Текст книги "12 маленьких радостей и одна большая причина (СИ)"
Автор книги: Christin_Collins
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)
– Ух ты, любишь доминировать? Не привык находиться под чьей-то властью, но для тебя, сладкая, сделаю исключение.
– Видишь ту огромную палку? Если ты не заткнешься, я тебя ею анально покараю. Узнаешь, что такое настоящее доминирование, – озлобленно процедила я, взглядом указывая на внушительных размеров отломившуюся дубовую ветку.
– Только не нервничай, тебе это не к лицу. Какая же ты милая, – сказал Габриэль, тягая меня за щеки, словно бабуля, измывающаяся над своими пятилетними внуками. Обычно это называют заботой и проявлением любви. Странные эти люди, поклоняющиеся семейным ценностям.
– Надеюсь, ты умрешь в муках. И если ты сейчас же меня не отпустишь и наконец не скажешь, что мы забыли в лесу, да еще и осеннем – я лично ускорю наступление этого момента.
– Какая же ты злюка, Иззи. Но ладно, я всего лишь продолжаю свой Сизифов труд – заставляю тебя радоваться жизни.
– В лесу? Вместо сна? – уточнила я, готовая в любой момент все же врезать архангелу.
– Абсолютно верно. Двухдневный поход, страшилки у костра, ночевка в тесной палатке, – многозначительная пауза, прерванная подзатыльником, – лесные пейзажи… Что может быть лучше? Скажешь «сон» – продам твою кровать на eBay.
– Тогда у меня нет вариантов, так уж и быть. Договор есть договор, с этим мне придется смириться, но только попробуй ко мне пристать, – угрожающе прошипела я, глядя прямо в смеющиеся глаза мужчины. Мне и так было неловко находиться рядом с ним после этого странного танго в Париже, больше похожего на затянувшиеся предварительные ласки, так он еще и ежесекундно издевается надо мной!
– Заметано! Я не пристаю, но только если ты не ноешь. Исцелять тебя от «ужасающей усталости» я не буду, так как на эти два дня и сам отказываюсь от архангельских штучек. Идет? – протянул руку Габриэль, выжидающе глядя на меня своими прищуренными глазами цвета гречишного меда. В который раз невольно засмотревшись на него, я, качнув головой дабы отогнать назойливые и совершенно ненужные мысли об ангеле, уверенно пожала его руку:
– Идет! Никакого нытья и никаких небесных приколов.
– Изабелл, если ты сейчас не отпустишь мою руку, я буду считать это побуждением к действию, – недвусмысленно улыбнулся мужчина, поиграв бровями, когда наше рукопожатие слишком затянулось по моей инициативе. «Дурочка, сколько можно витать в облаках?! Ты не имеешь морального права отказываться от своих принципов только из-за излишне сладкой улыбочки первого встречного архангела! Да, архангел, да, классный, но это совершенно не повод отрекаться от своих планов!» – мысленно поругала я саму себя, слишком резво отпрыгивая от Гейба на несколько метров. Никто же даже не думал сомневаться в грациозности моего прыжка, поэтому стоит ли удивляться, что я со всей дури влетела в стоящее позади дерево? Да, Винтер, это победа.
– Почему я даже не удивлен? – устало спросил архангел, отряхивая мои волосы от опавших листьев и частичек дубовой коры. – Как ты?
– Если не считать того, что я сейчас готова провалиться под землю от стыда, то все просто замечательно! – нервно посмеиваясь, ответила я, отходя от Габриэля. Еще не хватало, чтобы он мне марафет наводил, женские гормоны же вообще с ума сведут!
– В таком случае держи, – сказал мой спутник, протягивая увесистый туристический рюкзак. Полная решимости, я без особых церемоний ухватила его, не подав и виду, что мне безумно тяжело. Нет, показываем свою независимость, Винтер, никакого нытья!
Первые сорок три минуты и двадцать четыре секунды я честно восторгалась красотой окружающего нас осеннего леса: бурые, ярко-алые, огненно-рыжие и золотисто-желтые листья пестрели вокруг, в глазах даже немного рябило от их потрясающей яркости. Воздух был кристально-чистым, свежим и словно пропитанным одурманивающим запахом пожухлой листвы. После загазованных городских улиц этот лес казался маленьким райским островком, где нет ни людей, ни их бесконечного оглушающего шума. Только шепот ветра, играющего с верхушками высоких деревьев, и едва различимый щебет птиц, раздающийся где-то над головой.
