Текст книги "Хороший мальчик (СИ)"
Автор книги: ChristinaWooster
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)
– Тебе небезопасно тут оставаться, – тихо произносит Эдвард, смотря на меня снизу вверх.
– Поэтому я и прошу у тебя помощи. Ты хочешь, чтобы со мной что-нибудь случилось? Ну же, Эдди, я знаю, что на самом деле ты нормальный парень.
– Не хочу, – тихо произносит Каспбрак, – но именно поэтому я и прошу тебя не…
– Тогда помоги мне, – я подхожу к Эдди и беру его за руку. Он замолкает на полуслове, и внимательно смотрит на меня. Какое-то мгновение он просто молчит, лишь задумчиво облизывает нижнюю губу, и я по инерции делаю то же самое (со своей губой, конечно). А потом просто пожимает мне руку.
И этот жест для меня красноречивее любых слов.
========== I ==========
– Что? С какого хрена, Эдди? Когда ты успел подружиться с нищим?
Такими словами Стен встречает меня на моей первой репетиции. Он настраивал гитару, но почти бросил ее на пол, когда увидел, что я зашел вместе с Эдди.
Не могу сказать, что между нами с Эдди воцарилась дружба, это было бы довольно громкое слово, но, по крайней мере, мы перестали желать друг другу зла, и меня отчаянно к нему тянуло. Я не мог понять, что со мной происходит. Я натурал, я занимался сексом с девушками и по ночам, когда Бен уходил в столовую еще немного поесть перед сном, мастурбировал на всякие картинки обнаженных девушек, которые мог найти в интернете. Правда, у меня не всегда получалось кончить. Да у меня и с живыми девушками иногда возникала такая проблема – я либо делал это слишком быстро, либо у меня не получалось вообще. Но я списывал это на усталость и нервы.
Меня тянуло к Эдварду, но не в романтическом плане. Я стал ловить себя на мысли, что часто смотрю на него, рассматриваю его глаза, губы, волосы. Его синяки день за днем становились все меньше и незаметнее, но сколько времени должно было пройти, чтобы зажили раны в его душе?
В тот вечер, после того, как я узрел настоящее обращение мистера Каспбрака с сыном, я позвонил Веронике, и мы проболтали два часа. Напоследок я задал ей волнующий меня вопрос:
– Ви… Как подруга, скажи честно: если… Если я… Часто думаю… Об одном человеке и мне… Хочется защищать его… Ну, как родственника, например, или близкого друга… Что это значит?
Вероника долго молчала, и я подумал, что связь прервалась.
– Ви? Ты еще тут?
– Ох, Ричи, – произнесла она, – ты… Ты…
– Я спрашиваю просто так, чисто из интереса. Тут просто… Сочинение дали написать… Про чувства и прочее, а я…
– Да, конечно… Знаешь, я думаю… Что в таком случае, этот человек тебе небезразличен.
– А к друзьям можно так относиться? – спросил я, пощипывая губу пальцами. Мерзкая привычка, надо избавиться от нее. Вечно губы обкусанные и шершавые, вот у Эдди… Черт!
– Наверное, можно, Ричи, – Вероника как-то грустно рассмеялась, – а ты что… В кого-то влюбился?
– Нет! Нет, нет, конечно, нет! – закричал я так поспешно и громко, что Бен вздрогнул даже в наушниках, – просто… А ты… Когда-нибудь чувствовала такое?
Опять молчание. Я слышу, как она дышит в трубку и ходит по комнате.
– Да, конечно. Ричи, я хотела сказать, что я те…
– Вероника! Немедленно иди сюда! – слышу я в трубке голос Генри Бауэрса.
– Ты вообще как? Все нормально? – спросил я.
– Да, конечно. Ладно, мне пора. Этому человеку здорово повезло, Ричи, если ты к нему так относишься, – тихо добавила Вероника и положила трубку.
Я уставился на телефон. Нет, она ничего не понимает. Мне… Мне не нравился Эдди. То есть да, я, конечно, мог оценить его внешность, и, наверное, сам бы хотел иметь такую смазливую мордашку, а не выступающие скулы и дерзкий взгляд за стеклами ботанских очков.
– Закрой рот, Стенли, – резко сказал Эдди, – иначе тебе придется подкоротить и твой язык. С этого дня Ричи с нами в группе.
