355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Botsvana » Косая Фортуна (СИ) » Текст книги (страница 13)
Косая Фортуна (СИ)
  • Текст добавлен: 4 июня 2019, 19:30

Текст книги "Косая Фортуна (СИ)"


Автор книги: Botsvana


Жанры:

   

Фанфик

,
   

Слеш


сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Что-то легкое коснулось его лица. Драко открыл глаза: перед ним порхал игрушечный снитч, словно приглашая поиграть. Он поймал его и со словами: «Всё, игры закончились», сунул в карман. Когда Дафна и Астория вошли в библиотеку, Драко крепко спал в кресле.

***

Наутро «Пророк» порадовал читателей сентиментальной рождественской историей о влюбленном юноше и суровом драконологе, а также о мудром справедливом судье и молодом талантливом адвокате.

***

Спустя три дня Гарри получил с совой небольшое письмо.

Без приветствия и подписи, оно содержало всего несколько строк: «Поттер, прими бесплатный совет. Если есть возможность, дом Блэков не продавай, а лучше предложи его министерству в обмен на исполнение одного желания. Это старинная практика сегодня уже забыта, но статью закона никто не отменял. Если министерство пойдет на сделку, то ты сможешь потребовать исполнения любого желания в течение жизни. Зная тебя, могу предположить, что рано или поздно эта возможность тебе пригодится. Обещание министерства приравнивается к движимому и недвижимому имуществу и может являться предметом купли, продажи, дарения и передачи по праву наследования. Так что если сам не воспользуешься, то оставишь в наследство детям или внукам. Будут же они у тебя когда-нибудь…».

Вместо подписи шел перечень разделов, параграфов и поправок к статьям и уложениям Закона о праве на собственность.

Гарри поднес клочок пергамента к лицу. От него исходил тонкий аромат табака и горького шоколада.

Разыскав в своем старом школьном сундуке мешочек из ишачьей кожи, когда-то подаренный Хагридом, Гарри спрятал в него записку, гребешок, вечно выпрыгивающий из кармана в неподходящее время, и уменьшенный до размеров спички черный зонт, однажды забытый Драко Малфоем в его квартирке под крышей. В мешочке уже таились: желтый конверт из плотной бумаги с магловскими фотографиями, пара-тройка писем из Малфой Мэнора, и шуршащий ветром и морем постер турагентства «Три пальмы». Гарри спрятал мешочек на самое дно сундука и навалил сверху свои нехитрые пожитки. Все его вещи по-прежнему умещались в этом сундуке. Тем проще будет переезд на новое место.

Лофт под крышей не подходит для создания семьи.

========== 15. Рождество 2008 г. ==========

Рождество 2008 г.

Традиционный молодежный рождественский бал в Министерстве шел своим чередом. Как и в прежние годы, звучали поздравительные речи, гостей развлекали певцы и музыканты, в центре внимания были выпускники Хогвартса нынешнего года, а за столиком на высоком подиуме для почетных гостей, отгороженном от танцевальной площадки золотыми колоннами, маялись Гарри, Рон и Гермиона. Никто из них не хотел идти на это мероприятие. Гермиона, потому что была беременна, и ей казалось, что она теперь толстая и некрасивая, а вокруг будет множество нарядных и хорошеньких юных волшебниц. Рон, потому что знал наверняка – супруга не позволит ему расслабиться ни на минуту. Гарри же за последние десять лет так устал от речей в свою честь и назойливого внимания репортеров, что у него уже с вечера началась мигрень, и жизнь была не мила.

Радовалась балу только Джинни. За последние годы она порядком устала от домашних хлопот и семейных неурядиц и сегодня, наконец, могла повеселиться.

Жизнь домохозяйки и две беременности утяжелили ее фигуру на несколько фунтов, но это ничуть не испортило молодую женщину, наоборот, прибавило плавности движениям, округлости плечам, пышности груди. Сегодня она была удивительно хороша: нарядно и со вкусом одета, эффектно причесана и пребывала в эйфории от своей привлекательности. Высокая рыжая колдунья в самом расцвете очарования и сексуальности, она несла себя через зал, кожей обнаженных плеч чувствуя многочисленные взгляды: удивленные, завистливые и иногда откровенно похотливые.