Но этот приступ восхищения природой длился слишком недолго. Совсем скоро излишняя яркость листвы начала приедаться, теряя былое очарование, ветер, все время норовящий испортить старательно сделанный мною пучок из волос, раздражал, а пение птиц уже не радовало. Плюс ко всему тяжелый рюкзак тянул меня назад, лишая драгоценного равновесия, а когда равнина закончилась, и нам с необычно молчаливым Гейбом пришлось подниматься в гору, терпение стало подходить к концу.
– Сколько нам еще идти? – поинтересовалась я, в который раз спотыкаясь о торчащие корни деревьев. Сволочи вы бесчувственные, сколько же можно?!
– Не так уж и долго, через пару часов начнет темнеть, а нам еще устанавливать палатку, – едва заметно улыбаясь, ответил Габриэль, наблюдая за моим сражением с веткой кустарника, прицепившейся к рюкзаку. Обожаю природу, черт бы ее побрал!
– Слава тебе, Господи! Скоро можно завалиться спать! – искренне обрадовалась я, рывком освобождаясь от надоевшей ветки. Одного быстрого взгляда на моего спутника вполне хватило, чтобы ясно понять, насколько сложно ему удержаться от пошлых шуточек. – Гейб, у слова «спать» есть гораздо более невинные значения, прекрати так улыбаться.
– Ты даже улыбаться мне запрещаешь? Это уже чистой воды угнетение, уважаемая, я так не договаривался! – хохоча, взбунтовался архангел, подойдя к небольшой горной речушке. – Нам нужно перейти на тот берег, там неподалеку есть небольшая полянка, где мы и остановимся на ночлег, – продолжил он, мечтательно глядя вдаль.
– Как мы перейдем? Она слишком широкая, чтобы просто перепрыгнуть, а вода в горных реках ледяная, – спросила я, задумчиво разглядывая шумный горный поток. Да, речушка совсем мелкая, и сквозь прозрачную воду виден каждый камушек, лежащий на дне, но низкая температура и стремительное течение делают реку куда менее безобидной, чем она кажется на первый взгляд.
– Видишь те крупные плоские камни? Вот по ним и доберемся на другую сторону, – решительно заявил Габриэль. – Я пойду вперед, а ты следуй за мной.
Бережно взяв меня за руку, мужчина стал осторожно пробираться вперед по скользким камням, пытаясь удержать меня в вертикальном положении и не упасть самому. О Боже, опять этот разряд тока от мягкого прикосновения его теплой ладони… Это словно послужило проводником для воспоминаний, помогающим им заполонить собою все мои мысли, не оставляя ни единого уголка, свободного от сожалений. Я будто снова слышу пульсирующий ритм танго, чувствую на себе взгляд тысячи глаз, меня снова уводит за собой эта навязчивая мелодия, навсегда лишая рассудка и здравого смысла. Выжженное безумным пламенем сердце отчаянно колотится, надеясь вернуться в те мгновения, вновь заставить меня почувствовать резкие прикосновения Габриэля, а щеки заливаются краской от смущения, ведь не прошло и минуты, чтобы я не жалела о том вечере. Теперь слишком неловко находиться рядом с ним, будто прошлым вечером я совершила преступление. Всего лишь прошлым вечером он был так близко…
Да уж, отвлекаться на всякую ерунду во время перехода через горную реку по скользким камням – не самая удачная идея. Оступившись, я поскользнулась и скатилась прямиком в воду, вовремя отпустив руку Габриэля. В одно мгновение моя одежда насквозь промокла, и холод сковал все тело, не давая пошевельнуться или издать хоть один звук, поэтому я лишь судорожно хватала ртом воздух, пытаясь прийти в себя.
– Иззи, ты в порядке? – сразу же бросился мне на помощь Гейб, подавая руку. – Давай я помогу тебе встать. Не ушиблась?
