Текст книги "Друид в Лос-Анджелесе (СИ)"

Автор книги: Чиффа из Кеттари

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

========== Телефонные разговоры ==========

– Бээд… вульф, – Стайлз ломает очередной карандаш в пальцах.

Питер, стоящий на другом конце штата на балконе, размазывает недокуренную сигарету по дну пустой пепельницы.

– Ты куришь. Ты куришь и врешь мне, что бросил, – Хейл четко представляет, как Стайлз поправляет очки для чтения, нашаривая на столе другой карандаш.

– Друидский детектор, – усмехается альфа. – Только я не говорил тебе, что бросил, ты сам это выдумал.

– Питер, я скучаю. Можешь курить прямо в постели, только приезжай.

Хейл вздыхает, качая головой.

– И я тебя не вижу. Но ты качаешь своей чертовой волчьей башкой, я прав? Значит, на этих выходных снова не приедешь?

– Я не могу, Стайлз, не сейчас. На границе моей территории бродит две стаи, а мой советник льет мне в уши сплав из толерантности, равенства, братства и дурацких утверждений, что их нельзя убивать.

Стилински недовольно молчит в трубку. Настолько недовольно, что Хейл сдается.

– Я же и не устраиваю бойню.

– Ну и на том спасибо. Мог бы повести себя дипломатичнее, ты же умеешь, Питер. Поговори с ними.

– Я думаю над этим, – Хейл прикуривает новую сигарету, а Стайлз возмущенно фыркает, услышав щелчки зажигалки:

– Питер, я сказал, что курить ты можешь только если приедешь!

– Когда я приеду, я найду чем заняться, поверь. Хватит навязывать мне здоровый образ жизни, я боюсь представить, каково приходится твоему отцу, который лишен одной из важных составляющих человеческого счастья – здоровенного стейка. И многих других мелких радостей.

– Договоришься, бэдвульф, я и тебя на овощную диету посажу.

– Мне не грозит шкалящий холестерин, Стилински. И вообще – подобные меры наказания негуманны.

– Ну, ты и не человек, – Стайлз смешливо фыркает, и Питер мечтательно представляет, как мальчишка при этом забавно морщит нос.

– Я тебя покусаю, – Хейл задумчиво улыбается. – Нет, я откушу твою глупую голову.

– Да-да-да, волк, обязательно. Только тебе придется приехать.

– Как только разберусь с делами, – задумчиво тянет Хейл.

Стайлз меняет тактику.

– У меня не осталось ни одной пахнущей тобой вещи. Даже я сам наверняка пахну уже не тобой, а какой-нибудь Рейчел.

Оборотень закрывает балконную дверь, проходя в промерзшую квартиру.

– Рейчел?

– Моя напарница по лабораторным. Питер, я не могу учиться о д и н. Вокруг меня люди.

Альфа недовольно рычит в трубку.

– Питер, – томно мычит Стилински. – Мой суперответственный альфа… Я купил видеокамеру.

– Зачем? – Хейл уже бродит по кухне в поисках еды.

– Пришлю тебе видео. Раз уж с тобой невозможно общаться по скайпу, ясноглазый ты мой. Хоть на меня посмотришь.

– Очередной прикол в духе Стайлза Стилински? Ну ладно.

– Меня возмущает и оскорбляет твое равнодушие, – у Стайлза действительно обиженный голос.

– Я буду рад тебя увидеть хотя бы на видео, глупый мальчишка. Я не видел тебя месяц.

– Сам виноват.

– Нет, – ядовито тянет Хейл. – Три недели из этого месяца я был абсолютно свободен, а вот ты мотался по всем соседним штатам с… что это было?

– Это была конференция, Питер. И я на ней выступал. Много. Я знаю, я тоже виноват, прости. – Стайлз виновато вздыхает, ложась щекой на крышку стола. – Я скучаю, волчара.

– У тебя должна быть бурная студенческая жизнь и не должно быть времени скучать.

– Ты нарываешься на комплимент? – Стилински довольно улыбается в трубку. – Ну кто бы мог подумать, Питер.

– Поднял бы свою ленивую задницу и приехал бы сам, – альфа хмурится, рассматривая коробку сендвичей, заботливо приготовленную Адри и уложенную на нижнюю полку холодильника. – Ну надо же, мои беты думают, что я сдохну с голода, если они не будут меня кормить.

– Адри снова решила забить твой холодильник тыквенным супом?

