Текст книги "Одна судьба на двоих 3. Часть вторая (СИ)"

Автор книги: Casperdog

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 35 страниц)

– История одна, а вот интерпретируют её кто как пожелает. Последним решением Суда, напомню, было вынесено решение о немедленном прекращении работ генных инженеров на столичной планете Огов. Если не знаете, это была нация самых лучших биомедиков и генных инженеров. Их всеобщая специализация, которой учились с самого раннего детства и, надо отметить, добились невообразимых высот. Но последняя разработка была на уровне кощунства – биоинженеры и биохимики откуда-то достали ген Изначальных. Нет, не тех, кто свою бессмертную составляющую переносил в подходящие тела, как Ваши император с супругой, а из настоящих тел. Не знаю, может те где-то были заморожены, поэтому и сохранились, но не в этом суть, в другом. Огы поставили перед собой цель изменить свой народ кардинально, став новыми Изначальными. Со всей их мощью, знаниями и атрибутами, они были способны бросить вызов Создателю, тому, кто их сам создал. Как стало известно, решение Суда было проигнорировано после проведения всенародного голосования. Исполнителя Суда, кто прибыл на планету, что бы удостовериться в прекращении работ, возмущённые руководители исследовательского института убили. Специально или случайно, не известно. Когда же пришли в себя, не придумали ничего лучше, как уничтожить и остальных членов Суда. Да, безумный порыв достиг цели, но ровно через семь дней, по количеству членов Объединённого Суда, народа Огов не стало. Сколько лет прошло с тех пор? Говорите, триста? Нет. В таких вопросах надо быть предельно аккуратными. Двести девяносто девять лет. Ладно, вижу, не поняли очередной подсказки, а пояснять очевидное не хочу.

Женщина смутилась и её острый ум лихорадочно обрабатывал множество вариантов как поступить с полученной информацией, но то, что она является угрозой для Империи, было понятно. Притом нельзя было отметать слова старика и приведённый пример, который не намекал, открыто предупреждал, что силой эту проблему не решить. Требовался иной подход.

– Давайте на этом закончил, – Старейшина поднялся, вслед за ним и гостья. – Между нашими народами много противоречий и, к сожалению, отсутствует взаимопонимание. При всём при этом мне будет искренне жаль, если Империя прекратит своё существование и народ, который не виновен, что у него такое руководство, исчезнет из списка ныне живущих рас. Я Вам сегодня сказал намного больше, чем хотел. Считаю, моя миссия выполнена полностью. Что касается оповещения всех миров и народов, кто считает возможным для себя участвовать в Лиге Совета Миров и в полной мере выполнять взятые на себя обязательства по отношению к другим, моё послание будет зачитана послам и представителям через… – Старик посмотрел на стол, куда проекцировалось время… – три часа по местному времени. Я в курсе, что ближайшее заседание Лиги Совета состоится через два месяца. Тогда, очень на то надеюсь, и будут представлены члены Суда в полном составе. А сейчас всего доброго, госпожа посол.

– – -

Посол Империи, выйдя за пределы комплекса руководителя Союза Планет, встреченная сопровождающими и охраной, с непроницаемым лицом села в поджидавший её роскошныцй лимузин и только оставшись сама с собой, закрыв герметичную перегородку, отделяющую её от водителя, дала волю чувствам – громко и грязно ругалась пару минут. Затем, открыв бар, достала бутылку самого крепкого вина. Ногтём выдернув пробку, присосалась к горлышку, напрочь забыв о бокалах. И только когда содержимое немалой ёмкости перелилось в желудок, бросила сосуд себе под ноги, кинув взгляд на телефон связи с руководством родной планеты. Знала – каждая минута подобной связи стоила астрономических сумм, заставляя хорошо подумать, прежде чем поднимать трубку, но Леайли было всё равно. Услышав голос хорошо знакомого человека, который был ответственен за связь, женщина, даже не поздоровалась, буркнула сквозь зубы. – Связь с первой. Срочно. Секретно. Код высший.

Через мгновение услышала голос Императрицы. Леайли даже не ожидала, что начнёт разговор не так как подобает.

