Текст книги "Хайноре (СИ)"
Автор книги: Berenice Borgia
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)
Нора хлопала глазами, совсем не понимая о чем толкует капитан. Она ничего такого не делала… просто хотела попасть туда… к нему… просто, она думала…
– Почему ты опять плачешь?
– Я не хочу тут быть… я к тятьке хочу… к мамке… у меня никого тут нет… никому не нужная… накажите меня как-нибудь… чтоб… чтоб насовсем… к тятьке хочу…
– Это ты всегда успеешь, – хмыкнул капитан, пригладив бороду. – Есть у меня на твой счет другая мысль.
…На третий день первой осенней луны леди Алесса отбыла в столицу. Ее сопровождал высокий рыжеволосый мужчина в соколином плаще.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ
========== Часть 2. Глава 1 ==========
Последний месяц лета выдался ужасно, просто ужасно жарким.
Несносная духота, невыносимая, даже шелковые летние платья и выезды в родовое поместье на берегу Серого моря не спасали. Солнце настигало их везде.
– Альма, когда это кончится? – Валирейн страдальчески запрокинула голову на мягкую спинку. Её экипаж превратился в клетку для пыток. Сейчас бы вскочить на Малинку и домчаться до поместья сестры с ветерком, но девице столь благородного происхождения не пристало вести себя, точно крестьянка, к тому же леди знала, что стоит ей только шагнуть из кареты, как ненасытное чудовище схватит её своими золотыми руками, и вместо того, чтобы проводить время с семьей, Валирейн проваляется в горячке всю неделю.
– Скоро, госпожа, Царствие Огня не вечно, так мне сказали птицы, пришедшие с юга, – ведьма подняла указательный палец, и бесчисленные браслеты на её запястье привычно звякнули, даруя леди хоть и мимолетное, но приятное чувство уверенности. Эта дикарка с южных островов ещё никогда не ошибалась.
– Я скажу тебе, госпожа, как это было, – снова звякнули цепочки и кольца – Альма наклонилась ближе, щекоча смоляной косой плечо леди. Она говорила тихо, чтобы не услышали духи, потому что если услышат, то передадут богам, а боги не любят, когда о них говорят вслух. – Наша земля была бесплодным камнем, пока Сашая Мать Всех и Папа Ромох не предались любви в небесах. Папа Ромох обронил две жемчужные капли своего семени на мёртвые камни, и почва проросла зеленью. Сашая окропила землю влагой из своего лона, и появились моря и реки. Их страсть выжгла искру, и появился огонь, грозы и смерть. Каждый год они совершают своё благодатное соитие, сменяя лето и зиму. Жрецы говорят, чем холоднее лето, тем ближе конец времён, ибо божья страсть угасает, а без любви нет жизни. Так что благодари богов за жару, моя госпожа.
Альма подмигнула и улыбнулась, обнажая острые как у зверя клыки. Иногда леди даже боялась её. Особенно, когда впервые увидела в доме отдохновения на островах Фандия, куда приезжала каждую осень лечиться от родовой хвори. Невысокая, худая, с разрисованным лицом, в пестрых одеждах жрицы Древних. В тот год Валирейн было хуже всего, не спасал даже местный благодатный воздух, и только Альме удалось вылечить приступы травами и куреньями. Они часами разговаривали обо всем на свете, купаясь в клубах ароматного дыма. За то время леди так привязалась к ведьме, что захотела забрать её с собой. Сестра была против, негоже, мол, девице Оронца держать при себе дикарку, но отец разрешил, он никогда не мог отказать ей, никогда ещё не отказывал. Валирейн не уставала благодарить Всесоздателя за то, что отец все ещё глава семьи, жив и здоров. Иначе бы заботы о младшей дочери лорда Советника перешли в руки старшей сестры, и тогда Валирейн даже вздохнуть лишний раз будет нельзя. Сестра и отец часто спорят, когда дело касается семьи. И лорду Оронца приходится считаться со старшей дочерью, ведь она приближенная короля.
Валирейн вздохнула и сжала испещренную черными узорами руку ведьмы. Все её используют и никому нет дела до её желаний, но Альма не такая. Альме можно рассказать все что угодно, она никогда не осудит и не солжет. Боги запретили ей лгать, когда ниспослали дар и сделали своей жрицей.
