Текст книги "Отряд «Феникс» (СИ)"

Автор книги: Chibi Sanmin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 41 страниц)

Когда в коридоре хлопнула дверь, он вздрогнул и робко поднял голову. На пороге спальни замер Чанёль и пожирал его жадным взглядом, мальчик даже поёжился.

– Скажи только одно: как ты хочешь – нежно или…

– Как хочешь ты! – перебил его Бэкхён и зажмурился.

Ощутив приближающиеся шаги и дуновение ветра, он затих и почувствовал короткий сладкий поцелуй на губах.

– Тогда смотри на меня.

Бэк осторожно приоткрыл ресницы и тут же вновь блаженно сощурился – Чанёль уронил его на чистую простынь и принялся нежно целовать. Мальчишка дрожал в его руках и извивался. Пак подсознательно чувствовал его страх и делал всё, чтобы тот расслабился. Не спешил раздевать и брать, хотя этого хотелось больше всего на свете. Напротив, ласкал ладонями через ткань, ощущая, как нетерпеливо выгибается юное тело, требуя всё более откровенных ласк.

Поцелуи плавно сменились на кусачие, и Чанёль с маниакальным удовольствием смотрел на то, как расцветают алые засосы на молочной шее, словно нежные розы на снегу.

Расстёгивая по одной пуговке, он жадно касался губами открытых островков кожи. Прикусывал её, облизывал, пробуя на вкус, а уж когда перед глазами мелькнули сжавшиеся бусинки сосков, и вовсе слетел с катушек, вцепившись в них зубами и нагло оттягивая.

– Ах! – сорвалось с искусанных губ Бёна.

Он неловко дрогнул в чужих руках и мазнул стояком по руке Чанёля. Пак оторвался от груди и скривил в самодовольной улыбке мокрые от слюны губы.

– Ты так сильно хочешь меня, малыш?

– Замолчи, пожалуйста! – взмолился Слюнявчик, накрыв подрагивающие веки ладонью.

Позволив стянуть с себя рубашку и брюки, Бэк нетерпеливо дождался, когда Чанёль разденется догола и ляжет на него, соприкасаясь обнажённой кожей. И они вновь целовались до сбитого дыхания и поджимающихся от удовольствия пальцев.

В этом было что-то взрослое и запретное – доверчиво развести колени, позволив альфе устроиться между своих ног, и коснуться самого дорогого, того, чего ещё никто не смел касаться.

Пак целовал аккуратный член сквозь ткань белья, жадно облизывал и совсем легко кусал. И каково же было его удивление, когда Бэк встал на лопатки и с мучительным стоном кончил.

– Прости, – пролепетал он, глядя на растущее на трусах мокрое пятно.

– Это ты прости, не рассчитал, – стягивая с мальчишки влажное белье, вздохнул Чанёль. – Но ничего, это дело поправимое.

Уже в следующее мгновение широкий горячий язык жадно слизывал сперму, а сам Пак едва слышно урчал. Бэк покраснел и отвернулся, расставив ноги ещё шире и даже не дёрнувшись, когда скользкие пальцы толкнулись в крепко сжатую дырочку.

– Тшш, потерпи немножко, – шептал Чанёль, целуя внутреннюю поверхность бедра и протискивая палец всё глубже.

Вторая рука надрачивала вновь наливающийся жаром член. И, хотя собственные яйца давно звенели от напряжения, Пак не давал себе возможности сорваться – для Бэка он должен был стать самым лучшим любовником.

Уперевшись рукой в подушку, он навис над Слюнявчиком и довольно улыбнулся. Растрёпанный и покрасневший мальчишка безостановочно стонал, едва заметно насаживаясь на растягивающие его пальцы. Такой маленький, тёплый, любимый, что кончить можно от одной мысли.

– Смотри на меня, – шепнул Чанёль, когда приставил головку члена к растянутому колечку мышц.

Бэкхён с трудом распахнул ресницы и обвил руки вокруг мокрой от пота шеи. Он тихо зашипел, когда член начал протискиваться внутрь, ещё сильнее растягивая узкие стенки. И когда Пак вошёл до конца, с трудом закинул ноги ему на поясницу и коротко поцеловал искривлённые в наслаждении губы.

– Ты такой сладкий, – прошептал альфа, сжав в ладонях упругие половинки и делая первый пробный толчок.