– Привет, сестрёнка. – Услышав недоумённое хмыкание с другой стороны, продолжила. – Помнишь смазливого парнишку с захудалой планетки, от которого ты… Слушай, только помолчи, ладно? Чего вспомнила. Только что вышла из резеденции местного правителя. Старик со мной говорил как с ребёнком, правда, имел на это веские основания. Вообщем, два покушения, или не покушения а спасения, это с какой стороны посмотреть, для нас закончились провалом по всем статьям. Переговорщики, которых ты отправила, в полном составе попросили подданство Союза. Более того, прочла их собственноручные признания. Всё как есть. Естественно, в рамках того, что они знали. Удивило, мне претензий не было предьявленно, хотя представленные документы можно прямо сейчас подавать в суд. Так вот, чего Антона вспомнила, особенно его фразу, когда он рассказывал о схватке с Невидимым. Ну, вспомни. Ладно, сама скажу. Он тогда со смехом, сделав потешное выражение на лице, шёпотом произнёс. – «Девочки. В ту минуту я понял, что нахожусь глубоко в жопе. Простите за мой английский». Да, сестрёнка. Повторю его слова уже от себя – мы глубоко в том самом месте. Не только Империя, а и все остальные миры. Знаешь почему? Твой возлюбленный, о ком по ночам грезишь, сколотил из своих баб полноценный Объединённый Суд. Уж прости, если что не так назвала, но у этой четвёрки в энергетическом плане на лицах присутствуют высшие атрибуты Судей. Что молчишь? Страшно стало?

– Ты как всегда всё переворачиваешь с ног на голову, сестра. Антон не мой возлюбленнный, наш. Только существует небольшая разница – я от него взяла то, что хотела, а тебя он бортанул, найдя более подходящих кандидатур, молодых и красивых. Отсюда у тебя злоба и зависть. Что касается его нового статуса, я уже в курсе – у меня, кроме тебя, если догадываешься, есть и другие надёжные источники информации, которым доверяю не меньше чем тебе… Ты не поторопилась доставить информацию мне лично, а воспользовалась связью, по которой не стоило говорить лишнее. К тому же хочу напомнить – личные переговоры по интерсвязи оплачиваются из кармана звонившего. По делу было сказано лишь пара фраз, остальные траты, как и положено, тебе придётся возместить из собственных средств. Срочно возвращайся домой. Есть предметный разговор. – В трубке раздался треск.

Леайли не выдержала и с яростью, помноженную на не сдерживуемую силу, ударила трубкой по подлокотнику. Результат, естественно, был плачевен и изящная трубка, сделанная ло спецзаказу, превратилась в кучку обломков, да и рука женщины пострадала – из глубокого пореза на ладони потекла струйка крови.

Прижав ладонь ко рту, почувствовав вкус крови, женщина разозлилась ещё больше. Не на сестру, не на Старейшину, на Антона. Он второй раз выставил её полной дурой, заставляя терять над собой контроль, которым Леайли всегда гордилась.

– Бортанул, сказала сестра? Это не он, я сама больше не появлялась на этой планете, которая похожа на помойку. Узнав, сколько мне в действительности лет, не смог скрыть разочарования и… Идиот малолетний. Я намного здоровее и красивее всех его шлюх вместе взятых. Видела фото – ни одного по-настоящему красивого лица, да и фигуры у них… Одна страшней другой. Он меня бортанул... Смешно. Захотела б, у ног моих валялся, став послушныой зверюшкой. Где я и где он и его… Я тебе отомщу, дрянь. Жди, мальчик, ударю в самое больное место, а таких, как поняла, у тебя теперь много. Вот тогда уже я посмеюсь. Вырвался из дерьма на самой дерьмовой планеты во Вселенной, сам ничего из себя не представляя, а тут нос задрал. Подожди чуть-чуть. Сделаю так, что остаток дней будешь рыдать, жалуясь на несправедливую судьбу, а когда потеряешь смысл жизни, приду к тебе и будешь валяться у меня в ногах, умоляя вернуть то, что тебе дорого, а я её подумаю – пощадить или уничтожить окончательно... Ты, ничтожество, убил Талойе, мою наставницу, которая была для меня всем. Ты унизил и убил моих сестёр. Ты уничтожил всё, что мне было дорого, всё, до чего смог дотянуться своими грязными лапами. Я последняя из Линиист, а пока жива хоть одна из сестёр, наше дело продолжает жить. Запомни, ничтожество, мы никогда и ничего не прощаем. Последнее слово всегда остаётся за Линиистами… И с сестрой… Её выродок не должен появиться на свет, позоря древний род истиных Императоров, да и с ней самой тоже пора решать. Зарвалась в гордыне, забыв, чем мне обязана. Ничего, напомню, ещё как напомню, но это чуть позже. Сейчас у меня другие заботы.

