у подруги отнялся язык. Она резко повернула голову и посмотрела на друга. Рон никогда еще не проявлял такую агрессию в её сторону. Больше ничего не сказав, он пошел прочь.

– Что я такого сказала?– непонимающе спросила девушка, смотря на удаляющую спину.

– Я тебе позже расскажу, – махнув рукой, сказал Гарри, а немного тише спросил, – ты видела, что Малфоя не было? Я же тебе говорил, что здесь что-то не то. Говорят, что он заболел, но я не верю.

– Гарри, ты знаешь, – снова посмотрев на друга, Гермиона сделала к нему шаг и так же тихо продолжила, – мы как-то столкнулись с ним в библиотеке, он что-то искал в архиве. А потом сказал, чтобы я за ним не шпионила. Это действительно странно.

– Что? Почему ты нам не рассказала? Когда это было?

– На днях. Я забыла, – отмахнулась девушка. – Я совсем случайно его увидела, а он… Ты что, не знаешь Малфоя?

– А я тебе о чём говорю? Он странно ведёт себя в Большом зале, на уроках, не играет в квиддич, даже против нас. За ним надо проследить, – не унимался Гарри.

– Давай только не сейчас. Ты оказал большую услугу Рону, поделившись своим Феликс Фелицис, потому пошли, надо отпраздновать его успех.

– Я ничего не подливал, я красиво всё подстроил. Смотри, даже ты поверила. А ему надо было дать немного уверенности, в себе.

– Как ты мог?

– Но сработало же, – смеясь, подмигнул парень.

Друзья разошлись. Гарри пошел переодеваться, а Гермиона в гриффиндорскую гостиную. Факультет уже гулял на полную. Все смеялись, танцевали, пили сливочное пиво (Где они только взяли его в таком количестве? – спросила она себя как староста). В любимом углу сидел Рон, а на его коленях была Лаванда и они... целовались? И это точно не были поздравительные поцелуи... Да они сейчас съедят друг друга! Его руки ощупывают её спину, её рука у него в волосах, другая…

К горлу подступил ком, глаза защипало. Надо уйти! Но ноги словно приросли к каменному полу, словно превратились в такие же каменные глыбы, и она просто не в силах больше сдвинутся. Нельзя смотреть! Но отвести взгляд от жадно целующейся пары она тоже не могла.

Почему сердцу так больно? Почему душу просто выворачивает наизнанку? Рон – друг, подросток у которого просто переходной возраст и ему это необходимо, и если ему не может это предложить она…

Стоп! Она точно ничего не может ему предложить кроме дружбы. Рон – друг! Только друг! Голову словно пронзило самым сильным зарядом тока, словно окатили самой холодной водой на свете, словно заехали пощечиной, от которой даже каменные ноги превратились в пыль. Гермиона сорвалась с места и выбежала из гостиной. Портрет за спиной так хлопнул, что дама в нем закряхтела и недовольно забурчала, но девушке впервые было все равно. Она, не взирая на пелену слез, бежала по ступенькам вниз, губы немо шевелились в одном слове «друг, друг, друг». Пролет начал поворачиваться в другую сторону и она, спрыгнув с последней ступеньки, оказалась в коридоре.

Девушка прислонились к холодной стене и закрыла руками глаза. Рон друг! Как она могла только допустить подумать о чем-то большем. Ни его, ни Гарри, она никогда не рассматривала как своих потенциальных парней, да и они никогда не воспринимали её как девушку. И этому прекрасное подтверждение год Турнира Трёх Волшебников, когда они до последнего сомневались, что её кто-то может пригласить на тот чертов бал, а в конечном результате Рон выдал «Гермиона, ты ведь тоже девушка!». Да неужели? Неужели, Рон только тогда увидел в ней противоположный пол? Но судя по его поведению дальше, видимо, он давно забыл свое умозаключение.

