Текст книги "Слушай коротышку - дольше проживёшь (СИ)"

Автор книги: Diassi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)

========== Вместо пролога ==========

***

Все истории в этом мире начинаются с рождения, а заканчиваются смертью. Но из любого правила бывают исключения. Эта история начинается со смерти. Точнее – с двух смертей.

***

Это было не первое в жизни свидание, это было даже не первое свидание с данным конкретным молодым человеком. Но иногда девушке просто необходимо потратить на сборы три часа, покрыв ровным слоем одежды, обуви и косметики небольшую комнату, одну из двух в съемной квартире. Девушка повернулась, наконец, к зеркалу. Оно послушно отразило результат трехчасовых мучений: старые джинсы, купленные еще классе в одиннадцатом, мешком висели на бёдрах, на ногах были очень удобные, а значит – совершенно невыносимо уродливые – сандалии, новой и относительно симпатичной была только майка с розовым единорогом, которую Люся выкопала из горы тряпок на распродаже. На лице не было и следа косметики, кожа под глазами припухла от постоянных нанесений и стираний. Чтобы увидеть себя полностью, пришлось встать на невысокую табуретку. Большого зеркала в квартире не имелось, а увидеть что-то ниже груди не позволял рост – эталонные полтора метра. Отражение нравилось, Люся давно научилась обращаться со своим телом и, как это модно сейчас говорить, кося под знатока психологии – принимать его со всеми достоинствами и недостатками. Девушка схватила видавшую виды брезентовую сумку, сунула туда телефон и наушники, повертелась еще раз перед зеркалом, удовлетворённо вздохнула и, глянув на настенные часы, обнаружила, что она уже опоздала на десять минут.

На улице было тепло, даже очень, но не жарко. Это лето выдалось дождливым и холодным. Последний день июля радовал погодой, которую обычно ждешь в середине мая, но и это уже хорошо, с неба хотя бы не сыпались ставшие привычными мелкие осадки. Другого слова для ежедневной мороси Люся придумать не могла, до полноценного дождя это не дотягивало никак, но и повышенной влажностью воздуха назвать было нельзя.

Людмила очень любила наблюдать за людьми. Даже сейчас, когда она почти бежала к автобусной остановке, девушка выхватывала из толпы образы и лица. Вот парень лет пятнадцати идёт в шортах и сланцах, всем своим видом демонстрируя, что ему очень жарко. А вот женщина, локтем прижимая к боку сложенный зонтик, подозрительно косится на редкие пушистые облака, будто ждёт подвоха.

В наушниках старый добрый рок сменяет китайскую народную музыку и французский шансон. Люся никогда не понимала привязанности к одной группе или жанру, ведь в мире столько всего разного, не может человеку нравиться одно и то же. Хотя, впрочем, наверняка может. И такую склонность и постоянство можно объяснить каким-нибудь застарелым комплексом. Тема для диплома не выбрана, времени уже почти не остаётся… “Влияние особенностей развития личности на музыкальные предпочтения”. Нет. “Музыкальные пристрастия как репрезентативное…” Додумать Люся не успела – подошла маршрутка. Водитель поморщился, когда дверь громко хлопнула, но промолчал. До метро было близко, всего две остановки, которые можно было пройти пешком минут за десять. Но опаздывать девушка не любила.

Гитарные риффы хита AC/DC пробивались, судя по всему, даже сквозь уплотнители наушников. Юноша с конспектом по высшей математике, который сидел у самого окна, едва заметно улыбался и слегка покачивал головой в такт, не отрываясь от чтения.

Истеричный визг тормозов и вой клаксона всё-таки заглушили заходящийся в скриме голос Бона Скотта.

“Don’t need reason, don’t need rhyme…” *

***

Почтовая сова давно улетела, а Люци всё не решалась открыть письмо со списком учебников. “Лукреции М. Кэлли. Агатовая аллея, 10. Годрикова Лощина. Англия.” Идеальный каллиграфический почерк, какой бывает только у прыткопишущего пера. Казалось, что пока конверт не вскрыт, есть путь назад и какой-то выбор. Можно не ехать в школу, можно остаться дома с книгами и няней, читать, заниматься, вести спокойную жизнь.