– Если не считать того, что я чувствую себя полной идиоткой, напрочь лишенной координации движений, то да, я в полном порядке, – сдерживая смешок, ответила я, пытаясь встать. Ситуация и так была ужасно глупой, так теперь я еще и не могла подняться на ноги из-за рюкзака, который, намокнув, стал в несколько раз тяжелее. Но его можно было поблагодарить хотя бы за то, что я свалилась на него, а не прокатилась позвоночником по мелким камушкам на дне. Отчаянно хватаясь за протянутую Габриэлем ладонь, я все же смогла встать и, покачиваясь из стороны в сторону, побрела к берегу, каждый шаг сопровождая нервным смехом.
– К твоему счастью, нам не нужно далеко ходить, палатку можно и здесь установить, – задумчиво произнес мужчина, оглядывая местность в поисках относительно ровной поверхности.
– Мне срочно нужно переодеться, иначе так и до воспаления легких недалеко, – проговорила я, пытаясь словами заглушить стук зубов. Я и так только вылезла из ледяной воды, так еще и осенний ветерок явно не добавлял радости. Да уж, теперь я точно возненавижу походы всем сердцем, хотя и раньше не была особым любителем острых ощущений. Ведь куда лучше укутаться в теплый и немного колючий плед, заварить горячего чаю и углубиться в чтение книги, полностью выпадая из реальности на целый день. В таком случае меня поджидают только две опасности: облиться чаем и порезаться бумагой, но зато я не умру от переохлаждения за пару часов, что в данной ситуации абсолютно не гарантируется.
– Тебе придется подождать, пока я не поставлю палатку, если, конечно, ты не согласна переодеваться прямо здесь, – странным тоном ответил Гейб, доставая алюминиевые трубки, служащие каркасом. Затем, немного подумав, все же достал из рюкзака еще и плед. – Держи, может, хоть немного согреешься.
– Спасибо, – коротко ответила я, закутываясь в предложенный плед и усаживаясь на стоящий неподалеку небольшой пень. – Это все так… странно.
– О чем ты? – не отвлекаясь от работы, уточнил архангел, шумно гремя запчастями палатки.
– О наших отношениях. Архангел и будущая самоубийца. Странный броманс, не находишь? – все, Изабелл понесло в психологию отношений. Обычно это заканчивается либо дракой, либо слезами.
– Вряд ли наши отношения можно так назвать. Учитывая, что все обо всем проговорились. То, что ты свои чувства не признаешь, не меняет абсолютно ничего. Но то, как отчаянно ты стараешься ничего не замечать, выглядит просто по-детски очаровательно.
– Ты только что назвал меня ребенком? – улыбнувшись, осведомилась я.
– Я старше Адама и Евы, так что имею полное право. А твое поведение действительно выглядит детским: нежелание двигаться вперед, обрывая жизнь суицидом, страх, что кто-то сможет так легко разрушить твой воздушный замок из идеальных принципов.
– Но тем не менее…
– Но, тем не менее, ты все равно знаешь, как я к тебе отношусь. И как ни странно, твоя инфантильность только привлекает и не позволяет злиться на тебя слишком долго. Ты совсем продрогла, – констатировал мужчина, легко коснувшись кончика моего носа. – Можешь идти переодеваться, мне осталось только окопать палатку по периметру.
– А зачем окапывать-то? – спросила я, бредя в палатку и волоча за собой рюкзак.
– Если ты хочешь, чтобы в случае дождя нас смыло в реку, то я могу этого не делать.
– Ты выиграл, копатель.
Забравшись в палатку, я наконец сняла с себя насквозь мокрые рубашку и штаны, мастерка тоже отправилась следом. Оставшись в одном нижнем белье, я снова накрылась пледом и начала исследовать содержимое рюкзака в поисках одежды. Так, неработающий фонарик, две бутылки питьевой воды, галеты и не менее влажный свитерок и джинсы. Просто потрясающе.
– Гейб, у меня небольшая проблема, – крикнула я, выглянув на улицу. Мужчина охотно подошел ближе.
– Учитывая, что ты без одежды, у меня возникают странные предположения о том, как именно я должен тебе помочь.
– Вся моя одежда промокла, и мне абсолютно нечего надеть…
– Ты так говоришь, как будто это проблема, – ухмыльнулся Габриэль, без всякого стеснения разглядывая меня.
