Текст книги "Война «ежей»"

Автор книги: Братья Мормаревы

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

– Почему ты говоришь «вы решили»? Мы решили!

– Я был за спортплощадку, – возразил Константинов. – Все жильцы уже согласились, и подписи у меня есть. Только вы… – Заметив смущение Стоименова, Константинов перешел в атаку: – Какой шум может быть на баскетбольной площадке, да еще не на целой, а с одним щитом? Дети такие смирные.

Стоименов махнул рукой:

– Подпишусь. И я за спортплощадку, пропади она пропадом. Но если еще хоть раз услышу…

Константинов достал шариковую ручку и список. Против своей фамилии Стоименов поставил подпись.

13

Константинов ввел Стоименова в заблуждение: в списке еще не было подписей Худеровой и бабушки Гинки – они оказались крепким орешком. Их не волновало, где будут играть дети, главное – чтобы им не мешали. Константинов больше ничем не мог помочь ребятам, он и так сделал многое, к тому же он уехал в командировку. Поэтому ребята решили действовать самостоятельно.

В девять часов утра – время самое подходящее: родители уже на работе – Маляка вынес во двор великолепный баскетбольный мяч, настоящий, купленный в Милане. Став в круг, мальчики начали играть. Конечно, пасы были короткими, места все-таки маловато, они ведь на самом-то деле не тренировались, а приступили к военным действиям по заранее разработанному плану.

Спустя пять минут во двор вышла тетя Худерова с полным тазом выстиранного белья и перекинутой через плечо веревкой. Камен направил точный крутой пас над тазом. Сделал это нарочно, согласно плану. Худерова остановилась и сердито посмотрела на играющих. Мальчики сразу же отошли к ограде. Странно! Она-то думала, что ребята продолжат игру, и тогда она им покажет! Неожиданные действия во время войны всегда вызывают смятение в стане противника.

Привязывая веревку, Худерова краем глаза посматривала на ребят, мирно устроившихся под черешней: что это они задумали?

Повесив белье, Худерова направилась к подъезду, то и дело оглядываясь. Дети оставались на том же месте, кроткие, смирные, подозрительно тихие. Странно! Взглянув еще раз во двор, она поднялась по лестнице. Никаких перемен! Вошла на кухню и стала чистить картошку, но что-то ее тревожило, и, хотя похолодало и подул ветер, она, чтобы не выпускать из поля зрения детей, вышла с картошкой на балкон.

– Картошку чистит, – шепнул один из мальчиков.

– Если нервы не выдержат, начнет кидать в нас чищеными картофелинами, – засмеялся Маляка.

Окончив свое занятие, Худерова убралась с балкона. Камен же вскочил с места и начал подкидывать мяч – женщина сразу высунулась из окна:

– Эй, не испачкайте белье!

– Не испачкаем, – успокоил ее Камен, – можете быть спокойны.

Какой милый и вежливый. Ох, неспроста это. Они что-то задумали, решила Худерова, но что?

Как только она скрылась, мальчики стали в круг, но мяч не бросали, чтобы не испачкать висящее белье. Только прыгали и громко переговаривались, время от времени посматривая на балкон: где же Худерова? Почему не появляется? На этот раз поведение противника вызвало растерянность у ребят.

Худерова тем временем наблюдала за ними из-за кухонной занавески. На губах ее играла злорадная усмешка: понятно, хотят обвести ее вокруг пальца. Еще посмотрим, кто кого!

На плите убежал суп, и она поспешила к кастрюле – все вокруг залило! Сердито ворча, женщина принялась вытирать плиту.

Мальчикам надоело бегать и прыгать, и они снова уселись под черешней: вести психологическую войну не так-то легко.

