Текст книги "Одна судьба на двоих 3. Часть вторая (СИ)"

Автор книги: Casperdog

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 35 страниц)

– Рин. Всё я понял, но скажи, будь добра – как мне жить на два дома? А потом, если дети появятся? Разрываться на две семьи? Ведь это значит, что каждая их них будет завидовать другой стороне. И дети не смогут получить моего полноценного внимания. Трудно представить что предстоит впереди, но и терять никого из них не могу. И не хочу.

– Кобель, – расхохоталась Арина. – Почему я тебя люблю, ты никогда не причинишь близким боль. Не обидишь и всегда подумаешь прежде, чем сделать что-то.

– Увы, Рин, ты ошибаешься. У меня эмоции слишком часто доминируют над разумом. И эта ситуация не станет исклоючением. Малыш. Давай отложим этот сложный разговор, ведь прямо завтра я никому не собираюь делать предложение. К тому же Катька, паразитка, так и не дала о себе знать, лишь выпытывая у Мары каждый день по несколько раз, что со мной и как. Нет, что бы самой связаться и спросить у меня гапрямую. Так что не знаю, может и ошибаюсь в её чувствах.

– Дурачина ты, Тошка. Самый настоящий. Ты прав только в одном – пора ложиться спать. Завтра очередная пятидневка, а перед следущими выходными решим что делать. Может туда отправимся, посколько уже пора начинать работать в клинике, а может дома отдохнём. Может, встретимся с нашими. С Ростиком надо обязательно переговорить. Если согласится, будет вообще прекрасно. А если нет, надо будет искать других инструкторов для генерала.

– Всё это завтра или послезавтра, а сейчас хочу понежиться в пузырьках…

– Антон. Так нечестно. Я тоже об этом мечтала два дня!!!

И девушка, сорвавшись со стула, побежала по коридору, захлопнув на кухне дверь перед носом брата.

– «Вот же поросёнок», – улыбнулся Антон и сразу же почувствовал мысль сестры.

– «И я тебя люблю, родной мой».

Глава 2.

В понедельник, во время обеденного перерыва Антон не выдержал, позвонил Ростиславу. Попросил его завтра приехать, пообещав интересный разговор, который его наверня заинтересует. И, после, как положил трубку, осознал, что на протяжении всего разговора даже сдерживал дыхание, боясь спугнуть удачу.

– Клюнул? – поинтересовалась сестра, которая лежала на диване и что-то искала в сети на смартфоне.

– Вроде да, – Антон трижды плюнул через левое плечо. – Не знаю, как сложится разговор завтра, но сама слышала, что рассказывал Энрим – зубные врачи у них на вес золота, а хорошие, так и вовсе. Тем более детские.

– Но согласится ли Яна на переезд? Вот где закавырка. Вдруг встанет в позу, а Ростик без неё точно никуда не поедет.

– Тогда, Рин, и тебе задание – надо Юлю соответственно настроить. Скажи, что ТАМ она сможет общаться со сверстниками мысленно, не таиться как сейчас.

– Тош, а ты не подумал, что она будет также всех «глушить», как и мы? Боюсь, у неё силёнок побольше будет, когда вырастет, чем у нас сейчас. К тому же её привязка к нам. Уверена, когда встретимся, замучает меня распросами что и как было на Полигоне. Она ведь видит твоими глазами если не всё, то многое. Ты бы сам с ней поговорил, а то у меня, порой, сил не остаётся – она как на допросе садится передо мной и требует рассказать всё от начала и до конца, притом в деталях. Я пару раз пыталась увильнуть, мол, не помню точно, как было, так эта засранка сказала прямо мне в глаза, что я ей вру. Мол, не память мне отказывает, а совесть. Представляешь? Иногда, кажется, что разговариваю не с первоклассницей, а с ровесницей, а то и старше.

– Чему удивляться? – рассмеялся парень, – когда в ней второй я. Правда, оригинал не настолько прямолинеен, научился изворачиваться и говорить полунамёками, а малышка говорит всё, что думает.

– Это точно. Что у нас после обеда? Как всегда засада по понедельникам?

Антон посмотрел истории болезней и с удовлетворением отложил бумаги в сторону.

