Текст книги "На острие: часть вторая (СИ)"
Автор книги: crazyhead
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)
Федор с некоторой неуверенностью пожелал, чтобы голодный элементаль сам нашел себе пищу. А потом вернулся. Ящерка повела головой, взвихрилась бездымным пламенем и… исчезла.
Федор еще немного потоптался на месте, пытаясь понять – верно ли он поступил? Сможет ли саламандр найти его, если он уйдет с крыши? Вдруг – нет? Поспать, что ли – все равно же больше делать особо нечего… Голода Федор пока что не чувствовал, да и нечего было есть на крыше. Разве какую неосторожную птицу поймать. Мысль о птице причиняла Федору некоторый дискомфорт – почему-то сразу подумалось про клещей и возможность других болезней. Лучше было бы, конечно, съесть что-нибудь более традиционное. Кусочек говядинки подошел бы. С этими мыслями Федор свернулся клубочком, устроившись около бортика так, чтобы тот прикрывал от ветра, и заснул.
Проснулся глубокой ночью. Отчего-то было тепло, хотя осень же. Вскоре обнаружилась причина необычной погоды – около Федора вытянулась огненная ящерка. От саламандра шел жар, как от печки. Федор тихо порадовался этому полезному качеству бывшего джинна и снова заснул, проигнорировав тянущее чувство в животе – разыскивать пищу было откровенно лень.
Однако, на следующий день проблема с питанием встала в полный рост. Живот подводило, он тихонько бурчал, настроение было отвратительным. Каким образом добывать пищу – коту было непонятно. Вот, человек-Федор мог бы купить еду. Или зайти к другу… К другу? А что – это идея! Может, если дойти, скажем, до Матрены или лоддера, то и расколдоваться удастся? Федор призадумался над тем, к кому еще может обратиться за помощью и… почему-то никого не вспомнил. Либо действительно у него не было знакомых, друзей или же сослуживцев, либо он благополучно их забыл. Последнее предположение немного пугало, но Федор рассудил, что пока придется работать с тем, что есть, а не печалиться о пустяках. Лучше покумекать над тем, как слезть с крыши.
Проблема выхода оказалась серьезной – это ведь только кажется, что кошки куда угодно могут залезть и пролезают в любую щель. На деле же Федор недоуменно поскреб лапой плотно прилегающий к бетону тяжелый люк, с тоской оглядел далеко отстоящие соседние крыши и пришел к выводу, что так и будет куковать на верхотуре, пока не сдохнет с голодухи. Тишину утра прорезало душераздирающее мяуканье – помирать во цвете лет, да еще так глупо не хотелось.
Кошачий концерт, заданный от отчаянья, принес неожиданные плоды – крышка люка подпрыгнула несколько раз так, как будто в нее кто-то ударил, а потом приподнялась, являя взору Федора всклокоченные засаленные патлы.
– Хуле орешь? – прохрипел пропитым голосом весьма пахучий субъект, уставившись на кота мутными, заплывшими от синяков глазками. – Давай, пиздуй вниз! Че ты вообще туда забрался-то, дурень?
Федору дважды повторять было не надо, он шустро протиснулся мимо заскорузлого бока спасителя и оказался на темном чердаке. Ящерка куда-то запропала. Наверное, опять отправилась добывать пропитание. Впрочем, теперь Федор был отчего-то уверен, что саламандр вернется, особенно, если позвать.
Удовлетворенный актом помощи «божьей твари», бомж попытался погладить кошачью спинку, Федор увильнул – пальцы мужчины были просто черными, а уж запах! Бомж укоризненно погрозил коротким пальцем «неблагодарному животному» и завел долгий пространный монолог-жалобу.