– Ты помнишь об уговоре? Никаких намеков и пошлостей, мистер, мы договаривались, – одернула я мужчину, которого уже несло куда не надо. Но самой большой проблемой было совсем не это. Самой большой проблемой было то, что меня и саму в мыслях несло не совсем в правильном направлении, и сохранять самообладание становилось все сложнее.
– Ладно, сейчас разберемся.
Через полчаса мы оба сидели у разгорающегося костра на замшелом заваленном деревце. Мне выделили теплые шерстяные носки и сухую мужскую рубашку, которая была словно пропитана ароматом одеколона своего владельца и именно поэтому сводила меня с ума. Запасных джинсов у Габриэля не нашлось, поэтому пришлось довольствоваться моими. Да, пусть они влажные и холодные, но лишний раз светить голыми коленками перед излишне извращенным архангелом не хотелось. Или хотелось, но принципы не давали? Не суть.
Я молча наблюдала за отчаянным танцем горящих искр в языках пламени, прислушиваясь к треску веток и едва различимому пению сверчков. Успокаивающий шелест мягкого ветра и монотонное журчание находящейся неподалеку реки приносили некое умиротворение, вечерняя природа словно убаюкивала меня своей ненавязчивой колыбельной. Лес утопал в задумчиво-ласковых сумерках, готовясь погрузиться в ночную дрему, застывая в холодном мраке. Странные тени плясали на стволах деревьев, даря не сразу ощутимое ощущение нереальности происходящего, все было больше похоже на давно забытую детскую сказку. Даже я, убежденный скептик и реалист, сейчас готова была поверить в существование маленьких лесных фей, живущих в нераскрывшихся цветочных бутонах, завораживающих путников своим звонким хрустальным смехом и танцующих под музыку ветра.
– Гейб, – нерешительно начала я, словно стесняясь своего вопроса, – А феи существуют?
– Если бы только феи… А почему ты спрашиваешь?
– Не знаю. Просто ты, архангел, и то существуешь, хотя я всю жизнь была убежденной атеисткой и думала, что это все лишь предрассудки и пережитки прошлого. Но раз есть ангелы, почему бы не сбыться еще одной сказке? – спросила я, мечтательно глядя на летящие огненные искры.
– Ух ты, флегматичную Изабелл Винтер пробило на романтические мечтания о феях? Я немного другого хотел добиться, но такой эффект меня вполне устраивает, – улыбнувшись, сказал Гейб, хрустя взявшимся из ниоткуда печеньем. – Ты меняешься, Иззи, и меня это радует.
– Конечно, тебя это радует. С романтичными витающими в облаках дурочками гораздо проще, чем с циничными самоубийцами. Но рано радуешься: прогулочкой по лесу ты меня не исправишь, – несмотря на все мои усилия, голос вышел недостаточно убедительным даже для того, чтобы я сама поверила в его правдивость.
– Твоя любовь к спорам просто очаровательна.
– Гейб, я давно хотела спросить: ты же архангел, верно? Так почему ты на земле? На небе разве дел мало, или ты так, от скуки спустился? – поинтересовалась я, внимательно следя за реакцией мужчины. На мгновение его лицо помрачнело, но он будто отогнал от себя неприятные мысли и бодро ответил:
– Когда-то давно мне пришлось уйти с небес из-за постоянных ссор братьев. Не люблю я, когда родственники собачатся, предпочитаю переждать. А потом по своей глупости я связался с Винчестерами, из-за которых и получил смачный подзатыльник от одного из братьев. Отец-то меня воскресил, но лучше уж в тени отсидеться, чем снова лезть на рожон. Тем более я себе развлечение нашел.
– Развлечение, значит? – удивленно спросила я, глядя на улыбающегося Габриэля. – Интересное ты мне звание назначил. И долго ты со мной развлекаться собираешься?
– Ты специально подбираешь двусмысленные фразы, чтобы поиздеваться, или это врожденный талант? – усмехнулся мой собеседник, как бы невзначай придвигаясь ко мне ближе. – В общем-то, у нас… у меня есть чуть больше недели. Потом выбор за тобой: выполнить свое обещание или остаться со мной. Но так, по предварительным результатам, какие у меня шансы выиграть в нашем споре? – наклонившись ко мне, почти шепотом спросил Габриэль.