* * *

Не успели двойняшки вернуться домой, как их телефоны стали звонить не переставая. Первым был отец, который узнав, что дети дома, в ультимативной форме, не спрашивая, а констатируя, заявил, что через полчаса вместе с мамой приедет в гости. Следующим был звонок из Братства – Хранитель вежливо поинтересовался состоянием здоровья девочки, забыв начисто, что пострадала мать Юли, не ребёнок. С ним тоже разговаривала Арина. Вежливо, но прохладно, в конце разговора упрекнув, что надо было бы поинтересоваться состоянием той, кто была на грани жизни и смерти. Не успела положить телефон на стол, как вновь раздался звонок. На этот раз беспокоили из Конторы. Хотели поговорить с Антоном, не с ней. Выслушав абонента, парень хмыкнул и, прервав соединение, вернул трубку сестре.

– А этим что надо? – Арина с подозрением смотрела на брата.

– Попросили помочь с Тамарой. Та ничего не хочет рассказывать, поставив условие, что сначала должна увидеться со мной. Не понимаю, зачем ей я?

– Тош, а если у неё «закладка»? То, что эта женщина не рядовой исполнитель, и так ясно. Обрати внимание на другое – её, за долгие годы работы и проживания в Питере, никто из Братства не зафиксировал. Как такое может быть, когда периодическое сканирование ни разу не выявило сильного ментала. А она, повторю, не рядовой гипнотизёр. Владеет техниками, которые находятся под запретом. Кто её обучил? Где она практиковалась и на кого ещё воздействовала?

– Можно выяснить, но придётся вновь лезть в глубины памяти, хотя каждый раз после подобного погружения долгое время чувствую себя отвратительно. Это не самовнушение, нечто более гадкое чувство.Сама ведь подобное ощущала.

– Есть такое, но мне кажется, надо узнать, кто стоит за её действиями и, если представится возможность, наказать виновного. Нельзя прощать манипулирование людьми. Нельзя, Тош.

– Так мы сами к такому прибегаем, хотя, положа руку на сердце, только в случае крайней необходимости или в целях самозащиты. Ладно. Если настаиваешь, едем, но вдвоём. Один не хочу. К тому же так будет проще.

И вновь звонок телефона, на этот раз Антона в срочном порядке захотел увидеть тот самый старичок, руководитель непонятной структуры, членов которой двойняшки сканировали на предмет благонадёжности. К удивлению, Силантий Никифорович был в курсе звонка из Конторы и поинтероесовался когда Антон найдёт время и встретится с задержанной. Услышав в ответ, что будет работать с сестрой, непонятно почему разозлился, настаивая, что бы парень был один и лишь когда Антон заявил в ультимативном порядке, что будет так, как он сказал, или встречи не будет вообще, старик, как показалось, пришёл в ярость и, что-то буркнув, прекратил общение.

– Я чего-то явно не догоняю, Рин, – парень смотрел на телефон, который держал в руке. – Звонил тот самый старик, что нас просил приехать на квартиру на Невском, помнишь?

– Конечно. Что ему надо от нас на этот раз?

– Как мне показалось, этот человек не привык, что его мнение оспаривают и жутко разозлился, когда узнал, что с Тамарой будем работать вдвоём. Хотел, что бы я был один. Смысл? Может всплыть информация, которая не должна быть озвучена? Или озвучена, но в кругу своих? А дальше что? Эту тётку заставят кончить жизнь самоубийством? Или помогут это сделать?

– Тош, а может эта игра не против кого-то третьего лица, а конкретно против тебя? С этой стороны ситуацию не рассматривал? Мы так и не знаем точно кто нам друзья, если есть вообще такие. Что касается врагов, пальцев не хватит сосчитать. Может нам хотят перекрыть воможность перехода на Ардлин? А что, вполне жизнеспособная версия. Пока Россия не получит от другой стороны то, что желает, путь перекроют. Своего рода шантаж. Не нас, Боров. Как мне кажется, нынешние переговоры зашли в тупик. Сам наверняка заметил, что Энрим последнее время большей частью дома, нежели здесь, а это говорит, что его присутствие не столь важно.