Федор дергал ушами и искал выход с пропахшего миазмами чердака, но единственная дверь была плотно закрыта. Похоже, бомж ревниво следил за тем, чтобы его «лежку» не обнаружили жильцы и потому приварил изнутри петли и запирался на дешевый висячий замок. Обследовав чердак, Федор вернулся туда, где бухтел бомж. Последний успел достать из засаленной котомки бутыль и какие-то объедки, Федор против воли заинтересовался хавчиком – пусть и грязноватая, но все же еда! Ест же мужик, и не плохеет ему, авось и Федору не поплохеет, тем более, что животные, вроде, покрепче людей на желудок…
Заметив осторожные маневры кота, бомж прищурился и снова потянул свои грязные руки к шерсти. Федор с неудовольствием перетерпел поглаживания, получил за это половину сардельки и утащил ее в угол. Конечно, такого количества еды было куда как мало, но все же лучше, чем ничего. К тому же Федор четко осознавал, что мужчина в буквальном смысле отрывает пищу от себя.
Бомж оказался мужиком нежадным – еще несколько сарделек и кружочек чуть заветренной докторской перекочевали в желудок Федора. Кот, осоловев от еды, прилег на теплую трубу и придремал, убаюканный размеренным жужжанием бомжа. Проснулся Федор от естественных позывов. Дверь была все так же закрыта. Тогда Федор поскреб лапой храпящего мужика. Сначала тот недовольно морщился и отмахивался, но кот был настойчив, и мужик все-таки догадался, что тому требуется.
– Чего, за трубой нагадить интеллигентность не позволяет? – пробурчал бомж, Федор поглядел на него укоризненно и, погладив на прощание брючину пушистым хвостом, проскользнул на лестницу.
На улицу кот вышел, дождавшись, пока кто-то из жильцов откроет тяжелую входную дверь. Встав под монументальным бетонным козырьком, попираемым ржавой трубой большого диаметра, Федор с тоской вглядывался в мелкую морось, которая начиналась уже на ступеньках. Не ливень, но выходить из-под укрытия не хотелось – противно. Однако, надо. Не у двери же гадить!
Федор осторожно высунул нос за пределы укрытия – неприятно, но терпимо. Медленно спустившись, свернул в разросшиеся за лето кусты. Они еще не облетели и давали вполне достаточное укрытие и от мелкого дождичка, и от взглядов.
Сделав дела, Федор брезгливо подергал лапами и отправился, куда глаза глядят. Он все шел и шел, сам не зная, зачем упрямо продолжает шагать. В какой-то момент он как будто вынырнул из тумана и осознал, что находится черт знает где! И зачем он сюда пришел? Наверное, стоило вернуться обратно на чердак к доброму и великодушному, хоть и слишком вонючему, этого у него не отнимешь, бомжу… Стоп! Федор встал, как вкопанный, поняв, что забыл кое-что! Он же собирался отыскать Матрену или лоддера!
Федор начал высматривать название улицы, нашел, но оное ему ничего не сказало – непонятно даже в каком районе он оказался! А если грубо прикинуть? Так, где они с Русланом были в последний раз? Хм… Федор не помнил. Это же джинн их переносил, сам выбирая адреса, так что фиг его знает. Черт!!!
Кот пробродил по улицам до самой темноты, но так и не выяснил своего местоположения. Ориентировку затрудняло отсутствие карты, плюс полная невозможность спросить что-либо у прохожих, да еще и вредные дворняги скалили на бедного Федора зубы. Завидев последних, Федору приходилось отсиживаться на дереве или скрываться в подвале – если, конечно, было рядышком не забранное решеткой окошечко. Псины не желали распознавать в средних размеров коте грозного дракона, шипение тоже производило на них слабое впечатление, Федор был оскорблен! Какие-то шавки, а ему – дракону! – приходится от них щемиться! Безобразие…
Ночь Федор провел в теплом подвале. Правда облезлый грязно-белый кот попытался дать пришлому по носу лапой, но быстро угомонился, получив сам аналогичным образом. Других котов Федор не боялся. Во-первых, смешно бояться таких мелких животин, во-вторых, он же все-таки человек! Уж всяко с кошаком справится, это тебе не барбос с огромными клыками…
Саламандр Руслан появился глубокой ночью. Грел бок. Глядел на Федора ничего не выражающими глазами, а Федор беспокоился о том, что, кажется опять позабыл о чем-то важном. Была у них какая-то причина, чтобы поторопиться с обратным превращением, но вот что за причина, Федор никак не мог вспомнить. Ну и ладно. Раз не вспоминается, значит, надо просто поторопиться!
