Текст книги "Друид в Лос-Анджелесе (СИ)"

Автор книги: Чиффа из Кеттари

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

– Мне кажется, мне нужно как-то восстановить твою веру в субординацию, – Питер спокойно улыбается, садясь напротив.

– О, я верю в субординацию. Ты слушаешь меня, я слушаю тебя, при этом я знаю, что ты можешь оторвать мне голову, а ты знаешь, что этого не сделаешь. В нашем случае это как-то так работает?

– Ну, где-то около, – Хейл откидывается на спинку кресла. – Лес прочесали?

– Не то что бы. Мы можем сказать, кого там в ту ночь не было – не было Девкалиона и его парней, не было никого из наших. Мы поздновато явились – там еще до приезда полиции местные затоптали все, что только можно, потом приехали копы и добавили ко всему прочему неповторимый аромат издержек судебной медицины. Запах крови просто по всему лесу, ощущение, что они в ней вывалялись.

– Возможно.

– Видел фотографии? Голова просто расплющена.

– Видел, видел. У шерифа был первым делом.

– Что дальше? – Тайлер обеспокоенно качает головой. – В школе переполох, в городе почти паника. ФБР скоро явится. А через пару недель полнолуние. Все не слишком-то хорошо идет.

– Отвратительно просто, что уж там. – Питер устало трет виски. – В сон клонит, странно.

– Ты уже спал на этой неделе? – Тайлер смеется.

Питер отмахивается от него, однобоко улыбаясь, переводя взгляд на мерцающий экран телефона.

– Знаешь, это точно вуду. Знак Самди, пусть бы и почти полностью стертый, я узнаю еще с колледжа.

– Увлекался чем-то еще более мистическим, чем являлся сам? – Тайлер берет в руки гаджет, рассматривая присланную шерифом фотографию.

– Ага. Было дело.

– Почему крест? – Тайлер задумчиво то увеличивает, рассматривая внимательнее, то отдаляет картинку.

– Не крест – знак перекрестка.

– Я смотрел “Сверхъестественное”, – задумчиво тянет рыжий мужчина, ловя на себе недоуменный взгляд альфы. – Да неважно. От перекрестков не жди ничего хорошего, вот и все.

– Именно так. – Питер задумывается, почти не обращая внимания на бету.

– Значит, все не слишком хорошо, – Тайлер сам кивает в ответ на свой вопрос. – А этот мальчишка-оборотень откуда?

– Кицунэ. Его сестра учится со Стайлзом и утверждает, что является для него духом-хранителем.

– Кицунэ? Лис? Кстати, баньши говорила, что канима возвращается в Бэйкон Хиллс.

– Вот мне еще плохо управляемой змеи здесь не хватало, – Хейл резко поднимается с кресла, нервно проходя по кабинету. – Ладно, неважно. Иди домой, Тай.

– Что-то не так? – Тайлер недоуменно смотрит на альфу.

– Не уверен. Иди.

*

Питер с трудом добирается до кровати, засыпая на ходу, натыкаясь по пути на все углы в квартире.

“Что-то явно не так” – мелькает в сознании мысль, тут же растворяясь в сонном мороке, стоит альфе опустить голову на подушку.

“Тебе нужно расслабиться, альфа” – шепчет подсознание голосом Стайлза, и сны Питеру снятся странные. Слишком горячие, откровенные, заставляющее оборотня хрипло рычать во сне и метаться по кровати, силясь поймать и прижать к себе плод своих фантазий. Стайлз во сне такой же, каким бывает всегда – податливый, отзывчивый, ласковый. Невероятно живой и настоящий.

И все это совершенно неправильно. Такие сны никогда не снятся альфе.

========== Хороший способ ослабить альфу ==========

Питер и просыпается позже обычного, одурело подскакивая на кровати, оглядывая измятую постель. Нервно поводит головой, принюхиваясь, но никакого чужого запаха в спальне не чувствует. Хейл задумчиво ведет ладонью по прохладной простыне, оживляя в памяти пышущие жаром изгибы родного тела, будто наяву прижимавшегося к нему ночью. В голову не идет никаких годных предположений – разве что игры порядком измотанного разума, да физиологическая потребность в близости своей пары.

Кеншин смирно сидит на кухне, упираясь взглядом в планшетник.

– А завтрак будет?

– Холодильник справа от тебя, – Питер сонно вытряхивает остатки кофе из банки. – Постарайся не отравиться – Адри не очень хорошо готовит.

