Текст книги "Хайноре (СИ)"
Автор книги: Berenice Borgia
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)
Когда они ступили в пределы Близ Гри, и неровное кольцо Холмов сомкнулось за их спинами, начался последний месяц лета. Если бы сейчас в столице дамы щеголяли в лёгких шелках и неустанно обмахивались веерами, то здесь кутались бы в осенние шали, и прятали руки подальше от ветра, чтобы не пересушить кожу. Алесса обычно натирала ладони маслами с Фандия, а Лира и вовсе старалась не выходить на улицу. Но здесь и сейчас ей придётся столкнуться с ранней осенью лицом к лицу, и эта мысль тревожила леди Оронца. Лира не любила долгую жару, но холода она не любила ещё сильнее.
Альме же, дочери юга, казалось, было все нипочём.
– Придётся привыкать, госпожа, тебе какое-то время царствовать среди этих холмов и гор.
– Какой ужасный ветер, задувает везде, – причитала Сорка.
Ведьма насмешливо хмыкнула и высунула руки из окошка кареты. Ветер и впрямь усилился, вымешивая мрачные тучи, словно бы гнал пришельцев прочь отсюда, или напротив загонял в ловушку гор, чтобы обрушить потом весь гнев этих широких небес.
– Смотри! – Альма резко высунулась головой из окошка, а потом вернулась к ним с блестящими глазами. – Кажется я вижу ваш будущий дворец, госпожа северных гор.
Лира мигом оказалась рядом, чуть ли на колени к ведьме не забралась, так ей было любопытно, а когда наконец просунула свою кудрявую голову в окно, еле-еле пробравшись сквозь ажурную паутину шторки, то вдруг сама от себя не ожидая восхищенно взвизгнула, что не подобало леди, даже сир Галлир удивленно обернулся.
– Боги, старые и новые, как красиво…
Ветер трепал её кудри, заслоняя виды, но Лира все же смогла разглядеть поместье Близ Гри. Его невозможно было не заметить! Экипаж спускался по широкой дороге, что брала истоки в долине, а потом, за пределами кольца холмов, начинала спуск в низину, где и раскинулось в густом лесу огромное поместье Хозяина Близ Гри. Высокие стены, по северному аскетичные, обнимали огромный, больше, чем родовое поместье Оронца, особняк и чарующе зелёный сад.
– Видишь? Плотный, как терновник, – шептала ведьма, указуя на заросли рукой, Лире вновь померещился звон колец и бубенцов, но на запястье Альмы висела только тонкая белая нитка, оторванная от платья. – Это барбарис. Чёрный, как небеса Лима.
Они переглянулись. Зовётся Хозяином Барбарисовой рощи… Лира улыбнулась своими мыслям, и ведьма улыбнулась им в ответ. Боги, боги, боги! Похоже, мы не ошиблись…
Встречала их целая ватага слуг, вылощенных, прямых, как вкопанные вилы, в опрятных чистых одеждах, а во главе отряда стоял командир в ливрее, седой и строгий, не хватало только орденов и генеральской цепи на шее.
– Миледи Оронца, дозвольте назваться, камергер лорда Близ Гри, Малуш Дитор, – поприветствовал её старик. – Рады. Очень ждали. Позвольте сопроводить вас к милорду.
Лира присела в неглубоком, подобающем случаю реверансе, и с тонкой, поставленной улыбкой взяла камергера под руку. От всего этого веяло королевским лоском и придворный выучкой, леди Оронца казалось, словно бы сейчас её представят королю. Алесса говорила, что лорд Холмов очень важный для короны человек, и потому его Величество окружил того всеми благами и заботой. Однако Лира совсем не ожидала, что это далёкое от столицы поместье будет едва ли не величественней и строже королевского дворца. Впрочем, строгость присуща военным, а лорд Дормонд по словам сестры носил не только цепь вельможи, но и почётный военный титул.
Лучшая партия для сестры Советницы короля.