– К счастью или к несчастью, все средние. В основном реабилитация, лишь последняя у меня мадам-следователь.

Арина подскочила с места, схватив бумаги со стола.

– Слушай, я её возьму себе? Очень хочется узнать, как у них складывалось со следаком.

– Зачем брать, когда сможешь присоединиться ко мне – у нас на последний час один пациент вместо двух. Тот, кто бюл записан, недавно позвонил, извинялся, сказал, что не может приехать.

– Так у нас в комнатах ожидания двое. Живут уже по паре дней. Может, кем из них заткнём «дырку»?

– Хорошо. Забирай себе нашу любительницу поговорить, а я узнаю, кого можно взять из очередников.

Антон повонил на ресепшен и, узнав у Полины диагнозы людей, проживающих в их мини-гостинице, попросил узнать, кто согласится на сегодня вместо недельного ожидания…

Отработав день, как и всегда, переодевшись, спустились по лестнице и застали неприятную сцену в холле первого этажа у стойки ресепшина. Полина, которая держалась в рамках невозмутимости, казалось, на последних нервах, пыталась спокойным ровным голосом объяснить двум англоговорящим мужчинам, что их не только сегодня не примут, но и вообще никогда, потому что те находятся в частной клинике, где первым условием для приёма граждан является наличие российского гражданства.

Прислонившись к стенке и немного понаблюдав за разговором, Антон насквозь прошёл холл и зашёл в комнату охраны.

– Алексей Николаевич, – Антон еле сдерживал себя, что бы не выплеснуть гнев. – Хочу поинтересоваться Вашими обязанностями. Точнее, не ими как таковыми, а как ВЫ их выполняете. Или считаете, что если Полину не ударили, так и будете сидеть на месте, наблюдая за происходящим на экране? А не проще ли подняться и, сделав пару шагов, увидеть всё это своими глазами?

– Антон Сергеевич, – мужчина поднялся со стула, – граждане зашли и разговаривали вполне корректно. Оба трезвые, руки не распускают. Говорят, правда, эмоционально, но не выходят за рамки допустимого. Извините, я не имею права их взять за шкирку и выкинуть на улицу.

– А Вы не забыли, что работаете не в государственном учреждении, а в частном. И здесь, где Вы сидите, тоже частная территория. Это, можно сказать, второй наш дом. И не только мой и сестры, но и Полины и всех сотрудников, кто здесь работает. И Ваш в том числе. Кажется, этого Вы не понимаете. Увы.

Антон вернулся в холл и, встав за спинами мужчин, которые уже брызгали на стойку слюной от бешенства, на хорошем английском попросил их успокоиться и вести себя прилично. Удивительно, но оба мгновенно обернулись и замолчали, изучая лицо парня, словно сверяя его с виденной ранее фотокарточкой.

– Успокоились? Отлично. – Антон на всякий случай создал вокруг себя защиту, потому что вот не понравилось ему такая резкая смена настроения у гостей. – Я услышал многое из того, что Вам объяснил администратор. Причём повторила это не один раз. Скажите, что Вам непонятно?

– Нам непонятно, почему нас не могут принять сейчас и оказать необходимую медицинскую помощь?

– И что с Вами такого случилось, что Вы просто даже не простите, требуете эту самую помощь?

– Мы с утра плохо себя чувствуем, и наш консул порекомендовал обратиться именно к Вам.

– Порекомендовал именно к нам? Странно, господа, – Антон усмехнулся. – Как понял из Вашего произношения, Вы гости из туманного Альбиона? Прости за пошлое упоминание, но никак не поворачивается язык произнести «из Великой Британии». Ваш консул, скорее всего, решил пошутить над своими земляками, потому что все без исключения представительства других стран, что находятся в Питере, в курсе, что мы лечим ТОЛЬКО русских, своих земляков.