На поиск какого-то узнаваемого ориентира у Федора ушло несколько дней. Сначала он наметил себе направление и все шел и шел, надеясь выйти из бесконечных дворов на центральную улицу, но в итоге забрел в промзону. Потянулись глухие заборы и полузаброшенные здания. Федор приуныл – где он находился, было непонятно, а с того момента, как многоэтажки сменились на опустевшие улицы, пищу стало найти сложнее. У него и так уходило слишком много времени на бытовые нужды. Может, было бы проще, если бы Федор не запретил себе пожирать птиц и грызунов. Точнее не то, чтобы совсем запретил, просто оставил эту меру на самый крайний случай.
Во дворах было легче: бомжи и продавцы в магазинах пару раз велись на жалобное мяуканье и грустный взгляд. Один раз старенькая сгорбленная бабулька вынесла во двор плошку с кормом, и Федор отвоевал у старожилов порцайку. Но среди смотрящих грязными стеклами цехов сложно было найти поставщика божественно-вкусных сарделек. Или хотя бы каких-нибудь сарделек. Федор наткнулся на продуктовый – полутемный и пустой, но оттуда его зло шуганули. Огорчительно. Кот совсем приуныл.
И вот, пока он тащился вдоль очередной красной кирпичной стены, Федора осенило – можно же попробовать подъехать на общественном транспорте! Заодно, прочитав названия остановок, удастся определиться с районом, ведь автобусы обычно ходят к метро. Приободрившись, он начал целенаправленно высматривать остановку.
Первые три автобуса шли непонятно куда – какие-то названия Федор узнал, но все еще не представлял, где это. Наконец, ему повезло – он углядел название станции метро. Теперь предстояло пробраться в салон, да так, чтобы кондуктор не выгнал. Кот быстро метнулся в раскрывшиеся двери и забился под дальнее сидение. Кажется, не заметили!
Остановки объявлял приятный женский голос, так что Федор без труда определил момент, когда нужно было выходить. Операция «доедь до метро» прошла без сучка без задоринки! Федор возликовал, но, как вскоре выяснилось – рано. Возникла заминка с самим метрополитеном.
Нет, в вестибюль-то Федор зашел без проблем и даже хвост вовремя убрал так, чтобы его дверью не прищемило, застопорило его возле «самоходной лестницы». Эскалатор, с его остро пахнущими металлом ступенями и скрипящими где-то внизу механизмами, вызвал в кошачьей душе смятение и ужас. Федор четко понимал, что самолично тысячу раз пользовался этой зловещей штуковиной, но все не мог перебороть иррациональный страх. Так и стоял: глаза выпучены, шерсть дыбом, пока не получил по лапам от тетки в форме. Пришлось спешно уносить хвост на улицу.
Спасаясь от злобной фурии в синем, Федор пробежал несколько метров и заныкался в узкую щель между ларьком с газетами и стеной станции. Там было сухо, ветер тоже особо не проникал, Федор уселся на филей и задумался: эскалатор, он вообще – преодолим? Сможет ли разум человека совладать с кошачьими эмоциями? Имеет ли смысл подождать, а потом еще разок попробовать? Или лучше сегодня не трепать себе нервы, а немного отдохнуть, набраться сил – духовных, конечно же, а уж потом…
В итоге Федор «набирался сил» почти три дня. Около станции метро было много ларьков, случалось покупатели роняли только что приобретенное на радость Федору. А еще по вечерам около дверей собирались датые бомжи: кучковались, грелись друг об друга, спали все вместе вповалку. Иногда полицейские лениво отгоняли пахучих граждан от стеклянных дверей, но через какое-то время те сползались на прежнее место. Федор быстро понял, что если тереться около этого, не самого приятно пахнущего скопления, можно получить кусочек-другой чего-нибудь съестного. Кот так увлекся этим добывательством, что чуть не забыл о своей основной миссии.