Бэк тут же отозвался тонким стоном и сорванным дыханием. Безошибочно угадав нужное направление, Чанёль начал совершать короткие толчки, всё сильнее распаляя Слюнявчика. Вскоре тот уже сам подавался ему навстречу, сжимал в себе член, словно заправская шлюшка, от чего из глаз альфы летели искры.

Понимая, что ещё чуть-чуть и сорвётся, Пак вышел из мальчишки и перевернул его на живот. Заставил встать на колени и прильнул языком к растраханной дырочке, увлажняя её ещё больше и не обращая внимания на вновь кончившего Бэкхёна.

Пристроившись сзади, альфа начал вбиваться в окончательно расслабившееся тело. Мальчишка продолжал безостановочно стонать, едва не теряя сознание от зашкаливающего удовольствия. И он вновь почти возбудился в очередной раз, когда Чанёль кончил глубоко в нём и навалился сверху, кусая за загривок и не торопясь вынимать увеличивающийся от узла член.

– Чанни, что ты делаешь, – хрипло выдохнул Бэк, с блаженством ощущая, как горит метка на его шее.

– Делаю тебя своим, – фыркнул Чанёль, чувствуя маленькие разряды оргазмов, прошивающие всё тело с головы до пят.

– Но я уже не омега…

– Ты мой, и это самое главное.

– Но…

Не дав Слюнявчику договорить, Пак медленно толкнулся бёдрами и Бэк закричал, сжимаясь ещё сильнее вокруг узла.

– Сделай так ещё раз, – взмолился он, крепко сжимая в ладошке собственный член и чувствуя, как поверх его пальцев ложатся пальцы Чанёля.

– Мелкий извращенец, – рассмеялся альфа, повторив движение.

Они не расцепили объятий до утра, дыша друг другом и не думая о том, что ждёт их завтра. Уже после того, как Чанёль напомнил о необходимости поспать, Бэк перевернулся на бок и внимательно заглянул в его глаза.

– Что? – недоумённо спросил альфа.

– Знаешь, я слышал, что если перед смертью представить определённое место, в котором человек был счастлив при жизни, то можно навсегда в нём остаться. Ты бы о каком подумал? – шепнул Бэкхён, сложив ладошки под щекой.

Он думал, что Чанёль начнёт ругаться или привычно отшутится, но тот неожиданно серьёзно нахмурился и вздохнул:

– Наше лето, проведённое в «Морской звезде». Я бы хотел навсегда остаться там… А ты?

– Его же. Потому что не хочу расставаться с тобой, – поцеловав тёплую щёку, грустно улыбнулся Бэкхён.

========== Глава 35 ==========

За всю ночь Сехуну так и не удалось сомкнуть глаз. Он лежал, как дурак, разглядывая потолок, по которому ползали ленивые тени, и думал о завтрашнем дне. О том, что на его плечах впервые столь тяжёлый груз ответственности. Что от его решений зависят жизни людей и успех задания. Готов ли он к этому? Нет. Имеет ли право показать свои слабости? Ни в коем случае.

Альфа устало перевернулся на бок и прикрыл глаза. В его голову лезли совершенно больные, непрошенные мысли, которые пугали его, но спрятаться от них было невозможно.

Он впервые задумался о дезертирстве, как о реальном выходе из того тупика, в котором оказался. Сбежать, чтобы не видеть эти испуганные взгляды, смотрящие на него с надеждой и верой. Как будто бы он знал или умел больше, чем они. Такой же подросток, который боится умереть, но при этом должен присматривать за остальными.

Интересно, если Сехуну удастся убежать из «А», как далеко он сможет уйти, прежде чем его догонят и приговорят к расстрелу? День, два. Хлебнуть свободы перед смертью, а потом гори всё синим пламенем.

Мучительно простонав, О вновь перевернулся на спину и уставился в осточертевший облупленный потолок. Казалось, что эта ночь бесконечна, а он навсегда увяз в ней как в глубоком болоте и не может выбраться наружу. Вся его жизнь – болото. Грязное, вонючее и безнадёжное. Оно однажды утянет его на самое дно. И это «однажды» случится очень скоро, потому что сил бороться почти не осталось.

Услышав кашель Минсока, Сехун невольно вздрогнул и свесился с кровати, чтобы взглянуть на омегу. Ким лежал потный, укутавшись в одеяло, словно в кокон. Заболел? Только этого не хватало.