– Но это же дискриминация? – захлебнулся один их мужчин. – Это недопустимо среди цивилизованных людей. Вас за такое…

– Мне ничего не будет за такое, потому что именно ВЫ находитесь в чужой стране, не мы. Именно ВЫ, не владеющие русским хотя бы на примитивном уровне, не смогли прочитать на входе объявление, что в этом учреждении не оказывается СРОЧНАЯ медицинская помощь. А чуть ниже написано, что услуги оказываются только гражданам России. И уж на десерт скажу, что Вы находиесь не в государственном учреждении, а на территории частной клиники. Поэтому, господа, извините, но считаю разговор законченным и, посколько рабочий день закончен и врачи покинули свои места, Вас здесь не примут.

– А завтра? – спросил второй из гостей, в ответ услышав громкий хохот.

– И завтра и послезавтра Вы здесь услышите всё то же самое. Рекомендую отправиься сейчас к человеку, кто Вас направил сюда. Советую высказать ему все свои претензии за плохую работу.

– Так нам консул порекомендовал обратиться к Вам, – сникнув, произнёс гость.

– Даже если бы такое сказал сам посол, это не имеет никакго значения. Согласитесь, работать плохо или ошибаться могут все, не взирая на занимаемый пост. А вот для чего он ввёл Вас в заблуждение, это совсем другой вопрос. Извините, господа, но давайте закончим дискуссии. Всего доброго.

Двое мужчин нехотя, но ушли, после чего Антон зашёл в комнату охраны.

– Алексей Николаевич, мне нужны записи с камер наблюдения с момента, как эти господа вошли в клинику и до последней секунды их пребывания. Прямо сейчас, – добавил уже другим тоном, понимая, что охранник, бывший отставник, хочет возразить. – Знаю, у Вас лежит запас карт памяти на такой случай. Сделайте дубляж – мне нужны две копии.

Пока мужчина занимался копированием, Антон зашёл в смотровую и, достав телефон, набрал номер, который ему оставил старик, который, судя по всему, был руководителем странной группы, которых Антон «проверял».

– Добрый вечер, Силантий Никифорович. Не очень отвлекаю? Антон Ярый, – услышав, что его звонок заинтриговал старика, продолжил. – Как понял, у Вас очень сильно «потекло». Только что ко мне заявились два англичанина, а это были именно они, не ошибся, попросили экстренной помощи. Притом, что оба были вполне адекватны и состоянию их здоровья можно только позавидовать. Довели чуть не до слёз нашего администратора, а посколько рабочий день закончился и мы уже сами спустились на первый этаж, пришлось вступить в разговор самому. Нет, уважаемый, не случайные это люди. Знаете почему? У каждого из них в голове стояла вполне надёжная блокировка от ментального вмешательсва. Считаете, такое ставят всем туристам, кто посещает Питер? Проняло? Вот и подумал, что те заявились не просто так. Поверьте, не страдаю манией преследования, но сложно не просчитать их цель – разъединить нас и при возможности воздействовать на меня, а скорее, на сестру. Уж не знаю, что они хотели предпринять, но, думаю, не объясняться нам поодиночке в любви. Я сказал охраннику, что бы сделал копии записей камер наблюдения. Через пару минут, думаю, работа будет закончена. Если есть возможность, пришлите кого-нибудь за картами. Только давайте условимся о пароле, а то вдруг повторится история с Вашим человеком. Хорошо? И уж Вы сами созвонитесь с генералом. Мне чего-то не хочется его тревожить. Да. Всего хорошего. Подожду.

Выйдя в холл, протянул руку сестре, которая отдыхала на диване.

– Ты умничка, сообразила. Сразу защиту поставила, даже не надо было говорить.

– Так я сразу поняла, что всё это наигранно. Кстати, хреновые актёры. Плохо их учили.

– Кто знает, Рин. Защиту не снимаем до дома. Сейчас подъедет человек от старика. Помнишь того, кто был благосклонен к нам? Тот мне оставил мне номер телефона, попросив, если будут непонятки, звонить ему напрямую, не генералу. Вот и позвонил. Так что пойдём. На улице дождёмся курьера. Отдадим флешку и домой.

Через десяток минут около клиники остановилась каршеринговая машина и молодой паренёк, который выскочил из-за руля, поздоровался с Антоном и, после произнесения кодового слова, взяв карту памяти, сел за руль и рванул с места так, словно за ним гнались черти.

– Так ездить… – Арина покачала головой. – Молодой ещё. Сколько ему? Лет двадцать самое большое, а вообразил себя Шумахером. Тем более в городе.