На пороге особняка Валирейн внезапно занервничала, словно бы сейчас, в этот самый миг, решалась её судьба, судьба всего мира и мира богов. Словно бы все зависло от неё и одновременно ничего. Она почувствовала силу и слабость, жгучее чувство малодушной трусости, острого желания убежать сейчас к сестре, к отцу в кабинет, спрятаться под его столом, и пусть все её ищут сколько хотят, Лира ни за что не выйдет. Но нельзя… нельзя сдаваться. Она обернулась украдкой, поймала глазами взгляд Альмы, такой спокойной и всезнающей, сильной и безжалостной к себе и к другим. Как же я хочу сейчас быть ею…
Отец всегда говорил, что за стойкой силой, стоят годы слабости и унижений, а за уверенностью – годы сомнений и тревожности. Выстоит ли она эти годы страха, прежде чем стать бесстрашный?.. Или сломается, не сможет?
Они вошли в особняк, их каблуки стучали по белокаменному полу, усеянному паутиной благородных трещин, говорящих о том, насколько стар дом хозяина Холмов. Потом их ноги отстукивали сердечный бой по скрипучему паркету, глаз касалось великолепие витражей, картин и гобеленов, ослепительной белизны стен. Дубовые двери, изукрашенные резьбой работы какого-то тонкорукого бога, толстые ковры, устилающие холодный пол огромного гостевого зала с камином, диванами и картой Королевства во всю стену. Всё это промелькнуло перед глазами Лиры так быстро, будто они не шли, а бежали.
В зале их ждал мужчина. Одетый в туго стягивающий живот домашний камзол, высокий, широкий, как стол в королевской обеденной зале. Его голову венчала пламенно-рыжая грива, а черты лица и шею скрывала густая борода. Глаза его были такими светлыми, что как будто прозрачными, но тяжелые брови и усталый вид, делали взгляд мрачным и угрюмым. Он крепко сжимал в руке кубок, и как раз сделал из него один большой глоток, когда они входили в зал.
– Милорд, прошу, леди Валирейн Оронца, дочь Советника Его Величества, наследница герцогства Дартхоу, Гриспельского полуострова и южноморского архипелага Накрима, – голос камергера звонко разбивался о высокий свод зала, перекрывая даже вой горного ветра за окнами. – Леди Оронца, пред вами лорд Дормонд, хозяин Холмов Близ Гри, почётный член королевского ордена чести, будущий наместник Северных островов.
Камергер замолк, воцарилась тишина. Лира слышала, как её собственное сердце громко бьётся о ребра, она вся онемела, оцепенела, вросла в мягкий астирский ковёр, как деревце с тонкими корнями. Сорка за её спиной тихо кашлянула, и Лира усилием воли заставила себя склониться в глубоком реверансе. Лорд Дормонд смерил её почти осязаемым взглядом и хмыкнул.
– Да, у невестушки-то титулов поболе будет.
Хозяин Холмов усмехнулся, Лира поняла это по дрогнувшей бороде, и только. Голос его был утробным и низким, с хрипотцой, так звучал не прочищенный орган в королевской бальной зале. А когда Валирейн подвели ближе, она онемела ещё сильнее. Лорд и впрямь походил на медведя, огромный и заросший, словно бы одичал здесь, далеко от столицы, от него и пахло как от животного, которого давно не мыли… Лира никогда не считалась слишком маленькой, она пошла в мать, высокую и стройную, она была выше старшей дочери королевы, принцессы Делайны, и почти на пол головы выше Альмы, но высоко задрала голову, чтобы посмотреть в глаза своему будущему супругу и если бы подошла вплотную, то макушкой едва достала бы ему до подбородка.
– М… Милорд. Очень рада нашей встрече.
Медведь хмыкнул. Смерил её уставшим взглядом опухших, покрасневших глаз. Глубоко вздохнул, так что пуговицы на животе затрещали, и сделал ещё один глоток из кубка. А когда отнял чашу от губ, на его бороде повисло две прозрачно-красные капли, а от выдоха пахнуло вином.
– Вы крайне милы, – заключил лорд, – Уж точно милее своей сестры. Что ж. Добро пожаловать в Холмы, миледи. Полагаю с дороги вы хорошенько устали. Покои для леди и её свиты готовы, Дитор? Отлично, сопроводите миледи отдыхать. Обращайтесь к слугам без стеснения, они выполнят любую вашу просьбу. Прошу меня простить, есть пара дел, не требующих отлагательств. – Он вздохнул, посмотрев на свой опустевший кубок. – Встретимся за обедом, миледи.
Хозяин Холмов склонился перед ней в поклоне, припал губами к руке, уколов кожу жёсткой бородой и откланялся.
