Текст книги "Отряд «Феникс» (СИ)"

Автор книги: Chibi Sanmin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 41 страниц)

– Это реально? – изумлённо просипел Тао.

– Реально, если ты будешь воевать за них. Да, ты изменишь Родине, зато сохранишь жизнь тому, кто тебе дорог. Минсок не протянет долго вдалеке отсюда. Ты должен это понимать!

– Блин, Тао, это отличный шанс! Подумай! – пихнул друга Лухан.

– Я просто не понимаю, – Хуан внимательно взглянул на Тэхёна и помотал головой, – почему ты так хочешь завербовать нас в свою армию? Тебе от этого какая-то выгода?

– Да, по миллиону за каждую голову, – закатил глаза омега. – Может, ты удивишься, но я тоже успел к вам привязаться. И, блять, я просто хочу вам помочь, хоть вы и считаете меня последним говном на земле.

Тэхён хотел ещё что-то добавить, но просто обречённо махнул рукой и перебрался к себе на кровать.

***

Шёл третий день после убийства Мансэ, а Бэк по-прежнему не приходил в себя. Нет, он был в сознании, послушно ел, когда его кормили с ложки, ночью спал, а днём смотрел в окно, не реагируя ни на врача, ни на друзей, ни на перебравшегося в палату Чанёля.

Пак не знал, что с ним творилось, но он просто не мог отойти от кровати Слюнявчика. Разрешал прикасаться к нему разве что врачу, всех остальных не подпускал ближе, чем на пару шагов. Только он имел право кормить мальчика, укутывать одеялом, водить в туалет, гладить по голове.

Чанёль забыл о себе и своих потребностях, потому что переживания за Бэка были куда сильнее. Альфа готов был сделать что угодно, даже ударить его, лишь бы после этого мальчишка ожил и стал прежним. Его хотелось обнимать и целовать до боли, до одури, но Пак терпел, понимая, что больше не имеет на это права.

Несколько раз приходил Мину. Говорил о том, что представители военного совета требуют разобраться с Бэкхёном как можно скорее. Им плевать, они не знали, что нергалийский генерал запретил приговаривать мальчика к смертной казни. У них была своя правда – отчёты, в которых значилась информация об убийстве Мансэ, и к которым нужно приложить заключение, что бета Бён Бэкхён был расстрелян в соответствии с пятнадцатой статьёй уголовного кодекса Заорана. Им было плевать, что мальчик защищался, что бетой его сделали насильственным путём. Когда человеку интересна лишь сухая отчётность, он перестаёт быть человеком.

– Пойми, даже если я утаю от правительства факт того, что Бэк остался в живых, остальные солдаты нас не поймут. Они ждут, что Бёна накажут, а вместо этого он будет разгуливать по части словно ничего не было? – рычал Мину, загоняя Чанёля в угол палаты.

– Я не позволю его убить! – упрямо возражал Пак.

– Да зачем он тебе нужен, если у тебя есть истинный?!

Альфа тогда еле сдержался, чтобы не ударить командира, но Шин всё равно предусмотрительно отошёл и, бросив нечитаемый взгляд на равнодушно вперившегося в потолок Бэка, вышел из палаты.

Кто-то ещё приходил и уходил, оставлял на тумбочке продукты, хлопал по плечу, что-то говорил. Чанёлю было всё равно на этих людей. Лишь когда в палату заглянул Тэхён, он встрепенулся и поднял на него убитый взгляд. Подхватив свободный стул, омега сел рядом и мельком покосился на осунувшегося Бэка, дремавшего под тонкой простынёй.

– Видимо, он много чего натерпелся, раз сейчас ушёл в себя. Кёнсу говорит, что ему нужно ещё немного времени. Он побудет внутри себя и обязательно вернётся.

– Тэ, его хотят убить, – шмыгнул носом альфа, проклиная себя за собственную слабость. – Я же сам их из автомата положу, если они только посмеют приблизиться!

– Бэка не убьют. Если Мину ослушается генерала Сяо, то сам себе подпишет смертный приговор! Да, он сейчас сопротивляется, давит на жалость, но будь уверен, Шин сам что-нибудь придумает, чтобы спасти свою задницу! Просто будь здесь, с Бэкхёном, не оставляй одного, и тогда его никто не обидит.