Даже братец Рон оценил ее красоту и, заглядывая с высоты своего роста в её декольте, не удержался от комплимента:

– Джинни! – усмехнулся он. – Какая у тебя… Кхм… Подвеска!

– Поносить не дам, даже не проси! Это подарок мужа! – засмеялась она в ответ, с удовольствием вертясь перед большим зеркалом. Продолговатой формы бриллиантовый кулончик на цепочке, искрясь и переливаясь, едва касался ложбинки на груди, и казалось, что это не камешек, а капля росы, которая сейчас сорвется и утечет вниз, в окутанную тайной шелковую глубину корсажа. Гарри тоже сделал комплимент: «Солнышко, ты сегодня королева бала, как мне повезло, что у меня такая потрясающе красивая жена!».

При этом смотрит прямо в глаза, нежно держит за руку, чуть понижает голос до волнующей хрипотцы, целует возле ушка прихватывая губами мочку, чтоб у нее екнуло сердце. И сердце послушно екает и блаженно замирает, а после начинает биться вдвое быстрее.

Гарри вообще научился в последнее время делать комплименты. И дело даже не в словах, а во взгляде, в интонациях, жестах. Со стороны смотреть – просто идиллия, муж говорит жене красивые слова, поправляя локон, целует в висок, оба такие милые, любящие. Ни дать ни взять – вечно юные Ромео и Джульетта.

Но Джинни чувствует фальшь. Никто вокруг ничего не видит и не чувствует, ни друзья, ни родители, ни сослуживцы, но ведь Джинни не приятельница какая-нибудь, она жена! Жену честным взглядом не обманешь, красивыми словами не проведешь.

Девочки из спецотряда клялись и божились, что он ей ни с кем не изменяет, что ни к одной дамочке ни в Аврорате, ни в Министерстве не проявляет особого внимания. Ну, заходит иногда к регистраторшам чаю попить, бывает, что ведьмочек, дежурящих в отделе, конфетами угощает, но больше – ни-ни.

Джинни уже сто раз проверяла его одежду, надеясь и одновременно страшась найти женский волос или отпечаток помады, уловить запах духов; и просто так осматривала, и магию применяла, но следов присутствия другой или других женщин в жизни Гарри так и не обнаружила. Мысли его не прочтешь, закрыт наглухо, следилку, даже самую маленькую, не применишь, он же командир спецотряда, сразу вычислит наблюдение. Остается только верить на слово. И Джинни верит. Загоняет сомнения поглубже и заставляет себя верить всему, что говорит муж. Так спокойнее и удобнее, потому что, как мудрая женщина, она прекрасно понимает, что если начать искать любовницу, то рано или поздно та отыщется, и что тогда делать? Развестись? Начать судебную тяжбу и потребовать раздела имущества на радость завистникам, чтобы все газеты смаковали подробности семейной жизни Поттеров? А как разделить детей и беспородного черного пса, всеобщего любимца, которого Гарри где-то подобрал еще щенком несколько лет назад? Это невозможно.

Простить? Она по-прежнему любит своего мужа горячо и преданно, поплачет немного и, скорее всего, простит. Но былого доверия уже никогда не будет, а страшнее всего, что дети будут расти в атмосфере лжи.

Вернуться к родителям? Никогда. Она полюбила эту деревню и этот дом, как только увидела руины, заросшие бурьяном и диким плющом. Здесь ей дорого всё, начиная от почтового ящика у дороги, и кончая флюгером на крыше. Каждая занавеска в доме, каждая полка, салфетка и картина – всё куплено, покрашено, вышито и расставлено ею, пропитано любовью к Гарри.

Любой вариант плох. В конце концов, что у нее есть против мужа, кроме едва ощутимых сомнений? Ничего.

А сомнения, как говорят в Аврорате, к делу не пришьешь.

***

– Гарри, скажи мне правду, Рон мне изменяет? Не бойся меня ранить, я ко всему готова. Я дам ему свободу, я не буду препятствовать его встречам с детьми, я благословлю его. Он такой замечательный, он достоин того, чтобы жить с красивой и доброй женщиной, а не с такой уродиной, как я.