Только тогда Лира наконец выдохнула.
– Милее, чем сестра? Что это значит?!
– Похоже, он считает Алессу Оронца непроходимой стервой, – заключила Альма, помогая Лире выбраться из дорожного платья. – Не могу с ним не согласиться.
Валирейн фыркнула, но спорить не стала. Всё они так считали.
– А ты меняешься… – леди Оронца смерила отражение ведьмы оценивающим взглядом. – Уже и говоришь, как уроженка королевства.
– Я не меняюсь, госпожа. – Альма подмигнула ей из зеркала. – Я просто хорошо притворяюсь.
Они хором засмеялась, но вмиг смолкли, когда в покои вошла Сорка. Она несла чан с водой, мыльный настой и полотенца.
– Вам не мешало бы умыться с дороги, миледи, – сказала она, поймав на себе заинтересованные взгляды.
Лира кивнула. Верно, это было бы очень кстати.
– Как он тебе? – Она склонилась к ведьме, говорила тихо, чтобы не слышала Сорка, хлопочущая в другом конце огромной комнаты. – Скажи с честностью.
– Ну-у, – загадочно протянула Альма, закончив со шнуровкой, она выпрямилась. —Он похож на медведя. И по всем чертам подходит под пророчество Древних. А ещё, кажется, он любит разогреть себе кровь.
– Разогреть кровь?
– Приложиться к чаше.
– К чаше… Ах! Вот, про что ты… Кхм…
Одна из мужских бед. Кто-то страсть как любит поесть, так, что обретает в последствии округлые формы, будто у рожениц. Кто-то, как лорд Оронца, ни дня не может прожить без хорошего табаку с юга. А кто-то – без фляги с горячительным.
– Почему они такие? – Лира вздохнула, чувствуя себя ребёнком. – Мужчины? Почему они потворствуют своим слабостям?
Альма бросила на неё быстрый взгляд в зеркало, спуская платье с плеч.
– Если тебе больно и одиноко, ты можешь поплакать у меня на плече или приголубить Малинку. Можешь закатить скандал прислуге, если у тебя дурное настроение, или выгнать из покоев любимую кошку. Мужчины же переживают подобное в постели со шлюхой, в обнимку с бутылью или потягивая вечерами сладкий пьянящий дым. Я знавала женщин, что таскали в постель любого, от принца до конюха, что выпивали больше, чем иной портовый мужик. В этом мире нет святых, чего бы там не говорил ваш единый Отец. У каждого свой грех.
Интересно, какой грех у Биро?
Потом Сорка помогла Лире умыться и собиралась заняться её волосами. Леди Оронца хотела было возразить, пускай, мол, её причёской озаботится Альма, но та словно бы опять прочла её мысли, слегка качнул головой и кивнула на женщину. Лира сразу все поняла. Правильно, нужно уделить внимание и Сорке, нельзя чтобы она думала, будто не нужна ей. Ещё в пути они с Альмой обсудили опасения Лиры о том, что женщина возможно шпионит на Алессу. Ведьма сказала, что это стоит проверить, а если оно так и есть, то тем более нужно держать Сорку поближе, чтобы та вдруг чего не заподозрила.
Лира села против большого зеркала, обрамленного в резное красное дерево, с виду очень старое, изъеденное древоточцами, протертое слугами при уборке и ещё бог весть что пережившее. Было страшно, что оно вот-вот рухнет прямо на неё, стоит только случайно задеть его чем-то, но Лира понимала, что это всего лишь глупые детские мысли. С чего бы в самом деле зеркалу падать, да ещё и на неё? С чего бы в самом деле кому-то его толкать?
Когда Сорка встала за её спиной, вооружённая гребнем, ведьма, нагруженная умывальной утварью, скрылась за дверью. Они остались наедине. Лира нервно вздохнула. Кормилица орудовала гребнем умеючи, ни разу не потянула случайный волосок, ни разу не дёрнул слишком сильно, справлялась с кудрями, будто делала это всю жизнь. Впрочем так оно и было, именно Сорка всегда занималась её нарядами и волосами, заменила ей мать, которую Лира и не знала, заменила ей сестру, которая была занята свадьбой и рождением детей, даже в чем-то заменила отца, когда помогала ей перебороть страх перед лошадьми.