– Госпожа слишком много думает, – заключила Альма, прищурив свои жёлтые, волчьи глаза. Она подводила их сурьмой, каждое утро рисовала новые узоры на щеках, и значение у них всегда было разное, только она никогда не говорила об этом Валирейн. Боги запрещают, это тайна.
– Я боюсь, – Валирейн перевела взгляд на оббитый бархатом потолок кареты. В мягких тенях ей мерещились духи, о которых вечно говорит Альма. – Боюсь, что сестра опять захочет избавиться от тебя.
– Пусть попробует, – фыркнула дикарка, порывисто вскидывая бренчащую руку. – Древние защитят меня от всего.
– А что, если здесь у них нет власти?
Альма засмеялась, глянув на леди, как на малое дитя. Именно такой Валирейн себя и почувствовала. Глупо сомневаться в Древних, они спасли её от лихорадки, и Альма не раз предсказывала будущее, обращаясь к Сашае. Вот вчера ведьма снова напророчила жару, и так оно и вышло. А перед отправкой экипажа наказала вознице ещё раз тщательно проверить все колеса их кареты, ей, мол, приснилось, что в пути случится несчастье, колесо отскочит и карета сойдет с дороги прямо в обрыв. Возница ворчал и упирался, пока Валирейн не приказала ему слушаться. И ведь правда, пришлось заменить пару хлипких колёс…
Лира успела задремать под мерный скрип экипажа, фырканье лошадей, тихий приглушённый кашель возницы и разговоры гвардейцев, но заслышав знакомый шепоток и бряцанье сотни колец, распахнула глаза.
Она говорит с ними!
Покачиваясь вперёд-назад, Альма едва слышно пела что-то на языке южных островов, и это всегда означало, что с ней заговорили Древние. А когда они говорят – надо слушать, ведь чаще всего это предсказания, самые настоящие пророчества! или предупреждения…
Леди старалась не дышать, все звуки извне вдруг стали неслышны, словно бы они с Альмой снова в той самой комнате на другом конце мира, дышат травами и плавают во снах.
Магия… Настоящее колдовство…
Альма шептала, страшно изгибая рот, изображая пальцами причудливые фигуры, постукивая в такт маленькой босой ногой, и Валирейн казалось, словно из её глаз летят искры, но это все солнечный свет, прокравшись из-за занавески, подсвечивал их изнутри.
– Она снова заговорит о наречении, – прошептала ведьма и вдруг замерла.
Валирейн схватилась за брошь.
– Наречении? О боги…
– Помни, – Альма подняла указательный палец. – Госпожа, тебе нужен тот, кого нарекли тебе Древние. Только он!
– Я помню… Высокий, как скала, бурый, как медведь, смотрит серебром…
– Зовётся Хозяином Барбарисовой рощи, – закончила Альма.
– А что если… – начала было Лира, но не решилась договорить. Что если сестра нашла ей другого жениха, совсем не того, кто предсказан ей свыше?..
– Нет, – отрезала Альма, словно взмахом плети. – Тебе предначертано лишь одно и лишь один. И это будет именно он – никаких сомнений.
Ведьма смотрела остро, пригвождая Лиру к сиденью кареты, и мягкие подушки вмиг обратились камнем, леди сжалась под этим взглядом, словно сами Древние смотрели сквозь жёлтые глаза своей жрицы, смотрели и пронизывали тонкими золотыми стрелами. Уверенность Альмы внушала страх и надежду одновременно.
– Но если ж выйдет так, что сестра твоя нашла тебе другого, значит Древние решили испытать тебя, госпожа. Значит тебе придется отстоять свою судьбу.