У Гермионы в глазах слезы, под глазами темные круги, ей дурно, ее подташнивает, несколько минут назад она выгнала мужа из-за стола, а теперь ей кажется, что он ее непременно бросит. Гарри держит подругу за руку и терпеливо уговаривает не расстраиваться.

Беременные женщины такие мнительные. Сначала миссис Рональд Уизли шипела на супруга, что он с самого утра нарочно выводит ее из себя: то не так оделся, то не так сел, то не так подал сумочку, а теперь плачет из-за того, что тот ушел. То видеть его не может, то: «Гарри, приведи Рона, я за него боюсь. Он напьется от расстройства и что-нибудь натворит. Я знаю, это я виновата, я такая злая, я его мучаю». И все сначала. И так два часа подряд. Кому рождественский бал, музыка и шампанское, а кому суровое испытание на выносливость и терпение.

Джинни не выдержала и под предлогом того, что увидела подругу, которой непременно нужно сказать что-то важное, улизнула от мужа и брата, оставив их на пару развлекать капризничающую Гермиону. Глубоко беременная соперница? Это смешно! А когда еще представится случай блеснуть в обществе.

Поттер глядит издали на Джинни и размышляет о том, как случилось, что эта невероятно красивая женщина стала его женой. Что ее держит рядом с ним столько лет? Ведь он далеко не ангел.

Гарри пытается понять, что же сам чувствует по отношению к супруге, кроме безмерной благодарности, и никак не может подобрать подходящие слова. Что-то, безусловно, в его душе есть, например, если кто-то посмеет обидеть Джинни, то наживет смертельного врага в лице командира спецотряда, но вот каким словом это обозначить? Любовь? Может быть… Любовь же разная бывает. К детям одна, к друзьям другая, к М… Ну, в общем, к некоторым отдельным личностям – вообще ни на что не похожая. Впрочем, это не считается, потому что было давно и уже все забылось. Почти. Получается, что любовь к жене – особое, отдельное чувство, лишенное сходства с другими разновидностями этого душевного состояния.

Уже больше часа миссис Поттер прогуливается по залу, и почти за каждым столиком у нее знакомые, друзья, поклонники. Ее приглашают танцевать, ее угощают, ей говорят комплименты, дарят цветы и безделушки. Джинни счастлива, она буквально светится изнутри.

«Ну и хорошо, пусть повеселится, она заслуживает праздника больше, чем кто-либо другой. – Гарри прислушивается к себе и не ощущает ни капли ревности. – Она давно не была на вечеринках, хотя так любит танцевать. Как-то не до того было. Сначала строили дом, потом обустраивали его, после пришла очередь сада, а затем родился Джеймс, через два с половиной года – Альбус. И со всеми проблемами она всегда справлялась сама, без эльфов, без прислуги. Никогда не жаловалась на трудности, ни разу не попрекнула, что провожу мало времени с ней и с детьми, что вечно не хватает денег».

Наследство родителей Гарри было потрачено на строительство дома, а дар Сириуса перешел к Министерству в обмен на выполнение желания. Для желания время еще не пришло, а в заколдованном доме Блэков теперь располагался музей истории магии, в котором желающие могли увидеть место, где собирался Орден Феникса, подержать в руках клык василиска и волшебные монеты «Отряда Дамблдора», послушать радиозаписи «Поттеровского дозора» чудом сохранившиеся у Ли Джордана, и увидеть маггловский костюм, в котором когда-то Кингсли Шеклболт работал на Даунинг-стрит в резиденции премьер министра.

– Гарри, о чем ты думаешь?

– О том, что у меня самая замечательная на свете жена.

– Я знаю. Ты счастливчик, это только Рону всегда не везет, ему досталась толстая уродина с опухшими ногами, – Гермиона снова захлюпала носом.

– Перестань. Ты выглядишь совершенно очаровательно, и это платье тебе идет, и прическа у тебя очень красивая. Я отлично знаю Рона, он любит только тебя. Давай его позовем, а то он уже пятый раз из бара выглядывает, и глаза у него как у побитой собаки.

