Текст книги "На острие: часть первая (СИ)"

Автор книги: crazyhead

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

Наконец мыш начал заходить на посадку, выбрав для этого безлюдный парк. Федор мысленно одобрил решение попобавы – ему нужна была достаточно большая площадь для того, чтобы опуститься на землю.

Едва ноги попобавы коснулись дорожки, она побежала в сторону одного из деревьев. Что происходило в следующие несколько минут, Федор не видел, так как был занят: необходимо было очень осторожно опуститься, не задев при этом ни провода, ни деревья, когда же он выполнил все маневры, едва не снеся недействующий фонарь крылом, то увидел, что по мерзлой земле катается рычащий клубок из двух переплетенных тел.

Федор замер в недоумении: с его Юрочкой дралась какая-то крякозябра. Непонятное существо было сложно разглядеть, единственное, что было ясно – это не человек и не собака. Существо повизгивало, попобава шипела, Федор раздумывал – как их разъединить? А то еще покоцают друг друга. Дрались существа неумело. Хотя у противника Юрия были внушительные когти, ран на теле мыша не было, но Федор все равно нервничал. Создания были так увлечены, что, кажется, вовсе не замечали наблюдателя, и Федор решил просто крикнуть, вдруг они прислушаются к гласу разума, ведь вообще же непонятно, чего сцепились!

Федор хотел миролюбиво спросить что-то вроде: «Ну, чего вы деретесь?», но вместо этого из горла вырвалось страшное низкое ворчание. Существа вздрогнули, расплелись и повернулись в сторону Федора. Попобава придушенно пискнула, тот, второй, припал к земле, напружинив все четыре ноги, выставил вперед длинные зубы и, резко развернувшись, попытался забраться на ближайшее дерево, передвигаясь длинными прыжками. Наверное, вид Федора изрядно его перепугал, настолько, что он не сообразил – дерево не помешает Федору до него добраться.

Сначала Федор схватил именно это неизвестное существо, так как попобава плюхнулась в сугроб и замерла, неотрывно следя за Федором своим единственным глазом.

Зубы у зажатого в лапе создания оказались острыми и крепкими, ему даже удалось отковырнуть одну чешуйку с Федорова пальца, тут уж мужчина разозлился и рыкнул так, что в отдалении завыла сигнализация припаркованной машины. Существо клацнуло зубами, зашебуршилось, пытаясь вывернуться, это ему, конечно, не удалось, Федор встряхнул его легонько, оскалился, демонстрируя частокол собственных зубов и почти внятно прорычал:

– Сиди смир-р-р-но!

Существо затихло, то ли впечатленное ровным рядом клыков, то ли осознавшее всю бесполезность своих попыток. Тогда Федор протопал к неподвижно сидящей попобаве, молча выковырнул её из снега, осторожно подул теплым воздухом, согревая успевшее заледенеть тело.

«Так и простуду словить недолго!» – с досадой подумал Федор.

Как лечить от соплей мышей-переростков он не знал, потому решил, что лучше всего как можно быстрее попасть домой, а там уже спокойно разобраться со всякими непонятностями. На краю сознания вертелась какая-то мысль, но ему никак не удавалось ухватить ее. Было во всем происходящем что-то странное, однако, мужчина не мог понять – что.

Федор зажал мыша в своей лапе, помыслив, что если он понесет обоих существ, дома будет уже минут через десять, ведь не нужно будет тормозиться, подстраиваясь под медленные взмахи попобавы. Однако, мыш был не согласен с таким способом передвижения – он пискнул, уперся тонкими руками в кисть, завертелся.

– Сиди! – строго произнес Федор, попобава грустно моргнула глазом и тихо пропищала срывающимся голосом:

– Отпусти, мне крыльям больно, сломаешь же сейчас!

Аргумент был серьезным. Мыш – тоненький и легкий, а лапа у Федора – мощная, широкая, покрытая толстыми пластинками-чешуйками, сожмешь чуть сильнее и захрустят трубчатые косточки, сомнутся, безвозвратно ломаясь, крылья.

