Текст книги "Плод нашей нелюбви (СИ)"
Автор книги: curly_Sue_
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 42 страниц)
До прямого эфира оставалось полчаса и, приведя себя в порядок, Пелагея направилась в павильон.
– Ну, что, котенок, готова к финалу? Я обещаю, что постараюсь сильно не плакать, но ты же уже поняла, что мама у тебя истеричка! – рассмеялась она, поглаживая свой животик, медленно идя по коридору. – Хорошо, что папа рядом будет, да?..
– Поля?..
Девушка замерла на месте, услышав позади себя очень знакомый, она бы сказала, даже родной голос, который принадлежал женщине, видевшей Полю в последний раз четыре года назад. Пелагея боязливо и очень медленно обернулась.
– Мама Нина!.. – радостно воскликнула певица и налетела на Нину Дмитриевну, маму Димы, с обнимашками. – Я так по вам соскучилась!
– Ой, Полька, задушишь, – по-доброму усмехнулась женщина, в ответ обнимая подругу и коллегу своего сына. Они давно были знакомы с Полей, и Нина Дмитриевна безумно любила ее, как свою родную дочь. – Я тоже скучала по тебе! Целых четыре года где-то пропадала... Только от Димы и слышала, что у тебя съемки или гастроли.
– Ну-у, мама Нина, вам же известно, какой у нас напряженный рабочий график.
– Знаю, поэтому и не обижаюсь, что бросили меня: что ты, что Витя! – они улыбнулись друг другу. – Ты изменилась, только не пойму, как... – Нина Дмитриевна осмотрела девушку с головы до пят.
Ничего не ответив, Пелагея, широко улыбнувшись, взяла руку мамы Нины и положила ее на свой округлившийся живот, скрытый под черной тканью платья.
– Да ладно? Полюшка, неужели ты...? – на глазах женщины появились слезы радости. – Я тебя поздравляю, дорогая! Ты будешь прекрасной мамой! Сколько вам уже?..
– Нам шесть месяцев, – Поля взглянула на часы, висящие на стене. – О-ой, мама Нина, мне уже пора бежать, до встречи-и!..
– Конечно, беги. Полюш, ты только не волнуйся сильно, – крикнула ей вслед Нина Дмитриевна, на что блондинка счастливо улыбнулась, послав женщине воздушный поцелуй.
Зрители в массовке уже заняли свои места и бурно обсуждали, кто же сегодня победит. Увидев наставницу, вошедшую в павильон, зал взорвался громкими аплодисментами, приветствуя ее. Мило улыбнувшись, Пелагея заняла свое место в красном кресле, расправив складки платья. Сердце начинало бешено колотиться, дыхание участилось, а малышка, словно успокаивая взволнованную Полю, несильно толкалась в бок. Больше всего девушку радовало то, что ей до сих пор удается скрыть ее интересное положение. Хоть Пелагея и была на шестом месяце беременности, но животик был маленький и аккуратненький, что бесконечно радовало как саму Полю, так и всех операторов. К тому же, длинное черное платье с белыми в сетку рукавами и горлышком еще больше скрывало маленькую Мию от миллионов глаз телезрителей.
Внимание задумчивой девушки привлекли аплодисменты – повернув голову в сторону коридорчика, Пелагея увидела приближающихся к ней Леонида и Диму.
– Ну что, наставники, готовы? – к красным креслам подошел Юрий Викторович.
– Нет, – уныло ответила девушка, опустив голову. Мужчины с сожалением посмотрели на нее, прекрасно понимая, как Поле сейчас тяжело. Билан пересел с кресла на Полин подлокотник, обняв за плечи.
– Все будет хорошо, я с тобой, – прошептал он ей на ухо, поцеловав Пелагею в висок. Сейчас Диме стало по-настоящему страшно за любимую: он боялся ее реакции на выступления Данила Плужникова, ведь наставник дал ему две мощнейшие песни, которые не оставят равнодушным даже самого черствого человека. В тот момент, когда подбирался материал, молодой человек думал только о том, как достучаться до сердец телезрителей и показать способности своих ребят, но сейчас... Сейчас, сидя чуть ли не с плачущей беременной Полей, Билан раз двадцать успел пожалеть о своем выборе. Но деваться уже некуда: через пять минут финал.