– Гарри, ты меня не обманываешь? У него правда такие глаза? Это потому что ему сейчас очень плохо, я знаю, когда ему плохо, то у него всегда глаза как у щеночка. Рон такой милый, я его так люблю.

– Позвать?

– Нет, пусть еще там посидит. – Гермиона хлюпнула носом и поправила волосы. – Он мне назло побрызгался цветочным одеколоном, от которого меня мутит. Я ему запретила пользоваться парфюмерией, а он нарочно вылил на себя целый флакон. Наверняка хочет кому-то понравиться. Ты знаешь, кто это может быть, ты же его друг? Скажи правду.

– Слушай, а от моего одеколона тебя не мутит? Я сегодня тоже пользовался, когда брился.

– Нет, Гарри, от твоего не мутит. Мне всегда нравился запах скошенной травы и нового пергамента. У тебя отличный парфюм, это тебе Джинни купила? Как называется? Я Рону такой подарю.

Гарри с удивлением сунул нос под полу смокинга и обнюхал рубашку. Ничем подобным от него не пахло.

– Трава и пергамент? Не может быть. Джинни никогда в жизни такой запах не выбрала бы, да и я не чувствую.

Но, увидев, как глаза подруги набухли новыми слезами, поспешил ее успокоить:

– Это, наверное, что-то вроде Амортенции, для всех пахнет по-разному. Кто что любит, тот то и чувствует. Я спрошу у Джинни, где она взяла этот одеколон, а если он тебе так нравится, то я просто его тебе подарю. Только не плачь, хорошо? Хочешь пирожное?

– Гарри, ты издеваешься? Да? – Гермиона снова готова разрыдаться. – Посмотри, я с трудом хожу, я похожа на бочку, меня скоро муж бросит, а ты сладкое предлагаешь, чтобы меня еще больше разнесло?

Тяжко вздохнув, Поттер решил сменить тему разговора.

– Как поживает твоя монстроза?

– У неё зимняя спячка, – промакнув глаза салфеткой, ответила подруга. Она была благодарна Гарри за то, что он терпит ее общество, и сама была рада поговорить о цветах. – Но весной ее придется выкопать и сжечь, боюсь, как бы детей не покусала. Роза – девочка послушная, я не велела ей к кустам подходить, она и не подходит, а если мальчик родится таким же бестолковым, как его папаша, то будет у меня сын без пальцев и без ушей. Лучше я от монстрозы избавлюсь. Где он?

– Кто? Сын без ушей или бестолковый папаша?

– Или.

– Ждет команды. Пойду, позову?

– Скажи, чтобы подошел через четыре с половиной минуты, а то у меня глаза еще красные. И скажи ему, чтобы принес лимонный бисквит. И чтобы избавился от всех запахов. А если он вдруг пил виски, то пусть сразу отправляется домой, собирает свои вещи и убирается вон.

– Угробишь ты своего мужа, вот что я тебе скажу. И останутся твои дети сиротками, а когда подрастут и спросят: «Мамочка, где наш папа?» – что ты им ответишь?

– Отвечу, что надо быть добрее и внимательнее к своим близким, особенно когда несчастная беременная женщина, ничего не евшая с самого утра, просит всего лишь крошечный кусочек лимонного бисквита. Тогда все будут живы и здоровы. Все, иди и не расстраивай меня.

– Иду, – усмехнулся Гарри. – Умеешь ты уговаривать.

Поднявшись со своего места, он случайно бросил взгляд на ложу министра и поинтересовался у подруги:

– Гермиона, ты не знаешь, что это за церемония подношения святых даров?

Миссис Уизли обернулась на возвышение в глубине зала. Там среди алого бархата и золотой парчи, щедро украшенных рождественскими елочными гирляндами и разноцветными фонариками, восседал в кресле похожем на королевский трон Кингсли Шеклболт, а вокруг сгрудились несколько человек в мантиях сливового цвета с подарочными коробками в руках.

– Похоже, что это делегация от Визенгамота. Может, пришли поздравить Кингсли с Рождеством? Да какая разница? Ты не забыл, что я жду бисквит? – Гермиона надула губки.