Альфа вздрогнул, когда тонкая ладонь омеги крепко сжала его пальцы. Манящий запах обволакивал, но уже не пьянил так, как раньше. Внешне Чанёль остался всё тем же, но внутренне он словно бы изменился за эти дни. Это пугало и, одновременно, вселяло надежду.

– С одной стороны я рад, что всё так случилось, – улыбнулся Тэхён, не поднимая глаз. – Истинность от природы, а любовь от сердца. Понимаешь?

Чанёль непонимающе смотрел на омегу, и тогда тот развернулся к нему и подался вперёд, понизив голос до едва слышного.

– Природа решила, что мы с тобой идеально подходим друг другу, но это не так. Мы притягиваемся не потому, что влюблены, а потому что так надо. Надо не нам. Я не ищу отношений и, прости, но ты далёк от моего идеала. Ты же тянешься душой к Бэкхёну, и именно он тебе важен. Мы должны идти с тобой разными дорогами, но для начала нужно разорвать нашу связь.

– Ты говоришь об операции? – догадался Пак.

– Да! Давай оба лишимся обоняния. Я уверен, что с Бэком ты обретёшь счастье, а я спустя годы встречу пусть не истинного, но того альфу, к которому потянется моя душа. Мы же сейчас только мучим друг друга!

Когда Тэхён беспомощно расплакался, закрыв лицо ладонями, Чанёль не выдержал и притянул его к себе. Уткнулся носом в мягкие волосы, вдыхая их волшебный аромат, и сам едва сдержал рыдания. Этот маленький омега сумел сказать то, на что сам Пак ни за что бы не решился. Возможно, он был неплохим командиром, но в том, что касалось чувств, он оставался полнейшим профаном. Чанёль не хотел обижать Тэхёна подобными словами, но сейчас чувствовал малодушное облегчение от того, что эти фразы произнесли за него.

– Ты действительно меня не любишь? Ты ведь не приносишь себя в жертву? – с мучительной надеждой спросил альфа.

– Боже, Чанёль, не льсти себе, – сквозь слёзы улыбнулся Ким. – Ты меня так раздражаешь, что это необъяснимое желание тебя поцеловать рвёт меня на части!

– Тогда почему ты плачешь?

– Потому что во всём виновата грёбаная природа! Она припаяла меня к тебе и не хочет так просто отпускать! – судорожно всхлипывал омега, уткнувшись носом в чужое плечо. – В конце концов, если между нами настоящая любовь, отсутствие нюха не убьёт её, а сделает лишь сильнее!

– Ты прав! Ты как всегда прав, – облегчённо выдохнул Чанёль, сжав в руках хрупкую фигуру.

Уже после того, как Ким ушёл, альфа склонился над спящим Бэкхёном и ткнулся носом за его аккуратное ушко. Вдохнул едва заметный запах мыла и чего-то совсем детского, молочного, и блаженно улыбнулся. Так бы и дышал им вечно. Жаль, что осознание этого пришло столь поздно.

***

В эту ночь Сехуну и Тао особенно не повезло. Мало того, что на их долю выпало внеочередное дежурство, так ещё и погода испортилась хуже некуда. Они сидели на проходной, рядом с воротами, периодически поглядывая в мониторы. Снаружи хлестал дождь, и крыша, не справившись с таким агрессивным напором, покорно пропускала пару ручейков, капающих аккурат в подставленные тазики. Кружки с давно остывшим травяным чаем стояли в стороне, а сами парни резались в карты, чтобы хоть как-то скоротать казавшуюся бесконечной ночь.

– Я решил принять предложение Тэхёна, – тасуя колоду в очередной раз, признался Хуан.

– И правильно.

– Осталось как-то Минсоку всё объяснить. Он-то уже приготовился ехать в дом инвалидов, брошюры какие-то читает, готовится, – Тао неловко хохотнул и потянулся за чаем.

– А я, наверное, отцом скоро стану.

Кружка, выпав из расслабленных пальцев, со звоном разбилась об пол. Тао в ужасе уставился на друга, словно тот только что признался в смертельной болезни или покушении на жизнь президента.

– Серьёзно?

– Мы трахались с Луханом два дня без презервативов. Догоняешь?

– Ну так можно к доктору сходить. Он там всё сделает, как нужно, и ребёночка не будет!

– Ну уж нет. Лухан извлечёт из этого сплошную выгоду! Начнёт меня шантажировать, например.