В школе Люци травили. Всё началось с беззлобных подначек на первом курсе, на которые малообщительная девочка поначалу очень обижалась. У неё постоянно пропадали вещи, в том числе домашние задания, она была постоянной и очень удобной мишенью для шуточек и розыгрышей главных весельчаков всех факультетов. У неё были приятельницы – соседки по комнате, были и те, кто общался с Люци относительно нейтрально. Но друзей, настоящих, чтобы могли заступиться, помочь – не было. С каждым годом жизнь в школе становилась все невыносимее. “Коротышка Кэлли”, наверное, было самым обидным прозвищем, в конце концов, невысокий рост – не её личная прихоть.

Она не жаловалась, хотела быть хорошей для всех, завести наконец друзей, которых не было дома. Почти всех соседских детей родители считали недостойными дружить с их дочерью. Отец помешался на своем желании приблизиться к элите магического общества. Он с самой юности упорно делал карьеру, заводил нужные знакомства, женился на правильной девушке из правильной семьи. А теперь Лукреция должна была упрочить их положение в обществе. Её отец, Мангус Кэлли, мечтал обзавестись наследником мужского пола, и это было еще одним поводом для разочарования – Лукреция, ко всем её прочим недостаткам, не была мальчиком. А еще не блистала красотой, не умела общаться с другими детьми, не любила светские развлечения, не интересовалась карьерой, казалось, она состояла сплошь из одних “не”. Люци хотела заниматься наукой, медициной. Её мать, практикующий частный колдомедик Оливия Кэлли, поначалу одобряла такое стремление дочери, радовалась её превосходным оценкам за Зелья, но потом поняла, что медицина интересует Лукрецию исключительно с точки зрения лабораторных исследований. А карьера дочери в науке совершенно не входила в планы амбициозной четы Кэлли. Разве можно найти достойного мужа, сидя в душной лаборатории? Впрочем, вопрос устройства выгодной партии для Лукреции мать взяла на себя давно.

О помолвке младшего из двух сыновей семьи Роули с Люци семьи договорились две недели назад, но узнала она только сегодня. Родители решили сделать “подарок” к новому учебному году.

Лейф Роули был её ровесником, учился на Слизерине, разумеется, как и все Роули. От мыслей о наречённом девушку передёрнуло. Лейф был жестоким, склонным к садизму, но при этом очень тихим и изворотливым. Люци помнила его старшего брата, Торфинна, он заканчивал Хог, когда она только поступила, от одного его взгляда пробирала дрожь. Очень легко было представить, какова будет её жизнь в этой семье.

Слёзы капали на всё ещё не распечатанный конверт, а рука сжимала в кармане склянку с мутноватой серой жидкостью. Не зря же у неё было “Превосходно” по зельям. Люци приготовила себе путь к отступлению уже давно. Полгода она всеми правдами и неправдами добывала ингредиенты, потом еще несколько недель, отвлекаясь по привычке на экзамены, рассчитывала смертельную дозу корня асфоделя. И вот наконец, пробравшись ночью в домашнюю лабораторию матери, сварила зелье. Основой послужил рецепт “Глотка живой смерти”, только вот проснуться после такой дозировки было уже нельзя.

Люци решительно поднялась в свою комнату, запечатала дверь заклинанием, потом для верности подставила под дверную ручку стул – замка или щеколды не было, родители не понимали, зачем она может желать запираться. Девушка поудобнее устроилась в любимом кресле у окна, дрожащими от волнения руками открыла крышку флакона, едва не расплескав содержимое. Закрыв глаза, она для храбрости сосчитала от одного до трёх и одним глотком осушила флакончик.

Совершенно не к месту подумалось, что к слову “зелье” очень сложно подобрать приличную рифму.

Комментарий к Вместо пролога

Дорогие читатели) Части будут небольшие, нам так привычнее и удобнее.

Не факт, что выходить они будут очень часто. Но будут – это точно. Очень хотелось бы увидеть какие-то комментарии.