– Дорогая подруга, вокруг министра происходит что-то необычное, а ты не в курсе. Как такое могло случиться? – несколько язвительно произнес Гарри.

Гермиона ответила в той же манере:

– Дорогой друг, ты сам установил завесу звуконепроницаемости, чтобы не слышать глупых речей, вот и пропустил все на свете. И если ты помнишь, я давно веду жизнь почтенной домохозяйки, мне даже не всегда удается прочесть газету, а сегодня мне и вовсе было не до министерских новостей, потому что все вокруг, как видно, сговорились меня уморить. И с каких это пор тебя интересуют пляски вокруг трона?

Повнимательнее присмотревшись к людям в ложе, Гермиона усмехнулась:

– Ах, вот оно что! Знакомая физиономия среди дары приносящих. А я удивляюсь, отчего это Гарри Поттер встрепенулся и проявил интерес к светской жизни?

Гарри не отреагировал на маленькую шпильку.

– Как ты думаешь, в честь чего это Бруствер жмет руку Малфою?

– Сам спроси у своего ненаглядного, – Гермиона продолжала подтрунивать. – Вы же умеете обмениваться мыслями. Пригласи его в холл под арку с омелой, и после страстного поцелуя он поделится с тобой опытом, каким способом легче всего подмазаться к министру. Вдруг и тебе пригодится, может, наконец-то очередное звание получишь.

– Глупости, я ему лучше филина с особыми полномочиями отправлю, – совершенно серьезно ответил Гарри.

– Не вздумай! – ироничный тон женщины сменился на строгий и озабоченный. – Мало у тебя выговоров в этом году было? Забудь ты про Малфоя наконец! Он не стоит твоего внимания. Ты лучше о себе подумай, о своей семье! Вспомни, почему тебя не аттестовали, сколько ты еще будешь спецотрядом командовать? Все уже на повышение ушли. Свенсон в международном отделе, Финниган внутреннюю безопасность возглавил, Джоунс – главный специалист в следственном управлении, один ты застрял на своей должности.

– А я за должностями не гонюсь, мне и на базе хорошо! – огрызнулся Гарри. – Жена дома пилит каждый день, думал, здесь отдохну, так нет же, аврор Поттер, получите порцию нравоучений. Мужа своего воспитывай, а меня уволь!

Затолкав в карман сорванный с шеи галстук, он отправился разыскивать Рона.

Друг понуро сидел за стойкой бара среди пьяной и веселой публики и с отвращением цедил сливочное пиво

– Через четыре с половиной минуты ты должен оказаться подле жены, ничем не пахнуть, в руках держать лимонный бисквит, улыбаться во все тридцать два зуба и помнить, что это все ради будущего сына. Держись, старина, через несколько недель твои страдания закончатся.

– Зато начнутся другие. Гарри, – жалобно попросил Рон, – пойдем со мной, а?

– Дружище, я тебя понимаю, но и ты меня пойми, мне нужна хотя бы получасовая передышка, чтобы обсохнуть от слез Гермионы. А ты иди, иди, не задерживайся, а то пропахнешь здесь алкоголем, и придется тебе вещички собирать.

Подмигнув другу, аврор повернулся к стойке:

– Бармен, двойной виски!

Рон направился к супруге, а освободившееся у стойки место тут же занял Маклагген.

– Привет, Гарри! – Кормак дружески треснул коллегу по спине, и, пытаясь перекричать гомонящую толпу и музыку из зала, заорал ему в ухо:

– Как дела? Видел сейчас твою жену, настоящая королева! Ты счастливчик!

– Ну, у тебя тоже все «выше ожидаемого», судя по этому, – Гарри легонько ткнул приятеля кулаком в изрядно выпирающий живот. – Жена хорошо готовит?

– Нет! Теща! – радостно сообщил Маклагген. – Слушай, ты знаешь, отчего у нас, магов, все проблемы? Потому что женимся на ведьмах!

И Кормак громко загоготал.

– Ну, я примерно так и думал, – согласился Гарри, – А ты чего всухую сидишь, неужели завязал?