– К-к-к-акого хрена, Эдди? – Билл вылез из-за барабанной установки, – мы в-в-в-роде и втроем с-с-справлялись…
– Если я так сказал, значит, так и будет. Все. Разговор окончен. Стен, подай мне гитару.
Было решено, что поскольку играть я ни на чем не умею, мне выделили место солиста. Песни ребята писали сами – Билл музыку, а Эдвард и Стен тексты.
Эдди передал мне тетрадку с текстами, чтобы я выучил пару песен, и они начали репетировать. Я видел, как сморщилось лицо Эдди, когда он надевал гитару через шею.
– Эдс, все нормально? – я поворачиваюсь к нему.
– Да, все нормально. Погнали.
Пока они репетировали, я достал блокнот и записал все то, что узнал за эти дни.
1) Мать Билла пропала при таинственных обстоятельствах. Жива ли она?
2) Курт Доэрти – эпилепсия – бассейн.
3) Майк Хенлон – самоубийство????
4) Отец Эдди – что он скрывает?
Пока я собирался найти ответы на эти вопросы. Я решил начать с дела о Курте Доэрти – и найти информацию про него в медицинском кабинете.
Вот только как туда попасть…
– Эй, Тозиер, – окликает меня Стенли, – а ты правда жил на улице?
– А правда, что тебе не смогли сделать обрезание, потому что твой член и так слишком короткий? – парирую я. Я слышу, что Эдди смеется. Мы встречаемся взглядами, я улыбаюсь ему.
Стен закатывает глаза, и я слышу сдавленный смешок Билла.
Возможно, мы действительно подружимся.
– Ричи, мне нужно будет с тобой переговорить. После репетиции.
– Окей, – киваю я.
– У вас что, уже какие-то секреты от нас появились? – спрашивает Стен равнодушным тоном, медленно моргая. Вообще, все, что делал Стен – было очень медленно и неспешно.
– Не твое дело.
После репетиции мы расходимся в разные стороны. Билл и Стен уходят в спортзал погонять мяч, а Эдди зовет меня к себе в комнату, снова помочь обработать ему синяки. При мысли, что я снова увижу его без рубашки, меня бросает в жар. Ну, мы же просто друзья и….
В коридоре мы встречаем Эда Коркорана, который подбегает ко мне с бешеными глазами.
– Каспбрак, мне надо на минуту урвать Ричи. Это важно.
– Ладно, Тозиер, жду тебя у себя.
Эдди провожает нас взглядом и скрывается в коридоре. Я смотрю на Эда.
– Что случилось?
– Я тут кое-что узнал… Это очень важно… В общем, – Эд оборачивается, – вечером приходи в библиотеку, когда все уже лягут спать. Я кое-что тебе расскажу, только пообещай, что никому ни слова.
– Да, конечно, – говорю я, – успокойся, все нормально. На тебе лица нет. Давай, выдохни. Хочешь, сходим в столовую за кофе?
– Да, да… Было бы хорошо. У меня потом правда тренировка… А я не спал всю ночь, – Эд трет глаза, – кофе будет очень в тему.
Мы спускаемся в столовую, я беру два кофе. Мужчина, который варит кофе и разносит нам еду, недоверчиво смотрит на меня:
– Может, хватит и одного?
– Впереди бессонная ночь, сэр, за написанием сочинения. Нужно два.
– Ладно.
Я беру по стаканчику в руку, отдаю Эду, тот глотает их одним залпом.
– Слушай, может, ты сейчас скажешь? – спрашиваю я, – в столовой почти никого…
– Нет… Я… Должен узнать кое-что еще. Поэтому вечером. Только никому ни слова. Ни Бену, ни Эдди.
– При чем тут Эдди? – спрашиваю я.
– Ну, вы вроде подружились, – Эд показывает пальцами кавычки, – ладно, я побегу на тренировку. Не забудь, вечером в библиотеке после отбоя.
– Хорошо.
Я поднимаюсь из-за стола и иду к Эдди в комнату. Закрываю за собой дверь и вижу такую картину: он стоит спиной к зеркалу и через плечо пытается рассмотреть свою спину. Он достает до некоторых ссадин, и морщится от боли.
– Давай помогу.
Я снова подхожу к нему сзади, беру у него антисептическое средство, вату, и снова начинаю прикладывать это к его спине. Эдвард стоит ко мне спиной, смотрит в зеркало. Я поднимаю взгляд и ловлю наши взгляды в отражении. Моя рука застывает на полпути к его спине. Я чувствую ком в горле из невысказанных слов. У Эдди тяжело поднимается грудь, но глубоко дышит, но выдыхает с некоторым присвистом.