– Но… – хрипло заговорила Валирейн. – Как я объясню сестре… что я смогу сделать… я ведь…
– Нет, госпожа. Только ты и сможешь это сделать, – уже спокойнее проговорила ведьма, и голос её зазвучал мягче и ласковей, словно бы плеть обернули в шёлковый платок. – Но и я не останусь в стороне…
И правда, Лира не осмелится перечить сестре, не посмеет сказать, что выйдет замуж только за особенного нареченного, у неё просто не хватит сил, сколь невыносимо обидно было это признавать. Но вот Альма… это совсем другое дело. Она найдёт способ избежать неугодного для Древних и Лиры события. Она не первый раз «меняет ход». Как вот недавно, когда леди Карисс заняла место Лиры в кортеже королевы, когда та отправлялась в свое летнее путешествие по прибрежным владениям короны, Бархатной тропе, как этот путь звался испокон веков. Это было очень хорошее место, кортеж прямо за каретой королевы, почти во главе процессии, и эта мерзавка Карисс, змея в атласном корсаже, ох как горевала Лира! Ей бы пришлось ехать за два кортежа от её величества, это было столь же достойное место, но как же унизительно, что Карисс её обогнала! И как только Лира не умоляла сестру похлопотать за неё, ведь старшая Оронца так близка с королём, но все было напрасно. Это глупо, говорила сестра, я не буду тревожить короля бестолковыми просьбами, прими поражение достойно. Лира приняла, проплакала ночь в объятиях Альмы, но потом смиренно все приняла – значит, на то воля Отца, значит, так он её карает за гордыню. А потом леди Карисс нашли на дне старого колодца в королевском саду.
Говорили, она страдала каким-то душевным недугом, говорили, что это была неразделенная любовь, много что говорили. Всё что угодно, лишь бы быстрее перестали говорить. Нельзя портить всем настроение перед отъездом её величества. Валирейн давалась диву, даже ужасалась тому, как быстро все забыли о бедняжке Карисс и даже в сплетнях, кулуарных шепотках не касались её и словом. Они ехали с Альмой в карете по Бархатный тропе, прямо за кортежем королевы, она каждое утро завтракала за её столом, и даже пару раз обмолвилась с её величеством о погоде и чудодейственном морском воздухе. И когда Лира делилась с Альмой тем, как она счастлива и как замечательно чувствует себя близ королевы, ведьма взяла её лицо своей тонкой разрисованной рукой и сказала, заглядывая в глаза:
– Запомни, госпожа, запомни хорошенько, я сделаю для тебя все, даже если мне самой придётся броситься на дно колодца. Ты будешь счастлива. Так хотят Древние.
Только бы Древние не возжелали видеть её сестру на дне колодца, это было бы слишком…
Их встретили сухо.
Как обычно, сестра и отец были слишком заняты, чтобы спуститься к младшей дочери со всеми домашними. Это немного кольнуло леди Валирейн – она не видела семью всю весну и пол лета. К тому же, сама королева одаривала её вниманием, куда большим, чем родная сестра. Но зато хотя бы старые слуги были ей рады.
– Вам очень на пользу морской воздух, госпожа, вы дивно порозовели, – заключая Лиру в объятия, ласково пропела её бывшая кормилица Сорка.
– Точно как сказано, а. Краше принцессы наша хозяйка, – прошамкал старый садовник. – Сколько их там ужо у короля? Штук десять, хоть на рынке продавай?
Сорка распорядилась поднести обед прямо в покои леди, но Лира отказалась. Она просидела в карете всю поездку, и теперь хотела побыть на свежем воздухе. Пусть, велела, стол накроют в саду, как в детстве.
– Нам не хватает хозяйской заботы, госпожа, – жаловалась кормилица, когда они обходили поместье. – Милорд так редко бывает дома, а ваша сестра и того реже, нам постоянно не достаёт рук, старик Одар едва справляется с садом. Поглядите как он разросся, это же никуда не годится!
Лира участливо кивала, поглядывая в окна особняка. Неужели сестра даже не выглянет?
– Я слыхала, вы, госпожа, отдыхали с самой королевой? Какая честь! Ах, если бы она родила хоть одного принца…
Поместье и правда выглядело немного запущенным, но зато свежего горного воздуха здесь хватало, и даже солнце не казалось таким жестоким, как в низине. Лира вспоминала свои детские игры под сенью этой вот старенький ивы, аромат осенних яблок, настои, которые Сорка варила из местных слив. Все эти красоты поросли сорной травой, но все ещё не утеряли очарования.
– Госпожа, – шёпотом отвлекла её Сорка, – а эта… девица… теперь всегда с вами?
– Альма? – Валирейн оглянулась – ведьма неслышно следовал за ними, по-звериному водя носом. – Да, она заботится обо мне.