– Не дождешься! – снова загоготал приятель. – Я уже накидался с нашими из отдела, а теперь место экономлю, мне сегодня еще у Малфоев гулять всю ночь. Будем обмывать новую должность Драко. Слышал? Этот пройдоха пролез в законодательный комитет в качестве советника. Представляешь, еще тридцати нет, а он уже законник, самый молодой в истории магического сообщества. Его сегодня сам министр поздравил, по этому поводу намечается большая пьянка. Пошли со мной, сегодня в Малфой-Мэноре все камины в свободном доступе, а если кто спросит, скажешь, что я тебя пригласил.

– Ну, нет. Сам с Малфоем пей, мне до его должности нет никакого дела.

Кормак схватил Поттера за лацкан и притянув к себе, дыхнул перегаром в лицо. Понизив голос, чтобы не слышали окружающие, забубнил:

– Гарри, ты не понимаешь! Там же будут одни слизеринские рожи, пидор этот черномазый и толстяк уродливый, я их уже видеть не могу. А Малфой, язвенник несчастный, вообще не пьет. Вечно кривит свою постную морду и пилюли глотает. А моя потом ест меня поедом, мол, Драко не употребляет, и дела у него в гору идут, а ты такой-разэтакий. А я что? Ты же знаешь, я из порученца в замы пробился, старуха Джонс скоро на пенсию уйдет, я Аврорат возглавлю, а тебя помощником к себе возьму. Мы им всем тогда покажем!

– Покажем, покажем, – Поттер чуть брезгливо отстранился от коллеги.

– Гарри, пошли, не пожалеешь. Мой тесть, каналья красноносая, отдал свояченице в приданое французское имение, так что теперь у Малфоев свое вино, бочками везут, пей, хоть залейся! Давай им устроим гриффиндорский фейерверк, взорвем пару бочонков, чтоб все эти слизеры обделались!

– Извини, Кормак, я не смогу с тобой пойти, меня жена ждет, ты уж сам постарайся отстоять честь Гриффиндора.

Выпутавшись из пьяных объятий Маклаггена, Гарри ушел к друзьям за столик. Там царили мир и покой, Гермиона с аппетитом ела лимонный бисквит, обмакивая ярко-желтые кусочки в чашку с сине-фиолетовым пузырящимся соусом, а Рон смешил супругу тем, что, копируя повадки собаки, ловил ртом шарики зеленого воздушного суфле, которые взлетали из креманки вверх, стоило поддеть их ложечкой. Особенно смешно было, когда шарики взрывались, едва коснувшись языка, и рассыпались над столом веером изумрудных брызг, тогда у Рона делалось по-щенячьи обиженно-удивленное выражение лица, которое так умиляло его жену.

Гарри поискал глазами в толпе танцующих Джинни, она тоже увидела его и помахала рукой, приглашая присоединиться. Гарри улыбнулся ей в ответ и отрицательно покачал головой. Сейчас, когда министр с высокопоставленными гостями покинули мероприятие, веселье забурлило с новой силой, и вырвать Джинни из гущи прыгающей под музыку молодежи было невозможно.

Посидев с друзьями несколько минут, Поттер решительно поднялся:

– Пойду-ка я посты проверю, а то, как бы мои бойцы не перепились.

И он покинул Министерство.

========== 16. Рождество 2008 г. (продолжение) ==========

Рождество 2008 (продолжение)

В парадном зале Малфой-Мэнора звучала музыка, гости танцевали и веселились, а в библиотеке было сумрачно и тихо, лишь потрескивала парящая под потолком свеча. Драко скучал: вот уже девять лет, как Рождество потеряло для него сказочное очарование, перестало быть праздником детства и стало напоминаем о том, что могло бы быть, но не стало, и уже не станет никогда.