– Подать тебе ингалятор? – спрашиваю я, но он качает головой.
– Ричи, я…
Он вдруг оборачивается и его лицо оказывается в паре сантиметров от моего.
Я считаю родинки на его щеке. Одна, две, три…
– Ричи…
Я слышу, как сильно бьется его сердце. Его тело выглядит слишком идеально, даже с этими ужасными синяками. Я с ужасом ловлю себя на мысли, что хотел бы поцеловать каждую его ссадину, если бы это облегчило ему боль… Я не отдаю отчета себе в том, что делаю. Когда я нахожусь рядом с ним – меня переклинивает. Я протягиваю руку и чистым кусочком ваты касаюсь ключицы Эдди. Тот прикрывает глаза.
– Рич, я…
– Эдди…
Я чувствую, что член начинает набухать. Черт, черт, черт, только не это, почему сейчас, я же не…
Но тело не обманешь. Я чувствую, как кровь приливает к нему, и я чуть даже не складываюсь пополам. Эдди смотрит на меня широко распахнутыми глазами, зрачки у него огромные.
Он делает маленький шаг ко мне, привстает на цыпочки. Идеально уложенные волосы, большие глаза, розовые губы…
Я сам забываю как дышать, когда его лицо оказывается в миллиметре от моего… Я чувствую его дыхание на своей щеке…
Он меня поцелует. Он меня поцелует. Он меня поцелует, – бьется у меня в голове, а школьные брюки натягиваются в области паха. Я почти не дышу, когда…
С улицы доносится крик. Кричат несколько парней, это крик ужаса и страха. Я дергаюсь в сторону от Эдди, сгоняя с себя пелену желания, и мы вместе подбегаем к окну.
Окна комнаты Эдди выходят на спортивную площадку.
То, что мы видим, выбивает у меня почву из-под ног.
Тренер и другие ребята замирают на местах, кто-то кричит и просит помощи.
Я еще больше вглядываюсь в то, что там происходит и слова застревают у меня в глотке.
Я чувствую, как Эдди робко кладет мне руку на плечо. Он слегка заходит за мою спину и выдыхает только:
– Господи Иисусе.
А я вижу распростертое тело Эда Коркорана на спортивной площадке и столпившихся вокруг него парней.
========== E ==========
Нас всех по одному вызывают в кабинет директора и спрашивают, в каких отношениях (дружеских или не очень), мы все состояли с Эдом Коркораном. Полицейские пытались исключить возможность самоубийства, потому что в тот день моего одноклассника нашли мертвым.
На тренировке Эду резко стало плохо, он пожаловался на учащенное сердцебиение и тошноту, тренер, мистер Филдс, предложил ему воды и присесть отдохнуть, но Эд даже не успел сделать пары шагов до скамейки, как свалился как подкошенный, а через пару минут его сердце уже не билось.
Скорая диагностировала резкую остановку сердца. Резкая остановка сердца у четырнадцатилетнего здорового парня? Это даже звучало дико.
После Бена в кабинет директора зашел я. Мистер Денбро сидел за столом в окружении двух полицейских, которые смерили меня подозрительными взглядами и указали на стул напротив мистера Денбро. Я порадовался, что хотя бы мистера Каспбрака в кабинете не было.
– Итак, мистер… Тозиер, верно? – обратился ко мне один полицейский, по фамилии Шелтон. Он был удивлен тому, как легко и спокойно я обращался с полицейскими, но не мог же я признаться им, что в прошлой жизни для меня это было обычным делом. В прошлой жизни…
– Да, я новенький. Я обучаюсь здесь с сентября.
– Вы были дружны с мистером Коркораном?
– Да, сэр, – ответил я, ловя на себе пристальный взгляд мистера Денбро. Полицейские конспектировали мои слова, не сводя с меня глаз. Я держался ровно и спокойно, только отчаянно хотелось курить. И я ловил каждое слово полицейских, потому что…Что-то здесь не сходилось.
– Как часто Вы общались с ним, Ричард?
– Ну, каждый день. В столовой обычно. Пили кофе и разговаривали. Ничего такого, я иногда помогал ему с литературой.
– Хм… Литература, – второй полицейский постучал ручкой по блокноту, – а Вы не знаете, были ли у Коркорана с кем-то… Плохие отношения? Может быть, кто-то его травил?