Выпуск начался, как обычно, со вступительной речи Дмитрия Нагиева и его соведущей, Валерии Ланской. Наставники с замиранием сердца слушали каждое произнесенное ими слово, на лице Пелагеи не осталось и тени улыбки, только невероятно сильные переживания за всех финалистов. Как бы она ни старалась держать свои эмоции под контролем, ничего не получалось: через песню Поля лила слезы. Кое-как девушка перенесла три самых эмоциональных выступления: Таисии Подгорной с композицией «Оренбургский платок» и Данила Плужникова. Произведение «Нас бьют, мы летаем» в исполнении мальчика с ограниченными способностями просто выбило всех из привычной колеи. Дима волновался за Полю, постоянно ерзая в кресле, порываясь подойти, обнять и увести ее куда подальше – но нельзя, запрещено. Только в рекламных перерывах мужчина подходил к Пелагее, заключал в крепкие объятия и шептал какие-то успокоительные речи, мысленно считая минуты до конца этого ада, пытки для беременной девушки.
Имя победителя известно. Все сорок пять счастливчиков, прошедших слепые прослушивания, стояли на сцене и пели последнюю финальную песню на этом проекте. Леонид, Пелагея и Дима, встав на ноги и обнявшись, сквозь слезы смотрели на своих подопечных... Бывших подопечных. Трое человек из разных команд спустились и, взяв каждый своего наставника за руку, потащили к остальным участникам. Конфетти, аплодисменты, прощальные благодарности ведущих и такие долгожданные слова: «Стоп, снято!».
Поля убежала в свою гримерку, давая своим эмоциям выбраться на волю уже в коридоре. Слезы нескончаемым потоком, словно множество ручейков, скатывались по бледным щекам, улыбка с лица, пусть и натянутая, вовсе пропала. Она и не думала, что будет ТАК сложно и больно прощаться. Рядом с девушкой сидела ее мама, пытаясь хоть немного привести свою дочь в чувства.
– Полюш, доченька, успокаивайся, хорошая моя, прекращай плакать, – Светлану Геннадьевну уже начинала пугать истерика Пелагеи, которая никак не хотела заканчиваться. Она просто сидела, уставившись в одну точку и обняв руками колени, слегка подрагивала.
В гримерку прибежал запыхавшийся Билан, тут же обнимая плачущую Полю и нежно гладя ее по мягким волосам и ровной спине. Она почувствовала рядом кого-то родного и, ловя губами воздух, прижалась к мужчине, что есть силы. В сладких объятиях девушка начинала потихоньку успокаиваться и, наконец справившись с эмоциями, оторвала взгляд от Диминой груди и осторожно подняла голову: рядом с Пелагеей сидели мама, Агутин, Аксюта и Нагиев, с беспокойством глядя на нее, а в дверную щель заглядывали голосята из команды. И как они все здесь оказались?..
– Телепузик, ну, ты как? – вытирая большим пальцем черные разводы туши с Полиных щек, взволнованно спросил Дима. – Как же ты нас напугала!
– Неужели это конец? – всхлипывая, произнесла она, рассеяно бегая глазами по каждому сидящему в гримерке.
– Ну-у, какой конец, Поля? Конечно, нет. Просто перерыв.
– Правильно Дима говорит! – поддержал коллегу Леонид, слабо кивнув головой и переведя дыхание. – Тебе о доченьке думать нужно, а ты такую эмоциональную встряску всем, а в первую очередь, себе и малышке, дала!
– Юрий Викторович, – Пелагея подняла на продюсера заплаканный взгляд. – Это правда не конец?
– Полька, ну, кто тебя отпустит-то? – мужчина погладил ее тыльной стороной ладони по голове. – Куда мы без нашей тетушки Пульхерии, а? Давай мы тебе через три года, когда выйдешь из декретного отпуска, двойное кресло сделаем? Будешь с малышкой своей сидеть и разворачиваться навстречу новым талантам!
Поля слабо улыбнулась, почесав кончиком указательного пальца свой носик и положив голову на Димино плечо.
– Пелагея Сергеевна, я обещаю, лично проследить за тем, чтобы вам с малышкой сделали самые удобные кресла, – одобрительно закивал Нагиев, продолжая стоять в дверном проеме и вызывая на ее лице еще более лучезарную улыбку.
