Текст книги "Ядовито-розовая ручная граната (СИ)"

Автор книги: BeautifulFiction

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

На краю зрения мелькнула чья-то фигура, он поднял взгляд и, настороженно нахмурившись, уставился на незваного соседа, усевшегося напротив. На то, чтобы узнать Грега ушло несколько заполненных неловкостью секунд. Тот разглядывал его слегка испуганно, и Джону не хотелось представлять, что же видит перед собой Лестрейд: усталое, выжатое как лимон, разбитое существо, вероятно. Грег побледнел, в лице не осталось и кровинки.

– Боже, Джон. Шерлок же не… – он замолчал, прочистил горло и передернулся, как будто пытаясь привести в порядок мысли. – Что ты здесь делаешь?

Джон крепко сжал остывающий стаканчик кофе, прежде чем поднять руку и потереть бровь.

– У Шерлока начались эпилептические припадки, – тихо выдавил он. – Сейчас его обследуют.

Грег выдохнул, и через секунду Джон понял, что то был вздох облегчения.

– Господи, не смей меня больше так пугать, – в ответ на хмурый, озадаченный взгляд Лестрейд потер подбородок. – Да, судороги это скверно, но, глядя на тебя, можно подумать, что кто-то умер, – он забрал стаканчик из вялых пальцев Джона и вложил ему в руку свою порцию кофе, еще горячую. – Держи, тебе сейчас нужнее. И сколько вы уже здесь?

Моргнув, Джон пожал плечами.

– Не знаю. Всю жизнь, кажется, – наморщив лоб в попытке сообразить, он вдруг понял, насколько оторванным оказался от реальности. Здесь, в нейтрально-светлых стенах, среди попискивающего оборудования, само время, казалось, текло иначе, и Джон судорожно вздохнул, осознав, что, скорее всего, с момента их приезда в больницу прошло меньше двенадцати часов.

Грег внимательно смотрел на него некоторое время, а потом, видимо, пришел к какому-то решению.

– Ну-ка, пошли, – он встал со стула, дождался, пока кряхтя и с трудом справляясь с затекшими мышцами, поднимется Джон. Тот следовал за Грегом безропотно, пока не увидел регистратуру и раздвижные двери, ведущие наружу.

– Грег, я не могу уйти. Шерлок…

– Никуда я тебя не потащу, – пообещал тот. – Считаешь, я способен на такую глупость? Увести кого-то из вас, когда второй на больничной койке? Пытался я заставить Шерлока уехать домой. Пару месяцев назад, когда тебе досталось по голове от того грабителя, и врачи решили продержать тебя в больнице до утра. Ты бы видел его лицо… Мне показалось, что он меня убить готов.

Джон нахмурился. От тех событий остались расплывчатые картины, смутные воспоминания: гудящая болью голова, чья-то перебранка шепотом… Но, судя по изумлению, с каким Грег все рассказывал, дело было в гораздо большем.

– Я этого не помню.

– Пошли, постоим снаружи, проветришься, а я все расскажу, – с улыбкой пообещал Лестрейд. – Минут пять, не больше.

После секундного раздумья, Джон поплелся вперед, с трудом переставляя ноги. Пластиковые кончики развязанных шнурков тихо постукивали по асфальту, когда он вышел наружу, в лондонский вечер. Прохладный ветер обдувал лицо, забирался под тонкую футболку, руки тут же покрылись мурашками, но Грег был прав – уже через пару мгновений в голове начало проясняться, и Джон смог собрать мысли в относительное подобие шаткого порядка.

– Кстати, а зачем ты сюда приехал? – спросил он, привалившись к окрашенной кирпичной стене. Мимо сновали люди, сосредоточенные на каких-то своих проблемах. В сторонке курили, жадно затягиваясь, несколько пациентов в наброшенной на плечи верхней одежде – в самой больнице сигареты были под запретом.

– Андерсон на месте преступления свалился с лестницы, – с широкой ухмылкой пояснил Грег. – Ему делают рентген, а я обещал подкинуть его до дома. Так что какое-то время Шерлока он доставать не будет.

Джон хмыкнул, гадая, сможет ли друг достаточно оправиться от болезни, чтобы успеть насладиться отсутствием Андерсона. Сейчас казалось невозможным снова вернуться от того, что есть – припадки и обследования – к тому, что было: их обычной жизни на Бейкер-стрит, оборвавшейся, стоило мигрени поднять свою уродливую голову.

– Эй, очнись, – Грег пихнул его локтем в бок, и Джон понял, что опять погрузился в раздумья и стоит с остекленевшим взглядом, прислушиваясь к вновь накатившим страхам. – Вы с ним и впрямь друг друга стоите. Ты же знаешь Шерлока, его ничто надолго не удержит.