– Логично. Но как нам могут перекрыть дорогу? Изымут личный блок? Так мы сможем и через представительство уходить и возвращаться, делов-то. Всё равно без нас терминалом воспользоваться никто не сможет. Даже если введут копии сетчатки и отпечатков пальцев, на другой стороне окажутся в ловушке. Два независимых шлюза, четыре тестирования на совпадение по параметрам, пост охраны. В Конторе знают о невозможности пройти тайком, я предупреждал.

– Не знаю что и сказать, Тошка. Устала сегодня. Хочется уже лечь, а тут родители с минуты на минуту заявятся. Скажи, что такого срочного случилось, что бы они припёрлись даже без предварительного согласования. Соскучились?

– Ага. Очень. Между прочим, их уже почувствовал – поднимаются по лестнице. Пошли встречать?

– Пошли... А у них настроение ничего, на тебя с ходу бросаться не будут. – Арина прикрыла глаза и скривилась. – Надеюсь, что не будут. Тош, ты только сам не напрашивайся, хорошо? Сначала выслушаем что хотели, решать будем по ходу. Помни одно – я на твоей стороне.

– – -

Когда родители спустя пару часов ушли, двойняшки, сидя на кухне, переглянувшись, расхохотались.

– Да, Тош. Глаза родичей, когда я сказала, что братик хочет познакомить своих невест с родителями, были как четыре блюдца. Ладно папа ретроград, но мама. Думала, сползёт со стула под стол. Помнишь, переспросила, мол, ошиблась с невестой, а когда рассказала более подробно кто из них кто, минуты три было гробовое молчание. Папа, кажется, вообще дышать перестал.

– А мама только пискнула, как будто ей что придавили, мол, она ещё не бабушка? Или уже? – Антон вытер слёзы с лица. – Да, сестрёнка, это был сильный ход. Кажется, с той минуты они стали смотреть на меня не подозрительно, нет, уже с опаской. Думаю, у обоих в голове было одно – может позже ещё кого приведу в дом к нынешним двум?

– Слушай, Тош. Я не расслышала, что тебе папа сказал по поводу старика. Силантия Никифоровича. Меня в этот момент мама расспросами о твоих девчонках отвлекала.

– То, что батя в курсе всех наших дел, понятно. О старике же говорил с опаской, но и без уважения. Кто он и откуда не сказал, показав на закрытый рот. Что касается визита в Управление, посоветовал с этим делом не затягивать, а вот дальше, – парень показал на голову, перейдя на ментальную речь. – «Папа предостерёг от поспешных решений, на которые нас могут подвигнуть. Ещё предостерёг от попыток воздействия на иностранных дипломатов, которые возможно замешаны в этой истории. Шепнул на ухо, что бы я поострёгся следовать советам старика, потому что расхлёбывать последствия предстоит именно нам. Так что хоть и сказал себе, что отомщу, спешить не буду, хотя полностью от данного обещания не отказываюсь. Накажу, но так, что мы не будем находиться под подозрением ни у наших, ни у чужих». – Вновь перешёл на привычную речь. – А так сегодняшний вечер мне понравился. Всё прошло хорошо, по-семейному. Впервые за последние годы папа мне не выносил мозг, а мама была на положительном эмоциональном подъёме. Она искренне радовалась, что видит нас и мы не буки какие, а её дети.

– Я бы на её месте тоже радовалась, когда нет нравоучений и угрозы ссоры и все четверо впервые за долгое время общаются как одна семья, а не чужие люди. Ты когда решил показать своё приобретение предкам?

– Ты о девчонках? Лучше после Нового года. Кстати, мы с тобой так и не решили где будем встречать. А что, если четвером завалимся к родителям? Как считаешь, не выгонят?

– Мысль неплохая. Посидеть спокойно, без стремления куда-то мчаться и спасать мир... Давай так. Я переговорю с родителями и тебе передам их мнение. Да, а если к ним Катя с мелюзгой приедут? Олега с собой прихватят?

– Может такое случится. Тогда не знаю. Лучше, конечно, в узком кругу. Если Славы будут, туши свет бросай гранату. Они из Мары все соки высосут, а Катей закусят.