Однако, к вечеру одного из дней он все-таки сообразил, что пора бы совершить вторую попытку проникновения в недра метрополитена. Дождавшись, когда народа будет побольше, Федор деликатно, так чтобы это не очень ощущалось, уткнулся носом в брючину стоящего на ступеньке мужика, так и проехал до самого низа, обманув собственное обоняние этим нехитрым приемом. А глаза пришлось зажмурить.
В переходах метро Федор проплутал до закрытия – буквы расплывались, схемы, начерченные на стендах, выглядели непонятными переплетениями линий. Федор с ужасом понял, что не может разобраться даже в такой простой вещи, как поездка до нужной станции. Неужели он утратил способность читать? Федор проверил себя. Потом еще раз. Буквы не распознавались. Он не мог вспомнить ни одной! Самое интересное: деградация произошла так плавно, постепенно, что он и не заметил… И что же теперь делать? Сразу Федор не смог придумать. Оттого не на шутку загрустил. Нашел станцию с удобными скамейками и забился в самый дальний угол одной из них, чтобы вдоволь подепрессовать.
Погруженный в пучину отчаянья, он еще обратил внимание на то, как перестали шуметь поезда, заметил появление верного саламандра, исправно греющего кота своим боком все эти дни, а потом погрузился в тревожный сон.
Проснувшись, наткнулся взглядом на прозрачные глаза ящерки. Превращенный джинн внимательно и безмятежно всматривался в морду Федора и дракон с некоторым сожалением подумал, что саламандру, потерявшему память, гораздо проще, чем ему, Федору. Ведь он-то не все забыл и знает, что его ждут любимые, помнит прикосновения их рук и сердце сжимается, когда начинает казаться, что никогда уже этого не повторится.
Федор мысленно пожаловался ящерке на свою горькую судьбу. Просто так – без надежды на то, что ящерица что-то поймет. Саламандр в ответ медленно высунул синий язык и осторожно дотронулся раздвоенным кончиком до Федорова носа. Кот дернулся, ожидая ожога, но язык был просто горячим. Не обжигающим, нет. Федор мысленно послал благодарность своему утешителю.
Может быть, саламандр способен на чуть большее участие в их спасении, чем молчаливое присутствие и обогрев по ночам? Федор тщательно сформулировал вопрос о том, помнит ли джинн хоть что-то. В ответ только неподвижный нечитаемый взгляд. Закручинившись, Федор очень четко мысленно произнес:
«Блин, нам бы хоть кого-то в помощь! Какого-то человека!»
Саламандр внезапно оживился – приподнял мордочку, подпрыгнул на всех четырех лапах, подошел к Федору и – кот не успел ничего предпринять, так как не ожидал от флегматичной ящерицы такой прыти, – саламандр, вцепившись в шерсть острыми коготками, вскарабкался на спину взвизгнувшего в ужасе кота. Запахло паленой шерстью. Взметнулось вверх пламя.
– Бля! – взвыл кот через пару секунд.
Конечно, никакой внятной речи у него не получилось, только громкий мяв, саламандр же невозмутимо спрыгнул с кошачьей спины на пол. И неторопливо отошел немного в сторонку, позволяя Федору осмотреться.
Кот встопорщил шерсть и выгнул спину – они были не в метро. Злоебучий джинн даже в виде ящерицы сохранил способность к мгновенному перемещению, почему так получилось, Федор не понимал, но факт оставался фактом.
Впоследствии, когда Федор обдумывал непонятную способность Руслана к переносу, он решил, что все дело в огне. Саламандр «прыгал» туда, где горело жаркое пламя. Мог ли он выбрать какой-то конкретный костер? Наверное, мог, так как человек, удивленно уставившийся на кота, явно был знаком с саламандром.
Ящерка игриво подпрыгнула, махнула хвостом в дружелюбном приветствии и шустро взбежала на сапог встрепанного парня. Обувь тут же задымилась, ведь ящер был горяч, как печка, но ни парень, ни Руслан не обратили на это никакого внимания. На сапогах из грубой черной кожи было немало выжженных проплешин, это безо всяких слов сообщило Федору о том, что саламандр частенько «отдыхает» на этой обувке.
– Привет! – заторможенно произнес парень и осторожно коснулся обжигающей кожи саламандра кончиком пальца.
Федор пристально посмотрел на человека, ловя смену выражений: легкая гримаса боли исказила лицо парня, но он продолжил контакт, проведя по хребту ящерки. Федор возмущенно фыркнул – юноша видно не совсем в своем уме! Только сумасшедший стал бы притрагиваться к огненному элементалю.
Пока саламандр и неизвестный приветствовали друг друга, Федор обошел помещение по периметру. Отметил, что небольшое окно забрано решеткой, обратил внимание на полы – каменная плитка, это необычно для жилых комнат; при втором заходе Федор заметил, что на стенах, некто, не особо скрываясь, развешал камеры, а дверь кажется излишне монументальной, похожей скорее на входную, а не на межкомнатную. Раз есть камеры, значит, кто-то за ними наблюдает? Есть какой-то пульт? Или нет? Как-то это слишком по-киношному круто: какой смысл следить за молоденьким пареньком! Никто, вроде не спешит войти и проверить, что это за кот приблудился… Если же наблюдателя нет, тогда непонятно – зачем камеры?
Федор раздраженно дернул хвостом – его бесило, когда он не мог найти объяснение непонятке. Теперь же фиаско еще раз напоминало о прискорбном снижении умственных способностей. Прежде ему наверняка пришло бы что-то в голову, но в эту маленькую кошачью башку не помещаются умные мысли! Федор взмуркнул и немного поточил когти об обои, чтобы выпустить пар. Парень и саламандр даже головы в его сторону не повернули – видимо, юноше было решительно плевать на плачевный вид, который приняла стена после того, как Федор приложил к ней свою лапу.
Кот подергал ушами, но не дождавшись никакой реакции на свою выходку, решил продолжить исследования: легко вспрыгнул на узкий подоконник и выглянул наружу. Сад. Какие-то деревья, расчищенные от листьев дорожки, укрытые пленкой кусты – наверное, какие-нибудь нежные розы. Участок простирался достаточно далеко, затем начинался высокий монолитный забор. Крепость и высота навели Федора на мысль о том, что родители парня, должно быть, люди небедные. Федор как-то сразу решил, что странноватый парень здесь не хозяин. Кот скосил глаза – юноша был всецело поглощен общением с ящером – он склонился к саламандру близко-близко и что-то рассказывал громким шепотом.
– А потом папа и говорит, – донеслось до него, – раз ты опять сжег сарай, то из дома на этой неделе не выйдешь! Представляешь? – кот дернул ухом, он считал, что за сожженный непонятно зачем сарай вообще неплохо бы по жопе выписать, а не запирать деточку в комнате.
Парень тем временем, вздыхая, жаловался саламандру на свою тяжелую жизнь – как его никто не понимает и не слышит тех же голосов, что слышит он.
«Ну, точно шизик! – решил кот. И зачем Руслан нас сюда притащил? Этот полоумный ничем помочь не сможет!»
Вышеозначенный псих между тем водил над обжигающим саламандром руками и блаженно улыбался, бормоча всякие глупости. К удивлению Федора, превращенный джинн, кажется, весьма благосклонно относился к потоку неуклюжих комплиментов – он покачивался на четырех коротких лапках, иногда касался языком человеческих ладоней. На его спине плясал язычок пламени, вверх летели оранжевые искры, парень пытался поймать их руками. Несколько раз ему это удавалось, и он вскрикивал от боли, а потом с тихим смехом демонстрировал саламандру маленький ожег на ладони. Словом, вел себя точь-в-точь как безумец.
На кота юноша почти не смотрел – будто так и надо, чтобы коты внезапно появлялись посреди комнаты из ниоткуда. Кот встопорщил усы: что в голове у этого человека? Если бы перед ним, Федором, возникла ящерица верхом на коте, он бы как минимум удивился. А этот как ни в чем не бывало дебильно улыбается и ничто его не беспокоит.
Федор по третьему разу начал обход комнаты. Ему хотелось понять: за каким чертом Руслан перенес его сюда?
На мысленное недоумение саламандр даже хвостом не повел. Вопросы проигнорировал. Да и вообще – привлечь его внимание так и не удалось. Федор с досады спустил столько полотнищ обоев, сколько смог. А потом утомился и решил прилечь и немного вздремнуть.
Постель парня оказалась мягкой, а сам хозяин не спешил прогонять пушистого захватчика – когда стемнело он только стянул с постели неаккуратно свернутое одеяло и продолжил восхищаться ящером, устроившись прямо на полу. Федора немного волновал вопрос легальности собственного положения. Пусть он еще не смог понять мотивов Руслана, но ведь что-то же он себе там мыслил, была какая-то причина, по которой они оба здесь, следовательно, будет нежелательно, если кота выпнут из дома. Поэтому, заслышав чьи-то шаги за дверью, Федор подскочил, как ужаленный, и в момент схоронился под кроватью, как в самом надежном для пряток месте.
Неизвестные и невидимые пока ноги протопали в комнату, что-то звякнуло, до ноздрей донесся запах мяса.
«Котлета!» – догадался кот и облизнулся.
Пришедший что-то сказал, кот в первый момент не понял – что, а потом сообразил, что язык не был русским, хотя и похож. Украинский? Может быть. Смысл разобрать можно, хотя ударения странные и иногда не все слова понятны. Федор точно знал, что раньше никаких трудностей в общении с украинцами не испытывал, видимо, мелкий кошачий мозг урезал и языковые возможности. Пока Федор в очередной раз проклинал зловредного джинна и поганого старикашку-мага, обстановка в комнате накалилась. Некто весьма экспрессивно высказывал шизанутому пареньку все, что накипело и слова «жалкий тупорылый ублюдок» и «такой же двинутый как шлюха-мать»* были самыми мягкими.
В чем-то кот был склонен согласиться с обозленным мужчиной: во-первых, юноша слышал голоса. Во-вторых, устроил саламандру на полу гнездо из бумаги и с восторгом наблюдал за тем, как тот его быстро сжигает (огонь был явно магическим, так как чада не давал, только поэтому их еще не облило из системы защиты от пожара, которую Федор приметил на потолке). Кроме того, взрослый парень весь день апатично просидел на полу, поднимаясь только для того, чтобы посетить санузел, и даже не пытаясь хотя бы раскиданные по комнате вещи собрать. Не то, чтобы Федор был таким уж аккуратистом, но лежащий ножками вверх стул его немного смущал. В общем и целом, молодой человек выглядел изможденным, вялым, то ли больным, то ли просто пребывающим в плену сплина.
И все-таки: отвешивать пощечины – иначе доносящиеся звуки интерпретировать было невозможно – психически нездоровому человеку! – этого кот одобрить не мог. Из подушечек лап Федора полезли когти, рот приоткрылся в беззвучном вое, шерсть вздыбилась… Он тихо пополз, надеясь, что ему удастся осторожно, не привлекая внимания, выглянуть и оценить – уже нужно спасать парнишку от, ну, наверное, папаши, или тот все-таки не планирует наносить вред своему болезному чаду?
Рядом с котом бесшумно появился саламандр. До Федора донеслись его чувства – бессильная злость и… жалость? Вот уж странно. Ни саламандры, ни джинны вроде бы подобным не грешили – никто не мог бы назвать их сострадательными существами. И тем не менее, Руслан очень четко передал свои эмоции. Кроме них в послании было смутное, не облеченное в слова предостережение – саламандр не желал, чтобы отец парня видел кота.
Федор ожесточенно хлестнул себя хвостом – если мужчина заметит дворового кота, естественно выгонит. Понятно, почему Руслан не хочет показываться. Пока Федор колебался, все уже закончилось – наоравшись, мужчина вышел, хлопнув дверью.
Кот высунул морду и успел увидеть, как парень трет кулаками сухие покрасневшие глаза, а потом со всего маху бьет ногой по перевернутому стулу. А крепкий стульчик! Ну, не удивительно – все же металл и пластик. Хотя… Федор с интересом обошел пострадавший предмет мебели. Нет, кусочек пластика таки откололся. Да и на стене появилась некрасивая вмятина.