А взгляд тем временем невольно зацепился за пустующую кровать Бэкхёна, нетронутая простынь на которой была девственно чиста и непорочна, в отличие от её хозяина. Сехун крепко сжал зубы, чтобы не сорваться на жалкий вой, и уткнулся носом в подушку.

Его трясло от злости и ревности. Он надеялся, что все его чувства к мальчишке перегорели, а оказалось, что это величайшее заблуждение в его жизни. Сехун не хотел никого любить, потому что большей глупости на войне не придумаешь. Тут бы свою жизнь сохранить, а не заботиться о возлюбленном. Но вместо этого О, с завидным упрямством закоренелого мазохиста, следил за развитием отношений Бэка и Чанёля. Не вмешивался, не лез с советами, старался не обращать внимания. А всё равно ночами, в коротком отрезке мыслей между «какие задания включить в завтрашнюю тренировку» и «когда уже наступит конец войны» прорывалось короткое «а как бы у нас могло быть с Бэком».

И эти мысли были отдушиной в беспросветном мареве военных будней. Сехун представлял себя и Бэка. Их дом, детей, цветущий яблоневый сад. И в этих мечтах Бэкхён был только с ним, любил только его, а о Чанёле даже не вспоминал.

Интересно, если бы Пака не было, смогли бы они быть вместе? Если бы Чанёль умер, у Сехуна появился шанс? Альфа содрогнулся от собственных мыслей и коротко, позорно всхлипнул. Вот она – высшая точка бессилия, когда отчаянно желаешь смерти сопернику. Но О так хотел, чтобы его чувства исчезли. Он ведь боролся с собой, уговаривал, пытался сблизиться с Луханом, который, кажется, питал к нему довольно тёплые чувства. А тянуло всё равно к грёбаному чужому Слюнявчику, в юном сердечке которого не нашлось ни одного, даже скромного угла для влюблённого в него командира.

– К чёрту, переболит, – сквозь всхлипы пробормотал Сехун, надеясь поспать хотя бы пару часов перед рассветом.

***

«Феникс» не пустили в палату к Кёнсу, как они ни уговаривали строгого врача, придумывая всё новые и новые причины увидеть друга. Чести поговорить с пациентом удостоился только Минсок, который, выслушав все наставления парней, согласно кивнул и, накинув на плечи белый халат, скрылся в пропахшем лекарствами коридоре.

Пока альфы лениво слонялись по двору, куря в сторонке, а беты грелись на по-осеннему прохладном солнышке, Лухан оттащил в сторону счастливого Бэкхёна и грозно выпучил глаза:

– Что? Не стерпел? Дал?!

– Дал, – согласно кивнул мальчик и чуть покраснел.

– Понравилось?

– Очень, – шепнул Бэк, окончательно смутившись.

– То-то я смотрю, ходишь враскоряку и вся шея в засосах… Ой! Этот придурок тебе метку поставил, что ли?!

Подпрыгнув от неожиданности, Слюнявчик заткнул рот друга ладошкой и покрутил пальцем у виска. Лухан ещё что-то неразборчиво бормотал, красноречиво жестикулируя, но затем сдался и поднял вверх руки. Выпустив его из неожиданно крепкого захвата, Бэк неловко приподнял воротник курточки, чтобы скрыть метку, и покосился на Чанёля, направившегося куда-то за гаражи.

– Чанни всё равно, что я больше не омега. И он хочет, чтобы все знали, что я принадлежу ему. Он романтик, – нежно улыбнулся Бэкхён.

– Не романтик он, а долбоёб, – прошипел блондин, откинув со лба отросшую чёлку. – Это на омегах всё как на собаках заживает. А твоя метка ещё год будет ныть и кровоточить. И то не факт, что останется надолго.

Заметив, что мальчик помрачнел, Лухан виновато обнял его и поцеловал в макушку:

– Ну всё, не грусти! Уверен, твой альфа-самец с удовольствием её обновит. Ты, главное, следи, чтобы он тебе шею ненароком не прокусил.

– Спасибо, Лу!

Увидев замершую рядом с ними тень, подростки одновременно обернулись и недоумённо уставились на Сехуна. Кажется, блондин что-то прочитал в его глазах, потому что, словно опомнившись, ударил себя ладонью по лбу и умчался в сторону ангаров.