– Не уверена. Катька такая – как влез, так и слез. Мне кажется, если у неё будет настроение, она с малышнёй в считаные минуты найдёт общий язык, а потом устроит что-то типа войнушки местного значения. Сам знаешь какой бесёнок живёт у неё внутри. К тому же её фамильные фокусы. Славы, кажется, сочтут её богиней во плоти. По крайней мере, она станет их лучшим другом. Что касается Мары, это вопрос. Там, в черепушке, сначала поработает вычислительная машина, а когда выдаст положительный результат и он будет согласован с правлением тараканов, что-то и получится.

– Ты так говоришь … Мара по твоему мнению тормознутая?

– Нет. Она единственная из нас, уж прости за откровенность, кто просчитывает вперёд все возможные ходы—выходы. И последующие результаты. Как положительные, так и отрицательные. На такое даже ты не способен. Она рациональна, хотя и у старухи, как говорится... Бывает, что и её клинит, но это только по отношению к тебе. Ни к кому другому подобного не замечала. А вообще она полная противоположность Кате. Когда они вместе, «гасят» друг друга и, как по мне, это очень удачное сочетание. Но не мне с ними жить, Тош, тебе. Жить, работать, воспитывать детей. Только тебе. Я, увы, смогу помочь лишь советом.

– Я рад одному, солнышко. Ты за пару недель ни разу не вспомнила свою песню по поводу непосредственного участия в воспитании моих детей. За это тебе благодарен.

– Так я успокоилась, понимая, что детки теперь точно появятся, чего уж гнать волну. Не у одной, так у другой. Было бы здорово, что бы у обеих сразу. Мечта…

– Иди спать, мечтательница. Мне тоже хочется дождаться, когда у тебя самой появятся детишки. Племяшки – это хорошо, но свои лучше. Сейчас прими душ и ложись, а я посуду помою и слегка уберусь в квартире.

– – -

Антон рассчитывал, что после контрастного душа мгновенно уснёт без задних лап. Да, уснул, что бы через час проснуться в холодном поту не зная – смеяться ему или плакать. А всё потому, что ему кто-то неведомый «прокрутил» события, главным участником которых Антон был сам. Да, это была сьёмка с нескольких точек его похождений в ресторане. Как «танцевал», как всех присутствующих, даже музыкантов, выстроил в длинный «паровозик» для исполнения ламбады. Как крутил незнакомую девочку в руках, каким-то неведомым чувством улавливая момент, когда её надо было покрепче ухватить, чсто бы удержать от полёта в зрителей. Как особо симпатичных партнёрш по танцам без всякого стеснения целовал в губы… Но больше шокировал его танец с мамой Мары. Забавно было видеть себя одновременно с нескольких точек и одновременно ощущать чувства не только свои, но и партнёрши. Как он облапал женщину, как не сдержался и сказал пару таких фраз, после которых можно было получить по физиономии и навсегда забыть о дальнейших встречах. Что удивило Антона, Виарина совершенно не обиделась на непрестойные предложения. Наоборот, парень понял, что подобное стало для неё наградой – женщина получила подтверждение, что ещё ничего в жизни не потеряно, раз молодой человек к ней почувствовал сексуальный интероес…

Сходил в ванную и вновь постоял под струёй воды и когда почувствовал, что голове стало легче, лёг и уснул. На этот раз он стал учеником. Ему, раз за разом, кто-то объяснял все тонкости общепринятых законов. Допустимые методы воздействия на непокорных и как следует поступать в том или случае. Как совершить перемещение на небольшое расстояние за счёт внутреннего резерва и многое-многое другое... Учёба была лёгкой, так как он не запоминал материал – тот словно распаковывался из спрятанных в голове папок, а строгий учитель лишь акцентировал внимание на особо сложных моментах. И лишь под утро, сдав своеобразный экзамен, уснул своим сном, глубоким и без всяких сновидений.

* * *

– Гражданка Маркович, сегодня Вы, как и просили, встретитесь с Антоном Ярым. Только в целях безопасности нам придётся принять меры. Прошу пройти и лечь на кушетку. Если станете сопротивляться, встреча не состоится.

