Текст книги "Отряд «Феникс» (СИ)"

Автор книги: Chibi Sanmin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 41 страниц)

– А найти свою истинную пару не пробовал? – последовал равнодушный вопрос.

Омега вздрогнул, как от удара, и попятился к стене. Но перед тем, как уйти, закусил задрожавшую губу и собрал в кулак все силы, чтобы максимально холодно произнести:

– Моя истинная пара уже пять лет как мертва.

***

Бэкхён ни за что бы не спустился к завтраку, не потащи его силой приставучие омеги. Всю дорогу он упирался, хныкал и тёр покрасневшие от недосыпа глаза. От мысли, что за столом ему придётся встретиться с Сехуном и Чанёлем, мальчику становилось тошно. Один преследовал его, ходил тенью, кружил хищным вороном; а действия второго и вовсе не поддавались логике. То целовал, то избегал, то обнимал, то отдавал О, словно Бэк игрушка бессловесная. Если он младше остальных, то это ещё не значит, что за него нужно принимать решения. Он и сам в своей жизни разберётся! Пусть и опыта мало, и за советом обращаться не хочется, но ведь сердце не обманет? Вот только оно почему-то молчит.

Спустившись в столовую, омеги изумлённо замерли на пороге, отмечая изменившуюся со вчерашнего дня обстановку. Если раньше куратор завтракал вместе с ними, то сегодня его место занимал Сехун, который, гордо расправив плечи, холодным взглядом встретил вновь прибывших.

– Вы опаздываете! – сухо произнёс он. – Ждём только вас.

Омеги сели на свои места, и Бэкхён торопливо глянул на хмурого Чанёля, откинувшегося на спинку стула, – помятый, невыспавшийся, но живой и, вроде как, даже в здравом уме. Сам мальчик после ночи в карцере искренне опасался, что тронется умом. Для него это, пожалуй, была самая страшная ночь в жизни – он проплакал почти до утра, кутаясь в кофту альфы и прислушиваясь к шороху крыс в углу. Было горько и обидно, колючая несправедливость лежала на сердце тяжким грузом. И, что греха таить, омежка надеялся, что Чанёль придёт за ним и обязательно вытащит из этой жуткой тёмной комнаты, но время шло, один час плавно сменялся другим, а в коридоре было всё так же тихо. Конечно, Пак не его альфа и мало похож на благородного принца, а сам Бэк явно перечитал сопливых книг о любви, но глупое сердце всё равно ждало чудесного спасения.

И всё же, как бы мальчик ни тянулся к Чанёлю, он не мог идентифицировать своё чувство трепетным словом «любовь». Ему казалось, настоящая любовь – это нечто другое, более яркое и возвышенное. А к Паку он, возможно, питал привязанность и интерес? Бэк искренне не знал, ему не с чем было сравнивать, а спросить совета у того же Минсока он бы точно не решился.

В любом случае, своего истинного альфу мальчик представлял совершенно иначе – красивым и умным мужчиной, обладающим чутким характером и спокойным нравом, который бы заботился о нём и относился с непередаваемой нежностью. В общем, Пак Чанёль наоборот. Правда заботливости у альфы было не отнять, хотя бы по отношению к самому Бэку, и это было единственным его положительным качеством на фоне фатальной грубости и бесцеремонности.

– Итак, перед тем, как мы приступим к завтраку, я бы хотел сделать крайне важное объявление, – поднявшись со своего места, громко произнёс Сехун. – Раз вы выбрали меня командиром, то должны понимать, что я очень высоко ценю ответственность и пунктуальность. Дисциплина в моём отряде должна быть идеальной! В связи с этим, к вечеру вы должны досконально изучить устав «Морской звезды». Лично опрошу каждого, а за любое нарушение буду строго наказывать. Можете, кстати, спросить, как спалось Чанёлю сегодняшней ночью в карцере. От тебя, Пак, к слову, я потребую выучить текст дословно – от корки и до корки!

– Вот сука! – фыркнул себе под нос альфа, не удостоив командира взглядом.

– Что ты сказал? – лицо Сехуна моментально заледенело, а руки сжались в кулаки.

Испугавшись, что Пак ляпнет что-то не то, Бэк сполз со стула и со всей дури наступил на его ногу. Чанёль охнул и закашлялся, после чего, бросив на мальчишку яростный взгляд, гораздо спокойнее ответил О:

– Будет сделано, товарищ генерал!

Завтрак проходил в тягостной тишине, только беты иногда обращались к Сехуну, обсуждая погоду или планы на день. И если омегам просто нужно было привыкнуть к новому порядку и смене власти, то судя по мрачным лицам альф, они всё же приняли сторону Пака.

Сегодняшний день было решено посвятить борьбе. Высыпав на крыльцо, подростки направились к спортплощадке, по дороге засыпая Тао просьбами научить фирменным ударам и мощным хукам, на что альфа лишь снисходительно улыбался и заверял, что лично у него на это ушли годы сложнейших тренировок, так что остальным о подобной роскоши можно и не мечтать.

Бэкхён держался в стороне, то и дело косо поглядывая на шагающего впереди Чанёля. Противный Пак шёл как ни в чём не бывало, щурился на солнце и даже взгляда в его сторону не бросал. И как тогда понимать вчерашние объятия и тот несчастный единственный поцелуй? И почему он, в конце концов, не хочет объяснить слова Сехуна? Что значит, он отдал его О? Как будто бы Бэк когда-то принадлежал Паку!

– Йа! – омега бесцеремонно схватил альфу за рукав толстовки и вынудил затормозить.

– Что? – удивлённо обернулся Чанёль, не пытаясь выдернуть руку.

Перед глазами мальчика словно вся жизнь пронеслась. А, собственно говоря, что он хочет от Пака? Потребовать объяснений? Но они никто друг другу. Спросить, как спалось? Да Бэку плевать на этого высокого дурацкого альфу!

– Когда придумаешь более уважительную причину, чем строить мне глазки, тогда и позовёшь! – нагло усмехнулся Чанёль, довольно наблюдая за вспыхнувшими от гнева и смущения щеками Слюнявчика.

– Да я!.. Да ты!.. – задыхаясь, растерялся мальчик. – Да ну тебя!

Выпустив запястье Пака, он поспешно догнал омег и, повиснув на руке Минсока, зашагал к стадиону.

Тренировка прошла в обычном режиме, разве что Донхэ чуть увеличил нагрузку. Заикнувшись вскользь о первых сборах, которые пройдут в конце недели, учитель уступил место Тао, а сам сел в тени, заполняя ведомость и одновременно следя за тем, чтобы подростки в очередной раз ничего не учудили.

Уже через пять минут стало понятно, что Хуан совершенно не умеет объяснять, да и показывает удары слишком быстро, чтобы омеги с бетами успевали проследить за молниеносными отточенными движениями. Поджав губы, Сехун потеснил альфу и принялся пояснять, какую стойку стоит принять, как именно сгруппироваться и на какую ногу перенести вес в случае ответного удара. Тао бесился, то и дело поправлял парня, окончательно запутывая остальных, а в конце и вовсе вызвал на спарринг, аргументировав это необходимостью проведения мастер-класса.

– Я не собираюсь с тобой драться, – меланхолично отрезал О. – Знаешь ли, я не являюсь приверженцем мнения, что в этом мире всё можно доказать кулаками.

– Так и скажи, что боишься, – Тао наморщил облупившийся на солнце нос и смерил Сехуна презрительным взглядом.

– На слабо тебе меня тоже не взять.

– Всё правильно, нечего командиру у всяких пешек на поводу ходить, – оказал неожиданную поддержку Лухан, тут же взяв растерявшегося О в оборот. – Прости, но ты не мог бы показать мне ещё раз последний удар? А то этот кабан своими метаниями только с толку сбивает.

Бэкхён изумлённо застыл, когда Сехун неуверенно взглянул на него, будто спрашивая разрешения. Не найдя ничего лучше, чем просто пожать плечами и отвернуться, Бэк тут же ойкнул от болезненного тычка стоявшего рядом Минсока.

– Ты чем думаешь? Этот блондинчик уже Чанёля оприходовал, а теперь на Сехуна губу раскатал! Смотри, дотянешь и совсем один останешься!

– Мин, я тебя не узнаю! – рассердился омежка. – Ты сам кричал, что мы должны думать головой, а теперь толкаешь меня в объятия нелюбимого альфы.

Кажется, последняя фраза была произнесена слишком громко, потому что все голоса тут же стихли, а сам Сехун застыл статуей, даже не попытавшись уклониться от удара Лухана, которому сам же научил минуту назад. Зашипев от боли в скуле и проигнорировав извинения испугавшегося блондина, О медленно обернулся и пристально взглянул на сжавшегося Бэкхёна. Мальчик почувствовал такой прилив удушливой стыдливости, словно Сехун был его законным мужем, которому он наставлял рога за спиной. Но ведь Бэк ему ничего не обещал, не клялся в любви, даже в симпатии не признавался. Тогда почему сейчас щёки полыхают и хочется провалиться под землю ощутив на плечах тяжесть вины?

– Командир, примите этот удар с честью и достоинством, – не смог промолчать Чанёль, отчего-то радуясь словам Бэкхёна и не сдерживая победной улыбки.

– Заткнись! – мрачно отрезал Сехун, продолжая сверлить укоризненным взглядом мальчишку.

– Фу, как грубо! – продолжал потешаться Пак.

– Грубо было отдавать мне права на мальчишку. Ты сам сказал, что он мой!

– Эй, хватит! Я свой собственный! – возмутился омега, но альфы его даже не услышали.

– Тогда я ещё не знал, что ты из того рода говнюков, которые отдают голоса за себя любимых. Что, был настолько не уверен в победе, что написал на листке собственное имя?

Последние слова пришлись точно в цель, вызвав в душе Сехуна вспышку слепой ярости. Он бросился к Чанёлю, уже готовясь вбить кулак в его ухмыляющуюся рожу, как тонкие омежьи руки обхватили его поперёк груди.

– Ты командир! Не смей! – прижимаясь к нему со спины, шепнул Лухан.

– Ты прав, – переведя дух, процедил сквозь зубы О. – Пак Чанёль, шагом марш в карцер. Посидишь там сутки, без еды, подумаешь над своим поведением. И захвати с собой фонарик и устав, ибо от прошлого задания ты не освобождаешься!

Альфа лишь стиснул зубы и ожесточённо пнул ногой воздух. Остальные зашептались, неприязненно поглядывая на Пака и одобряя решение Сехуна.

– Сам написал своё имя, а на командира сваливает, – бормотали беты.

– Сехун поставил прочерк! – яростно доказывал Минсок, будто видел это собственными глазами.

– Продолжайте занятие, а я пока отведу Чанёля в карцер, – впервые за всё время вмешался Донхэ.

Он первым направился к дому, будучи уверенным, что альфа пойдёт следом. Вот только третьим за ними увязался Бэкхён. Вцепившись в локоть Чанёля уже на крыльце, омега заставил его развернуться к себе лицом и сердито задрал голову, заглядывая в потемневшие от гнева глаза.

– Ты идиот! Почему ведёшь себя, как первобытный человек? Неужели не видишь, какой Сехун хитрый? Ты должен расположить к себе отряд, чтобы в следующий раз они не задумываясь проголосовали за тебя. Но как ты будешь это делать, торча сутками в карцере?! – прошипел омежка, не обращая внимания на ждущего в дверях Донхэ.

– А тебе до меня какое дело? Иди, возвращайся, пока Лухан не увёл твоего ненаглядного командирчика! – взбешённо прорычал Чанёль.

– Ты тупица, Пак Чанёль! – взвизгнул Бэкхён и, неожиданно влепив ему звонкую пощёчину, убежал за дом, только пятки засверкали.

Обалдевший альфа схватился за горящую огнём щёку и очнулся, лишь услышав сдавленный хохот Донхэ. Мысленно пообещав себе, что непременно надерёт Слюнявчику зад, он бросил на учителя неприязненный взгляд и обречённо потащился за ним следом.

========== Глава 11 ==========

Обстановка во время ужина была ничуть не лучше, чем с утра. Каждый сидел, уткнувшись в свою тарелку, мысленно желая поскорее вернуться к себе в комнату, подальше от посторонних глаз.

День выдался на редкость тяжёлым и выматывающим – после обеда Чонун и Донхэ вновь поделили их на две команды и заставили проходить полосу препятствий. Бэк честно преодолел её полностью, затормозив лишь на последнем этапе – у кромки пруда. Как он ни старался себя пересилить, но нырнуть в воду не смог. Вот будь рядом Чанёль, Бён бы сделал это не задумываясь, но пока альфа сидел в карцере, омежка боялся даже близко подойти к воде. К счастью, учителя настаивать не стали, тем более, что остальные омеги, памятуя о несчастном случае, тоже отказались нырять.

– А где Кёнсу? – уже доедая омлет, очнулся Сехун.

– Он плохо себя чувствует, – промокнув губы салфеткой, ответил Минсок.

– Да уж, нас сегодня не пожалели. У самого все кости ломает, – пожаловался Чонин, хрустя суставами. – Так может, ему принести чего вкусненького?

– Не стоит, мы сами его покормим, – жёстко отрезал Мин.

Воспользовавшись тем, что внимание остальных сосредоточилось на спорящих Кимах, Бэкхён незаметно стащил с тарелки бутерброд с колбасой и сунул в карман толстовки.

После ужина подростки помогли повару собрать грязную посуду и отнесли её на кухню, а уже затем разбрелись, кто куда. Пытаясь улучить нужный момент, Бэк продолжал крутиться в гостиной – то делал вид, что увлечённо читает книжку; то помогал Чондэ разобраться в настройках мобильника. И всё это время он мысленно боролся с самим собой. Демон Бэкхён вопил, подобно сирене, что нечего подкармливать тупую башню, что он сам во всём виноват, так что пусть сидит и осознаёт свою вину. А ангелок Бэкки в то же самое время невинно улыбался и шептал, мол, ему там холодно, голодно и одиноко, так почему бы не оказать помощь страждущему?

Дождавшись, когда шорох воды в душевой стихнет, а за последним подростком захлопнется дверь, мальчик бесшумно отложил книгу в сторону и на цыпочках направился в подвал, то и дело оборачиваясь и чувствуя себя героем приключенческого романа.

Внизу оказалось привычно сумрачно и тихо. Крепко сжав кулаки, Бэк медленно двигался вдоль стены, вздрагивая от каждого шороха и скрипа. Стыдно признаться, но сейчас он больше боялся не того, что его кто-нибудь заметит, а нападения грызунов или привидений бывших хозяев дома. От этого было одновременно смешно и грустно – вроде взрослый омежка, а таких глупостей чурается.

Наконец, дойдя до карцера, Бэк встал на носочки и, с трудом отодвинув задвижку, заглянул в узкую щель. В нос пахнуло знакомым затхлым запахом и мальчик поморщился, тряхнув головой.

– Чанёль? – шепнул он и затих в ожидании ответа.

Через мгновение раздался грохот, неразборчивое чертыханье и глухой удар в дверь. Бэкхён испуганно отскочил, но увидев в щель сонные глаза Пака, расслабился.

– Слюнявчик? – хрипло выдохнул альфа.

– Тебя так утомил устав, что ты решил вздремнуть? – беззлобно улыбнулся Бэк, подходя ближе, словно это не он утром злился на Чанёля и отвесил ему пощёчину.

– Даже не думал его открывать, – фыркнул альфа, кажется, тоже совсем не сердившийся.

Мальчик всмотрелся в покрасневшие глаза парня – лопнувшие капилляры делали взгляд устрашающим, но Бэк-то знал, что за всей этой видимой яростью скрываются усталость, недосып и недостаток свежего воздуха.

– Хочешь кушать? – вспомнив о бутерброде, встрепенулся омежка.

– Спрашиваешь! – тут же оживился Пак.

Вытащив из кармана помявшийся кусок хлеба с колбасой, мальчик аккуратно просунул его в смотровое окошко и принялся довольно следить за альфой, активно работающем челюстями. Бэкки было откровенно плевать, что толстовка пропиталась жиром и пахла ветчиной, самое главное, что альфа хотя бы немного утолил голод.

– Вкусно, – слизнув с губ крошки, блаженно улыбнулся Чанёль.

– Хочешь, я тебе ещё принесу?

– Не стоит рисковать, – махнул рукой альфа, не спеша отходить от двери. – Как дела на воле?

– Сегодня весь вечер гоняли, все косточки болят, – пожаловался Бэкхён, растирая ноющие мышцы. – Чанни, ты всё же подумай над моими словами! Если ты хочешь стать командиром отряда, то не должен кричать и ругаться с Сехуном. Ты должен показать остальным, что именно ты достоин быть лидером. Я могу поговорить с омегами и бетами, докажу им, что ты лучше…

– Зачем тебе всё это? – прервал омежку альфа. – Ты же нравишься Сехуну, а по факту, ты ему в спину нож всадишь.

– А тебе я совсем не нравлюсь? – не подумав, ляпнул Бэкхён и тут же залился краской смущения.

Впрочем, отступать было поздно, и он, втянув голову в плечи, застыл в ожидании ответа. Глаза же Пака неожиданно потеплели, словно он улыбнулся.

– Чего ржёшь? – зашипел оскорблённый Слюнявчик.

– Я просто подумал, что ты сейчас похож на верного муженька, притащившегося к супругу в тюрьму с передачкой и новостями с воли. Знаешь, из тех, кто вечно ругаются, шипят и дерутся, но друг без друга никуда.

– Скажешь тоже, – пробубнил Бэк и низко опустил голову.

– Дай сюда руку. Давай, не бойся!

Осмотревшись, омежка изумлённо поднёс ладошку к окну, пискнув, когда пальцы Чанёля нагло её сцапали и протащили внутрь. Испугавшись, Бэк дёрнул рукой и тут же сдавленно зашипел.

– Тише, поранишься же! – шикнул на него Пак, осторожно расправляя чужую ладонь и гладя подушечки длинных тонких пальцев.

– Что ты делаешь? – едва не плача, спросил мальчик.

Нежную кожу запястья с двух сторон царапали ржавые стенки окошка, а саму ладонь будто разряды тока прошивали, только это было совсем не страшно, а чуточку, самую капельку приятно.

Чанёль неожиданно подался вперёд и уткнулся носом в переплетение чужих линий судьбы. Он не был хиромантом и не разбирался в рисунках на ладонях, но чувствовал себя диким зверем, поймавшем свою самую драгоценную добычу и теперь беззастенчиво её обнюхивающим.

Бэк пах сладко, слишком сладко для того, чтобы быть правдой. Его аромат впервые угадывался так чётко, он забивался в ноздри, кружил голову и пьянил так, что хотелось высунуть язык, слизнуть его и запомнить навсегда.

– Чанни? – слабо трепыхнулся мальчик, рука которого уже изрядно затекла.

И тогда альфа, улыбнувшись своим мыслям, впечатал губы в сладкую тёплую ладонь, забирая себе частичку запаха и смешивая его со своим собственным.

– Дурак же! – взвизгнул Слюнявчик, выдернув ладошку и смущённо покосившись на обслюнявленную кожу.

– Ты понял мой ответ? – неожиданно серьёзно спросил Чанёль.

Несколько секунд поглядев в карие блестящие глаза, Бэк отвернулся и, с трудом сдержав улыбку, помахал ладошкой и убежал. Дождавшись, когда лёгкие шаги стихнут, Чанёль счастливо рассмеялся и опустился на пол. Уткнувшийся в ягодицу устав, тут же оказался отброшен в сторону, а сам Пак наконец-то понял, что плевать ему на все предостережения и чужие слова. Он, кажется, влюбился, и не может больше сбегать от своих чувств. Отныне он был готов в них утонуть.

***

Счастливый Бэкхён, крепко прижимающий исцелованную ладошку к груди, выскочил из подвала и тут же с тихим воплем уткнулся в поджидающего его Сехуна. Торопливо отскочив, он задрал голову и столкнулся со злыми суженными глазами командира. Первое желание – бежать обратно, к Чанёлю, было задавлено на корню, и гордо вздёрнув нос, Бэк попытался обойти О, но тот грубо схватил его за локоть и поставил на прежнее место.

– Что ты там делал, омега? – холодно поинтересовался Сехун.

– Проверял Чанёля.

– Я же сказал, чтобы к нему никто не приближался! – прошипел взбешённый альфа.

– Неправда! Ты сказал, что его нельзя кормить, а про запрет видеться ничего не было! – возмутился мальчик, пытаясь выдернуть локоть.

Неожиданно развернув Бэка к себе спиной, он схватил его рукой за шею, а свободную ладонь сунул в карман толстовки, тут же вывернув его и усмехнувшись, когда несколько крошек упали на пол. Омеге стало очень страшно – Сехун впервые был так резок и груб рядом с ним. И хотя боли он не причинял, но дискомфорт от чужих пальцев на шее и невозможности пошевелиться рос с каждой секундой.

– Пусти, – прохрипел мальчик, слабо трепыхаясь в тисках чужих рук.

– С тем, что ты не ценишь меня, как альфу, я уже смирился. Но не признавая во мне командира, ты ставишь под удар мой авторитет перед остальными. Тот факт, что ты мне симпатичен, ещё не даёт тебе права так откровенно издеваться надо мной!

– Я над тобой не издеваюсь! Отпусти меня! – едва не плакал перепуганный Бэкхён.

– Если ты ещё хоть раз нарушишь мой приказ, я лично посажу тебя в карцер и будешь там сидеть до конца учений! – раздражённо заорал Сехун, а омежка, воспользовавшись моментом, выпрыгнул из кольца его рук.

– Ты чокнулся, Сехун! Что с тобой сделала власть? – отступая к лестнице, звонко кричал мальчик. – Ты что, не можешь доказать свою силу другим способом? Карцер! Карцер! Карцер! Чем больше народа ты туда посадишь, тем сильнее докажешь свою собственную слабость и невозможность повлиять на команду!

Не дождавшись ответа, Бэк торопливо взбежал по лестнице и заперся в комнате. Проигнорировав взволнованные расспросы Минсока, он, даже не удосужившись раздеться, залез с головой под одеяло и проплакал до тех пор, пока на смену истерике не пришёл зыбкий сон.

***

Разбуженный осторожными тычками в плечо, Бэк медленно перевернулся на спину и потёр ладошкой глаза. В нечётком свете ночника безошибочно угадывалось смертельно бледное лицо Кёнсу, по которому стекали крупные капли пота.

– Что случилось? – встревожено подскочил мальчик, и До тут же рухнул на него, громко простонав и схватившись за живот.

– Бэкки, у меня кажется течка, – прошептал Кёнсу, закусив покрасневшие губы.

Принюхавшись, омежка ощутил приятный, чуть резкий аромат, а опустив взгляд, увидел на светлых пижамных штанах друга огромное влажное пятно. Перепугавшись, Бэк бросился будить Минсока и, если бы не быстро оценивший обстановку старший, точно перебудил бы своими воплями всю базу.

– Тихо! – рыкнул Ким, помогая Кёнсу устроиться на койке Бэкхёна и укутав его одеялом. – Посиди с ним, а я схожу к куратору!

Вот только сонный Чунмён, открывший дверь, не поспешил идти на помощь. Он взволнованно сложил руки на груди, трепетно втянул ноздрями воздух и удручённо покачал головой.

– Минсок, ты же понимаешь, теперь у вас есть командир, так что все решения принимает он, а не я.

– Но…

– Минсок, обратись к Сехуну, – твёрдо возразил куратор, не спеша ни возвращаться к себе, ни вмешиваться в ситуацию.

– Но он же альфа!

– Вы сами выбрали его командиром, – невозмутимо отрезал полковник, всем видом показывая, что менять своё решение не собирается.

Скрипнув зубами, Минсок направился к комнате альф, но будить их нужды не было – те сами выскочили в коридор, почуяв неладное.

– Ты что-нибудь чувствуешь? – шевелил ноздрями Тао. – Мне кажется или кто-то течёт? Грёбаные подавители перебивают все запахи!

– Что случилось? – мрачно уставился на Минсока Сехун, в то время как бледный Чонин жался к стене.

Пока Мин собирался с мыслями, из третьей комнаты вышли беты в компании Лухана. Что-то коротко шепнув парням, новенький бесцеремонно зашёл в комнату и плотно прикрыл за собой дверь.

– Дело в том, что у Кёнсу течка, – понизив голос до шёпота, произнёс Минсок.

– Течка?! – взвыл Чонин. – Пустите меня к нему немедленно!

– Сбрендил? – в унисон рявкнули беты, занявшие место у дверей. – Мы туда никого не пустим!

– Но я могу ему помочь!

– Себе для начала помоги, – издевательски хмыкнул Тао, глядя на вздыбившуюся ширинку друга.

– Что будем делать? Как видишь, подавители не спасают ситуацию и скоро у всех альф может сорвать крышу! – не отставал Минсок.

– Ну, даже не знаю, – растерялся Сехун, ощущая противную дрожь в руках. – Давайте его поместим в карцер, отлежится там временно…

– Да ты охуел, что ли?! – заорал омега, бросившись с кулаками на О. – Ты хоть понимаешь, что такое течка?! Да тебя бы самого в карцере запереть! Ты дебил конченый, что ли?!

Поняв, что сейчас окончательно сорвётся, Ким оттолкнул бет и вбежал в комнату, оглушительно шваркнув дверью.

– Ты с карцером и вправду погорячился, – робко вставил Хуан.

– Только попробуй его туда посадить, и я тебя придушу, – предупредительно рыкнул Чонин.

***

– Ты как? – взяв за руку мечущегося по подушке Кёнсу, тихо спросил Минсок.

– Ахуенно, блять! Лучше всех! – ответил за него Лухан, нагло восседающий на тумбочке До.

– Заткнись! Тебя здесь никто не спрашивал!

– А ты не задавай дурацких вопросов! Это ещё Слюнявчик может затупить, а ты уж точно должен знать, что состояние, когда твоя задница зудит и мечтает о каменном члене, по определению нельзя назвать нормальным!

Вздрогнув, Кёнсу с трудом открыл глаза и нашёл взглядом сидевшего в отдалении Бэкхёна, нервно заламывающего пальцы.

– Бэк, дай мне таблетки, в тумбочке, под красной крышкой, – едва слышно прошелестел он, тут же застонав и заёрзав по простыни.

Бесцеремонно спихнув Лухана, Бэкхён начал рыться в ящиках, пока не нашёл нужные пилюли. Положив Кёнсу под язык сразу две штуки, он сел на пол рядом с ним и аккуратно вытер полотенцем влажный от пота лоб.

– У меня в рюкзаке вибратор есть. Принести? – без смущения предложил новенький.

– Засунь его себе знаешь куда?! – взбеленился Минсок.

– Но ему же и правда полегчает! Или пусть пальчиками поработает, раз скромный такой. Про настоящего альфу я даже заикаться не стану. Что с вас, девственников, взять!

– Мне стыдно, – прохныкал Кёнсу, роняя солёные слёзы по щекам.

– Если хочешь, мы отвернёмся. Или вообще выйдем? – неожиданно поддержав Лухана, предложил Бэк.

В комнате повисла напряжённая тишина и все взгляды сомкнулись на мучительно красном, вспотевшем До. Тот метался по подушке, скулил, сжимал под одеялом возбуждённый член и, не выдержав, с мольбой обратился к Лухану:

– Принеси, пожалуйста!

***

Стараясь не обращать внимания на громкие стоны со второго этажа, все подростки собрались в гостиной. Несмотря на позднюю ночь, никто не спал, даже учителя сидели здесь и следили за дисциплиной. Все окна и двери были открыты нараспашку, но даже сквозь эффект от подавителей пробивался невыносимо сладкий аромат, от чего все альфы в буквальном смысле теряли голову.

– Утром перенесём его в медпункт, я всё оборудовал так, чтобы Кёнсу было максимально удобно, – бесшумно зайдя в гостиную, произнёс Рёук. – Мальчики-беты, вы нам поможете?

– Конечно! – торопливо кивнул Чондэ.

– Я пойду подышу воздухом, – сдавленно простонал Чонин и умчался на улицу.

– Он уже столько раз подрочил за ночь, что скоро хуй отвалится, – фыркнул Тао на ухо Сехуну.

– Боже, какие вы озабоченные твари! – раздражённо завопил Минсок. – Вы понимаете, что Кёнсу плохо? Вы можете хотя бы не говорить вслух подобную чушь!

– Кёнсу плохо? По-моему, ему сейчас офигенно хорошо! – закатил глаза Тао, прислушавшись к сладким томным стонам, продолжающим беспрерывным потоком доноситься со второго этажа.

Хитро блеснув глазами, Сехун вытащил из кармана связку ключей и скрылся в подвале. Почуяв неладное, Бэкхён заёрзал на диване, но не решился пойти следом.

Видимо, аромат течной омеги не успел дойти до подвала, потому что Чанёль не выскочил навстречу, очумело вращая глазами, а лишь сонно потянулся, недовольно поглядывая на ворвавшегося в его обитель О.

У Сехуна молниеносно созрел план, как опустить Пака в глазах Бэкхёна. Он догадывался, что альфа не принимает подавители, сам видел не раз, как тот прячет таблетки. Естественно, что когда он унюхает Кёнсу, у него тут же сорвёт последние заслоны, и мальчишка увидит, что Чанёль ничуть не лучше других, а даже хуже – самое настоящее животное.

– Что, уже утро? – лениво потянулся Пак, не спеша идти на выход.

– Я решил смягчить твой приговор, – оставив дверь открытой, усмехнулся Сехун.

Он первым поднялся из подвала и, быстро преодолев расстояние, опустился на прежнее место. Чанёль появился спустя несколько мгновений – растрёпанный, с медленно расширяющимися зрачками, он повёл носом и обратил пьяный взгляд на второй этаж. Нервно сглотнул, от чего острый кадык дёрнулся, едва не разрезав кожу изнутри, и Бэк не выдержал. Торопливо подскочил к нему, схватил за руку и, под изумлённые взгляды присутствующих в гостиной, утащил его на улицу.

– Эй, приди в себя! – влепив Чанёлю пару звонких пощёчин, попытался привести его в чувства омежка.

Здесь, в темноте, среди сиреневых кустов, он вытащил из кармана несколько красных таблеток и силой засунул их в рот альфе. Дождавшись, пока тот их проглотит, медленно опустился прямо на траву и прижал колени к груди.

Пака понемногу отпускало – дыхание выравнивалось, дрожь в теле стихала. Сев рядом со Слюнявчиком, он неловко шмыгнул носом и толкнул его в плечо.

– Ты где подавители взял?

– Из-под батареи вытащил, пока Сехун за тобой ходил. Я знал, что ты их туда выбрасываешь.

– Спасибо.

Чуть подумав, Чанёль наклонился и нежно чмокнул Слюнявчика в висок, от чего тот весь сжался и отвесил ему болезненный тычок под рёбра.

– Нечего с поцелуями лезть, раз не можешь взять за них ответственность! – обличительно воскликнул омежка и, продравшись сквозь кусты, наутёк бросился к дому под аккомпанемент громкого довольного смеха.

========== Глава 12 ==========

Я боюсь, что ты можешь заплакать, поэтому плачу я.*

Рано утром, когда измученный Кёнсу задремал, беты перенесли его в медпункт и оставили под чутким контролем Рёука, обещавшего не сводить с него глаз и не подпускать близко ни одного альфу.

Во всём остальном день ничем не отличался от десятка других: ранний подъём, тренировки до изнурения, выкручивающая мышцы боль и обед, как короткая передышка перед очередным испытанием.

К счастью, как раз перед началом теоретического курса, который вёл Чонун, позвонили из центрального штаба и потребовали немедленно приехать на чрезвычайное собрание. Мальчики не поняли причины взволнованности взрослых, но те собирались быстро, перекидываясь друг между другом скупыми фразами, и вскоре уехали, оставив базу на Рёука и Хёкджэ. Быстро идущий на поправку альфа объявил конец дня свободным от занятий и даже согласился рассказать несколько военных историй заинтересовавшимся бетам и примкнувшим к ним Тао. Правда, если беты внимательно слушали учителя, то вскоре задремавший Хуан ровно сопел под очередную байку.

Сехуну же не спалось, не сиделось и не елось. Он чувствовал странную злость и гнев, не мог найти себе места и мишени, чтобы выплеснуть злость. Наконец, наведавшись в комнату, где хранилось оружие, и ключи от которой ему торжественно передал куратор вместе с новой должностью, О взял пистолет и направился на стрельбище.

Лишь там, видя перед собой чёткую цель, он смог вернуть прежнее хладнокровие. Выбросив из головы все лишние мысли, Сехун легко щурился и безошибочно выпускал пули, ни разу не промазав. Отточенными движениями перезаряжал барабан, вскидывал руку, задерживал дыхание, нажимал на курок и чуть морщился от едва заметной отдачи, прошивавшей плечо. И так было правильно и привычно. Только ты и пистолет. Ничего лишнего.

От неожиданной догадки перехватило дыхание, а зрачки непроизвольно расширились, заполняя собой всю радужку. Сехун судорожно облизнул губы и прикрыл глаза. В погоне за ненужными идеалами, он забыл о самом главном – он одиночка. Став командиром, О надеялся, что привлечёт внимание Бэкхёна, станет идеальным в его глазах, но на деле отношение мальчика ни капли не изменилось, а сам Сехун обзавёлся кучей обязанностей и вопросов, решение которым не мог найти. Эта ответственность, к которой альфа не был готов, медленно душила его и лишала такого необходимого душевного равновесия. Он ведь, чёрт возьми, снайпер, и для него хладнокровие превыше всего. Вот только став командиром, Сехун всё больше нервничал, с каждым днём меньше напоминая себя прежнего.