Текст книги "Хороший мальчик (СИ)"
Автор книги: ChristinaWooster
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)
– Пожалуйста, Ричи… Здесь не происходит ничего такого, поверь мне. Да, Эдвард злой и может портить жизнь, но ты уж явно не покончишь с собой из-за его нападок, а большего он ничего не сделает, клянусь тебе.
– Как выглядел этот Курт? Высокий, низкий? Рыжий? Блондин?
– Так сложно описать… Я видел его только на фотографии, – сказал Бен, посматривая на меня украдкой, словно боялся моих мыслей, – я могу показать тебе его фото. На первом этаже есть наши снимки.
– Погнали.
Мы вышли с Беном из комнаты и направились на первый этаж. Уроки закончились, наступило время выполнения домашнего задания. Я решил, что физика может немного подождать. Я нутром чувствовал, что здесь происходит что-то не то. Не верил я в такие совпадения. Сначала один парень умирает, и нет ни одного свидетеля рядом с ним, потом – самоубийство, а потом… Приезжаю я, и Эдварда Каспбрак спускает меня с лестницы.
– Вот, у него шрам на щеке был, поэтому он поворачивался к объективу только левой стороной.
Мы спустились в холл достижений, где висели фотографии всех учеников за последние десять лет, которые отличались на каких-нибудь поприщах. Чаще всего мелькали фотографии Уильяма Денбро и Эдварда Каспбрака. За победу на всевозможных музыкальных фестивалях и за отличные успехи в обучении.
– У них своя группа. Играют на школьных мероприятиях уже год.
– Да ладно? – я уставился на Бена, – кажется, я кое-что придумал…
Я уставился на фотографию худощавого парня с длинными светлыми волосами, который улыбался чуть кривыми зубами, позируя с выгодного ракурса. Внизу под фотографией было написано:
«Курт Доэрти, ученик пансионата Святого Иосифа, в 2017 году занял первое место в конкурсе, представив проект по улучшению будущего».
Как жаль, что у самого Курта этого будущего уже не будет.
Я посмотрел на другие фотографии учеников последних лет и увидел фото Майка Хенлона. Кажется, это действительно его личное дело лежало на столе в медицинском кабинете.
«Майк Хенлон, в 2018 году занял первое место в соревнованиях по гребле».
– Бен, послушай… Я сейчас кое-куда отлучусь, хорошо? Жди меня здесь, – я начал двигаться по коридору подальше от фотографий мертвых учеников.
– Ричи, что ты задумал? Скажи мне!
– Бен, я сам еще точно не понимаю, но я должен бежать. Встретимся позже.
Я развернулся и, минуя лифт, побежал по лестнице в кабинет директора. Мне срочно надо было переговорить с мистером Денбро.
Но в кабинет директора я так и не попал.
Пробегая по коридору мимо мужского туалета, я все же решил забежать туда и выкурить пару сигарет, успокоить нервы и сложить в голове идеальную речь для беседы с директором.
Я не успел сделать и одну затяжку, когда услышал за дверью кабинки всхлипы.
– Кто, блин, здесь?
Сигарета застыла у меня на подходе к губам. Я прислушался, но услышал только как бьется мое сердце и отчаянные всхлипы за дверью кабинки.
– Эй, кто здесь? Что случилось?
Всхлипы прекратились на мгновение, но потом прорвались снова, словно кто-то пытался зажать себе рот ладонью, но рыдания лились из него через поры тела. Я на звук подошел к закрытой дверце кабинки.
– Эй, ты можешь не бояться меня и выйти. Я помогу. Что случилось? Это я, Ричи, новенький.
Мне по-прежнему никто не ответил, но рыдания стали чуть сдержаннее.
– Как хочешь, – сказал я незнакомцу через дверь кабинки, – но я не могу отсюда уйти, мне надо покурить.
Я только сделал два шага к форточке, чтобы не дымить в самом туалете, как услышал надломленный голос:
– Здесь нельзя курить, Тозиер.
Вслед за голосом открылась дверца кабинки. Я повернулся.
Зажигалка выпала у меня из рук, а сигарету я сломал пополам задрожавшими пальцами.
– Твою мать, Каспбрак?! Что у тебя с лицом?!
========== I ==========
Я смотрю на Эдварда и не верю своим глазам. Его лицо все в крови. Я не могу даже сделать к нему шаг, а он стоит, смотрит на меня, и по его прекрасному, но разбитому лицу текут слезы, смешиваясь с кровью.