Он был настолько близко, что я могла ощущать его горячее дыхание на своей щеке. От такого непозволительно маленького расстояния я вновь незаметно покраснела, не отводя затуманивающегося взгляда от выжидающих глаз мужчины. Стоит сделать всего лишь одно движение…
– Я не знаю, прости. Наверное, уже пора ложиться спать, сегодня был долгий день, – выпалила я, резко вскакивая. Подумать только, секунду назад я могла совершить самую огромную глупость в своей жизни. Ох, Винтер…
– Конечно, если ты устала, идем, – легко согласился Гейб. Он выглядел сбитым с толку и немного смущенным, и видеть его таким было по меньшей мере непривычно.
– Подожди секунду… А где твой спальный мешок? – спросил архангел после недолгих поисков в дебрях палатки.
– Не знаю. Я вообще его в глаза не видела.
– Он был привязан ко дну рюкзака. Я точно помню, что он там был, когда мы шли сюда, поскольку он загораживал обзор на… – на этом месте он многозначительно замолк, пытаясь выкрутиться из немного неловкой ситуации.
– Так все то время ты на меня пялился?! Боже мой, а я-то думала, чего это ты так тихо плетешься позади. Гаденыш, – негодовала я, пытаясь сдержать свой смех. Что, думала, что он затих, любуясь красотами природы? Как же, жди-дожидайся!
– Не переживай, когда мы поднимались на пригорок, он уже не мешал. И да, видок отличный. Но мы отвлеклись от темы: где второй спальный мешок?
– Я уж точно этого не знаю. Хотя… А он случайно не мог отвязаться от рюкзака, когда я свалилась в речку? – браво, Шерлок, загадка разгадана. Твоя ловкость спасает мир, как и всегда.
– Может быть. В любом случае ночью мы его не найдем. Вот, держи, – сказал мужчина, протягивая мне свой спальный мешок. – Ложись спать.
– А как же ты? – обеспокоенно спросила я, не желая принимать этот дар Божий, пока не услышу ответ.
– Посплю так, ничего страшного. Главное, чтобы ты выспалась, я уж как-нибудь.
– Знаешь, меня такой ответ не устраивает, – решительно заявила я, наступая в атаку. – Мы можем и вдвоем в нем поместиться, ничего страшного. А если ты откажешься, я пойду ночевать на улицу, и даже не смей пытаться меня отговорить! Залезай в мешок!
– Это приказ? – нервно хихикнув, уточнил мужчина.
– Да. И приказы не обсуждаются, – твердо сказала я, протягивая мешок архангелу. – Лезь.
– Слушаюсь и повинуюсь, моя госпожа.
Через пятнадцать минут непонятной возни, тихих ругательств и вечных подзатыльников, получаемых Габриэлем за не совсем приличные действия, я наконец умостилась у него на плече и успокоилась. Мне было так уютно, просто лежать рядом, прислушиваясь к его дыханию, прижиматься всем телом, оправдываясь тем, что в спальном мешке слишком мало места. Я уже начала впадать в приятную дрему, как в успокаивающую тишину ворвался голос архангела:
– Знаешь, а ведь архангелам не нужен сон.
– Даже если бы он был им смертельно необходим, то ты мог бы поспать, укрывшись пледом, и я это прекрасно знаю. Но ты здесь. Так что перестань жаловаться и нарушать идиллию, – сонно пробормотала я, крепче обнимая Габриэля. Тот лишь тихонько хмыкнул, скользя рукой по моей спине.
– Я могу воспринимать это как…
– Нет, не можешь. Одно лишнее прикосновение – и ты будешь наказан, – твердо отрезала я, недовольно вздыхая.
– Двусмысленные фразы – твой конек, – заключил небожитель, нежно поглаживая меня по растрепавшимся волосам.
– Определенно.
