Текст книги "Тебе шестнадцать, Стайлз (СИ)"

Автор книги: Чиффа из Кеттари

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

– Нет, – Дерек резко выдыхает, мотая головой и делая шаг к подростку – Стайлз инстинктивно отступает, прижимаясь спиной к груди Питера. – Все не так.

Младший Хейл поднимает взгляд на дядю, глуша в себе желание зарычать и вцепиться наконец в эту глотку, стереть сочувственную ухмылку с лица. Питер чуть пожимает плечами, не пытаясь отстраниться от прижавшегося к еще кровоточащей ране подростка и не отводя глаз от племянника – слегка растерянного, словно неуверенного в собственных мыслях и где-то, каким-то краем сознания надеющегося, по всей видимости, что старший родственник сейчас выскажет хоть какую-нибудь мысль – подтвердит или опровергнет слова мальчишки. Но Питер молчит, давая возможность Стайлзу самому додумывать пришедшие ему в голову идеи, молчит, совершенно уверенный в том, что племяннику нечем будет ответить сообразительному не по возрасту волчонку, к тому же явно не обделенному фантазией.

– А как? – Стилински приподнимает брови, неопределенно взмахивая руками. – А как еще объяснить то, что ты делаешь? То, что ты делаешь со мной?

– Стайлз…

– Да поговори ты уже со мной! – в голосе подростка сквозит ничем не прикрытое отчаяние.

– Может, все-таки, наедине? – Дерек поднимает взгляд на Питера, насмешливо изогнувшего бровь.

– Нет, – глухо отвечает Стайлз, мотая головой.

– Ты меня боишься, что ли?

– Говори, – Стилински прищуривает вспыхнувшие золотом глаза. – Сейчас.

Дерек молчит, отступая, под его ногами снова хрустят осколки чашек, на которые Стайлз почему-то смотрит с неизбывной тоской. Стилински чуть дергается, на пару сантиметров отстраняясь от Питера, чувствуя, как липнет к спине пропитавшаяся чужой кровью футболка, собирается обернуться к своему альфе, и Дерек, чувствуя, что если это случится, то к нему волчонок уже просто не повернется никогда, выдыхает еле слышно:

– Прости меня.

Стайлз замирает, отворачиваясь, прижимаясь подбородком к своему плечу – как раз там, где Дерек оставлял свою метку, отстраненно рассматривает следы собственных когтей на белой стене кухни, пожимает плечами.

– За что?

Подождав пару минут, но не услышав ответа, Стайлз с нажимом повторяет:

– За что, Дерек? За что ты просишь меня тебя простить? Тебе станет легче, если я скажу, что ты был прав?

Младший Хейл еще не знает, в чем он был прав, но уже понимает, что легче ему совершенно точно не станет.

– В чем?

– Это все глупости, – Стайлз невесело улыбается. – Это все гормоны и глупости. И я – совсем не то, что нужно тебе, альфе стаи, особенно, если я не хочу быть частью твоей стаи. А я не хочу, Дерек. Раньше – хотел. Не сейчас. Я предлагал тебе себя, а ты отказался. Нечестно ожидать, что я сделаю это снова, нечестно требовать этого от меня теперь… Нечестно продуть свою возможность, а потом заявлять права на результат.

– Стайлз… – произнося это, Дерек невольно переводит взгляд на Питера, пытаясь уловить хоть что-то в его взгляде – настороженность, одобрение, насмешку, но Питер смотрит на племянника совершенно нечитаемым взглядом.

– Да не смотри ты на него, – Стилински устало качает головой, оборачиваясь к своему альфе. – Что он хочет от тебя услышать?

Питер опускает потеплевший взгляд на своего волчонка, пожимая плечами.

– Это ваш разговор, Стайлз. А ты что хочешь от меня услышать?

Стилински задумывается на секунду, кивая, снова отворачивается, не отстраняясь, будто альфа за спиной придает ему уверенности в себе. Это странно, уж чего-чего, а уверенности в разговорах Стайлзу не занимать.

– Что ты хочешь мне сказать? – почти холодно произносит подросток.

– Что плохого ты видишь в моем предложении? Я… – Дерек коротко, зло рычит, снова бросая взгляд на дядю. – Я тебе предлагаю себя, ты этого и хотел, что тебя не устраивает?

