Текст книги "12 маленьких радостей и одна большая причина (СИ)"

Автор книги: Christin_Collins

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Едва увернувшись от летящего в него снаряда, Габриэль, раздраженно отправляя мешающую папку в свободный полет в гостиную, приготовился переходить из обороны в активную атаку.

– А вот тут я не виноват, уважаемая! Я, между прочим, в евнухи не записывался, а ты то в одном полотенце устраиваешь концерты под песни Bonney M, то в мой спальник лезешь. Знаешь ли, анатомия архангелов не настолько сильно отличается от человеческой! И да, может, бить посуду немного не по-мужски, – нервно протянул Габриэль, схватив в руку тарелку, – Но мне плевать.

Оглушающий звон стекла только распалил во мне ярость. Теперь мы кричали почти одновременно, швыряясь друг в друга стаканами, чашками и тарелками, чьи осколки разлетались по всей кухне.

– Да ты гребанный извращенец! Я вообще не понимаю, как тебя небо-то выдерживало с такой повернутостью на сексе.

– Чья бы корова мычала, Винтер. Давай-ка я тебе напомню, как пару дней назад кое-кто запал на незнакомца с очаровательной улыбкой, чье пальто это самый кое-кто безжалостно залил своим кофе. А еще ты можешь вспомнить свои мысли в ту ночь, суицидница с недотрахом.

– Замолчи, – прошипела я, приближаясь вплотную к Габриэлю. Взглянув на меня сверху вниз, он так же злобно процедил сквозь зубы, побелевшими пальцами сжимая в руке стакан:

– Заставь.

Недолго думая, я жадно впилась в его губы, рванув к себе за ворот рубашки. Архангел ни на секунду не замешкался и сразу же ответил на поцелуй, немного приподняв меня над полом, придерживая за талию. В этот поцелуй мы оба вложили все те страсть и желание, что накопилось за долгое время ужимок, препирательств и борьбы с собственным разумом. Именно поэтому мы вцепились друг в друга слишком крепко, а на нежность не было и намека. Усилием воли я оторвалась от Гейба, все еще гневно прошептав:

– Ненавижу тебя.

– Я тебя сильнее.

========== Седьмая маленькая радость: занятия спортом или Полеты и приземления ==========

Мягкое декабрьское утро. Натянув теплое пуховое одеяло до самого подбородка, я дремала, мягко улыбаясь своим мечтам. К удивлению, вечером я уснула довольно быстро, несмотря на скандал с Габриэлем, закончившийся таким неожиданным для нас обоих способом. Видимо, бесконечная усталость все же победила эмоциональные переживания и даже вытеснила архангела из моих снов, хоть уже давно он является их единственным постояльцем. К утру я могла вспомнить лишь расплывчатые фрагменты сновидений, среди которых с трудом различила что-то о сладкой вате, мыльных пузырях и парке аттракционов. Неплохой сон для самоубийцы.

Внезапно прямо над моим ухом раздался противный визг свистка. Быстро подскочив на ноги, я, готовая обороняться от воров, агентов ФБР и инопланетян, схватила в руки подушку, но, увидев перед собой Гейба, всего лишь вздохнула с некоторым разочарованием.

– Чего тебе по утрам не спится, а? – спросила я, пытаясь сдуть непослушные пряди волос, заслонявшие обзор. – Террорист недоделанный, честное слово.

– Еще как доделанный, не принижай моих достоинств, – засопел в ответ мужчина, сжимая в зубах ярко-красный тренерский свисток. – И вообще, ты меня сбила с мысли.

– Как легко это мне удается, – саркастично заметила я, падая на кровать, устав балансировать на мягком матрасе. Немного подумав, я накрыла голову подушкой, так как очумелый архангел в форме физкультурника из младшей школы – явно не является хорошей приметой, а верная подушка на какое-то время защитит мои уши от очередной порции издевательств, приставаний и несносных команд.

– Так, куда это ты улеглась? Проснись и пой, Иззи, у нас куча дел! – вдохновенно кричал Габриэль, наклонившись ко мне. Скинув подушку с головы, я повернулась к нему лицом и, скорчив злобную гримасу, одними губами прошептала «Я убью тебя». – Что-что? А, я тоже тебя люблю, милая, вставай, – усмехнувшись, сказал он, а когда я в отчаянии хлопнула себя по лбу, наклонился ближе и со всей дури дунул в свой дурацкий свисток.