Мистер Денбро посмотрел на меня исподлобья. Вероятно, полицейские хотели, чтобы я назвал имя Эдди и его дружков, чтобы провести параллель с бывшей историей про Майка Хенлона, и закрыть это дело, но я отрицательно покачал головой.
– Нет, сэр. Все в классе хорошо относились к нему. Он был… Славный парень.
– Ну, а Вы сами, Ричард? – Шелтон не сводил с меня глаз, поглаживая двумя пальцами пышные усы, – Вы здесь нашли друзей?
– Да, конечно. Это Бен Хэнском, Эдвард Каспбрак, Стенли Урис и Уильям Денбро, – я посмотрел на директора, тот слегка дернул концом губ, – я играю с ними в музыкальной группе.
– Хорошо, ты можешь быть свободен.
– Всего доброго.
Я вышел из кабинета, но спустя минуту вернулся неслышной поступью и приложил ухо к двери. Дверь была из дерева, но я прислушался.
– … Мы склоняемся к тому, что это не было самоубийство, мистер Денбро, – услышал я голос одного из полицейских,– мы проведем вскрытие, но могу предположить, что это была передозировка наркотиков.
– Вы серьезно? В нашей школе никто не употребляет наркотики! Коркоран был спорстмен!
– Однако никак иначе мы не можем объяснить остановку сердца у подростка. С другой стороны, если речь идет о шестизначных числах…
– Я Вас понял. Пишите.
– Что ты здесь делаешь?
Я подпрыгнул от испуга и выругался, когда чья-то маленькая ручка легка мне на локоть. Я обернулся и увидел Эдди.
– Мать твою, Каспбрак, никогда так не делай!..
– Ты что, подслушиваешь? – спросил Эдди тихо, и в его голосе проскользнули нотки уважения.
– Не совсем. Ты что-то хотел?
– Я, Билл, Стен и Бен собираемся у меня в комнате. Надо кое-что обсудить. Ты с нами?
Я еще раз обернулся на дверь. Голоса стали еще тише и говорившие в любой момент могли выйти. Мне пришлось отступить.
Мы зашли в комнату Эдди, где Стен, Билл и Бен уже сидели со скорбными лицами. Стен сидел на кровати Эдди, сложив руки на коленях, Билл сидел на стуле, положив локти на спинку, а Бен стоял в центре комнаты и активно жестикулировал.
– Я поверить не могу, что его нет! Просто… В голове не укладывается! Еще утром, блин, я разговаривал с ним на математике, а сейчас…
– О-о-о-тец сказал, что п-п-полицейские…
– Хотят сделать вид, что это было самоубийство, если твой отец им заплатит, – сказал я, и четыре пары глаз уставились на меня, – прости, Билл.
– Чч-ч-что? Что т-т-т-ты сказал? Т-т-такого не может быть! – Билл вскочил на ноги, его худая шея, на которой болтался полуразвязанный галстук, напряглась, – это неправда!
– Я только что слышал это.
– Такого не может быть, – тихо сказал Стен, – вообще всего. Эд… Он не мог покончить с собой. И… Мистер Денбро…
– Послушайте, – начал я, и увидел, как посмотрел на меня Эдди – внимательно и с поддержкой, и я почувствовал в себе силы заговорить, – здесь происходит какая-то хрень. Билл, я знаю, что твоя мать пропала. А через год после этого трагически погиб Курт Доэрти, и ты его нашел. Эпилептик полез плавать один в бассейн? Когда с ним в любую минуту мог произойти приступ?! Да это смешно! Еще через год другой ученик, Майк Хенлон, кончает жизнь самоубийством, якобы из-за ваших издевательств! А еще через год, – я загибаю четвертый палец, – умирает от остановки сердца спорстмен Эд Коркоран. Вам не кажется… Что это не цепь случайностей?
– Ричи прав, – говорит Эдди, – я многое мог понять, но чтобы Эд…
– Ричи, это какое-то безумие. Здесь и так есть полицейские, которые во всем разберутся, – Стен встает с кровати, – не стоит сюда ввязываться.
– Да ты не понимаешь! – кричу я, – погиб еще один ученик! И он…
Неожиданная мысль перехватывает мне горло и я не могу вдохнуть. Стен замирает на ходу.
– Ричи? С тобой все в порядке?
– Эдс… Ты помнишь, утром… Мы встретили Эда и пошли с ним в столовую?
– Да, и что? – Эдди сложил руки на груди.