– Послушай, друг, не хочу тебя обидеть, но зачем ты его дрюкал без резинок?

Сехун порывисто вскочил и принялся бить себя по карманам в попытке найти сигареты. Тогда Тао молча протянул ему свою пачку и подвинул пепельницу. Дождавшись, когда альфа закурит и тут же закашляется непривычно крепким дымом, Хуан махнул рукой, молча напоминая про заданный вопрос.

– Потому что я был зол на Бэкхёна. Я ему в чувствах признался, а он меня бросил в палату, словно я не человек. Будто не имею права на своё мнение! Понимаешь, я не хотел идти к Лухану, но мне не оставили выбора. И трахал я его от злости, обиды и отчаяния. Думал, как бы сделать побольнее Бэку, но в итоге сделал хуже лишь самому себе. Даже сейчас, зная, в какую переделку он попал, у меня нет к нему сочувствия. Он меня предал, когда повернул ключ в замке.

Тао не знал, что сказать, поэтому молча наблюдал за метавшимся по комнатке Сехуном. Сюда бы Минсока – вот он бы нашёл слова, чтобы поддержать и утешить. А Хуан мог успокоить чисто по-мужски – позвать в кабак, набухаться и пойти бить морды первым, кто попадётся под руку.

– Это кто? – О первым заметил огни автомобиля, попавшие в поле камеры.

Тао лишь рыкнул и потянулся к оружию. Дождавшись, когда автомобиль подъедет вплотную к воротам, парни внимательно уставились на вышедшего под дождь невысокого мужчину в плотном чёрном плаще. Тот, странно ковыляя, подошёл к звонку и требовательно на него нажал. Подпрыгнувшие альфы нервно переглянулись, неосознанно сделав шаг назад.

– Проверь номер машины по журналу, – коротко приказал Сехун, после чего нажал на кнопку связи. – Кто?

– Я из дома инвалидов. У меня есть пропуск, – смутно знакомый голос сунул в глазок камеры влажную картонку.

– Что?! – выдохнули парни, одновременно прочитав имя человека – один в журнале, а другой на пропуске.

В эту же минуту Ким Чунмён снял с головы капюшон и пригладил рукой рано поседевшие волосы.

========== Глава 51 ==========

Несмотря на поздний час, в той части казармы, где жил «Феникс», горел свет. Кёнсу налил полковнику большую кружку чая, заботливо развесил мокрый плащ над обогревателем и шикнул на Лухана, демонстративно держащегося в стороне. Тао и Сехун до сих пор были на дежурстве, Тэхёну не было дела до незнакомого беты, а вымотанный Чанёль, пожав руку полковнику, вновь завалился спать.

Полковник Ким, по-отечески тепло улыбаясь, не сводил взгляда со своих воспитанников. Рано повзрослевшие, усталые, но всё такие же дети, надеющиеся на лучшее – этой веры у них никто не смог бы отнять.

Кёнсу, сидя рядом с полковником, полушёпотом рассказывал о последних событиях – гибели членов отряда, ранении Минсока и Бэкхёне, всё ещё не отошедшем от шока. Чунмён хмурился, качал головой и тяжело вздыхал, потирая ладонью левую сторону груди. Когда мужчина достал из внутреннего кармана стеклянную баночку с таблетками, Кёнсу не выдержал и решительно поднялся.

– Ложитесь и отдыхайте, у вас была долгая дорога!

– Но…

– Завтра все соберёмся и пообщаемся. – До разобрал пустующую кровать Исина и мягко улыбнулся полковнику. – Ну же, не спорьте!

Лухан не стал дожидаться, когда Чунмён доковыляет до койки и начнёт расстёгивать мундир. Он молча вышел из казармы и застыл под небольшим навесом, спасаясь от ледяного осеннего ливня.

Пока остальные слепо радовались приезду Кима, Лухан чувствовал себя последним подлецом, словно это он был предателем, а не полковник. Человек, которому парни доверяли больше всего на свете, подло их подставил. А сейчас вновь приехал, улыбнулся, и все растаяли. Наверное, стоило рассказать об истинных намерениях Чунмёна, показать газету в качестве доказательства, но Лухан боялся сделать что-то неправильно, а единственный человек, который мог дать ему толковый совет, уже неделю не приходил в себя.