========== Пятая маленькая радость: детские воспоминания или Не перевелись еще рыцари на этой земле! ==========
– Интересно, как долго ты сможешь продержаться? – раздался над моим ухом тихий шепот Габриэля. Его тон был привычно насмешливым, что только усугубляло мое раздражение, вызванное злостью на саму себя. Мужчина находился непростительно близко, и уже после десяти самых долгих минут в моей жизни это начинало напрягать.
– О чем ты? – поддельно зевнув, спросила я, пытаясь замаскировать дрожь в голосе. Черт возьми, чувствую себя обедневшей нимфоманкой в стриптиз-клубе: хочется, да только ничего не светит.
– Не строй из себя невинную овечку, Иззи, – сладко протянул архангел, резким рывком меняясь со мной местами: теперь он навис надо мной, крепко сжав мои запястья, чтобы мгновенно не получить по лицу за свои выходки. – Ты же давно не маленькая девочка и понимаешь, о чем я говорю. И сдается мне, думаешь о том же.
– Отстань, извращенец небесный. Я думаю только о том, как бы побыстрее уснуть, дабы твой бред не выслушивать, – прошипела я, пытаясь перевернуться на бок, но Гейб не дал мне пошевелиться, выжидающе глядя в глаза. – Что?
– Жду, когда ты наконец покраснеешь. Ты довольно забавно заливаешься краской, когда лжешь.
– Я не лгу, – голос окончательно охрип, а во рту пересохло, из-за чего говорить становилось все сложнее.
– Да сколько можно играть святую девственницу, Изабелл?! Мы же взрослые люди, чего ты ломаешься, как школьница на заднем сидении родительской тачки? Заметь, я мог найти себе любую, но по неизвестным причинам уламываю тебя, – продолжал склонять меня к сексу Гейб. Придурок.
– Что только доказывает твои маниакальные наклонности, – фыркнула я, злобно глядя на мужчину. Сколько можно болтать, мать твою! Заткнись и целуй, разговорчивый какой попался!
– Иззи… – широко улыбнулся он, начиная легко целовать мою шею. Ну, слава Богу!
– Что? – слишком кротко отозвалась я, вяло пытаясь оттолкнуть Габриэля.
– Я могу читать твои мысли, – прошептал он, наклоняясь ко мне еще ближе.
– Мог бы сделать это и раньше, – облегченно выдохнула я и, притянув его к себе, жадно поцеловала.
Сдалась. Я все же сдалась. Не удержалась, упала, предала все свои принципы, клятвы и обещания ради него и ни капли не жалею. Разгоряченный воздух болезненно сжигал легкие, разум все быстрее затуманивался, гоня прочь любые мысли, не связанные с Габриэлем, а я переставала понимать, что происходит вокруг. Тогда имели значение только эти дразнящие прикосновения, только сбивчивое дыхание, только мягкие поцелуи на моей ключице, спускающиеся все ниже. Вскоре мне надоело просто принимать ласки, лениво лежа на спине, да и любовь к контролю взяла свое. Выпутавшись из мешающего спального мешка, я встала на колени и начала требовательно целовать мужчину, немного покусывая его губу. Кажется, он был удивлен моей инициативой, но еще сильнее удивился, когда я первая начала снимать его рубашку, не заботясь о сохранности пуговиц, а просто нагло отрывая их.
– Не ожидал от тебя такого, невинная Изабелл Винтер, – слабо улыбнулся архангел, когда я отвлеклась от него, стягивая с себя футболку.
– Так, не открывай рот без надобности, а то устрою ролевые игры Бревно/Папа Карло, – пригрозила я, толкая Гейба обратно на спальный мешок…
Повинуясь странному инстинкту, я резко распахнула глаза. Прямо перед моим лицом я увидела ставшую за доли секунды ненавистной ухмылку архангела, озаряемую первыми рассветными лучами, просачивающимися сквозь москитную сетку.
– Интересные тебе сны снятся, Иззи, – слащаво-приторным голоском прошептал Габриэль, подперев щеку кулаком. Окинув его непонимающим взглядом, я потерла глаза руками, пытаясь скорее очнуться от тяжелой дремы. Какие еще сны он имеет в виду?