– Да какого черта! – взвыла я, схватившись за голову, – Где твоя хваленая мужская логика? Ты хочешь, чтобы я передумала и не кончала свою жизнь самоубийством, а сам каждое мое утро превращаешь в ад!

– Я превращу твою жизнь в череду боли и страданий, заставлю молить о спасении и отберу любую надежду на спокойствие, – притворно-злобным голосом заявил мужчина, присев на пол у моей кровати так, что мне были видны только его сощуренные глаза и забавно вьющиеся русые волосы.

– О ужас! – воскликнула я, театрально прикрывая ладонью открытый от удивления рот, – Быть может, вы более точно опишете мне ваши планы, милорд?

– Конечно же, душа моя, но лишь при одном условии, – таинственно изрек он, после чего я наклонилась поближе.

– При каком же?

– Я поведаю вам сию тайну, только если… Ты соизволишь поднять свое нижнее полушарие мозга с кровати и наконец избавишь меня от необходимости подрабатывать будильником! – смеясь, закричал Габриэль, выдергивая из-под меня простынь, из-за чего я скатилась прямиком на пол.

– Вот гаденыш, а! – улыбнувшись, воскликнула я, потирая ушибленный бок. – А я-то тебе доверяла…

– Правда? – удивленно вскинув брови, поинтересовался мой мучитель с некоторой долей скептицизма и недоверия в голосе.

– Нет, – убив зачатки надежды архангела, оповестила я, поднимаясь с пола. – Может, ты все же объяснишь мне свой экстравагантный внешний вид?

Этот вопрос уже успел меня измучить, ведь видеть Гейба в ярко-красных шортах и белых тренировочных гетрах было немного непривычным, не говоря уже о свистке и хайратнике, который напомнил мне о былых деньках работы журналисткой, когда мне поручили писать статью о хиппи в Бостоне. Очень милые ребята, как оказалось: ответили на все мои вопросы, надели венок на голову, спели пару песен под гитару и долго уговаривали вечерком присоединиться к их оргии, раз уж примкнуть к их группе я отказалась. Эх, времена чудесной молодости.

– Что ж тут непонятного? Устроим сегодня День Спорта, а то ты скоро сольешься со своим диваном в один биологический вид. Жаль, конечно, нарушать ваш симбиоз, но я не хочу потом выслушивать твое нытье о том, какая ты жирная и что пора бы сделать двери пошире. Так что, Винтер, сегодня у нас великий день! – вдохновенно размахивая руками, нараспев произнес архангел, помогая мне подняться с пола.

– Ничего я не сольюсь с диваном, – обиженно засопела я, выдергивая руку из горячих ладоней мужчины. – Между прочим, я йогой занимаюсь, так что жди моего судебного иска за клевету.

– Милая моя Изабелл, неужели ты думаешь, что если бы ты делала упражнения на растяжку в обтягивающих лосинах, я бы пропустил сие знаменательное событие? – хитро сощурившись, парировал Габриэль, подходя ближе. В нос сразу ударил сладкий запах меда, заставляя меня немного поморщиться и сделать глубокий вдох и выдох, чтобы сохранить сравнительное душевное спокойствие и гормональный фон. Тем временем мужчина продолжал что-то говорить о моей физической форме, сладостях и пляжном сезоне:

– … и если ты продолжишь каждый четверг ездить на Ханоувэр-стрит за пончиками и бостонскими пирогами, то как я смогу отвезти тебя на пляжи Малибу? Я не хочу наблюдать, как ты зеленеешь от злости из-за идеальных фигур девочек из Калифорнии. О Боже, это жир?! – наигранно испугавшись, Гейб ткнул меня в живот указательным пальцем.

– Это кожа и внутренние органы, придурок, – злобно прошипела я, схватившись за место тычка, которое отчаянно заныло. – Ты вообще умеешь силу рассчитывать, нет?

– Ладно-ладно, извиняюсь, – пошел он на попятную, продолжая теребить в руках злополучный свисток. – У тебя есть пятнадцать минут на водные процедуры и переодевание, я пока подожду в гостиной.