***

Перевернувшись на бок, Бэкхён поморщился и с трудом открыл глаза. Слабый утренний свет пробивался сквозь жалюзи, оставляя на пыльном полу тонкую полосу. Потянувшись к стакану с водой, мальчик осушил его до дна и осторожно сел, подложив под спину подушку.

Бён был благодарен Кёнсу, подготовившему для него отдельную палату. Впрочем, это был скорее закуток, в котором толком не развернёшься, зато здесь больше никого не было. А время на рассвете – самое удобное для того, чтобы размять затёкшие мышцы.

Бэкхён уже неделю притворялся больным, съехавшим с катушек пациентом. Тогда, в кабинете Мансэ, с трудом удерживая на руках мёртвое тело, мальчик принял единственно верное решение. За то, что он сотворил, не было прощения. Его бы в два счёта отправили под трибунал и приговорили к расстрелу. А Бэк не хотел умирать. Психически больного же, даже по законам военного времени, не имели права убивать. И мальчик предпочёл оказаться в дурдоме, чем на кладбище.

Единственным человеком, который знал правду, являлся Кёнсу. Они договорились, что будут хранить эту тайну до последнего, пока Мину не придумает способ спасти Бэка от трибунала. И от того тревожными и невыносимыми становились многочасовые посиделки Чанёля у его кровати.

Бён сто раз просил До, чтобы тот не впускал Пака в его палату. Но то ли омега не успевал уследить за альфой, то ли не особо стремился это сделать, но Чанёль торчал рядом с кроватью Бэка каждый день, сыпал откровениями, признавался в любви, целомудренно целовал. А мальчишка, внутренне содрогаясь, едва не скрежетал зубами от невозможности отстраниться и прогнать альфу.

Но последним ударом стал разговор, состоявшийся между Чанёлем и Тэхёном, сидевшими в шаге от него. Слушая их беседу, Бэк едва не подскочил, когда услышал о решении сделать операцию. Да, он всё ещё любил Пака, но уже смирился с тем, что вместе они могут быть лишь в мечтах. И Бэк не готов был к подобным жертвам. Ему уже не было нужды разрушать истинную пару, он решил отойти в сторону, но его мнения вновь не спросили, словно он не человек, а бессловесная кукла. Впрочем, чего ещё можно было ожидать от Пак Чанёля?

Бэкхён ещё некоторое время послонялся по палате, отжался от пола пару раз и вернулся под одеяло. Больница уже проснулась – за тонкой дверью ходили врачи, кашляли больные, кто-то кричал, другие стонали от боли. Мальчик отдал бы многое, чтобы побыть сейчас в одиночестве. Если подумать, он ведь никогда не был один – сначала в приюте, потом в «Морской звезде» и до этого момента – Бёна всегда окружали люди и не всегда приятные. А так хотелось иногда никого не видеть и не слышать, побыть хотя бы один день наедине с самим собой, чтобы услышать и разглядеть то, что безвозвратно потерялось в суете будней.

***

Утром весь отряд «Феникс», за исключением Бэкхёна и Минсока, находящихся в больнице, собрался в казарме. Ким Чунмён важно сидел на стуле, окружённый воспитанниками, и в красках рассказывал, как добирался до «А». Оказалось, что с ним ехали ещё двое солдат, но оба погибли в перестрелке с заражёнными, напавшими на автомобиль.

– Я еле ноги унёс, – печально глядя на изуродованную конечность, усмехнулся полковник. – Если бы не протез, я бы смог помочь тем солдатикам. Они ведь совсем молоденькие были, почти как вы.

– Лучше расскажите, как поживают остальные учителя? Что с ними стало? – ободряюще коснувшись руки Кима, Кёнсу легко сменил тему.

– Хёкджэ и Донхэ на пару отправились на фронт. Не знаю, что с ними стало. Мне даже неизвестно, в какую часть они были отправлены. Рёука тогда так и не нашли… – Чунмён спрятал лицо в ладонях и тяжело вздохнул. – Чонун потратил целый месяц, чтобы его найти. Мы разобрали завалы, оставшиеся от «Морской звезды», по кусочкам, но так и не нашли никаких зацепок.

– А где он сейчас? – решился спросить Тао.

Ким неловко шмыгнул носом, его глаза лихорадочно забегали по лицам воспитанников, словно искали поддержки. Когда молчание затянулось, сил полковника хватило лишь на то, чтобы развести руками.

– Он застрелился.