Но сейчас… Почему когда она увидела его в чужих объятиях (вот и ответ на вопрос откуда растут ноги азартности Лаванды), ей стало так не по себе? Возможно, потому что они просто становятся старше и у них появляется другая жизнь, помимо дружбы. Гарри и Чжоу. Гарри и Джинни (она видела, что между ними что-то происходит, пусть они сами еще этого не признали, это дело времени). Рон и Лаванда. А что Гермиона? Гермиона и книги. Гермиона и обязанности. Кто-то может сказать – Гермиона и Крам. Да что вы знаете об этом…

Вдруг в глубине коридора послышались шаги. Кто-то шел. Но как только она сделала шаг, чтобы снова бросится бежать, в свете факела показался Гарри.

– Гермиона? Почему ты не в гостиной. Что-то случилось? Эй, ты же плакала…

Девушка спешно начала тереть глаза. Пара секунд, и из палочки вырвалось несколько огоньков, которые тут же превратились в миниатюрных ярких птичек, которые стали кружиться над головой.

– Гарри, все нормально. Я здесь колдую, тренируюсь, вот недавно прочитала– это птицы счастья, приносят радость в грустные минуты.

– Что такое, подруга?

– Говорю, все нормально. Там просто очень шумно, а еще Рон, – голос изменился, – почему он на меня наорал?

– Он... сегодня кое-что узнал о тебе.

– И что такого интересного, что так разошелся?

– Джинни, совсем случайно, когда они ссорились, сказала, что ты целовалась с Виктором Крамом, а он еще ни с кем.

– Что? – Гермиона от злости топнула ногой. Повернувшись на 180 градусов, она сделал шаг и начала подниматься по ступенькам вверх. Друг пошел следом.

Ну как может быть такое совпадение? Вот только что она вспоминала тот злосчастный бал и её отношения с Виктором (хотя какие там отношения), а тут оказывается, что весь сыр-бор именно из-за этого. Но если равнять то, что было у нее и то, что она увидела там в гостиной… – Да когда это было! И это же был секрет, ну, Джинни... – птички над головой сильнее затрепетали крылышками, и она пошла ещё быстрее. – И какая, в конечном итоге, Рону разница с кем я целовалась?

– Значит, все же есть.

– Перестань, мы с Роном друзья и ему, так же как и мне, должно… – но дальше она не договорила, лестница снова поменяла свое направление и их взору открылась, как говорится, «картина маслом» – возле стены стояли две фигуры и очень страстно целовались и обнимались. Кто это, было понятно. Рон прижал Лаванду к стене, а она терлась об него ногой.

– Ну, вы меня простите, но смотреть на это – увольте! – гневно сказала Гермиона.

Пара замерла в той же позиции. Девушка резко развернулась и побежала вниз по ступенькам (благо, они, кажется, только и ждали, пока от них отвернется Гарри). В глазах снова появились слезы, а птички, затрепетали ещё быстрее.

– Что? – непонимающе спросил Рон Гарри.

– Да нет, ничего, продолжайте, не буду вам мешать, – махнув рукой, на выдохе сказал Гарри и, пройдя мимо друга со спутницей, пошел к портрету Пышной дамы.

Девушка бежала вниз, соскочив с последней ступеньки, она повернула в коридор, который появился словно из стены. Странно, но ей показалось, что раньше она тут не была. Выручай-коридор? Гриффидорское любопытство взяло верх над бурей эмоций, и она сделала несколько шагов в темноту. На улице была ночь, и она знала, что не имеет права быть за пределами гостиной, даже будучи старостой (в это время?) и тем более, в неизвестном доселе коридоре, но и желания возвращаться не было. Надо надеяться, что пронесет. Вдруг навстречу выскочила кошка. Значит, где-то рядом был Филч. Не пронесло… Еще не хватало разборок сейчас. По левую руку, слово по заказу, оказались двери. Иного выхода нет. Девушка вскочила в пустой, кажется класс, в котором они раньше не занимались.