Поняв, что сетовать на количество времени, отведенное мне на сборы, абсолютно бесполезно, я угрюмо вздохнула и захлопнула дверь за выходящим Габриэлем, зевая и потягиваясь. Кажется, он снова изрек что-то противное и двусмысленное, но в несчастные шесть сорок пять утра мне было абсолютно плевать. Именно поэтому я и направилась прямиком в ванную комнату, которая по счастливому стечению обстоятельств примыкала к моей спальне, надеясь успеть за данные пятнадцать минут, поскольку зная непосредственность и отсутствие совести у архангела, можно было ожидать, что меня хоть голой вытащат из душевой кабинки, когда время истечет.

– О, молодец, скоро натренирую тебя до армейской подготовки, будешь одеваться, пока спичка горит, – заявил мужчина, вставая с кресла, когда я вошла в гостиную, по пути собирая копну рыжих волос в конский хвост.

– Сам догадаешься, куда эта спичка окажется воткнутой, или мне помочь советом? – скорчив гримасу, поинтересовалась я. На это собеседник лишь ухмыльнулся, подойдя ко мне вплотную:

– Втыкать – дело не женское, так что закроем тему. Думаю, нам стоит начать с пробежки. Идем, рядовая Винтер, мили сами собой не пробегутся, – обняв меня за плечи, Гейб уверенным шагом направился к входной двери, волоча меня за собой. В свою очередь я яростно запротестовала, не оставляя попыток вырваться из цепкой хватки мучителя:

– Я, конечно, все понимаю, но пробежка в декабре под снегопадом в десятиградусный мороз – слишком жестоко даже для тебя, – заскулила я, изо всех сил упираясь ногами в пол и цепляясь руками за домашнюю утварь. К моему искреннему сожалению, титаническая сила является еще одним преимуществом архангелов над людьми, поэтому все мои усилия оказались напрасной тратой энергии.

– Пожалуйста, только не на улицу, я сделаю все, что пожелаешь! – взмолилась я, теряя последнюю надежду на спасение, когда мужчина впихнул меня в лифт, осторожно придерживая за талию. Очаровательная забота, учитывая, что через минуту он обречет меня на мучительную смерть от обморожения.

– С этого стоило начинать, Иззи. Я обязательно воспользуюсь твоим предложением, но позже, а сейчас ты все же выйдешь на улицу, – прощебетал Габриэль, толкая меня вперед и мило приветствуя портье, обалдевшего от моих шорт посреди зимы и самого мужчины, выглядящего как учитель физкультуры младших классов.

Когда попытка спастись, вцепившись в парадную дверь, провалилась с крахом, как и все предыдущие, я, сильно зажмурившись, ухватилась за плечо Гейба и вылетела на улицу вместе с ним. Вначале меня обдало прохладным потоком воздуха, показавшегося совсем не декабрьским, а затем послышался отчетливый запах пепперони и разнообразных специй. Открыв глаза, я столкнулась взглядом с милым улыбающимся парнишкой в фирменной кепке с логотипом “Pizza Hut”. Разносчик пиццы, и я в него врезалась. Кто-то сомневался?

– Простите, пожалуйста, я случайно, – пролепетала я, неловко отступая на шаг назад. В ответ моя жертва лишь улыбнулась еще шире, чем прежде.

– Грех не простить такой красивой девушке, но я был бы не против получить компенсацию в виде вашего номера…

– Так, у тебя стынет заказ, – вмешался в нашу милую беседу Габриэль, ранее возившийся с заклинившей дверью. – А компенсацию я за тебя получу, не переживай, студент.

Бросив испуганное “извините”, парень шустро скрылся с горизонта, пару раз оглянувшись. Я же быстро забыла о несостоявшемся знакомстве, оглянувшись вокруг – ни снега, ни знакомых цветочных кадок на окнах дома напротив, ни газетного киоска, который последние пару лет стоял в тридцати метрах от выхода из родной высотки, не наблюдалось. Стоило лишь еще раз пробежаться взглядом по окружающей обстановке, чтобы патриотизм уроженки Бостона дал тревожный сигнал – это не мой родной город.