Питера передергивает от одного только воспоминания.

– Нет. Никаких больше тыкв. Даже на Хэлоуин. Нет, она подкинула мне в холодильник сендвичи.

– Ну, она в чем-то права, Хейл.

– Ты ее подговорил?

– Нет, что ты. Я не смею ронять твой авторитет такими мелочами. Ты и сам справляешься, – Стайлз смеется. – Шучу-шучу. Ну сендвичи-то ей удались?

– Да ничего вроде, – Питер, подхватив тарелку, банку пива, и прижимая телефон к уху плечом, уходит обратно в зал. – Нужно будет ее поблагодарить.

– И похвали, – фыркает Стилински. – А то за суп ты ее тоже благодарил. А потом наложил вето на тыквы.

– Я поступлю лучше, – Питер ухмыляется. – Я ее попрошу приготовить эту жуткую бурду специально для тебя.

– И кто-то еще говорил о негуманных способах воздействия, Хейл!

Питер довольно щурится, тщательно пережевывая бутерброд – кулинарные таланты Адри повергают в ужас весь Бэйкон Хиллс и его окрестности, так что нужно быть о ч е н ь терпеливым альфой, чтобы потакать ее слабостям. И есть ее шедевры. И мстительно делиться со стаей. И особенно с племянником.

– Ладно-ладно… эй, ты там живой, Хейл? – Питер согласно мычит. – А то мало ли. С чем сендвич?

– С курицей. И совсем немного птичьих костей. Думаю, будет невежливо акцентировать на этом внимание, – Питер откидывается на спинку кресла. – Значит, говоришь, ты купил камеру…

– У тебя такой голос, будто ты задумал что-то…

– Нет, не задумал.

– Задумал, Питер, – Стилински тихо мурлычет в трубку. – Хочешь, я пришлю тебе что-нибудь поинтереснее банального “привет, бэдвульф”?

– Хочу, – альфа не замечает, как у него хрипнет голос. А Стайлз все замечает, обольстительно продолжая:

– Хочешь… чего-нибудь жаркого?

– Хочу.

– Я что-нибудь придумаю, мой несчастный волк. Что-нибудь такое, отчего ты сорвешься из своей квартиры и примчишься под мою – нет, под нашу – дверь. Веришь?

– Верю, – оборотень тяжело дышит, возбуждаясь от одной мысли о том, ч т о может придумать Стайлз.

– А лучше – просто приезжай, – фыркает Стилински в трубку. – И мне не придется смущенно краснеть перед камерой.

– Я бы посмотрел на то, как ты смущенно краснеешь. Но, боюсь мне лично не удастся тебя смутить. Поэтому – камера это то, что надо.

– Ладно, ладно, плохой волк. Жди сюрприза. А сейчас – твоему советнику пора спать, потому что уже половина второго ночи, – Стайлз нарочито громко зевает.

– Я хочу тебя, – тихо рычит Питер.

– О, я буду думать об этом перед сном. И ночью. И еще с утра, если успею, – Стилински хихикает, а Хейл закатывает глаза. – Ну и еще я об этом вспомню, когда-таки доберусь до видеокамеры. Спокойной ночи, волк.

– Спокойной ночи, друид. Завтра позвоню.

Стайлз согласно мычит, сбрасывая вызов.

– Невозможно упрямый волчара… Можно подумать, без тебя там война начнется…

========== Видео ==========

Хейл, совершенно несолидно приоткрыв рот, пялится в почти тридцатидюймовый экран монитора, на котором Стайлз…

Начать нужно именно с этого. На котором Стайлз. Голый возбужденный мальчишка, действительно слегка краснеющий от одного только взгляда на камеру.

Голый.

Возбужденный.

Плавно, даже грациозно – что в общем-то Стилински не свойственно – опускающийся на широкую кровать, находящуюся перед камерой. Стайлз не издает почти ни звука, но Питер и по его губам может прочитать свое имя, которое Стайлз шепчет как мантру.

“Я тебя хочу, волчара” – чуть-чуть громче, но вполне достаточно для чуткого волчьего слуха.

– О черт, – Питер откидывается на спинку кресла, крутя в пальцах мобильник и раздумывая – а не позвонить ли, собственно, главному герою фильма. Но, рассудив, что смущенное заикание Стилински на фоне ему совершенно ни к чему, Питер откладывает телефон, полностью сосредотачиваясь на красивом тонком юноше, ласкающем себя перед камерой и шепчущем его, альфы, имя. Длинные пальцы ритмично скользят по ровному члену, изредка опускаясь к поджавшейся мошонке, обхватывая и чуть оттягивая тугие яички.