Плавные движения рук кормилицы, мерное покачивание гребня в отражении старого зеркала, тишина – все это окунуло Лиру в детские воспоминания. У неё было хорошее детство. Иногда одинокое, она могла месяцами не видеться с родными, а семью ей заменяли слуги, иногда печальное, когда её хорошенькая Клубничка отправилась к Отцу. Случалось всякое. Ничего необычного. И все же… интересно, почему Древние выбрали именно её?..
– Миледи…
Лира резко распахнула глаза. Сорка из отражения глядела на неё внимательно и тревожно.
– Что такое?
– Это ваша ведьма…
– О боги! Не начинай.
– Нет… пожалуйста. Дайте сказать. Дайте предостеречь вас. Я только словечко скажу, а дальше вам решать и думать.
Лира смерила кормилицу хмурым взглядом, но кивнула.
– Ладно. Что ты хочешь сказать?
Сорка тут же опустилась перед нею, крепко сжала её ладони и так проникновенно заглянула в глаза, что сердце сжалось бы даже у самого Хозяина Холмов.
– Я не люблю её, это правда. Я никогда не смогу её полюбить, хоть и знаю, как она вам дорога, моя девочка. Знайте, прошу, знайте, верьте мне, моё сердце – вам! Скажу только то, что знаю и что на сердце лежит и давит. Не верю я ей. Не верю. Глаза у неё злые, очень злые, хоть и кажется она спокойною. Но там зверь сидит, ей-ей, зверь! Не знаю, что этому зверю от вас нужно, не знаю в какую ересь она заставила вас поверить, и очень, очень боюсь за вас! Не потому, что верую только в Отца и другого не признаю, хоть так оно и есть. Нет, не потому. Боюсь, что путь, по которому она вас ведёт, сгубит вас, однажды сгубит страшною смертью или ещё чем похуже. Вы… вы мне не верите, но сами к себе прислушайтесь да к ней приглядитесь. Подумайте над каждым её словом, каждое на зубок проверьте, нельзя так слепо доверять людям, особливо с юга, они там другие и мысли у них другие и помыслы. А ещё… ещё напоследок скажу… не знаю, о чем они там говорили… но видела… видела этими вот глазами! Видела, как она два раза посреди ночи, аккурат как затихал весь лагерь, тенью прокрадывалась к гвардейцу королевскому. К Биро, миледи. Вот. Всё, что сказать хотела. А вы уж думайте сами.
Сорка поднялась с колен, поцеловала Валирейн в макушку и торопливо ушла, оставляя леди с аккуратно расчесанными кудрями и ворохом запутанный мыслей в голове.
========== Глава 5 ==========
– Ну и хоромы! Бальная зала просто королевская! Тебе понравится, там красиво, как ты любишь. Куча картин, этих… ковров…
– Гобеленов.
– Да-да, гобеленов! Окна все в кружевной паутине, а стены будто в бархате! Видно, король и впрямь любит твоего жениха.
Что она там делала? Неужели?..
– И все в золоте. Будто он не Холмам хозяин, а всем Южным островам разом.
Она ведь его недолюбливает… она ведь и мужчин-то не слишком жалует…
– Зачем все это? Не пойму. Колье алмазное посреди леса и гор. Перед кем тут щеголять? Перед волками и лисами?
Два раза… нет, пускай один, но два… зачем… они… она… он… она приглянулась ему?
– Как Сорка? Вы поговорили?
– Угу.
– И что же она сказала?
Это так мерзко… он был её защитником…
– Госпожа моя? Вернись из мира дум.
Альма щёлкнула перед её лицом пальцами, и Лира будто очнулась.
– А…
– Ну? – ведьма встала перед ней – маленькая, худая, руки в боки, взгляд с хитрым прищуром. – Что такого тебе наболтала старая квохталка? Не лги, я вижу, как ворочаются в твоей голове змеи!
Лира нахмурилась, хотела отвернуться, отослать её из покоев, как надоевшую прислугу, обратно, на острова Фандия, в портовый беднятский городок, где самое место таким мерзким предательницам как она!..