– Коллопортус! – тихо сказала Гермиона, направив на дверь палочку. За дверью послышался знакомый противный голос:

– Что такое, Миссис Норрис, там кто-то есть? Да нет, это просто птичка. Кыш, кыш отсюда. Миссис Норрис, это не настоящая птичка, наверное, забыли расколдовать гнусные дети после урока. Пусть себе летает. Пошли дальше – шаги начали отдаляться.

Гермиона выдохнула. Теперь можно расслабиться. Слезы снова вернулись, и птички сильнее затрепетали крыльями. Она оперлась спиной к дверям и посмотрела в темноту, в которой был погружен класс.

– Почему ты плачешь, Гермиона? Они ведь просто твои друзья. Друзья – парни. И это случилось бы рано или поздно. А ты просто девушка, у которой все впереди, – сказала она сама себе в слух, а после небольшой паузы, добавила, – и у меня тоже будет личная жизнь… скоро…

– Ну, на это я вряд ли бы надеялся, скорее… никогда, – ещё более знакомый и в этот момент такой ненавистный голос прогремел словно гром, хотя и говорил владелец голоса тихо. Привычно насмешливый, надменный и с издёвкой тон обдал горячей волной, от чего щеки, кажется, вспыхнули как спичка (к счастью, этого не было видно). Это слишком личное, чтобы об этом кто-то узнал, тем более тот, кто находится где-то в темноте. Девушка замерла, казалось, что если она больше ничего не скажет, не сделает ни движения, это окажется просто ошибкой, игрой воображения.

– Что, Грейнджер, никто не хочет тебя? Оно и не удивительно. Ты своей грязной кровью отпугиваешь всех, как дементор.

Увы, все было слишком реально, чтобы оказаться выдумкой. И сразу же, как и всегда в таких случаях, сработал защитный механизм.

– А ты с ними встречался? Что, был у папочки, Малфой? Люмос! – голос мгновенно стал льдом, слезы исчезли.

– Погаси свет и замолчи! Ты не имеешь права говорить о нём, – голос напротив пугал и, кажется, начал приближаться, – это из-за вас он очутился там, хотя должно было быть наоборот. А ты... Тебя– то и захотеть может только дементор.

Парень действительно приближался. Из-за блеклого света из палочки, она уже видела тень и блеск глаз. Всё как во сне, хотя теперь она знала, наверняка, кто подходит.

– Стой! Не подходи ближе. Что ты здесь делаешь? – уверенность, с которой она старалась говорить, таяла, словно лед на летнем солнце. Закоулки памяти породили не ведомый до сегодня страх перед этим парнем.

– А какое тебе дело? Я сказал погасить свет, – никогда раньше она не слышала его таким злым и впервые опасным.

– А я тебе говорила не приказывать мне, я тебе не твои слабоумные друзья, и не твоя подружка-вертихвостка Пэнси – мозг Гермионы работал словно механизм, который не мешало бы смазать маслом. Она все понимала, старалась держать все под контролем, но что-то было не так.

– Еще одно слово и я...

– Что? – гордая гриффиндорка вскинула голову. Она не могла позволить чтобы он увидел её страх перед ним, который своими липкими щупальцами уже пробирался к горлу, биение сердца ускорилось в три раза, птички трепетали крылышками, но она старалась соблюдать хладнокровие. – Убьёшь? Вам пожирателям ведь все можно, да? Продолжаешь идеологию папочки и больного на всю голову вожака полукровки – чистокровность мира превыше всего!

– Откуда ты знаешь о Темном Лорде? – такого Драко точно не ожидал. Он остановился в двух шагах от девушки.

– Я много чего знаю, не твои ли слова, что я – книжный червь? – такая реакция добавила хоть небольшой, но все таки уверенности.

– Такого в книгах не пишут, – чуть спокойнее сказал слизеринец.

– Значит, не в книге прочитала, – выплюнула девушка и хотела развернуться, чтобы уйти, чтобы не позволить страху снова вернутся.