– Да нихрена ты не предлагаешь, – Стайлз сутулится, низко опуская голову, неприязненно морщась. – Ты требуешь. Ультимативно.

Дерек не знает, что ему еще сказать. Не сейчас, не под холодным, безразличным взглядом Питера. Не сейчас, когда нельзя подойти к мальчишке и обнять, потому что тот жмется спиной к кровавой ране на груди своего альфы, потому что тот знает, чьи когти эту рану оставили, потому что знает, что причина – он сам и несдержанность Дерека. Потому что глаза мальчишки вспыхивают золотом по краям радужки. И потому что Стайлз бы сейчас его, Дерека, боялся, если бы не чувствовал поддержки своего альфы.

– А теперь ты мне скажи, Дерек. Скажи уже, наконец. Зачем ты все это делаешь? – волчонок смотрит на мужчину отстраненно, невидяще, но ждет ответа.

Младший Хейл делает шаг вперед, затем еще один, с садистским удовольствием кроша в пыль осколки, Стайлз не двигается, выжидающе глядя на оборотня. Дерек подходит вплотную, наклоняясь к лицу мальчишки, с неудовольствием отмечая про себя, что сердечный ритм у него не сбился ни на долю секунды – ни испуга, ни желания, ничего, и, глядя во вспыхивающие золотом глаза, тихо произносит:

– Ты хотел, чтобы я был твоим. Я хочу от тебя того же. Если уж у нас здесь сеанс семейной психотерапии в присутствии третьих лиц, то давай будем говорить оба.

– Но ты не хотел, – Стайлз криво улыбается. – Что изменилось после моего обращения?

Молчание затягивается, и Питер с тихим, скучающим вздохом поясняет:

– Он чувствует вину, потому что ты сделал то, от чего он тебя пытался оградить. И, поскольку я в его мироощущении – персона нон грата, давно уже получившая свой вотум недоверия, он пытается защитить тебя от меня. Простите, мальчики, просто вы все ходите вокруг да около, – Питер насмешливо кривит губы. – Опять таки – это лишь мое мнение.

– Я не просил тебя вмешиваться, – Стайлз медленно оборачивается к своему альфе.

– Ты не мог не ожидать, что я вмешаюсь рано или поздно.

– Правда? – волчонок снова оборачивается к Дереку, хмурясь. – А как же там… не знаю… Свобода выбора? Скажешь, что мне шестнадцать – я постараюсь вцепиться тебе в глотку.

Дерек уходит молча, так и не ответив на вопрос волчонка, просто разворачивается на каблуках, убирая руки в карманы разодранных джинс, и выходит из кухни, а через несколько мгновений Стайлз слышит, как хлопает входная дверь.

Стилински молчит, снова оглядывая кухню.

– Мне нравился мой синий стакан.

– У меня их еще три, – спокойно отвечает альфа, почему-то сразу понимая, о чем говорит волчонок.

– О. Три – это хорошо. Я думал, он один.

Стайлз оборачивается, шумно сглатывая, проводит пальцами по груди альфы, не касаясь подсыхающих на ткани джемпера темных пятен крови.

– Я могу чем-нибудь помочь? – поднимает взгляд на Питера.

Тот медленно качает головой, осторожно проводя ладонью по щеке мальчишки.

– Переоденься и ложись спать.

– Я не ребенок, Питер. Я хочу тебе помочь.

– Ты моя бета, волчонок. Ты в любом случае мне помогаешь.

– Ты ведь придешь? – Стайлз устало трет виски. – Не вздумаешь спать на диване или еще какую глупость?

– Ты думаешь, я тебе позволю выселить меня из моей же кровати? – подросток улыбается насмешливому тону волка. – Иди.

***

Стайлз по-турецки восседает на кровати, терпеливо дожидаясь, пока альфа выйдет из душа. Хейл не заставляет волчонка ждать долго, сразу проходит в спальню, вытирая мокрые волосы полотенцем, садится на кровать, позволяя волчонку сходу прижаться грудью к своей спине. Стайлз задумчиво оглаживает пальцами еще не разошедшиеся шрамы на груди старшего волка, трется щекой о его шею, тихо вздыхая.

– Поговори со мной, – ровно произносит Питер, и в голосе его совершенно не чувствуется ни просьбы, ни приказа – Стайлз не чувствует себя как на приеме у психолога, только отклик на невысказанное даже самому себе желание волчонка.