Командир же подошёл к мальчику практически вплотную и пробежался обжигающим взглядом по многочисленным следам бурной ночи, остановившись на распухших и искусанных губах.

– Он тебя не обидел?

– Нет.

– В любом случае, знай, ты всегда можешь прийти ко мне и… – О стушевался, не зная, как правильно подобрать слова.

– Я знаю, – робко кивнул Бэк и осторожно выглянул из-за плеча Сехуна, тут же заметив возвращающегося Чанёля. – Прости, мне пора!

И, пока Пак не успел заметить ничего подозрительного и разнервничаться, Бён умчался к нему навстречу. Сехуну только и осталось, что ударить в бессильной злобе кулаком по кирпичной стене, к которой секундой ранее прижимался объект его невзаимной больной любви.

Минсок вышел из больницы спустя пару минут. На все расспросы отрицательно помотал головой и, бросив короткое «после», первым зашагал в сторону штаба, где их ждал Мину.

***

Нависнув над подростками, словно хищный коршун, Мину ещё раз внимательно осмотрел их, бледных, взволнованных и не на шутку испуганных, собравшихся за столом и молчаливо ждущих его слов. Сложив руки на груди, Шин подошёл к закрытому жалюзи окну и, слегка раздвинув пластинки, выглянул наружу. По плацу сновали солдаты, жужжали прилетающие и возвращающиеся вертолёты, а за спиной пыхтели восемь испуганных мальчишек, наверняка до сих пор не веривших в то, что их ждёт.

– Задание простое, как раз для новичков, – обернувшись, Мину улыбнулся кончиками губ, стараясь говорить, как можно увереннее. – На вертолёте вы доберётесь до гор Музланг – это свободная территория, которую не до конца отвоевали нергалийцы, но и не смогли присвоить себе заоранцы. Далее вы пешком пересекаете необходимое расстояние до деревни Ханёш. Там вам нужно будет установить две капсулы, начинённые фирменной концентрированной отравой Заорана, на создание которой наше правительство спустило сотни миллионов. Уже потом, когда вы будете в безопасном месте, наши бойцы займутся удалённой детонацией. Если всё пройдёт отлично, жители Ханёш отравятся нашим подарочком и умрут в мучительнейших муках. При этом враг не услышит никаких взрывов и выстрелов. «Тихая смерть» – вот как этот препарат назвали наши учёные.

Содрав со стены карту, Мину ещё раз принялся объяснять предстоящий подросткам маршрут, попутно вставляя свои комментарии и советы. В конце командир дал возможность задать все интересующие вопросы.

– А почему мы должны убивать жителей деревни, да ещё и с помощью этой отравы? – передёрнув плечами, спросил Минсок.

– Мы должны их убить, потому что они враги. Потому что это наименее охраняемая деревенька. Потому что мы должны проверить, как будет действовать видоизменённая отрава. Не на своих же бойцах это проверять. Ещё нужны причины? – хищно прищурился Шин.

– Но там же дети, омеги, – стушевался Минсок.

– Я тебя умоляю! – усмехнулся командир. – Всех омег и детей они держат в закрытой зоне, о местонахождении которой неизвестно даже нашей разведке. А в Ханёш живут такие же беты и альфы, как мы с вами. Тем более, что нергалийцы не гнушаются убивать наших солдат. Так почему мы должны их жалеть?

Никто не стал возражать командиру. В кабинете повисла напряжённая тишина, но прервать её не спешил никто, даже сам Мину. Он дошёл до кофеварки, выцедив в грязную кружку остатки мутной жидкости, и жадно опрокинул в себя. Промокнув влажные губы рукавом, обернулся к замершим подросткам и кивнул своим мыслям:

– Вы справитесь, я в этом не сомневаюсь. Главное помните, никакой самодеятельности. Действуйте строго по плану и вернётесь живыми. На выполнение задания даю вам сутки. Оставайтесь на связи. И… удачного боя!

***

Дождавшись, когда все усядутся на свои места, Лухан ещё раз бросил короткий взгляд на карту и навигатор. Поправил что-то в настройках и нажал пару рычагов. Вертолёт радостно зажужжал, мелко вибрируя, а собравшиеся вокруг него солдаты отошли подальше, придерживая на голове фуражки, чтобы их не снёс ветер.

– Что? Готовы к полёту? – задорно улыбнулся блондин, медленно оторвав вертолёт от земли.