– Мать твою, Эдди…
Я не замечаю, как зову его не по фамилии. У меня и изначально не было к нему ненависти – только злость, потому что я не понимал, как можно так ни во что не ставить человека – меня – который ничего плохого не сделал. Но сейчас я смотрел на него с жалостью.
И нет, я не радовался, что кто-то смог набить морду самому Эдварду Каспбраку. Я мог бы достать телефон, заснять все это на видео, и унизить его так же, как он унижал меня последнюю неделю. Я мог бы сделать это, начать шантажировать его, чтобы он молил меня о пощаде, но…
Я не хотел этого. Я не хотел уподобляться ему, и сейчас передо со мной стоял совсем не Эдвард Каспбрак, сын спонсора и едва ли не самый богатый мальчишка во всей стране, который может себе позволить прилететь в школу на частном самолете.
Передо мной стоял Эдди – маленький, испуганный, избитый мальчик, который обнимал себя руками и даже уже не зажимал себе рот рукой от слез.
– Что произошло? – тихо спросил я, поднимая зажигалку и подходя к Эдварду, – кто… Тебя так?
– Не твое дело, новенький. Отвали от меня.
Ах нет, я ошибся. Передо мной был все тот же мерзкий Эдвард Каспбрак, но принимая во внимание его положение, я пропустил его реплику мимо ушей. Я не один раз оказывался примерно в таком же состоянии – так же истекал кровью и молил мысленно хоть о какой-нибудь помощи. Но никого не было. Я не мог допустить, что хоть кто-нибудь – даже Эдвард – ощутил такое же чувство.
– Может, позвать кого-нибудь? Билла или Стена? Или миссис Голайтли? – я сделал еще один робкий шаг к Эдди. Мои ботинки гулко шаркали по кафелю. Казалось, все остальные звуки стихли.
– Нет! Никого не надо! Уйди отсюда, Тозиер, просто уйди, – Эдвард подошел к зеркалу и уставился на свое отражение, – божья матерь…
– Слушай, ты, конечно, тот еще подонок, но я не могу позволить тебе истечь кровью. Ну-ка, повернись.
Эдвард уставился на меня, не ожидая услышать такой командный голос. Но во мне родилось новое решение, которое я намеревался исполнить. В один миг я скинул с себя пиджак и рубашку. Эдвард уставился на меня, как на сумасшедшего.
– Ты… Что ты делаешь…
– Терпение, мистер Каспбрак.
Я скатал рубашку в большой белый комок и намочил под струями ледяной воды. Эдвард покачал головой.
– Только попробуй ко мне прикоснуться.
– Тогда я созову сюда всю школу.
Эдвард выругался. Теперь он не был хозяином положения. Глаза его блестели от слез, губы были бескровны. Я подошел к Эдварду и приложил намоченную рубашку к его лицу.
– Мать твою! Мать твою!
– Потерпи!
Эдвард начал прерывисто дышать, и дергать коленкой, пока я прижимал к его ранам свою рубашку, которая мгновенно пропитывалась кровью. Его кровью. Я с грустью подумал о том, что мой альтруизм стоил мне хорошей рубашки.
– Потерпи, я должен остановить тебе кровь. Поверни голову. Да не дергайся ты, блин! Вот так. Стой.
Эдвард молча смотрел мне в глаза. Кровь на его лице перестала идти. Я убрал руку с рубашкой, с которой на пол капала кровь, и посмотрел на одноклассника.
– Ну, как?
– Как будто меня избили, – пожал плечами Эдвард, – а теперь иди куда шел.
– Вот как? – я переложил испорченную рубашку из руки в руку, – нет уж, Каспбрак. Теперь ты мой должник. Иначе я сейчас же отправлюсь к миссис Голайтли или силой отведу тебя туда. И все узнают, что кто-то тебя избил, а ты рыдал здесь, как девчонка…
– Заткнись! – зашипел Эдвард и схватил меня за руку. Меня как огнем обожгло. Эдвард закусил губу и разжал пальцы, – ты ничего не видел. Со мной все в порядке, я просто неудачно поиграл в футбол.
– Какая знакомая история. Случайное падение с лестницы, неудачная игра в футбол… Может, скажешь, что ты еще случайно выпал из окна? Как Майк Хенлон?
Эти слова срываются с моих губ против воли. Я мысленно чертыхаюсь, но деваться уже некуда.