– Стой! Я не разрешал тебе идти – резко кинул Драко. Буквально за один шаг он оказался рядом и его рука с оглушающим грохотом (как показалось Гермионе) обрушилась на дверь практически в пару сантиметров от головы Гермионы.

– Чего? Тебе повторить о друзьях? – шок от происходящего закрутил шестеренки в голове гриффиндорки. .

– Я тебя предупреждал не шпионить за мной, но ты, я вижу, плохо слышишь? – глаза парня пылали черным огнем.

– А ты, я вижу, уже здоровый? Где ты был во время игры? Почему ты не играл? – желание знать ответы на все свои вопросы заставило посмотреть в глаза напротив. Возмущенность от того, что её заставляют делать что-то без желания заполнило каждую клеточку тела.

– Какое тебе до меня дело? Столько вопросов... Значит, я прав, и ты за мной следишь.

– Малфой, не многовато ли чести для такого, как ты? В библиотеке я натолкнулась на тебя чисто случайно, я думала, в архив, кроме меня, никто больше не ходит. А у тебя что, есть причины бояться чужого внимания? – девушка направила кончик палочки на лицо собеседника, чтобы лучше разглядеть эмоции.

– Я просил погасить свет, – снова рявкнул Драко, и, подняв левую руку в её сторону, хотел отвести палочку, направленную на себя.

– Убери от меня свои руки, – Гермиона резко дёрнулась и махнула своей рукой ему по руке.

Он заметно вздрогнул. Правая рука резко легла на место удара. Глаза снова вспыхнули гневом. За какую-то секунду, он прижал девушку за плечи к дверям и прошептал в ухо:

– Никогда не касайся меня – сказал Драко.

Опасность, что таилась в каждой сказанной букве, парализовала, но Гермиона, не принимая во внимание ни боль в спине и плечах, ни безумного стука сердца, чуть повернула голову и став на цыпочки прямо на ухо прошептала:

– Так это правда... ты стал одним из них.

Так же внезапно парень опустил свои руки и отступил от неё. Огонь все ещё горел в глазах, но выражение лица изменилось.

– Что ты об этом знаешь, грязнокровка?

– Мне тебя жалко, Малфой. Это ТЫ никогда больше не приближайся ко мне. Оппуньо! Алохомора!

Стая птичек набросилась на голову Драко, и пока он отбивался от них, Гермиона выбежала из класса и помчалась назад к ступенькам, а потом и к входу в гостиную своего факультета. Перед портретом она остановилась и выдохнула. Здесь безопасность. Здесь он её не догонит.

Девушка резко повернула голову назад. Позади было тихо. И с чего это вдруг она подумала, что он пойдет за ней? Мысли снова вернулись в тот день, когда она услышала пророчество. Мерлин, это ошибка!

– Нелепая ошибка!

– Пароль неверный. Милочка, а не поздновато ли Вы возвращаетесь? – сказала пышная дома, что была явно не довольная тем, что потревожили её сон.

– Я староста, – буркнула Гермиона и сказала пароль.

Портрет открылся, и она проскользнула внутрь. Праздник продолжался. Стараясь быть незаметной, гриффиндорка попыталась пройти к спальням, но по пути ее схватила за руку Джинни:

– Где ты была? Тебя искал Гарри.

– Нигде... то есть в коридоре, пряталась от Филча. Прости, я пойду спать.

Как только Гермиона оказалась в своей спальне, тишина, что там царила превратилась в её маленький ад. Дав волю эмоциям, что бурлили внутри, она тут же почувствовала, что по щекам бегут горячие слезы. Слишком много всего. Слишком трудный день.

Игра, которую она с последних пор почему-то ненавидит. Грубость Рона, что впервые вышла за рамки их дружеских отношений. Несправедливые обвинения, что довели её к настоящей истерики. Да она от стресса просто забыла где оказалась, а ведь Историю Хогвартса она брала когда-то для легкого чтения. И придумала только – Выручай-коридор! Обычный коридор, а класс незнаком, потому что она просто не изучала маггловидение.