– Куда ты дел Бостон? – очумело спросила я, не осознавая, как глупо выгляжу в глазах прохожих и самого архангела, задавая такие вопросы.

– Никуда он не денется, если ты сходишь на пробежку по Центральному парку прошлой весной.

– Мы в Нью-Йорке? – округлив глаза, я схватилась за голову, будто меня высадили на Марсе без скафандра, а не переместили в другой город. – Пять минут назад я была в Бостоне, на тротуарах благополучно лежал снег, и все было покрыто льдом, а теперь я на Манхеттене, да еще и температура воздуха не ниже двадцати пяти градусов, – констатировала я очевидные вещи, делая это чтобы хоть как-то вникнуть в происходящее, но, к сожалению, на словах эти факты выглядели куда более несуразно, чем в мыслях, да и бродяга, сидящий на ступеньках, уже всерьез подумывал спросить у меня номер диллера.

– Все именно так, мы на Манхеттене, – спокойно произнес архангел, будто говорил о чем-то до боли обыденном, как утренние газеты или поход в химчистку.

– Однажды мой организм просто не выдержит, так и знай, – зловеще предупредила я, продолжая разглядывать окружающие меня небоскребы, буквально врезающиеся своими шпилями в пушистые облака. Глубоко втянув воздух носом в надежде ощутить запах весны, за которым уже успела соскучиться, я только закашлялась от обилия выхлопных газов и смога. Да уж, ожидания немного не оправдались.

– Конечно, не выдержит! Ты же хилая, как барсук с лейкемией, и уже десять минут отлыниваешь от пробежки, прикрываясь ужасом от транспортировки, – начал причитать Габриэль, словно невзначай положив руку на мою талию. Я сделала вид, что не заметила этого жеста, а он сделал вид, что не заметил, что я всего лишь сделала вид… Черт, опять все мысли всмятку из-за этого пернатого.

– Я не отлыниваю, а…

– Так, отставить лживые оправдания, рядовая Винтер! – командным тоном выкрикнул мужчина, предварительно оглушающе дунув в свисток, из-за чего я аж согнулась пополам, так как из-за этих “недообъятий” ненавистная свистулька находилась в непосредственной близости от моего правого уха. Дорогая цена за неполноценные прикосновения.

Через несколько минут пустых препирательств по пути к Центральному парку я просто устала ругаться и наконец начала бежать. Конечно, моей целью было скорее убежать от надоедливого мужчины, но тот воспринял это как личную победу и поэтому почти успокоился, перестав попрекать меня во всем подряд, словно специально подзадоривая. Что ж, это у него с легкостью получалось.

Когда я пробежала почти целую милю в сопровождении свиста (черт, ему действительно нравится этот дурацкий свисток) и постоянных наставлений, в голове словно что-то щелкнуло, а в памяти снова всплыл фрагмент столкновения с разносчиком пиццы. Нет, меня не потянуло на мысли о приветливой улыбке незнакомого блондина, меня больше занимала реакция Габриэля на довольно безобидный обмен фразами. Сразу же вспомнился недобрый блеск в глазах, непривычно грубая интонация голоса, с которой ко мне он ни разу не обращался, и нервная жестикуляция.

– А ты какой-то нервный сегодня был, – между делом проронила я, – Странно как-то…

– Да нет, тебе показалось, – быстро отмахнулся мужчина, сразу же попытавшись уйти от скользкой темы. – Тут такая хорошая погода, не то что в твоем времени.

– Логично, раз уж в моем времени зима в самом разгаре, – хмыкнула я, не замедляя бега. – Но ты уходишь от темы.

– Да, я ухожу от темы, – неохотно протянул собеседник, будто сознался в том, что съел последнюю шоколадную конфету из общей вазы.

– Это потому, что тебе стыдно признать свою ревность?

– Я не ревновал, – плотно сжав губы, мужчина начал ускорять темп, поэтому мне пришлось стараться изо всех сил, чтобы поспеть за ним.

– Конечно, ты просто позавидовал дизайнерской кепке того парня, поэтому намеревался закатать его в асфальт, жаль только, что он ретировался с поля боя, – огрызнулась я, начиная нервничать. – Ревновал, и мы оба это знаем. Но я не понимаю, почему ты этого не хочешь признать?