– О чем ты говоришь? – спросила я, невольно прикрывая глаза. Веки резко стали такими тяжелыми, а сила притяжения, казалось, направила всю свою мощность на стремление увалить меня обратно в спальный мешок, не давая подняться или хотя бы пошевелиться. Повинуясь желанию матушки-природы, я снова зарылась в теплую ткань спальника и перевернулась на левый бок, отворачиваясь от архангела. Вот уже я падала в объятия Морфея под монотонное бормотание Гейба прямо над моим ухом, но воспоминания об этой ночи резким толчком вернули в реальность.
– Какого черта, Габриэль?! – прорычала я, резко вскочив на ноги, тем самым чуть не снеся палатку. От гнева, атаковавшего мой разум, хотелось разбить пару кирпичей и обязательно о чью-то голову.
– И тебе доброго утра, сладкая, – промурлыкал архангел, наблюдая за моей истерикой с безопасного расстояния. Вся ситуация его явно позабавила, чего обо мне сказать было нельзя.
– Еще раз назовешь меня «сладкая», и я лично влеплю тебе такую затрещину, что… – задумавшись над поиском наиболее красочной угрозы, чтобы мужчина больше никогда и думать не смел об этом дурацком прозвище, я ненадолго затихла, все еще по инерции разрезая воздух кулаками. Моя беспомощность вызвала только снисходительный смешок у Гейба, что разозлило еще больше. – Это все ты выдумал, да? Впихнул мне в голову порнуху с тобой в главной роли?!
– В общем-то, ты права. Но все предыдущие четыре с половиной раза я ничего не делал, честно-честно, – уверил меня сладкоежка, невинно хлопая глазами. Кажется, щеки опять залила краска, как только я начала догадываться, что значит «все предыдущие четыре с половиной раза». Но был еще маленький, до безобразия крохотный шанс, что я всего лишь неправильно поняла мужчину, и он имел в виду нечто совершенно другое. И я цеплялась за этот шанс, как за спасительную соломинку.
– Что ты имеешь в виду? – скрестив за спиной пальцы «на удачу», спросила я. Фыркнув, архангел насмешливо ответил:
– Ты понимаешь, о чем я говорю. О твоих «чистых и невинных» снах, с моим участием в том числе.
Господи, если ты слышишь меня, пожалуйста, испепели на месте, иначе я сама начну уходить под землю от стыда. Черт, я почти чувствую, как почва под палаткой расползается, чтобы прервать мои страдания.
– Так, забыли. Но что значит «четыре с половиной раза»? – любопытство все же перевесило стыд, заставляя меня задать этот глупый, но такой интересный вопрос. Немного качнув головой, Габриэль ответил, закатывая глаза:
– В последний раз прямо посередине процесса я по доброй воле твоей фантазии трансформировался в Джонни Деппа в образе того белобрысого писаки из «Тайного окна», – поморщившись, он задумчиво отвел взгляд, – Странные у тебя ночные мечтания, Винтер, ужасно странные…
– Лезть по ночам в чужую голову – вот что странно, – обиженно прошипела я и, схватив первую попавшуюся куртку, выбежала из палатки, мысленно расчленяя тело архангела зубочистками.
– Стой, оголтелая, куда ты понеслась?! – донесся из палатки крик мужчины, но я уже успела добежать до той злополучной речушки и неслась вдоль нее вниз, к долине. Меня распирала злость и даже какое-то разочарование, хотелось просто разбить парочку тарелок из самого дорогого фарфора, хотя можно было обойтись и обычным стеклом. Но, к сожалению, ни того, ни другого в лесу не было, так что пришлось довольствоваться выбросом агрессии в бег. Сердце, не привыкшее к таким нагрузкам, уже отчаянно стучало сто двадцать раз в минуту, но я упорно продолжала бежать, пока не споткнулась о выступающий корень дерева и не свалилась на влажную от росы траву. Только после насильственного торможения до меня дошло, что все это время я рыдала без остановки, сама того не замечая. Теперь же мне оставалось только продолжать лежать на земле, пряча лицо от назойливого солнечного света. В тот момент я даже не могла понять, из-за кого плакала: то ли из-за порядком надоевших и все более наглых шуточек Габриэля, то ли из-за осознания собственной слабости.
– Изабелл, – раздался рядом со мной тихий шепот, заставляя вздрогнуть от неожиданности.