– Ну вот, ты уже улыбаешься, – обрадованно заметила Светлана Геннадьевна. – Тут еще пришли тебя поддержать. Ребят, заходите, – крикнула она, открыв дверь, и в гримерку вошли все пятнадцать участников команды Пелагеи.
– Так, давайте я вам вашу наставницу отдам на массовые обнимашки, а то вы меня ненароком задушите, – усмехнулся Билан, разорвав объятия.
– Мои-мои-мои, – прошептала Поля, обнимая детей. – Ты куда? – испуганно спросила она, заметив, что Дима направился к выходу из комнаты.
– Полюш, не волнуйся, я скоро приду, – поцеловав девушку в соленую от слез щечку, он вышел из гримерки, идя в свою, где его уже ждала мама.
– Ну, наконец-то! – оживилась Нина Дмитриевна, увидев сына, вошедшего в свою гримерку и, отложив вязание, встала на ноги. – Сынок, где пропадал-то так долго? Поздравляю тебя с победой!
– Спасибо, мамуль, – мужчина поцеловал женщину в щеку. – Да там Поля всех испугала: у нее прям настоящая истерика, представляешь, началась, а мы не знали, что с ней делать. Еле успокоили! У меня вон до сих пор руки трясутся, – он показал матери свои дрожащие ладони, – и рубашка от слез мокрая.
– Бедная моя девочка, – обеспокоенно проговорила Нина Дмитриевна, покачав головой. – Как она? Такие стрессы, да еще и во время беременности, до добра не доведут.
– Что? – удивился Дима, его глаза мгновенно расширились. – Откуда ты о ее беременности знаешь?..
– Мы с Полей встретились в коридоре перед эфиром, – пояснила она. – Вот Полюшка мне все и рассказала.
– Все рассказала? – насторожился он.
– Так, молодой человек, – приказывающим тоном начала мама, – чего вы мне не договариваете? Что уже успели натворить?
– Э-э-э... Мамуль, ты только не волнуйся, ладно? – взволнованно сказал Дима, взяв Нину Дмитриевну за руки и посадив ее на диван, чуть позже опустился сам. – Просто через каких-то три месяца, даже меньше, у вас с папой родится маленькая внучка... – на одном дыхании выпалил он, внимательно наблюдая за реакцией матери.
Женщина растерянно покачала головой, не веря собственным ушам.
– Что ты сказал?..
– Скоро у нас с Полей родится дочь, а вы с папой станете бабушкой и дедушкой.
– Сыночек, – в ее глазах заблестели слезы. – Господи, неужели?..
– Мамочка, ну ты-то хоть, пожалуйста, не плачь, – Дима крепко обнял мать. – Мне на сегодня хватило слез.
– Полюшка, девочка моя, – Нина Дмитриевна облегченно выдохнула. – Дим, это же такое счастье! У меня будет внучка, а родит ее хорошая девушка, я не верю... Неужели мой сын одумался и повзрослел?!
– Ну-у, к тридцати пяти-то годам пора уже...
– Я вот только не поняла, – женщина вмиг стала серьезной. – Почему я о таком важном событии узнаю только сейчас? Витя, неужели ты хотел скрыть от нас с отцом малышку? Или у вас Полей не все серьезно?
– Мама, ну что ты такое говоришь?! – наигранно удивленно воскликнул мужчина, мысленно отругав себя за то, что не рассказал о ребенке раньше. Знали бы они, как именно забеременела Поля и в каких отношениях они находились до февраля месяца, то никаких объяснений бы не нужно было. – Мы давно хотели обо всем вам рассказать, и малышку никто скрывать не собирался! Просто голова другим забита была... И у нас с Полей все серьезно!
– У вас все серьезно, но вы друзья, ага, – иронизировала мать.
– А почему я не могу быть другом своей невесты?
И только сейчас он осознал, что на самом деле сказал. И как у него язык повернулся назвать свою подругу невестой?..
– Ты сам-то понял, что сказал? – усмехнулась Нина Дмитриевна. – Если Пелагеюшка стала твоей невестой, то я действительно очень рада! О такой невестке можно было только мечтать! Значит, так, дорогие мои, я ничего не хочу слышать о ваших каких-либо планах, но на майские праздники ты берешь свою невесту и везешь к нам. И мне все равно, было у вас что-то запланировано или нет. Хватит скрывать свои отношения, а то скоро дочь родится, а они до сих пор бегают, никому ничего не говорят. Так дело не пойдет.