– Скажи! Не таи от меня, я смогу узнать и иначе, – Альма взяла её за подбородок и повернула к себе, заставляя посмотреть в глаза. Жёлтые, острые, злые… может Сорка была права?.. Но вдруг эти глаза налились влагой и будто задрожали. – Ты разбиваешь мне сердце. Я думала, ты любишь меня. Я думала, ты мне веришь. Да простят меня Древние, похоже над нами сгустились тучи, похоже я впервые ошиблась…
– Нет! – вдруг выпалила Лира, хватая ведьму за ускользающую руку. – Прости, я… я должна была сразу поговорить с тобой… какая я дура… не знаю, чему верить и всему верю!..
Альма села перед нею, держа в руках ладони Лиры, как некогда делала Сорка. Она молча смотрела ей в глаза, ожидая ответа.
– Сорка… она сказала, что видела тебя с Биро. Что ты ходила к нему, когда все спали. Два раза. Зачем?..
Взгляд ведьмы вмиг из участливого сделался насмешливым, она фыркнула и хлопнула Лиру по ладоням.
– Так вот в чем дело. Всего-то. Я ходила к нему, чтобы растолковать на случай, если он сам, остолоп, не понимает. Посоветовала ему не соваться к тебе лишний раз. Чтобы не вышло чего дурного. Ты знаешь о своём истинном долге.
– Но он мой защитник! Мы просто… дружим…
– Дружите? – ведьма оскалилась и вскочила на ноги, будто волчица, которой ткнули в нос факелом. – Врешь мне? Мне?! Дружите! Ха! Видно поэтому ты так взревновала? Видно поэтому тебя так мучает мысль – а вдруг они там ласкаются, как любовники? Верно? Так ты подумала? Нет, не лги мне опять. Я знаю. Всё знаю. Мы связаны, помнишь? Я уже в тебе! Я слышу твои мысли! Ты думала, что я с ним резвлюсь? Тешусь? Думала, как он лезет ко мне под юбку? Представляла, как я его ублажаю? Признайся!
Лира молча глотала слезы, ей было невыносимо стыдно, стыдно издать даже малейший звук, стыдно поднять глаза, стыдно думать о чем-то кроме своей вины… какая я дура… как я могла так думать о ней… как я могла сомневаться…
– Я не достойна!.. – Валирейн упала на колени перед Альмой, обняла её ноги, и разрыдалась в голос, едва способная говорить. – Я… я… я такая дура… я не… не достойна… не достойна тебя… твоей любви и преданности… я слабая… глупая…
– Хватит! – не голос – удар хлыстом. – Я просила тебя признаться, а не оправдываться.
– Да… я… думала так… я признаюсь… признаюсь.
Леди Оронца дрожала страшной, крупной дрожью, она все ещё не осмеливалась поднять глаза, она вцепилась в Альму, как цепляется моряк за мачту тонущего корабля. Но дрожь внезапно стихла, когда ей на голову мягко опустилась рука.
– Хорошо. Хорошо, что ты призналась. У нас не должно быть секретов друг от друга. Даже когда мысли наши низменны и постыдны. Мы единое целое перед взором Древних. Ты Дитя Лима, а я твой поводырь в этом мире. Не бей саму себя по руке, госпожа. – Альма села рядом с нею на колени и нежно погладила мокрые щеки. Взгляд её некогда такой злой и жестокий, сочился нежностью и теплом южного солнца. – Я твоя. И никогда не предам тебя. И никакой мужчина не встанет меж нами.
Лира улыбнулась, и порывисто обняла Альму, свою любимую дорогую Альму, свое сердце и душу, они навеки будут вместе, всегда, всегда, всегда! Ей в миг стало лучше, чёрные птицы, что скреблись где-то внутри и тревожно шелестели тугими крыльями, утихли, залегли куда-то. Возможно однажды они снова проснуться, чтобы терзать Лиру с новой силой, но теперь она знала, что стоит ей заглянуть в эти жёлтые глаза, стоит только ощутить её руку на себе, как все стихнет и придёт покой. Как она теперь без неё?..
– Я… обещаю тебе. Нет, клянусь! Клянусь разорванным кольцом на моей руке, что не предам наше дело. Ни за что. Ни ради чего. И уж точно не ради мужчины! – Лира фыркнула точь-в-точь как Альма, и они обе посмеялись этому схожему жесту.
Ведьма шутливо насупилась и дёрнула Валирейн за ухо.
– Как ты вообще могла подумать, что я захочу покувыркаться с каким-то деревенским простачком, сосланным гвардейцем? Уж не знаю, чем он так пришёлся тебе по душе, но если бы я и хотела с кем-то возлечь, чтобы унять свои природные зовы, то выбрала бы мужчину иного толка.