Тут из подъезда выбежали радостные братишки Камена, за ними показался и дедушка, подтянутый, нарядно одетый. Увидев дедушку таким франтом, Камен сразу понял, куда он собрался. В плане боевых действий на дедушку возлагалась особая дипломатическая миссия. Сейчас страшно подумать, что вчера вечером Камен чуть было не потерял в его лице союзника. Дело было так: родители ушли в гости, близнецы легли спать, а дедушка с Каменом сели играть в шахматы.

«Какие у тебя отношения с бабушкой Гинкой, дед?» – спросил Камен.

«В каком смысле?»

«Можешь ли ты убедить ее кое в чем?»

Дедушка шагнул королевской пешкой и, довольный своим ходом, лукаво посмотрел на Камена:

«В чем убедить? Шах!»

Камен закрылся конем.

«Ну вот, слону и отдохнуть надо, – дедушка взял белого слона. – А будешь думать о бабушке Гинке, возьму и ферзя. В чем я должен ее убедить?»

«Пусть она согласится на спортплощадку, – Камен пошел вторым конем: – Вилка!»

Дедушка огорчился: и в самом деле вилка. Тут он рассердился и внезапно вспылил:

«Хватит о спортплощадке! Я больше не играю», – и рукой смел все фигуры с доски.

Вот глупо-то вышло! Знал ведь Камен, как дедушка, играя в шахматы и нарды, переживает поражение… Да и ему самому всегда обидно проигрывать. Дедушка все на свете простит, но обыграть его в шахматы…

«Давай еще одну», – предложил Камен.

«Нет, нет, тебе пора спать».

Камен пошел было укладываться спать, но дедушка остановил его:

«Ну хорошо, еще одну, только не отвлекай меня всякими глупостями».

Эту партию Камен проиграл, дед тут же снова предложил:

«Давай еще одну, чтобы ты не думал, что я случайно выиграл».

На пятом ходу Камен отдал ферзя, на восьмом от его пешек осталось четыре, на двенадцатом последовал мат.

«Видишь, какая игра, когда не болтаешь попусту? А ты – бабушка Гинка да бабушка Гинка. Что ты хочешь от нее?»

Вот сейчас дедушка разодет, подтянут, словно уже заручился согласием бабушки Гинки и дело улажено.

– Не знаю, удастся ли тебе уговорить ее, – подзадорил дедушку Камен.

– Мне? Я две войны пережил, неужели от Гинки подпись не получу? – Дедушка решительно направился к соседнему подъезду, а Камен вернулся к товарищам.

– Атака по всем фронтам, – объявил он, потрогал одну из пеленок и крикнул: – Тетя Худе-е-ерова!

На этот раз соседка мгновенно появилась в окне.

– Все высохло, – сообщил Камен.

– Пусть еще посохнет.

– Хорошо.

Хоть бы слово против сказал!

– По три раза на дню стирает, – заметил Маляка. – Ее малышня только тем и занята, что трусы пачкает.

– Пусть себе пачкает! – махнул рукой один из мальчиков. – Мы ведем психологическую войну.

14

Тем временем дедушка Камена сидел в гостиной бабушки Гинки и рассматривал фотографии. Скучно, но что поделаешь. Бабушка Гинка встретила соседа сердечно, нисколько не удивившись его появлению.

– Дочь с зятем пишут? – любезно спросил дедушка.

Если бы знать, что это ее больное место! Она тут же притащила целую кипу писем и фотографий – дочь и зять под банановым деревом, дочь и зять садятся в новую машину, дочь и зять на веранде с видом на пальмовую рощу. Фотографии, которыми дочь с зятем как бы хотят сказать: «Посмотрите, как мы поживаем». Пока дедушка рассматривал фотографии, бабушка Гинка жаловалась:

– Три года как смотрю на эти карточки. А как я воз тяну, и не спросят. Пока Тончо был маленьким, ладно, а теперь нервов совсем не хватает…

Речь шла о пятилетием Тончо, который время от времени издавал воинственные кличи и сбивал мячиком целую армию солдатиков на ковре.