Хейл искренне считает, что он уже вышел из возраста, в котором дрочить, глядя на монитор, считается нормальным, но рука неудержимо тянется к паху, обхватывая все крепнущий стояк через плотную джинсовую ткань. Стайлз стонет, почти жалобно, неудовлетворенно, медленно вводя в себя пару длинных тонких пальцев, и Питер отвечает ему глухим рыком, всем телом подаваясь к экрану, жадно разглядывая своего мальчика и судорожно прикидывая – успеет ли он к завтрашнему вечеру добраться до Лос-Анджелеса.

Да и к черту бы все эти местные непорядки – ничего особенного же не происходит, да и полнолуние нескоро.

Стайлз выгибается, рвано задышав, глубже толкает в себя пальцы, продолжая оглаживать второй рукой напряженный член, массирует большим пальцем головку, короткими мазками распределяя прозрачные капли смазки.

Когда мальчишка кончает, жалобно выстанывая имя Питера, у самого Хейла перед глазами уже темно от возбуждения. Но мужчина отлично знает, что чем долгожданнее будет разрядка – тем она будет и слаще.

*

– Стайлз.

– У тебя такой голос… – Стилински сонно мычит в трубку.

– Завтра вечером будь дома, – скороговоркой выплевывает Питер, все еще стараясь перевести дыхание и удержаться от того, чтобы провести пальцами по экрану, где его друид, в поставленном на паузу видео, расслабленно распластался по широкой кровати.

– Мне будет позволено, о великий и грозный альфа… аа… ты получил мое маленькое хоум-видео, – Стилински зевает в трубку и наверняка облизывает губы. – Хорошо. Я даже воздержусь от едких комментариев по поводу твоей сексуальной неудовлетворенности, потому что…

– Замолчи, малыш, – беззлобно рычит Хейл.

– Какой я тебе “малыш”? – отфыркивается Стайлз, и голос у него какой-то глухой – наверняка уткнулся лицом в подушку.

– Мой, – хмыкает в ответ оборотень, наконец-то чуть расслабляясь, умиротворенный сонным дыханием советника.

– Ммм… Ну ладно… У меня сил нет придумывать тебе саркастичный ответ, потому что я хочу спать… Желательно, конечно, не одному.

– Завтра, – Питер задумчиво улыбается, сворачивая видеопроигрыватель и открывая мессенджер.

– На машине поедешь? – подросток еле выговаривает слова, кажется, уже снова засыпая.

– Ну а на чем же еще? Сейчас Тайлера предупрежу, завтра утром поеду.

– Грозный альфа, – довольно растягивает слова Стайлз. – Я знал, что ты не устоишь. Но имей в виду, больше таких подарков не получишь, это слишком для моей детской психики.

– Посмотрим, – Питера усыпляет зевание подростка. – Может, мне удастся тебя уговорить.

– Не надейся, волк. Все, отпусти меня спать, а то я все пары просплю. Или за рулем усну. Хочешь, чтоб я разбил свою машину?

– Честно? – Питер ехидно хмыкает.

– Прекрати ненавидеть мою Бетти, волчара.

– Я не хочу, чтоб ты разбился в своей консервной банке. Поэтому иди спать.

– Обалдеть, Хейл. Ты просто чудище… лесное. Все, завтра жду тебя. Если не приедешь… я придумаю для тебя какую-нибудь друидскую кару, ясно? Я могу.

– Верю, верю. Спи давай.

– Спокойной ночи, волк. Стояком своим ничего не погни.

– Я приеду – тебя погну. Точнее загну.

– Жду. Все. Вали спать, Хейл. А, нет, стой.

– Что?

– Привези мне своих футболок, – совсем тихо бурчит Стайлз.

– Зачем тебе мои футболки, фетишист? – Питер усмехается, делая пометку на стикере, приклеенном к столешнице.

– Ходить в них буду, балда. По дому. Привези, ясно?

– Ясно, ясно. Спокойной ночи, Стайлз.

========== Поживи немного со мной… ==========

– Стилински, слезь с меня, – полузадушенно хрипит Хейл, пытаясь отлепить от себя издающего какие-то победные кличи подростка. – Стайлз. Слезь. Тебе с этими соседями еще жить. А ты их всех перебудишь.

– Пошли в квартиру, – радостно урчит Стилински, не поддаваясь.

Хейл чуть закатывает глаза, подхватывая выроненную из рук дорожную сумку и придерживая мальчишку, жмущегося всем телом, на манер виноградной лозы оплетающего своего волка руками и ногами, переступает наконец-то порог квартиры, снова бросая сумку на пол и пытаясь закрыть дверь одной рукой. Стайлз, увлеченно сопящий куда-то между ключиц, совершенно не облегчает задачи.

– Ты мне раздеться дашь? – Хейл улыбается, когда юноша страдальчески хмурится, наконец-то соблаговолив спуститься на пол и отойдя на пару шагов.

– Мой грозный альфа наконец-то покинул свои владения, надо же! Устал? Чай будешь? Кофе? Виски?

– Тебя – буду, – Питер ловит мельтешащего перед глазами подростка, прижимая к себе, – кофе я уже видеть не могу.

– Я думал, ты раньше приедешь… Опять заявился среди ночи, – в голосе Стайлза совершенно не слышится недовольства.

– Задержался дома, – Хейл довольно рычит, стаскивая с худого тела футболку. Свою, кстати, футболку.

– Не хотели отпускать? – Стилински прикрывает глаза, откидываясь спиной на дверь спальни.

– Наоборот… с энтузиазмом отправляли меня в дорогу. – Питер проворачивает дверную ручку, вталкивая мальчишку в комнату. Стайлз хитро щурится, цепляясь длинными пальцами за ремень брюк и тянет вервольфа за собой, к кровати.

– Могу себе представить. Они о тебе заботятся, – тонкие сильные пальцы легко расправляются с пряжкой и ремнем, принимаясь за пуговицу и молнию.

– Возможно… – оборотень с нежностью смотрит на юношу сверху вниз, мягко поглаживая темные, отросшие немного, волосы на макушке. Стайлз тянет вниз джинсы вместе с бельем, с тихим полустоном касаясь губами твердого члена.

– Твоим стояком можно гранит крошить, Хейл, – мальчишка лукаво поглядывает из-под ресниц, медленно обводя языком головку. – Мой волк не любит самоудовлетворяться, я знаю…

Питер надавливает на затылок, притягивая говорливого мальчишку ближе к паху, с тихим рыком наблюдая, как тот выгибается, старательно обхватывая покрасневшими губами член, как втягивает щеки, как прикрывает глаза, расслабляясь, приглашая мужчину двигаться в удобном ему темпе. У оборотня, впрочем, другие планы – сделав пару глубоких медленных движений, он легко обхватывает пальцами подбородок юноши, заставляя того приподнять голову, с пошлым влажным звуком выпуская изо рта член, и мягко целует ярко алые, горячие, чуть солоноватые губы, надавливая на плечи друида, заставляя того откинуться на постель, выгнуться, пытаясь стать ближе к нависшему над ним волку.

От Стайлза разит желанием, возбуждением, похотью, счастьем и чем-то еще – какой-то почти незаметный на общем фоне запах, раздражающий рецепторы, но Питер решает не концентрироваться на этом сейчас, да и как сейчас можно концентрироваться на чем-либо, кроме желанного, распростертого на бежевом постельном белье, тела?

Стайлз стонет как безумный, одичало выгибаясь под умелыми ласками, жадно, голодно принимая в себя альфу, без стеснения вскрикивает в очередном приступе удовольствия, сжимаясь, запрокидывая голову, раз за разом утопая в экстазе, задыхаясь. Питер теряет счет времени – остается только гибкое, сладко стонущее под ним тело, требующее еще и еще, самозабвенно отдающееся ему.

Питер отпускает себя только когда мальчишка, прикусывая его губы и беспрестанно постанывая, шепчет:

– Питер… Питер, я просто не смогу кончить еще раз, я свихнусь…

Волк чуть расслабляется, подхватывая юношу под поясницу, вжимает в себя, толкаясь глубже, жестче, глухо рычит, прижимаясь лбом к виску Стайлза и, замерев на мгновение, когда подросток сжимается, кончая уже насухую, делает еще пару быстрых движений, забываясь в долгожданном оргазме.

– Ох, волчара… – Стайлз, послушный рукам альфы, переворачивается на живот, чуть вскидывая бедра. – Ты чего удумал, волк, я… – голос срывается на довольные всхлипывания, когда оборотень широким мазком проводит языком между ягодиц. – Я сейчас умру, – довольно стонет Стайлз во весь голос, пошло покачивая бедрами.

– Не умрешь, – фыркает оборотень, ложась рядом, удовлетворенно вздыхая. – Вот теперь можешь спать.

– У, как сурово… спать… – Стайлз кладет голову на плечо Хейла, закрывая глаза и, повозившись пару минут, проваливается в сон, удовлетворенно сопя.

Питер задумчиво осматривает свою пару, принюхиваясь, осторожно опрокидывает мальчишку спиной на кровать, склоняется над ним, проводя носом по ключицам и шее.

– Чей на тебе запах?

Стайлз вздрагивает, просыпаясь и пару минут сонно, непонимающе смотрит на вервольфа.

– Твой?

– Еще… – оборотень сосредоточенно водит носом вдоль ключиц, сильнее вжимаясь носом в кожу. – Еще чей? – Питер старается не рычать на своего мальчика.

Стилински обеспокоенно рассматривает глаза альфы, слабо мерцающие в отсвете ночника – тонкий алый ободок по краю радужки, плохо сочетающийся с привычным светло-голубым цветом.

– Питер? Я не знаю, о чем ты. Ну ты же знаешь, я учусь с л ю д ь м и. Наверное это неизбежно, что я пахну кем попало, особенно, если принимать во внимание то, как часто ты ко мне приезжаешь…

– От тебя пахнет оборотнем, – сердито перебивает его Хейл, недовольно прикусывая тонкую кожу на ключицах.

Стилински тонко взвизгивает, обдумывая полученную информацию.

– Прекрати, Питер… синяк же будет… – Стайлз обиженно надувает губы, пока Хейл мягко зализывает потревоженную кожу. – Оборотни? Здесь? Опять? Да за что мне это? Почему это постоянно происходит со мной? Питер?

Альфа немного расслабляется от привычно-обвиняющего голоса Стайлза.

– Это я у тебя должен спросить.

– Я не знаю… – мальчишка устало вздыхает, пока оборотень раздраженно рыча ведет носом по виску, по непослушным волосам. – Питер… послушай…

– Я понял, – альфа давит в себе приступ ревности, понимая, что оснований для этого чувства нет и быть не может.

– Ревнуешь что ли? – Стайлз, упираясь пятками в постель, чуть соскальзывает вниз, чтобы оказаться лицом к лицу с Питером. – Прекрати, это глупо.

– Я знаю, – Хейл старается говорить успокаивающе, потому что расстроенный голос друида заставляет его чувствовать просто какое-то всепоглощающее чувство вины. – Не ревную. Беспокоюсь.

Стайлз ухмыляется, отвечая на нежный, извиняющийся поцелуй.

– Никого убивать не будешь? А то я знаю, какие мыслишки могут обретаться в твоей волчьей башке.

– Только если ты дашь мне повод кого-нибудь убить, – Хейл неприятно, жестко, улыбается в ответ.

Стилински качает головой.

– Ладно… просто еще один повод для беспокойства, – покладисто кивает альфа. – Ты из меня веревки вьешь.

– А с тобой иначе никак, бэдвульф, – юноша смеется, обвивая руками шею волка. – Ну и скажи мне, грозный альфа, когда ты успел стать таким?

– Каким? – Хейл заинтересованно прищуривается.

– Ответственным. Заботливым. Не знаю. Как папаша большого семейства.

– Не очень-то и большого, – хмыкает Питер. – Я же альфа. По-другому нельзя, если нет желания тягаться по уровню сумасшествия с Девкалионом.

– Хех… Но тебе идет это… – Стайлз ведет ладонью по груди оборотня, останавливая длинные пальцы под дугами ребер. – Не беспокойся за меня. В конце концов, оборотням тоже надо где-то учиться, а? Тем более я совсем не хочу узнавать кто это…

– Какая-то девица, – Питер прикрывает глаза. – Постоянно трогает тебя за волосы.

– О. Оу. Ясно.

– Ясно?

– Я тебе говорил про нее. Моя напарница. Рейчел. У нее привычка – постоянно что-то делать с моими волосами. Вот. Вот блинский блин!

Питер недовольно щурится от громкого раздосадованного вопля.

– Расскажешь мне о ней?

– Ну не в постели же, бэдвульф… – Стайлз довольно урчит, прижимаясь губами к груди вервольфа. – Поживи немного со мной… Пожалуйста, Питер… – ровные зубы прихватывают горошину соска, юркий язычок тут же проходится по месту укуса, зализывая. Питер улыбается. – Я не могу уже жить один… Зачем было снимать квартиру, если я в ней один все время? Пожалуйста, бэдвульф.

Питер не может отказать этим умоляющим интонациям, сквозящим в голосе его мальчика.

– Хорошо, Стайлз. Но не дольше недели. И, если что-то…

– Согласен, согласен, все, ничего больше не говори, – Стилински ловко затыкает своего волка поцелуем. – А то меня раздавит списком условий.

– Ладно. Тем более, ты и так их все знаешь, – Хейл сонно улыбается, притягивая юношу поближе к себе. Стайлз размеренно дышит, согревая дыханием шею волка, снова засыпая.

– Будильник же еще не звонил? – бормочет сквозь сон.

– Какой еще будильник?

– Мне нужно на занятия, волчара. Я студент престижного университета, если ты не забыл, конечно. И я хороший студент.

Питер недовольно фыркает.

– Не звонил.

– Подвезешь меня?

– И отвезу и заберу, – Хейл ерошит слегка отросшие волосы Стайлза, чуть морщась от чужого запаха.

– Только на занятия со мной ходить не надо, ладно, волк? Меня люди не поймут…

– Спи уже, – Хейл натягивает на Стайлза одеяло. – Опять какую-то ерунду мелешь.

– Ты скучал по моей ерунде, – Стилински вжимается носом в плечо волка, – признайся.

– Скучал.

– Вот то-то же, – Стайлз, довольно улыбнувшись, проваливается в сон.

*

Просыпается Стилински через пару часов, от дребезжания будильника и умопомрачительного запаха жарящейся яичницы с беконом. Хоть у стаи Питера свое мнение на этот счет, но на деле Хейл весьма неплохо готовит. Другое дело, что он не любит и не видит смысла готовить только для себя.

Стайлз, шлепая босыми ногами по полу, и не переставая тереть кулаками глаза, плетется на кухню, издавая тихий довольный возглас при виде своего волка и завтрака.

– Мне определенно нравится жить не одному, Хейл. Знаешь, обычно я ем хлопья. И они меня уже откровенно достали, – Стилински плюхается на стул, морщась и отчаянно зевая. – Знаешь, с твоей стороны было жестоко трахать меня всю ночь.

Питер с усмешкой ставит перед Стайлзом стакан с молоком.

– Больше не буду.

– Эээ, не нужно принимать все так близко к сердцу, волк, – Стайлз потягивается, как довольный кот, пытаясь ухватить Питера за рукав рубашки. – Я совсем не против. Особенно, если ты будешь приезжать чаще.

Хейл кивает, садясь на свой стул.

– У тебя жутко серьезный вид, – фыркает Стилински. – Что задумал?

– Расскажи мне про Рейчел.

– Аа… Ну да. Еще одна мохнатая проблема на мою голову. Ну… Что тебе рассказать? Рейчел – это Рейчел. Хотя на самом деле нет. – Стайлз многозначительно замолкает, дожидаясь вопросительного взгляда альфы. – Вообще-то ее зовут Реико и она приехала с родителями из Японии. Вот. Я не знаю, что тебе рассказать, волк.

– Много с ней общаешься?

– Скажем так – больше, чем с остальным потоком. Знаешь, большая часть моего общения сводится к телефонным звонкам, скайпу и электронной почте. Даже зрение начало садиться, – жалуется Стилински.

– Поговори с Дитоном, он что-нибудь посоветует…

– О черт! Хейл, ты гений, как я сам-то не догадался? – Стилински поднимает к потолку вилку с наколотым на неё куском бекона. – Вот это – отличная идея с утра. Еще вопросы будут?

– Ты знаком с кем-нибудь из ее семьи?

– Её старший брат, Кенни – Кеншин, учится на два курса старше. Видел его пару раз. Питер, вот только не надо проводить никаких следственных экспериментов, окей? Они меня не трогают – и ладно. Мне для счастья больше ничего не надо, честно.

– Хорошо.

– Врешь, Хейл. Что задумал?

– Ничего, Стайлз. Ешь уже и иди умываться.

Стайлз соскальзывает со стула, подходя к оборотню, обнимает его за плечи, прижимаясь губами к изгибу шеи.

– Ты ревнуешь или волнуешься?