– Она, что, будет обедать с вами? Ее место с другими слугами.
– Нет, – отрезала Лира. Кормилица ухаживала за ней, когда умерла матушка, вырастила её, но Валирейн уже не ребёнок, к тому же она здесь госпожа и Сорке лучше об это не забывать. – Альма не слуга. Она будет обедать со мной.
Женщина поджала губы, но кивнула.
– Как вы скажете, госпожа.
Ветер трепал полы шатра, игрался с ажурной скатертью и длинной бахромой горных цветов, которыми Сорка украсила их стол. Обед был скромный, Лира никогда не ела много. Зайчатина в подливе, немного фруктов. Альма, напротив, ела плотно, леди давалась диву, как в её маленькое тело влезает столько еды. Но хуже всего, что она делала это руками, как дикарка, а на приборы даже взгляд не бросала. Лиру это уже не смущало, она привыкла, но другие – нет, поэтому чаще всего леди все же отсылала ведьму обедать со слугами, к тому же Сорка была права, этикет не вынес бы такого кощунства. Но не здесь. Это её дом, не королевский дворец, не поместье какой-нибудь высокой леди, они здесь не гости, а хозяева, поэтому есть могут как им вздумается и с кем вздумается. К тому же наблюдать за тем, с каким лицом Сорка смотрит на Альму, было крайне забавно.
– Это вкусно, – по-свойски заявила ведьма, обращаясь к женщине, – Но добавь туда пряностей, будет лучше.
Сорка чопорно кивнула, и Лира тихо хихикнула в кулак.
– Насколько я помню, – заметила Сорка, – госпожа Оронца с детства страдала страшными кашлями и плохо переносила специи.
– Те времена забрали боги, забрали, пережевали и выплюнули в небытие. Госпожа теперь здорова, – ведьма подмигнула Лире, и та благодарно улыбнусь в ответ.
Но Сорке не понравились слова Альмы, она поглядела на неё подозрительно сузившимися глазами, как когда-то давно глядел на Лиру, если той случалось не слушаться или проказничать.
– Какие такие боги?
– Древние, те, что качали в люльке вашего Отца.
– Госпожа!.. – Сорка осенила себя знаменем Всесоздателя, с ужасом посмотрела на Лиру. – Велите ей не говорить так при нас, это богохульство и ересь!
– Боюсь, Сорка, – Валирейн прижала руки к груди, округлила глаза, – я давно уже одержима ересью.
Альма засмеялась, глядя с каким ужасом женщина снова осенила себя знаменем Отца, и Лира тоже не смогла долго сохранять серьёзное лицо. Их смех разносился ветром, звонкий и низкий, птичий и звериный. Сорка фыркнула и суеверно плюнула через локоть, отбросив всякий этикет.
– Надеюсь, госпожа, это ваше… увлечение скоро пройдёт, как и ваша хворь. Вы уже не ребёнок, пора перестать дурачиться.
– Верно сказано. Она уже не ребёнок. Так и не говори с нею как с проказливым щенком! – Альма щёлкнула острым ногтем по чаше с остатками похлебки, и та звонко откликнулась. – Прояви почтение.
– Уж не тебе, дикарка, мне указывать! – едко бросила Сорка.
– Значит укажу я, – твёрдо сказала Лира. – Уйди, пожалуйста. Я хочу побыть наедине с Альмой. Нам больше ничего не нужно.
Женщина оскорблено поджала губы, так сильно, что морщинки раздробили кожу вокруг рта на мелкие осколки, но сколько бы негодования не читалось в её взгляде, Сорка все же подчинилась и ушла. Вздохнув, Валирейн коснулась теплой руки Альмы. С ней она чувствовала себя сильнее и свободнее, с ней ей казалось, что нет ни отцовской воли, ни воли королей и Всесоздателя, есть только Древние и они на её стороне. А значит Лира под защитой самых могущественных сил этого мира. А значит бояться и робеть ей не перед кем. Уж точно не перед старой суеверной кормилицей! Она уже не ребёнок, чтобы боятся её сказок о королеве крыс, живущей под кроватью, или о слугах Отца, которые все видят и даже слышат мысли. Это все пережитки, старушечьи глупости для малых детей.