Лис откладывает игрушку, отправляясь рыться в холодильнике, Питер, все еще раздумывая о прошедшей ночи, варит кофе, переливает в две чашки, ставит одну перед мальчишкой, а вторую перед собой, задумчиво отпивая.

– Значит, жить буду здесь? – Кенни неуверенно тыкает вилкой в контейнер с чем-то… Просто с чем-то.

– Я бы предпочел, чтоб ты свалил нахрен в свой Лос-Анджелес. Но перспектива твоего присутствия рядом со Стайлзом меня тоже особо не радует, насмешник. Поэтому ты останешься здесь. Жить будешь здесь. И если решишь проявить свой независимый характер – я тебя убью и похороню под полом особняка.

– Ты так говоришь об этом… У вас в семье это частая практика? – Лис насмешливо щурится, и Питеру доставляет особенное удовольствие наблюдать, как вытягивается его морда после ответа.

– Достаточно. Меня там хоронили.

Юноша немного ошалело наблюдает за тем, как Питер допивает кофе.

– И… ээ… какие планы на сегодня?

– Тебя закрою в квартире. Двенадцатый этаж, хорошая звукоизоляция, стальная дверь, – Хейл задумчиво перечисляет достоинства квартиры. – А у меня дела, Лисенок, – язвительно улыбается, хмурясь про себя на сорвавшееся с языка неуместное обращение.

– То есть я, фактически, под арестом? Ограничение свободы граждан и все такое? Насильственное лишение свободы? Это все уголовно наказуемо, Хейл.

– Разве кто-то говорит о насилии? – Питер улыбается с издевкой. – Чувствуй себя как дома.

– А пароль от вайфая дашь?

Хейл со вздохом записывает на листке восемнадцатизначный пароль.

– Чувак, да ты просто параноик.

*

– Я смотрю, вы совсем перестали захлопывать свою рябиновую калитку, – Питер проходит в кабинет ветеринара, останавливается, опираясь плечом о косяк.

– Немного утомляет каждый раз бегать открывать ее, учитывая, что вы ко мне теперь ходите чаще, чем когда бы то ни было. – Ветеринар беспокойно смотрит на большущего рычащего пса, сидящего перед ним на полу. – Из полицейского участка привели. Здоровенная заноза в лапе, а не дается. Не поможешь?

Питер удивленно поднимает брови, подходя к псу, который пытается попятиться, прихрамывая на одну лапу, и тихо, проникновенно рычит. Собака беспокойно опускает голову, прижимая уши к голове.

– Обращайтесь, Алан.

Ветеринар благодарно кивает, принимаясь обрабатывать лапу притихшего, косящего глазами на оборотня, пса.

– Питер, мне нечего пока тебе сказать. Никаких новых мыслей мне в голову не пришло.

– Неметон – источник силы только для представителей кельтской культуры или для любого жреца?

– Изначально – для друида, – Дитон беспокойно смотрит на зарычавшего от боли пса и поднимает глаза на подошедшего Хейла, положившего ладонь собаке между ушей. Пес замирает, цепенея, совершенно игнорируя выдернутую занозу и ложащийся на лапу бинт. – Но можно заполучить контроль над ним.

– Как?

– Я пока не знаю. Поищу в своих книгах, поспрашиваю. Узнаю – скажу. Склоняешься к чему-то определенному? – мужчины отходят от легшего на пол пса, настороженно наблюдающего за вервольфом.

Питер показывает Дитону фотографию.

– И это?..

– Знак барона Субботы. Это жертва ему. Мне так кажется.

– Думаешь, кто-то хочет призвать Самди? – Дитон пожимает плечами. – Стая оборотней с Гаити? Как-то маловероятно.

– В этом городе не может быть ничего маловероятного. Алан, вот вам ли не знать?

– Я обдумаю это, Питер. Знаешь, что еще подозрительно? Те две стаи, что бродили по округе – ушли.

– Я знаю, – альфа кивает. – Другой вопрос – почему? Испугались, что сочтут причастными? Или действительно причастны? Но, скорее всего, и то, и другое.

– Что делать будешь?

– Ждать. Пока ты не найдешь чего-то конкретного про Неметон, для начала. Ну, а когда мы найдем мертвого черного петуха – уже будет поздно.