– Волнуюсь, – Питер мягко поглаживает юношу по волосам.

– Я уже полгода с ней учусь, Питер. Есть ли смысл?

– Раньше от тебя ей не пахло.

– Раздражает? – Стилински виновато вздыхает. – Прости. Ну мы в последний месяц стали много общаться – из-за этой конференции в основном, ну и вообще – она забавная. Волк?

– Если ты думаешь, что я сержусь, то я не сержусь, – Хейл поворачивается к мальчишке, мягко целуя. – У тебя есть еще время?

– Совсем немного, Питер, – Стайлз шумно сглатывает, млея от ставшего вкрадчивым голоса.

– А тебе много и не надо, – оборотень усмехается, отодвигаясь от стола и затаскивая подростка к себе на колени. – Я прав?

Стайлз закусывает губу, с тихим стоном прижимаясь пахом к ладони Питера.

– Ох черт… Да, волк, ты прав…

Хейл слегка сжимает ладонь, с нажимом проводя по твердому члену, срывая с губ своего мальчика глухой страстный стон. Стилински со спринтерской скоростью освобождается от одежды, и, дождавшись, пока Хейл приспустит джинсы, оседлывает бедра мужчины. Питер прикрывает глаза, проводя головкой возбужденного члена по ложбинке между соблазнительных ягодиц, проскальзывает пальцами в растянутое отверстие, поглаживая и, посчитав юношу вполне готовым, одним движением входит на всю длину члена, придерживая выгнувшегося от удовольствия Стайлза за поясницу.

Стилински жмется губами к уху, довольно постанывая:

– О черт… Пиитер… утренний секс – это то, по чему я о-о-очень скучал… – Оборотень довольно рычит в ответ, сжимая пальцы на округлых ягодицах, принуждая подростка насаживаться глубже, сильнее, резче. Стайлз довольно вскрикивает от каждого толчка, цепляясь пальцами за плечи оборотня, сминая его рубашку, вскоре переходя на хриплые постанывания.

Питер тянет его ближе к себе, рыча, прикусывая тонкую кожу на шее и сжимая пальцы до синяков на молочно-белых бедрах, довольно стонет, чувствуя, как его мальчик сжимается в предоргазменной судороге и кончает сам, хрипло выдыхая имя своего друида в его приоткрытые искусанные губы.

Стилински слегка обмякает, прижимаясь к груди альфы, довольно стонет, когда Питер ласково поглаживает его по спине, и почти мурлычет.

Правда спохватывается через полминуты, нехотя вставая обеими ногами на пол.

– Я опоздаю. О черт. Я совершенно точно не смогу сегодня сосредоточиться на занятиях…

========== Беспокойство ==========

Рейчел – Реико – до невозможности милая, тихая и стеснительная девушка, внезапно оказалась оборотнем.

Стайлз с трудом принимает эту мысль, вспоминая разительные перемены, произошедшие, например с Эрикой, после обращения. Хотя, может Рейчел и не обращенный оборотень, может у нее просто характер такой. Стилински чаще обычного смотрит на девушку и чаще обычного отводит взгляд – пожалуй стороннему наблюдателю показалось бы подобное проявлением симпатии.

У Реико чуть краснеют кончики ушей, когда она в очередной раз ловит на себе взгляд Стайлза.

Вот этого еще не хватало. С Хейла станется решить показавшуюся ему проблемной ситуацию простым, “волчьим” способом. Хотя, если бы Скотт был посвящен во все перипетии отношений альфы и его советника, даже он бы признал, что Стилински может контролировать Хейла. Пока тот позволяет.

Стайлз утыкается носом в конспект, пытаясь разобрать собственные каракули, дополненные переплетениями рун где попало.

Дитону так и не удалось отвлечь Стайлза от древней друидской письменности, хотя, официально став советником стаи, подросток старался больше времени уделять и другим аспектам друидской деятельности. Например, теперь Стайлз с точностью до десяти секунд знал, когда уже пора начинать отпиливать отравленную аконитом конечность. И знания, подобные этому, успокоения юноше не приносили совершенно. Он знал, и не только от Дитона, но и от Криса Арджента, с которым имел недлинный и не особо продуктивный разговор, что охотничьих семейств по миру бродит не так уж мало, и далеко не у всех взгляды на жизнь так же широки, как у Арджентов. С другой стороны – не у всех так глубоки познания, поскольку некоторые, по словам отца Элисон до сих пор пытаются ходить на оборотней с серебряными пулями.