Что ж, возможно стоит задуматься о том, чтобы привести поместье в порядок и искоренить тьму в умах этих недалеких людей.
========== Глава 2 ==========
– Папа Ромох, выпей с нами, выпей с нами Сашая Мать Всех, дай нам благодати из Лима, дай нам сок твоих сосцов, дай нам материнской любви, дай нам жестокой руки, Папа Ромох, и бери все, что мы имеем, и возьми то, что нам не нужно, и предай нас пламени и воде, если того мы заслуживаем.
– Хочу увидеть тьму, Папа Ромох, хочу познать свет!
Лира кружилась в дыму свечей из жира старого кита, ритуально убитого во славу Древних, в комнате пахло сладковато и гнилисто, но леди Оронца так захватывал танец, что она почти не чувствовала мертвого запаха. В ушах стоял ритмичный перезвон браслетов и бубенцов, будто голос самого Лима – колыбели мира, города небес, обители всех начал, там Сашая держит время за хвосты, там Папа Ромох рисует путеводные звезды, там Альма посвящалась в жрицы Древних, там…
– Надеюсь, за этим балаганом ты не позабыла придворные танцы.
Музыка стихла, Лира споткнулась о бархатный пуфик и совсем не изящно упала на ковёр.
На пороге её комнат стояла сестра. Она зажимала тонкий нос двумя пальцами и недовольно морщилась. Лира гордо поднялась.
– Неужели я удостоилась чести видеть саму Советницу!
– Только не зови меня так при отце, он сойдёт с ума.
Сестра улыбнулась, и Лира тоже не сдержалась, хоть все ещё была зла. Чуточку. Сестрица умела быть приятной и сгладить впечатление, неспроста ей так хорошо удается поддерживать с королевой дружбу, несмотря на неутихающие год от года слухи об её связи с королём.
Они обнялись. Сестрица исхудала после вторых родов, но выглядела свежо. Отец говорил в письме, что роды проходили тяжко, однако старшая Оронца была не из тех нежных дам, которые после беременности прячутся в имении на годы, чтобы привести себя в порядок. Сестра не такая, она знает – нельзя сходить с арены, это пошатнет положение семьи.
– Отец говорил, что у тебя снова мальчик, – Лира нежно погладила живот сестры, будто там все ещё росло дитя. Хотела бы и она после родов быть такой же статной и сильной…
– Да. Снова мальчишка. Всесоздатель знает толк в жестоких шутках.
Старшая леди Оронца тихо посмеялась, накрывая своей ладонью руку Лиры.
Вот уж точно, шутка богов. Пока королева неустанно рожает венценосному супругу дочек, его фаворитка дарит мужу уже второго сына. Три года назад, когда первенца Советницы представляли королевской чете, сестре пришлось нарядить новорождённого в девичья пеленки, дабы ее величество не потеряла плодовитость от ярости. Все знали, что родился мальчик, но было бы дурным тоном не поберечь чувства королевы, хотя Валирейн это казалось жуткой насмешкой… Теперь ее величество просто предпочитает ничего не замечать. Так она поступала всегда.
– Ты совсем исхудала…
– Мужчины, – сестра махнула рукой, – они высасывают из нас жизнь.
– Если позволять им это, – фыркнула доселе молчавшая Альма. Она сидела на полу, подобрав ноги, и собирала в бархатный мешочек свечи и ритуальные бубенцы.
– Знаешь, ведьма, иногда я тебе завидую, – скучающе обронила сестра. – В твоём положении совершенно не обязательно быть женщиной.
Альма поднялась и с улыбкой поклонилась леди Оронца. Её всегда сложно было задеть словом.
– Как твоё здоровье?
Лира встрепенулась, когда сестра снова обернулась к ней.
– Я… мне… неплохо. Но летом мне всегда неплохо.
– Да. И впрямь. Думаю, уже скоро настанет время, когда в твоей ведьме совсем отпадёт надобность.
– Мы же это уже обсуждали…
– И обсудим ещё. Встретимся вечером. За ужином. Будет много бесед. – Подойдя к двери, сестра обернулась и поглядела на Альму. – Но тебя на этом ужине не будет.
Ведьма снова поклонилась, Лира увидела, как за упавшими на ее лицо волосами появилась усмешка.