– Договорились, на выходных мы будем у вас, – улыбнулся Билан, поцеловав ее в щеку. – Ладно, мамуль, я побежал.
– Ты сейчас куда?
– Куда-куда, к своей любимой капризульке, – с любовью протянул он, спешно надевая кожаную куртку.
Умиляясь тому, как сын спешит к своей любимой невесте и матери будущей дочери, Нина Дмитриевна позвонила мужу, предупредив, что в первых числах мая приедет Витя и представит всей семье свою избранницу. Женщина с огромным трудом утаила имя девушки, ссылаясь на то, что того эффекта, который только что получила она, Николай Михайлович уже не получит. Уж лучше подождать до послезавтра и получить море положительных эмоций, чем знать все наперед, правильно?..
Свет в Полиной гримерке был потушен, дверь заперта, а это значит, что Пелагеи там уже не было. Недолго думая, Дима набрал номер подруги и вышел на улицу.
– Да масянь, – уставшим голосом ответила Поля.
– Полюш, а ты где?
– Я уже дома, прости, что не дождалась, – виновато протянула она.
– Если честно, то я рад, что ты уже дома, потому что видел, как твои глазки устали и хотели спать. Полюш, а теперь ложись в теплую кровать и засыпай, тебе и малышке нужно набираться сил.
Пелагея тяжело вздохнула.
– Я не могу уснуть, Дим. У меня перед глазами весь сегодняшний финал и детские слезы, – молодому человеку на секунду показалось, что девушка всхлипнула.
– Хочешь, я приеду? – Билан подошел к своей машине и, сняв ее с сигнализации, устроился на водительском сидении.
– Хочу, Димочка, очень хочу! – оживилась она. – Пожалуйста, приезжай, мне так плохо, не оставляй меня одну...
– Все, хорошая моя, успокаивайся, я уже выехал, – заведя мотор и выруливая со стоянки, Дима зажал телефон между плечом и ухом. – Тебе что-нибудь привезти?
– Нет, мне ничего не нужно, просто поскорее приезжай и обними меня!
– Полюш, через двадцать минут я буду у тебя. Потерпи немного, хорошо? – умоляюще произнес он, проклиная это расстояние, разделяющее его с любимой.
– Я жду, – коротко сказала Пелагея и, приглушенно всхлипнув в трубку, отключила вызов.
Нарушая всевозможные правила дорожного движения, Билан прибыл к дому певицы раньше запланированного времени, что не могло не радовать. Поставив автомобиль на сигнализацию, мужчина влетел в подъезд и, не дожидаясь такого долгого лифта, поднялся на нужный этаж по лестнице. К большому удивлению, а потом уже возмущению, дверь оказалась незапертой. В голове тут же появилось миллион разных мыслей, отвечающий на неизвестный вопрос: почему Полина дверь не закрыта? И, к сожалению, ни одна мысль из миллиона, не была хорошей. Наспех разувшись, Дима вошел в глубь квартиры, и с замиранием сердца, внимательно осматривал каждую комнату. Как только он вошел в гостиную, Билан смог спокойно выдохнуть: на диване, свернувшись клубочком и обнимая одной рукой свой живот, спала Поля, иногда вздрагивая и издавая какие-то непонятные звуки во сне.
– Слава Богу, – прошептал он в пустоту и, вернувшись в прихожую, снял верхнюю одежду. На цыпочках, чтобы не потревожить чуткий сон беременной девушки, Дима прошмыгнул в спальню и стянул с кровати одеяло и подушку.
Осторожно приподняв Полину голову, мужчина подложил ей под голову подушку, дабы избежать на следующее утро неприятных болевых ощущений в области шеи из-за неудобной позы, и укрыл ее теплым одеялом.