Федор торопливо раскрыл ладонь, поставил мыша на снег, потом положил кисть на землю, растопырил пальцы:

– Сам забирайся! – с каждым разом речь получалась все внятнее, и Федор порадовался этому факту.

Мыш исполнять приказание не спешил. Топтался на месте, поводя крыльями, и зябко ежился.

– Давай! – чуть громче потребовал Федор, испугавшись, что неразумное существо переохладится.

– А можно… можно я домой пойду, а? – робко спросил мыш. – Отпустите меня, пожалуйста!

Федор фыркнул – какой глупенький ему достался неразлучник!

– Забирайся! – еще раз приказал он, и на этот раз мыш, вздыхая, послушался, устроившись на его ладони.

Осталось только осторожно сжать пальцы и, пробежав пару шагов, почти с места прянуть в холодную черноту неба. Федор тихо заворчал от удовольствия – ветер бил в лицо, в ушах посвистывали плотные потоки воздуха, в груди замирало от восторга и екало каждый раз, когда он приподнимался или опускался немного ниже. Неизвестное существо свернулось, грея его левую ладонь. Оно наконец угомонилось, и Федор радовался, что второй неразлучник не сопротивляется, это давало надежду на то, что он достаточно разумен. Мыш тоже притих.

Федор еще успел подумать, что попобава не зря улетела неизвестно куда, наверняка причиной было то, что она почуяла связанного с ними обоими партнера, а потом показалась родная многоэтажка, и Федор сосредоточился на том, чтобы незаметно и аккуратно подлететь к окну, зависнуть около него, протолкнуть в квартиру одного за другим неразлучников, а потом зайти самому, меняясь прямо в процессе движения.

На пол комнаты он ступил уже обычным человеком. Несколько минут в помещении стояла гробовая тишина. Федор с удивлением разглядывал свои руки и пытался понять, как же так вышло, что он ничуточки не удивился, легко и непринужденно превратившись в какого-то громилу с крыльями. Попобава глупо открыла рот и шокировано взирала на Федора. Неизвестное существо метнулось было к выходу, но на половине пути передумало и встало в проеме двери, тоже пялясь на Федора.

Первым вышел из ступора Федор.

– Так, – деловито произнес он, – будем разбираться. Ты кто?

Существо, в сторону которого Федор ткнул пальцем, пренеприятно заскрипело и мотнуло головой. Федор внимательно осмотрел неизвестного: когти, зубы, выдающиеся вперед, блестящие, словно металлические, и диковинно искривленные ступни.

– Ясно, – существо на контакт идти не желало, и Федор прибег к испытанному методу, – отряд по сдерживанию, документики предъявите!

Довольно странно требовать документы у существа, которое самолично притащил в дом, но, видимо, у мистических жителей города страх перед представителями власти настолько въелся под кожу, что создание закрутилось на месте, встало, наконец, на ноги (до того оно передвигалось на четвереньках) и вытащило из поясной сумки заламинированный листок.

– Ага, асанбосам… Винников Василий Петрович? Хм… степень опасности – средняя.

Федор минут пять смотрел на документ, потом отдал его Василию.

– Проходите на кухню, Василий, присаживайтесь, мы с Юрием подойдем через пару минут.

Асанбосам торопливо спрятал «паспорт» и молча утопал в указанном направлении, постукивая по ламинату когтями.

– Юр, ты можешь превратиться в человека?

– Пока нет. Федя, а почему ты не сказал, что становишься драконом? Я чуть не окочурился от страха! – попобава глядела укоризненно.

Федор снял с кресла клетчатый шерстяной плед и накинул на мыша, потом закрыл окно, с досадой отметив, что комната совершенно выстудилась и только после всех этих действий ответил:

– Прости. Я же недавно в отряде и просто еще не все знаю, в том числе и о себе. Я, собственно, почему этого зубастика отослал – хочу с тобой парой слов перекинуться. Кажется, у драконов все устроено не совсем так, как у людей.

– Это в каком смысле? Ты летаешь, и ты размером с грузовик! Конечно, не так! И когти у тебя большущие!

– Я не внешность имел в виду. Скорее, социальный аспект. М-м-м…

Федор замялся, не зная, как половчее облечь в слова то, что для него-дракона было непреложной истиной.