– Они все такие до первой серьёзной аварии, – проворчал Антон и, подхватив сестру под локоть, направился домой.

Слова о судьбе молодго паренька оказались пророческими – не доезжая пару кварталов до места назначения, в водительскую дверь его машины на полной скорости вьехала старая советская «четвёрка». Когда на место аварии приехали сотрудники полиции и скорой помощи, спасать было уже некого, а карта памяти, как и документы погибшего, отсутствовали. Скорее всего, были похищены. Об этом Антону Силантий Никифорович сообщил через час. Его голос дрожал не от сожаления или жалости, а от гнева. Спросив, есть ли ещё у парня копии записей, получив утвердительный ответ, сказал, что через полчаса за ней приедут. И приехали… Офицеры СОБРа в полной амуниции, к тому же и в бронированном автомобиле. И вновь прозвучало кодовое слово, правда, уже другое, прежде названное стариком.

Поднявшись в квартиру, парень перезвонил.

– Всё отдал. Если вновь потребуется копия, у меня есть – успел перебросить как к себе на комп, так и в облако, где запись будет в безопасности. Простите… Вы знаете, что такое облако? Ну, не о, что…

В трубке неожиданно раздался хохот старого человека.

– Антон Сергеевич. Я хоть и старик, разменявший седьмой десяток лет, но вполне способен отличить облака на небе от облачного хранилища. Насмешили, спасибо. И спасибо Вам, что оперативно отреагировали. Да, судя по всему у нас не то, что протекло, прорвало стояк с горячей водой. Будем разбираться. Доброго Вам вечера.

– И Вам, Силантий Никифорович.

Закончив разговор, бросил трубку рядом с собой, закрыв глаза. Арина, что сидела всё это время рядом, погладила брата по голове, вдруг тихонько запела.

– И вновь продолжается бой, и сердцу тревожно в груди. – Атон подхватил мелодию. – И Ленин – такой молодой, и юный Октябрь впереди! – последние строки двойняшки буквально проорали и, закончив петь, захохотали.

– Только не юный октябрь, а ноябрь. Так смешнее. – Арина сидела, улыбалась, глядя на раскрасневшегося брата.

– Так у нас, малыш, что ноябрь, что декабрь, да и что сентябрь – всё одно. Из одной места выползаем, глубокий вдох и снова ныряем. Кто б знал – как же такая жизнь надоела.

– Тошка, поганец. Я от тебя эти слова слышу последние лет пять, чуть ли не через день, но ты с упорством носорога вновь и вновь вляпываешься в неприятности, причём, смею заметить, тащишь за собой и сестру. В эти самые дырки, как сказал. Ты… просто адреналиновый наркоман. – Девушка внезапно шлёпнула себя по лбу ладошкой. – ТОЧНО! Так имя и начинается с этих букв. Адренализованый Наркоман. Так… осталось ТОН.

– А ты тогда, ты… – Адреналиновая… Ремиссия. Вот.

– Именно. – Арина захохотала. – Так. Подожди. – Схватила телефон и, набрав в поисковике, прочитала вслух. – «Временное улучшение состояния больного, проявляющееся в замедлении или прекращении прогрессирования болезни, частичном обратном развитии или полном исчезновении клинических проявлений.» Конец цитаты.

– Слушай. Ты врач по образованию или где? – Парень вырвал из рук сестры телефон. – Могла бы и своими словами сказать. Хотя бы вспомнила, чему тебя учили столько лет.

– Могу и подробно. Готов слушать? И так. Ремиссия, это…

Антон сграбастал сестру, подмяв её под себя, закрывая её рот рукой.

– Прошу, не надо вспоминать годы учёбы, хотя они и были забавными. Но и грустных и тоскливых дней тоже было немало. То время прошло, надо думать о будущем. Хорошо?

– Хорошо, – девушка убрала от лица руку брата. – Тогда ужинаем и я, пожалуй, пойду купаться…

– Рин. Так нечестно. Ты вчера до полуночи валялась в джакузи. Можешь хоть сегодня мне дать возможность расслабиться?