Кинув на пол огромную диванную подушку, Билан устроился рядом, опершись спиной на диван так, что их лица оказались на минимальном расстоянии. Чувствовать ее горячее дыхание на себе – неописуемое чувство: словно бабочки в животе запорхали, оставляя после себя такой приятный шлейф положительных эмоций. Глядя на маленькую, трогательную, спящую Пелагею, Дима непроизвольно протянул руку к ее щеке, плавно переходя на распущенные, еще сырые (видимо, она после всех водных процедур легла спать) волосы. Поля почувствовала чьи-то прикосновения и приоткрыла сонные глаза.
– Масянь, ты приехал, – заверила саму себя она, поправив одеяло на груди, вновь закрывая тяжелые веки.
– Да, котенок, спи. Вам с дочкой нужны силы.
– Только никуда не уходи, – жалобно попросила Пелагея и, взяв Димину руку, переплела его пальцы со своими, положила их руки под щеку.
– Конечно, не уйду, – наклонившись к девушке, он поцеловал ее в носик, на что та смешно поморщилась, и принял прежнее положение. – Ты спи, а я просто побуду рядом...
Комментарий к Глава 48. Невеста Приветствую критику только в мягкой форме, укажите все недостатки работы.
====== Глава 49. Семья Белан ======
Сквозь чуткий сон молодой человек почувствовал, что кто-то играл с его волосами, зарываясь в них пальцами. С трудом разлепив уставшие веки, Дима встретился с серо-зеленым взглядом девушки, в котором читалась невероятная нежность и тепло. Немного пошевелившись, он почувствовал, как каждая затекшая клеточка тела болью отбивалась в других скрытых местах, в частности, во внутренних мышцах. Поля лежала на боку, на самом краю дивана, не отпуская Диминой руки.
– Как ты себя чувствуешь? – взволнованно прошептал он, подняв на нее еще не проснувшийся взгляд. Билан говорил совсем тихо, даже не шевелился, дабы не нарушать эту волшебную дневную тишину, пропитавшую каждый отдаленный уголок этой квартиры.
– Голова чуть-чуть болит, – так же тихо ответила Пелагея.
– Неудивительно, ты ведь вчера столько плакала, – Дима провел тыльной стороной ладони по нежной Полиной щеке, отчего та блаженно прикрыла глаза, слабо улыбнувшись. – Но я, кажется, знаю, как можно облегчить твои страдания.
– И как?..
– Полюш, ты же знаешь, что моя мама вчера приезжала на прямой эфир, вот я и рассказал ей про малышку, и теперь они с папой ждут нас на все майские праздники в гости. Я уверен, тебе там понравится. Только представь: свежий воздух, ты можешь гулять столько, сколько вздумается – вам обеим эта поездка за город пойдет на пользу. Поэтому я тебе сейчас предлагаю начать собираться, быстренько позавтракать, а потом отправиться в путь.
– Конечно, поехали. Сколько сейчас времени?
Дима достал из заднего кармана брюк телефон и, разблокировав, перевел удивленный взгляд на Полю.
– Вот это нас вымотали вчера, – он даже немного присвистнул, задумчиво почесав макушку. – Сейчас три часа дня.
– Сколько? – опешила Поля, округлив глаза от удивления и резко вскочив с дивана, но, почувствовав головную боль, сильно зажмурилась и, схватившись пальцами за виски, потерла их. – Ай, как же больно...
– Телепузик, ты чего? – Билан присел рядом с ней на диван, слегка приобнимая за плечи и утыкаясь носом в ее растрепанные ото сна волосы. – Сильно болит?
– Ничего страшного, правда. Скоро пройдет, – отмахнулась она и собрала волосы в небрежный пучок. – Пойдем скорее завтракать, а точнее, обедать, или ужинать, – запуталась Пелагея, нащупав ногами домашние тапочки. – В общем, пойдем кушать и быстренько собираться. Я так понимаю, нам еще к тебе за твоими вещами заезжать, да?
– Не обязательно, – он пожал плечами и улыбнулся. – Мы же к моим родителям едем, а там, по-моему, моих вещей больше, чем сам дом!
Завтракали они в тишине. Поля была вся в своих мыслях и постоянно ковырялась вилкой в тарелке, думая о предстоящей встрече с родителями Билана.
Мужчина внимательным взглядом следил за дорогой, иногда посматривая на свою спутницу. Он столько раз прокручивал этот момент в своей голове, когда повезет свою любимую девушку знакомиться с родителями, но даже не думал, что все получится вот так. Конечно, сейчас рядом с ним сидит его любимая Поля, носящая под сердцем их доченьку, они едут к маме и папе, но... Она ведь не знает о настоящих чувствах Димы, не знает о его намерениях, а скорое появление малышки – сущая случайность.