– Короче, у нас семьи большие. На одного дракона приходится по пять-десять партнеров. Бывает больше. И я теперь ясно ощущаю, что ты – один из них.

– Федь, но мы же знакомы всего ничего! Это… я не понял, ты типа предложение мне делаешь? – спросил мыш растерянно.

– Э… не совсем. Понимаешь, знания приходят ко мне как-то порционно. Я понятия не имею, существует ли какая-то драконья диаспора, в которой надо регистрировать союз. Не в ЗАГС же идти! Обычно, когда я мысленно или вслух задаю вопрос – у меня в голове появляется ответ. Однако, это почему-то работает не со всеми вопросами. Что-то я отвлекся. Насчет семьи – мне не нужно согласие, я просто ощущаю тебя моим неразлучником. Это такая же очевидная вещь, как восход солнца, понимаешь?

– Допустим, – мыш задумчиво потеребил ухо, – а это… это чувство, оно похоже на влюбленность?

– Не знаю. Никогда в жизни не влюблялся.

– Еще непонятнее, – протянул мыш, – и что мне теперь делать?

– Ничего тебе «делать» не надо, – усмехнулся Федор.

– А если меня завтра опять на мужиков потянет, ты снова со мной полетишь и сожрешь-таки меня в приступе ревности?

– Юр, ты чего? Тебя, кстати, просто так и не потянет.

– В смысле? А сегодня тогда что было?

– Элементарно – тебя притянул еще один наш неразлучник.

– Вот эта… зубастая… штуковина со странными ногами? Я ему не дам! – мыш прямо-таки задохнулся от возмущения, Федор усмехнулся:

– Да ты что? Уверен?

– Да! Конечно! – тут же подтвердил мыш. Потом замер под ехидным взглядом Федора, помолчал пару мгновений и признал: – Ну, может, чуть позже. Но не сегодня!

– Про сегодня вообще никто не говорит. Пошли к нашему гостю? Заодно и познакомимся.

Когда они зашли на кухню, асанбосам чинно сидел на стуле, Федор даже умилился его попыткам выглядеть совершенно невинным существом. Наверное, они с Юрой слишком долго секретничали и существо занервничало.

– Я задержан? – спросил Василий вполне человеческим голосом.

– Нет.

– Значит, я могу идти?

– Нет, Василий, не можете. Ваши документы фальшивые, и мы оба это знаем.

Существо, видимо, уже попадало в подобные передряги, потому что восприняло свое разоблачение с ледяным спокойствием.

– Сколько? – только и спросило оно.

– Э, нет, – Федор улыбнулся и достал из ящика кухонного стола бланк и ручку, – существо с вашим уровнем опасности не имеет права проживать в человеческом городе. Только в резервации. Вы подлежите немедленной депортации, а то и уничтожению, если будут выявлены эпизоды с вашим участием.

– И все же я все еще сижу за столом и не в наручниках, – заметило создание.

– Так и есть. Но документ придется изъять для последующего расследования – очень, знаете ли, интересно, кто тут у нас вампирам-мясоедам приписывает средний уровень опасности.

Асанбосам заерзал:

– Я никого не ем! Мясо на рынке покупаю. Это же на самом деле дискриминация! Почему я не могу жить в городе? Здесь столько всего интересного, а в резервации – магазин с куцым ассортиментом, единственный в своем роде на сотни километров. Кто на такое согласится?

– Я понимаю ваши аргументы, но это не меняет сути: есть закон, он нарушен. Самый простой вариант для существа вашего уровня опасности – встать на учет, записаться на прохождение тестирования и тогда, по прохождении спецкомиссии, может быть принято решение о возможности вашего проживания в человеческом городе.

Существо мрачно зыркнуло и проговорило с досадой:

– Ваша спецкомиссия – это профанация! Результат теста был высоким, я прекрасно знаю, что отлично прохожу по баллам. Я социализирован! У меня есть работа, круг общения, но эти ваши перестраховщики придрались к тому, что по легендам я якобы могу создавать себе подобных, хотя никаких задокументированных подтверждений нет! Я послал запрос на эту тему – ничего! Но мне все равно отказали! – асанбосам злился и в конце своей маленькой речи уже почти кричал.