Из парней словно разом выпустили воздух – они обмякли, смертельно побледнели и от чего-то не смели посмотреть друг другу в глаза.

– Не вините себя! Вы дети и не могли спасти Рёука. А эти двое… Они действительно любили друг друга. Чонун не выжил бы в одиночку, он был слишком привязан к мужу.

Не выдержав, Кёнсу расплакался, упрямо отворачиваясь от обеспокоенного полковника, норовящего успокоить и приободрить. «Феникс» был виноват, и этого не исправить. Если бы они тогда не струсили, если бы нашли в себе силы вернуться за Рёуком – вероятно бы тогда всего этого удалось избежать.

– Мальчики, но вы ещё можете отомстить Нергалии за произошедшее! Вы сильны и бесстрашны. Так пойдите и докажите, и накажите, и уничтожьте врага! Это мы, старые инвалиды, уже ни на что не годны. Теперь только вы наша надежда, – проникновенно говорил Чунмён, внутренне недоумевая, почему воспитанники упрямо отводят взгляды. – И у меня для вас хорошая новость! На мой запрос наконец-то ответили! Правительство дало согласие, чтобы Минсок, Лухан и Кёнсу, на правах омег, поехали со мной в дом инвалидов. И мы также готовы взять на попечение Бэкхёна, раз он теперь является недееспособным…

– Что? – Чанёль сжал кулаки и прищурился, недобро глядя на полковника. – Я сделаю вид, что не услышал ваше последнее предложение. Лучше скажите, полковник, с чего вдруг такая добродетель? То мы омег под альф подкладываем, то забираем в дом инвалидов. В чём подвох?

– Подвоха нет! – решительно отрезал Чунмён. – Если ты считаешь, что в доме инвалидов рай, то глубоко заблуждаешься! Там тоже нужна рабочая сила, охрана и помощь по хозяйству. Кёнсу прекрасный врач, Лухан дружит с техникой. А Минсоку и Бэку нужно туда по состоянию здоровья.

– Но Бэк не болен! – вскочив, заорал Пак. – Он нормальный человек! Он обязательно придёт в себя!

– Не забывай с кем говоришь, мальчишка! – в свою очередь повысил голос Ким. – Для Бёна единственный выход остаться в живых – это поехать с нами!

– Стоп! Я никуда не поеду! – встрял Лухан.

– Но…

– Я тоже не могу, – замотал головой Кёнсу.

– Да вы что? С чего такая реакция? Вы мне не доверяете? Или что-то замышляете?!

– Не доверяем, тем более, что причины есть! – недобро сверкнул глазами Лухан.

– Ты о чём? – заинтересовался молчавший до этого Сехун.

– Хочу предоставить полковнику шанс рассказать обо всём самостоятельно!

– Ну уж нет! Если есть что сказать, говори! – прошипел Ким, вновь неосознанно растирая грудину.

– Некоторое время назад нам с Бэком на глаза попалась одна очень занимательная статья. В ней было подробно написано о том, какие омеги жалкие, ни на что не способные существа. И, как ни странно, приведённые примеры основывались на нас с вами, да-да! Ведь отряд «Феникс» был трудным и провальным с самого начала. На нас поставили крест ещё до того, как собрали в одну группу. Не так ли, полковник?

Мальчишки испытующе уставились на побледневшего Чунмёна, который не мог вымолвить ни слова. Полковник только хватал ртом воздух, а правая рука тряслась так сильно, словно норовила выскочить из сустава.

– Я не вру. У меня даже газета есть, – отвернулся омега. – Зачем вы написали ту статью?

– Я не писал, – едва слышно пробормотал Ким. – Точнее, написал, но не совсем то. Мои слова перевернули и выпустили в печать без моего на то согласия. Я тоже стал жертвой обстоятельств! Я всего лишь маленький человек, винтик в системе!

– Да из-за вас погибли несколько наших друзей, понимаете вы это? – закричал Лухан, сжимая кулаки. – Если бы вы за нас вступились. Если хотя бы сделали попытку! А теперь вы хотите, чтобы мы шли за вами?

– Я поговорю с Шин Мину. Надеюсь, что он окажется благоразумнее вас, – с трудом поднявшись со стула, прокряхтел Чунмён.

Никто не стал его останавливать, ни один не обернулся вослед. Лухан же, подгоняемый полным ярости взглядом Чанёля, вытащил из-под подушки Бэкхёна скомканный газетный лист и протянул его командиру. Омега не знал, правильно ли он поступил, но зато теперь его совесть была чиста.