– Что ты сказал? – Эдвард смотрит на меня в упор, медленно моргая.
– Что слышал. Мне ничего не стоит сейчас созвать сюда всю школу, чтобы они посмотрели, как кто-то отделал их короля.
– Ты этого не сделаешь, – шепчет он бескровными губами, – не сделаешь, Тозиер, иначе…
– Иначе я тоже выпаду из окна? Брось, Каспбрак, я знаю, какие слухи здесь о тебе ходят. И теперь я могу испортить тебе жизнь, сказав, что ты столкнул меня с лестницы. Я могу написать на тебя заявление, и уж это дело так просто не спустят с тормозов. Один выпавший из окна парень – это случайность, но два похожих случая – и твой волшебный отец тебя не спасет.
Эдвард облизывает губы концом языка. Я пристально слежу за ним, и мне кажется, я вижу, как в его голове крутятся мысли.
– Что ты хочешь за это молчание? Я и так оставил Жирного в покое.
Я смотрю на окровавленную рубашку и чувствую, каким жалким сейчас выглядит Эдвард. Кажется, мы немного поменялись местами. Я понимаю, что даже если Эдвард не причастен к смертям двух своих одноклассников, он знает многое, гораздо больше, чем Бен. И я должен выяснить эту информацию, вот что бы то ни стало. А для этого мне надо очень часто тусоваться с Эдвардом и его компанией.
– У меня есть одно условие, – медленно говорю я, и моя рука против воли тянется к крану с водой, чтобы снова намочить рубашку, – я никому не скажу, что слышал и видел сейчас в туалете. Но взамен… – я делаю театральную эффектную паузу, и моя рука замирает в паре сантиметров от лица Эдварда, – ты берешь меня в свою музыкальную группу.
– Ты что, с ума сошел?!
Эдвард выкрикивает это так громко, что у меня чуть не закладывает уши, но тут же морщится от резкой боли в скуле. Я набираю в грудь побольше воздуха и кричу.
– Билл! Стен!
– Заткнись!
Эдвард бросается ко мне и зажимает мне рот рукой. Я чуть не теряю равновесия, и упираюсь спиной в раковину. Он ниже меня на целую голову, и ему приходится встать на цыпочки. Я издаю смешок. Его рука замирает на моих губах, мы смотрим друг на друга… Я не понимаю, что происходит… Я вижу только его карие глаза… У него такая маленькая, теплая рука… Эдвард первый убирает ладонь и отходит от меня на достаточное расстояние.
– Зачем тебе, блин, это надо?
– Чтобы твои друзья примчались и узрели эту прекрасную картину, – я делаю рукой круговой жест напротив его лица.
– Я про группу.
– Это уже тебя не касается.
Эдвард раздраженно дышит. Он отходит от меня еще на пару шагов и лезет в карман брюк за ингалятором. Я еще чувствую прикосновение его ладони на своих губах. Странное ощущение… Я смотрю, как он делает пару вдохов, прикрывает глаза.
– Это плохая идея. Очень плохая идея.
– Ты просто не слышал, как я пою. Уверен, тебе понравится.
– Я сломаю тебе жизнь, – говорит Эдвард, – лучше держись от меня подальше, иначе…
– А повтори это еще раз, пожалуйста, – я достаю из кармана свой потрепанный мобильник, – чтобы я мог еще раз записать это на диктофон.
– Ты… Ты… – Эдвард пытается перехватить мою руку с телефоном, но я поднимаю ее вверх над головой, – ты пожалеешь, что приехал сюда!
– Нет-нет-нет, Эдди. Теперь ты пожалеешь. Послушай, – я слегка оттолкнул его руку, – мне, честно говоря, плевать, что ты обо мне думаешь. Мне просто нужно в эту группу.
– Зачем? Мы ненавидим друг друга.
– Это неважно. Это мое дело. Я должен разобраться кое в чем. И если ты не возьмешь меня в группу, то вот это, – я потряс над ним телефоном, – испортит тебе жизнь так, что тебе не помогут ни твой отец, ни мистер Денбро.