Пелагея тоже предалась непонятным размышлениям. Четыре года пролетели быстро, неужели она действительно так долго не разговаривала с родителями Билана? И как пройдет их новая встреча? Только бы Нина Дмитриевна и Николай Михайлович ничего не вспомнили про те неприятные вещи, которые случались с ней и их сыном в прошлом! Даже страшно. Впрочем, у Поли было немало других тем для размышления, например, какими теперь будут их отношения, после того как они узнали о том, что Пелагея вошла в новую для себя роль – роль матери будущей внучки (?).
– Поль, ты чего? – заметив взволнованное и странное состояние подруги, нервно сжимающей пальцами юбку платья, Дима остановил автомобиль около обочины. – Тебе плохо?
– Дим... – задумчиво проговорила она, оставив платье в покое и повернувшись к Диме лицом. – Я боюсь. Зная, что мы все ближе и ближе подъезжаем к дому твоих родителей, мне становится не по себе. Я очень люблю папу Колю, маму Нину и Лену с Аней, но, Дим... Я всегда была лучшей подругой, потом ненавистным врагом, снова подругой, а теперь... Я мать твоей дочери, их внучки, понимаешь?
– Полюш, ну, и при всем этом раскладе ты остаешься моей подругой. Ты бы видела счастливые глаза мамы, когда я сказал, что скоро бабушкой станет. А когда она узнала, что мама ее внучки ты, то вообще расплакалась! Поль, мои родители тебя любили и любят, а в нашу семью приняли лет так семь назад.
– Дим, я тебе верю, но мой страх все равно никуда не ушел, – девушка виновато опустила голову, сложив руки на своих коленях в замок.
– Не волнуйся, ты же знаешь, что я тебя никому в обиду не дам, – Билан накрыл руки Поли своей ладонью, миролюбиво улыбнувшись. – Все будет хорошо, слышишь?
– Спасибо тебе огромное, – она благодарно улыбнулась и, откинувшись на спинку, посмотрела в окно.
Не выпуская руку Пелагеи из своей, Дима завел мотор, и они продолжили путь.
Уже под поздний вечер автомобиль Билана остановился напротив высоких ворот.
– Ну что, идем? – обратился мужчина к обеспокоенной Поле, вытаскивая ключ из замка зажигания и открывая дверь.
– Ага, – тяжело вздохнув, она вышла из машины и подошла к другу.
В этот момент к ним из дома выбежала запыхавшаяся Нина Дмитриевна, на ходу вытирая руки кухонным полотенцем.
– Наконец-то приехали! – радостно воскликнула женщина, обнимая поочередно молодых людей. – А мы думали, что вы приедете только завтра, или ты, сынок, снова проигнорируешь наше с отцом приглашение!
Дима улыбнулся, бросив взгляд на Пелагею, которая судорожно вцепилась в его локоть и была явно не намерена его отпускать.
– Полюшка, какая же ты красивая! – мама Нина взяла за руки девушку и осмотрела ее с головы до ног, изучающим и каким-то трепетным взглядом останавливаясь на Полином животе. – Как вы добрались? Дорога не сильно утомила? Вы с малышкой не устали?
– Все хорошо, – Поля тепло улыбнулась. – Доехали мы быстро, чему я немного удивлена, малышка до этого пиналась, а сейчас уже успокоилась.
– Наше солнышко пинается? – немного удивленно спросила мать.
– Мам, Поля на шестом месяце беременности, и то, что малышка подает признаки жизни, – вполне нормальное явление. Вспомни себя, когда ты была мной и сестрами беременна, – мужчина неопределенно пожал плечами и, достав небольшую сумку с Полиными вещами из багажника, поставил автомобиль на сигнализацию.
– О-ой, мама Нина, вы, наверное, замерзли, – опомнилась Пелагея, заметив кожу Нины Дмитриевны, покрытую мурашками, ведь она выбежала в легком домашнем платье, а погода заметно испортилась. Небо было серым-серым, а холодный ветер пробирал до костей.