Родители здесь больше не жили, а молодая супруга, следуя своей давней привычке поступать наперекор принятым в обществе правилам и традициям полагала, что Рождество, это прекрасный повод собрать нужных людей в своем доме для укрепления старых дружеских отношений и появления новых полезных связей. Возможно прошлые веселые вечеринки и повлияли на решение высокопоставленных волшебников, когда решался вопрос о назначении Малфоя на ответственную должность. Но все это было чертовски утомительно. Особенно раздражали новые родственники: родители, сестра, и многочисленные кузины жены, и особенно Маклагген, со своими тупыми шутками, жеребячьим ржанием и панибратскими хлопками по спине. Стоило взглянуть на самодовольную физиономию заместителя главы Аврората, как желудок сдавливал спазм, и рука сама тянулась за коробочкой с пилюлями. Пришлось специально для родственничка выдумать историю про неизлечимое желудочное заболевание полученное в Азкабане, при котором ни в коем случае нельзя употреблять алкоголь. А уж когда изрядно набравшийся Маклагген совсем разошелся, Драко незаметно покинул зал и спрятался от гостей в пустой и холодной библиотеке. Слава Мерлину, к тому времени все важные гости уже отбыли, остались лишь близкие друзья и родственники.

***

Малфой сидел в глубоком кресле, положив ноги на свой старенький сундучок для свитков и канцелярских принадлежностей, и мрачно наблюдал, как к оконному стеклу прилипают снежинки, тают и стекают извилистыми струйками.

Сундучок для дел уже не годился – стал слишком мал, теперь в юридической компании «Малфой и сын» был такой солидный документооборот, что пришлось арендовать дополнительный офис и нанять секретаря. А на сундучок оставалось лишь положить ноги, потому что в библиотеке кроме стола и старого кресла ничего не осталось. Все стулья, легкий диванчик на гнутых ножках и даже маленький пуфик были вынесены в зал: гостей оказалось неожиданно много, их едва удалось разместить.

С тех пор, как Драко остался единоличным хозяином замка, там произошли кое-какие изменения.

Нарцисса, уезжая на континент, пожелала взять с собой часть обстановки из Малфой-Мэнора, поскольку современные легкомысленные французские интерьеры ее абсолютно не устраивали. Оставшуюся мебель, посуду, светильники и всевозможные изящные вещицы, молодые хозяева подвергли ревизии и распродали все, что сохранилось в более-менее приличном состоянии – долги еще держали Малфоя за горло. Стоило расплатиться с одним кредитом, как вскоре обстоятельства вынуждали брать другой. По причине нехватки средств камин в библиотеке оставался холодным. Отапливать весь замок было весьма накладно. Пришлось выбирать: либо топить большой камин в парадном зале, либо два маленьких – в спальне и детской. В честь большого приема спальня и детская остались холодными. Малыша Астория отвезла в дом своих родителей, а супружескую постель предполагалось обогревать по-старинке угольными грелками и любовью.

Несколько комнат пришлось вообще закрыть для гостей, поскольку они были совершенно пусты. Но главное, что сам фамильный замок сегодня снова был собственностью семьи, а вещи – это лишь вопрос времени. Новая должность давала надежду на то, что все не за горами: еще немного, и Малфой-Мэнор вновь обретет уют и респектабельность.

А пока потертую обивку дивана украсили персидской шалью, щербатое горлышко китайской вазы прикрыли пучком павлиньих перьев, а темные пятна на обоях, оставшиеся от проданных картин, завесили рождественскими венками из еловых веток и мишуры. Использовать магию для маскировки, когда в доме собирается несколько десятков волшебников, не имело смысла.

Драко полностью одобрял фантазию и изобретательность супруги, ему хотелось в этот вечер быть простым и доступным для своих родственников, друзей и многочисленных знакомых, приглашенных отпраздновать назначение на новую должность. Потому что он точно знал: следующий большой прием в этом зале будет совершенно другим.

Закуски будут стоять не на рояле – их будут разносить официанты в белых перчатках; в зале появится длинный дубовый обеденный стол, который будет сиять от обилия серебра, хрусталя и фарфора, а также стулья достойные королевских особ. Вот тогда, вспомнив нынешний прием, все поймут и оценят тот путь, что пришлось пройти хозяину Малфой-Мэнора.

Расслабившись и пригревшись под пледом, Драко задремал, и вдруг что-то невесомое коснулось его лица. Открыв глаза, он увидел порхающий игрушечный снитч. Словно приглашая поиграть, золотистый орешек то приближался, то отдалялся. Драко отмахнулся от него, как от мухи. Ну какие игры среди ночи, да еще после такого трудного дня? Снитч обиженно пожужжал над головой хозяина, потом плюхнулся на стол, заваленный справочниками и ворохом пергаментов, и, сложив крылышки, закатился под газету.