Эдвард тяжело дышит, его грудь так и ходит под фирменным свитером. Он избегает смотреть на меня. Его лицо разбито, но все равно прекрасно. Не могу понять, почему я так рассматриваю его внешность…
– Ладно. Договорились. Приходи завтра… Нет, послезавтра в репетиционный зал. Поговорим там, – Эдвард перебегает по мне глазами, снова облизывает губы. Не могу понять, почему он так на меня пялится…
– А что ты будешь делать с этим? – я указываю на его лицо, – учителя наверняка спросят, кто…
– Не спросят. Они уже знают, что здесь лучше не задавать лишних вопросов. Особенно мне, – с этими словами Эдвард разворачивается и бросается вон из туалета.
Я только сейчас понимаю, что стоял все это время голый. Ну, то есть, только в брюках.
Твою мать.
Я поднимаю пиджак, накидываю его на себя, а рубашку выжимаю и пихаю под полу пиджака. Надо будет где-нибудь ее спрятать.
Я готов терпеть Эдди и его дружков ради того, чтобы узнать правду о том, что здесь происходит. И я ее узнаю.
Комментарий к I
муа
ваши комментарии – самые лучшие
обожаю вас и благодарю
========== C ==========
Теперь мне не надо идти к директору, потому что план исполнился даже лучше, чем я задумывал. Я хотел переговорить с мистером Денбро и попроситься в группу через него, но теперь, когда я оказал давление на Эдварда, все получилось как нельзя лучше.
К слову, об Эдварде. Мне вспомнилось его разбитое лицо и то, как он плакал, давясь рыданиями. Сердце болезненно сжалось. Но теперь я хотя бы понимал, почему Эдди ведет себя как говнюк – он просто дает ответную реакцию на агрессию.
Я прошел в свою комнату. Бена не было, и я быстро спрятал испачканную рубашку в свой чемодан. Не хватало еще, чтобы он это увидел. Бен неплохой парень, но я был уверен, что он многое скрывает за своей простотой и добротой.
Но я знал, у кого еще выведать информации.
Я надел другую рубашку, посмотрелся на себя в зеркало. Мое лицо раскраснелось, кудрявые волосы лезли в глаза. Я протер очки концом рубашки, и вышел в коридор, никем не замеченный.
Перед встречей я зашел в столовую и попросил кофе. Было так непривычно и странно, что наша столовая была больше похожа на ресторан или кафе, где я мог попросить сварить мне кофе или приготовить что-нибудь в любое время дня и ночи. Забрав стаканчик, я отправился кое-кого искать.
Того, кто был мне нужен, я нашел в библиотеке. Эд Коркоран тяжело дышал над учебником английского, пытаясь написать сочинение по Гамлету. Я бесшумно подсел к нему и придвинул к нему стакан с кофе.
– Ты меня напугал. Оооо, спасибо большое! Обожаю кофе, – Эд выпил залпом почти половину, – но ты явно пришел не просто так.
– Верно. Мне надо задать тебе пару вопросов. Если ответишь, – я указал ему взглядом на учебник, – помогу с этим.
– Окей. Валяй.
– Итак, – я чуть понизил голос, потому что в библиотеке мы были не одни, – ты знаешь, кто мог бы избить Эдварда Каспбрака?
Эд уставился на меня широко раскрытыми глазами, потом почесал шею. Снова отпил кофе.
– Чувак, только не говори, что…
– Кто мог это сделать?
– Ты видел его? Это жесть, согласись? И ты… Ты цел!
– А теперь давай все объясняй, – я еще ближе придвинул к себе учебник. Ради этой информации я готов был написать тысячу сочинений по Гамлету.
– Ну, – начал Коркоран, – Эдварда бьет его отец. Об этом мало кто знает, но… Один раз я видел его после этого… На нем живого места не было. И потом я выглядел так же, потому что Каспбрак решил меня таким способом запугать, чтобы я никому не сказал, что видел. Обычно после таких побоев он запирается у себя в комнате и сказывается больным. Еду ему приносят, на уроках учителя думают, что он болеет. Офигеть, то есть ты видел его в таком состоянии, а он…
– Как часто это бывает? – спросил я, делая мысленные пометки.
– Раз в пару месяцев, возможно. Когда Эдди сильно косячит.
– За что… Его отец… Так бьет?
– Не знаю, – Эд пожал плечами, – говорят, он слишком многое требует от Эдди. Ну там, успешная учеба, все дела… Ну, а Эдди… Ты знаешь, каким мерзким он может быть. Поэтому только отец и может с ним справиться. Порой такими способами.
– Но это же… Ужасно, – поежился я, – у него все лицо в крови! Я…
– Черт, Тозиер… Только не говори, что ты останавливал ему кровь, – Эд выставляет вперед руки.
– Но не мог же я оставить его в таком состоянии! Я просто…
– Ричи, послушай. Лучше не связывайся с Эдди. То, что я сказал тебе про Майка, это… Ну хрен его знает, только ли слухи это или еще что, но лучше правда не связывайся с ним.
– А что произошло с Куртом Доэрти? – не унимаюсь я, подвигая к себе учебник Эда все ближе и ближе, давая понять ему, что наша сделка почти завершена.
– А я смотрю, ты уже все знаешь. Зачем тогда спрашиваешь у меня? – Эд допивает кофе.
– Потому что хочу знать мнения многих. Тут что-то не сходится.
– Слушай, тут ничего криминального не происходит. Да, был несчастный случай, да, было самоубийство…
– Да, отец избивает своего ребенка до полусмерти, а он потом срывает свое зло на своих одноклассниках! – чуть не кричу я, – Эд, это ненормально! Слушай, я хочу прокрасться в больницу и посмотреть медицинские карточки этих парней, мне кажется…
– Вот именно, что тебе кажется! Ты ищешь совпадения там, где их нет. И потом, я не советую тебе связываться с миссис Голайтли.
– Почему?
– Потому что она любовница директора. Он меняет своих женщин, как перчатки. Кажется, у Билла скоро будет третья мама.
– Не понял, – я откашлялся, – что значит – третья?
– Ох, Ричи… – Эд закатил глаза, – я не хочу рассказывать тебе все эти истории, я не сплетник, и к тому же…
– Гамлет, – произношу я, – а на следующей неделе еще и Король Лир.
– Ай, черт с тобой. Короче, пару лет назад у Билла пропала мать. Стремная история, скажу я тебе. Ушла из дома и не вернулась. Что было с мистером Денбро – не берусь сказать. Он чуть с ума не сошел и какое-то время школой управлял отец Эдди. Он типа его вторая рука. Спустя год мистер Денбро снова женился, и у Билла теперь мачеха. Они в принципе ладят, но Билл так и не простил отцу скорую свадьбу. Он уверен, что его мать жива. Ну, а сейчас уже вся школа знает, что мистер Денбро таскается вечно к миссис Голайтли по ночам и уж явно не за таблетками от головной боли, если ты понимаешь, о чем я, – Коркоран сделал недвусмысленный жест рукой в области ширинки брюк, – ну, про новую мать я загнул, конечно, но кто знает… Кстати, последний раз я видел его в тот день, когда ты упал с лестницы. Мне ночью не спалось и я решил сходить сюда, почитать что-нибудь… И увидел через окна мистера Денбро, который как раз направлялся в сторону больницы. На часах было, кстати, двенадцать. Так что думай сам.
Я только хотел задать еще один вопрос Эду, как у него зазвонил телефон. Он уставился на мобильник, приподняв брови.
– Странно, это звонит Эдди, – говорит он мне и нажимает кнопку принятия вызова, – алло? Да? Да, он тут. Да. Ну… Ладно… Хорошо. Я понял.
Я смотрел на Коркорана и даже забыл как дышать. Эд убрал телефон и сказал мне:
– Эдди сказал, чтобы ты срочно шел к нему в комнату. Это что-то важное.
– Эдвард? Это я.
– Заходи.
Я услышал, как щелкнул замок и прошел в комнату.
– Закрой дверь.
Из-за плотных темно-синих штор в комнате можно было увидеть только очертания мебели. Я увидел огромную кровать под балдахином. Мать твою, а я думал, что это у меня не комната, а хоромы с плазменным телевизором, личным компьютером и кондиционером! Я подошел к кровати и увидел Эдварда. Он сидел, сложив руки между коленями.
– Мне нужна твоя помощь, Тозиер, – сказал он тихим голосом, – но только если ты кому-то об этом скажешь, я тебя прикончу.
– Может, тогда стоит позвать Билла или Стена?..
– Нет, – резко сказал он, – нет.
– Ладно, что надо делать?
– Возьми со стола мою аптечку, – Эдвард продолжал не смотреть на меня, – вон ту, да.
Я прошел к огромному дубовому столу, на котором стоял только компьютер самой последней модели (ну, наверное), а учебники лежали ровной стопкой и были подровнены по линеечке. Я взял небольшую белую коробку с лекарствами и подошел к Эдди.
– Ну, что надо делать?