– Мне не нравится то, что я чувствую. Мне кажется, что это нечестно, но… – волчонок скрещивает руки на груди Питера, пристраивая подбородок ему на плечо. – Я не хотел говорить с Дереком наедине. Это тоже нечестно.

Питер чуть наклоняет голову, опуская взгляд на руки мальчишки, поворачивается, кося на него взглядом.

– Злость? – тихое, согласное мычание. – Обида? Разочарование? – Стайлз снова угукает, смущенно прижимаясь теплыми мягкими губами к шее альфы. – Ты правда думаешь, что можешь дразнить меня до бесконечности? – абсолютно ровным тоном продолжает Питер.

Стайлз чуть вздрагивает, собираясь отстраниться, но замирает, чувствуя, как Хейл, заведя руку за спину, мягко прижимает его к себе. Волчонок крепче стискивает руки на груди оборотня, пожимая плечами.

– Ты мне нравишься, Питер, – бормочет Стайлз, повторяя слова и даже интонации самого Хейла.

Альфа молчит, еле заметно поглаживая волчонка по спине тыльной стороной ладони, проводит костяшками пальцев вдоль позвоночника, и Стилински внезапно довольно мычит от этой нехитрой ласки.

– Что я тебе говорил сегодня вечером?

Стайлз чуть оседает, размыкая руки, безвольно опуская их на свои колени, но не отстраняется, удерживаемый Питером.

– Не время, не место и не те обстоятельства? Разве ничего не изменилось?

– Только время и место, – Питер на секунду отпускает волчонка, разворачиваясь к нему лицом.

– Два пункта из трех, значит…

Хейл качает головой, надавливая ладонью на грудь мальчишки, заставляя того откинуться на постель. Стайлз послушно ложится, не меняя позы – чуть раздвинутые ноги, одна ладонь покоится на животе, чуть пониже пупка, сосредоточенный взгляд и закушенная губа. Питер слегка наклоняется над ним, задирая футболку с одной стороны, касается кожи под ребрами, там где его клыки оставили укус, обративший мальчика. Волчонок вздрагивает, непонимающе глядя на мужчину, будто ожидал чего-то другого. Альфа поднимает на него задумчивый серьезный взгляд.

– Ошибки в формулировках не приводят ни к чему хорошему.

– В смысле? – хрипло переспрашивает Стайлз, приподнимаясь на локтях.

– Ты сказал Дереку, что хочешь, чтобы он был твоим, я верно понял?

Волчонок неприязненно морщится, кивая.

– Он был вправе требовать от тебя того же.

– Нет, – почти жестко произносит Стайлз.

– “Нет”, потому что ты не этого хотел, – альфа выпускает когти, задумчиво проводя ими по животу мальчишки.

– Я ничего от него не хочу.

Питер пожимает плечами, одергивая футболку волчонка, проводит ладонью по бедру, заставляя повернуться набок, и сам ложится рядом, позволяя мальчишке прижаться теснее и укрывая обоих сбившимся к краю кровати одеялом.

Стайлз что-то бормочет, настолько невнятно, что даже волчьему слуху не под силу разобрать сказанное, поэтому Питер тихо переспрашивает волчонка, но тот лишь мотает головой. Хейл мерно поглаживает волчонка по спине, прислушиваясь к тихому посапыванию – мальчик не спит, просто лежит, закрыв глаза, дышит слишком размеренно, как-то сосредоточенно, словно пытаясь обмануть альфу.

Питер наклоняет голову, касаясь носом волос подростка, медленно втягивает в легкие его запах, еле сдерживая довольное урчание, рвущееся из волчьей глотки. Сладкий запах молока – пусть Стайлз даже пачки с ним не держал в руках последние несколько часов, он никуда не исчезает, навевает какое-то спокойствие и умиротворение, ощущение стайности дает уверенность, доверчивость, с которой волчонок прижимается к вожаку, навевает какую-то слегка тоскливую нежность. Стайлз сильный, пускай самому ему это осознать сложно, но Питер точно может об этом судить, хотя бы потому, что без волчонка навряд ли бы четыре рваные раны на груди альфы затянулись так быстро.