Женщина кинула ненавистный взгляд на следователя и двух охранников, которые находились в кабинете. Кушетка, на которую ей предложили лечь, имела фиксирующие ремни для рук, ног и головы. Усмехнулась и, скинув туфли, залезла, легла на спину. Через минуту её зафиксировали и, выслушав короткий инструктаж, где были сплошные запреты, услышала, как в кабинет кто-то вошёл, но кто, женщина увидеть не могла – голову повернуть не удалось. И только когда прямо перед глазами увидела того, кто ей был нужен, улыбнулась, но Антон чудом сдержался – это была не улыбка, а звериный оскал существа, который понимал, что деваться ему некуда и был готов принять последний бой.

– Здоровья не желаю, нет для того причин. При всём при этом я пошёл навстречу людям, которых Вы просили увидеться со мной. Я здесь. Для чего хотели увидеть?

У Антона с утра отсуствовало хорошее настроение. Отработав на редкость тяжёлый день, вечером, у ворот клиники двойняшек подобрала машина и привезла, как ожидалось, не в следственный изолятор, а в ведомственную больницу в психиатрическое отделение, где обычно преступники, ожидающие дальнейших процессуальных действий, проходили тесты на вменяемость. Мало того, его с сестрой провели в изолированный блок, где вообще не имелось окон. Как стало понятно – это был минус первый этаж. Местные врачи по пути рассказали, что Тамара с каждым днём всё глубже погружается в видения, становится сонливой и впадает в транс. Иногда кричит по ночам, потому что ей мерещатся ужасы. Именно исходя из психического состоянии, женщину пришлось изолировать в отдельную палату, где она ни себе, ни другим не сможет причинить вреда.

Сейчас Антон стоял рядом с потерявшей человеческий облик женщиной. Когда-то неординарной, так как отблески былой красоты ещё сохранились на исковерканном переживаниями и возрастом лице. Да и не возраст был основной причиной, а то, что сейчас происходило внутри этой женщины…

– Хорошо, Антошенька, что ты пришёл, – увидев, как исказилось лицо молодого человека, рассмеялась. – Не нравится, что так тебя называю? Потерпи, милый. Хочешь узнать, почему я пожелала смерти девке, с которой вместе работали? Да? А всё просто. Я мать её бывшего мужа. Да, ты не ослышался. Мама малыша, которого эта сука лишила радости отцовства, запретив видеться с ребёнком. Он без памяти любил эту дрянь. Ради неё бросил карьеру, а мог бы стать одним из тех, кого во всём мире знают и уважают. Бросил всё – лабораторию, своих коллег, отказался от защиты докторской. Только, что бы сучка не знала ни в чём отказа. Он пошёл на всё – любимая пожелала, и через час всё находилось у её ног. Не жизнь, сказка, ведь так? И когда мой сын осознал, во что превратился, он хотел мирно уйти из семьи, оставив ей и дочери всё что имел. Так нет. Этого было мало. Эта безродная шавка положила глаз на мою квартиру и дачу, но, вот незадача, всё было записано на меня и мой сыночек пытался объяснить что к чему, так нет, эта гадина не унималась, грозя, что повесится, а дочь ему в любом случае не достанется. И… мой малыш не выдержал, наложил на себя руки, что бы не сорваться и не стать убийцей собственной мамы... Я сделала всё возможное, что бы проводить кровинку в последний путь достойно, красиво и торжественно. С работы сыночка приехало огромное число его друзей и коллег. Все скорбели, а ОНА даже не пришла на похороны и дочь не привела. Понимаешь? Убив своими действиями человека, даже не пришла проститься… Я долгое время не могла прийти в себя. Не знала – смогу вернуться к прежней жизни или нет, но, к счастью, нашлись люди, помогли. Да, Антон. Ты сам со мной работал, восстанавливая психику и общее состояние. Я, правда, была у тебя под другой фамилией. Лазарева Маргарита, хотя вряд ли ты меня вспомнишь, у Вас ведь столько людей каждый день…

Антон дёрнулся. Он смотрел на лицо женщины и ему казалось, что он её где-то уже видел, но вот где… И когда была названа фамилия, всё сошлось. Не сказать, что вспомнил клиентку, но то, что была у него такая, с глубокой психической травмой, к тому же, кажется, дважды пытавшаясь уйти из жизни, перерезая вены на руках, в памяти осталось. Глянув на руки, убедился – это была она.