***

Бэкхён уже обрадовался, что Чанёль сегодня не появится на пороге его палаты, но ближе к вечеру дверь предательски скрипнула, впуская горький запах лекарств. Прикинувшись спящим, мальчик прислушался к приближающимся шагам и затаил дыхание. Он узнал бы Пака на ощупь, угадал по частоте дыхания и тяжести шагов. Это пугало и одновременно притягивало.

Раздался скрип пружин, и матрас прогнулся под тяжестью ещё одного тела. Альфа не церемонился – тут же сжал прохладную ладонь и поднёс к губам, жадно выцеловывая каждый ноготок, каждую костяшку. Как бы Бэкхён хотел выдернуть руку и залепить Паку звонкую пощёчину, такую сильную, чтобы слёзы брызнули из глаз. Но он терпел нежные прикосновения и продолжал прикидываться ушедшим в себя психом, которому больше нет дела до окружающего мира.

– Я не отдам тебя Чунмёну, обещаю, – неразборчиво прошептал Чанёль, переложив ладони на талию Бэка.

На лбу мальчика пролегла глубокая складка, но Чанёль этого не заметил. Он улёгся рядом с ним, притянув к себе будто тряпичную куклу, и уткнулся носом в торчащее ухо. От альфы несло табаком и порохом – такой знакомый запах, что против воли начинаешь дышать им, прижимаясь ещё ближе.

– Ты только очнись, хорошо? – тихо говорил Пак, приглаживая волосы Бэка. – Мы с тобой убежим. Плевать, куда. Я всё равно никому тебя не отдам. Ты мой, слышишь?

Пользуясь тем, что его лицо зарыто в куртке Чанёля, Бён мог хмуриться и закатывать глаза. Он больше не верил словам альфы, слишком уж часто тот его обманывал. И сейчас ему было интереснее узнать, откуда в его речи всплыл Чунмён, чем услышать очередное лживое признание.

– Я уже договорился с Кёнсу. На днях мы с Тэхёном сделаем операцию и тогда нам уже никто не помешает. Только вернись ко мне, хорошо?

Когда Бэк почувствовал, что его пытаются перевернуть на спину, он вновь прикрыл ресницы и расслабленно откинулся на подушку. Несколько секунд ничего не происходило, а затем горячие потрескавшиеся губы неожиданно впились в его собственные, тут же проникая внутрь языком и яростно кусая. Не ожидающий подобной наглости, Бэкхён резко открыл глаза и оттолкнул Чанёля. Альфа с грохотом растянулся на полу и недоумённо взглянул на растрёпанного мальчишку, прижимающего к груди подушку словно щит.

– Бэк?

– Не подходи! – прошипел тот, яростно вытирая губы. – Ты охуел, Пак? Какого чёрта ты меня целуешь?!

– Ты что, очнулся? Или… или ты меня водил за нос? – Чанёль грозно поднялся и навис над мальчиком. – Ебучий Слюнявчик, лучше говори, как есть!

– Говорить что? Да, я прикидывался психом, чтобы избежать трибунала! И если бы ты не полез целоваться, и дальше бы ломал комедию. Что теперь? Попросишь сделать минет за молчание? Или сразу дырку подставить?

Лёгкая пощёчина ещё сильнее раззадорила Бэка. Он метнул пуховый снаряд в ловко увернувшегося Чанёля и спрыгнул с кровати, встав напротив.

– Я слышал все твои слова и дешёвые признания. И видел, как вы с Тэхёном держались за ручку у моей кровати. Так вот, мои дорогие истинные, моя жалкая любовь не стоит таких жертв. Встречайтесь, женитесь, плодитесь, а я обойдусь без вас. А если более конкретно – без тебя! И не нужно пытаться внушить мне обратное. Потому что я хочу научиться жить без тебя. Да, я устал от твоей лжи, от твоих измен, от неуверенности в тебе! Я хочу встречаться с тем, кто не будет меня обманывать, трахаться с симпатичными омегами и выставлять меня круглым дураком! Поэтому уйди отсюда и забудь дорогу! Между нами всё кончено!

– Нет, – холодно резюмировал альфа, словно его совершенно не задела речь Бэкхёна. – Веди себя потише, иначе сюда сбежится вся больница и твой спектакль бесславно закончится.