– Давай я и сегодня, а вот завтра, так и быть, тебя пущу. Тош, ты же знаешь, для меня вода – это жизнь.

– Знаю. Не зря в детстве вторым именем у тебя было «лягушонок». Время прошло, а любовь к воде осталась… Ладно, эгоистка, иди. Тогда ты сегодня готовишь ужин.

– Но так нечестно, – девушка вспыхнула от возмущения. – Кто постоянно талдычит, что мы должны делать всё вместе? Ты! Так что не взваливай на мои хрупкие плечи общую обязанность.

Когда сестра вышла из комнаты, парень вслед проворчал в очередной раз.

– Только когда касается вопроса, кто моет посуду, крайним оказываюсь практически всегда именно я…

* * *

Антон не предполагал, что Ростислав, услышав, что ему предлагают, долго не будет думать – согласится, хоть и с оговорками. А когда узнал, что через самое короткое время сможет взять с собой и будущую супругу с ребёнком, его лицо осветилось улыбкой.

– Ты должен понимать, Ротислав, что всё, что здесь было озвучено, должно остаться здесь – Антон показал на включённую глушилку на столе, которую по договорённости принёс с собой Ростик. – Ты неплохой ментал, но предстоит совершить неимоверное насилие над мозгом – выучить чужой язык, причём в совершенстве. – Антон переглянулся с сестрой, ожидая забавную сценку.

Мужчина растерялся.

– Так это сколько времени займёт.

– Дают неделю, Ростислав, иначе платишь огромную неустойку. – Увидев вытянувшееся лицо, не выдержал, как и Арина. Рассмеялись. – Прости, как говорится, тебя «купили». На деле будет намного проще – засунут тебя на другой стороне в мнемокамеру. Полежишь там с час-полтора, а потом, через неделю, плохо, но начнёшь говорить. Главное – практика. Сам понимаешь, с тобой никто заниматься дополнительно не будет. От тебя ждут совсем другого – что б именно ты и пара твоих коллег, поиск которых возлагаем на твои плечи, занялся делом – подготовкой местного спецназа. Ты ведь капитан, насколько помню. Награждён неоднократно, а позже, после тяжёлого ранения, начисто списан. Так? – увидев кивок, продолжил. – Я тебе дам флешку с записью пары фильмов. Дома посмотришь, как проходят дистанцию на Полигоне местные бойцы, которых посылают на другие планеты в качестве разведчиков. Знаешь, даже с нашего дилетанского взгляда, это полная лажа. Не… не дам тебе флешку. Боюсь, с ней ты попадёшь в неприятности. Вокруг нас идёт какая-то непонятная движуха, поэтому рисковать твоей жизнью не хочу и не буду. Лучше здесь посмотришь. Мы уйдём работать, а тебя запрём в кабинете, уж извини. Туалет и раковина здесь есть. Кофе или чай вари сколько угодно. Надеюсь, пару часов найдёшь? – Увидев очередной кивок, закончил. – Как посмотришь, хотим услышать твоё мнение по поводу того, что увидел. Мы там тоже запечатлены, поэтому выслушаем критику и в свой адрес. Только ты уж нас не особо понови, хорошо? А то растроимся, да не сможем работать. В деталях сам разберёшься. Знаю, тебе многое будет непонятно, что касается нашего «забега», но, прости, оставим ПОКА без объяснений. Сам понимаешь, ты для нас хоть и очень хороший знакомый, которого можем назвать даже надёжным товарищем, но то, что касается собственных тайн, извини, об этом никто не должен знать.

– Я понимаю, Антон. О Вас двоих и так ходят всякие разговоры. Где правда, а где вымысел, трудно понять, но если объясните, будет понятно. А нет, то, как и все, буду додумывать.

– Скорее всего, со временем всё узнаешь, а пока ещё пара вопросов. Скорее всего, будь готов в эту пятницу часов в семь-восемь вечера исчезнуть из дома. Вернут тебя около полуночи, поэтому будь готов добираться до дома на такси. Свой телефон тебе туда взять не позволят, оставишь здесь, вернут после возвращения. После аппаратного воздействия на мозг, куда вкладывают языковой пакет, практически у всех пару дней болит голова. Поэтому никакого ментального общения и попыток разговаривать на чужом языке. Только в понельник вечером, а лучше во вторник, будешь чувствовать себя нормально. В следущие выходные, если всё будет нормально, тебя перебросят уже до воскресенья. Если пройдёшь собеседование с руководителем Отдела, подпишешь пакет документов. Сразу скажу – не знаю какой. Вопросы есть?