Лира возмущённо толкнула ведьму в плечо.
– А что с ним не так?! Ну да, он простой… Зато мужественный! И не болтает попусту, как всякие придворные хлыщи! И вообще… он… что-то в нем есть… он мой защитник!
Ведьма засмеялась.
– Ну ладно, раз так. Пускай играет в защитника, если тебе так хочется. Если тебе так нравится ходить по краю бездны. Ходи. – Альма усмехнулась, поигрывая бахромой, свисающей с балдахина. Волчьи глаза хищно щурились. – Всё одно, что не случается в твоей жизни, то испытание, ниспосланное Древними. Может, этот твой гвардеец призван соблазнять тебя с истинного пути. Может, Папа Ромох так проверяет твою преданность и любовь. —Ведьма качнул плечом. – Почём мне знать?
Валирейн насмешливо фыркнула, точь-в-точь как Альма и поглядела на неё так же хитро. Играется с нею, как и со всеми, проклятая ведьма. Но у неё многому можно поучиться, особенно, когда дело касается хитрости. А хитрость – это то, чего Лире всегда не доставало…
К обеду Лира выбрала платье изумрудного бархата, с нежными серебристыми манжетами из лифантийского ажура, узор королей, как его называли. В их первый официальный обед с женихом леди Оронца хотела предстать во всеоружии, царственно, но без излишеств, к тому же и Альма сказала, что густо-красный наряд, второй из подаренных сестрой, лучше приберечь для ужина.
Прислуживать за обедом им должны были слуги самого лорда, и это немного огорчило Лиру, очень уж она привыкла за месяцы пути к тому, что Сорка и Альма всегда рядом, что именно они хлопочут об её завтраке, обеде и ужине. Но являться к лорду со своими порядками было бы дурным тоном, а об этикете Валирейн знала едва ли не с люльки.
– Значит, тебя не будет рядом, – со вздохом заключила Лира, когда ведьма воевала с её корсетом. – Жаль, было бы здорово. У тебя хорошее чутье, вдруг Древние ниспошлют какие-то знаки, смогу ли я их растолковать… вдруг Папа Ромох уже вселился в него…
– Что ж, какое-то сходство определённо есть, Папа Ромох тоже не прочь приложиться к горячительному… Но я видела твоего лорда сегодня утром, и не почувствовала никакого потустороннего присутствия. Возможно, Древние ждут какого-то особенного момента, стечения событий или движения звёзд… Я поговорю с ними, когда ты уйдёшь на обед. Если только эта старая змея мне не вздумает помешать, потрясая знаменем Отца, – Альма пренебрежительно кивнула в сторону Сорки, которая готовила для Лиры платье, расправляя его на широкой постели.
Сорка снова стала тихой и печальной, как тогда, когда узнала, что её дочь не поедет вместе с ними на север. Видно, она поняла, что её предостережения не возымели никакой силы и опять замкнулась в себе. Это тоже кольнуло Лиру. Ей отчего-то было стыдно, будто она предаёт не слугу, а родную мать. Может, это сила молока, коим Сорка вскормила её в далёком детстве?
– Не волнуйся, госпожа, – маленькая рука легла на её плечо, такая горячая, что казалось прожжет сорочку. – Я уйду в сад или найду какую-нибудь всеми забытую кладовку и поговорю с Древними. Я сделаю это для тебя, чего бы оно не стоило.
Лира сжала её ладонь на своём плече и тихо прошептала: «Спасибо», потом к ним подошла Сорка с платьем, и Лира через мгновение превратилась из лебедя в хозяйку зелёных холмов.
– Хорошо вам, миледи, – растроганно проговорила кормилица, расправляя манжеты. —Лорд с ума сойдёт. Я бы сошла.
– Неужели? Интересно, что твой Отец об этом подумает?
– О чем? – Сорка нахмурилась и настороженно посмотрела на ведьму. Они стояли по разные стороны от Лиры и отправляли складки на изумрудных юбках.
– О том, что тебе девицы нравятся.
Женщина захлопала глазами, потом вдруг воскликнула какое-то ругательство и прижал ладонь к губам.
– Да чтоб у тебя рот сгнил от таких слов!