– То есть, вы уже пробовали этот вариант? – уточнил Федор.

– Да! Единственное, что остается – найти куратора из числа ваших. И, знаете, что? Почему-то никто не спешит заморачиваться! Ведь за это надбавку не платят. А, знаете, что еще? Я уже готов сам, из своих средств выделить деньги, лишь бы кто-то подписал эти чертовы бумаги!

Федор плотоядно улыбнулся и промурлыкал таким низким голосом, что мыш весь покрылся мурашками:

– Ну что вы, Василий, далеко не все представители отряда столь корыстны, как вы представляете. Уверяю, многие готовы работать за идею! Полагаю, что мы с Юрием прямо-таки обязаны помочь пропадающему под гнетом обстоятельств существу. Я завтра же подпишу у начальства все необходимые бумаги, а вы пока поставьте подпись под заявлением.

Федор пододвинул к растерянно заморгавшему асанбосаму бланк, существо прищурилось на мужчину с подозрением, но, быстро просмотрев текст, подписало.

– И что я теперь за это должен? – вопросил заморский вампир.

– Не верите в человеческое бескорыстие?

– Не очень.

– И тем не менее, я ничего не требую, – улыбнулся Федор.

– Ага, – недоверчиво протянул вампир, – и теперь я могу идти?

– Ну, куда вы в такую темень пойдете! – всплеснул руками Федор. – Я же вас достаточно далеко унес от того места, где вы… хм… гуляли. Кстати, а чем вы занимались в парке?

– Проветривался. Полезно перед сном, – угрюмо процедил асанбосам, – висел я на дереве, да. Очень иногда хочется, это же привычка такая и ногам удобно. Физиологично, можно сказать. Но я просто висел; если вы намекаете на то, что я охотился – это нет.

Федор поглядел на причудливо изогнутые крюком ступни и кивнул, признавая, что висение на ветке для таких ног вполне может быть «физиологичным».

– Хорошо. Сегодня переночуете у нас с Юрием, завтра я схожу, улажу ваш вопрос, а уж вечерочком, когда прохожих поменьше, мы вас проводим.

Асанбосам нехотя согласился, Федор собрал на стол, и они достаточно мирно поужинали. Потом мужчина достал из кладовки раскладушку и постелил Василию на кухне.

Вроде все улеглись, да и время было позднее, но и Федору, и мышу не спалось. Последний все ворочался и шуршал крыльями, раскладывая их то так, то сяк.

– Федь, – произнес он, наконец, шепотом, не выдержав, – ты говорил про этих… ну еще как попугаи-то… А, вспомнил – неразлучников, вот. Они же твои неразлучники, а почему тогда этот зубастый чудила вызывает во мне такое волнение?

– Ты так завуалированно эрекцию называешь? – хмыкнул Федор, мыш тихо зашипел и недовольно дернул ушами:

– Нет. Именно волнение. Щекотку внутри. Хочется к нему притронуться и даже почему-то – лизнуть. Хотя сначала он мне не очень понравился. Слушай, я, наверное, зря это тебе сказал, да? Ну, я вроде как твой парень и, значит…

– Нет, Юр, вы же оба неразлучники, все правильно – у вас обоих связь со мной и друг с другом.

– И так… со всеми остальными тоже будет? Ты уверен в этом? Что это за связь непонятная? Это значит, что здесь вмешана магия или какие-то особые феромоны?

– Честно сказать – понятия не имею. Я знаю, как это должно быть в идеале: большая семья, в которой все любят друг друга. Некоторые находятся в тесном контакте постоянно, кто-то держится наособицу, но глубокая привязанность объединяет всех неразлучников. Не знаю, на чем она основывается.

– Звучит очень привлекательно, но что-то мне сложно представить это все в действии, – признался мыш.

– Мне тоже, – задумчиво проговорил Федор, – Юр, расскажи, а как это – быть попобавой? Все равно же не спим, а мне интересно – откуда взялся южный житель в нашем холодном краю.

Мыш вздохнул, поворочался немного и начал рассказывать. Его мать, Галина, с детства мечтала путешествовать, несколько лет откладывала и, накопив нужную сумму, отправилась-таки в Танзанию. Масса новых впечатлений, эйфория от самой мысли о том, что мечта сбылась, видимо, создали особое настроение и, когда на горизонте появился улыбчивый белозубый портье, Галина благосклонно восприняла его ухаживания. Они целовались в укромных уголках, он приносил с собой маленькие бутылочки, угощая Галину экзотическим спиртным, и женщина таяла от его широких плеч и уверенных ладоней. А через месяц после приезда на родину оказалось, что презервативы подвели. Женщина была в недоумении – вроде бы никаких казусов навроде соскользнувшего или порвавшегося изделия с ними не происходило.

Ребенок, да еще и от малознакомого мужчины, находящегося в другой стране, Галине был ни к чему. Промучившись пару недель, женщина решилась на аборт, однако, ей было в нем отказано – по словам гинеколога срок беременности превышал двенадцать недель. Галина не понимала, как это возможно, ведь до поездки у нее уже длительное время не было отношений. В ответ на возмущение, врачиха равнодушно пожала плечами. Галина еще пару недель пыталась добиться справедливости, но потом малыш толкнулся, и женщина, с удивлением оглядев себя в зеркале, вынуждена была констатировать – живот выпирал, как на пятом месяце. Галина забеспокоилась, побежала по врачам – а вдруг с ней что-то не то происходит и это какая-нибудь болезнь, а вовсе и не беременность? Срочно сделанное за плату УЗИ показывало хорошо развитый здоровый плод.

Еще через несколько недель донельзя шокированная таким оборотом женщина родила сына, которого назвала Юрием в честь деда, ну, а в память об отце он получил экзотическое отчество – Мануэльевич.

Счастливому отцу Галина написала письмо, но вместо ответа к ней в дверь постучались вежливые люди, которые и разъяснили ей, отчего беременность была столь стремительна, а также уточнили некоторые особенности новорожденного.

– Сначала мама, конечно, не поверила, решила, что это какая-то странная секта, но в три месяца, прямо на ее глазах, я превратился в это… – Юрий грустно вздохнул, и Федор тихонько погладил пушистый бок.

– Мне твоя шерстка нравится. И летаешь ты быстро. Разве это плохо – в отличие от несчастных бескрылых иметь возможность парить под небесами?

– Летать мне нравится, а вот все остальное – не очень.

– Одного без другого нет, – улыбнулся Федор, – а дальше что было? Ты с папой виделся?

– Нет. Он нам иногда – раз в несколько месяцев, деньги присылал, когда я маленьким был, а потом перестал. Фотка у меня его есть.

– Понятно. А мама где?

– Ну, она замуж вышла. За финна. И теперь они с ним где-то в Индии, я же говорил, что она всегда хотела путешествовать.

– И ты теперь самостоятельный? – улыбнулся Федор.

– Я теперь у тебя живу, – проурчал мыш, прижимаясь ближе, – будешь мне блинчики готовить?

– Попробую. Если очень надо – придется научиться. Мы так и не зашли к тебе за вещами, – посетовал Федор, уже засыпая.

– Ага. Буду пока твои тырить, – зевнул мыш.

(4) ля́г-ва. 1. рег. то же, что лягушка.

(5) Асанбосам – это вампир из африканского фольклора. На первый взгляд он похож на человека, но его отличают железные зубы и ступни-крюки, к тому же он питается человеческой кровью. У этого демонического существа выдающиеся вперёд зубы. Они железные, хотя по форме похожи на человеческие. Укус таких зубов страшен. Во многих легендах говорится, что у этого вампира невероятно длинные ноги. Они настолько длинные, что он может, сидя на верхушке дерева, дотянуться до жертвы, идущей по земле. В некоторых легендах рассказывается, что у этого вампира длинный хвост, а на его конце – голова змеи. Он обхватывает хвостом ветви деревьев.

Асанбосам прячется на дереве и ждёт, когда внизу пройдёт человек. Он подцепляет его крюком, кусает за большой палец руки или ноги, а потом из раны пьёт кровь. Напившись крови, асанбосам лакомится плотью жертвы. Иногда он забавы ради играет с жертвой, как кошка играет с мышкой.

========== Глава четвертая ==========

На следующие утро асанбосам был мрачен, глядел на Федора и ставшего человеком Юрия исподлобья. Федор торопливо собирался – в восемь позвонила Матрена и, задыхаясь от быстрой ходьбы, сообщила, что зайдет за ним через час.

– Так, вас, молодые люди, я оставляю на хозяйстве. Юр, вот тут деньги, купи пожрать, лады? Если успеешь – заедь к себе, а то сегодня опять может не получиться. Василий, я полагаюсь на ваше благоразумие. Юрием питаться ни в коем случае нельзя, он и так тощий…

Асанбосам зло зашипел и, перебив Федора, весьма эмоционально выразился в том смысле, что подобные напоминания оскорбляют его и попахивают нетолерантностью.

– Гы, ну и че? – хохотнул Федор. – Чет я ничего про толерантность в методичках не встречал!

– Федь, ну, знаешь, методы действия вашего отдела, ты уж не обижайся, иногда выглядят… хамскими они, короче, выглядят. Как будто у нас – не-людей, нет чувств. И собственного достоинства. Как будто никого, важнее людей, нет. А это не так, между прочим. Чем мы хуже? – Юрий обиженно кривил губы, и Федор поспешил извинительно чмокнуть его в щеку.

– Ну, не злись. Чего уже теперь – мне над каждым словом думать только потому, что кое-кто слишком мнительный? Я, между прочим, и сам не человек и чего-то не вскидываюсь на совершенно невинные замечания!

– Да?! А если я спрошу, не хочешь ли ты сырого мяса, так как драконам именно его и полагается есть? – прищурился Юрий, Федя задумался: а правда – хочется или нет?

– Слушай, а, пожалуй! Купи!

Юрий тяжело вздохнул и пробурчал что-то про непрошибаемых ящеров. Федор усмехнулся, потрепал Юре волосы, наклонился к уху и, хихикнув, попросил не совершать без него «ночных подвигов попобав».

– Ты специально, да? – нахмурился парень и получил в ответ наглую белозубую улыбку.

– Понятно, – протянул Юра, – шутник, значит?

– Просто дракон без комплексов. Я чудище и горжусь этим! – хохотнул Федор и под неодобрительными взглядами неразлучников торопливо скрылся на лестнице – Матрена уже отзвонилась, что ждет около поликлиники.

– Слушай, я тут перечитал показания и у меня сомнения, – Федор начал говорить, едва увидев напарницу.

– Ты это об оборотне? – уточнила женщина.

– Да. Вот, смотри, женщина утонула. Якобы из-за того, что приняла на грудь слишком много. Однако, уровень алкоголя никто измерить не удосужился. Я знаю, что оборотни могут вылакать достаточно много, это сколько же надо было выжрать? Она там канистру водяры раздавила, что ли? Далее – распивали они совместно с гражданином К. И чего, этот кадр не забеспокоился, когда она пошла искупнуться и не вернулась?

– Ну, он же тоже под мухой был. Мог вообще не заметить.

– Ага, но сам он говорит, что пошел за ней, вытащил через пару минут, после того, как она неудачно упала, провел реанимационные мероприятия…

– Брешет, это понятно, – кивнула Матрена, – если бы он оборотниху вытянул, хоть бы и через двадцать минут, откачал бы влегкую – оборотни живучие.

– Вот. Так что у меня к нему как минимум – пара вопросов.

Загадочный гражданин К. оказался пропитым мужичком лет сорока. Он глядел на Федора с прищуром, через слово вставлял «дык» и «эт самое», а изъяснялся так косноязычно и туманно, что Федор его с трудом понимал. С усилием продравшись сквозь невнятную речь, напарники докопались-таки до смысла, несмотря на то, что мужичок долго юлил и игнорировал прямые вопросы. Однако, допрашиваемый в конце концов признал, что вытащил собутыльницу не сразу. Обрадованный тем, что дело сдвинулось, Федор вцепился в мужика, как клещ – бегающие глазки и хитрая морда доверия у него не вызывали, а совравший в одном вполне может врать и в другом. Примерно через час общения с этим скользким типом Федор поймал себя на мысли, что раздумывает: а не применить ли физические меры воздействия? Единственное, что его пока еще останавливало – напарница, со скучающим видом наблюдающая за «общением» с бомжеватым алкашом.

В какой момент он начал обращаться, Федор и сам не понял, просто блеющий что-то мужичок изменился в лице, побледнел и, рванувшись со стула, шлепнулся, смачно приложившись об пол копчиком, а сам Федор клацнул перед неаппетитно пахнувшим человеком зубами и прорычал:

– Ты лжеш-ш-шь мне!

Мужик икнул и отполз на жопе немного назад.

– Что ты сотворил с оборотнихой? – продолжил настаивать Федор, наклоняясь к мужику и стараясь дышать через раз – гигиеной тот явно не увлекался.

– Дык… нечаянно я… нашло что-то, – забормотал мужик, Федор издал угрожающее шипение, выпучил глаза, и Котенков начал таки колоться.

Из отрывочных фраз, щедро пересыпанных паузами и междометиями, Федор понял, что между Котенковым и оборотнихой произошла ссора, она пошла купаться, а обиженный мужчина зашел за ней и притопил. А потом снял с шеи цепочку, а с руки – браслет. Их он уже благополучно пропил.

– Так, понятно! – бодро произнесла внимательно слушающая Матрена. Затем, подойдя к продолжающему сидеть на полу мужику, помогла ему подняться, а потом подтолкнула в его сторону исписанные листы. – Прочтите и подпишите.

Мужик явно не хотел ничего подписывать и все спрашивал, сдадут ли его в «ментовку», Матрена равнодушно отмахивалась:

– Это не в нашей компетенции. Нам не за это платят.

Видимо, Котенков решил, что сие обозначает полную безнаказанность его деяния, даже радостно забормотал о том, что неразумных зверей нельзя равнять с людьми, Федор еле удержался от комментария – по его личному мнению сам Котенков уж точно человеком не был. Так – ничтожное создание. Но дракон все-таки смог промолчать. Самое главное – подпись на признательных показаниях, они получили. Теперь нужно было ехать к Алексею Алексеевичу и отчитываться.

Начальство такому повороту дела не обрадовалось:

– Ну вот, теперь прибирай за ним…

Однако, вздыхая и качая головой, мужчина выписал ордер, позволяющий представителю оборотней свершить суд по законам своего племени. Потом Федор приступил к начальнику с документами на асанбосама. Алексей Алексеевич хмыкнул, но быстро и без лишних вопросов все подписал, затем, покопавшись в столе, вытащил гербовую бумагу, вставил ее в принтер, ввел запрос на имя Василия и, получив электронный вариант его документов, быстро заполнил строки. Через минуту Федор уже держал в руках новый «паспорт» асанбосама, в котором ярко горели красными буквами слова: «проживание в человеческом городе разрешено».

– Я вас в пример буду ставить, – улыбнулся Алексей Алексеевич, – а то мне моих орлов каждый раз уговаривать приходится, так как у нас, к сожалению, никаких премий за кураторство не предусмотрено.

Федор пожал плечом, не зная, что на это можно ответить.

– Обрати внимание – разрешение выдается на два года, потом надо продлить, если, конечно, ты все еще будешь согласен его курировать, – указала Матрена, когда они уже вышли. Федор кивнул.

По дороге он успел рассказать напарнице про то, как встретил Василия, опустив, впрочем, информацию про неразлучников: почему-то ему не хотелось об этом говорить.

***

Иворг Котенкова, конечно, убил. Федор с Матреной вызвали спецтранспорт – от запаха и вкуса крови оборотень слетел с катушек, пришлось применить к нему выданный Алексеем Алексеевичем шокер, как раз и предназначенный для усмирения полузверей. Маленькая, но мощная «игрушка» Федору понравилась, он очень обрадовался, когда узнал, что можно оставить ее себе – оказывается, бойцам отряда полагается оружие, просто они с Матреной еще не добрались до склада.