– Более-менее понятно.

– Тогда тебе два домашних задания, как школьнику. Первое. По итогам просмотра фильма напишешь рекомендации. Сначала общую оценку подготовки ТЕХ людей, потом – что ты намереваешься предпринять, что бы готовить людей если не как в спецназе, то хотя бы как в Братстве. Обязательно включи и обучение навыкам обращения с холодныи оружием – там на это вообще наплевали. И второе задание. Буквально с сегодняшнего дня начинай готовить Яну с Юлей к перезду. Как, кстати, у Яны дела на работе?

– Не очень. Она ведь тихая и непробивная женщина. Не умеет грудью раздвигать других. Вот и огребает. И сейчас у неё не сложилось с руководством. Те всё время пытаются Янку поставить в вечернюю смену, а что у неё маленький ребёнок, оказывается чуть ли не отягчающим фактором. Что удивительно, других дам, у кого есть дети, на вечер не ставят по умолчанию.

– Может, подводят к увольнению? Или создают атмосферу, что бы сама ушла?

– Может и так, но Яночка великолепный детский врач. Она как никто умеет найти контакт с детишками. Что удивительно, у неё в кресле дети практически никогда не плачут, в отличие от её коллег. Отсюда, надо понимать, зависть и неприятие.

– Мне было обещано, что её сразу трудоустроят. Конечно, ей придётся показать что умеет. Оборудование зубных кабинетов там более современное, но основы работы, как понимаю, те же. Так что зуди, капай ей на мозги, что бы вскоре могли переехать вместе. Что касается девочки, там проще. Не буду рассказывать, но обещаю – малышка будет счастлива от смены места пребывания, поверь. А, да… По поводу жилья. Вам будет выделена квартира в одном из небоскрёбов. Вначале будет числиться служебной, но через пару лет, в случае, если Вы продолжите работать на совесть и без нареканий, станет Вашей собственностью. Размер зарплаты озвучить не могу – просто не знаю, но, по сравнению с тем, что ты получаешь здесь, думаю, будет в несколько раз больше. По поводу отпусков и периодических возвращений сюда – решайте с нанимателями, не со мной. Вроде бы всё рассказал, а сейчас, извини, нам пора возвращаться к работе. Перерыв закончился.

Антон достал из сейфа ноутбук и, подготовив для просмотра, усадил за рабочий стол мужчину.

– Справа от тебе лежат блокнот и ручка. Можешь делать замечания по ходу просмотра. Если на переговорах предложишь предметную разборку прохождения маршрута местными спецами, тебе пойдёт в плюс. Только не очень налегай на их дилетанство – там, как и здесь, этого не любят, могут обидеться, хоть вида и не подадут. Мы накануне тоже посмотрели, сдуру сказав, что это не спецы, а пионеры в спортивных соревнованиях, поэтому и пришлось отвечать за свои слова – самим выходить на поле, доказывая, что мы не хвастуны. Всё, Ростик, мы побежали. Тебя, повторю, закроем. Прошу никому не звонить и сьёмку не дублировать. Надеюсь на твою порядочность. Хотя предупрежу – в кабинете стоят камеры, пишут круглосуточно.

– Антон, – укоризнено повёл головой мужчина. – Зачем ты?

– Пока так и никак иначе, Ростислав. Повторю – я боюсь не за наши жизни, а за твою. Если хоть словом обмолвишься о том, что бы сказано в этом кабинете. Дома тоже не болтай, а когда будешь разговаривать с Яной или Юлей, включай глушилку. Поверь, сейчас в верхах идёт слишком серьёзная игра, а жизни отдельных людей, даже десятки жизней, как всегда никого интересовать не будут.

– Всё настолько серьёзно? – мужчина помрачнел.