– Знаешь, чего я опасаюсь больше всего, Питер? – альфа заинтересованно качает головой. – Что самым лучшим способом получить доступ к силе Неметона – это принести в жертву…

– Друида? – Хейл старается говорить ровно. – Тебя, твою сестру или Стайлза?

Дитон неловко кивает, отводя взгляд.

– И знаешь, дело-то не в опытности. Не в возрасте. И не в цвете кожи. А в привязанности к этой силе. И… в том, что это – хороший способ ослабить альфу. В данном случае.

Лицо Хейла не выражает никаких эмоций – то есть совершенно. Волк, почуяв опасность, настороженно поднимает голову, открывая алые глаза. Полицейский пес шарахается в угол, хоть альфа и не делает ни единого движения.

– Я буду иметь это в виду, – медленно кивает Питер. – Что думаешь о словах лисиц?

– Они явно в чем-то правы, потому что Стайлзу скорее всего угрожает опасность. Вполне возможно, что девушка действительно хранительница. И ты верно заметил – физически от нее пользы никакой. Но не спеши отказываться от помощи – она почувствует опасность раньше тебя. Вообще, я не специалист по всему этому. Почитай бестиарий – свой и Арджентов. Я займусь своими книгами.

*

– Привет, советник.

– Привет грозному альфе. Как у вас там? – Питер чуть улыбается, вслушиваясь в привычные интонации друида.

– Ничего не изменилось. Пока что.

– Но голос-то у тебя беспокойный. Скажешь, что происходит?

– Как там твоя лисья подружка? – переводит тему Хейл. Стайлз, кажется, надувает губы.

– Признайся, что ревнуешь, животное. Нормально. Никаких прорицаний или чего подобного. Мы не говорим на эту тему, а она больше не трогает меня за волосы.

Питер удовлетворенно хмыкает.

– Она ничего не говорила про своего братца?

– Нет, – тянет Стилински. – А должна?

– Возможно. Учитывая, что он явился в Бэйкон Хиллс почти одновременно со мной.

– Мне спросить? Зачем? И где он? И… – Стайлз недоуменно замолкает, затем ойкает и печально поясняет. – Я макароны в раковину вылил… Кирдык моим макаронам с сыром…

– Печаль, – сочувственно фыркает альфа, улыбаясь. – Не спрашивай, ты все равно не узнаешь, лжет ли она тебе.

– Ну и… а он что говорит? И… – Стайлз неловко замолкает, добавляя. – И вообще.

– Все спокойно, малыш. Я тебе скажу, если случится что-то интересное.

– Не скажешь, – с внезапной обидой произносит Стилински. – Ты скажешь, что я должен сосредотачиваться на учебе и не отвлекаться на всякую мистическую хрень, вот как ты скажешь.

– Стайлз…

– Бу. – Альфа удивленно вздергивает брови в ответ. – Ладно. Просто изнываю от любопытства.

– Как спалось?

– Что? Что-что-что? – Стилински возмущенно повышает голос. – Хейл, признавайся, что за нафиг творится? Ты с каких пор интересуешься, как мне спалось?

– Отвечай, – добавляет жестче, привычно пропуская мимо ушей то, что тараторит мальчишка.

– Нормально спалось. Спал и спал. И еще бы поспал, но прозвенел будильник. Это правильный ответ? Устраивает?

– Вполне.

– Питер… Ты меня нервируешь. Беспокоишь. Удивляешь. Я сейчас найду словарь синонимов и завалю тебя еще кучей слов, но все равно не смогу передать всей глубины своего изумления.

– Я…

– Оп, ладно, волк, мне пора. Срочно-срочно, убегаю, целую, жду звонка и все такое.

– Иди-иди, – фыркает альфа, заворачивая машину к дому.

*

– Знаешь, Лис, мне пришло в голову, что я могу бить тебя до тех пор, пока ты не скажешь мне правду. И мне это будет доставлять удовольствие.

Юноша поднимает темные глаза, широко улыбаясь.

– Неужели ты настолько мне не веришь?

– Я могу делать это от скуки. – Питер равнодушно пожимает плечами. – Или от того, что не верю ни тебе, ни твоей сестренке.

– Мне бы не хотелось, чтоб ты меня бил, – осторожно произносит кицунэ. – Я говорю тебе правду. Я хочу помочь, хочу, чтобы ты помог нам, если это понадобится. Ты же знаешь, что я не лгу, к чему этот разговор, альфа?