– Да я-то ладно, – отмахнулась женщина. – Главное, чтобы ты мне не замерзла и не заболела! Пойдемте скорее в дом, там Анька приехала, сидят с отцом на пару в шашки играют. Нет чтобы мне помочь, они оба дурью маются!
– Скоро, мам, скоро Полька тебе помощницу родит, – Дима улыбнулся, обняв певицу за плечи. – Телепузик, прекращай трястись, тебя папа и Аня не съедят! Пусть только попробуют!
Пелагея прижалась поближе к молодому человеку, чувствуя себя неуверенно в доме Белан. На пороге их встретила Аня, окинув девушку дружелюбным взглядом, и Поля поняла, что на поддержку в лице сестры Димы можно рассчитывать.
– Идем, отец ждет нас в зале, – тронул ее за локоть Билан. Пелагея побрела следом за другом, ощущая на себе миролюбивый взгляд матери и дочери Белан.
– Папа, – поприветствовал отца Дима, заводя Полю в небольшую обставленную гостиную.
– А, наконец-то. Я уж думал, что ты о нас с матерью совсем забыл. Даже не звонишь.
– Ну хватит ворчать, – вступилась Нина Дмитриевна, проходя внутрь комнаты. – Познакомься, это Пелагея, нев...
– Мой самый близкий, родной человек, как вы, – спешно перебил ее Билан, встретившись с четырьмя удивленными парами глаз и сжав Полину руку в своей ладони.
– Очень приятно, – лучезарно улыбнулась девушка, ощущая себя призовой лошадью на скачках в свете софитов.
– Сынок, мы же уже знакомы, – нахмурился Николай Михайлович, припоминая тот вечер, когда они с Димой практически пять лет назад были у них в гостях. – Добро пожаловать в нашу семью, Поля.
Пелагея с облегчением заметила, что Николай Михайлович был вполне искренен и, несмотря на столь долгое отсутствие в их жизни и Полину беременность, родители Димы продолжали относиться к ней так же тепло, как и раньше.
Сейчас вся семья сидела за большим круглым столом, уставленным разнообразнейшими угощениями: вкусный фирменный борщ, приготовленный хозяйкой дома, вареные яйца, сочные фрукты, печенье в меду, домашние сладости, вода, соки, кофе с молоком. Члены семьи с аппетитом принялись за поздний ужин, вели себя очень миролюбиво: вполголоса переговаривались и внимательно слушали хозяина дома, а также его жену – те рассказывали истории из своей холостой, если так можно сказать, досвадебной жизни.
С удивлением Аня отметила, что Дима и Поля сидели с вполне довольными лицами и не грызлись между собой, что происходило на протяжении многих лет, а родители, которые с блаженной улыбкой делились своим прошлым, и вовсе были похожи на витающих в облаках.
Пелагея тоже радовалась за Нину Дмитриевну и Николая Михайловича, что несмотря на столько жизненных трудностей, они смогли с достоинством перенести все тяготы, выпавшие на их нелегкую долю, и стать по-настоящему счастливыми. Вот уж действительно – люди, умеющие любить свою половинку и делиться с окружающими, с молодым поколением своим жизненным опытом. Поля подняла глаза к потолку, мечтая, что когда-нибудь и ей получится так сильно кого-нибудь полюбить. Краем глаза она заметила, что ее друг подошел и сел рядом на стул (Дима выходил на кухню, разговаривал по телефону). У него в руках была тарелка со сладким печеньем.
– Полюш, ты почему так мало кушаешь? Вот, попробуй заварные трубочки, мама сама пекла. Ох, и хороши! – улыбаясь, он взял с тарелки рулончик из нежного теста, наполненный сладким кремом. – Не бойся, открывай рот.
– Ну что ты, Дима... – смутилась Пелагея. – Не надо меня кормить, я сама... потом. Да и что твои родители подумают, а Аня?
– Никто ничего не подумает! Давай, Поля, кусай, не упрямься. Потом ты все равно не поешь, а скоро мы пойдем гулять с тобой, и я не хочу, чтобы ты свалилась там в голодный обморок! – Билан улыбался, отчего вокруг его глаз собиралось немного морщинок, а сами глаза лучились искорками теплого света.
Уступив упрямцу, Пелагея все-таки стала есть домашние сладости из его рук, запивая свежевыжатым соком.