Но закончиться этот безумный день просто не мог нормально. Стычка с врагом, что открыла ужасную тайну. Малфой – Пожиратель смерти… Теперь, она знает это точно…

Но неужели он захотел стать им добровольно? А что если нет? Что если его заставили? Люциуса нет, мать не выглядит серьезным защитником сына. Что если это наказание?

Ну, вот, опять! Какое ей дело до него? Проклятый хорек! Да он заслужил это! За все её страдания, за все издевательства над Роном и Гарри. Проклятое пророчество! Ну почему именно она должна что-то там почувствовать?

Что-то там почувствовать… Почувствовать Малфоя. Гермиона замерла. Уже во второй раз он касается её, и второй раз с ней что-то происходит. Какие-то абсолютно новые эмоции. Что это? Страх? Сегодня она, наверное впервые, увидела его другим. Или, это жалость. Ведь ей, действительно его жаль. Где-то в глубине души, где-то очень глубоко в себе, она не желает ему такой доли. Ему удалось её, по настоящему, напугать, но мурашки, что покрывают все тело и сейчас, стоит только вспомнить последние секунды их неожиданной встречи, явно не от страха.

Тогда что это?

====== Глава 4 ======

Приближалось Рождество. Хагрид принес ёлки. Всё вокруг ожидало праздника. Но трио, не так давно «всегда вместе», дружило парами – “Гарри-Рон” и “Гарри-Гермиона”.

Девушка для себя поставила грубое табу на размышления о том вечере и старалась даже не смотреть в слизеринскую сторону. Друзьям она объяснила своё странное поведение тем, что друг не имел права срываться на ней, а то, что было раньше – только её дело. Рон же, этого понимать не хотел, или, по крайней мере, так это показывал и твердил другу, что “ему безразлично с кем Гермиона была и с кем будет”, но на самом деле Гарри догадывался, что тот начал встречаться с Лавандой, чтобы отомстить подруге, хотя этого вслух он вряд ли скажет. Попытки как-то сгладить отношения друзей были напрасны. А сами они откровенно поговорить не хотели.

При каждой возможности Рон и Лаванда подчёркивали серьезность своих отношений, и эта показная игра, по крайней мере, со стороны парня, бесила ещё больше. А ко всей этой неразберихе, ну очень не вовремя, добавилась традиционная Рождественская вечеринка у Слизнорта для клуба «избранных». Чтобы в отместку позлить друга, Гермиона пригласила пойти вместе с ней Кормака Маклаггена, о чём позже и пожалела, но другого выхода не было.

Вечер был в полном разгаре, именно так могла судить гриффиндорка из своего укромного местечка за полупрозрачной шторой, прячась от своего условного партнёра, как вдруг началась какая-то суматоха. С другого конца комнаты послышался, а потом и показался Филч, который кричал и тянул в зал за ухо… Драко Малфоя(?). Вид у парня был ужасен – руки и лицо были исцарапаны (ну это работа её птичек), он стал худее и ещё более бледнее, словно только что очухался после какой-то тяжелой болезни.

Тут же, в ворохе громких слов и эмоций, откуда-то появился Снейп и приказал парню покинуть вечеринку, и, хотя профессор Слизнорт предложил остаться в честь праздника, декан Слизерина твердо подтолкнул своего ученика к выходу.

Любопытство гриффиндорки снова взяло вверх и подтолкнуло девушку на несвойственный ей поступок – она решила проследить за парочкой, которая с таким спехом покидала вечеринку. Во-первых, это вообще было странно, что Драко Малфой (которого она, кстати, кажется, и не видела вообще в последние дни) мог «ошиваться», как сказал Филч, там, куда его не приглашали, а во-вторых, Снейп не позволил остаться своему любимому студенту, даже после того как тому было предложено.