– Ладно, ладно, я приревновал! – наконец согласился Гейб. – Просто я не могу терпеть, когда кто-то к тебе лезет.

– Вот, слава богу, это же не так сложно. Просто мне кажется, что нам нужно чаще говорить друг с другом, а то возникает слишком много… неловких моментов, – запыхавшись от быстрого бега, выдавила я, покраснев то ли от усталости, то ли от смущения. – В этом нет ничего странного или постыдного, ведь я тоже тебя…

Закончить столь важную фразу мне не позволил резкий приступ асфальтной болезни. Ну, знаете, главным симптомом является столкновение с тротуаром. Предпочтительно носом, что я и сделала. Споткнувшись о небольшой выступ в каменной кладке, я полетела вниз и распласталась посреди мостика, перекинувшегося через темно-зеленую гладь озера. Казалось, что там, лежа лицом вниз, я познала истинный смысл бытия, корчась от боли и смеха одновременно, но на самом деле это было просто банальной истерикой. Жаль, я даже упасть поэтично не могу.

– Господи, Иззи, ты в порядке? – подлетел Габриэль, осторожно взяв меня за локоть. Кое-как оторвавшись от земли, я улыбнулась, чувствуя, как из глаз начинают течь слезы:

– Да, все хорошо. Видишь, как тебе со мной повезло? – засмеялась я, садясь на каменное покрытие. Сев рядом со мной на колени, архангел улыбнулся в ответ, тыльной стороной ладони ласково стирая остатки солоноватых слез с моей щеки.

– Безумно, безумно повезло, – нежно поцеловав меня в макушку и прижав к себе, прошептал он, но вдруг отстранился, что-то заметив. – У тебя ссадина кровоточит, чудовище.

Немного отодвинувшись, он осторожно провел двумя пальцами по раненной коленке, следя за моей реакцией. Я наблюдала за действиями небожителя, с удивлением увидев, что ссадины пропадают прямо на глазах вслед за скользящими вверх прикосновениями теплых пальцев. Тряхнув головой, я словно вышла из транса и, усмехнувшись, произнесла:

– Так я и не закончила свою речь, как всегда все наперекосяк.

– Ты можешь закончить и сейчас, – Гейб улыбался ласково и немного покровительственно, словно выслушивая рассказ о несчастной любви своей дочери-подростка. Нервно сглотнув, я быстро посмотрела в его темно-фисташковые глаза и снова опустила взгляд, пытаясь собраться с мыслями вопреки такой непозволительной близости.

– Кажется, я говорила о том, что нам стоит чаще говорить о наших чувствах…

– Да, и закончила словами “я тоже тебя”. Я думаю, тебе все же стоит закончить эту фразу.

– А я думаю, что такое лучше говорить без слов, – прошептала я, осторожно поцеловав мужчину, обняв его за плечи.

Действительно, без слов у меня выходит куда лучше.

========== Восьмая маленькая радость: уроки кулинарии или Всегда есть место чуду ==========

– Я люблю тебя, Джек!..

– Вот этого не надо! Еще рано прощаться! Еще рано…

– Мне так холодно!

– Послушай меня! Ты не утонешь. Ты останешься жить, и у тебя будет много ребятишек, и ты увидишь, как они вырастут. Ты умрешь старой, старой женщиной в теплой постели. Но не здесь. Не этой ночью. И не сейчас, ты поняла меня?

– Она поняла! – захлебываясь слезами, вскрикнула я, вмешиваясь в разговор влюбленных. Я знала наизусть почти каждую реплику, каждую секунду фильма, но никогда раньше не роняла ни слезинки из-за тонущего Джека или обреченной Розы. Мне становилось немного грустно из-за преданности капитана судна, но вот знаменитый поток слюны, щедро насыщенной окситоцином, никогда не вызывал во мне ответных чувств или банального соболезнования. Этот раз стал неожиданным исключением. – Пожалуйста, Доусон, пошли к чертям сценариста и выползи на эту дурацкую деревяшку!

– Хочешь спойлер? Он умрет, – злорадно прошептал сидящий рядом Габриэль, ухмыляясь так, будто открыл мне величайший секрет мироздания.