– И шлепки не помогают. Тончо!

– Попа-а-а-л, б-а-а! – Малыш продолжал сбивать оставшихся в строю солдатиков.

– Видишь, что тут поделаешь! И для чего это им все? Вернутся, ребенок их не узнает! Тогда маленьким был, теперь вырос… Мы в свое время радовались детям, а они – машинам. Мир, скажу я тебе, совсем с ума сошел. Да что говорить, ты и сам видишь. Твои-то здесь, детей на тебя не оставили…

Женщина строчила как пулемет, и дедушка понял: тут и словечка не вставишь. Несколько раз он пытался воспользоваться паузой, когда бабушка Гинка переводила дух, но ничего не получалось. В конце концов она вдруг опомнилась:

– Вижу я, тебе чего-то надо.

– Я тебе скажу…

Но бабушка Гинка перебила деда:

– Погоди, угощу тебя вареньем. Вот видишь, я и варенье сварила. Приедут мои весной, будет чем угостить. И зачем, спрашивается, надрываюсь? – и бабушка Гинка пошла за вареньем.

Тончо, пытаясь привлечь внимание дедушки, показал ему язык. Дедушка хотел было шлепнуть мальчонку по губам, он не любил баловства, но, помня о деле, с которым сюда пожаловал, тоже показал язык. Это понравилось Тончо.

– Хочешь, поиграем? – предложил он, притащив большой кожаный мяч. – У меня новый мячик.

– В баскетбол умеешь играть? – лукаво улыбнулся дедушка, решив с помощью Тончо достичь цели.

– А как? – Тончо сунул деду солдатика. – Я дарю его тебе.

– Надо забросить мяч в кольцо – корзиной называется. Хочешь, покажу?

– Я знаю! – Тончо кинул дедушке мяч. – А теперь ты мне!

Дедушка Камена уже пятьдесят два года не бросал мяч; пустив его наискосок, он нечаянно попал мячом в голову бабушки Гинки – она как раз входила в гостиную. Поднос с вареньем выпал у нее из рук, тарелочка и стакан с водой оказались на ковре. Стакан разбился, а Тончо тут же получил хорошую затрещину.

– Почему меня-я-я, ба-а-а!

– Я тебе побросаю мяч в квартире! – рассердилась бабушка Гинка и, наклонившись, принялась собирать осколки. – Целыми днями так, нервы не выдерживают.

– Почему не сознаешься? Почему не сознаешься? – тормошил дедушку Тончо.

– Что такое? – выпрямилась бабушка Гинка.

– Он бросил мяч, пусть и сознается.

– Ах ты, негодник, – возмутилась бабушка Гинка. – Я тебе покажу, как врать!

Тончо, мстя за затрещину, укусил бабушке руку, и она взвизгнула, а дедушка Камена ретировался. Ситуация для продолжения разговора была неподходящей.

– Гадкий ты, гадкий! – крикнул вслед ему Тончо и получил шлепок.

Тем временем мальчики во дворе неожиданно одержали победу в борьбе с тетей Худеровой. Пока она поглядывала из окна на ребят, у нее подгорел паприкаш. Услышав запах горелого, Худерова решила, что «аромат» доносится с балкона Шайтановой, и злорадно усмехнулась. Но когда ее собственная кухня наполнилась дымом, женщина поняла, что паприкашем сегодня семью не накормишь. Сняв с плиты кастрюлю, она вынесла ее на балкон.

– У тебя что-то подгорело? – спросила сверху Шайтанова.

Это окончательно вывело из себя Худерову. Попробуй тут и за развешанным во дворе бельем смотреть, и младенцев качать, и еду готовить! Надо, пожалуй, попросить сына сделать на балконе лебедку да и протянуть веревку к соседнему балкону, а двор отдать детям, пусть играют, как хотят. Она тут же спустилась во двор, сняла белье и отвязала веревку.