– Говоришь как ведьма.
Сорка возмущённо бросила в Альму полотенцем, и ушла, громко стуча башмаками, а ведьма только захихикала. Лира смотрела на неё из зеркала и качала головой.
– Что? – улыбнулась та. – Должна же была я отомстить этой стерве за наветы.
– Ты ведь говорила, что с ней стоило бы наладить отношения, а теперь сама её выводишь пуще прежнего!
– Налаживать с ней нужно тебе, а не мне, – Альма пожала плечами. – Госпожа ты, а я всего лишь мелкая пакостливая ведьма.
Лира вздохнула, и глядя на себя в зеркало, оправила кудри, словно бы с ними было что-то не так.
– В том и дело. Она, напротив, думает, что ты высшее зло и сведешь меня в могилу.
– Кто знает, – отражение ведьмы шкодливо подмигнуло ей. – Может так оно и будет.
К столу Лиру сопровождал чопорный Дитор. Леди Оронца украдкой оглядывалась по сторонам, ей очень хотелось увидеть хоть одно знакомое лицо, ей и вовсе казалось, что ведут её не на обед, а к плахе, до того все вокруг было чужим. Хоть бы мой защитник был рядом, мой Биро, преданный всеми, как и я, брошенный на север, как и я, где ты… Но от мысли, что он возможно наблюдает за нею, стоя во дворе за окном, или притаившись за одним из гобеленов, становилось спокойнее.
Ей нравилось воображать, словно ей угрожает опасность, но некто сильный и хитрый оберегает её на расстоянии. Нет, Лира, глупо полагать, что твой будущий супруг представляет для тебя угрозу. Глупо. Это все твои детские выдумки. Пора становиться взрослее. Она расправил плечи, ускорила шаг, чтобы идти точно вровень с по-солдатски быстроногим камергером, и вошла в обеденную как будто уже жена.
– Доброго дня, миледи, – приветствовал её лорд Холмов. Он уже восседал во главе стола и потягивал вино из кубка, он даже не встал, чтобы поприветствовать невесту, а заботы о ней оставил камергеру. Дитор подвёл Лиру к её месту и задвинул стул, когда она присела.
На пару мгновений залом овладела тишина, но потом лорд Дормонд наконец оторвался от кубка и посмотрел на Валирейн.
– Какой недовольный у вас вид, – усмехнулся он, и Лира чуть не поперхнулась от небрежности этих слов, хотя ещё ничего не брала в рот. – Дитор был не слишком услужлив? Или я?
– Кхм… Нет, все хорошо, простите, если я показалась вам недовольной. – Терпеливая и короткая, вот какой должна быть настоящая леди и жена.
– Славно, – кивнул лорд, провожая скучающим взглядом служанку, что принесла им блюдо с томленой на углях и травах квохталкой. – Ешьте вдоволь, миледи. Больно вы худощавы. Жена должна быть сильной и крепкой, чтобы вынести здорового наследника. Особенно от меня. Вы знаете моё имя?
Лира немного опешила и не торопилась с ответом. Она спешно рыскала в памяти в поисках его имени, но потом с удивлением осознала, что ей его никто не называл.
– Н… нет, милорд.
Она ждала, что хозяин Холмов нахмурится, но он, напротив, кивнул и казался доволен ответом.
– И славно. Оно вам ни к чему. Когда нас обвенчают, вы будете звать меня мужем, а когда я буду гневаться на вас, вы из страха будете звать меня полным титулом, потому должен вас предостеречь – это взбесит меня ещё больше.
– Вас… раздражает ваш титул?
– Безмерно.
– Но… разве он не один из самых почётных?
– Предельно.
Снова тишина. Лира совершенно ничего не поняла и не знала, что ответить. Она лишь заглядывала в глаза лорда, пытаясь разглядеть в них божественную искру Папы Ромоха, но ничего не видела и не чувствовала. Только бы Альма смогла с ними поговорить, только бы ей удалось…
– Как поживает ваша сестрица? – лорд откинулся на спинку своего роскошного стула-трона и тот заскрипел под ним, как старый дуб скрипит под ураганом.
– С ней все хорошо, – Лира постаралась выдержать его прищуренный влажный взгляд. Она хотела бы прервать беседу и поесть, но знала, что сейчас ей в горло не поместится даже семечко.