– Как скажете, госпожа Алесса.
Весь день они провалялись в покоях, отворив все окна и двери, давая воздуху ход. Альма разложила на ковре собранные в их саду травы, чтобы засушить для будущих ритуалов. По словам ведьмы, скоро они им очень понадобятся.
– Для чего же? – спрашивала Лира, обмахиваясь ажурным веером.
– Тебя ждёт наречение. С мужчиной. А там, где мужчина, там и беременность. Ты должна вынести здорового наследника хозяину Барбарисовой рощи. Так хотят Древние.
– Интересно, зачем это Древним… Я хочу сказать, я ведь… не ты… я и верила всегда только в Отца Всесоздателя…
Альма приложила к её губам разрисованной палец.
– Такова их воля. И мы не должны понимать все, что говорят нам боги. На то они и боги, на то мы и смертные.
Лире все равно было ужасно любопытно, чем же она так заинтересовала богов, что в ней такого особенного? Но в этих делах лучше слушать Альму, она знается с Древними куда дольше её.
– Ужасно будет ужинать без тебя. Сидеть и слушать. Слушаться. Я так устала! Поскорее бы стать женой благородного медведя, хозяйкой в Барбарисовой роще и делать все, что мне вздумается, – Лира вдруг подскочила на перине, подстрекаемая вспыхнувшей лесным пожаром мыслью. – Ты же… ты же останешься со мной?
Ведьма сидела спиной, Валирейн не видела её лица, но то, как дернулось маленькое точеное плечо, поселило в груди леди Оронца вязкое чувство страха.
– Я бы хотела, госпожа. Я бы хотела.
– То есть… нет… что это значит? Неужели… Древние против?! – Если это так, то всему конец, всему конец!
– Не Древние. Твоя сестра. Она не позволит.
– Она часто так говорит, но отец все равно…
Ведьма резко обернулась, и что-то во взгляде этих волчьих глаз заставило Лиру замолчать.
– Не отец. Ты. Ты сама должна отстоять своё.
– Но… как?
– Не знаю. – Ведьма снова отвернулась.
– Что… – Лира нахмурилась и встала с кровати. – Ты не знаешь?! Но кто тогда знает?!
– Я борюсь за тебя и твою жизнь с часа, как мы повстречались на берегах Фандия. С начала начал, – ведьма тоже поднялась, словно кривое зеркало, отражая Лиру. Певчая пташка и хищная гарпия. Леди в кружевах и атласе и дикарка в пестрых юбках с перьями и бубенцами. Она подняла тонкую сильную руку и указала чёрным когтем на свое прекрасное отражение. – Теперь ты борись за меня. Докажи, что я дорога тебе. Выстой моё право находиться подле тебя. Докажи, что ценишь меня больше всего на свете и тогда я пойду за тобой до конца.
Лира хотела ответить, но в горле вдруг иссохла вся влага, а глаза напротив заволокло слезами. Она докажет. Она сделает все, чтобы Альма пошла вместе с ней. Даже если придётся навсегда рассориться с сестрой и отцом. Их связь, их предназначение, их дело гораздо важнее. Всего и всех.
За ужином им прислуживала Сорка и две её дочери, которые походили на мать, точно статуэтки из-под рук одного мастера. Сорка вела себя сдержанно, как и всегда при лорде Оронца. Отец немного сдал за эти годы, видно сказывалась долгая война с северянами. Больше седины, меньше цвета в глазах, сильнее кашель от этих его трубок с южным табаком. Но было видно, что он рад видеть Лиру, он улыбался и долго сжимал в своих шершавых ладонях её руки, с нежностью касаясь взглядом её лица. Лира знала, он видит в ней почившую супругу, её мать. Он часто говорил, что, уходя к Отцу, матушка оставила младшей дочери все самое лучшее, что имела – глаза полные сладкой зелени, мягкий овал лица, золотистые кудри и изящный стан. Старшая же пошла вся в отца, и никогда не пользовалась у него большой любовью, однако в уважении лорд Оронца ей отказать не мог. В конце концов, от него Алесса тоже взяла самое лучшее.
– Папенька, я очень рада. Очень стосковалась. – Это была правда, самая настоящая правда, Лира осознала это только сев за семейный стол.