Как только она ушла, мальчики решили разойтись по домам. Надо бы позаниматься, сегодня контрольная по болгарскому языку, а то с этой спортплощадкой все на свете из головы вылетело. Заметив, что дети уходят, Худерова крикнула им с балкона:

– Что же вы не играете, а? Почему не играете? Паршивцы такие!

– Не выдержала, – обрадовался Камен. – Через два дня подпишется.

Худерова поставила свою подпись в списке Константинова в тот же вечер. Оставалась только бабушка Гинка.

15

Уже смеркалось, когда Тончо вылетел из подъезда, словно пробка из бутылки. Он спешил к Камену, Маляке и другим баскетболистам. Мальчики обещали ему дать двух солдатиков из коллекции Маляки и даже взять с собой на тренировки, сделать его боковым судьей их игр, если только он уговорит свою упрямую бабушку поставить подпись. Тончо не знал, кто такой боковой судья, но это звучало красиво, и он согласился.

Мальчик перешел улицу, завернул за угол и шмыгнул в кустарник скверика. Подростки редко собирались здесь – качели были сломаны, а заросшие газоны огорожены проволокой. Его уже ждали. Одни мальчики сидели на скамейке, другие вертелись неподалеку.

– Не согласна, – доложил Тончо, тяжело дыша.

Сообщение разочаровало ребят.

– Почему? – спросил Камен.

– У нее все еще болит голова после того, как твой дед ударил ее мячом. И ни в чем не признался.

– Ты что ей сказал? – спросил Маляка.

– Что принят в команду, а она должна подписаться!

– А она?

Тончо скривил губы, как это делает его бабушка, и, подражая ей, прошепелявил:

– Еще чего! Чтобы целыми днями под моими окнами кричали эти хулиганы!

– Хулиганы?! – вскочил с места один из мальчиков.

– Хулиганы, – подтвердил Тончо.

– Слышите, хулиганами называет.

– Она еще пожалеет об этом, – с угрозой произнес Маляка и, подумав немного, опять повернулся к Тончо: – Ругательства знаешь?

– Два.

– Давай научу тебя еще двум.

– Прекрати эти глупости, – оборвал его Камен.

– Пусть научит, – настаивал Тончо.

– Иди домой, кроха, – махнул рукой Камен.

Тончо пристал к Маляке:

– Ты напиши ругательства, а я их выучу.

– Кроха! – толкнул его Камен. – Ты исключен из команды.

Тончо поморгал, поморгал и, заплакав, пошел домой.

– Гадкий ты, как и твой дед! – крикнул он Камену, но никто не обратил на это внимания.

– Зря твой дед стукнул ее мячом по голове, – сказал Камену один из мальчиков.

– Да рассердился он, – взорвался Камен. – Убеждал ее, убеждал, рассердился и не выдержал!

Мальчики постояли еще немного и отправились по домам. Они были огорчены, но не побеждены. И намерения так легко сдаться у них не было. Что же придумать, что? У Маляки загорелись глаза – придумал!

– А если мы его похитим?

– Кого? – не понял Камен.

– Тончо.

Ребята остановились, пораженные. Над этим, пожалуй, следует подумать.

– Этого неженку? – Камен был настроен скептически. – Еще накличем беду.

– Беду! А ты не читал, что делается в Америке? Похищают какого-нибудь ребенка и…

Камен махнул рукой.

– Америка! Здесь не Америка. Такую взбучку получим…

– Ты не прав, – продолжал настаивать Маляка.

– И где ты его спрячешь? – спросил Камен.

– У нас в подвале, – предложил Сашо, мальчик из шестого «А». – Пойдемте.

Вскоре они стояли перед дверью в подвал, на двери висел большой замок. Маляка взял из рук Сашо фонарик и посветил на замок. Сашо повернул ключ, и дверь со скрипом отворилась.

Узкий луч фонарика медленно скользил по стенам. Подвал был похож на карцер, без окна, темный, сырой, с паутиной по углам.