Учитель с учеником остановились в большом коридоре напротив окна. Гермиона спряталась за колонной и была не совсем близко, но здесь её точно не было видно, а если не дышать, то будет слышно разговор – лучше и не пожелаешь.

– Послушай меня, Драко. Я хочу тебе помочь, – начал профессор зельеварения.

– Мне не нужна ваша помощь, – спокойно ответил Малфой.

– Я пообещал твоей матери, что буду защищать тебя. Я дал Непреложный обет, – Снейп словно не слышал парня.

– Зря дали. Повелитель поручил эту работу мне, и я всё сделаю, чтобы её выполнить. А вы, просто хотите украсть мою славу.

– Что?

– Еще раз повторяю. Мне. Не. Нужна. Ваша. Помощь! – Зло прошипел ученик. – Я все сказал. Спокойной ночи, профессор.

Парень быстро зашагал подальше от учителя, а Гермиона, наконец, сделала выдох и закрыла глаза.

– А теперь, мисс Грейнджер, ваша очередь со мной немного поговорить, – голос Снейпа раздался у девушки над головой, и она от неожиданности чуть не лишилась чувств. – Но теперь я исправлюсь, и приглашу вас в свой кабинет, чтобы больше никто не смог, случайно, подслушать наш разговор. Прошу.

Девушке ничего не оставалось, как склонить голову и идти вперёд. От переизбытка эмоций, которые одна за другой сменялись в ее голове, от пальцев начал подниматься холодок, который уже очень скоро сжал горло и грудь, от чего дышать стало труднее. Её ожидал тяжелый разговор, но уже не просто со школьным учителем, а с человеком, который не только прикрывает Пожирателя в стенах школы, да еще и пытается ему чем-то помочь. Плохое предчувствие пульсировало в висках, но она твердо отгоняла его от себя, твердив, что он все же учитель и ничего не сможет сделать серьезного, будучи в стенах школы. Жаль, что она не успела предупредить Гарри, что идет проследить за Малфоем и Снейпом.

– Профессором Снейпом, – прервал поток её мыслей голос позади. – Вы, конечно, очень одаренная и умная колдунья, но есть вещи, которых вы еще не знаете, и лучше, чтобы не знали, по крайней мере, пока.

Гермиона была шокирована. Обо всём, что она думает, он знает. Но как? Чтение мыслей. Действительно! Как бы и ей научиться так делать, тогда бы можно больше узнать от учителей.

– В данной ситуации, вы думаете, что наилучшее использование этого умения лишь в учебе? Неужели вы и действительно такая заучка?

– Простите, профессор, но мне немного неудобно, что вы подслушиваете все(!) мои мысли, – замечание человека, который все эти годы так пренебрежительно относился к её рвению к знаниям, немного отрезвили, и легкий страх заменило раздражение.

– Мы уже пришли, – резко сказал мужчина. Гермиона увидела, как рядом с ней взлетела палочка, и дверь открылась. – Прошу проходить и садиться, – они вошли. Снейп одним взмахом закрыл дверь и развернулся спиной к девушке. – Мисс Грейнджер, вы услышали то, чего знать кому-то нельзя.

– “Ещё бы!” – хотела сказать девушка, но вслух выдала: – Я случайно, – но тут же пожалела о своих словах. Кто-кто, а человек напротив точно знал, что это было не случайно.

– Ну, вот, вы сами сознались, что это было специально. Вы понимаете, что я могу с легкостью использовать против вас чары забвения, – девушка вздрогнула, а мужчина, резко развернувшись к ней лицом, продолжил, – но я не буду этого делать. Почему? А потому, что вы мне поможете, а о сегодняшнем событии и о Пророчестве вообще никому не расскажете. А для этого вы дадите мне Непреложный обет.

Гермиону накрыл настоящий шок и паника. Откуда он знает о Пророчестве? Его же там не было. Или был?

– Меня не было в Министерстве, и меня, увы, не было рядом, когда вы узнали его содержание, и, к моему большому сожалению, даже с моими знаниями, я не могу узнать его сам в вашей прекрасной головке. Но причину этого я обязательно выясню. А пока что, надеюсь, что вы, мисс Грейнджер, будете благоразумны и перескажете мне его слово в слово, – напор, с каким говорил Снейп, был настолько сильным, что Гермионе показалось, что её словно вжимает в стул.

– Профессор, пожалуйста, перестаньте копаться в моей голове, – где-то внутри, словно эхо, все ещё звучали слова «чары забвения», «непреложный обет», «поможете мне». – Я так не могу. Я расскажу! Сама! Вот только один вопрос – откуда вы знаете о моем пророчестве?

– Я знаю всё о семье Малфой. А так, как вы сказали в «вашем» Пророчестве фигурирует и другой участник… И исчезло это же Пророчество сразу же после вашего посещения Министерства, то все очень логично и просто. Если нет следов на месте его пребывания, то, надо полагать, его забрали, а если учесть и то, что один из основных участников был там, то это еще больше упрощает ответ, – школьный зельевар, даже не моргая, говорил так дотошно правильно и рассудительно, что от злости в гриффиндорки побелели кончики пальцев рук, которыми она с каждым новым словом все сильнее сжимала стул под собой.

– Мне интересно, откуда вы узнали об этом Пророчестве? Как так быстро сориентировались в Отделе тайн? Мне казалось, что вы были там несколько с другой целью.

– Я не знала, я случайно увидела, когда убегала... – словно молния, перед глазами промелькнули события того ужасного часа проведенного в Министерстве. И в этот миг, даже не взирая на то, что он только что сказал, она даже была рада, что Снейп может «видеть» её мысли. Она точно помнит: как их окружили Пожиратели, как они бежали, как рука сама потянулась к шарику, что чисто случайно(!) попал в поле её зрения, как она практически невредимая проснулась в больничном крыле школы, а позже, чудом уцелевший шар снова засветился в её руках, когда отдал Невилл и как она разбивала его в своей комнате, пока никого не было.

– Фантастическое везение, – заключил вдруг профессор более спокойным голосом и снова повернулся к ней спиной.

Гермионе показалось, что лицо учителя сменила маленькая улыбка или ухмылка, но это вряд ли, это же Снейп, однако это снова вернуло её к реальности – она сидит в кабинете человека, который знает все о том ужасном вечере, который предложил помощь Пожирателю и теперь требует дать Непреложный обет, а за его нарушение её ждет…

– Смерть, – мужчина снова развернулся к девушке, но даже намека на улыбку не было, хотя она и не ожидала, но все же. Однако, сомнений, что он «слышал» её только что, точно не было. – Гермиона, будьте откровенны. Расскажите мне содержание Пророчества, – он сел на свой стул и посмотрел девушке прямо в глаза. И в этот миг, ей на долю секунды показалось, что он устал(?).

– Это не пророчество, это ошибка, полный бред, – она поняла, что другого выхода у неё просто нет, и она должна рассказать. – В нем сказано, что какое-то предательство в роду решит будущее, а я должна очистить грязную кровь его потомка. Но грязнокровка я, а не Малфой! Там сказано, что я это почувствую! Но как? И почему Драко указывался в пророчестве как последний в своем роду? Это просто смешно… – в горле появился странный ком.

– Это все, что было сказано? – показалось, что Снейпа вовсе не заинтересовало только что сказанное, ни один его мускул на лице не дрогнул.

– Почти, – хрипло сказала Гермиона.

– Почти? – вот теперь уже одна бровь профессора приподнялась. – Что ещё было сказано?

– Там… – не в силах больше держать его взгляда она взглотнула, опустила глаза и чуть громче продолжила, – там было сказано, что «все началось и закончится из-за любви».

Издав какой-то непонятный звук – не то вздох, не то стон, Снейп снова встал и отошел к стене, но продолжал смотреть прямо в глаза. Что творилось в душе у этого человека, понять было невозможно, но то, что последняя фраза произвела на него большое впечатление, нежели вообще причина пребывания гриффиндорки в его кабинете, это точно. Наверное, в первый и последний раз ей удалось увидеть хоть какие-то иные эмоции, кроме надменности и презрения, которые адресованы ей.

– А теперь послушайте меня, мисс Грейнджер. Не буду юлить и ходить вокруг да около, я, как и вы, попал в ситуацию, когда нужно говорить начистоту. Как вы думаете, почему Малфои так борются за чистоту крови? Своей крови! Почему они так искренне защищают эту идею? Почему стали яростными последователями Того-Кого-Нельзя-Называть? Уничтожение всех маглорожденных – это очень серьезное обвинение, но, как ужасно это не звучит, это стиль их жизни, это идея которой они живут.

Гермиона вспыхнула от негодования и такого спокойного тона профессора. А ведь он говорит об убийствах людей, которые родились не в той семье, только по их мнению. Но кто дал им право решать судьбы? Она так сжала зубы, чтобы не закричать, что казалось, можно было услышать хруст скул.

– Потому что они – чистокровные болваны, а их вожак, если его можно так назвать, больной на всю голову, – на выдохе сказала она. – И при всём этом, он сам полукровка.

– Я вас немного недооценил, вы много знаете, – это была словно пощечина – за все эти годы, он только сейчас признал это? – Не сейчас, – вдруг сказал Снейп, от чего краска ударила в лицо девушки, но он сделал вид, что не увидел этого и спокойно продолжил. – Тут вопрос совсем в другом. Сегодняшние Малфои. Они борются за идею, которая с ними с самого рождения, но саму её первопричину, думаю, вряд ли знают все. Например, Нарцисса и Драко, а вот Люциус знает, но делает всё, чтобы это знание хорошо спрятать и когда-то передать только сыну, причем единственному.

Учитель сделал паузу. Гермиона не совсем поняла, что именно он имеет в виду, но закрадывалась мысль, что сейчас она может узнать то, во что просто невозможно поверить. То, что может перевернуть восприятие этой семейки. Она прожигала взглядом мужчину напротив себя и искала подтверждения своих догадок, и словно поняв это, Снейп подошел к стулу и сел. Его взгляд, хотя и был направлен на неё, но скользил теперь поверху.

– Очень-очень давно, один из предков рода Малфоев влюбился в девушку– маглу, – брови Гермиони взлетели, но он продолжал. – Она ничего не знала о нашем мире, и они искренне любили друг друга, но когда парень решился открыться ей, рассказать правду о себе, показать волшебную палочку и свои умения, она испугалась. Это было на берегу океана, и когда она стала убегать от него, поскользнулась, упала на скалы и разбилась насмерть. Парень очень страдал, но даже волшебники не в силах воскресить мертвых. Прошло долгих пару лет, и предок Драко Малфоя поклялся, что никогда больше, ни один потомок не повторит его ошибки в следующих поколениях. А изменников рода, не соблюдавших правила чистокровности, ожидала смерть.

– Но как бы он… – вырвалось у гриффиндорки, но учитель уже знал, что она хотела добавить.

– Эта смерть была не тем родословным проклятием, от которого вдруг не просыпаешься утром, или умираешь после признания в любви. Эта смерть была специальной, а изменника убивали сами же члена рода. Из поколения в поколение переносится идея чистокровности рода и смерти за его измену. Страх предательства стал одержимостью и зависимостью. Поэтому все представители рода Малфоев вступают в брак на равных себе, зачастую без согласия сторон и даже без взаимной симпатии, не говоря уже о любви. Они просто не знают этого слова. Они его боятся. Именно страх за себя заставил Малфоев примкнуть к тому, кто уничтожает магглородных. Страх заставил прикрываться чужими мотивами и причинами.