– В общем… – Каспбрак поднимает на меня глаза, – у меня там на спине… Некоторые проблемы. Это надо обработать, но я… Не могу дотянуться, – он завел руку за спину, – в зеркало не видно. А болит очень сильно.
Я понимаю, как может болеть все после такого избиения. Я смотрю на Эдди, у которого все лицо переливается синими оттенками и на аптечку в своих руках.
И тут Эдвард произносит слово. Одно единственное слово, которого я никогда от него не слышал и даже не думал, что он его знает.
– Пожалуйста.
Я думаю не долго. И не потому что считаю, что это мой шанс сблизиться с Каспбраком, и возможно, даже стать ему другом и узнать о том, что здесь происходит.
Мне почему-то просто хочется сделать это. Мне просто хочется помочь ему. Я не знаю почему, но я чувствую, как мое сердце начинает биться сильнее. Я открываю коробку.
И говорю ему слегка охрипшим голосом:
– Снимай рубашку.
Эдвард медленно расстегивает пуговицы на рубашке, он не смотрит мне в глаза. Когда он остается только в одних школьных брюках, я с шумом выдыхаю.
Эдди ниже меня, но он не такой худой, как я. У него даже есть какое-то подобие мускулов и пресс. Я не понимаю, почему я на него так пялюсь. Во рту, кажется, совсем не остается слюны.
– Повернись, – царапаю я шершавым языком небо, и Эдди поворачивается. Его спина вся синяя. Его что, били ногами? Я поправляю очки, и вижу, что мои пальцы дрожат. Я достаю вату, смачиваю ее антисептическим раствором и начинаю прижимать к спине Эдди. У него такая ровная мягкая кожа… Черт, о чем я думаю?!
Эдвард сопит и тяжело дышит. Я понимаю, как ему, вероятно, тяжело сдерживаться и не закричать в голос от боли. Это я привык терпеть, хотя… Возможно, мы и не настолько различаемся с ним…
– Эдди, что произошло? – тихо спрашиваю я, обрабатывая ему синяк за синяком. Я осторожно подношу кусочки ваты к нежной белой коже, которую не портит даже синева. Не понимаю, что со мной…
– Упал, – отвечает Эдварда ровным голосом, – прямо как ты.
– Брось, Каспбрак. Уж мне-то ты можешь сказать, – я слегка касаюсь рукой его плеча, он вздрагивает, – мы теперь типа команда…
– Лучше тебе так не говорить, Ричи, – произносит Эдвард, и я понимаю, что он впервые называет меня по имени, а не по фамилии или каким-нибудь грубым словом, – я просто попросил тебя о помощи. Не стоит лезть не в свое дело.
– Я просто хотел помочь…
– Не надо помогать тому, кто в этом не нуждается! – моя рука замирает в воздухе, потому что Эдвард резко поворачивается на кровати и глядит на меня с бешенством, – ты меня понял?
– Да.
– Тогда продолжай молча, – Эдвард снова поворачивается ко мне спиной, заводит руку за спину, берет меня за запястье и подводит мою руку к своим ранам.
Мне кажется, что воздух между нами наэлектризован. Я слышу, что он тоже тяжело выдыхает, но списываю это на его астму и боль от обрабатывания ран.
И все же кое-какая мысль все никак не дает мне покоя. Я чувствую, что из всей этой информации я упустил нечто важное, то, чего не замечают другие, или делают вид, что не замечают…
– Осторожнее, мне больно, – шипит Эдвард через стиснутые зубы, – ладно, хватит.
Эдвард поворачивается, отводит мою руку, не глядя на меня, берет школьный свитер, но не успевает его надеть, потому что я начинаю собирать аптечку, пальцы меня не слушаются, и я роняю на ковер склянку с лекарством.
– Черт! Извини, я случайно, – я наклоняюсь, и вижу, что, к счастью, стекло не разбилось.
– Идиот криворукий, – выдыхает Эдвард, бросает свитер на кровать и тоже наклоняется за бутылкой.
Наши руки соприкасаются. В голове пульсирует кровь.
Я чувствую его пальцы на своей руке. Эдвард замечает это и поспешно отводит руку. Я беру бутылочку с лекарством и подаю ее ему.
– Эдс, послушай, – начинаю я, и вдруг слышу шаги за дверью.
– Эдвард? Ты здесь?
Я вижу, как Эдди бледнеет и с шумом сглатывает невысказанные слова.