Стайлз беспокойно ворочается – верный признак, что подросток уснул, и Питер чуть ослабляет хватку, позволяя волчонку устроиться поудобнее. Стилински ерзает, старательно вжимаясь в источник тепла, хотя в комнате вовсе не холодно, обвивает мужчину руками, будто школьница – плюшевого медведя, вжимаясь влажными губами под ключицу, причмокивает, скользя губами по коже.

Альфа внезапно думает о том, что с утра ему предстоит пережить вжимающегося в него шестнадцатилетнего подростка, озабоченного утренней эрекцией.

========== Пустой разговор ==========

За несколько часов сна Стайлз, вполне вольготно, судя по всему, чувствующий себя в постели Питера, умудрился распластаться по альфе всем телом, перекинув ногу и руку через него, вжавшись приоткрытыми губами в шею, забавно похрюкивая и заливая слюной кожу. Питера волчонок забавляет, Хейл просыпается, когда солнце только начинает разливать свой свет по утренней туманной дымке, застилающей город, просыпается от тихо жужжащего в коридоре телефона Стилински, но разбудить Стайлза, ожидаемо притирающегося твердым членом к бедру, оказывается задачей почти невыполнимой.

Волчонок причмокивает во сне, соскальзывая ладонью по груди Питера, прижимается теснее, с тихим, довольным урчанием, сжимает пальцы где-то под ребрами, тихо, возбужденно выдыхая.

Телефон снова раздражающе жужжит, и Стайлз наконец-то разлепляет глаза, широко открывая рот в зевке, недовольно бурчит что-то и снова утыкается носом в перемазанную своей же слюной шею альфы. Питер тихо беззлобно рычит, вскидывая брови в ответ на согласное угуканье мальчишки, пытается отлепить его от себя, но волчонок цепко хватается за мужчину, недовольно ворча:

– Еще полчасика.

– У тебя телефон звонит, – Питер, не удержавшись, переворачивается набок, проводя ладонью по бедру волчонка, чуть жмурясь от коричного запаха возбуждения.

– Ну и к черту… – Стайлз сонно улыбается, переворачиваясь на спину и притираясь пахом к ладони, которую альфа не успевает убрать. – Ох, да… – довольно тянет, чуть вскидывая бедра, поворачивая голову к Хейлу и вглядываясь в спокойные голубые глаза. Питер так и не убирает руку, сквозь тонкую ткань белья поглаживая четкие очертания члена, вдыхая отчетливый молочно-коричный запах. Это нечестно по отношению к волчонку, с которым альфа совершенно точно не собирается заниматься сексом сегодня, только не в качестве снятия утренней эрекции и стресса от разрыва с любовником, но смотреть на млеющего от едва ощутимой, совершенно недостаточной ласки подростка не просто приятно, это зрелище, пожалуй, могло бы претендовать на лучшее начало дня.

– Прости, – серьезно произносит Питер, все же убирая руку, не отводя взгляда от блеснувших сожалением глаз.

– Ты возбужден, – не менее серьезно проговаривает Стилински, скользнув тонкой ладонью по животу к паху. – Мне всегда казалось, что ты хочешь меня трахнуть, но сдерживаешься…

Альфа чуть неприязненно щурится на грубом “трахнуть” – Стайлза не хочется трахать, его хочется брать, любить, заниматься с ним долгим, изматывающим сексом, хочется тонуть в теплом молочном запахе и давать ему свою защиту – как потерянной семье, потому что Стилински для волка и пахнет семьей, домом, призрачной надеждой на относительно нормальную жизнь.

Стайлз мгновенно улавливает перемену настроения альфы, протягивает руку, касаясь щеки, проводит кончиками пальцев по челюсти к подбородку, улыбаясь ощущению колющей кожу щетины.

– Питер, – произносит тихо, полувопросительно, но не продолжает фразы, замолкая. Хищник завороженно смотрит в темные, цвета молочного шоколада, глаза, улавливая легкое золотистое свечение у самого зрачка, замирает, расслабляясь – Питер внимательно следит за своим волком, который обычно не позволяет себе состояния полного покоя даже во сне. Особенно во сне, пожалуй.

Телефон жужжит снова, заставляя обоих оборотней нервно, недовольно вздрогнуть, Питер приподнимается на постели, качая головой.

– Ты не думаешь, что если кто-то названивает тебе в семь утра, то это что-то важное?