– Ты этого не видел, – ответил Джон, глубоко вдыхая пахнущий табачным дымом и выхлопными газами воздух. – Было… скверно, – он потер глаза, тщетно пытаясь подобрать слова, которые в полной мере выразили бы все, что он пытается объяснить. – В жизни не чувствовал себя таким бесполезным. Ничем не мог ему помочь.

Рука Грега легла на плечо тяжелым, обнадеживающим весом. Грубоватый и неуклюжий, но все равно желанный жест.

– Знаешь, когда что-то не так с тобой, он ничуть не лучше, – наконец произнес Лестрейд. – Когда на больничной койке оказываешься ты, весь его интеллект бесполезен, и ведет он себя точно так же. Больше язвит и злится, конечно, но за всем этим все равно видно, как он растерян.

– Ты хотел рассказать, – Джон отошел в сторону, давая медсестре прокатить мимо инвалидное кресло, где сидела пожилая пациентка. – Я помню только сам удар по голове и очень обрывочно – больницу, – тогда ретроградная амнезия его не волновала – типичное последствие среднего сотрясения мозга, теперь же Джону хотелось узнать, что именно осталось за пределами памяти.

– Это стало ясно тут же, как только мы туда приехали. Ты лежал без сознания, и грабитель тоже, только у него вдобавок не хватало двух передних зубов, и был расплющен нос. В какой-то момент я заметил, что у Шерлока ссажены костяшки, и сложил два и два, – пожав плечами, Грег покачал головой и прищурился, погружаясь в воспоминания. – Он был очень тихий. Это врезалось в память. Сдержанный. Заставил пустить его в скорую и потом от тебя не отходил. Бог знает, что он наговорил медсестрам, но никто даже не попытался его выставить.

Что-то всколыхнулось в памяти: смутное ощущение того, как привалился он к чьему-то сильному плечу, и этот некто обхватывает его рукой и проводит ладонью по спине круг за кругом, успокаивая, пока они чего-то ждут.

– Когда я разобрался с тем малым и зашел проведать тебя, ты уже спал, а Шерлок скрючился на стуле. Он был измотанным, так выглядит любой после драки – и ты сейчас такой же. Адреналина через край, всего остального – не хватает. А стоило мне предложить ему уехать домой… – Грег пожал плечами, и, улыбнувшись, встретился с Джоном взглядом. – Он не сказал ничего, просто – посмотрел. И я не стал даже пытаться его переубедить, – он провел рукой по волосам, переминаясь с ноги на ногу, и снова пожал плечами. – А вот Майкрофт…

– Не мог не попробовать, – тихо фыркнув, закончил за него Джон.

Грег кивнул, скрестил руки на груди и облокотился на стену.

– Шерлок что-то ему сказал. Слов я так и не расслышал, но хватило всего одной фразы, и его брат тут же заткнулся. Быть может, дело было не в том, что он сказал, а в том – как. Поставил точку. Окончательно и бесповоротно – если кто-то пожелает вытащить его из твоей палаты, то сначала им придется его убить. Так и остался до утра, пока ты не проснулся.

Этот момент Джон помнил: Шерлок, растрепанный донельзя, сидит на стуле, вытянув длинные ноги, и, прищурившись, смотрит в коридор сквозь узкую полоску приоткрывшейся двери – то ли упражняется в дедукции на счет каждого, кто проходит мимо, то ли просто глядит в пространство, затерявшись в собственных мыслях. Однако стоило ему тогда пошевелиться, как друг тут же оказался рядом, настороженный и внимательный, чувствующий облегчение и не желающий этого выдавать. На первый взгляд казалось, что он раздражен, но в глубине глаз мелькало нечто, чему Джон тогда так и не смог подобрать определения.

– Ну как ты, лучше?

Тихий вопрос Грега заставил Джона зажмуриться, на мгновение сосредоточившись на зябком лондонском воздухе и далеком, не прекращающемся гуле мчащихся по городу машин. Беспокойство никуда не делось, он по-прежнему был потрясен до мозга костей тем, что может ждать впереди, но теперь эти чувства слегка ослабили хватку, отступили; их удалось загнать поглубже и взять под контроль – нужно было просто ненадолго выйти, напомнить себе, что где-то течет все та же обычная жизнь.