– Замолчи, скотина бесчувственная! – взвизгнула я срывавшимся от слез голосом, несколько раз ударив мужчину подушкой. Я бы продолжила противозаконный акт избиения младенцев, но руки беспомощно повисли в воздухе, а рыдания стали беззвучными – все мое внимание приковал фильм.

– Вернись… Вернись, вернись! – Роза пыталась кричать из последних сил, глядя вслед уплывающей лодке и все так же крепко сжимая окоченевшую ладонь Джека, но раздавался лишь едва слышный сип. Мой собственный шепот вторил охрипшему голосу Кейт Уинслет, но тут же прервался, когда девушка наконец вырвала руку из мертвой хватки: – Я ни за что не сдамся, я обещаю.

Побелевший труп стремительно уходит под воду, раздается всплеск, слабый свист Розы, крик «Разворачивай!», и я, не в силах больше сдерживаться, изо всех сил сжала в кулаках многострадальную подушку, жалобно скуля и глотая слезы, неисчерпаемым потоком стекавшие по щекам, иногда хрипло выкрикивая «нет». Взяв ситуацию в свои руки, невозмутимый Гейб выключил телевизор и молча протянул мне картонную коробку с носовым платочками, запасливо им припасенную еще до начала просмотра после моих слов «Я никогда не плачу из-за фильмов». В свою очередь я лишь небрежно вытянула около десятка салфеток, и теперь они заглушали мои рыдания, делая их гортанными и более устрашающими.

– Ну-ну, прекрати реветь, как подстреленный Бемби, – неуверенно похлопал меня по спине мужчина, когда я уткнулась ему в плечо с таким энтузиазмом, что чуть не повалила на диван. Отпрянув, я на мгновение замолкла и, округлив глаза, только и смогла прошептать:

– Бемби?

Звуки новой волны рыданий снова заполонили гостиную, а архангел только театрально закатил глаза, поражаясь моей эмоциональности.

– Иззи, хватит, это же фильм.

– Но ведь люди гибли не только в фильме, почти все было на самом деле, – я продолжала гнуть свое, теребя в руках снова подобранные платочки.

– Что-то я не припомню за тобой подобной эмоциональности и сострадания, тем более к людям, – задумчиво протянул Габриэль, утешительно потрепав меня по руке. – С чего бы такой циничный человек, планировавший суицид, рыдал в голос из-за «Титаника»?

– Потому что все люди, влюбленные без памяти, куда более чувствительны, – про себя подумала я, а вслух сказала:

– Ну откуда я знаю? И вообще, – взяв себя в руки, я поднялась с дивана, который заливала слезами последние два с половиной часа, и потерла опухшие глаза, решив больше не позориться, но предательские всхлипы все еще продолжались, – я, между прочим, есть хочу, хватит с меня духовной пищи.

– Ты же девушка, в чем проблема? Наверняка сможешь что-нибудь быстренько сообразить на кухне.

В ответ я лишь замялась, потупив взгляд, и молча отправилась в другую комнату, скрываясь от буравящего взгляда Гейба.

– Ты и готовить не умеешь? – удивленно вскинул брови он, с недоверием глядя на мое копошение в пустом холодильнике.

– Заказ пиццы на дом считается? – с надеждой в голосе уточнила я и, получив отрицательный ответ, заняла оборонительную позицию: – Ну не умею я готовить, что ж теперь? Что за стереотипы? Я вот, между прочим, думала, что ангелы – милые пупсы, прикрывающиеся фиговым листиком, но и тут меня постигло разочарование в лице сладкоежки-извращенца, вечно лезущего под мою юбку.

– Если ты так хочешь, я, так уж и быть, сменю одежду на лист фиги, не вопрос, – усмехнулся архангел, продолжая меня задорить. Бросив на него испепеляющий взгляд, я шумно выдохнула и перешла к исследованию кухонных шкафчиков, решив не поддаваться на провокации и сменить тему.

– Сделаю вид, что я ничего не слышала. Так вот, я мастерски готовлю растворимый кофе, которым можно отпугивать засидевшихся гостей, так что у всех свои таланты. И не надо мне заливать, что ты у нас шеф-повар, – предупредила я, угрожающе помахав найденным половником перед носом у Гейба, который уже готовился хвастать кулинарным мастерством.