– Не думаю, потому что это наверняка Скотт. Только он может звонить в такую рань, честно. Для него это нормально. Этот гребанный жаворонок считает это нормальным, – Стилински неуверенно проговаривает все это, потирая кулаками глаза, снова зевает, проводя раскрытыми ладонями по своей груди к паху, поджимая пальцы на ногах и напряженно зажмуриваясь от накатившего возбуждения. – Питер… – просяще тянет, кусая нижнюю губу. – Господи, можешь ничего не делать, просто ляг рядом, пожалуйста, мне это правда нужно. Знаешь, с утра не кончишь – весь день насмарку, – смущенно бубнит, отводя взгляд от слегка насмешливой улыбки.

– Ты серьезно? – Хейл все-таки фыркает, заставляя волчонка напрячься. – Прости, ладно, – качает головой, снова ложась, чувствуя все-таки укол вины за собственную несдержанность.

Волчонок глухо урчит, пряча глаза, вжимается носом в ложбинку над ключицей, вдыхая пряный густой запах мужского тела, облизывает губы, мягко касаясь ими груди.

– Нет, я так не могу… Может, все-таки… секс? – тихо проговаривает, осторожно укладывая ладонь на плечо Питера, судорожно, напряженно вздыхая, когда тот качает головой. – Ну давай, скажи еще, что мне шес…

– Могу тебе помочь, – альфа сдается, снова накрывая рукой наверняка уже болезненно твердый член мальчишки.

Стайлз с шипением втягивает воздух сквозь зубы, замолкая, проводит рукой по груди Питера, царапая, тонко поскуливая, часто прикусывая губу, осторожно подаваясь бедрами вперед, второй рукой неловко и почти смущенно стягивая с себя белье. Глупо смущаться, когда лежишь в постели с мужчиной в два раза старше себя.

– Господи, да, да, да, еще, – скороговоркой выдыхает Стилински, прижимаясь еще ближе, обвивая одной рукой шею оборотня, – Питер… – выстанывает, чувствуя прикосновение пальцев к головке, коротко двигает бедрами, закрывая глаза, вслепую скользя губами по лицу и шее альфы.

Навязчивая мелодия телефонного звонка безжалостно вырывает волчонка из предоргазменного забытья, потому что Питер, во-первых, разжимает пальцы, ровно скользившие по члену, во-вторых, пытается отстраниться от вжавшегося в него подростка, почти скользнувшего длинными пальцами под натянутую ткань белья, и в-третьих, хоть и с явно читающимся в глазах сожалением, но все же отстраняется от губ Стайлза, разрывая медленный, тягучий словно карамель, поцелуй.

– Если мне кто-то названивает в семь утра, значит, дело серьезное, – выдыхает в приоткрытые губы, сцеловывая рвущееся с них жалобное хныканье. Мальчишка дожидается, пока Питер найдет свой телефон, и перехватывает его свободную руку, укладывая на свой член, внимательно следя за тем, как двигаются влажные от поцелуя губы альфы, но не вслушиваясь в слова.

Кроме последних, обращенных к нему – Хейл откладывает телефон, убирая руку с паха волчонка, наклоняется к его лицу, серьезно проговаривая:

– Позвони отцу. Он совершенно точно в курсе того, что ты не у Скотта.

– О, черт! – Стайлз мячиком подскакивает на кровати, мгновенно натягивая трусы, мечется пару секунд взглядом по комнате, недовольно рычит, почти бегом вылетая в коридор.

Питер снова откидывается на постель, сонно жмурясь, вслушиваясь в сбивчивый взволнованный шепот волчонка, доносящийся из коридора, принюхиваясь к впитавшемуся в постель запаху молока и корицы. Прекрасное сочетание.

– Ты-то как узнал? – у вернувшегося в спальню Стайлза вид спаниеля, только что стукнутого газетой.

– Ну, как я понял, миссис Маккол позвонила Скотту, Скотт – Дереку, а Дерек – мне.

– Папа с ней на дежурстве столкнулся, что ли?

– Стайлз, откуда мне знать? – альфа вопросительно приподнимает бровь, разглядывая поспешно натягивающего джинсы подростка.