Быть может, Грег рассказал ему эту историю, всего лишь стремясь отвлечь от мыслей о том, что ждет его в стенах больницы, но за словами Джон уловил главное. Когда дело касалось его, Шерлок, при всем своем великолепном интеллекте и отвращении к сантиментам, действовал безотчетно, на уровне инстинктов. В нем проявлялась та же потребность – заботиться и оберегать. Возможно, не так уж много, но Джону хватило и этого, чтобы вздохнуть немного свободнее, несмотря на тяжкий давящий груз собственных сомнений.

– Да, лучше. Спасибо тебе, – выдохнул он, взъерошив волосы и бросив взгляд на двери больницы. – Мне нужно назад. Надеюсь, ты с Андерсоном не слишком намучаешься.

– Думаю, он – образцовый пациент по сравнению с Шерлоком, – ответил на это Грег, шагая рядом с Джоном обратно, в пропитанный запахом антисептика мир. – Передай ему, чтобы поправлялся скорее. И звони, если что.

Джон уловил невысказанное «если станет хуже» и кивнул, устало распрощавшись с инспектором, которому нужно было идти в другую сторону.

В палате было пусто, и Джон постарался не поддаться накатившей тревоге. Не в силах находиться где-либо еще, он вернулся гораздо раньше, чем прошли те сорок минут, о которых говорил Майкрофт.

Ему хотелось пойти в отделение КТ, но его туда не пустят. Он ведь даже не ближайший родственник. Что-то подсказывало, что медсестры до сих пор не выставили его вон только благодаря старшему Холмсу. Часы посещения больных скоро закончатся, и Джон приготовился с боем отстаивать свое место рядом с Шерлоком.

Вздохнув, он открыл доставленную по приказу Майкрофта сумку, вытянул оттуда смену одежды и зубную щетку. Он весь пропах волнением и потом; полностью от этого было не избавиться, но как минимум можно переодеться во что-то поприличней. Быть может, тогда он снова почувствует себя человеком.

Справа к палате примыкала крохотная уборная, которой Джон и воспользовался. Поплескал в лицо водой, натянул джинсы и свитер. Щетка скребла по зубам, смывая вкус кофе. Смотреть в глаза своему отражению Джон не желал, так что чистил зубы, уставившись в раковину. Ноги в расшнурованных ботинках замерзли, и он натянул носки, сидя на крышке унитаза, а затем вернулся в палату.

Он не слышал, как прикатили кровать, но Шерлок уже был на месте – по-прежнему бледный, и все же слегка сжатые губы при виде Джона тронула слабая и неверная улыбка. Майкрофта не было, и Джон задумался, не нажимает ли тот сейчас на какие-то важные рычаги, чтобы ускорить бумажную волокиту. Медсестры пару минут суетились вокруг своего пациента, записывая новые показатели, а затем ушли, оставив Шерлока и Джона одних.

– Зачем приезжал Лестрейд? – донесся с кровати, нарушив тишину, баритон Шерлока. Впервые детектив не скривился, услышав собственный голос, и пусть выглядел он столь же разбитым, каким чувствовал себя сам Джон, во взгляде его вновь появилась та осознанность, которой там не было последние несколько дней.

– А откуда ты узнал? – спросил Джон, усаживаясь на стул и опираясь локтями на матрас кровати. Он в жизни бы не предположил, что станет скучать по взгляду Шерлока, говорящему «ты идиот», но сейчас этого зрелища оказалось достаточно, чтобы ледяная корка беспокойства, покрывающая Джона, пошла трещинами, пропуская внутрь первое дуновение облегчения. Теперь Шерлок был куда больше похож на себя прежнего: подлинник, а не черно-белый оттиск.

– Кто-то взял на себя труд тебя успокоить, кто-то, кого ты знаешь. Майкрофт был со мной, а кроме того, он бы только вывел тебя из себя. Друзей в этой больнице у тебя нет. Лестрейд – самый очевидный подозреваемый, – объяснил Шерлок.

– Ты купил стаканчик кофе, но выпил немного – только держал в руках, судя по брызгам на кисти, – он протянул руку и коснулся пятнышка на костяшке большого пальца Джона, куда выплеснулась и высохла там горячая капля. – Ты был на улице. Волосы растрепаны ветром, и от тебя пахнет сигаретным дымом. У входа всегда стоят курильщики.

– Потрясающе, – сказал Джон, не в силах сдержать широкой улыбки, когда Шерлок слабо, но не раздраженно, а довольно, фыркнул. – Если узнал все это, почему не скажешь сам, зачем приезжал Грег?

– Потому что буду строить догадки, – заметил Шерлок. – Я могу прикинуть варианты, но… – он поморщился, и Джон понял намек. Пусть разум друга и возвращался к прежним высотам, тому по-прежнему было больно. То, что мигрень не ушла, было по-прежнему видно в том, как напряжена шея и прищурены глаза. У губ залегли, заключая их в скобки, тонкие складки, и каждый раз, когда Шерлок моргал, его веки поднимались с трудом.