– И я, звезда моя, я тоже, – отец говорил негромко, у них так было принято – любовь тихая, как ночь. Как будто кто-то может её отобрать, как отобрал матушку. Когда чуть позже к столу присоединилась Алесса, отец присобрался и стал серьёзен. – Как тебе путешествие с королевой, Валирейн?
– Лучшее лето, папенька. Я давно так не веселились.
– Что там было, расскажи, – встряла сестра, раскладывая на коленях салфетку. – Намарин все так же прекрасен? Водопады, Сад Семи Чудес, а этот огромный кот из зверинца? Гар? Ещё не умер от старости или чего другого? Помню её величество так обожала это южное чудовище, что закармливала будто на убой.
– Он ужасно огромный и страшный! – смеялась Лира, вспоминая как верещала со страху, когда любимец королевы ловил в прыжке брошенного ему в клетку зайца. – У него седая морда и почти все усы отвалились. Королева говорила, он уже давно слеп, но по нему об этом никогда не догадаешься. Что за жуткий зверь!
Сестра с улыбкой отправила в рот дольку яблока.
– Совсем не похож на твою Клубничку, верно.
Лира часто закивала. И правда, Клубничка была маленькой чудесной кошечкой, белая с рыжим, она обожала играть с кусочками сыра, воровать из пруда рыбу, выведенную специально для стола лорда Оронца, и слизывать весь крем с любимых пирожных Лиры. Зайцев Клубничка боялась, как волков, и даже мышей обходила стороной. Старому Гару она, верно, пришлась бы на один зуб.
– Это хорошо, – кивнул отец, заходясь кашлем. – Просто замечательно.
– А ещё мы каждый день ели замороженные в молоке фрукты! Боги, ничего вкуснее в жизни не пробовала!
– Это чудесно, – снова кивнул отец.
– То-то я гляжу, Сорка немного расслабила тебе корсаж…
– Ах ты!.. – Лира хотела броситься в хихикающую сестрицу горстью вишни, но вовремя вспомнила про отца, который едва ли одобрил бы такое поведение. Всё же беззаботное время в обществе непосредственной Альмы немного разбаловало Лиру, стоило взяться за себя и снова приучить к этикетку, в конце концов скоро ей становиться взрослой замужней женщиной.
Потом они ели в молчании не больше получаса, Лира напряжённо ожидала того важного разговора, о котором её предупредили сами Древние. Сейчас в её покоях Альма предаётся молитве и ритуальному пению, она обещала приложить все усилия, чтобы ужин прошёл удачно, но Лира и сама должна была постараться. Боги, старые и новые, дайте мне сил, смелости и стойкости, дайте мне волчьей отваги, медвежьего упорства, дайте мне власть над моею судьбой…
– Валирейн, – начал отец, откладывая приборы и чинно вытирая рот салфеткой. —Думаю, настала пора поговорить.
– Ты все-таки решил начать с помпезностей, – вздохнула Алесса.
– Тебе обязательно перебивать меня?
Под строгим взглядом лорда Оронца промолчала даже любимица короля.
– Я слушаю, папенька, – Лира важно кивнула. Ей хотелось казаться взрослой и серьёзной, не девчонкой, которую можно уговорить за горсть конфет и обещаний. Лира пойдёт на то, что ей предначертано богами и долгом перед семьёй, но прежде они все должны принять и её условия.
– Тебе минуло шестнадцать зим этой весной. И, надо признать, я немного затянул с решением твоей дальнейшей судьбы. Ты в праве злиться на меня, но имей в виду, что твой отец… и, конечно же, твоя сестра – мы очень заняты тем, что заботимся о процветании королевства. Всё наши силы уходили туда. Тебе же мы старались устроить самое беззаботное детство. Но пришла пора входить во взрослую жизнь.
– Ты хочешь выдать меня замуж? – не сдержалась Валирейн, нетерпеливо стреляя глазами то на отца, то на тихо хохочущую Алессу.
– Я… Да, девочка моя.
– Видишь ли, сестрица, отец слишком привык думать, что ты ещё совсем юна и не готова. Я пыталась донести ему, что девица твоих лет, как бы её не окружали игрушками и шалостями, нет-нет, да уже поглядывает на мужчин. Что ж, хорошо хоть из детских платьев мне все же удалось тебя вытащить.