– А ты уверен, что разбираешься в этом? – крикнул Тао, указывая на мигающую огоньками приборную панель.

– Не паникуй, если нас не собьют ракетой – не разобьёмся! – подмигнул ему Лухан и захохотал, а Тао лишь криво улыбнулся и откинулся на сиденье.

Во время полёта каждый был занят своим делом. Сехун перебирал оружие, ещё раз проверяя наличие патронов и не сбился ли прицел. Чанёль жонглировал ножом, глядя прямо перед собой, а сидевший рядом Исин каждый раз нервно уворачивался от лезвия, если то пролетало слишком близко. Минсок читал какую-то книгу, которая дрожала в его руках. Судя по стеклянному взгляду, омега всё равно не видел ни строчки. Бэкхён сидел, обложившись нетбуком и гарнитурами. Ковырялся в настройках, распутывал провода и тихо ворчал под нос, впрочем, оставаясь при этом хладнокровным. И лишь Чондэ, по лицу которого бежали крупные капли пота, сидел, вжавшись в сиденье, и трясся от страха.

Устав наблюдать за его разрастающейся паникой, Сехун отложил в сторону оружие и вытащил из рюкзака пластинку ярко-оранжевых таблеток. Когда-то давно их подкинул Кёнсу, объяснив, что те являются сильнейшим успокоительным. Конечно, как любое вещество подобного характера, оно несколько замедляло реакции и вызывало сонливость, но иного выхода О всё равно не видел.

– На, выпей, – протянув на мозолистой ладони приплюснутый кругляш, потребовал Сехун.

– Что это? – вздрогнул Ким, не спеша брать таблетку.

Пак, заметив эту сцену, нахмурился, но ничего не сказал.

– Это успокоительное. Тебе полегчает.

Чуть посомневавшись, Чондэ положил таблетку под язык и с усилием проглотил.

– Всё, сейчас придёшь в себя, – командир похлопал бету по плечу и ободряюще улыбнулся. – Не бойся, мы вернёмся живыми.

– Я не хочу умирать! – Ким поднял на альфу совершенно больные красные глаза, в глубине которых виднелась сеточка полопавшихся сосудов.

Сехун хотел его ударить наотмашь по лицу и закричать, что он тоже не хочет. Никто не хочет, чёрт возьми, умирать. Но все летят и делают вид, что всё в порядке. Не трясутся со своим страхом, вызывая жалость и поблажки. А этот крендель вечно ноет и плачется. Как самая бесхребетная омега. Как противный слизняк, которыми наполнено личное болото О Сехуна, и из-за которых он и идёт на дно столь стремительно.

– Всё будет хорошо, – вместо этого улыбнулся альфа, брезгливо потрепав бету по мокрым от пота волосам.

Кажется, успокоительное подействовало, потому что Чондэ вскоре задремал и открыл глаза в тот момент, когда Лухан заглушил мотор и наступила тишина.

Как и было обговорено с Мину, конечной точкой полёта стала умело замаскированная расщелина, увидеть которую было практически невозможно. Конечно, если не знаешь о её существовании. Парни искренне надеялись, что таковых людей среди врагов не имеется.

Перед тем, как покинуть вертолёт, Бэкхён раздал каждому гарнитуру и проверил связь. А Сехун вытащил из кармана связку солдатских жетонов, на каждом из которых были выбиты группа крови, имя и дата рождения.

– Крутяк, я такие в боевиках видел, – с благоговением произнёс Лухан, надевая жетон себе на шею.

– Видимо, коммандос не особо верит в нашу победу, раз заставил надевать эти штуки, – проворчал Хуан.

– В смысле? – растерялся сонный Чондэ.

– В смысле, чтобы трупак твой узнать было проще! – заорал на бету Тао и, схватив автомат, первым выбрался наружу.

– Успокойся, Чондэ, эти жетоны носят все солдаты без исключения. Так принято, – взяв себя в руки, улыбнулся Минсок.

Обшарив местность на наличие засад и убедившись, что таковые отсутствуют, альфы вернулись к вертолёту и сложили оружие. Часы показывали начало шестого вечера. Скоро должно стемнеть.

– Выдвинемся прямо сейчас. Всё же скакать в горах в темноте опасно, – произнёс Сехун, развернув перед собой карту.

Бэкхён тем временем отвёл Чанёля в сторону и что-то приделывал на его куртку, от усердия высунув кончик языка.