– Более чем. Пару дней назад, из-за информации, которая не стоила и тысячной доли того, что сейчас увидишь, убили молодого парня. Как догадываюсь, сотрудника или ФСО или ФСБ. Ставки на получение лдюбой информации слишком велики. Всё. Аринка, побежали.

– – -

Ростислав, как Антон предполагал, раньше не ушёл, хотя у того была возможность позвонить на ресепшин и Полина бы передала просьбу одному из двойняшек. Нет. Он дождался окончания рабочего дня, встретив их с ошарашенным лицом.

– Устал? – поинтересоваался Антон, сбрасывая с себя форменную куртку, затем и рубашку перед тем, как идти в душ.

– Нет. Не устал. Охренел от увиденного. С теми бойцами понятно. Учить и учить. Я больше смотрел как ВЫ действовали, от этого и шок. Не знаю, ребята, кто Вас учил, но это было нечто. Я смотрел раз двадцать и каждый раз находил что-то новое. Не буду скрывать – и для себя кое-что в памяти отложил.

Двойняшки, переглянувшись, захохотали.

– Ростик, – Арина подошла ближе и чмокнула мужчину в щёку, – ты прелесть и твоя похвала – это самое ценное для нас. Спасибо. Что касаемо вопроса, кто нас учил, то те самые преподаватели, которые работают в уральской Школе и сейчас. Ты отметил некоторые особенности, которыми восхитился, так честно признаюсь – это наши придумки. Давай так. Антон сейчас помоется, вслед за ним я, а потом вместе попьём чаю или кофе и ответим на твои вопросы. Договорились? Ты, кстати, так ничего не пил и не ел? Хотя тебе это предлагали.

– Какое там пить, – словно ребёнок пожаловался мужчина. – Просто не мог оторваться.

Через пятнадцать минут сели вокруг журнального столика и, попивая кто чай, кто кофе, разговорились.

– В двух словах, что бы потом не задавал кучу вопросов не по делу. На нас вышли представители другого мира. Получилось случайно, но контактов не потеряли и ТЕ решили действовать официально, за несколько лет немного изучив нашу страну. Как знаю, у них есть выход только на Россию. Другие страны их не интересуют по многим причинам, а главное – у них строение общества более всего пожоже на наше. Скорее, у них социализм. Без олигархов и толстосумов, которые все деньги заработали «своими руками». Там так – ценен ты как специалист? Вот тебе хорошие условия для жизни. Если продвигаешься по профессиональной лестнице вверх – соответственно, тебе почёт и материальные блага. Кто довольствуется малым, тот так и проживает жизнь, хотя, как мы успели понять, таких там очень мало. Другая сторона, скорее всего, предлагает нашей какие-то технические разработки. Это, потчеркну, лишь наши домыслы. Что там творится, на этих переговорах, какие темы поднимают – не знаю. Но вот то, что определённая группа людей, которая приближена к власти, не желает, что бы эта информация утекла за рубеж, и не была продана туда, факт. Поэтому сейчас и началась тайная война. К нам, например, в пятницу, завалились двое англичан. Придумывали дурацкие отговорки, что бы меня и сестру разделить под предлогом осмотра, но пришлось их выдворить.

– Ну, о том, что Вы не принимаете людей даже из бывших советских республик, знают все, – улыбнулся мужчина. – Небось, жалобы на Ваши действия докатились аж до Кремля?

– Не знаем, Ростик, может и докатились, – улыбнулась девушка. – Но нам на это как-то… наложить или положить, как говорит Тошка. Вообщем, всё равно. Мы частники и силой нас заставить никто не может. Купить тоже. Так что пусть воют сколько угодно. А что до тех двух английских придурков, у них в головах стояли ментальные блоки, притом сами они не были менталами. Догадываешься почему?

– Даже так? – удивился Ростислав. – Ребята, если Вами заинтересовалась их разведка, то…

– Пойдут лесом, как и все остальные. Ладно, с этим заканчиваем. Давай по делу. Что можешь сказать по подготовке их спецов?

– Честно? – мужчина ухмыльнулся. Увидев кивки, рассмеялся. – Если то, что Вы сказали, правда, я имею в виду, что они являются разведчиками на других планетах, то удивлён, что они вообще там не остались. Стадо баранов, которых надрессировал точно такой же баран, только с бо́льшим количеством звёзд на погонах.