– Слыхал, недавно разродилась очередным щенком.
Лира возмущённо вскинула голову. Он назвал её племянника щенком?! Да как он…
– Прошу прощения, – усмехнулся он, – С вашей сестрицей у нас давняя… дружба.
– Да, недавно она подарила своему мужу второго сына, – Лира старалась, чтобы голос звучал гордо.
– В отместку королеве, не иначе.
– Ничего подобного!
Лира вспыхнула гневом, но тут же погасла под холодным, острым, как осколок льда, взглядом лорда.
– Ужель делатель королей не учил вас не перечить мужу?
– Прошу прощения, милорд… – Хоть вы мне ещё и не муж…
Они снова ели в молчании, тишине, которую нарушал лишь шаркающий шаг старой прислуги и перезвон столовых приборов. Лира силилась расслабиться, но у неё совсем не получалось – спина была ровной как жердь и руки почти не сгибались, а пальцы постыдно дрожали, словно бы она и впрямь сидела за столом с тем, кто вечером поведет её на плаху. Он выглядел жутковато… огромный, заросший медведь, с мешками под налитыми кровью желтушными глазами. Он ел, как будто спал всю зиму в берлоге, его руки были огромные, как лапы, и если бы эти лапы сомкнулись на её шее, то переломили бы как сухую веточку. Биро был не таким… Его она совсем не боялась… Ах если бы только Папа Ромох избрал для своего духа другого… Но пути Древних неисповедимы.
– Впрочем, – вдруг заговорил лорд, словно бы продолжая диалог, – не стоит нам начинать знакомство с распрей. Я был неправ, дурно высказываясь о вашей сестре, хоть и учитывая наши с ней… недопонимания. Не держите обиды, леди Валирейн. Думаю, если мы будем проявлять к друг другу уважение, это станет неплохим началом, как считаете?
Лира немного выдохнула, узрев в глазах этого доселе пугающего полузверя нотки человеческой рассудительности. Она кивнула, позволив себе кроткую улыбку, по законам этикета выказывая тем самым одобрение и согласие.
Лорд кивнул в ответ.
– Замечательно. Я уже распорядился, завтра мы с вами отправимся на охоту. Вы же любите охоту? Хорошо. Здесь одни из самых лучших охотничьих угодий в королевстве, сам король бывает у меня в сезон гона. Можете взять своих людей, им тоже не мешало бы развеяться с дороги. Ну что, согласны? Хорошая будет охота, даю слово.
========== Глава 6 ==========
На самом деле Лира не любила охоту.
Она совершенно не понимала, зачем вообще звать леди на охоту, зачем давать ей в руки арбалет или лук, зачем заставлять смотреть на гибель квохталки или оленя. Но понимание, впрочем, было и не нужно, главное согласие, главное расположение, главное не перечить будущему мужу, это дурной тон. Сестра всегда говорила, что охота – это игрища для мужчин и неудовлетворённых женщин. Отец предпочитал охоте вечер за трубкой курева и хорошей беседой. Альма считала, что так мужчины-звери доказывают другим зверям, что они сильнее и все ещё главенствуют в этом мире. Но, впрочем, и она тоже говорила, что отказываться не стоит. Напротив, пусть Валирейн проявит участие и интерес, пусть охотно слушает его рассказы, охотно берет в руки арбалет, а если уж ей не хочется стрелять в бедное животное, пускай стреляет в дерево, это мужчину только позабавит, какая мол слабая, нежная девица, что за очаровательное создание. Мужчины вообще любят думать, что женщина и шагу ступить не может без их помощи, говорила ведьма. В периоды спокойной жизни, без войн и бунтов, это, мол, тешит их самолюбие.
Лира не знала, любит ли охоту Биро, но все равно велела Сорке передать гвардейцу, что зовёт его с собой, заодно и сира Галлира, уж он-то наверняка любитель поохотиться. Леди Оронца выбрала его ещё и потому, что наличие в свите Валирейн знатного человека, вероятно польстит милорду. Лира хотела взять и остальных, Марука и Ватиса, они были милы с нею, и в конце концов защищали её в долгой дороге, стоило отблагодарить их хорошей охотой, но Альма предостерегла свою госпожа – её будущий муж мог подумать, будто невеста любит окружать себя мужчинами, и едва ли это хорошо скажет о её репутации.