– Что ты делаешь? – недоумённо произнёс Пак.

– Креплю камеру. Так я смогу видеть, что происходит рядом с тобой и предупрежу об опасности, если ты не заметишь, – улыбнулся мальчик, ласково коснувшись ладонью широкой альфьей груди. – Чанни, пожалуйста, попроси Сехуна, чтобы он взял меня с вами!

– Даже не думай, – отрезал Пак.

– Но почему? Я умею стрелять и смогу постоять за себя!

– Ты должен быть на связи с нами и с штабом. Ты – связующее звено! Бэк, мне будет спокойнее, если ты останешься здесь. К тому же, с помощью камеры ты сможешь видеть, что со мной происходит.

Обиженно поджав губы, Бэк ткнулся лбом в плечо Чанёля и затих. Крепкие руки сгребли мальчишку в охапку, а горячие губы коснулись выгоревших на солнце волос:

– Я вернусь, обещаю!

– Береги себя!

Вместо ответа – короткий поцелуй, на который Бэк даже не успел ответить. Быстро отстранившись, Чанёль подошёл к командиру и автоматически проверил все ли ножи на месте.

– Я, Чанёль, Исин и Чондэ идём к Ханёш. Тао, ты остаёшься с Минсоком, Луханом и Бэком в качестве охраны. Вопросы есть?

– Да! – кивнул головой Хуан. – Почему я остаюсь в тылу?

– Ну уж точно не потому, что ты слабак. Тебе доверено охранять самое дорогое, что у нас есть, – улыбнулся Сехун, пряча карту в карман куртки.

– А почему я иду с вами? – попятился к вертолёту Чондэ.

– Потому что ты, блять, переводчик! – раздражённо, словно недоразвитому, пояснил О. – Вдруг мы возьмём в плен нергалийца? А как мы переведём, что он будет лопотать? Мы на их языке только «здравствуйте» и «спасибо» знаем!

– Не волнуйся, тебе даже стрелять не обязательно. Мы сами тебя прикроем! – пообещал Исин, грозно тряхнув автоматом. – Держись за мной, хорошо?

– Можно, я не пойду? – заканючил Ким, ничуть не успокоенный словами Чжана.

– Слушай сюда, придурок! – схватив Чондэ за грудки, заорал О. – Ты не омега, не забывай об этом! И у тебя нет альтернативы продавать свою задницу, потому что она нахер никому не нужна! Так что будь сейчас мужиком и перестань ныть!

– Прекрати! – Лухан мягко оттолкнул взбешённого Сехуна от Чондэ и бросил на бету внимательный взгляд. – Ким, ты нужен им там. Они правы.

Вытерев мокрые от слёз щёки, Чондэ кивнул и неуверенно закинул на плечо автомат. Пак мог поспорить, что бета даже не умел им пользоваться, поэтому тут же отобрал опасную в руках профана игрушку и сунул в руки стоявшего рядом Минсока:

– Мы же сказали, что прикроем. Твоё дело – слушать и переводить.

Когда четверо скрылись из виду, оставшиеся неуверенно переглянулись и поёжились от вечерней прохлады, затапливающей горы. Тао, прихватив бинокль и автомат, забрался на возвышение и, замаскировавшись в кустах, сканировал местность. Минсок и Лухан сидели в вертолёте. Чтобы отвлечься от дурных мыслей, блондин учил Кима обращаться с транспортным средством, и омега, со всей присущей ему ответственностью, даже взялся конспектировать, за что и какой прибор отвечает.

Бэкхён же сидел снаружи, то глядя на монитор, где болтающаяся на груди Чанёля камера показывала, что парни карабкались в гору и любимый альфа всё ещё был жив, то поднимая взгляд в небо, на котором начали сверкать крупные бриллианты звёзд. Изо рта вырывались облачка пара, пальцы медленно замерзали, а в наушнике одиноко завывали механические помехи.

***

Парни шли уже больше двух часов, ориентируясь в темноте лишь благодаря очкам ночного видения. Впереди всех шёл Исин в обнимку с компактным пищащим прибором, о назначении которого он упрямо молчал. Следом шёл Сехун, не опуская автомата, а за его спиной устало плёлся всхлипывающий Чондэ. Последним двигался Чанёль, на плечах которого болтались две грёбаных металлических капсулы с плескавшейся в них отравой. Альфа то и дело сводил и разводил лопатки. Но не от того, что те затекли, а словно пытаясь избежать контакта с заразой. Она же не передастся через металл? Впрочем, специальная защитная куртка и кожаные с пропиткой перчатки оставляли маленькую надежду на то, что всё обойдётся.