– Он… Сказал… Что у него есть какая-то информация для меня… Чтобы я пришел вечером, после отбоя в библиотеку… Что-то важное, – я смотрю на парней, перевожу взгляд с одного на другого, и вижу, что их лица начинают меняться. В глазах Бена страха, в глазах Билла – отрицание, в глазах Стена – ужас вперемешку с недоверием…
– Мне кажется, его убили.
– Матерь Божья.
Стен нервно сглатывает и снова опускается на кровать. Эдди лезет в карман за ингалятором, Билл нервно хлопает глазами и снимает через голову галстук.
– А я говорил! А я говорил, что он не такой тупой, как думают про всех спортсменов! – кричит Бен, и ударяет кулаком себя по ладони, – Ричи, неужели… Это правда?
– Я не знаю, – я пожимаю плечами, и чувствую внутри огромную пустоту, которая засасывает меня изнутри, – я боюсь, что он мог что-то узнать… Про то, что здесь происходит, и…
– И в-в-в-вы считаете, что в этом винов-в-ват м-м-мой отец? – спрашивает Билл.
– Билл, я ничего такого не говорил, но…
– М-м—мой отец ни в чем не виноват! И я в ваших детективах не участвую! Мне плевать нн-а-а Кокорана, м-м-может, он п-п-перепил чего-нибудь п-п-перед тренировкой и п-п-помер! Не стоит лезть туда, к-к-к-уда вас не п-п-п-росят!
Билл подхватывает галстук и выбегает из комнаты, толкнув меня плечом.
– Я пойду за ним. Прости, Ричи, но убийства в нашей школе? Это исключено. Да, у нас был несчастный случай и самоубийство. Такое происходит везде, это подростки, – он пожимает плечами, – но я точно знаю, то здесь никого не убивают. Прости, – Стен неслышно выходит из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь.
Мы остаемся втроем. Я чувствую, что какое-то слово из всех произнесенных кольнуло и отозвалось у меня в сердце. Что сказал Билл?
Перепил и помер…
– Эй, Ричи, – ко мне подходит Бен и кладет руку мне на плечо, – я поначалу тоже думал, что ты псих, но теперь… Мне кажется, здесь действительно происходит что-то… Странное.
– Вы мне поможете? Я хочу понять, что здесь творится. Эдди? – я смотрю на Каспбрака, который прижимает к губам ингалятор и задумчиво смотрит на нас двоих. В моем голосе мольба. В памяти еще свеж момент нашего уединения, глаза в глаза, только я и Эдди….
– Я… Ричи… Если это правда… Может, тебе не стоит здесь задерживаться? Это может быть небезопасно, – произносит Эдди.
– Я никуда отсюда не уеду, пока не разберусь в этой ерунде,– твердо произношу я, и Бен кивает, в знак согласия, – так ты со мной?
Эдди молчит, задумчиво водя по губам ингалятором. Мне становится тяжко дышать. Я тоже срываю с себя галстук и расстегиваю верхние пуговицы на рубашке.
– Эдс?
– Да. Я с тобой.
- Эд Коркоран что-то знал. Что-то очень важное… За что его могли… Убить.
Я захожу в туалет, и на счастье, в кабинках никого нет. Я скидываю пиджак на раковину, закатываю рукава рубашки и плещу себе в лицо холодной водой.
Эда Коркорна больше нет. Его больше нет.
Его кто-то мог убить.
Но кто? За что?
Я вспоминаю немного глуповатую щербатую улыбку Коркорана, и мне хочется плакать. Что творится в этой школе?!
– Эй, Ричи.
В туалет неожиданно заходит Эдди, виновато оглядываясь. Я протираю глаза пальцами, снова надеваю очки. Он приваливается спиной к двери.
– Ты как?
– Я только сейчас все осознал, – произношу я, опираясь руками на край раковины и стараясь не смотреть на себя в зеркало, – пару часов назад мы пили вместе кофе, а сейчас он… Я… Его родители еще даже не знают, блин, – произношу я, – им никак не могут дозвониться, они сейчас где-то на отдыхе и связь не ловит… У меня в голове не укладывается…
– Ричи, мне… Мне жаль.
Эдди подходит ко мне, слегка кладет руку мне на плечо. Я не оборачиваюсь к нему.
Вот еще одна проблема! Что происходит со мной, когда рядом со мной Каспбрак?! Я чувствую, как во мне снова появляется желание. Мне нужна девушка. Мне нужно срочно с кем-то переспать, иначе… Но почему я не думаю ни об одной девушке? Почему мое тело так реагирует только на него?!