– Неделя домашнего ареста, альфа. И, учитывая это, я могу предположить, что папа будет очень чутко спать эту неделю, чтоб я не выбрался в окно, так что забираться в него тоже, наверное, не стоит… – волчонок растерянно смотрит на одевающегося оборотня, невольно облизывая губы. – И тренировки… Не знаю, альфа, – Стайлз застегивает рубашку, натягивает толстовку и подходит к полуодетому мужчине, заглядывая в глаза. – Придется тебе на неделю забыть, что у тебя есть непослушная бета, потому что твоей бете придется быть сверхпослушным сыном целую неделю, а если папа будет сильно зол, то и все две.

– Ты постарайся, чтобы в две недели это не переросло, – Питер задумчиво хмурится, поглаживая волчонка по макушке, с удовольствием наблюдая за тем, как он прикрывает глаза, слабо улыбаясь. – Тебя подвезти?

– Питер, мой отец – шериф, не лучшее решение тебе подвозить меня, когда он зол.

– Не обязательно везти тебя до дома, – Хейл усмехается. – Знаешь, меня угнетают твои сомнения в моих умственных способностях.

Волчонок хмыкает, на мгновение прижимаясь лбом к плечу альфы.

– Ну поехали.

По мнению Питера – достаточно самонадеянно позволять волчонку совершать мелкие глупости, связанные с собой, но отказывать себе в этом небольшом удовольствии не хочется совершенно, поэтому альфа не протестует, когда теплые руки обвивают шею и волчонок выгибается, притягивая старшего оборотня к себе и мягко целуя губы. Немного смазано и немного мокро, и руки у него немного дрожат, как и ресницы, прикрывающие темно-медовые глаза.

– Скажи, – Стайлз отстраняется, отводя взгляд, – все ведь будет нормально? То есть, ну, с волком… Я как-то привык, что ты почти всегда рядом.

От этого неловкого признания альфа-волк довольно урчит где-то в глубине сознания, одобрительно оглядывая свою бету.

– Все будет нормально, – Хейл кивает, постукивая кончиками пальцев по рулю. – Насчет тренировок – если будет возможность, занимайся хотя бы со Скоттом.

– О, нет, Скотти тоже доверия нет, после уроков – домой, и отзваниваться отцу с домашнего, пройденный этап. Буду сидеть дома и учить уроки, – волчонок корчит гримасу, полную отвращения. – И делать скорбное лицо, и готовить тонны овощей от скуки, иногда это срабатывает, и папа сокращает срок. Сложно съедать кастрюлю брокколи за вечер.

– Ты ужасный тип, Стилински, – альфа скалится в улыбке.

– Я заботливый сын, альфа, не путай. Это немного разные понятия.

– Немного.

Стайлз фыркает, кладя пальцы на ручку двери.

– Я тебе могу позвонить если что, да?

– Можешь, – Питер медленно кивает. – Звони, как захочешь, готовь свои жуткие овощи и веди себя хорошо. Следующую неделю будешь наверстывать.

– Ой-ой-ой, – медленно и отчетливо произносит Стайлз, закатывая глаза. – Ой-ой, – добавляет, выскальзывая из машины и захлопывая за собой дверцу.

Питер провожает его взглядом до поворота, задумчиво закуривая.

***

Стайлз тихой тенью проскальзывает в дом, виновато сутулясь под сердитым взглядом отца.

– Ну и где ты был, ребенок?

– Да так… – Стилински страдальчески морщится, поднимая глаза на шерифа. – Не пил, не употреблял, вел себя прилично, – спасибо оборотнической регенерации – кожа на разбитых костяшках давно уже восстановилась. – Просто… Был не у Скотта, да, а как ты узнал?

– Вызов был в больницу, мелкое хулиганство, – шериф вздыхает. – Столкнулся с Мелиссой Маккол и спросил у нее, как там вы со Скоттом. Сын, ты позорище, – Джон чуть улыбается, тут же снова сердито хмурясь.

– Я позорище, пап, – Стайлз виновато морщит нос, согласно кивая.

– Неделю сидишь дома. Условия ты знаешь.

– Знаю, пап, – мальчишка согласно кивает. – Завтрак?

Джон вздыхает, слегка покачивая головой.

– Где ты был, ты мне скажешь, Стайлз?

Стилински отводит взгляд, чуть прикусывая губу.

– У девушки? Стайлз, тебе шестнадцать, – “о боже, нет, пап, только не ты” – мелькает в голове волчонка, – рановато, знаешь ли…

– Нет, пап, не у девушки. Все окей, и, если что, я в курсе про безопасный секс.

– Это не может не радовать, ребенок, – старший Стилински выжидающе молчит. Стайлз с честными глазами молчит в ответ. – Не скажешь?

– Ну… предпочел бы не выдумывать ничего правдоподобного, а говорить не хочется, а ответ, содержащий в себе слова “лучи смерти” и “апокалипсис”, тебя вряд ли устроит, если только ты не надумаешь записывать весь мой бред, чтобы потом кого-нибудь нанять, кто будет рисовать по этому бреду не менее бредовые комиксы. Вот, – Стайлз коротко улыбается во все тридцать два зуба.

Шериф вздыхает, проходя на кухню, разливая чай в две чашки.

– Во-первых, Стайлз, я волновался…

– Прости, пап, – подросток виновато смотрит на родителя, – но я же не могу тебе нагло соврать сейчас, что этого больше не повторится… То есть я могу, конечно, но уже поздно, да и вообще… – мальчишка медленно проводит указательным пальцем по кромке белой с синим узором чашки.

– Мне засчитать это за извинения? – шериф качает головой.

– Ну, если можно… Мне правда очень жаль…

– Жаль, что я узнал? – Джон Стилински хмыкает в чашку с чаем.

– Ну и это тоже, пап, – обезоруживающая честность иногда отлично срабатывает. – А что во-вторых?

– Во-вторых, меня беспокоит, что ты не хочешь что-то мне рассказывать. Я понимаю, что это должно быть нормально для твоего возраста, но мне бы не хотелось, чтобы твои секреты… Переросли в какую-то проблему.

– Все будет хорошо, пап. Все правда будет хорошо.

Шериф устало проводит ладонью по лицу.

– Ладно, ребенок, я иду спать, ты идешь в школу, и не дай бог я узнаю, что ты там не был.

– Пап! Школа – это святое! – Стилински младший демонстративно скрещивает пальцы, произнося эти слова.

– Иди-иди, – Джон невольно улыбается. – Потом – сразу домой. Ты знаешь.

***

– Подумал, что стоит заехать к тебе, племянник, – Питер чуть неприязненно оглядывает собравшуюся на первом этаже особняка стаю. – Знаешь, чтобы ты не вздумал вновь громить мою квартиру…

Волчата переводят заинтересованные взгляды с одного альфы на другого.

– Не собирался, – Дерек скрещивает руки на груди, поднимаясь навстречу дяде. – Ждешь компенсации материального ущерба?

– Я не настолько мелочен, Дерек, – Питер пожимает плечами. – Как твой дядя, я, пожалуй, должен позволять тебе, как моему племяннику, некоторые капризы и, возможно, нести за тебя некую материальную ответственность, поскольку до совершеннолетнего ты явно не дотягиваешь.

Волчата изумленно округляют глаза, инстинктивно отодвигаясь от старших оборотней, разве что Джексон остается на месте, сыто, довольно щурясь, будто змея на солнце.

– Вам в школу не пора? – Дерек переводит взгляд на стаю, которая слаженно – опять-таки за исключением Уиттмора – кивает. – Ну так кыш отсюда, Джексон, к тебе тоже относится. Конкретнее объясни – зачем ты пришел, – младший Хейл снова поворачивается к подошедшему почти вплотную дяде.

– Я жду от тебя взрослого принятия ситуации и взрослого же решения по ней. Я не утверждаю, что Стайлз – мой, но я могу совершенно точно сказать, что ты не имеешь права претендовать на моего волчонка. В следующий раз я восприму любую твою попытку заговорить с ним, о которой он мне расскажет, а он расскажет, если разговор причинит ему неудобство, так вот, я это восприму как проявление агрессии в отношении моей стаи и меня лично, – Питер щелкает пальцами, обрывая попытку племянника ответить. – Мне бы не хотелось вести разговор в подобном тоне, но, к сожалению, я, как мне кажется, исчерпал уже все остальные способы вербального взаимодействия с тобой.

– И что же случится, если ты воспримешь это как агрессию? – Дерек насмешливо кривит губы, заинтересованно наклоняя голову к плечу. – У меня в стае четыре волчонка, и я сам – сильнее тебя, Питер. Даже допуская, что Маккол займет нейтральную позицию, ты явно не в фаворитах.

– Рискнешь поставить жизни своих волчат против моего ума и аморальности? – старший альфа чуть прищуривается. – Пустой разговор, Дерек, ты не знаешь, чего от меня ждать, и очень боишься, что твои волчата сочтут тебя паршивым альфой. Мне же бояться нечего.

========== Слепые обвинения ==========

– Бро, ты где?

Стайлз с искренним отвращением разглядывает свой зажатый в ладони телефон, сипло шипя в трубку:

– А где мне быть в два часа ночи, учитывая, что я под домашним арестом? Скотти, дружище, ты никакой незнакомой травы не ел?

– Это хорошо, – Маккол дышит тяжело и взволнованно, будто после долгой и нервной пробежки. – А Питер где?

– Не имею понятия, чувак… – имя альфы почему-то отдается смутным волнением в сознании волка. – Домашний арест предполагает сведение к минимуму связь с внешним…

– И где Дерек, ты тоже не знаешь? – нетерпеливо обрывает сонное разглагольствование молодой альфа.

– С какого хрена мне знать? Так, бро, объясняй, что за паника? – Стайлз уже окончательно проснулся, прислушиваясь к тишине в доме – отец снова на ночном дежурстве.

– Я у Дитона. И Джексон. И… Айзек. И последний очень херово выглядит.

– В каком…

– Просто позвонил, выяснить как ты, Джексон уже Эрике и Бойду дозвонился, а Дерека мы найти не можем.

– “Херово” – это как?

– Ну, в себя он не приходит.

Стайлз замолкает на несколько мгновений, обдумывая информацию.

– Я приеду к Дитону. Папа на дежурстве, если что, успею смотаться к утру домой.

Маккол согласно мычит в трубку.

– Дитон дозвонился и до Дерека, и до Питера, но первого до сих пор здесь нет, а с зомби-альфой была очень фиговая связь, по его словам. Попробуй ты. Мы, может, и не одна стая…

– А прямо скажем – три, – обеспокоенно и нервно фыркает Стайлз.

– Но держаться нужно вместе, – не обращая внимания на ремарку друга, продолжает Скотт. – Я так думаю.

– А ты у нас единственный оставшийся в зоне досягаемости альфа, – Стилински громко хмыкает. – Да я уже почти еду. Хотя, если отец забрал ключи от машины, придется добираться пешком.

Ключи шериф действительно забрал с собой – как от машины, так и от входной двери – от двери, впрочем, запасные лежат на тумбочке в прихожей, но Стайлз решает не искушать судьбу и просто выпрыгивает в окно. В лучших традициях наведывающихся к нему оборотней. “Наверное, это какая-то спецовая оборотническая болезнь”, – мелькает в голове волчонка мысль, когда он выходит на пустынную проезжую часть. Если бежать дворами, то можно добраться до клиники минут за двадцать. Однозначно, постоянная утренняя беготня по пересеченной местности добавила несколько полезных навыков.

В ветклинике горит свет, горько пахнет какими-то лекарствами и порошками, отчего в носу начинает свербить и неудержимо хочется чихать. Скотт коротко смотрит на подошедшего друга и снова переводит взгляд на чернокожего друида, склонившегося над лежащим на столе Айзеком. Стайлз абсолютно уверен, что такого количества крови он не видел никогда.

– Что случилось? – Стилински переводит взгляд на каниму – у Джексона руки в крови.

– Джекс его нашел. Почувствовал неладное, Джексон же рядом с Айзеком живет.

– Я думал, они в особняке живут… Ну, Айзек точно… – Стайлз растерянно разглядывает ящера, на руках которого периодически проступает сине-зеленая, поблескивающая в электрическом свете ламп чешуя. – А Джекс не того? Не обратится? – еле слышно, на ухо Скотту. Потому что Стайлз очень не любит, когда Джексон обращается.

Уиттмор резко оборачивается, угрожающе шипя, и Стайлз нервно сглатывает, разглядывая узкие вертикальные зрачки. Канима делает глубокий вдох, и глаза приобретают естественный вид и оттенок.

– Я умею себя контролировать, – Джексон все же срывается на короткое шипение, недовольно поджимая губы.

– Я рад, – Стайлз дергает бровями, тихонько подходя ближе к Дитону, разглядывая изодранное лицо и грудь Лейхи. – Дитон?