– Что за оскорбительное «заливать»? – возмутился мужчина, отбирая половник, который в моих руках мог вполне сойти за холодное оружие, если дружеская перепалка привычным образом трансформируется в скандал с избиением невиновных, линчеванием и порчей незастрахованного имущества. – Вообще-то я прекрасно готовлю блюда итальянской, французской, мексиканской и тайской кухонь.

– Да, а если тебя оставить наедине с гуглом на пару минут, то ты похвастаешься еще и познаниями в русской, гавайской и абхазской кухнях, ну или какие названия успеешь прочитать так, чтобы не спалиться, – съязвила я, отправляя в мусорное ведро испортившееся молоко и яйца, оставляя холодильник девственно чистым. – Прекрати выхваляться, Гейб. Если отобрать у тебя твои «суперспособности», то будешь, как Тони Старк без костюма, – такой же гений, плейбой и филантроп, но совершенно бесполезный солдат на кухонном поле боя.

– Да ну? Что ж, Изабелл Винтер, вы сами напросились! Я буду учить тебя готовить, и первый урок прямо сейчас, – заявил полный решимости архангел, с вызовом глядя на меня.

– Еще чего, готовить он вздумал! – сразу же запротестовала я, прыжком усаживаясь на стоящую позади кухонную тумбу. – Эта кухня чиста, как монастырская келья, а ты хочешь опорочить ее всяким кулинарным вздором?

– Нет, я хочу опорочить тебя азами искусства приготовления пищи, чтобы ты не померла с голоду, если все кафе и рестораны Бостона объявят забастовку и откажутся кормить всех рыжих девушек по имени Изабелл.

– Не проблема – сбрею волосы, сменю имя, проедусь до Кембриджа или Бруклина, но за плиту ты меня не загонишь, – парировала я, преисполненная решимости одержать победу в этой борьбе кулинарии и врожденной лени.

– Значит, буду волочить силой, – смеясь, Габриэль стянул меня с тумбы, схватив за талию, и, казалось, не придал никакого значения моим защитным ударам, которые посыпались на него вместе с недовольным ворчанием.

Увы, оборона плодов не принесла – через полчаса мы были на месте.

– Ненавижу супермаркеты, особенно в канун Рождества, – злобно сказала я, потирая ушибленную ногу, на которой пронесшийся мимо мальчик с огромным игрушечным мечом наверняка оставил свою метку в виде сине-фиолетового синяка. – А еще я ненавижу дурацких детей и их не менее дурацкие игрушки.

– Знаешь, ты куда милее, когда молчишь, – заметил мой как всегда радостный собеседник. Довольная улыбка красовалась на его лице почти круглосуточно, как неоновые вывески, слепящие привыкшие к полумраку глаза по ночам, и это жутко нервировало, так как сама я улыбалась в исключительно редких случаях. – Ну же, Винтер, продемонстрируй свои очаровательные ямочки.

– У меня нет и не было никаких глупых ямочек, и если бы были – ты бы все равно их никогда не увидел.

– Хм, не было? – задумчиво протянул Гейб, отрешенно копаясь в памяти. – Ладно, значит, они были у той милашки Энн. Да, точно: пухлые щечки с забавным румянцем, волнистые русые волосы и, конечно же… – довольно улыбнувшись воспоминаниям, он все же умолчал о самой запоминающейся части тела той самой Энн, но моя фантазия и сама отлично справлялась с подобными задачами.

– Ну давай, договаривай, – сварливо начала я, готовая метнуться в отдел «Все для дома» за отличной скалкой, чтобы придать назревавшей ссоре колорита. – Что там у нее еще было? Наверняка огромные сиськи, вы же, козлы, только на вымя и ведетесь.

– О-о-о, только не говори мне, что по поводу груди у тебя тоже комплексы, – взвыл архангел, прерывая мой разрастающийся поток истерии, но увидев мою реакцию на подобное заявление, тут же пошел на попятную, – Зато тебе всегда в глаза смотрят и на животе поспать можно.