– Вижу что узнал. Лицо изменилось. Много лет прошло, да? Почти четыре года. Сейчас на запястья смотрел? Да, шрамы остались, никуда не делись, но ты мне тогда помог. Я перестала думать о самоубийстве, но каждые утро и вечер клялась перед портретом сына, что отомщу. И отомстила. Жаль, спасли её. Я чувствовала, что внучка помогала матери, не давая ей сдохнуть. Ребёнок ведь ни при чём, для неё мама – самое главное в жизни. Ошибка вышла с местом и временем. Просчиталась. Жаль, по-другому бы всё поучилось.

– Не знаю, для чего Вы мне всё это рассказывайте. Хочу спросить лишь одно – почему Вы не подумали о девочке? О внучке? Как у неё сложилась жизнь после смерти мамы? Посчитали, что детский дом для неё был бы наилучшим выходом?

– НЕТ! – лежащая женщина рванулась с такой силой, что затрещали ремни, сковывающие руки. – Я всё продумала до мелочей и заранее подготовила все необходимые документы. Я бы малышку забрала себе. Стала опекуном, ведь официально для Юли я единствененный родной человек, бабушка. Мать её ведь из детского дома, а что рассказывала всем о своих родителях, которые живут в другом городе, так всё это враньё – я проверила и перепроверила эту информацию. С моими возможностями сделать такое было несложно. Так что я девочку бы спасла. Она не стала бы копией матери. Да, к сожалению, не учла ребёнка в своих раскладах, а недавно узнала, что Вы сотворили с ней. Не буду ничего говорить, Вы спасли ребёнка, но вместо моей внучки на свет появился монстр. Да, не спорь. Ребёнок с разумом тридцатилетних, это считаешь нормально? Но… пусть будет так как случилось. Всяко лучше, чем малышка бы умерла. – Женщина замолчала, уставившись в точку на потолке.

– Тамара, не знаю как Вас по отчеству. Вы столько раз упомянули, что видели, чувствовали. У Вас есть Дар? Или это наработанные техники?

Лежащую на кушетке словно кто толкнул, она усмехнулась и лицо о́жило.

– С детства могла иногда, отмечу особо, ИНОГДА, слышать мысли других людей, редко и животных. Читала эмоции как раскрытую книгу. Я ведь родилась в необычной семье, где мама была, как сейчас принято говорить, экстрасенсом, а папа… Папа был вообще необыкновенным человеком, а может и не человеком вовсе. Он не умер, не погиб как многие в страшные годы лихолетья, в тридцатые-сороковые годы, хотя и тогда уже не был ребёнком. Когда мне исполнилось восемь, за папой пришли, но он сумел улизнуть. После той страшной ночи больше его никогда не видела, лишь один-единственный раз, когда исполнилось восемнадцать, вместе с огромным букетом белых роз от него пришло письмо. Да, от папы. Он писал, что постоянно оберегает меня, следит за моей жизнью и гордится, что я стала такой умной и красивой. Мама, к сожалению, к тому времени умерла, хотя и была в два раза моложе папы. Чуть-чуть не дождалась письма, об этом папа уже знал и писа́л, что никогда не забудет маму, любит её до сих пор. Грустно… Прости, отвлеклась. Поступила в медицинский на психиатрию. Потом ещё раз, в Москве, закончила стоматологию. Работала много, развивая свои навыки. Добилась много, что помогало мне дальше по жизни. Да, не скрою, воздействовала на других, что бы пробиться по служебной линии. Замуж вышла по расчёту, а через пару лет развелась – жить с бревном, который меня совершенно не понимал, было выше сил, хотя о муже могу сказать больше хорошего, нежели плохого. Любил меня, баловал, это не отнять. До сих пор созваниемся. Но сам понимаешь, когда нет внутренней связи с человеком, это гиря на шее. Вот так и прожила жизнь. Не могу сказать, что неудачную. Много в ней было всего – и хорошего и плохого, но я никогда не причиняла людям вред. НИКОГДА, слышишь? Только раз, когда меня лишили единственного родного человечка, моего сыночка.

– Тамара, а зарубежные разведки каким боком в Вашей истории? Не понимаю.