– Страшно, – прошептал Маляка.

– Мы его похищаем, а не на курорт увозим, – заметил Сашо.

– Хоть бы лампочка была, – с тоской протянул Маляка.

– Я принесу, – предложил Сашо и отправился за лампой.

Маляка вздохнул. Он пожалел, что ему в голову взбрела такая глупая мысль, и сейчас думал, как бы вообще отказаться от похищения.

– Плесенью пахнет, – принюхался он.

– Пахнет взбучкой, – поправил его Камен.

Сашо вернулся и ввернул лампочку: в подвале стало светло и теперь уже не так страшно.

– Я и еды принесу, – пообещал Сашо.

– Какой еды?

– Если дело затянется, заложника надо кормить.

– Если дело затянется… – повторил Камен и замолчал.

Он уже сто раз предупредил приятелей, что добром эта затея не кончится.

– Это единственный способ заставить ее подписаться, – твердо сказал Маляка. Освещение в подвале вернуло ему смелости. – Если потребуется, два дня будем его здесь держать.

– Самое большее, до обеда, – заявил Камен. – После обеда нам в школу.

– Да бабушка Гинка сразу же сдастся, вот увидите, – успокоил друзей Сашо и переставил в угол пустой бидон из-под брынзы. – Я и туалетную бумагу принесу.

Встав на одну из полок с пустыми банками, Сашо вытащил веревку.

– Связывать будете? – ужаснулся один из мальчиков.

– Если станет сопротивляться, – решил Сашо. – Еще надо взять чистый носовой платок. Будет кричать – заткнем ему рот.

Теперь Камен окончательно понял, что наказания им не избежать.

16

Операция по похищению Тончо началась следующим утром, точно в девять часов. Ее провели Камен, Маляка и Сашо. Согласно заранее разработанному плану, Маляка притащил разные импортные игрушки. Это будет приманкой для Тончо.

Тончо без всякого интереса смотрел в окно, на игрушечные автомобили, которые показывал ему Маляка: у Тончо полно таких, папа прислал ему целую кучу. Другое дело, игрушка, которой Маляка пускает мыльные пузыри. Тончо открыл окно.

– Хочешь ее? – подзадорил Камен малыша.

Маляка снова дунул в трубочку, и опять вверх полетели десятка два больших и маленьких мыльных пузырей. Ветер подхватил их. Одни тотчас лопнули, другие парили в воздухе, а какой-то пузырь поднялся даже до второго этажа, и Тончо попытался его схватить.

– Отойди от окна, – послышался голос бабушки.

– Я вниз пойду, ба-а-а!

– Еще рано.

Со двора было видно, как бабушка Гинка закрыла окно, послышались вопли Тончо – он просил пустить его во двор. Ребята отошли к черешне, решив подождать, и не спускали глаз с окна Тончо. Было довольно прохладно: вдруг бабушка Гинка все-таки не пустит Тончо?

– Когда похищали турецкий самолет, – неожиданно сказал Маляка, – я был в аэропорту.

– Ну и что?

– Ничего! Я его даже не видел. Только вечером услышал об этом по телевизору.

Маляка посмотрел на улицу. Там шел Панта, вернее не шел, а скакал – два раза на левой, два раза на правой ноге. Не иначе – тренировался. Со стороны все это выглядело смешно, но Панта об этом не думал. Он был вполне доволен собой. На то была причина – тренер Пангаров назначил его капитаном команды. Вообще Панта преуспевал. В спорте. Конечно, не в школе. В школе он и не усердствовал. Панта считал, что к нему придрались, назвав слабым учеником, а стоит назвать один раз и…

Панта увидел одноклассников, заметил, что они не обращают на него внимания, и решил похвастаться.

– Привет! – приостановился Панта, продолжая прыгать то на левой, то на правой ноге. Он заметил, что ребята смотрят на его новую синюю куртку с пестрым воротником, и сказал: – Выдали бесплатно! Всем, а не только мне, как капитану.