– Ауч! Черт!
Парень, кривясь, пропрыгал на одной ноге полкомнаты и рухнул на измятую постель. Кот насмешливо фыркнул. Бить ногой по стулу было очень плохой идеей. Так и пальцы повредить можно! Точнее – если треснуть со всей дури, не щадя, то ушиб или подвывих какой-нибудь наверняка заработаешь.
Похоже, это понимал даже саламандр. Федор мог поклясться, что его морда приняла озабоченное выражение. А еще он проявил небывалую активность, бегая возле ног парня и заглядывая ему в лицо.
– Ну, чего ты? – пробурчал тот, красноречиво шмыгая носом и потирая покрасневшую щеку. – Ишь, разорался! Ты слышал, да? Ух! И когда он от меня отстанет? Все бухтит, орет, лупит… мне иногда кажется, что он верит – если меня треснуть покрепче, то у меня мозги на место встанут… а я просто не могу! Не могу, понимаешь?
Саламандр, к изумлению Федора, энергично закивал, подпрыгнул и прикоснулся языком к горящей щеке. Парень, видя такое участие, понемногу начал отходить от ссоры. Прошло совсем немного времени, а он уже опять сидел на полу, подложив подушку под спину, и что-то тихо вещал внимательно блестящему глазами саламандру.
Несколько дней в компании странного парня пролетели как один миг. Федор особо не дергался, так как ему было, во-первых, тепло и очень уютно спать на постели, во-вторых, юноша ел мало, как птичка, основную часть с удовольствием скармливал коту, а тот и рад был навернуть вкусной домашней стряпни.
В разгромленной комнате кот ощущал себя вполне комфортно, в безопасности, как ни странно. Иногда ему казалось, что он что-то забыл. Важное. Было какое-то дело… не зря же он полез куда-то вниз, где неприятно пахло и гудели железные машины. Впрочем, помучившись некоторое время, кот отвлекался на какие-нибудь более важные дела. Например, ему требовалось выходить на воздух – немного размять лапы и сделать свои кошачьи дела. В этом ему помогал саламандр. Теперь кот уже не боялся, что ящер спалит его шикарную шерстку, понял – товарищ может понизить собственную температуру на пару секунд.
Кроме отца, к парню никто не заходил. На улицу его не выпускали. Отец, насколько понял его Федор, постарался сделать комнату безопасной, учитывая тягу юноши к наблюдению за пламенем. Никаких книг, тетрадей, вообще – никакой бумаги и дерева. Впрочем, парень был хитер – говорят, многие безумцы весьма изворотливы и изобретательны, когда дело касается предмета их страсти. Вот и у юноши был тайник, где лежало все необходимое для пламени. Саламандр глядел на своего приятеля с одобрением и выражал свою привязанность, облизывая синим языком закопченные кончики пальцев с обкусанными до мяса ногтями. Парень смущенно хихикал.
Но в один из дней случилась беда; Федор уже привык к грубому голосу и ругательствам отца сумасшедшего парнишки. Больше мужчина не поднимал руку на сына, хотя и не упускал случая желчно высказаться насчет бесполезности и бездарности «наследничка». По всей видимости, сын был единственным ребенком, этим объяснялась бессильная едкая злость. Парень же как будто не замечал кипевшей в мужчине ярости, не осознавал, насколько это темное чувство может быть для него опасно. Ну, что с него взять – все, что его интересовало по-настоящему: пламя. И больше ничего. Ну, еще иногда голоса давали о себе знать. Тогда он замирал, дергал рукой, а потом беспокойно спрашивал у саламандра:
– Ты слышишь? Нет? Ну, вот… даже ты…
Как ни велики были запасы парня, и они подходили к концу, потому, когда дверь в очередной раз отворилась, он начал настойчиво спрашивать отца, сколько ему еще здесь сидеть. Сначала Федор не насторожился: эти двое ругались всякий раз, как виделись. Но на этот раз все было иначе. Отчаянье, раздражение, злость, разочарование выплеснулись наружу. Сегодня старший мужчина был пьян, наверное, поэтому он не остановился после первых ударов. Парень совершенно не умел защищать себя, он бестолково прикрывался руками, о контратаке не шло и речи, и Федор решил, что придется все же ему вмешаться.