– А тебе-то что?!

– Заткнись! – Пак схватил мальчика за волосы и вплотную притянул к себе. – И слушай меня! Я тебя люблю и хочу быть с тобой. Да, я ошибался, но твоя псевдоболезнь расставила всё по своим местам. Мы будем вместе, и ты тоже этого хочешь!

– Зачем нам быть вместе? Чтобы ты в очередной раз меня обманул? Скажешь, что мы обо всём поговорим, а сам пойдёшь клеить очередного омегу. Такие, как ты, не меняются. Уходи.

Чанёль ещё раз тряхнул Слюнявчика, но всё же отпустил. Нервно прошёлся по кабинету, растрепал волосы рукой и вновь остановился напротив дрожащего мальчика.

– Из дома инвалидов приехал Чунмён. Мы в курсе, что он написал ту статью в газете. Он хочет забрать омег и тебя с собой, и мы не должны этого допустить. Пожалуйста, играй свою роль до конца и ни о чём не беспокойся. Я никому не позволю тебя забрать.

Шершавая ладонь коснулась щеки Бэка, но он упрямо отстранился, опустив глаза.

– Не доверяешь мне, да? Твоё право. Вот только ты всё равно от меня не сбежишь.

С трудом поборов животное желание накинуться на мальчика, Чанёль вышел из палаты и решительно направился прямиком к Мину.

***

Разговор между Чунмёном и Мину ни к чему хорошему не привёл. Любые доводы Кима разбивались о холодную решимость командира «А».

Забрать Минсока в дом инвалидов? Нет, это исключено, у него крайне тяжёлое ранение, и ему нужны ещё несколько недель для восстановления. Вы ведь не хотите, чтобы он скончался в дороге?

Увезти Кёнсу и Лухана? Но это вообще ни в какие ворота не лезет! Оба омеги дееспособны и нужны здесь, на границе с Нергалией, а не в тылу, где полно заражённых.

Прихватить Бён Бэкхёна? Исключено! Парню ещё нужно пройти медэкспертизу, и уже после заключения будет решаться его дальнейшая судьба.

– Хотите сказать, что я зря сюда ехал через всю страну, чтобы отправиться назад с пустыми руками? – негодовал Ким, сотрясая бумажками. – Вот, у меня есть приказ забрать омег! Так отдайте же мне их!

– Не стоило ими разбрасываться с самого начала, – ехидно вставил Мину. – Как статейки обличающие писать, так вы первый, а как ответственность нести, так вас нет.

– Вот только не учите меня жизни, уважаемый! Я стал инвалидом в битве при…

– Крозаке. Знаю-знаю, не горячитесь вы так! Я тоже прошёл через много боёв, но не собираюсь хвастаться своими орденами. И мой вам совет, полковник Ким, отдохните, поужинайте и отправляйтесь в дорогу. Ночью путешествовать намного безопаснее, чем днём.

– Я не уеду без омег! – твёрдо заявил Чунмён, давая понять, что по своей воле кабинет командира он не покинет.

– Зачем они вам нужны?

– А вам? Лично я хочу их обезопасить от ужасов войны, они и так достаточно натерпелись. А вот какую цель преследуете вы, мне непонятно!

– «Феникс» – это молодые бойцы, а мы на войне, и они нам необходимы!

– Они дети!

– Вот не нужно мне сейчас об этом говорить! Вы бы лучше себе об этом напомнили! И поверьте, если мальчики останутся здесь, так будет лучше для них самих!

– Да почему лучше?! Объясните, я не понимаю! До Нергалии здесь рукой подать, они могут напасть в любое мгновение! Боже, да будь я на своих ногах, давно бы сбросил на этих уродов ядерную бомбу, чтобы все до единого сдохли!

– Не зря говорят, что нергалийцы гораздо более гуманный народ, которым свойственны сострадание и понимание, в отличие от нас. Да и об омегах они заботятся гораздо лучше, чем здесь, – уткнувшись в бумаги, пробормотал Мину.

Не дождавшись ответа на свою реплику, он поднял на Чунмёна изумлённый взгляд и натянуто улыбнулся. Полковник как-то странно смотрел на него, чуть заметно хмуря брови, а затем поднялся со стула и скомкано попрощался.

– Уже уходите? Куда же делась ваша решительность? – пожимая сухую ладонь, уточнил Шин.