– Подумаешь, – фыркнул Сашо.

Панта почувствовал себя лишним в ребячьей компании. Он сразу пожалел, что расхвастался, и попытался исправить дело:

– Не горюйте! Все будет отлично! Знаете, там после каждой тренировки – душ. У меня от него все время насморк. – Он перестал скакать и повернулся к Камену: – Ты сделал математику?

– Еще нет.

– Дашь на большой перемене списать?

– Ладно.

– Если кто из старшеклассников тебя тронет, скажи мне, и все дела. В корзину полетит его голова.

И Панта проследовал дальше, опять смешно подскакивая на ходу.

Близнецам понравились подскоки Панты, и они начали «тренироваться». А Сашо и Маляка принялись передразнивать Панту. Камен остался в стороне, в глубине души симпатизируя Панте, а может, жалея его, потому что тот остался без отца.

В это мгновение донесся рев Тончо.

– Пусти меня, ба-а! Пустишь?

Мальчики посмотрели на окно Тончо: мальчика не было видно, но вой разносился, словно сирена. Послышался голос бабушки Гинки:

– На бабушку руку поднимаешь? – Шлепок, и снова голос бабушки Гинки: – Вот тебе гуляние! – Опять шлепок, и снова голос бабушки Гинки: – Ах, ты кусаться! Пошел вон! Убирайся!

Через секунду Тончо, улыбаясь до ушей, выбежал во двор.

– Меня отпустили! Давайте скакать!

И он начал подпрыгивать, как Панта, но тут же перестал, потому что никто не последовал его примеру.

Маляка и Сашо переглянулись – пора действовать.

– Пойдем, – Маляка протянул руку Тончо.

– Куда? – обрадовался малыш.

– Пойдем, пойдем, – торопил его Маляка и пустил мыльные пузыри.

– Ты мне это подаришь?

Маляка кивнул, Сашо взял Тончо за руку, и они отправились. Пока все шло по намеченному плану.

Камен остался во дворе, выжидая, когда встревоженная бабушка Гинка кинется искать Тончо. Тогда он скажет ей: наверное, где-нибудь играет, в этом-то дворе детям играть не дают. Бабушка Гинка, естественно, расплачется (в соответствии с планом), попросит Маляку поискать Тончо и согласится на спортплощадку.

Но бабушки Гинки все не было. А если до школы они не успеют все провернуть? Камену совсем не хотелось, чтобы похищение Тончо заняло слишком много времени. Его охватили дурные предчувствия. Америка – это Америка, там целыми неделями могут держать похищенных, но здесь!..

Похитители дотащили Тончо до дома Сашо. Когда они спускались по темной лестнице в подвал, Тончо испугался, начал упираться, то и дело спрашивая, куда это они идут. Маляка сказал, что он похищен, и это как будто успокоило Тончо.

Сашо подготовил подвал для продолжительного пребывания здесь похищенного – притащил два ящика и стульчик. На стульчик сел Тончо, а Маляка и Сашо расположились на ящиках. На гвозде неподалеку висела веревка. Сашо достал из кармана чистый носовой платок и сунул в рукав, так было удобнее.

– Как ты сказал, кто я? – спросил Тончо.

– Похищенный, – ответил Маляка.

– Это хорошо, – согласился Тончо и начал пускать мыльные пузыри из своей новой игрушки.

Мальчики ждали Камена, а он все не появлялся. Уже половина двенадцатого, операция того и гляди сорвется.

– Здесь очень хорошо, – повеселел Тончо, и это его признание смутило друзей.

– Бабушка твоя будет беспокоиться, – нахмурился Сашо.

– Пусть!

Маляка отвел Сашо в сторону: медлить нельзя, необходимо действовать.