– Андерсон упал на месте преступления, – объяснил Джон, видя, как промелькнула при его словах на лице Шерлока достойная порицания тень веселья и самодовольства. – Грег привез его на рентген, заметил меня и остановился перекинуться парой слов. Просил передать, чтобы ты поправлялся.

Шерлок тихо хмыкнул.

– Похоже, не может без меня обойтись.

– Думаю, он справляется, – поправил Джон, стараясь сдержать улыбку при виде появившегося на лице Шерлока намека на высокомерие. Согласись он с ним, это только дало бы детективу основания заноситься еще больше. – Смотреть, как мучается друг, никому не по душе. Он просто хочет, чтобы ты снова стал самим собой. А ты, кажется, движешься в этом направлении? – он не хотел, чтобы последняя фраза прозвучала, как вопрос, но глубоко упрятанное чаяние взяло свое, добавив в голос интонаций.

– Припадков больше не было, – ответил Шерлок. – Голова болит, но уже лучше, чем было.

Пусть этого было недостаточно, перед Джоном все равно забрезжила надежда. По сравнению с прошлой ночью Шерлок явно чувствовал себя лучше. Сознание стало яснее, и больше он не двигался так, словно каждый вдох отдавался болью. Но все же Джон не мог забыть все те прошлые разы, когда на несколько мимолетных часов другу словно бы становилось немного легче, а затем он снова скатывался в бездну. Была ли сейчас лишь краткая передышка, или появился свет в конце туннеля?

Джон наклонил голову, пытаясь отогнать страх, но бесполезно – тот все равно продолжал терзать его, запуская внутри цепную реакцию и рождая что-то, слишком напоминающее отчаяние. И лишь прикосновение пальцев Шерлока, легших в ладонь жестом жаждущего внимания ребенка, заставило Джона вынырнуть из своих мыслей.

– Ты устал. Не выспался, – Шерлок потянул его за руку, подвигаясь в безмолвном приглашении.

– Медсестры от такого не в восторге, – заметил Джон, стараясь игнорировать отчаянную потребность своего тела в чем-то большем, чем мягкая постель. Ему было необходимо ощутить рядом тепло Шерлока, обнадеживающее и реальное. – Обойдусь стулом.

– Сон на стуле не пойдет на пользу твоей спине, и плечо заболит, – возразил Шерлок с безупречной логикой. Он слегка вздохнул, а затем продолжил: просто, понятно и неохотно, как будто слова эти заставила произнести только необходимость. – Тебе нужна кровать, а мне нужен ты. Залезай.

Джон моргнул. Какой бы он ни заготовил ответ – признание Шерлока отмело их все. Он попытался вспомнить, слышал ли хоть раз от друга что-то столь бесхитростное, но в памяти не нашлось ничего подобного. Шерлок был прямолинеен до безжалостности во всем, переходил к самой сути, ни о ком не задумываясь, но когда дело касалось его собственных чувств, ни о какой откровенности не шло и речи. И этого хватило, чтобы в груди Джона вспыхнула искра надежды.

С опозданием он осознал, что уже стоит на ногах, подчинившись Шерлоку, не задумываясь. Теперь же он замер, не в силах выбрать между приемлемым поведением и тем, что ему хотелось.

Ему нужно было лечь в кровать, хотя та, в которой не будет Шерлока, его бы вряд ли устроила. Только не сейчас. С другой стороны, понятия личного пространства в больнице не существовало, и любая медсестра, застав его в обнимку с Шерлоком – и неважно, насколько невинно бы это было на самом деле, – тут же укажет ему на дверь. К тому же, мог случиться еще один припадок, а если у Шерлока будут судороги, есть риск, что пострадают в итоге они оба.

Джон сжал губы и на мгновение опустил веки, а затем прошел к двери в палату и закрыл ее. Это был слабый барьер между ними и остальным миром, но Джон, при всех своих сомнениях, не мог отказать другу: логичные доводы врача уступили под натиском глубинной потребности в спокойствии, что приносила ему близость Шерлока. Джон просто ляжет с ним рядом, как уже было две прошлых ночи. Ненадолго.

Скинув ботинки, он сел на узкую полоску матраса, освобожденную для него Шерлоком. Больше не было капельницы, которая могла бы помешать; единственное, что как-то ограничивало движения – датчик пульса, но его длинный и гибкий кабель давал свободу маневра, и Шерлок сполз ближе к краю, чтобы Джон мог лечь рядом поверх одеяла.