* дословный перевод: “не нужна причина, не нужна рифма”

AC/DC “Highway to Hell”

========== Глава1. часть 1 ==========

…большинство людей забыли,

что все старые истории, так или иначе,

повествуют о крови.

(Тэрри Пратчетт)

Глава 1

Голова раскалывалась от боли, даже сквозь плотные шторы свет резал глаза при попытке их открыть. Ощущения в теле не поддавались описанию, болели все мышцы, как после первого занятия йогой – даже те, о существовании которых ты до этого и не знал. Во рту гадкий привкус желчи мешался с чем-то травяным, терпким.

“И где это я?” – подумала девушка.

“В постели”, – был ответ.

“Логично.”

Последнее, что получалось вспомнить – радиаторная решётка здоровенного тягача и визг тормозов. Дальше всё было в тумане. Какие-то неясные образы. Злобного вида сова, почему-то с письмом в лапах, склянка с мутной жидкостью, холодные коридоры какого-то мрачного замка, длинные столы в просторном зале, уставленные едой, люди в совершенно нелепых черных балахонах…

“Это мантии”, – прозвучал в голове обиженный голос.

“Как скажешь. Всё равно нелепо”, – все так же не открывая глаз ответила Люся.

“Это традиция”.

“Херовая традиция. Неудобно, выглядит глупо, пока чего найдешь в кармане – задолбаешься… Так. Погоди. Ты вообще кто?” – девушка приоткрыла один глаз. Квадратное помещение с широким, почти во всю стену, окном, которое закрыто плотными малиновыми шторами, отчего всё внутри имело легкий пурпурный оттенок, у окна – кресло и небольшой письменный стол со стопкой книг, широкая кровать у одной стены, у другой – шкаф, комод, симпатичный столик с тонкими ножками, вся мебель антикварная, но старой не выглядит. Типичная девичья спальня из какого-нибудь фильма о викторианской Англии. Комната была незнакомой и довольно-таки странной, но в ней совершенно точно никого, кроме самой Люси не было.

“Меня нет. То есть… Я есть, но только в твоей голове. То есть, моей голове. То есть…” – с каждым словом голос звучал всё неувереннее. Пол говорящего опознать было невозможно, голос в голове звучал как-то обезличенно, но по тону Люся опознала подростка.

“Не мямли”.

Через два часа допросов, иначе не назовёшь, голова болела еще сильнее, но что-то прояснилось. Это – мир Роулинг, известный Людмиле по книгам и фильмам о Гарри Поттере. Ну, как известный. Читала она давно, по настойчивой просьбе восторженной подруги, на середине шестой книги сдулась. Последнее, что смотрела полностью, был “Кубок огня”. Сюжет помнился смутно. Одно могла сказать точно – Рикман шикарен, как и всегда, и ему ужасно идёт мантия. Оказалось, сейчас 1990 год, и известный на весь магический мир Гарри Поттер еще не поступил в Хогвартс. Лукреции шестнадцать, она ненавидит школу, себя и весь мир, отчего совершила попытку самоубийства, впрочем, неудачную. Оценки у нее отличные, чего не скажешь об остальных аспектах жизни. Мечты рушатся, родители – тираны, никто не понимает, мир жесток, тлен и безысходность. Нормальные подростковые проблемы, которые Люся сама прекрасно помнила. Лукреция мечтала заниматься исследованиями в области медицины. Неплохо, но как-то очень абстрактно. Оказалось, впрочем, что психологов как таковых у магов нет. Особенно умные и дальновидные посещают маггловских специалистов, что не очень удобно, конечно, но лучше, чем ничего. Психиатры в чистом виде тоже отсутствуют; есть те, кто лечит, вернее, пытается лечить душевнобольных, пострадавших от заклятий. Таких как Лонгботтомы, например. Но ни системы, ни зелий, ни исследований, какое-то беспечное средневековье. Наверное, это можно было объяснить тем, что маги болели иначе, чем магглы. И лечились, соответственно, тоже иначе. И если что-то случалось, обычно это приводило либо к летальным последствиям сразу, либо лечилось однократным принятием зелья, курсом на неделю – в особо тяжком случае. Кто хочешь станет беспечным фаталистом. Однако удобно, что и говорить.