Сашо принес в ведерке землю и воду, перемешал, и Маляка, зачерпнув грязь, вымазал ею лицо и голову Тончо. Тончо заревел, да так, что друзья растерялись.

– Подожди, – принялся успокаивать Маляка малыша, – ничего страшного не произошло.

Но Тончо продолжал реветь и даже произнес два неприличных слова, те самые, которые он знал. Сашо испугался:

– Камен был прав. Ух, и влетит же нам!

Тончо на мгновение перестал плакать – пора и передохнуть! – но тишина была недолгой.

– Видишь ли, – присел перед ним на корточки Маляка, – это игра, понимаешь?

– Какая игра? – переспросил малыш.

– Игра как игра.

– А как она называется?

Надо же! Что бы такое придумать?

– У нее нет названия, – нашелся Маляка. – Такая вот игра, глупая, без названия.

– Теперь я вас буду грязью мазать? – удивился Тончо.

– Мажь сам себя! – буркнул Маляка. – Такое правило.

– Ладно! – Тончо поднял рубашонку и вымазал грязью живот. – Теперь бабушка мне задаст! – воскликнул он.

– Молчи и делай, как мы скажем, и все будет в порядке, – заявил Маляка, доставая из кармана рогатку. – Это тебе. Потом получишь и нескольких солдатиков. Но если бабушке хоть слово скажешь, отдубасим, так и знай.

Поначалу и бабушка Гинка собиралась наподдать внуку как следует. Звала-звала его из окна, обошла вокруг дома, даже к трамвайной линии ходила – да уж, на этот раз без ремня не обойтись. Но когда Тончо не появился дома и через два часа, бабушку Гинку охватил ужас. Всякое может случиться, каждый день по радио только и говорят о дорожных происшествиях. Господи, лишь бы малец вернулся домой живым и здоровым!

Услышав звонок, она бросилась к двери. И как же обрадовалась! На пороге стоял Тончо, а за ним – Маляка. Но что это?! Внук ее словно искупался в грязи.

– Кто это тебя?

– Какой-то хулиган, – ответил Маляка. – Но я ему тоже врезал, а встречу – еще наподдам.

– Да, да, – подтвердил Тончо, пряча за спиной новую игрушку и рогатку.

Дети вошли в переднюю, бабушка засуетилась: с одежонки Тончо стекала грязная вода.

– Скорее в ванну! – приказала бабушка Гинка.

Услышав о ванне, Тончо убежал в спальню и залез под кровать. Он не любил мыться: мыло так и лезет в глаза. Бабушка суетилась возле кровати, упрашивая внука.

– Ты меня в гроб вгонишь! У меня и так нет сил тебя купать!

– Давайте я его выкупаю, – предложил Маляка и полез под кровать за Тончо.

– Все бабушке скажу! – пригрозил ему Тончо.

Маляка показал малышу кулак, потом, схватив за ноги, вытащил его из-под кровати и – бегом в ванную. Тончо, оставшись наедине со своим похитителем, притих, понял: тут уж не покапризничаешь.

– Раздевайся!

Съежившись в углу, Тончо выглядел затравленным зверьком. Маляка тем временем пустил в ванну холодную и горячую воду, трубы загудели, а Маляке только того и надо.

– Ну-ка, давай мыться! – потянул он Тончо за рубашку.

Тончо запищал, и в дверь тут же постучали.

– Что там у вас? – донесся из-за двери голос бабушки Гинки.

– Ничего, ничего, это трубы гудят, – ответил Маляка, прикрикнув на Тончо: – Как врежу тебе, труба!

И все-таки он не стал силой заставлять малыша купаться, решил придумать какую-нибудь уловку, но какую?

Растерянно осматривал Маляка ванную комнату. Великолепно устроена, все привезено из-за границы – и кафель, и душ, и сама ванна, и огромное зеркало перед ней. А сколько шампуней! Только туалетное мыло и зубная паста были болгарскими.