Когда писк аппарата Исина неожиданно ускорился, он резко затормозил и поднял вверх руку, призывая всех остановиться.

– Что такое? – зашептал Ким, вцепившись в плечи Сехуна.

– Мины, – указав пальцем вперёд, хмыкнул Чжан. – Мой малыш меня никогда не подводит.

– Ты хочешь сказать, что это поле заминировано? – зашипел О, разъярённый подобным заявлением.

Ещё бы, они столько времени тащились через горы, а сейчас, когда впереди забрезжил лес и скрывающаяся в его глубине деревенька, Исин смеет заявлять, что единственная дорога, по которой они могут подобраться, заминирована.

– Мне бросить камушек, чтобы подтвердить свои слова? – хмыкнул бета, присев на корточки. – Пройти можно, если будете идти за мной след в след. Всё же жители Ханёш как-то здесь ходят.

– Парни, а вам не кажется это подозрительным? – насторожился Чанёль. – Всё-таки деревня находится на границе с Заораном, а нам за всю дорогу ни души не встретилось! Ну не может же Ханёш никем не охраняться!

– Может, посты стоят ближе к деревне? – предположил Сехун. – Думаешь, стоит связаться с штабом?

– Думаю, ты здесь командир и тебе решать! – язвительно отрезал Чанёль.

– Ладно, парни, не ссорьтесь. Нам не надо подходить близко к Ханёш. Установим капсулы в условленных местах и вернёмся обратно, – постарался успокоить их Исин.

Спустя минут пятнадцать, взмокшие, на дрожащих ногах, они преодолели заминированную дорогу. Пытаясь отдышаться, осмотрелись и ещё раз взглянули на карту.

– Обратно спустимся здесь. Там, конечно, каменистый спуск, зато без мин, – свернув лист, заявил Сехун. – Вперёд, парни!

Когда наушник коротко зашипел и отозвался голосом Бэкхёна, Чанёль резко затормозил и вдавил его в ушную раковину:

– Что случилось, Бэк?!

– Всё в порядке! – испуганно отозвался Слюнявчик. – Я хотел спросить, как у вас дела? Условились же выходить на связь каждые полчаса!

– Прости, мы тут заминированную дорогу переходили.

– Я видел.

– А чего спрашиваешь тогда?

– Хотел тебя услышать…

Звук родного голоса тут же сменился короткими смешками и едкими репликами в духе «ва-а-ау», «романтика!».

– Блять, Бэк, ты же говорил, что мы будем общаться на отдельной линии! – заворчал Чанёль, а в ответ услышал лишь беззаботный смех и ничуть не виноватое: «Я забыл, прости!»

Поймав предостерегающий взгляд командира, Пак попрощался с мальчишкой и сосредоточился на задании. Они наконец вошли в лес и сосредоточили все свои инстинкты. Услышать что-то было невозможно – деревья скрипели, листва шумела, под ногами то и дело трещали ветки и упавшие шишки. Мелькающая среди верхушек деревьев луна немного освещала призрачный путь парней, и, если бы не автоматы в их руках, эта прогулка обещала быть вполне безобидной и интересной.

Пройдя ещё метров сто, Сехун резко затормозил и отошёл к высокой крепкой осине. Остальные парни недоумённо обернулись, ещё не понимая, что задумал командир.

– Идите вперёд, а я заберусь сюда. Если увижу опасность – сообщу вам и займусь отстрелом, – приказал О, уже карабкаясь по стволу.

– Что?! – Пак возмущённо фыркнул и бросил вслед командиру короткий яростный взгляд.

– Что слышал! – огрызнулся Сехун, повиснув на ветке. – Ты заходишь с востока, Исин с запада. Один из вас берёт с собой Чондэ. Устанавливаете капсулы и дуете обратно. На всё про всё тридцать минут.

– Да пошёл ты! – прошипел Чанёль, сдирая со спины рюкзак с капсулами.

Дождавшись, когда Исин наденет перчатки, он передал ему одну из капсул, а вторую закинул обратно на плечо. Пожав друг другу руки, они разошлись в разные стороны. Судя по сбитому дыханию за спиной, Чондэ всё же увязался за альфой.