“Видимо стреляют в голову, сорок пятым калибром, раз это до сих пор практикуется”, – неловко улыбнувшись глядя на Питера, произнес Крис.

Стайлзу стало слегка дурно от такой перспективы.

Собственно поэтому Стилински и не приветствовал никаких преждевременных “атак” на чужаков, уже вторую неделю осторожно нарезающих круги по границе своеобразных владений Хейла. Питер зло фыркал в трубку, в ответ на “вам, блин, всем нужно держаться вместе. Или хотя бы поддерживать нейтралитет”. Еще одним доводом у Стайлза было “В случае чего – пускай ими Ардженты занимаются”. Питера подобный подход бесил, но он все еще находил в себе силы сдерживаться, дожидаясь полнолуния.

Стайлз полнолуния боялся. Будь у него возможность – он бы притворился больным, умирающим, на последнем издыхании, лишь бы Питер не возвращался в Бэйкон Хиллс к полнолунию, но это, во-первых, было бы нерезультативно – с оборотническим-то чутьем на вранье, а во-вторых, нечестно по отношению к стае Питера. И к тем, кто гордо провозглашал,что частью этой стаи не является. Хотя, этим грешил в основном Скотт; Айзек, чтобы быть ближе к Дереку, был согласен на что угодно, даже признать Питера своим альфой.

А теперь вот Рейчел с братом. И с родителями. Стайлз с трудом представлял, как оборотни могут жить в таком большом городе, как Лос-Анджелес, Питер не поддавался ни на какие уговоры Стайлза, не позволяя тому, хоть бы и временно, перетащить часть стаи, во главе с альфой, в город.

Стайлз вновь ловит на себе удивленный взгляд Рейчел и виновато пожимает плечами, мотая головой и показывая, что ничего не хотел.

*

Стайлза не то что бы удивляет привычка Питера на людях становиться холодным, отчужденным и насмешливо-циничным, скорее она его немного смущает.

Впрочем, чего следовало ожидать, если Стайлз вместе с Рейчел столкнулись с Хейлом на парковке – памятуя о вечном нытье Стилински по поводу табачного дыма в салоне, оборотень все-таки соблаговолил выбраться курить на улицу. А Стайлз вовсе не думал, что Хейлу при всей полупустынности парковки взбредет в голову припарковаться возле машины Рейчел.

“Черт, ну не вынюхивал же он ее в самом деле?” – думает Стилински, при этом не видя никаких реальных оснований для того, чтобы отрицать этот факт. По-любому вынюхивал. С него станется.

Хейл не улыбается – ну кто бы сомневался! – только вежливо кивает девушке, переводя взгляд на отчаянно закашлявшегося Стайлза. Реико слабо улыбается, отступая на шаг и как-то инстинктивно наклоняет голову.

“Чертов грозный альфа”, – мысленно закатывает глаза Стилински.

– Привет, Питер. Это Рейчел, я тебе говорил про нее, – Стайлз ежится от внимательного взгляда Хейла и от его серьезного кивка. – Рей, это Питер. Тебе я про него не рассказывал, – Стайлз ослепительно улыбается, показывая, что и сейчас ничего говорить не собирается.

– Рад знакомству, – Хейл осторожно пожимает протянутую ему тонкую девичью ладонь, с любопытством рассматривая какой-то этнической направленности браслет, оплетающий узкое запястье. – Любите лис?

– Читаете по японски? – улыбается в ответ Рейчел, кивая.

– Скорее, знаю пару-тройку иероглифов, не больше, – Хейл внимательно смотрит на девушку, пытающуюся отступить еще на шаг, запоздало выпуская ее ладонь из своей.

– Чертова м… энциклопедия, – Стайлз запинается, посчитав, что определение “мохнатая” – явно не для чужих ушей. – Рей, мы поедем.

– Да, конечно, – девушка кивает, рассеяно переводя взгляд с Питера на Стайлза. – Завтра увидимся.

Стилински теребит Питера за рукав пиджака, пока тот с неугасающей настороженностью провожает взглядом машину японки.

– Питер… Питер, ну ты чего? – Хейл заинтересованно оборачивается к своему советнику. – Прекрати так смотреть, я нервничаю.

– Ну так не нервничай, – Хейл кивает на машину. – Поехали. Я все еще мечтаю отоспаться, потому что мой племянник невыносим.