– Вы дали мне богатую пищу для размышлений, – бросил напоследок Чунмён.

Не успели его шаги стихнуть в коридоре, как Мину бросился к телефону и набрал короткий номер. Уже через пять минут в его кабинете выстроились трое альф. Окинув их испепеляющим взглядом, Шин закурил, пытаясь скрыть от мальчишек предательскую дрожь.

– Мне кажется, что ваш полковник что-то заподозрил. Я изучил его досье, и, чёрт возьми, он тёртый калач, который яростно ненавидит Нергалию. Патриот, чтобы его…

Мину отошёл к окну и затянулся дымом. Не хотелось признаваться в том, что это он сболтнул лишнее, не подумав о последствиях. Шин балансировал на остром лезвии, ему нравилось пьянящее ощущение того, что он оставил Кима в дураках. Вот только не раскусил ли тот все его мотивы?

– Мы не должны ему позволить доехать до города.

– Что?! – одновременно воскликнули парни.

– Что слышали! Или вы хотите, чтобы он пожаловался в органы и нас с вами отправили под трибунал за измену Родине?

Чанёль нахмурил брови, а Сехун и Тао опустили головы, избегая взгляда Мину.

– Один из вас должен поехать с ним. Убьёте его, тело выбросите в лесу, а по возвращении скажете, что на вас напали заражённые. Всё просто.

– Просто? – рвано выдохнул Тао. – А что, если мы ошибаемся и полковник Ким ни о чём не догадывается?

– Мы не можем так рисковать.

– Может, прощупаем почву для начала? – неуверенно предложил Пак.

– Нет! – Мину яростно ударил кулаком по подоконнику, сломав зажатую в пальцах сигарету. – Ты, Хуан, поедешь с Кимом. Будем считать, что это твоё боевое крещение. Выполнишь и вместе с Минсоком получишь путёвку в достойное будущее.

– А если нет? – с вызовом ответил альфа.

– Подпишешь всем нам смертный приговор.

***

Полковник Ким поспешно собирал сумку с вещами, игнорируя просьбы Кёнсу остаться ещё на пару дней. Бету трясло от злости и страха. Да, возможно, Мину и держал его за дурака, но понять очевидное было не трудно. Альфа словно насмехался, нарочито показывая свои козыри – вот, мол, мы в безопасности, ты ничего нам не сделаешь.

Ким Чунмён всей душой ненавидел Нергалию и всё, что с ней связано. Ему было всё равно, кто начал эту войну. Факт оставался фактом – умирали омеги и дети, альфы и беты гибли в кровавых боях. Некогда цветущая страна нищала на глазах, покрывалась слоем грязи и копоти. И от того сильнее была ненависть к врагу, в границах которого войны не было и по-прежнему царил мир.

А ещё Чунмён всей душой ненавидел предателей. Он не винил «Феникс», совсем нет. Бета был уверен, что Мину обдурил мальчишек, навешал им лапши на уши, наобещал золотых гор. И если в первый раз он о них не позаботился, то сейчас сделает всё возможное, чтобы спасти.

До города ехать несколько часов – достаточно времени, чтобы придумать сносный план. Будет даже хорошо, если Чунмён ошибается. Шину устроят проверку и, если опасения не подтвердятся, оставят в покое и его, и мальчишек. А если всё же командира уличат в предательстве, Чунмён найдёт нужные слова, чтобы оправдать «Феникс».

– Уже собрались?

Ким вздрогнул и недоумённо посмотрел на Тао.

– Я вас отвезу в город. Одному ехать небезопасно.

– Нет-нет, спасибо. Я прекрасно справлюсь сам. – Чунмён застегнул сумку и направился к выходу из казармы.

– Ну что вы, полковник, мне совсем не сложно, – пожал плечами Тао, предупредительно распахнув дверь.

========== Глава 52 ==========

Комментарий к Глава 52

для настроения рекомендую включить Sixx A.M. – Prayers For The Damned~

Заляпанный грязью пикап быстро мчался по пустой дороге, освещая путь неровным светом фар. Дождь закончился совсем недавно, и в приоткрытые окна тянуло холодом и сыростью. Высокие деревья шумели в темноте, и нельзя было разобрать, что в этом гуле намешано – скрип многовековых стволов, уханье филина, вой диких зверей или заражённых, наверняка спрятавшихся где-нибудь в засаде.