Чем больше Лукреция говорила, тем больше Люся понимала, что какие-то вещи всплывают в памяти сами собой – моменты из детства, сцены школьной жизни, знания о мире. Голова болела, немного подташнивало, как если бы девушка три раза подряд прокатилась на аттракционе “Вальс”, тело отчаянно ныло, но от смены позы легче не становилось. К вечеру боль утихла, новая информация с трудом, но улеглась в голове, можно было пытаться встать и дойти уже до уборной, благо вход обнаружился тут же в комнате за неприметной дверью в углу. После умывания и прочих процедур стало немного легче, хотя тело слушалось не очень хорошо. Кое-как Люся добрела до ростового зеркала, которое давно уже заприметила около шкафа.

“Я страшненькая и мелкая. И толстая!” – сразу предупредила Лукреция.

“Поглядим, – отозвалась Люся, вглядываясь в вечерний полумрак. – Что тут надо сказать? А, точно – Люмос!” она щелкнула пальцами – в комнате появился свет.

“Ух ты! Без палочки! – изумился голос в голове. – Я так не умела!”

“Пф, ты и не пыталась”, – пробурчала Люся, отмахиваясь, ей сейчас было не до Лукреции, она разглядывала себя.

В зеркале отражалась невысокая полная шатенка, фигура еще не сформировалась полностью, но общая картина угадывалась хорошо. Глаза, кажется, были карие, кожа бледновата, волосы чуть ниже плеч, прямые, густые, но тонкие.

“На колу мочало, начинай сначала”, – хмыкнула Люся. Почти такое же отражение она видела в мамином трюмо, когда ей было шестнадцать, отличался разве только цвет волос и глаз, да и то несильно. На сей раз хотя бы обошлось без прыщей, и это прекрасно.

За дверью послышались шаги и приглушенные голоса. Люся скользнула в постель и притворилась спящей. В комнату без стука вошла женщина.

–Лукреция Малинда Кэлли, я знаю, что ты не спишь, мы слышали шаги.

“Ой, мама” – пискнула было Лукреция.

“Не ссы!” – отмахнулась Люся и, открыв глаза, села на кровати.

–Как ты могла, Лукреция! Мы с отцом наизнанку выворачиваемся, чтобы устроить твое будущее. У тебя есть всё, о чем некоторые дети не могут и мечтать. Я понимаю, что в твоем возрасте многие вещи кажутся мрачнее, чем есть на самом деле, но попытаться… Нет, это не выход, ты должна понимать! Хотя бы из чувства благодарности ты могла бы …

Люся не слушала. Что можно было услышать нового в типичной речи самозабвенно нарциссичной матери, для которой успехи дочери – лишь подтверждение её гения? В воспоминаниях Люци об отношениях с матерью не было и намека на близость, только строгий контроль с одной стороны и постоянные попытки заслужить похвалу – с другой. Прям как по учебнику.

“Надо ей ответить, надо извиниться!” – Люци была близка к панике.

“Как же хорошо, что телом всё-таки управляю я, а не ты”, – Люся молчала, теребила пальцами краешек простыни, в особо трагичных моментах речи вздыхала прерывисто и всхлипывала. В такой ситуации любое слово, любая попытка ответить привела бы к новой волне обвинений и нотаций. Оно ей надо?

Наконец миссис Кэлли иссякла. Пообещав суровые санкции, она вышла, не удосужившись даже дверь прикрыть.

“Кстати, имя у тебя второе очень даже ничего. Так и будем зваться. Малинда. Хммм…Линда Кэлли. Отличненько!”

“Но так не принято! Это же второе имя, оно для…”

“Пофиг, – отрезала Люся, не дослушав, – пора нам валить”.

“Чего?”

“Валить, говорю. Съезжать от родителей, начинать нормальную жизнь. Тут точно вздохнуть не дадут. Хорошо хоть помолвка с этим, как его, Роули, пока не заключена официально, только, простихосспади, заявление о намерениях. Прям как у мисс Остен”.

“У какой мисс Остен? Ты о чем вообще? Как это – уйти от родителей? Я же несовершеннолетняя, да и что я буду делать?”

“Работать будешь. То есть, будем. То есть, я буду. Как же правильно-то сказать? Ладно, с этим потом разберемся. Работать, снимать квартиру, жить нормально. Хогвартс этот дурацкий бросить, пяти курсов достаточно для получения места практиканта, сама знаешь”.

“Да, конечно, достаточно. Но как?”

“Да есть у меня мыслишка”, – девушка нехорошо ухмыльнулась уголком губ. Родители Люци и их стремления были до курьезного похожи на родителей из прошлой жизни Люси. Даже профессии – юрист и врач. Они тоже пытались кроить жизнь дочери под себя и свои амбиции. Но характер – дело не приобретенное, с шилом в попе и прочими признаками жизненного стержня рождаются, в этом несостоявшийся психолог Людмила Климова была уверена. Она свинтила из-под родительского крыла в семнадцать, жила у друзей, работала днём, вечером училась. Да, если твоё детство прошло в российские девяностые, хочешь-не хочешь, а научишься приспосабливаться.

“Давай размышлять логически… Что нас ждет в школе? Травля, межфакультетская война без правил и директор Дамблдор, светлый волшебник, который вряд ли оценит одержимую ученицу. Тем более, что скрыть перемены в поведении не получится – я отреагирую привычным мне способом, могу кому-нибудь и нос, например, сломать. Дальше. Мы можем очень неплохо устроиться в маггловском мире, особенно с учетом того, что магия никуда не денется. В конце концов! Я всегда мечтала выучиться на психолога, но конкурс был слишком большой, а на платное денег не было… Да, кстати, что у нас с деньгами?” – в голове уже почти выстроился план действий, и отсутствие денег ее бы не остановило. Но с деньгами всегда проще жить, так ведь?

“Родители открыли на мое имя сейф. Они сказали, что это приданое… Мы не можем тратить эти деньги…”

“Не можем, потому что у нас нет возможности туда влезть или родители не разрешают?” – уточнила Люся.

“Родители…”

“Значит так. С образованием нам никакое приданое не понадобится, и так от желающих отбоя не будет. Осталось заморочить голову родителям и на волю, в пампасы! Тем более, что замуж я в ближайшее время не собираюсь. Возражения есть? Возражений нет. Отлично!”

========== часть 2 ==========

Ступеньки не скрипели, и это несомненно радовало, потому что пухленькая попа была немного неповоротливой, хотя незнакомое тело слушалось всё лучше и лучше с каждой минутой. Наверное, это из-за того, что рост и примерная комплекция были похожи. Но мышцы были просто никакущие, и это еще слабо сказано.

“Что ты делаешь! Тебя поймают, накажут! Не надо!” – в голосе Люци слышались истерические нотки.

“Странно слышать о наказании от человека, который собирался вовсе свести счеты с жизнью. Помолчи, блин, надоела”, – Люсе вспомнились восторженные ахи и охи подруги Машки, которая была фанаткой мира Гарри Поттера и перечитала все возможные и невозможные фанфики. В этих сомнительных произведениях народной литературы девочки и мальчики тоже часто попадали в тела героев книжной серии, и у них даже бывал внутренний голос. Только вот тела чаще принадлежали известным и крутым персонажам, а голоса были хоть немного полезны.

“Но я не винова…”

“Тихо!” – Люся прислушалась. Из малой гостиной на первом этаже доносились голоса, из-под двери пробивалась полоска света.

–Мангус, ты же понимаешь, ей нужен присмотр. А вдруг она попытается снова? Что тогда скажут?

–Дорогая, может, все-таки стоит обратиться в больницу? У тебя же есть там знакомые, пусть устроят так, чтобы никто не узнал. А вдруг будут какие-то последствия для здоровья? Что, если Роули как-то узнают?