– Уходи, – проворчала я, не поднимая головы. Хотелось вскочить и залепить Гейбу звонкую пощечину, но желание порыдать, свернувшись в маленький клубочек, все же оказалось сильнее.
– Иззи, я не думал, что ты так отреагируешь, я…
– Думаешь, я знала, что так отреагирую?! – перебила я, – Я саму себя не узнаю! Все время краснею, как первоклассница у доски, говорю всякую чушь и рыдаю, как идиотка, и все время без причины. Это все ты, козлина, виноват, я же была совсем другой! – приподнявшись на локтях, всхлипнула я, рукавом вытирая со щек слезы.
– Поверь, проявлять чувства – не так уж и плохо. По крайней мере, это лучше, чем быть безэмоциональной самоубийцей, – осторожно коснувшись моего плеча, проговорил архангел.
– Вот именно, безэмоциональной. Я была счастлива без чувств и спокойно готовилась к Рождеству, а тут влез ты и перевернул всю мою жизнь с ног на голову. Зачем, зачем ты это сделал? – прошептала я, кладя голову на плечо архангелу. Притянув меня к себе, он мягко поцеловал меня в макушку, ласково гладя по волосам.
– Прости, я не знал, что для тебя это так тяжело.
– Я ненавижу тебя. Не смей лезть в мою голову, извращенец, – сквозь зубы процедила я, только крепче прижимаясь к мужчине. Логики никакой, зато приятно. – И Габриэль… Я хочу домой. Пожалуйста, просто верни меня домой.
Не сказав ни единого слова, ангел прикоснулся к моему лбу двумя пальцами, и ставшая привычной вспышка света заменила собой этот угнетающий пейзаж утреннего осеннего леса. Неохотно открыв глаза, я поняла, что наконец стою в собственной прихожей. Не в чаще леса, не в центре Парижа, а в своей родной, любимой прихожей. Аллилуйя, товарищи.
– Спать, мне срочно нужно спать, – нервно метнулась я к двери, ведущей в гостиную, но резко обернулась, вспомнив об архангеле, который непонимающе уставился на меня. – Прости, но мне нужен отдых, хотя бы одни сутки без всех этих метаний по Бостону, лесам, каким-то закоулкам Парижа… Я просто хочу выспаться.
– Я понимаю, но что тебе мешало сделать это сегодня ночью?
– Как бы сказать помягче… – задумчиво протянула я, глядя на Габриэля. – Ну, знаешь, не очень комфортно спать, когда тебе в ногу упирается приличный стояк. Все, я ухожу на одни сутки в отпуск. И прошу тебя: дай мне проснуться в собственной постели. Одной. В пижаме. Без конфетных фантиков. И без порнухи в голове, – закончив фразу, я удалилась в спальню, заперев за собой дверь. Буквально через семь минут, только успев сменить походную одежду на уютную фланелевую пижаму с медвежатами, я провалилась в тяжелый глубокий сон.
Впервые за такое долгое время я проснулась не от того, что рядом шуршат конфетные фантики или кто-то излишне навязчиво старается меня разбудить фальцетным криком «Изабелл!», да я даже проснулась в своей кровати, а не в груде осенних листьев. Воистину фантастическое утро. Закутавшись в теплое одеяло, я сонно двинулась на кухню, чтобы получить необходимую дозу утреннего кофеина, но резко остановилась у окна, невольно залюбовавшись открывавшимся видом: зимний Бостон воистину поражал своей живописностью. Слабые солнечные лучи едва пробивались сквозь пуховые облака, отражаясь блеском на снежных покровах, заполонивших собою все улицы города. Все те же суетливые прохожие, которые, кажется, уже не так сильно нервируют своей отрешенностью, до сих пор мечутся по улицам, но, выспавшись, я стала как-то спокойнее к ним относиться. Едва сумев оторваться от завораживающего пейзажа, я поспешила на кухню, но и там меня ждал сюрприз в виде свежесваренного кофе. Да уж, не так уж и плохо водить дружбу с архангелом.
– Какой-то странный привкус… – задумчиво протянула я, вертя в руках чашку. Напиток был потрясающе вкусным, в аромате присутствовали едва уловимые нотки фруктов, но все же что-то было не так.