Спать расхотелось. Драко чувствовал усталость и тоску. Не только прошедший день был труден, весь последний год оказался непростым и сильно его вымотал, оставив на лице несколько пока еще едва заметных морщинок. Получить новую должность было ох как непросто! Сколько знакомств пришлось завести, сколько выкурить сигар и выпить бокалов с вином. А сколько льстивых речей подготовить и вовремя сказать! Даже сексом пришлось пару раз заняться – вспоминать не хочется, до того противно.

Чтобы не сойти с ума, пришлось завести любовника – молодого и довольно нахального метаморфа, который манерничал и постоянно выпрашивал подарки. Но приходилось мириться с его кривлянием и капризами, поскольку тот был хорош в постели, умел развлечь, успокоить и развеселить, при этом был чистоплотен, всегда свободен и никогда не опаздывал на встречи, что было очень ценно, так как времени Малфою катастрофически не хватало.

Не имея связей и влиятельных покровителей Драко устраивал свою карьеру сам, для этого постоянно штудировал бесчисленное количество справочников, сборников законодательных актов и уложений, специальных журналов и подшивок газет, чтобы доказать свое превосходство. Выигранных дел становилось все больше и больше, авторитет рос, но на семью ни времени, ни сил уже не оставалось.

Он задумался, вспоминая эпизоды из прошлого и прикидывая планы на будущее, и вдруг испуганно вздрогнул, услышав позади себя шум в камине. Кто-то бесцеремонно нарушил его покой и одиночество. Сначала раздался характерный свистящий шорох, затем завалился каминный экран, потом мужской голос невнятно ругнулся, экран, брякнув, встал на свое место, но тут же, грохнулась на пол железная стойка с кочергой, совком и метелкой, наделав еще больше шума, а голос произнес:

– Пикси корнуэльские! Открытая вечеринка, называется. Ноги переломаешь, пока найдешь нужный камин! Привет, законник!

Драко узнал вошедшего мгновенно. Он почувствовал его всего разом, как-то изнутри, как самого себя. От неожиданности, не в силах совладать с нахлынувшими чувствами, он, как мальчишка, получивший свою первую метлу, заулыбался во весь рот. Но гость, выходящий из камина, должен был увидеть макушку спокойно дремлющего в кресле хозяина и испытать чувство глубокой вины за свой внезапный визит, потревоживший покой уважаемого человека, поэтому не ответил на приветствие.

А гостю, похоже, чувство вины было незнакомо. Осмотревшись и не найдя стула, он, ничуть не смущаясь, небрежно сдвинул книги и бумаги с края стола на середину и присел на освободившееся место.

– Я на минутку, не пугайся. Зашел сказать, что рад за тебя. Если кто и достоин этой должности, то только ты.

Ответа не последовало, макушка была неподвижна, но гостя это ничуть не смутило.

– Я сегодня к ребятам в караулку заглянул, они мне рассказали, что пристройка, где твоя контора была, ну та, на углу улицы Феи Фортуны и Косого переулка, сгорела два часа назад. Охламоны какие-то пускали фейерверки и случайно подпалили эту хибару. Все, нет больше Косой Фортуны. Я слетал туда, посмотрел – точно, одни головешки торчат, а посреди пепелища шкаф стоит. Обгорел по углам, дверцы перекосило, но уцелел. Умели же раньше делать. Смотрю, рядом обрывок постера валяется и оттуда море шумит. Девять лет прошло, а оно все шумит. Ну и накатило, дай, думаю, загляну на минутку.

Хозяин, укрытый пледом до самого носа, по-прежнему молчал. Гость, не зная, что сказать, поерзал на столешнице, извлек из-под зада карандаш и невзначай сдвинул лежащую здесь же газету. Из-под нее выкатился снитч и запорхал, зажужжал перед носом у Поттера. Тот поймал игрушку двумя пальцами и, рассмотрев, воскликнул:


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю