Текст книги "Пророчество крови (СИ)"

Автор книги: Dram_Meri

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 41 страниц)

Как только Гермиона зашла в свою комнату, она сразу же швырнула пакеты в угол. Опершись спиной о холодные двери, она съехала по ним на пол. Она не хотела плакать. Она обещала себе, что больше не будет. Но слезы не слушались, они текли по бледному лицу и горячими каплями падали на руки. Могла ли она себе представить, как может только один поцелуй разрушить стену гордости и предубеждения, которая за годы выросла в неприступную крепость? Или в один момент забыть все, что происходит вокруг? Знает она, как это чувствовать, когда сердце разбивается на мелкие кусочки? Представить не смогла бы, если бы не почувствовала все это на себе! Причем вдвойне, потому что Гарри свой, а Малфой – враг. Враг, которого невозможно оправдать. Его никогда не воспримет её мир и её окружение. Все те, кого она любит, кого называет друзьями, ради кого готова на все, никогда не примут его, никогда не подадут руки на приветствие. Но разве возможно иначе? Сколько лет она жила с мыслью о Драко только как о враге. И не только она. Но и он не сделал ничего, чтобы можно было подумать или предположить, что он не такой, каким себя показывает. И именно поэтому никто и никогда не должен узнать. А она должна забыть этот проклятый поцелуй, те руки, тот проклятый взгляд. Но как это сделать, если закрывая глаза свои, она видит его? Она должна ненавидеть Драко Малфоя, но не... любить... Вдруг позади, за дверью, послышался стук.

– Гермиона, можно с тобой поговорить?

Девушка быстро подорвалась с пола и начала вытирать глаза и лицо. Не имея возможности взглянуть в зеркало, она на свой страх и риск отрыла двери и только по реакции друга поняла, что отпирания сейчас точно не прокатят.

– Ты опять плакала?

– Если я скажу нет, ты поверишь?

– Нет.

– Ну тогда предлагаю просто не говорить на эту тему.

– Но я волнуюсь за тебя.

– Гарри, я смогу все пережить сама. Все будет хорошо. Ты мне веришь? Если бы у меня были какие-то проблемы, ты знаешь, я сразу тебе бы рассказала.

– Я знаю, поэтому и стараюсь тебе помочь.

– Спасибо. Но мне сейчас нужен только...

– Чай – сказал ей друг.

– А Джинни снова сделает его по своему секретному рецепту?

– Нет. Она вернулась домой. Пойдем, у меня есть новости для тебя.

– Какие?

– Ну, для тебя хорошие, а для меня не очень.

– Что же, ты меня заинтриговал. Пойдем.

А через несколько минут бывшие одногруппники уже держали чашки с чаем в руках.

– Ну, Гарри.

– Я сегодня был у Кингсли.

– И?

– Извини, я, наверное, вмешался не в свое дело.

– Гарри, ты скажешь наконец!

– Хорошо-хорошо. Я рассказал о тебе. Спросил, может ли он посодействовать тому, что тебя возьмут в Мунго. Он, кстати, как и я, считает, что тебе лучше вернуться в школу, там, в кругу друзей, тебе будет легче и если ты все же передумаешь, то профессор МакГонагалл будет очень рада, потому что у них нет никого, кто бы мог взять на себя обязанности старосты седьмого курса. Но, если ты все же уверена в своем желании, то завтра тебя будет ждать директор больницы на 12:00. У меня все.

Гермиона сидела в полном ступоре и не могла сказать хоть слово. Она часто думала, как именно должна попасть в Мунго, а тут все решилось так быстро и еще и без её участия.

– Гермиона, ты что, не рада? Скажи, я поспешил, а ты передумала? – Друг помахал рукой перед глазами подруги, которые смотрели неотрывно в одну точку и даже не хлопали.

– Ох нет, Гарри, я просто... не знаю, что говорить. Спасибо. Я действительно рада. Просто это так неожиданно. Только сегодня я проснулась с мыслью о новой жизни, а уже завтра я могу иметь работу.

– И еще, если ты захочешь, ты в конце года сможешь попробовать сдавать с нами ЖАБА.

– Но я не буду учиться в школе.

– Я же говорю тебе, попробовать!

– Спасибо, Гарри – в глазах у Гермионы появились слезы, она встала со своего места, подошла к другу, который все это время стоял и обняла. – Но я почти бездейственна, у меня ничего не получится.

– Герм, ты забываешься. Мы «Герои войны», и у нас есть свои маленькие привилегии.

– Гарри, ты же не исправим – девушка засмеялась и, легонько толкнув друга в грудь, отошла к столу.

– Узнаю такую Гермиону Грейнджер. Хотя и не понимаю, как ты можешь отказываться от обучения...

– Гарри, сколько...

– Все, молчу-молчу.

В этот момент из стены выскочила грациозная серебристая лошадь и голосом Джинни сказала: «У Билли и Флер будет ребенок. Мама и Джордж очень обрадовались. Ждем Вас завтра на праздничный ужин. Гермионе привет. Люблю тебя. Спокойной ночи».

– Ну вот тебе и повод выпить чего-нибудь покрепче. Сливочного пива? Огневиски? Нам есть что праздновать! За начало новой жизни!

Драко стоял в пустой комнате, а в голове гремело «Я тебя люблю. Прощай.». Никогда он не слышал этих слов по-отношению к себе. «Я тебя люблю». Никогда он не слышал этих слов из её губ. Люциус часто использовал, но только в негативном смысле. Любовь он называл величайшим злом, которое может быть в магическом мире. Еще с самого детства он учил маленького Драко, что любить – это проявлять слабость, а Малфои не имеют слабых сторон. Любовью можно манипулировать, а Малфоями невозможно управлять. Они, целиком и полностью, лишенные этого чувства. Малфои просто не умеют любить. «Прощай». Мать никогда не говорила так. Каждая разлука на платформе 9 и ¾ заканчивала тихим «До встречи». И каждый раз он знал, что эта встреча состоится. Даже тогда, когда он принял метку и должен был выполнять задачи, порученные Темным Лордом, мама всегда провожала его молчаливым взглядом, который означал: «Мы очень скоро встретимся. Все будет хорошо». Но только теперь он его понял. Но как она могла ТАК? Родившись в любви и всю жизнь прожив любя, она ни разу не сказала этого ему – своему родному сыну. Она имела трех сестер, с которыми они когда-то мечтали иметь и своих детей, мечтали любить их больше всего. И что бы ни случилось с этими родными для нее людьми, она продолжала их любить и волноваться за них. Она любила Люциуса и закрывала глаза на его поступки, жертвуя собой снова во имя своей любви. Но когда эта любовь прошла, или, лучше сказать, когда эта любовь заменилась на любовь к сыну? Когда он попытался её ударить, когда мама прочитала книгу, когда взяла на руки свою частичку? Так почему же она позволила Люциусу самому воспитывать сына и только так, как он считал нужным? Почему сама не влияла на своего же сына, которого любила? Ещё со школьных лет она дружила с Снейпом и говорила, что он так же, как она, не является слугой Темного Лорда, и они никогда ими не будут. Она жертвует своей жизнью, обсуждает с ним все, что касается Драко. Тогда почему она подготовила все, чтобы сын узнал всю правду, и ничего не сделала, чтобы как-то изменить это будущее. Если бы он знал обо всем немного раньше, они могли бы что-то придумать. Снейп... Он обо всем знал и также ничего не сделал. Он прикрывался судьбой, но скрывал то, что и сам всю жизнь любил безответно. Он помогал Грейнджер, умышленно сталкивал двух врагов, «хотел дать шанс, которого не имел сам».

Но теперь мозаика сложилась – он получил ответы на вопросы, которые ставил при жизни тех людей, которые могли дать эти ответы. А кто ответит на новые вопросы?

– О, Мерлин! Почему? Почему ты так сделала? – Закричал Драко, обращаясь к портрету улыбающейся мамы на стене.

А потом резко развернулся и вышел из комнаты. Оказавшись в темном коридоре, он оглянулся по-сторонам – ОДИН! Всегда один! Сорвавшись с места, хозяин дома начал бежать. Он бежал мимо портретов, на которых были десятки предыдущих поколений старинного рода, и никто так и не говорил даже слова, ни одного замечания или вопроса. Он бежал и не задумывался, куда именно, но не останавливался. Вверх и снова прямо. В своем, таком огромном доме, которым он так гордился в прошлом, он был Один. Вдруг коридор закончился и он остановился перед глухой стеной, в которой, прямо на глазах начали проявляться двери. Он никогда здесь не был раньше. Направив палочку на дверь, Драко сказал:

– Алохомора! – Но ничего не произошло. – Бомбардо! – Резко выкрикнул хозяин дома, и двери разлетелись на щепки.

В лицо сразу же ударила волна ночной прохлоды и влажности. Переступив через обломки двери, он оказался... на улице. Благодаря яркому свету от месяца, Драко понял, что это какая-то терраса с видом на сад и озеро вокруг Мэнора. Но он никогда не видел с улицы, с этой стороны замка, не знал, что тут есть подобная вещь.

Маленькими шагами он подошел к самым перилам и коснулся их руками. Холодный камень словно обжег руки. В памяти сразу же возник образ и ощущение холодного маминого тела, когда он нес её домой, холодной крышки её гроба. А потом образ резко изменился. Он почувствовал то же самое, когда впервые коснулся Грейнджер – горячее тело девушки, которое также обжигало, но не только руки, но и, кажется, сердце.

– Зачем нам шанс, которым мы никогда не сможем воспользоваться? – Сказал Драко в тишину.

Как переступить через все годы наших отношений? Как я могу это сделать, если не могу забыть, как держал маленькое хрупкое тело и думал, что имел возможность сделать с ним что угодно, но не сделал? Как забыть образ безжизненно повисшей руки, которая на третьем курсе так ощутимо показала силу и решительность своей обладательницы, а я опять ничего не сделал? Как забыть ту долю секунды, когда она коснулась его метки, и на такую же долю секунды, черная змея неподвижно замерла? Но когда она ушла запустив в него бешеных птичек, он даже не подумал о мести. Как забыть день, когда он из окна школы наблюдал, как она бежит и борется с волосами, и тот момент, когда его сумасшедшая тетка одним движением отрезала эти волосы и просто выбросила в пламя камина? Как забыть тепло от одного единственного поцелуя, которое начало топить тот лед, который творил Люциус с самого рождения сына? Как забыть нежные и мягкие губы, которые превратили невидимые стены, которые он сам создал для обороны от внешнего мира, в полупрозрачную вуаль, что обнажила его душу? Как забыть эти глаза, которые зажгли в его глазах желание, и тот взгляд, который заставил внутреннего монстра мурлыкать, словно её уродского, наглого и рыжого кота? Как избавиться образа грязнокровки, которая изо всех сил (сил, которых у него никогда не было и не будет), пыталась сдерживать себя, чтобы не закричать от боли, но когда уже не выдержала, то его тот самый монстр словно вырывался на свободу, чтобы защитить свою новую хозяйку? Как залечить рану, образовавшуюся в момент, когда горячая слеза, которая сбежала по измученному лицу и упала на холодную черную плитку, а казалось, будто она упала на его сердце, и оно превратилось в пульсирующий кровоточащий центр его внутреннего мира? Его души – той, что он когда-то думал, что у него просто нет. Как перестать слышать запах шоколада с нотками малины, который будто преследовал его? Все вокруг пахло ей. Вот, оказывается, какая «грязная» кровь Грейнджер – прозрачная, как слеза, с запахом ягоды, которая «единственная в мире преобладает запахом свой вкус» и имеет вкус шоколада. Все так запутано, это может сочетать только она, но я просто безнадежный, чтобы все это распутать.

Драко вылез на тонкие перила.

– Как могу ненавидеть и любить тебя одновременно, Гермиона? – Закричал он. – Это невозможно! – Еще громче закричал парень, а потом шагнул прямо в темноту.

Долгое эхо вернуло назад «возможно... возможно... возможно...», но этого он уже не услышал.

Монолог Драко – Imagine Dragons – Lost Cause

====== Глава 25 ======

Гермиона сидела на лавочке недалеко от входа в больницу Святого Мунго. Она хотя и находилась почти в сердце Лондона, но сейчас шумная днём улица, погрузившись в сумерки, была очень тихой и спокойной. Уже прошла неделя как она работает здесь помощницей целителей и других опытных работников больницы. Не имея полноценных магических способностей, дома и родных, которым она была бы нужна, она приняла решение помогать маленькими не магическими делами, или хотя бы словами тем, кто действительно нуждается в этой помощи. Благодаря помощи Гарри и Кингсли, и, возможно, прошлого, её приняли в больницу без образования и опыта.

Уже прошел целый месяц со дня страшной финальной битвы самой ужасной войны в истории магического мира. Прошло каких-то тридцать дней, но было такое чувство, будто все, что с ней происходило было очень давно. Столько событий и горя за один только месяц у девушки ещё не было.

Но все это бремя было тяжелее вдвойне из-за понимания того, что её горе не такое уж и страшное. Она потеряла только силу, но не жизнь. У неё есть руки, голова, сердце, что так болит за каждого? кто был в этих стенах. Количество больных и искалеченных, которых она увидела в первый день, просто выбила из равновесия. Даже за те несколько часов, что она пробыла там впервые, мракоборцы доставили в больницу семью братьев Криви, которые сами погибли в школе во время самой битвы. Родителей, замученных Круциатусами, нашли в подвале дома бывшего Пожирателя после одного из министерских обысков. Они были без сознания, но живые. Уже здесь в больнице, когда женщина начала приходить в себя, она начала беспрестанно шептать «мои сыночки, надо их защитить». Что с будет с ней, когда она узнает, что её ребята, которые бы должны быть под охраной школы, погибли? И она больше никогда их не увидит. «Это надо принять и жить дальше» – так говорят в больнице. Но как это сделать?

Гермиона работала, отдавая себя полностью. В первые дни за ней приходил Гарри, чтобы вернуться на Гриммо, но уже на третий день она попросилась остаться на всю ночь, ведь ночью больным также нужен уход. Главный целитель увидел её старания и предложил маленькую комнатку на самом верхнем этаже. Она была не совсем комфортная по сравнению с комнатой у друга, но такие условия девушку никогда не пугали.

А ещё, она получила возможность поговорить с известными и опытными целителями магического мира. Не все знали её проблему и искренне удивлялись, почему Героиня войны, известная Гермиона Грейнджер, работает простой сиделкой в больнице Святого Мунго. Но каждому не расскажешь и не объяснишь истинных причин, да не любит она, когда её жалеют. Поговорив с профессионалами, она окончательно убедилась, что магию её не вернуть. Истории не известны случаи, чтобы ведьмы, у которых забирали силу, вообще продолжали жить, обычно все заканчивалось летальным исходом, ведь они просто не могли себя защитить. А у Гермионы были друзья, которые её и спасли. Нож Беллатрисы забирали на исследование магии, но никаких темных свойств никто так и не нашел, поэтому он снова вернулся в маленькую сумочку, вышитую бисером, и занял Почетное место возле волшебной палочки, ещё одной вещи, которая уже не пригодится.

Гермиона и сейчас держала эту сумочку в руках. Там даже осталось все то, что было с ней во время их приключений, если можно назвать приключениями все то, через что они прошли за последний год. Зачем она это хранит, и вообще постоянно носит сумочку с собой, она и сама не знает, возможно, ещё не пришло то время, когда она будет готова окончательно распрощаться с прошлым – «принять все и жить дальше».

А в ближайшем будущем целители заверили, что хотя она и потеряла магическую силу, но, женившись на чистокровном волшебнике, у её ребенка эта сила обязательно будет. Остается только найти такого чистокровного волшебника, который согласится не только жениться, но и иметь детей от сквиба. Однако сейчас явно не время для романтических мыслей. Да и сердце разбито, и неизвестно, сможет ли оно вообще когда-то и кому-то открыться, довериться снова. На слишком мелкие частицы его рассеяла жизнь.

И вот сейчас, сидя на лавочке, Гермиона поймала себя на мысли, что за эту последнюю неделю она ни разу не вспомнила о Малфое. Весь месяц она пыталась прогонять мысли о нем, но в памяти снова и снова всплывал разговор с Джинни, миссис Дауел, Андромедой, Дамблдором, Снейпом. Только теперь пришло осознание и полное понимание сказанных слов – «он одинокий», «он не такой, каким его видели другие», «его надо спасти от самого себя». Почти каждую ночь она видела сон – момент их последней встречи. Миг, который снова все изменил. Один поцелуй дал трещину её защитной системе, один взгляд разрушил стену оборонны, а одно слово соединило два мира. Почти...

Сколько раз она задавала себе вопрос – ПОЧЕМУ? Почему она? Почему именно он? Почему он так сделал? Почему она постоянно думает о нём? И почему все так сложно?

Но события последних дней притупили душевные терзания, сделали все вопросы какими-то второстепенными. Неужели ей действительно удается начать новую жизнь?

Улыбнувшись таким позитивным мыслям, Гермиона решила вернуться в больницу, чтобы сделать обход тех, кого ей доверили ухаживать этой ночью, а потом с облегчением идти к себе и немного отдохнуть, возможно, сегодня ей приснится хороший сон. Оказывается, если отпустить мысли прошлого, приходит осознание того, что она истощена физически. Но перед самым входом в больницу, позади неё со своеобразным хлопком трансгрессии кто-то появился. Резко повернувшись назад, Гермиона увидела эльфийку, но что-то было не так. Та просто не могла стоять на ногах, маленькое тело так дрожало, что, не удержавшись, эльфийка упала на пол.

Гермиона бросилась к созданию. Присев на колени, она услышала, что эльф что-то бормочет, а прислушавшись, поняла, что она повторяет только одно слово «помогите».

– Что случилось? Чем тебе помочь? – Бывшая гриффиндорка хотела посадить эльфийку, но та, вырвав маленькие ручки, начала бить себя по голове, тянуть за уши. – Хватит, пожалуйста, прекрати. Я помогу, я здесь работаю. Говори, что с тобой.

– Не со мной – закричала эльфийка. – Мой хозяин... С ним беда.

Как только Гермиона услышала “мой хозяин”, то сразу же вспомнила свои мечты помочь этим магическим созданиям, спасти их от рабства и служения в тех, кто не имеет права использовать других, забирать их волю и права. Она вспомнила... свободного эльфа Добби, который пожертвовал собой, спасая их, и погиб от того же кинжала, что забрал силу у неё самой.

– Хватит, слышишь. Я... я... приказываю тебе прекратить – в отчаянии сказала Гермиона, потому что не знала как остановить существо, что себя сейчас задушит. И это, на удивление, сработало, эльфийка убрала руки от своей шеи и уставилась своими здоровенными глазищами на девушку.

– Вы не можете мне приказывать! – Пропищало создание. – Вы не моя хозяюшка. Вы – никто.

– У вас не должно быть хозяев, вы не должны никому служить – рассердившись на такие слова, резко бросила девушка.

– Нет-нет-нет. У меня есть хозяин! И ему нужна помощь. Мой хозяин! Я была с ним всегда. С самого рождения, хозяюшка позволяла быть рядом и помогать. Только Лейс может звать своего хозяина по имени. Хозяин никогда не обижал Лейс. Но теперь с ним горе. Он вернулся не таким, каким его знала Лейс. Он хотел себя убить, но не смог. Его оберегает магия. Это Лейс его нашла там, во дворе. Это Лейс перенесла его в комнату и ухаживала за ним. Но хозяину плохо. Он не выходит из своей комнаты, не ест, не пьет. Он кричит и плачет. Он разбивает все в комнате, ставит все на место и снова бьёт. Лейс очень боится за своего хозяина. А еще он запретил Лейс, Олсу и Руки ему помогать. Он запретил всем покидать дом и приводить кого-то чужого. Лейс очень просила, а он не позволял. Но Лейс боится. Боится за своего хозяина. Он поранился ножом и не позволял остановить кровь. И тогда... тогда... – эльфийка рассказывала очень быстро, словно боялась, чтобы Гермиона не поняла всего сказанного, что, в принципе, почти и было, но теперь она взяла себя за горло и сама же не давала себе рассказывать дальше. – Лейс ослушалась... не выдержала... Лейс пришла сюда... за помощью... для своего хозяина – голос стал хрипнуть и исчезать.

– Достаточно – закричала Гермиона и начала забирать руки от её же горла. – Лейс, ты же говоришь, что твоего... хозяина защищает магия. Он ничего себе не сделает. Мы сейчас зайдем и позовем кого-то из целителей.

– Нет! Они начнут расспрашивать, а Вы...

– Но я не могу, я только помощник – перебила её Гермиона и в этот момент увидела как в выпученных глазах эльфийки что-то промелькнуло. Что-то такое, что она когда-то видела, и это не предвещало ничего хорошего. Она резко забрала свои руки от эльфийки и, открыв глаза также широко, боясь, что если моргнет, то что-то обязательно произойдет, начала понемногу пятится назад.

И она не ошиблась. Одним рывком эльфийка подскочила к девушке и схватила её гадкими тоненькими ручками. Не выдержав напряжения, глаза Гермионы моргнули и в этот момент она почувствовала толчок. Это означало только одно – эльфийка просто украла её из больницы Святого Мунго и переносит к своему хозяину.

Гермиона открыла глаза, сердце выдало глухой удар и замерло. Глаза видели, а разум отказывался верить – эти стены, пол, даже запах, их просто невозможно забыть. Но этого не может быть, только не сейчас. Она все сделала, чтобы начать новую жизнь. Неужели кто-то наблюдает за ней, читает её мысли. Большой Мерлин, почему?

Как только я подумала, что больше не думаю о нем, судьба снова сводит меня с этим человеком и этим миром. Все же должно было закончиться.

Руки начали трястись, и она резко забрала их от эльфийки, которая продолжала смотреть своими здоровенными глазищами, в которых не было даже тени сомнения в правильности своего поступка. Вот где она видела этот взгляд. И не один раз. Верная и также коварная слуга своего хозяина.

Но что теперь делать самой Гермионе? Она не может уйти отсюда сама, не может вернуться, не может здесь быть...

Отважная гриффиндорка сейчас совсем не была похожа даже на ту, какой она попала впервые в этот дом. И пусть уже закончилась война, пусть уже нет ни Волан-де-Морта, ни Беллатрисы, пусть им не грозит немедленная смерть, этот дом был упоминанием прошлого, чего можно ожидать здесь от его владельцев. Но сердце подсказывало бежать! Как только она увидела эту эльфийку, возникло отчаянное желание бежать подальше от больницы, подальше от этого существа. Сердце что-то чувствовало. Это было так очевидно – замок, хозяин, Малфой! Она начала пятиться назад и оглядываться вокруг, пока дрожащая спина не уперлась в холодную стену.

– Вам отсюда не уйти. Из дома невозможно трансгресировать напрямую, только через камин.

– Я... я... я... даже не пытаюсь – тихо сказала Гермиона.

– Пойдем скорее к хозяину – эльфийка снова резко подскочила к девушке и, схватив за рукав, потянула к огромной лестнице, которая скорее всего вела на верхние этажи.

Пленнице ничего не оставалось как быстро идти позади. Волнение в середине с каждым шагом увеличивалось, каждая ступенька вверх увеличивала удар сердца. Она шла и не знала, что может быть дальше. Где-то глубоко закрадывались подозрения, что это могла быть спланированная ловушка, но Малфой не мог знать, что она работает в Мунго. И если верить словам эльфийки, то ему нужна помощь. Но это же Малфой, тот самый, что издевался над ней все годы, тот, чья тетя забрала силу, тот, чья слуга просто похитила её. Для чего?

Эльфийка остановились у большой и красивой двери, но, несмотря на тусклый свет от канделябров на стенах, Гермиона увидела на ней вырезанную букву... «Д». Вот тебе и подтверждение самых худших предположений. Потому что это точно не буква «О». Служка постучала в дверь. Но за ними было тихо. Она постучала снова. Тишина. Она начала со всей силы бить безобразными ручками в дверь.

– Хозяин, откройте, это Лейс.

Тишина.

– Я опоздала... все, я опоздала – начало пищать создание и биться головой о ту же дверь.

– Достаточно – не выдержала и закричала Гермиона. И в этот же момент поняла, что сделала это зря. Если хозяин этого дома действительно Малфой, то это будет катастрофа. Но уйти она не может, если с Драко действительно беда. – Ты можешь и так зайти, зачем стучишь? – Чуть спокойнее, но с нажимом сказала девушка.

– Я... я... я...

Уравновешенную и спокойную обычно гриффиндорку вдруг охватила бешеная злость. Как тогда, на третьем курсе в школе, когда она врезала Малфою. Только в тот раз это было из-за гиппогрифа, а теперь она с радостью влепила бы этому хорьку из-за проклятых эльфов. Они не должны служить никому. Они в десять раз лучше по своим магическим способностям, чем любой колдун. Но единственное место, где они применяют свои умения и способности – это в обслуживании своих хозяев. Но при всем этом, они так боятся своих рабовладельцев, что даже если тот умрет, то они все равно обвинят себя в этой смерти.

– Как тебя зовут? Лейс? Ты наконец откроешь эти проклятые двери сама? – Сквозь зубы сказала Гермиона.

Заступоренная такой резкой сменой поведения своей пленницы эльфийка, не сводя глаз с девушки и все ещё наказывая себя, медленно отпустила свое ухо, направила руку на дверь и щёлкнула пальцами. В этот момент в дверях тоже что-то щелкнуло. Гермиона сделала шаг и решительно ухватилась за ручку. Но, уже почти нажав, она остановилась. «Быть или не быть» – пронесся в голове вечный шекспировский вопрос, который так понравился ей, когда она вместе с родителями была на спектакле... когда-то в прошлой жизни. «Чему быть, тому не миновать» – снова из прошлого напомнила мама. Мама... человека, которого и у Драко больше нет.

И как только Гермиона об этом подумала, как рука сама нажала тяжелую ручку, и одним сильным рывком она толкнула дверь и шагнула внутрь.

– И буть что будет.

Через пару секунд, как она зашла в комнату своего бывшего школьного врага, гриффиндорка закрыла рот рукой, чтобы не закричать. Она словно оказалась в прошлом – в своей родном комнате, в своем родном когда-то доме – кровать, кресло, коврик, книги. Разве что у неё никогда не было такого хаоса, и эта комната была немного больше. Чем больше она смотрела, тем находила больше отличий от своей бывшей, но и такое сходство просто пугало. Миссис Дауел сказала, что он был в доме её родителей, он искал её. Неужели он все это подстроил?

Тогда почему здесь все разбросано, сломано и оборвано? Желтые страницы распотрошенных старинных книг вперемешку с тяжелыми темно-зелеными шторами, вывернутые наизнанку подушки...

Она сделала несколько шагов в глубь комнаты, под ногами раздался хруст стекла. Подняв голову, Гермиона увидела, что это остатки люстры – редкого зеленого хрусталя.

Затем она начала разглядывать стены, где в её комнате когда-то висели маленькие картинки и детские рисунки. Комната освещалась только несколькими шариками света, которые просто висели в воздухе, но даже при этом гриффиндорка увидела выжженные черные и четко выведенные буквы, что на зеленом фоне выглядели идеально гармонично, и если не знать суть самих слов, то можно подумать, что эти надписи сделаны намеренно. Но одновременно, это были как шрамы, которые никогда не заживут, это был как хлыст, который каждым словом доставал до самого сердца. «Мама», «Прощай», «Я тебя люблю», «Пророчество», «Грязнокровка», «Ненавижу».

В уголках глаз сразу же появились слезы. Гермиона, в шоке от увиденного, прикусила пальцы все ещё закрывающего рта руки. Ту злость, которая её охватила каких-то пять минут назад, полностью заменил страх и ужас. Безумное биение сердца новой волной отдалось по всему телу, ноги просто подкашивались.

– Хозяин, Драко! – Из-за спины послышался визг эльфийки и от неожиданности этого громкого звука Гермиона подскочила и резко повернула голову назад.

То, чье именно имя выкрикнула слуга, то, что было вокруг, то, что худшее предположение было правдой, оказалось не самым ужасным, зато что она увидела, когда повернулась. В углу сидел на самом деле Драко Малфой. Между широко разведенных ног лежала книга... над которой зависла рука... с которой капала кровь прямо на страницы. В другой руке он держал знакомый нож, которым тотчас одним резким движением чиркнул бледную плоть, и из полученной раны хлынул красный водопад.

Гермиона замерла посередине комнаты. Она так сжала зубы, что почувствовала металлический привкус во рту, словно кровь, которая стекала по руке Драко, переносилась к ней. В ушах зашумело, голова закружилась, но картинка напротив снова будто замедлила свое движение.

Одним рывком-шагом верная слуга подскочила к своему хозяину и вырвала нож из руки. Что-то крикнув, она разломала его пополам, а полученные два куска когда-то драгоценной вещи улетели в другую сторону комнаты. Повернув голову к Драко, эльфийка схватилась руками за место пореза, с откуда все еще хлестали кровь. Голова парня была опущена и не двигалась, и, если бы он только что сам себя не порезал, то Гермиона подумала бы, что он совсем без сознания или вообще мертвый.

Лейс повернула голову к девушке и только открыла рот, чтобы, скорее всего, попросить помощи у пленницы, которую она же и привела, как в этот же момент рука, которую и держала эльфийка резко взлетела верх, а сама служка, не удержавшись, начала падать назад. Вторая рука, в которой ещё совсем недавно был нож, так же быстро опустилась и Малфой схватил палочку, что, очевидно, была у его ноги и которую просто не было видно.

– Драко, нет! – Закричала Гермиона. За какую-то долю секунды ступор исчез, и охватило единственное желание – защитить эту бедную слугу, иначе этот монстр сейчас её убьет.

Сорвавшись с места, гриффиндорка бросилась в угол, где чрезвычайно быстро менялись события. Ей еще оставался буквально один шаг, как она услышала и увидела одновременно, как произошел хлопок и эльфийка исчезла. Это было настолько неожиданно, что она зацепилась за что-то на полу и просто упала всем телом на Драко. С одной стороны, это было хорошо, потому что рука, в которой слизеринец держал палочку, оказалась под ней, а с другой стороны – палочка все еще была у него в руках, а умением Безмолвных заклинаний он владел прекрасно, в этом никакого сомнения не было.

Оказавшись в таком невыгодном для себя положении, Гермиона и не надеялась на счастливый конец ситуации, которая сложилась, и она даже закрыла глаза, чтобы не видеть того, что ожидало, но сбегали секунды, минута-две, а ничего не происходило. Драко был неподвижен. Она попыталась пошевелиться, и снова ничего. Очень медленно она повернула голову к Драко, чтобы попытаться рассмотреть лицо, но его голова была настолько низко опущена, что не было видно.

– Малфой – очень тихо позвала девушка. – Малфой, что с тобой?

Ответа не было, и это очень пугало. Она видела, как едва вздымается его грудь, значит он дышит, он жив, но что-то было все равно не так. Она начала переворачиваться на спину, чтобы встать. Неотрывно всматриваясь в сторону лица парня, Гермиона ничего не видела вокруг, и даже не заметила, как рука, что оттолкнула эльфийку, зашевелилась. Одним движением Драко схватил плечо девушки и прижал её к своим ногам и полу. Он сжал плечо так сильно, что рука сразу начала неметь и в пальцах начал ощущаться холод. Вторую же руку она даже не успела вытащить из-под себя.