– Почти никаким. У меня был план – разобраться здесь со всеми делами и, забрав девочку, уехать из страны. Откладывала деньги уже давно, набралась вполне приличная сумма. Сначала хотела в Турцию, потом в Италию. Там живут хорошие знакомые, которые мне многим обязаны. Уже обзавелись связями и подыскали для меня неплохой домик на побережье, где я б и закончила свой путь, воспитав девочку как своего ребёнка, дав ей достойное образование и обеспечив дальнейшую жизнь. У меня ведь не только была наличка при себе, а и… Ладно, сейчас это уже не так важно. Всё равно мне осталось мало. Жаль, не смогу отдать деньги Юленьке. Если бы Вы помогли, а бы на том свете за Вас замолвила словечко.

– Если есть такое стремление и доверяете, попробую помочь, только сами должны понимать – всё не так просто. Я лишь могу гарантировать, что нотариус после восемнадцатилетия Вашей внучки откроет завещание и проследит, что бы все суммы были переданы лично ей в руки.

– Правда? – женщина вновь дёрнулась, на этот раз от нежданной радости. – Ты сейчас правду сказал? Антон, ответь, прошу.

– Все люди, с которыми общаюсь, знают, что я всегда держу своё слово. Так что подобное сделать могу, не так и много препонов. На Ваши счета, как понимаю, административный арест не наложен, да и те деньги, с которыми Вас задержали, при хорошем адвокате можно вернуть владельцу. Но это не обещаю, лишь предполагаю. Естественно, всё это может осуществиться только в том случае, если расскажете каким образом и кто конкретно с Вами контактировал из зарубежных представительств. Конечно, Ваши слова проверят и не один десяток раз, но когда убедятся, что сказали праваду, тогда и настанет время сделать то, что Вы просите.

– Если так, могу поклясться, что ни единого слова не солгу. Обширных связей с иностранцами у меня никогда не было. Лишь та супружеская пара, которая удрала во время существования Союза. Мои однокашники по институту. Дружили, но и держали между собой дистанцию. Хотя… какая там дружба. Между нами были сугубо товарно-денежные отношенияю. Хотя ничего плохого сказать о них не могу – люди держали слово и по отношению ко мне были всегда честны. Да, свой процент имели, но он и был оговорён ещё в самом начале нашей так называемой дружбы. Как поняла позже, именно с их подачи ко мне и подошёл работник консульства. Вначале вроде случайно со мной заговорил в театре, потом пригласил на ужин, а уж гораздо позже попытался взять в оборот, но у него ничего не вышло – я дала понять, что легко могу справиться с его попытками воздействия на меня. Кстати, тот слабенький одарённый, но с заоблачным самомнением о своих способностях. Вы ведь так называете необыкновенных людей. Мы пару лет общались как хорошо знакомые люди. Подумали, был ли между нами интим? Да, был, только не я попала в «медовую» ловушку, а он сам. Мне знакомые установили скрытые камеры в квартире, вот и записала пару встреч, где мужчина наговорил намного больше, чем можно было предположить. В том числе и по поводу воздействия на Вас, Антон и Вашу сестру. Да, есть у них планы вывезти Вас из страны. От меня требовалось, что бы Вы в нужный момент не могли оказать физического и ментального сопротивления. Грубо говоря, он просил, что бы я Вас парализовала или отравила. Хотя честно скажу – на такое бы никогда не пошла, тем более после того, как ТЫ, Антоша, вернул меня к жизни и я смогла хоть иногда спать. Объяснила, привела доводы, естественно, под другим соусом, мол, Вы намного сильнее меня, поэтому… Тот понял, но взамен предложил другой вариант, который меня поначалу устроил – мать Юли гибла при захвате ребёнка, а тут появлялась я и спасала девочку, а уж потом мы бы вместе покинули страну. Это было близко к моим планам, но эти идиоты не выдержали – сами попытались украть ребёнка. Что, не знал? – видя удивление на лице парня, женщина улыбнулась. – Да, Антошенька, вот такая у Вас с сестрой приёмная дочь. И сама не сказала, и у мамы из головы все события подтёрла. Не знаю, что там было, потом уже слухи дошли, что ребёнок легко выскользнул из рук двух здоровенных мужчин, которые упали бездыханными у машины, а девочка, спокойно взяв за руку свою… мать, потащила её подальше от места попытки похищения. Мне позже было высказаны претензии и пожелания на дальнейшее, мол, девочка сильный ментал и в её присутствии за границей заинтересованы даже правительства, не то что отдельные службы.