– Нет, я не знаю, лжешь ли ты, – Хейл подходит к замершему возле двери в зал подростку. – Я знаю, что твое сердце бьется ровно, когда ты это говоришь, но даже этого недостаточно, чтоб я тебе поверил.

Кенни не отступает, вздыхает немного испуганно, но не двигается назад.

– Тогда что я должен сделать? Если я уеду, Реико мне весь мозг сожрет, по ней не скажешь, но она может. С тобой, на деле, проще договориться, чем с одержимой лисицей.

– В чем будет проявляться эта одержимость?

– Я не знаю, – сбитый ритм сердца: попробуй пойми – от испуга или от лжи?

Альфа чуть щурит наливающиеся алым глаза, с удовлетворением наблюдая, как у омеги подгибаются ноги и он все-таки отступает на шаг, опираясь о дверной косяк.

– Ты мне ответишь, – холодно произносит Питер. – Ты узнаешь у нее. У своих родственников. Переведешь мне все чертовы иероглифы в арджентовском бестиарии. Но ты мне ответишь, в чем это проявится. А если я пойму, что ты знал ответ сейчас, я изыщу лучший из способов, чтобы проверить, сколько боли ты сможешь вытерпеть. Ты меня понял?

– Понял, – пересохшие губы с трудом размыкаются, чтобы вытолкнуть из себя это короткое слово. – И… Питер… Мне совсем нельзя выходить из квартиры?

– А зачем тебе выходить? – Хейл уже отошел от японца, направляясь в сторону кабинета. – Города ты не знаешь, друзей у тебя здесь нет, знакомых тоже. Тебе нечего делать в городе. Юзай халявный вайфай, да думай о том, что можешь мне рассказать.

*

Питер засыпает заполночь, вчитываясь в противоречивую и обрывочную информацию, которую двум семействам – Хейлам и Арджентам – удалось собрать о кицунэ, попутно пролистывая гугл на предмет религии вуду.

Снится ему Стайлз. Горячие руки, расходящиеся по плечам, смыкающиеся на спине, чтобы раз за разом процарапывать кожу. Мягкие губы, восхитительно туго обхватывающие член. Покорно выгнутая поясница и вскинутые бедра – приглашение прямым текстом: “выеби меня жестко, Питер”.

Утром голова гудит как после тяжелого полнолуния. Хейлу кажется, что он сходит с ума – невозможно видеть такие сны, невозможно их так чувствовать. Это и не сон вовсе – нет отдыха ни разуму, ни телу. Питер вливает в себя третью чашку чернейшего кофе, пытаясь собраться с мыслями.

========== Морок ==========

В четвертую ночь тело выходит из-под контроля – альфа обращается, глухо, победно завывая, рвет когтями постельное белье и просыпается.

И это плохо. Это очень плохо, ведь терять контроль во сне – это то же самое, что сходить с ума. А обезумевшего альфу они уже все проходили. Питер, покачиваясь встает с постели, хватаясь руками за мебель и стены, проходит по квартире, заглядывает в зал, сталкиваясь с замотанным в одеяло, перепуганным юнцом, так и не решившимся произнести ни слова, просто шагнувшим вглубь комнаты, в темноту, и затихнувшим там.

Хейл знает, что глаза его сейчас отсвечивают алым, что клыки и когти по прежнему не желают исчезать, знает он и то, что разум его еще не подводит – только тело. Альфа проходится по кухне, тяжело опираясь на стол, отшвыривает неудачно оказавшийся на пути стул, проламывая когтями тонкую плетеную спинку, и уходит в душ.

Холодная вода обтекает тело словно песок – не охлаждая, даже будто не увлажняя. Альфа вдумчиво следит за своими руками, дожидаясь, пока исчезнут удлинившиеся смертоносные когти. Но тело промерзает – Питер совершенно не представляет себе, сколько времени провел под холодной водой, однако пальцы деревенеют и дышать становится все тяжелее с каждым вздохом.

Натянув на мокрое тело домашние штаны и футболку, мужчина проходит обратно на кухню, передергиваясь от стекающих с волос за шиворот капель холодной воды.

Дурную мысль позвонить Стайлзу, услышать родной, сонный, недовольный голос, Питер отбрасывает сразу.

– Ты чего творишь, альфа? – мальчишка, по прежнему завернутый в одеяло, восседает на одном из уцелевших стульев в кухне. – Это не нормально, мне кажется.