– Ты только так это ИМ не скажи. Не поймут или очень обидятся. – Арина посмотрела на блокнот, который лежал рядом с Ростиславом. – Это, как понимаю, использовал? Писал?

– Накидал кое-какие мысли, чтобы не забыть. Но, в целом, надо начинать практически с нуля. Единственное, что у них поставлено неплохо – это физподготовка и стрельба. Хотя, как понимаю, это работа не столько рук и глаз, как электроники?

– Ну да, ты прав. – Антон откинулся на спинку дивана, поставив на столик кружку с кофе. – Шлемы, напичканные эектроникой. Там и тепловизор, и куча разных датчиков, плюс прицельная планка, которая работает напрямую с мозгом носителя шлема. Да, забыл сказать, что тебя удивит больше всего. Ростик, на другой планете за крохотным исключением, люди – менталы. Арин. Смотри на его глаза… – двойняшки расхохотались. – Да, дорогой. И общаются большей частью именно с помощью мыслей. А почему, думаешь, мы остановились именно на твоей кандидатуре. Ментал. Бывший спец. Золотой знак Братства. Что забыл? Ладно, не стесняйся. Если честно, то кроме тебя и нет других кандидатур, за которых нам не было бы стыдно.

– А Михаил Стариков? Володя Тарсов или Женя Исаев? А…

– Остановись, прошу. – Антон стал серьёзным. – По большей степени тех, кого ты сейчас назвал, мы не знаем. Так, виделись несколько раз, но что они из себя представляют, увы… Нам ведь не звания нужны и не знаки отличия. И даже не храбрость и опыт. Может все они и хорошие бойцы, но нам не подходят по одной простой причине. Можешь её назвать?

– Они чужие и не проверены? Хотя все они менталы, правда, довольно слабенькие. Но ведь влезть в голову для Вас не составит труда?

– Ты так легко рассуждаешь о том, чего сам до конца не понимаешь. Можем влезть, тут ты прав, но что нам это даст? А если их элементарно купят? Не те, наши. Знаешь, мы не желаем рисковать своей репутацией по пустякам.

– Тогда не знаю, хоть убейте, – мужчина развёл в сторону руки.

– А ответ на вопрос, который тебе задал Тошка, лежит на поверхности. – Арина переглянулась с братом. – Ростик. У тебя, кроме Яны и Юли, есть близкие? Родители? Брат с сестрой?

– Увы, уже никого не осталось. Единственная родня – сестра, но мы с ней не общались уже лет десять, если не больше. К тому же она вышла замуж и уехала за границу. Даже не знаю точно куда. Подождите. Хотите сказать, Вы подбираете одиноких людей?

– Ответил правильно наполовину. Тебя ведь как детектором уже полгода проверяли, Ростислав. Маленькая такая девчушка, перед которой твой мозг – открытая книга. А знаешь, почему она…

– Прости, что перебиваю, Арин. Всё я знаю. И то, что Вы вдвоём непонятным образом сделали из Юли подобие Вас самих. Так?

– Именно. В этой крохе мы двое, ты правильно сказал. Не по отдельности, а именно две наших части. Две души и два сердца, которыми щедро поделились с крохотной девочкой. Я чувствую, как ты относишься к Юле, но, прости, у нас ТОГДА просто не оставалось иного выбора. Или она стала бы такой, как стала, или не выжила. – Антон протянул руку за чашкой, заметив, как дрожат его пальцы. – Можешь не верить, но ТОТ день мне снится очень часто, отчего просыпаюсь в холодном поту.

– И мне, – Арина тяжело выдохнула. – Поверь, другого выхода не было…

Мужчина посмотрел на грустные лица двойняшек и неожиданно рассмеялся.

– Слушайте, а что Вы о ней говорите так, словно создали монстра. Юля – это чудо из чудес. Умная, ласковая. Я, когда её вижу, сразу начинаю улыбаться. Честно скажу – она мне стала дочкой. Даже с Яной из-за неё не ругаюсь, нет, но частенько фыркаем друг на друга. Янка меня упрекает, что я балую девочку. А что делать, когда я от неё без ума?