–А ты сделай так, чтобы не узнали! Нет, Мангус, я сейчас же напишу Дамблдору, пусть он за ней и присмотрит во время учебы. Все-таки он сильнейший волшебник. И директор. Это его обязанность, в конце концов!

Дальше слушать не было смысла. Люся как могла быстро и бесшумно пробралась к спальне миссис Кэлли. Палочка лежала на тумбочке около кровати, видимо, женщина собиралась спать, когда пришел муж. Сжав в кулаке добычу, девушка спряталась за дверь и затаилась. Ждать пришлось недолго, видимо, мистер Кэлли тоже предпочитал быстро соглашаться с женой, во избежание, так сказать. Люся беззвучно хмыкнула. Главный в семье, как всегда, папа. А кто сегодня у нас папа – решает мама. Ничего нового.

Дверь открылась бесшумно, дверные петли во всем доме были смазаны на совесть.

–Confundus.

Оливия Кэлли застыла на мгновенье, захлопав глазами в растерянности.

–Мама, я хотела с тобой поговорить. Вы с папой почему-то решили, что я хотела убить себя… На самом деле это не так. Я провела эксперимент по модификации зелья Глоток Живой Смерти. Видишь, он сработал! Осталось еще немного доработать и можно будет писать в журнал. Ты же всегда хотела, чтоб я пошла по твоим стопам. Я выучусь и прославлю нашу фамилию, чистокровные сами будут в очередь на помолвку вставать. Мы еще всем докажем, что семья Келли достойна уважения! Мама, подпиши вот это разрешение, – Люся протянула женщине листок, исписанный ровным почерком, – ты же сама всегда говорила, что карьера в медицине – это то, что нужно, и сама сетовала, что не пошла на стажировку сразу после пятого курса Хогвартса. Говорила, что практически потеряла два года. Я тоже буду врачом, я сделаю карьеру, вы будете мной гордиться, ведь это ваша идея.

Люся говорила настойчиво, но очень мягко, как обычно говорят с маленькими детьми, убеждая выпить полезное, но такое невкусное лекарство.

-Знаешь, Мангус, я вот что хочу с тобой обсудить… – голос у миссис Кэлли был громкий, Люся его хорошо слышала с лестницы. Она стояла в темном углу, сжимая в руках лист с официальным заверенным разрешением от опекуна на работу в клинике Святого Мунго. И – что важнее, с доверенностью на снятие наличности из личного детского сейфа.

Оливия Кэлли за полчаса с успехом убедила слегка опешившего мужа в том, что оставить учёбу в школе и пойти на стажировку в больницу – лучшее решение для их девочки, которая сможет в таком случае сделать карьеру в медицине, как и мать.

“Ты приложила маму Конфундусом! Мрак! Я бы никогда не смогла”.

“И это прекрасно, потому что тогда на меня никто не подумает”.

Засыпала девушка очень довольной. Нужно было хорошенько выспаться, на завтра было очень много планов.

Комментарий к часть 2

Дорогие читатели, мы знаем, вы все где-то там, вы есть.

Мы пишем, вот правда. Медленно, но пишем. И не бросим.

Хотелось бы видеть комментарии, это очень помогает)

========== часть 3 ==========

Следующие два дня Линда рыла носом землю в поисках информации о маггловском образовании в Британии. Было совершенно понятно, что надеяться только на магический мир глупо и недальновидно. Диплом о неполном образовании в Хогвартсе, даже с отличием, даже и в сочетании с практикой в больнице не гарантировал трудоустройства и блестящих перспектив. Так что стоило подстраховаться и получить профильное маггловское образование. Тем более что Линда почти сразу решила жить в немагической части мира. Причин было несколько: мир магглов был многократно больше, интереснее, привычнее. И, что важнее, мир магглов был дешевле.

Если зарабатывать деньги в магической части, а тратить их в немагической, то получалась неплохая экономия, особенно с одеждой и арендой жилья. Всю эту информацию Линде пришлось искать самой, потому что Люци к шестнадцати годам не удосужилась узнать о магглах ровным счетом ничего, как и большинство чистокровных магов. Ей не запрещали, не дезинформировали, не пугали, ей банально было неинтересно. Это было поразительно. И глупо.