Питер раздраженно разглядывает лиса, поводя плечами.

– Мне лучше свалить и не отсвечивать? Питер, я бы свалил, но мне некуда идти. Ты мне сам так сказал.

– Иди. В зал. Спи. Не подходи ко мне. Не разговаривай. Блядь, лучше не дыши даже!

Омега испуганно соскакивает со стула, стараясь по наибольшему радиусу обойти рычащего, полубезумно глядящего перед собой Хейла.

Стук испуганного сердца окончательно будит хищника, и без того стремящегося вырваться на волю, но альфа все еще сдерживает себя, не двигаясь до тех пор, пока кицунэ не затихнет в зале.

*

– Господи, Питер, ты бы еще раньше позвонил… Мне, между прочим, на учебу только к часу дня, а ты меня будишь в такую несусветную рань… Что-то случилось?

– Поговори со мной, – хрипло и неуверенно просит альфа, пугая подростка до полуобморока.

– Просто поговорить? Питер… Да что с тобой, грозный альфа? Ну… хочешь я отпрошусь на учебе, приеду на пару…

– Нет, – строго перебивает Хейл. – Не приезжай.

– Точно что-то происходит, а мне никто ничего не говорит. Почему? Это нечестно, – Стилински вздыхает. – Нечестно, потому что я должен знать, что происходит. Не хочешь меня пугать? Так своим поведением ты меня в могилу загонишь.

– Ничего не происходит, Стайлз. Просто так будет… лучше. Не выезжай из города, ладно? И…Нет, ничего. Просто не выезжай из города.

– Как скажешь, альфа, – Питер нервно хмурится – Стайлз почти никогда не делает так, как ему говорят. – Но я хочу приехать. Ты меня беспокоишь… Не так сильно, как бывало… Но я чувствую, что с тобой не все в порядке. Расскажи?

– Расскажу. Все расскажу, но не сейчас. Отпустить тебя спать?

– Да не обязательно… Я ж не усну теперь – буду думать, что это на тебя нашло. Что-то со снами?

– С чего ты взял?

– Ну, сначала ты спрашиваешь, как мне спалось… Потом звонишь в восемь утра и голос у тебя такой, будто ты не спал… годами. Я не прошу тебя приехать, но может мне…

– Нет.

– Мне небезопасно в родном городе? Даже рядом с тобой? – Питер почти видит страдальческий излом бровей. – Да что за жизнь-то такая…

Стайлз трещит и жалуется еще несколько минут, под довольное, почти спокойное мычание своего волка, а затем Питер отправляет его досыпать.

В голове чуть проясняется, волк чувствует себя спокойнее.

*

– Почему ты его не обратишь? – кицунэ настороженно отходит на пару шагов, сталкиваясь с вервольфом в коридоре.

– Ты думаешь, что это твое дело?

– Нет, не мое. Но это любопытно. Думаешь, он действительно этого не хочет?

– Друиду незачем быть оборотнем. Не уверен, что я смог бы его сейчас обратить.

Лис неуверенно пожимает плечами.

– То есть, ты позволил ему окунуться в эту жизнь, не предоставив реальной возможности защитить себя? Очень интересно.

Питер не замахивается для удара только потому, что все еще понимает – хищник на взводе, а труп в квартире ему ни к чему. Не сейчас.

– Просто интересно, – повторяет юноша. – Он ведь твоя пара? Вы, волки, серьезно относитесь к подобному. Но ты стараешься быть таким ответственным альфой. И терпеливым человеком – ведь ты мог заставить его остаться здесь. Тяжело, наверное?

Питер понимает, что тонет в вязком, душном мареве из слов.

– Не видишь его неделями, не знаешь, что с ним происходит на самом деле. А что происходит с тобой? Ты рычишь ночами и плохо себя контролируешь. Слабеешь, альфа? Сходишь с ума? Уверен, что сможешь его защитить?

Хейл пытается моргнуть и протягивает руку вперед, силясь схватить наглого щенка за горло, но пальцы смыкаются в воздухе и морок рассеивается – альфа нервно вздрагивает, делая несколько шагов назад, зажимает ладонями виски, пытаясь вернуть сознанию ясность.

– Э. Альфа. Тебе… Ты как себя чувствуешь? – мальчишка выходит из душа, мокрый, пахнущий гелем для душа – чертов молочный запах – мятной зубной пастой, молодым телом. Питер закрывает глаза, но становится только хуже – воображение резво подкидывает еще и запах Стайлза, и Питеру приходится не без труда разомкнуть веки – как раз вовремя, чтобы шарахнуться от тянущейся к его щеке тонкой ладони.

– Не подходи.

– Странно себя ведешь, альфа. Рановато для гона, не находишь?

Хейл кивает, сам протягивая руку, прикасаясь к чуть смуглой коже шеи – только для того, чтобы удостовериться, что происходящее не очередная галлюцинация. Лис подходит чуть ближе, и ладонь соскальзывает по мокрой коже на плечо, затем на спину, дышать становится почти что нечем, но чувство не похоже на возбуждение, скорее на потерю контроля, хоть волк и никак не реагирует на происходящее с его человеческой сущностью.

Пальцы сжимаются на коже под ребрами, притягивая с готовностью шагнувшего вперед юношу ближе. Хоть бы тень насмешливости во взгляде, хоть бы линию самодовольства в изгибе губ – Питер бы взял себя в руки, но перед глазами плывет, взгляду нет возможности уцепиться за неуместную эмоцию. Остается только запах – дурманящий, лишающий возможности мыслить в принципе, запах, в котором нет ни единой неправильной ноты – даже терпко-острого лисьего тона, и ощущение гибкого, горячего тела в руках.

Лис молча жмется всем телом, трется пахом о бедро, дышит тяжелее, возбужденнее, подаваясь под неуверенные, будто автоматические, прикосновения вервольфа, без труда перехватывает инициативу, толкая альфу к стене и снова прижимаясь, касаясь пальцами шеи, плеч, груди. Острые тонкие коготки чувствительно проходятся по животу к паху, совершенно не отрезвляя, затягивая глубже в черный, цвета отравленной крови, омут. Питер наклоняется, кусая подставленную шею, прокусывает до алых капель, ядом расползающихся по сознанию, когда волк их слизывает, уже сдирая с худых бедер мешающую одежду, вжимая хрипло подвывающего мальчишку в стену, заводя ему руку за спину и заставляя загнуться, выпячивая задницу.

Питер замирает, когда чувствует что его волк, зверь мудрый во многих отношениях, пятится от лиса, будто от ядовитой лужи, растекающейся перед лапами.

Кицунэ поздно замечает перемену в поведении мужчины, он не успевает вывернуться – Питер все еще удерживает его запястье, с хрустом переламывая.

У омеги подкашиваются ноги, он воет от боли, все еще пытаясь выдернуть руку из больше похожего на капкан захвата. Питер неожиданно равнодушно смотрит на растянувшегося у его ног мальчишку, с садистским удовольствием продолжая выкручивать кисть руки.

– Нам совершенно точно пора поговорить. Я смотрю, тебя даже бить особо не нужно, что, слабая способность к регенерации?

– Не надо, – лис оставляет попытки вырваться и сжимается на полу, когда Питер выпускает его руку из пальцев.

– Чего не надо-то? – Вместе с паническим испугом кицунэ приходит и привычная ясность мышления. – Я только начал. Я учту, что ты медленно регенерируешь, – Хейл серьезно кивает.

– Не убивай…

– Не сразу. Сначала ты много чего мне расскажешь.

Питер чувствует себя так, будто ночной холодный душ наконец-то докатился до его сознания, обдавая десятками литров впустую изведенной воды. Смывает даже злость и ярость, остается холодный расчет и тщательно скрываемое садистское начало, ничего не имеющее общего с просто хищной натурой. Секунду прикинув что-то, Хейл снова сжимает сломанную руку лиса и волоком тащит его в кабинет.

Лис замирает на полу, пытаясь поправить одежду, несмело поднимая взгляд на севшего в кресло Хейла, задумчиво, и самую малость нервно, закуривающего.

– Это будет мелочно. Недостойно. Но мне понравится, – Питер наклоняется, хватая юношу за здоровую ладонь. – Ты будешь говорить, а я, если мне покажется, что ты мне лжешь – я уже убедился, что сердцу твоему верить бесполезно – буду ломать тебе пальцы. Будешь молчать – я все равно буду ломать тебе пальцы. Прелесть в том, что боль никуда не уйдет, а вот кости будут срастаться. Так что это занятие может затянуться надолго. Пока мне не надоест.

– А если я сразу скажу правду? – по деформированному лицу обратившегося кицунэ стекают слезы. – Не переношу боли…

– Ты говори, – Питер стряхивает пепел. – А я решу.

Лис не успевает произнести ни слова – звонит мобильный Хейла, и Питер, коротко глянув на экран, снова поворачивается к кицунэ.

– Если ты издашь хоть звук – я придумаю что-нибудь менее банальное, чем озвученный раньше вариант, ясно?

Кеншин кивает.

– Да, малыш. Что случилось? – получается излишне нежно – невольная попытка извиниться за произошедшее – и Стилински это по любому должно насторожить.

– Это ты мне скажи, что случилось! – возмущенно вопит в трубку Стайлз. – И почему Рейчел меня слезно умоляет передать тебе, чтоб ты ее брата не убивал? Что у вас там вообще происходит? Хейл?

– Передай ей трубку, ладно? Успокойся. Все в порядке. А что происходит – я сейчас выясню, договорились? – Стайлз бурчит что-то невнятное и через пару секунд в трубке слышится легкий акцент Реико.

– Питер. Я… Мы… Я не знаю с чего начать. Не трогайте его, пожалуйста. – Лисица говорит размеренно, медленно, выравнивая явно сбившееся от слез дыхание. – Мой брат далеко не великий стратег. И… Он хоть и старше в человеческом теле, но лис он еще молодой, глупый, неопытный… – Где то на периферии слышится заинтересованный бубнеж Стилински, явно решившего прямо сейчас разрешить этот непонятный вопрос с возрастом. Хейл, впрочем, примерно понимает, о чем говорит ему девушка.

– Чувствуешь его боль? – альфа прищуривается, рассматривая напряженно замершего мальчишку.

– Отголосками. И страх. И не только я – вся семья… А нашим родителям не стоило бы… волноваться. Я бы не послала его к вам… – “Так это ты его послала? Нафига?” – возмущенно-удивленная реплика от Стайлза. – И… на самом деле, что бы он не натворил – ответственность за него должна лежать на мне.

– Зачем ты его прислала, Реико? И я уже говорил твоему брату, и повторю тебе – если мне покажется, что вы лжете, я продолжу то, от чего ты меня оторвала. Справедливо?

Лисица замолкает, по-видимому собираясь с мыслями. Питер задумчиво сжимает одной рукой запястье юноши.

– Он мог бы быть полезен вам. Я только хотела, чтоб он помог, если сумеет. Если придумает, как, – осторожно произносит девушка.

– Допустим. Подожди минутку, – Питер поворачивается к Кенни. – А ты это все зачем устроил?

Лис щурится от слез , поскуливая, когда Питер чуть выворачивает его руку.

– Мне просто нужен был твой запах на себе… Омега при альфе – все лучше, чем ничья омега.

– Правдоподобно. Но что-то мне не нравится… – Питер дергает мальчишку на себя, вцепляясь ладонью в горло, приподнимает, заставляя встать на колени и вытянуться. – Ты – насмешник. И соблазнитель. И мог бы меня вынудить тебя трахнуть. Но ты-то пытался меня с ума свести.

– О боже, – тихий комментарий Реико в трубке. – Питер. Питер, пожалуйста, – “Альфа, ну выслушай ее” – Стайлз. – Послушайте. Ему незачем сводить вас с ума. Это скорее побочный эффект – вы слишком привязаны к своей паре, чтобы подобное могло пройти гладко.

Питер слышит возмущенно-заинтересованный голос Стайлза, но слов разобрать не может.

– Питер… пожалуйста…

– Трубку Стайлзу верни. – Шорох и возмущенное мычание друида. – Ну что, советник. Говоришь, я не даю тебе решать никаких вопросов?

– Питер… – голос у Стайлза неуверенный. – Я же не знаю, что произошло. Но, в любом случае, я уверен, что можно обойтись без убийства. И без тяжких телесных.

– Я тебе расскажу, что произошло, я же тебе обещал, малыш. Этот… юноша… четыре ночи сводил меня с ума. Скажи-ка, лисенок, я тебя трахал по настоящему или это все-таки слишком реалистичные сны?

Стайлз давится воздухом.

– Сны. Правда, альфа! – лис вопит, когда Хейл чуть выпускает когти, процарапывая кожу шеи.

– Тебе снилось, что ты… его… трахал? – Стилински хватает ртом воздух, шумно дыша в трубку.