– Мне жаль, что это случилось. Но я… Я никогда… Не травил его, и он… Он не мог покончить с собой из-за меня, клянусь тебе, – говорит Эдди, и я верю ему.
Нет, Эд Коркоран не накладывал на себя руки. У меня опять в мозгу крутится одно слово, которое я все время упускаю….
– Ричи, мне страшно, – тихо произносит Эдди, и я все же оборачиваюсь к нему. Он смотрит мне прямо в глаза, чуть приподняв голову, и я вижу страх в его глазах.
– Мне тоже, Эдс. Мне тоже.
– Мы… Мы во всем разберемся. Я переговорю с Билом и Стеном. Билл… Просто в шоке, то, что ты сказал про его отца…
– Я понимаю, – киваю я, – все нормально.
– Ричи? – зовет меня Эдди, и я не в силах оторвать от него взгляд.
– Что? – я не замечаю, как перехожу на шепот.
– Нет, ладно… Я пойду… Возможно, я тебя отвлекаю, – Эдвард делает какой-то неопределенный жест пальцами, и я понимаю, что он имеет в виду сигареты, – я не буду мешать…
Эдди начинает направляться к двери, но я чувствую себя так, что должен разобраться в этом. Разобраться во всем.
«Мне страшно, Ричи», – звучит у меня в голове его голос, и я понимаю, что он никогда и никому не говорил этого.
Возможно, я пожалею, если сделаю это. Возможно, я буду жалеть об этом всю вою жизнь. А может быть… Мы подростки, которым страшно. Которые вдвоем только и могут понять всю ту боль, что мы оба чувствуем и переживаем. Одиночество и пустота…
– Эдди, подожди, – я бросаюсь за ним к дверям, и как только он поворачивается, смотря на меня большими карими глазами, я не раздумывая кладу руки ему на шею, наклоняюсь и целую его.
========== T ==========
Мы целуемся с Эдди и это самое лучшее чувство, которое я испытывал.
В том, как он дышит мне прямо в губы, держа пальцами за воротник моей рубашки, интимности больше, чем в любом самом грязном сексе, каким я только занимался. Ни одно грубое соитие, ни один минет, который у меня был, не сравнится с тем, как Эдди отвечает на мой поцелуй, слегка привстав на цыпочки, и хватая носом воздухом. Его грудь отчаянно жмется к моей, его ресницы трепещут на полузакрытых веках.
– Ричи… – шепчет он, и его губы – самое вкусное, что я пробовал.
Если до этой минуты у меня и были какие-то сомнения по поводу моей ориентации, то сейчас все это отошло на задний план.
Член так сильно заболел, что я даже уперся рукой в дверь, ограждая Эдди с двух сторон. Я не понимал, что я делаю. Не понимал, что он делает, и почему он отвечает мне взаимностью.
В ту минуту мне было плевать, я отключил голову, я отключил разум.
Был только Эдди, и мой член, который безумно реагировал на все его прикосновения.
Эдди был жадным; он целовал так, словно ставил метки. Переключился с моих губ на мою шею, и я почти застонал.
– Зачем мы… – прошептал я, но Эдди снова поцеловал меня, оставляя след своего языка на моей шее, которая сразу же покрылась мурашками, как будто я вышел голым на холодный воздух.
– Я не знаю… – прошептал он, снова целуя меня. Его руки заскользили мне под рубашку, и я содрогнулся. Маленькие, милые ручки, на запястьях которых еще виднеются следы от синяков, робко и, как будто, спрашивая разрешения, скользят по коже живота. Он трогает так, как никто и никогда не трогал, и я чувствую, как мой пресс, и все что ниже, так напрягается, что это просто невыносимая, но сладкая и тягучая, как патока, боль.
– Эдс, – шепчу я сквозь стиснутые зубы, и не могу себя контролировать, когда Эдди слегка прикусывает мою нижнюю губу, чуть тянет, и полностью всасывает в свой рот.
– Я не знаю, зачем и почему… – прерывисто дышит он, – но…
– Мы пожалеем, – шепчу я.
– Пожалеем. Но потом, – Эдди между словами снова касается моей шеи, проводит языком по мочке уха, и волосы у меня на руках шевелятся от одного его прикосновения…
– … И в общем, на физике он вызвал меня к доске…
– Ага, а ты че?..