Он смотрит на меня обезумевшими глазами.
– Эдс? – тихо спрашиваю я, потому что ручка двери начинает дергаться.
– Эдвард, открой дверь! – слышу я голос из коридора. Волосы встают у меня дыбом.
– Это отец, – произносит Эдди, почти не шевеля губами.
========== H ==========
– Быстрее, сюда!
– Что? Каспбрак, мать твою, я не полезу в шкаф! – громким шёпотом возражаю я, когда Эдди хватает меня за руку и тащит к шкафу.
– Эдвард, немедленно открой эту чертову дверь или я вышибу ее вместе с твоими мозгами! – раздается голос из-за двери.
– Ладно, полезу.
Эдвард открывает шкаф, раздвигает вешалки в стороны и подталкивает меня внутрь. Шкаф огромный, но и вещей там – завались, поэтому мне лезут в лицо всевозможные рукава рубашек, пиджаков, свитеров. Я продвигаюсь вглубь шкафа, прикрываясь одеждой. Он оставляет мне слабую щелку – специально, или случайно, но мне видно совсем немного.
– Секунду, папа.
Я вижу, как Эдвард быстро натягивает свитер и открывает дверь. В комнату влетает Каспбрак-старший.
– Какого черта?! – орет он, – почему ты заперся и не открывал дверь? Что ты тут делал?!
– Я был не одет, папа, – спокойно отвечает Эдвард, а я беру за рукав какой-то свитер и протираю им лицо. Тут безумно душно и все его вещи пропитались его духами. Запах начинает щекотать нос. Нет-нет, только не это…
– Послушай меня, Эдвард. Что я тебе говорил по поводу этого учебного года? Как ты должен был себя вести?
– Тихо, – отвечает Эдвард. Я вижу, что он стоит перед отцом, вытянув руки по швам и смотрит себе под ноги. Отец нависает над ним, машет руками и брызгает слюной. Своеобразная семейка.
– Что я тебе сказал по поводу новенького? Не трогай его пока что, мать твою, Эдди, это что, так сложно запомнить? Ты делаешь свою работу, я – свою, и все. История с Майком Хенлоном тебя ничему не научила? Я больше не буду прикрывать твою задницу, Эдди, я просто вышвырну тебя из школы и из дома, и ты станешь таким же, как те, кого ты так презираешь – бедным.
– Пап, я… Я же… Я не….
– Я знаю, что ты столкнул его с лестницы, и заметь, он никому и слова об этом не сказал. Этот новенький – то, что нам нужно, в этот раз мы избежим многих проблем…
– Пап, – Эдвард прерывает его, и я внутренне дрожу: о чем они, блин? Что значит – я тот, кто им нужен? Что происходит?
Чихнуть хочется еще больше. Я чувствую, как грудь распирает от подступающего чиха, и зажимаю себе рот и нос двумя руками.
– Пап, я все сделаю, честно. Обещаю.
– Где твои дружки? Где этот чертов Стен? Ты знаешь?
– Нет, я не знаю, пап, – я слышу, как голос Эдварда дрожит.
– Зато я знаю! Он вместе с Биллом шпионит по всей школе за его отцом! Сколько раз я тебе говорил, что если они еще хоть раз…
– Пап, не надо.
– Лучше следи за своими друзьями, Эдди. Иначе вот это, – я вижу, как мистер Каспбрак вскидывает руку и пальцем показывает на лицо сына, – повторится еще раз. Сколько еще можно тебя воспитывать? То, что ты сделал, – он выставляет ему палец в грудь, – омерзительно. И я давно мог бы отправить тебя в тюрьму, Эдди, даже несмотря на то, что ты мой сын. Но твою мать это убьет, поэтому я молчу. Поэтому сиди молча и лучше слушайся моих инструкций. Где новенький?
– Я… Не знаю. Кажется, в библиотеке с Коркораном, – отвечает Эдди, судорожно вздыхая.
– Коркоран, – произносит на выдохе мистер Каспбрак, – еще один. Я, кажется, тебя просил проследить, чтобы новенький ни с кем не общался? Уж это-то ты можешь сделать или нет?!
– Пап, я пытался, честно… Но он… Он всем нравится, и…
– Прибил бы тебя тут на месте, – мистер Каспбрак заводит руку, но останавливает ее в паре сантиметров от лица Эдди. Нос у меня уже разрывает, я зарываюсь лицом в какой-то свитер Эдди, пытаясь не умереть, – как только увидишь двух своих дружков, немедленно отправь их ко мне. Мне надо срочно с ними переговорить. От вас троих – одни неприятности.