– Нет, снился мне ты, – успокаивающе поясняет альфа. – Но это несущественно…

– Ну я бы не сказал, – мальчишке явно охота закатить истерику от нервного напряжения.

– Нет, существенно то, что он почти добился желаемого сегодня. Существенно то, что я из-за него потерял контроль над собой. Это – существенно. И я бы его убил.

– Нет, Питер. – Стайлз мгновенно реагирует на последнюю фразу. – Ничего подобного. Просто отпусти его, пускай возвращается в Лос-Анджелес.

– Тебе решать, – равнодушно бросает альфа.

– Я понял. Пусть будет так, как я сказал. Они же не хотели… навредить.

– Что я говорил тебе о нездоровом цинизме, которого тебе так нехватает?

– Альфа… Просто сделай как я прошу, ладно? Зачем вообще спрашивать меня, если…

– Хорошо, – обрывает его мужчина. – Будет так, как ты скажешь. Я перезвоню тебе вечером.

Питер откладывает телефон, разжимает ладонь, позволяя юноше сесть на пол.

– Я пойду? – несмело.

– Нет. Ты никуда не пойдешь, – Хейл задумчиво постукивает пальцами по своему колену, наклоняясь к лису.

– Но… я же слышал… Он же сказал меня отпустить…

Питер однобоко улыбается, пожимая плечами.

– Ты немного переоцениваешь степень влияния советника на альфу стаи… Я с тобой еще не закончил.

========== Прояснить кое-какие моменты ==========

Лис медленно приоткрывает припухшие губы, подползая ближе к ногам сидящего в кресле альфы. Питер почти заинтересованно смотрит на него, закуривая новую сигарету.

– Ну насмешник… ну соблазнитель… ну и что? Я не хотел доводить тебя до такого состояния. Правда не хотел, – Кеншин кладет ладонь на колено оборотня, прижимаясь грудью к его ноге, запрокидывает голову, снизу вверх глядя на оборотня. – Тебе бы понравилось…

– Не сомневаюсь, – Хейл хмыкает, не делая попыток отстранить осторожно ластящегося к нему юношу. – В чем-то ты ведь должен быть хорош.

Лис улыбается, прикусывая губу, и кивает.

– Я и хорош. Но ты будто помешан на своем мальчике, – юноша смотрит из-под ресниц, медленно протягивая руку, поглаживая оборотня по бедру. – На тебя бесполезно насылать морок, ты все равно видишь его, даже на четвертую ночь. Это… сильно. – Кенни подползает вплотную.

– Только сны? А… разговор в коридоре? Я разговаривал с тобой. Ты спрашивал, почему я его не обращу.

– Нет, это не я, это побочный эффект… – мальчишка перехватывает ладонь Питера, поглаживая тонкими прохладными пальцами. – Просто мысли, которые тебя гложут. Может, мне нужно было просто попросить тебя? Ты бы согласился, если бы я попросил взять меня? – наклоняет голову, медленно целуя пальцы.

– Я и сейчас не соглашусь, – Питер насмешливо смотрит на кицунэ.

– Можно мне остаться? – лисенок невнятно шепчет, прижимаясь губами к запястью мужчины.

– Нет, не думаю, – голос Хейла остается равнодушным, и лис опускает голову ниже, чуть отстраняясь от вервольфа.

– А о чем думаешь?

– Сломать тебе что-нибудь на прощание или нет, – Питер смеется, щуря глаза. – Зависит от твоих ответов.

– Ответов? Я же рассказал тебе, как все происходило, – Кенни резко подается назад, всем своим видом демонстрируя, что перспектива игры в вопрос-ответ с альфой его совершенно не прельщает.

– Твоя сестра сказала, что не знала, что придет тебе в голову. Но когда я сломал тебе руку – сразу обратилась к моему советнику. Откуда ей знать, что это я тебя покалечил?

Мальчишка напрягается еще заметней, Питер, не дожидаясь ответа, продолжает:

– “С тобой проще договориться, чем с одержимой лисицей”, так ты сказал? – альфа смотрит алыми глазами, кривя губы. – Мой тебе совет: до того, как начнешь мне врать – позвони сестре и передай, что если она еще хоть что-то скажет Стайлзу, насчет того, что я не сразу тебя отпустил – ты из этого города вообще не уедешь. А он меня простит. Рано или поздно. Так что не надейся на мою склонность потакать ему.