Оказалось, что после шестнадцати можно пойти на двухгодичные курсы A-level, где выбранные предметы определяли специализацию в дальнейшем, потом еще два года на звание бакалавра, ну а потом, если будет желание, уже университет и высшее. Оставалось только каким-то образом приобрести документы о начальном образовании. Маггловский паспорт у Люци имелся. Как и любой волшебник, она и её родители были подданными Британской короны, хотели они того или нет. Паспорта были у всех, другое дело, что не все ими пользовались. Многие даже не хранили документы дома, всецело полагаясь в этом деле на Министерство Магии. В основном, маггловские документы нужны были тем, кто проживал в немагической части Британии. В обратном случае у полиции и социальных служб возникали бы вопросы, особенно к родителям магглокровных детей, которые в одиннадцать лет внезапно исчезали на весь учебный год в неизвестном направлении.

Подать документы на курсы еще можно успеть.

Линда обдумывала план интеграции в маггловский мир. Девушка решила называть себя именно так, потому что имя Лукреция с этим дурацким сокращением не нравилось. Хотя и значение имени было очень даже ничего – “богатая”, но Малинда -“темная змея”– гораздо лучше соответствовало личности новой хозяйки тела.

Получалось, что нужно за короткий срок раздобыть документы о маггловском образовании, устроиться на практику в Мунго, снять квартиру и поступить на курсы.

“Это нереально”, – заныла Люци, о которой Линда уже успела позабыть, так тихо себя второй голос вёл последнее время.

“Невозможного нет, надо только понять, с чего начинать. В первую очередь нужны документы.”

“Где же ты их возьмёшь?”

“О, поверь моему опыту, всё продаётся и покупается. Или почти всё. Кто у вас тут может купить и продать что угодно?”

“Гоблины!”– не задумываясь, выпалила Люци, хотя Линда и так знала ответ на вопрос.

До банка Линда добралась камином. Это оказался довольно быстрый, но неприятный и унизительный способ передвижения. Линда едва не сломала пальцы на руках, когда нелепым мешком вывалилась в холле магического банка. Пара волшебников покосились на неё презрительно, но в остальном лишнего внимания своим эффектным появлением девушка не привлекла.

–Секс и кекс, – зло пробормотала Линда, убирая очищающим заклятием пятна сажи с мантии.

“Чего?” – пролепетал в голове голосок Люци, которая не могла поверить, что такие слова можно вообще говорить вслух.

“Утром кекс, говорю, вечером – секс. Для похудения. Если не помогает – кекс удалить. Блин! Ты пробовала хотя бы иногда двигаться? Я тоже худышкой никогда не была, но мышцы-то у тела быть должны!”

“Ну…я…”

“Это был риторический вопрос. Так, тихо!”

Линда подошла к стойке, вежливо наклонила голову и обратилась к стоящему перед ней гоблину.

–Добрый день, многоуважаемый. К кому я могу обратиться для снятия средств с детского счета? Разрешение у меня с собой.

Гоблин окинул её деланно-равнодушным взглядом.

–Сколько денег вы планируете снять, юная леди?

–Все.

Гоблин был явно огорчён таким известием. Разумеется, ведь деньги уйдут из банка, а они должны работать, работать и ещё раз работать, как завещал ещё дедушка Ленин. Поэтому Линда быстро добавила:

–Я бы хотела открыть вместо детского стандартный личный счет и перевести часть денег туда, сэр.

Гоблин широко улыбнулся, и от этой улыбки захотелось спрятаться.

–Сегодня Вас буду сопровождать я сам, раз дело касается детского сейфа, а в следующий Ваш визит – уже Ваш поверенный. Зовите меня Кендшкабгюль.

Если гоблин думал, что Линда смутится и не сможет произнести его имя, то он глубоко ошибался. Лицо её осталось непроницаемо-вежливым.

–Хорошо, мистер Кендшкабгюль, – покладисто ответила девушка.

–Тогда за мной, мисс, – гоблин одобрительно хмыкнул и направился к одной из многочисленных дверей, которые вели куда-то внутрь банка. Только бы не пришлось ехать на тележке! Линда ненавидела американские горки.