– Ну, давай мыться! – беспомощно произнес Маляка, так ничего и не придумав. Ванна уже наполнилась до краев, и он закрыл краны. – Почему ты упрямишься, почему? – наклонился он к малышу.

Тончо стоял, все так же вжавшись в угол. Маляка присел на край ванны: что же предпринять? Придумал! Раз – и он стоит на краешке ванны!

– Можешь так? – Маляке хотелось подозвать Тончо поближе к ванне, а потом…

– Не могу.

– А так?

Маляка присел на корточки, оперся на руки, сделав над ванной мостик, и, поскользнувшись, плюхнулся в воду. Тончо весело рассмеялся и, недолго думая, рухнул в ванну прямо в одежде. Рассердившись, Маляка швырнул губку в Тончо, а Тончо, подумав, что это игра, схватил шампунь и стал брызгаться. Пена из ванны разлилась по кафелю.

Шум в ванной комнате снова привлек внимание бабушки Гинки.

– Ну как вы там? – постучала она в дверь.

– Очень хорошо-о-о! – донесся восторженный голос Тончо.

Бабушка Гинка одобрительно закивала головой – такой перемены во внуке она не ожидала. Успокоенная, она решила вынести ведро с мусором.

Внизу, возле подъезда, стояли Камен, Сашо и еще несколько мальчиков. Увидев бабушку Гинку, Камен подбежал и, не говоря ни слова, взялся за ручку ведра. Некоторое время бабушка Гинка и Камен внимательно смотрели друг на друга, пока наконец бабушка не поняла, о чем просят ее мальчики.

– Хорошо, – кивнула она. – Делайте свою площадку.

– Ура-а-а! – закричали мальчишки.

Близнецы тоже присоединились к ним, хотя и не знали, с чего это поднялся крик. Но раз старшие кричат «ура»…

Маляка услышал радостные вопли и понял, что друзья преодолели последнюю преграду: теперь дальнейшее зависит только от них.

В тот же день вся команда, одиннадцать мальчиков, собралась в подвале, переоборудованном для ребячьей мастерской. Договорились работать во дворе каждое утро – по два часа, не больше, нужно оставить время и для уроков. Они должны не только не отставать в учении, а учиться даже лучше, чем прежде. Прикинули, что через неделю спортивная площадка может быть готова: столб взялись принести два мальчика. Баскетбольный щит после некоторых колебаний решено было сделать из столешницы письменного стола, который дядя Стоименов дал ребятам в пользование и велел беречь. Вместо столешницы на сломанный стол положили планки, дощечки и накрыли все это старыми газетами. Совсем ничего не заметно!

А где взять кольцо? Попробовали согнуть из проволоки, но разве это кольцо? Тут взгляд Маляки упал на бочку тети Худеровой. Мальчики переглянулись: верхний обруч вполне подходил, и нижний тоже, они же одинаковые.

– Согласно решению общего собрания тетя Худерова должна была бочку убрать! – сказал Маляка.

– Люди сейчас покупают капусту на зиму, – заметил Сашо.

– Ну да, самое время, – согласился Камен.

Он подсунул под обруч отвертку и ударил молотком, но обруч не поддавался. А если стамеской? Удар, еще удар, и обруч слетел. Второй обруч не выдержал нажима освободившихся досок и лопнул. Вода окатила друзей.

Мальчики растерянно смотрели друг на друга, Камен даже принюхался.

– Ну и тухлятина! Надо скорей мыться!

– Опять мыться? – рассердился Маляка.

Одежда ребят была мокрой, они дрожали от холода. Разбитое стекло окна было прикрыто картоном, и ветер пронизывал их до костей. Мальчики ушли из подвала: надо дома приводить себя в порядок.

На улице стало еще холоднее. Смеркалось, небо вдали побагровело. Кружились снежинки.

Утром ребята увидели, что двор покрыт легким слоем белого, пушистого снега.