– Да нет у меня никаких комплексов! – отмахнулась я и ретировалась якобы для того, чтобы взять тележку, но Габриэль все равно нагнал меня, стоило лишь споткнуться о пробежавшего мимо ребенка. – Что ж за детский сад-то?!

– Иззи, ты в канун Рождества находишься возле отдела с игрушками. Как ты думаешь, нам стоит ожидать появления инопланетян или встреча с Авраамом Линкольном все же более вероятна? – съязвил подошедший преследователь, подав мне руку. Скорчив недовольную гримасу, я все же приняла вертикальное положение, хоть и не без помощи, и захватила стоящую рядом тележку.

– Тебе смешно, а у меня уже вторая травма за семь минут, и все благодаря этим кактусам жизни. Ну, что стал, ваше пернатейшество? Мы сюда за продуктами для кулинарных пыток притащились или так, чтобы меня покалечили, и ты показал все радости встречи зимних праздников в травматологии, лишний раз блеснув своим нездоровым оптимизмом?

– В этот раз за продуктами, но твою идею я тоже возьму на вооружение, – заявил мужчина, отбирая у меня тележку, добытую потом и кровью, и, встав на нижний металлический поручень, покатился в продуктовый отдел, используя эту адскую машину как самокат, чем вызвал бешеный восторг у мелких спиногрызов.

– Эй, ты ничего не забыл? – прокричала ему в след я и, услышав доносившееся у стеллажей с крупами «нет», проворчала: – Автогонщик хренов, чтоб тебя там дорожная полиция задержала.

– Я все слышал, – раздался прямо над моим ухом знакомый голос. Взвизгнув, я отскочила в сторону, врезавшись в кружившего рядом Гейба, любимым развлечением которого, видимо, было доводить меня до предынфарктного состояния своими выходками.

– Какого черта! Ты же только что был чуть ли не в километре от меня, – спросила я, покосившись на покупателей, которым, к счастью, не было никакого дела до подобных фокусов. Хоть какой-то плюс суматохи.

– Ты не путай меня со своими привычными ухажерами: я умею не только бесследно исчезать, но и внезапно появляться, – задорно прошептал мужчина, зарываясь носом в мои волосы, за что и получил бы в этот самый нос, если бы не успел отъехать на безопасное расстояние. – Ладно, у нас еще куча дел, потом будешь меня избивать.

– Вот это я запомню, не радуйся, – пригрозив пальцем, сказала я, ухватившись за возможность отомстить, о которой, к сожалению, наверняка забуду уже через несколько минут, спасаясь от вездесущих детей или не менее вездесущего архангела. – И если ты снова уедешь в неизвестном направлении, то я не буду дожидаться этого полумифического «потом».

– Уеду, – сразу же кивнул Гейб, покидая водительское место, и, улыбнувшись, добавил: – Но только с тобой.

– В смысле? – встрепенулась я, почуяв что-то неладное, но было уже поздно: резко подхватив на руки, мужчина усадил меня в тележку, нагло воспользовавшись оправданным замешательством, и, довольно ухмыльнувшись, снова вернулся на пост шофера. – Габриэль! Верни меня на место сейчас же! – закричала я, безуспешно пытаясь выбраться из западни, но стоило лишь наклониться немного вперед, как своеобразный транспорт злобно скрипел, грозясь перевернуться и сломать мне пару костей.

– Офицер Винтер, вы назначены штурманом и не можете покинуть пост до особых распоряжений, – строгим голосом бывалого военного отказал он и, потрепав меня по волосам, погнал вперед, минуя череду стеллажей и прилавков, заставляя меня смеяться, забыв даже недавнее недовольство. Пораженные лица покупателей, обалдевшие от такой наглости работники торгового зала, снесенная пирамида из поддельных подарков – все это только распаляло наше веселье и желание устроить еще больший хаос. Проезжая мимо полок с нужными продуктами, я не глядя кидала их в тележку, в которой отлично соседствовали молоко, куриные яйца, средство для мытья стекол и корм для экзотических видов рыб, что совершенно не обескураживало ни меня, ни тем более Габриэля. Удивительно, но такой способ покупки продуктов оказался довольно эффективным, хоть и не экономным, так что буквально через сорок минут мы уже были готовы совершать кулинарные подвиги.