– Быстро, сюда, – шепчет Эдди, услышав первым слова за дверью. Он хватает меня за полу выбившейся рубашки, тянет за собой в кабинку и закрывает дверь на щеколду.
Мое сердце стучит как сумасшедшее. Эдвард приваливается спиной к стенке кабинки, хватает ингалятор, шумно делает затяжку, когда дверь в туалет открывается и заходят двое.
Мы стоим молча, привалившись спинами к разным стенкам кабинки, но все равно слишком близко друг от друга. Я не узнаю по голосам парней, но кажется, они там надолго. Один моет руки и о чем-то жалуется своему собеседнику, пока второй, судя по звукам, открывает форточку и начинает курить.
Эдди смотрит на меня дикими глазами. Мои губы горят от его поцелуев, очки запотели, мне приходится их снять и положить в карман рубашки.
– Так вот, и я значит, ей и говорю: «Да все нормально будет, я успею вытащить, что ты, не доверяешь мне?»
– Ага, а она? – спрашивает второй парень, тот, что у окна.
– Ну, конечно, согласилась! Вообще нормально все прошло, ей понравилось. А уж как она мне…
Как только начались описания как, с какой скоростью и на какую глубину получилось, я перевел взгляд на Эдди и чуть с ума не сошел.
Он стоял, обводя языком контур губ, и теребил верхнюю пуговицу рубашки. А потом сделал шаг ко мне, и, приложив палец к губам, снова поцеловал меня.
Мне стоило огромных трудов не выдать своего присутствия. Приходилось так тихо отвечать на его поцелуй, стараясь даже не шевелиться лишний раз, чтобы не выдать, что мы здесь.
Эдди слегка отстранился и посмотрел на меня с легкой ухмылкой.
«Что ты собираешься делать?» – молча, глазами спросил я, когда вдруг Эдди прижался ко мне и положил руку мне на ширинку брюк.
Я так сильно втянул воздух, что едва не пошатнулся и не свалил к чертям эту кабинку.
Если раньше я даже и подумать не мог, что я гей, и не мог признаться в этом даже самому себе, хотя были моменты, когда я занимался сексом, а мысли мои были где-то далеко, уносясь к любимым героям из книг, то сейчас…
Сейчас моим признанием был Эдди Каспбрак и его маленькая шаловливая ручонка на моей ширинке.
Он смотрит огромными глазами на мои школьные брюки, словно не понимая, как такое может быть. Его свитер слишком длинный и выбился из брюк, и я не могу оценить степень его реакции на все это. Черт, блин, что вообще происходит?!
Его рука скользит вверх-вниз, и мне приходится закусить верхнюю губу, чтобы не застонать в голос. Знала бы Глория, что все ее ухищрения – ничто по сравнению с этим мальчиком…
Мысль о том, что мы здесь не одни и в любую минуту можем быть замеченными, пока два парня обсуждают свои победы в оральном сексе, заводит меня так сильно, что я уже едва могу дышать. Эдди это замечает, и с лукавой улыбкой лезет в карман брюк и достает свой ингалятор.
Я дожидаюсь, пока один из парней снова начнет пускать воду в раковину и делаю быструю затяжку из его ингалятора.
Он брал его в рот. А теперь я.
Это кажется мне таким сексуальным, что я теряю голову. Я слегка касаюсь языком выступающей части ингалятора, а потом передаю Эдди. Он делает то же самое, пока за стенкой кабинки два парня равнодушно о чем-то болтают.
Голова у меня кружится, член так ноет, что я не знаю, что сделать, чтобы это прекратилось.
Точнее…
Я знаю. И это пугает меня.
– Ну, и в общем, плюс одна в мою коллекцию, – доносится до меня голос от окна, – ладно, погнали, надо засесть за домашку. Я там в библиотеке кое-что нашел, учебник один… Только давай сначала забежим, возьмем по кофе, иначе я просто сдохну.
– Погнали.
Я замираю.
Я слышу, как две пары кроссовок шаркают по полу, открывается и закрывается дверь, и они уходят. Мы так и остаемся незамеченными, и рука Эдди все больше и больше начинает набирать скорость, когда…
Когда меня как будто тяжелым мешком по голове ударили.
Я пытаюсь что-то сказать, но мои легкие сдавило.
– Ричи? – спрашивает Эдди, и его рука замирает на моих брюках, – что с тобой? Что произошло? Я что-то не так сделал?