– Алесса! – Отец закашлялся и покраснел.
– Что, папенька? Брось, всем и Лире в том числе хорошо известно, как тебе не хотелось, чтобы она взрослела.
Это была правда. Лорд Оронца очень боялся потерять маленькую копию своей почившей жены, а ведь за взрослением неизбежно идёт старение и смерть. Пусть она лучше вечно будет маленькой куколкой с лицом небожителя. Он точно не сможет мне отказать, он чувствует себя виноватым, подумала Лира, нетерпеливо комкая салфетку.
– Кого вы выбрали мне в мужья, папенька?
Лира намеренно не обращалась с вопросами к сестре, хоть и знала, что это именно она уговорила отца на это замужество. Намеренно даже не смотрела в её сторону, потому что тогда бы это значило, что главная здесь Алесса. А если это так, то добиться своего Лире будет в сотню раз сложнее.
– Это очень уважаемый человек, приближенный короля. Вскоре он станет наместником северных островов.
– Когда они наконец станут нашими, – снова встряла сестра.
– Это лорд Дормонд, Валирейн, хозяин Холмов Близ Гри.
Лира нахмурилась, перебирая в голове владения короны, лордов и леди, которых видела во время путешествия по Бархатной тропе, но такого имени вспомнить никак не могла.
– Это на севере, – мягко пояснила сестра. – Его поместье глядит на густые хвойные леса, вечную зелень, а спиной упирается в самый высокий холм из цепи Близ Гри. Там ужасно красиво.
– А… какой он… лорд Дормонд?
Отец с сестрой переглянулись.
– Ну-у-у, – начала Алесса, – Он высок, широк в плечах. Этим летом ему минуло, кажется, тридцать шесть зим. Не буду лукавить, сестра, нрав у лорда Холмов крутой. Он пережил не мало тяжелых событий, как и все мы, настрадался от этой войны, кто же знал, что она продлиться столько лет! – Отец снова закашлялся, на мгновение прервав старшую дочь. – Но мужчина и не должен быть мягким, верно? Это природа женщин.
Лира часто закивала. Губы саднило от укусов, ладони были усыпаны полумесяцами – следами ногтей. Вечером Альма снова будет смазывать ее раны розовым маслом и причитать, что женщине её лет давно пора отбросить эти детские привычки.
– Стать женой будущего наместника северной провинции это очень почётно, Валирейн.
Что же скажут Древние? Почётно… разве? Тот ли это избранный? А если они ошибутся…
– Я не сомневаюсь, папенька, но разве война уже кончена? Разве север принадлежит короне?
Сестра вдруг засмеялась.
– Не такая уж она и глупышка, этот твой цветик.
– Прекрати, Алесса. Что за детские шуточки?
– Не гневайся, – сестра нежно погладила отца по подрагивающей ладони. – Мы так редко собираемся семьёй, что меня невольно тянет на дурачества. К тому же я недавно подарила тебе ещё одного внука, может это его детский след ещё таится во мне.
Покачав головой, лорд Оронца тяжело вздохнул, но хмуриться перестал. Хоть он редко проявлял нежные чувства по отношению к старшей дочери, но все же Алесса очень хорошо знала, что нужно сделать, чтобы смягчить мужчину.
– Завершение войны – дело времени. Скоро все закончится.
– Я хотела бы…
– Что? – тут же забеспокоился отец.
Похоже он только и ждал, что Лира начнёт упрямиться, скажет, что ещё не готова к браку, что ещё слишком рано, она совсем не хочет. Это читалось в его побледневших от времени глазах, и дрожи в сжатом кулаке. Он ждал только повода, чтобы отказать старшей дочери в её затее. А то, что идея выдать младшую Оронца за будущего наместника севера принадлежала Алессе, Лира не сомневалась.
Она посмотрела на сестру, та неторопливо осушала кубок с вином. Она старалась казаться небрежной, расслабленной кошкой, но пристальный взгляд, которым она пронизывали родственницу, пальцы, беззвучно скачущие по подлокотнику кресла, выдавали в ней беспокойство, которое страшная Оронца могла себе позволить только в кругу семьи.