– Не шуми! – одними губами прошептал Чанёль, но Ким его услышал и послушно кивнул головой.

Когда среди веток мелькнули огни домов, Пак лёг на землю и начал передвигаться по-пластунски. Чондэ полз следом, сбивая коленки и локти о многочисленные корни, торчавшие из-под земли.

Затихнув в кустах, они внимательно осмотрели Ханёш. Не больше двадцати домов, на улице почти никого нет, но вдоль высокого забора, обтянутого колючей проволокой, мелькали тени охранников. Нужно было подобраться как можно ближе, в идеале пробраться за ограждение, но Чанёлю было далеко до супергероя, да и рисковать своей шкурой он не спешил.

– Слышишь что-нибудь? – спросил он Чондэ, когда двое нергалийцев прошли совсем близко.

– Нет, – шмыгнул носом Ким, зрачки которого до сих пор оставались неестественно расширенными.

– Меньше рыдать надо и услышишь! – огрызнулся Чанёль. – Сиди здесь, я сейчас!

Альфа уже устанавливал капсулу в десятке метров от ограды, маскируя жухлой листвой и ветками, когда услышал в гарнитуре счастливый голос Исина, сообщившего, что он готов.

– Пак, ты здесь? Возвращайтесь, хватит копаться, – бубнил Сехун, рвано дыша в гарнитуру.

– Твоей заднице ничего не грозит, – усмехнулся Пак, отползая назад. – Что распереживался-то?

– Вернёшься – поговорим! – вкрадчиво предупредил О.

Чанёль выставил в объектив камеры поднятый кверху большой палец, давая понять Бэкхёну, наблюдавшему за ним, что всё в порядке, как внезапно раздалась автоматная очередь, вспоров почву под ногами. Чондэ тонко закричал, метнувшись в кусты, а Пак упал плашмя на землю, не понимая, откуда раздались выстрелы.

– Чанёль, блять, живо обратно! Вас заметили! – заорал Сехун.

Только сейчас альфа увидел дуло автомата, просунутое между железными листами забора. Подобравшись, он нырнул в спасительную глубину леса, прекрасно слыша звуки погони. Больше не стреляли, но преследователей было много, и они что-то кричали на незнакомом лающем языке.

– Чанёль, их трое! – прерывающимся голосом предупредил Бэк.

– Откуда ты знаешь? – перепрыгнул через очередную кочку Пак.

– Я и на спине камеру приделал!

– Вот ты шпион!

– Чанни, пожалуйста, беги!

Новая пуля просвистела рядом с плечом, но, к счастью, не коснулась его. Плачущий Бэк не желал уходить из эфира, а у Чанёля не было сил, чтобы отключить связь. Он должен был слышать прерывающееся дыхание Слюнявчика, его тонкие всхлипы и бежать, чтобы успокоить, прижать к себе и не отпускать. Бэк был его путеводной звездой в этом тёмном лесу, кишащем врагами и свистящими пулями. И Пак им так просто не сдастся.

Сумев вывернуться, он выдернул из-за ремня метательный нож и, почти не целясь, швырнул его назад. Судя по хрипу, оружие безошибочно нашло цель и преследователей стало на одного меньше.

Чанёль почти догнал бежавшего впереди Чондэ, как тот, не удержавшись на ногах, рухнул ничком и коротко простонал.

– Блять, Ким, вставай немедленно! – налетел на него Пак, пытаясь поднять на ноги.

Чондэ же смотрел на него совершенно безумными глазами и совершенно не мог пошевелиться. То ли страх сделал своё дело, то ли это было побочным действием таблеток, но Ким рыдал, размазывая сопли по лицу, и что-то невнятно говорил, цепляясь ослабевшими пальцами за штанину возвышающегося над ним Пака.

– Вставай, пожалуйста! – умолял Чанёль, одновременно целясь в преследователей.

Ещё один нож просвистел мимо, а последовавший следом выстрел отозвался вспышкой боли в попытавшемся приподняться Чондэ. Увидев, как парень прижал ладонь к простреленному плечу, Пак коротко выматерился и глухо простонал – преследователи спрятались за деревьями и затихли.

– Чанёль, уходи! – стоило Чанёлю нырнуть за прогнившую корягу, как он услышал твёрдый голос Бэкхёна.