– Кофе, – произношу я, еле двигая языком, который еще покрыт вкусом его шеи, – кофе, Эдс.
– Что? Кофе? Ты сейчас думаешь о кофе? – губы Эдди распухли от поцелуев, от идеальной укладки не осталось и следа.
– Коркоран всю неделю пил кофе, который я брал якобы для себя.
Комментарий к T
немножко горяченького вам в эту холодную (ну, по крайней мере в моем городе так) осень
чмаф лаф
========== О ==========
– Ты же не думаешь… Что… – Эдди запускает пальцы в волосы, – матерь божья…
– Эдс, мы должны это выяснить, – говорю я, и дрожащими руками начинаю заправлять рубашку в брюки, – пока никто еще не пострадал. Я кое-что понял. Погнали в библиотеку, я должен кое-что проверить…
Я не могу смотреть Эдди в глаза. Мне и хорошо, и стыдно одновременно. Мне бы хотелось, конечно, остаться тут с ним и продолжить (Как? Как блин продолжить?!) Но сейчас, кажется, на кону стояла моя жизнь. И стоило поспешить.
– Ричи, – окликает меня Эдди, когда я почти выхожу из туалета.
– Что?
И тут он показывает рукой на свою шею, слегка склонив голову набок. Я подхожу к зеркалу и выдыхаю:
– Черт…
Моя шея с правой стороны вся в красных следах от укусов Эдди. Я прикладываю пальцы к этим местам, они еще влажные и горячие. По телу снова проходит дрожь… Но мы должны сначала разобраться со всеми этими смертями, пока… Пока не стало слишком поздно.
– А… Что мы будем делать… Со всем этим? – спрашивает Эдди, и слегка мнется в дверях.
Я приподнимаю воротник рубашки, пытаясь скрыть следы страсти. Я понимаю, о чем он. Что это было? Что я чувствую? Будет ли продолжение? Я не знаю. Я теряю с ним голову, остальное – неважно. Но, как оказалось, все же не все было неважным.
– Эдс, я…
– Я все понимаю, – Эдди выставил вперед руки, останавливая меня, – все нормально, правда. Поговорим тогда позже. Я сам… Тоже не знаю, что на меня нашло.
– Ты жалеешь? – спрашиваю я, надевая очки обратно.
– Нет. А ты?
– Пока нет.
– Тогда погнали в библиотеку.
***
В библиотеке мы выбираем с Эдди самый дальний компьютер и я подключаюсь к Интернету. Эдди садится рядом, и в момент, когда наши коленки соприкасаются под столом всего на один миг, меня бросает в дрожь, но я беру себя в руки и начинаю вводить слова в поисковик.
– Что ты хочешь узнать? – спрашивает Эдди, наклоняясь чуть вперед к экрану. Я тоже замечаю у него на шее пару следов от своих губ, и жестом указываю ему на это. Эдди прикрывает шею рукой, словно у него резко воспалились лимфоузлы. Надо будет попросить у Бена какой-нибудь шарф.
– Итак, – говорю я тихо, пока страница медленно грузится, – всю эту неделю Эд пил кофе. Который готовили для меня. И тут он… Неожиданно умирает. Я понимаю, что это может быть просто совпадение, но мне не дает покоя одна мысль…
– Какая?
– Если Эд умер от кофе или от того, что там было – это предназначалось мне. Майк Хенлон, – я загибаю палец, – сирота. Я – парень, о котором, в случае чего, некому будет переживать. Но вот тот первый парень… Курт Доэрти… Если выйдет так, что все это не совпадения, то…
– Но у него была семья, – говорит Эдди, – богатая. Несколько братьев и сестер, и…
– Вот, смотри. Нашел, – я захожу на страницу Курта Доуэрти в фейсбуке и чувствую боль в животе – это так странно заходить на страницу парня-ровесника, который уже несколько лет как мертв, – смотри-ка…
– Что ты хочешь найти? – спрашивает Эдди, перебегая глазами по экрану, – фотографии с семьей, друзьями… Ничего необычного… Хотя… Стой!
Я перестаю листать фотографии. На экране – фото Курта со старшим братом где-то на отдыхе. Брат отмечен.
– Перейди на его страницу, – говорит Эдди, и я щелкаю по квадратику. Открывается страница брата Курта, Дерека. Ему лет двадцать, мы листаем его идеальные фотки в обнимку с девушкой и на фоне дорогой машины. Он улыбается белоснежной улыбкой.