Оказывается, кошки способны довольно высоко подпрыгнуть, особенно если постараются! А уж Федор постарался и вцепился всеми когтями мужчине прямо в лицо. Тот заорал, замахал руками, стараясь отшвырнуть от себя кота, но Федор держался изо всех сил. Однако, что способен сделать маленький кот, пусть он и мнит себя драконом? Естественно, после нескольких неудачных попыток, мужчине удалось оторвать от себя яростно шипящего и царапающегося кота. Тот, кто имел дело с разъяренным котом (например, пытался уговорить хвостатого на гигиеническую процедуру), знает, что животное, смотрящееся невероятно безобидно, оставляет на теле весьма болезненные и глубокие царапины. Иногда они тяжело заживают – но это все дело будущего. Взрослый разозленный мужчина быстро избавился от завывающего на одной ноте Федора, кошачье тельце впечаталось в стену и только известная в народе живучесть позволила кошаку сохранить сознание. Впрочем, цели своей Федор достиг: отец позабыл о неудачной попытке продолжения рода – своем сыне, стонущем на полу, и почти выбежал из комнаты, поторопившись перевязать раны.
Кот с удовольствием обнаружил несколько капель крови на полу. К сожалению, парень тоже достаточно ощутимо пострадал от рук (и ног) своего родителя. Саламандр с беспокойством обходил его скрюченное тело, раз за разом дотрагивался языком до щек, но юноша все не поднимался. Он тяжело дышал, по лицу разлилась бледность, Федор заволновался. Что же делать? Он даже предположить не мог, что такое с парнем. Конечно, он примерно представлял, что скорее всего повреждены какие-то внутренние органы. Или же проблема в сотрясении. А если происходит что-то непоправимое?
Федор припоминал одну историю. Ее бы можно было назвать курьезной, не будь она такой мрачной: несколько приятелей не поделили что-то между собой, Федор был с ними знаком, поэтому знал о произошедшем из первых рук. Между молодыми людьми завязалась драка, в процессе один из них получил удар в голову. И хотя удар был не слишком силен, он привел к летальному исходу. Что странно, наряду с этим знал Федор и человека, получившего топором по голове, и оставшегося в живых. То есть один человек вполне успешно жил, после того, как ему проломили череп, а другой скончался от подошвы кроссовка. Топор и кроссовок. По идее, по логике вещей, все должно было быть наоборот, однако, в жизни случаются странные штуки. Потому Федор не на шутку переживал о здоровье лежащего на полу юноши. Пусть он и был не совсем здоров душевно… скорее – совсем не здоров, все же Федор к нему в некотором роде привязался. Да и жалко. И котлетками парень всегда делился.
Кот не находил себе места, саламандр суетился рядом. Внезапно, кот ощутил себя как-то странно. Нет, в принципе, он и до этого чувствовал себя не очень хорошо, но тут стало как-то уже исключительно паршиво. Федор забился в судорогах, это было очень больно. Ему казалось, что его кости ломаются, а жилы рвутся, будто бы даже кровь текла из пробитой осколками костей плоти. Впрочем, сознание милосердно угасло, а когда он пришел в себя, то понял, что первое – он снова человек. Второе: Дамир неизвестное количество дней провел без вливания магии. Непонятно, жив ли! И еще инкуб. Хотя, инкуб, скорее всего, без труда нашел себе «пищу».
В голове появилось столько мыслей, они толпились, будто торопясь восполнить «пустые» дни, когда Федор был котом. Несколько минут дракон лежал, приходя в себя, ему были необходимы эти мгновения, чтобы угомонить свои мысли, утихомирить перепрыгивающий с одного на другое разум и составить план действий. Первым делом он нащупал цепочку с камнем. Не потерял! Все так же на шее. А ведь почти забыл про нее.