На тележке ехать не пришлось, но нервы потрепать ушастые явно умели. Столько заковыристых терминов и зубодробительных формулировок, сколько было в договорах гоблинов, Линда не видела даже в те далёкие времена, когда подрабатывала подай-принеси-девочкой в конторе у отца. Именно Илья Сергеевич Климов вдолбил в свою дочь одно нерушимое правило: читать любую бумажку, которую собираешься подписать.Чем более внимательно вчитывалась в ровные строчки контрактов Линда, тем более кислым становилось лицо сопровождающего гоблина, но вместе с тем на нём появлялось всё больше уважения к пигалице перед ним. Пигалица тем временем периодически хмыкала и делала пометки на полях.

Через три часа Линда покинула Гринготтс и отправилась перекусить. Карман уютно оттягивал бездонный кошелёк, напрямую прикрепленный к личному сейфу. Нашлись, причём где-то на втором часу внесения правок, у гоблинов и маггловские документы о начальном образовании, в которые достаточно было внести имя. Стоили они, конечно, не дёшево, но без них было никак нельзя. Линда поздравила себя с тем, что два дела сделаны. Оставалось найти квартиру и поступить на курсы. Но перед этим – обязательно переодеться во что-то более вменяемое.

Родители Люци были люди консервативные, ну, или пытались казаться таковыми, в гардеробе обнаружились только мантии всех мастей. Единственное, что можно было назвать условно приличным с точки зрения Линды – это школьная форма – юбка до колен, рубашка и жилет. В темно-серой одежде полноватая фигура выглядела как-то совсем нелепо, вероятно, дело было в крое. Но выбора не было. Поэтому еще утром Линда под мантию натянула всё это серое безобразие, и теперь была готова знакомиться с внешним миром.

========== часть 4 ==========

Линда шла по Лондону. Город мог бы быть очень интересным и даже красивым, если бы не был таким серым и мокрым.

“Офигеть неожиданность! А еще говорят – стереотипы”. – подумала она с усмешкой. Она старалась держаться подальше от крупных улиц и часто останавливалась, осматривалась, особое внимание уделяя подворотням.

“Что ты там высматриваешь? ” – безнадежно поинтересовалась Люци, которая сначала пребывала в тяжёлом шоке от реалий немагического мира, а теперь принялась занудно ныть, что их непременно съедят гадкие маглы

“Не что, а кого, – меланхолично ответила Лин, – О! Вооон тех красавцев”.

Она с невероятной нежностью посмотрела на небольшую компанию панков в переулке. Панки гоготали и пили что-то сомнительное из бутылок, завернутых в коричневые бумажные пакеты. Прохожие делали вид что ничего и никого не видят, отводили глаза и немного истерично ускоряли шаг.

“Неееет! Ты что!? Они нас убьют, ограбят и изнасилуют!!! “

“Именно в таком порядке? Ой, не говори мне, что собираешься упасть в обморок. Хотя – как?” – Линда хмыкнула ехидно и призадумалась о вероятности падения в обморок нематериального голоса, в восхищении уставившись на одного из панков. Его прикид был прекрасен настолько, что она даже подумала скопировать его полностью. Захотелось запищать в восторге и по-девичьи захлопать в ладошки. Это же настоящие гриндера! Зеленого цвета, потертые, с разноцветными шнурками… Мечта!

–Проблемы, сестричка? – он приподнял бровь и махнул пакетом с бутылкой. В голосе не было угрозы, только искреннее удивление. Ну, это пока.

–Ты охуительно прекрасен… Где шмот брал? – проникновенно сказала девушка. Она решила особо не скромничать, в свое время, не столь, впрочем, и далёкое, она тусовалась с такими ребятами и представляла себе, как с ними общаться.

Гогот компании в ответ на ее слова заметался по переулку, спугнул голубей, вызвав неодобрение у немногочисленных прохожих и таки уложил Люци в обморок. Или нет. Но она замолчала, что было совершенно бесценно с точки зрения Линды.