– Да, папа. Хорошо, папа.
– Я попрошу миссис Голайтли прислать тебе что-нибудь для твоего лица. И запомни, Эдди, – мистер Каспбрак уже отходит к двери, и я его не вижу, – все, что я делаю – я делаю ради тебя.
– Да, папа.
Как только дверь за мистером Каспбраком закрывается, я начинаю чихать. Я кое-как вылезаю из шкафа и вижу, что Эдвард просто опускается на пол на подогнувшихся ногах и начинает плакать. Господи, опять…
– Эдс, тише, тише, – я подхожу к нему, сажусь на пол, – что произошло?
– Никогда… Не… Зови… Меня… Эдс, – говорит Эдди, прерывая слова слезами и рыданиями. Из его груди доносятся хрипы, он ищет ингалятор, – тебе лучше уйти, Ричи…
– Это отец? Отец тебя бьет? За что? – я кладу руку Эдварду на плечо, слегка сжимая. Он такой маленький, такой беззащитный! Вся моя злость или ненависть к нему испаряются без следа. Он не виноват, что он так себя ведет, если он не видел другого отношения к людям. Эдвард давится слезами.
– Каспбрак, расскажи мне все.
– Ты уже все знаешь, – безучастно говорит он, но в этот же миг кладет свою руку на мою и слегка пожимает, – все эти слухи…
– Про Майка Хенлона? – произношу я, и чувствую, как язык распухает во рту.
– Это все правда, – говорит Эдвард, – он покончил с собой из-за меня.
– Это неправда, – твердо произношу я, – Эдс, я…
– Не называй меня так! – он бьет меня руке, но слегка, совсем не больно. Я смотрю на его пальцы с идеально подпиленными ногтями, а потом на свои и сжимаю руку в кулак.
–Ты, конечно, мерзкий, но ты бы… Ты бы не смог.
– Я столкнул тебя с лестницы.
– Но как видишь, я жив. И я бы никогда не покончил с собой из-за каких-то издевательств. Прошу тебя, Эдвард, расскажи мне все. Ведь… Вы говорили обо мне. Это касается меня. Зачем я нужен твоему отцу?
– Я не могу сказать тебе, Ричи. Правда, не могу. Если я сделаю что-то против отца, ты знаешь, во что мне это выйдет, – Эдвард показывает на свое лицо и я вдруг, повинуясь какому-то странному чувству, не отдавая себя отчета, касаюсь ладонью еще щеки.
Эдди смотрит на меня широко распахнутыми глазами, на нижних ресницах блестят капельки слез. У него такие красивые розовые губы, идеальной формы, пухлые и четко очерченные… Я смотрю на него, не в силах отвести взгляд.
– Рич, у тебя телефон звонит, – произносит Эдди, нервно сглатывая.
Только тут я чувствую вибрацию в кармане. На экране высвечивается Вероника.
– Это твоя девушка? – спрашивает Эдди, взглянув на экран, и мне кажется, в его вопросе сквозит какой-то холод, как будто в комнате пробежал сквозняк.
– Подруга.
– Аа. Так ответь.
Я поднимаюсь с ковра, отхожу к окну. Мы немного болтаем с Вероникой, но сейчас мне не до нее. Я говорю ей, что позвоню вечером, и я действительно собираюсь сделать это – мне надо будет серьезно переговорить с ней. Я говорю ей, что ужасно соскучился и надеюсь, что у нее все хорошо. Потом кладу трубку и поворачиваюсь к Эдди. Он сидит на полу, слегка сгорбив спину, и водит пальцем по ковру, вырисовывая на ворсе рисунки. Да он совсем ребенок! А его выставляют каким-то монстром, хотя во всей школе единственный монстр – это его отец.
Определенно, некоторым людям не стоит заводить детей.
– Послушай, Каспбрак. Я нутром чувствую, что здесь происходит какая-то лажа, в которую втянут твой отец. И в которую он хочет втянуть и тебя еще. Я не верю, что история с Майком Хенлоном – просто история про самоубийство, потому что в ней многое не сходится, и ведь был еще один парень – Курт Доэрти, и эти два случая не дают мне покоя. Ты можешь помочь мне, – я нервно поправляю очки, – но даже без твоей помощи я справлюсь.