– Коля, смотри, какие они красивые... Влюбленные, радостные, просто светятся...
Тот сразу понял, про кого говорит Нина Дмитриевна, потому что сам любовался влюбленной, как они считали, парой, сидящей за другим концом стола. Единственный его сын со своей любимой девушкой. Дима и Поля – воплощение домашнего уюта, любви, заботы друг о друге: сколько спокойной уверенности и нежности в их взглядах и движениях! Вместе они напоминают ровное и теплое пламя очага. А с другой стороны – олицетворение неразгаданной тайны, неутоленной страсти, вечной игры без победителя и проигравшего: даже взгляды, которыми они постоянно обмениваются, словно ведут отдельный, лишь двоим ведомый разговор: иногда они вместе как неукротимое, обжигающее, непредсказуемое пламя большого пожара.
– Какие они разные – и в то же время очень одинаковые... – проговорил мужчина.
– Пусть Всевышний подарит им долгую счастливую жизнь! – задумчиво сказала жена и улыбнулась.
После плотного ужина Дима с отцом зачем-то вышли на улицу, Нина Дмитриевна ругала своих мужчин за то, что там очень холодно, а они практически раздеты. Пелагея и Аня стояли чуть поодаль, опершись спинами на стену, и наблюдали за смешной картиной, открывавшейся за стеклом пластикового окна.
– Поль, я так рада за вас, – Аня миролюбиво улыбнулась, с нескрываемой радостью смотря в окно. – Только я не понимаю, как так все получилось? Последние четыре года наш с братом разговор начинался с «как она меня бесит», а теперь ты на шестом месяце беременности, – усмехнулась она, переведя удивленный взгляд на Пелагею. – Ты не обижайся на него... Это, как я поняла, теперь в далеком прошлом.
– Ой, чего мне обижаться на Диму? Сама Полинке после каждой нашей такой вот встречи звонила и душу изливала. Ну-у, скажем, что все произошло случайно и то, что Дима стал отцом нашей малышки, – Поля положила руку на живот и погладила его, – просто совпадение. А, быть может, и судьба.
– Не поняла, – девушка вздернула плечом, поежившись от ветра, проникшего в гостиную через приоткрытое окошко.
– Ну, если рассказывать совсем кратко, то я сделала ЭКО, а Дима проспорил какое-то желание и стал донором, я всех подробностей этой ситуации, правда, не знаю, но мне рассказали так. А дальше злая шутка судьбы: мой врач, работающая в клинике, в которой я наблюдалась и куда пришел Дима, оплодотворила мою яйцеклетку его биоматериалом. Подсадила эмбрион, и через двенадцать дней я узнала, что беременна, а он донор. Ань, – Пелагея взяла Димину сестру за руку, – ты только, пожалуйста, никому не рассказывай. О том, что я сделала ЭКО, знает не много людей. Пусть даже мама Нина и папа Коля не догадываются об этом. Ну-у, если Дима захочет, то сам расскажет им об этой запутанной истории. Я в этом ему мешать не буду.
– Я не расскажу, не беспокойся. Ты, наверное, расстроилась, когда узнала, что родишь ребенка от Димы? Признайся, он ведь был тебе неприятен, а уж ребенок от врага...
– Если честно, то я ни капельки не расстроилась, – Поля улыбнулась. – Я была на седьмом небе от счастья, что стану матерью! Конечно, я сначала тыкала в Диму тем, что он просто донор, что мне не нужна его помощь и забота, но теперь... Я и дня без его вопроса о моем самочувствии прожить не могу. Я благодарна судьбе за то, что Дима проспорил тогда что-то своим друзьям, пошел в клинику и стал отцом нашей дочери! Даже не представляю, что было бы, если бы им стал какой-нибудь другой мужчина...
– Ты такая счастливая... – задумчиво добавила Аня. – У вас глаза так и светятся, моя племяшка все-таки сделала свое дело и помирила вас!
Девушки рассмеялись, в дом вошла рассерженная Нина Дмитриевна. Поставив пустую кастрюлю на край стола, женщина закрыла настежь открытое окно в кухне и начала все убирать со стола, что-то недовольно бормоча себе под нос. Вдруг послышался сильный грохот: кастрюля упала на пол.