После того, как вымотанный приступом бешенства Иворг отправился на вертолете в свою резервацию, напарники решили, что рабочий день пора закруглять – почти весь день ушел на канитель с оборотнем и его местью, оба блюстителя закона дико устали, к тому же и того, и другого ждали дома.

– Привет, – открывший дверь Юрий радостно улыбнулся и чуть ли не повис на шее Федора.

Сначала тот удивился такой неприкрытой демонстрации чувств, а потом почуял запашину, приметил расфокусированный взгляд и догадался, что Юрочка просто пьян в зюзю.

– Ну, блин! – с досадой поморщился мужчина. – Еда-то есть? Или вы весь день квасили на пару?

– Кнечна есть! – немного неразборчиво ответил Юрий и, пьяно мотнув головой, сообщил: – Сейчас разогрею.

Федор задумчиво проследил за тем, как Юра осторожно, внимательно вглядываясь под ноги, идет по короткому коридору и, вздохнув, отправился искать асанбосама. Тот обнаружился задумчиво восседающим на диване. В руках – сиська пива, на полу валялось еще несколько таких же, но уже пустых.

– Василий, ты почто мыша споил, а? – грозно вопросил Федор, но, вопреки ожиданию, встретил не невнятное бормотание, а наткнулся на почти трезвый острый взгляд.

– Не знал, что он моментально пьянеет. Если пить не умеешь – не пей! На самом деле – странно. На меня почти не действует, только сил прибавляется. А он немного принял и уже того – придремал. Я думал, это особенность такая, ну, не-людей – не пьянеть.

– На меня не смотри. Я об этих штуках пока еще очень мало знаю – даже курсы еще не прошел, – признался Федор, – чего забухали-то?

Асанбосам замялся, начал что-то блеять, Федор присмотрелся к его смущенной зубастой роже, полюбовался бегающими глазками (весь его облик неприятно напомнил почившего от клыков оборотня Котеночкина) и, ведомый внезапно прорезавшимся чутьем, предположил:

– Что, трахались тут без меня?

– Что? Нет! Я же не по мужикам! – не слишком правдоподобно возмутился асанбосам, сероватая кожа потемнела – видимо, таким занятным образом выразилось его смущение.

– То есть ты – по бабам? – уточнил Федор, которого эта ситуация начала забавлять.

– Да! – с облегчением подтвердил Василий.

– И девушка есть? – продолжал допытываться Федор.

– Э… Ну, нет. Я пока не придумал, как половчее… Ну, у меня ведь ноги, и зубы очень…м… своеобразные, – начал объяснять асанбосам, еще больше темнея и запинаясь, – вот. Поэтому я еще пока только переписываюсь. В соцсетях, вот.

– Ага. Ты, давеча, говорил, что социализирован, у тебя друзья есть. Они тоже все виртуальные?

– Ну… – асанбосам скривился и почти вызывающе ответил, – да! А что прикажете с такой физией делать? Юрке повезло, он почти всегда нормально выглядит, а я даже в магаз выйти не могу – все на дом доставляют, а уж я, весь замотанный, как пугало, оплачиваю.

– И работа тоже виртуальная? – Федор выгнул бровь, весь запал у Василия иссяк и он, понурившись, подтвердил:

– Да, удаленка.

– Понятно. То есть ты сейчас впервые за долгое время общаешься в живую. Не, я тебя не виню – Юрик очень красивый, что в облике человека, что в другом… так трахались?

– Нет! – слишком поспешно пискнул асанбосам.

– Вась, я ведь не совсем человек, – угрожающе протянул Федор.

– Че пугаете? Здесь вы все равно превратиться не сможете – потолки низкие! – на словах асанбосам был весьма уверен в себе, но на деле привстал с дивана и начал оглядываться в поисках путей отступления.

– Да я не к тому, вампирчик, – Федор заговорщицки подмигнул Василию, – я запах чую. Трахались. Я не против. Но ты тогда на ночь-то останься, да? А то нехорошо получается – поматросил и бросил!

Асанбосам растерянно моргнул и хлопнулся обратно на диван. Федор прошествовал на кухню, уже предвкушая приятный вечер с продолжением, но все его планы разрушила трель телефона.