– Только, бога ради, не свались, – пробормотал Джон. Кровать была слишком узкой, рассчитанной только на одного, и даже лежа оба на самом краю, они все равно оказались лицом к лицу, прижатые друг к другу: тонкая ткань, а за ней – тепло тела. Еще неделю назад это показалось бы неловким, но сейчас ощущение прильнувшего к нему Шерлока было настолько правильным, что Джон не мог этого отрицать. Шерлок обхватил его рукой за талию, притягивая ближе, и он повторил движение, позволив себе расслабиться на тонком матрасе и чувствуя, как накрывает его свинцовая завеса усталости.

Пальцы сами сжались на крахмальной ткани больничной рубашки, прижимая Шерлока ближе, а тот возился и подталкивал Джона, пока тот не уткнулся лицом в изгиб его шеи. Постепенно хор, перечисляющий по пунктам, почему именно идея лечь рядом никуда не годится, умолк, приглушенный пуховым одеялом наползающего сна. Однако дыхание лежавшего рядом друга не замедлялось, хотя он и был совершенно расслаблен.

– Тебе нужно поспать, – смог выговорить Джон; губы скользнули по ключице Шерлока, но это можно было списать на случайность. – Ты наверняка устал. Тебя, наверное, замучили обследованиями.

– Я посплю, – шепот Шерлока был едва слышен в тишине и покое, поселившихся в палате. – Позже.

Джон хотел возразить, вспомнить свое военное прошлое и вложить его силу в приказное «нет, сейчас», но безуспешно. Нежные и размеренные движения руки друга, гладящей спину, завораживали, и все попытки протестовать так и остались невысказанными, накрытые волной наступающего сна.

Там, за дверью, продолжала жить своей суматошной жизнью больница. Но здесь, на узкой кровати, нежданно пойманный в ласковое и бережное кольцо объятий Шерлока, Джон обрел покой.

========== Глава 11: Оковы сна ==========

Шерсть покалывала кожу: словно волны шелковистых усиков пробегали по телу при каждом вдохе Джона. Одна обнаженная рука Шерлока, прижатая к теплому кокону джемпера, обхватывала друга за талию, другая была придавлена его весом: добровольный пленник своего бремени.

Каждый выдох, что, шелестя, срывался с губ Джона, касался ключицы Шерлока там, где свободная больничная рубашка не прикрывала кожу, и тот понял, что ощущает, как в этом размеренном, похожем на прибой, ритме драгоценным песком сквозь его пальцы ускользает время. Рано или поздно ему придется разбудить Джона и попросить его покинуть кровать хотя бы ради того, чтобы предотвратить неприятности со стороны медсестер. В глубине души Шерлок был уверен, что они с Майкрофтом на пару справятся с тем, чтобы не дать медперсоналу выставить Джона из больницы, но не хотел рисковать. Либо они с Джоном уходят отсюда вместе, либо оба остаются.

Джон уткнулся лицом ему в шею, разглаженный сном лоб оказался на одном уровне с губами Шерлока. Нос щекотали светлые волосы, все еще слегка пахшие сигаретным дымом и свежим воздухом, хотя прошло уже несколько часов со времени краткого пребывания Джона за стенами больницы. Тело друга было расслабленным, а обхватившее худую фигуру Шерлока объятие – совсем слабым; он лежал тихо и неподвижно в глубоком забытьи измученного человека.

Шерлок знал, что ему лучше было бы последовать примеру Джона. Он чувствовал, как нарастает, притупляя острые грани мыслей и замедляя биение сердца, искушение закрыть глаза, но почему-то казалось, что так он рискует слишком многое упустить. Перед ним было столько данных для обработки и каталогизации – мельчайшие детали, что он не смог заметить, находясь глубоко в окопах зоны военных действий своей мигрени: как смягчились во сне черты лица друга, как взъерошились его волосы, а золотистые и седые прядки в приглушенном свете палаты превратились в бледно-желтые.

Ощущая себя вором, он скользнул губами по лбу Джона. Это было скорее простое прикосновение, чем поцелуй, украденный момент их возросшей близости, и Шерлок задержал дыхание, когда Джон пошевелился, прежде чем замереть вновь. Он не хотел разрушить это – чем бы оно ни было. Чувствовать, как доверчиво лежит в его руках Джон, оказалось волнующим переживанием. До настоящего времени сама мысль о том, что он будет просто держать кого-то, пока тот спит, казалась Шерлоку напрасной тратой времени. Чем может заинтересовать его уснувший человек, если в мире есть еще так много – скрытого под темным покровом лондонской ночи – что достойно его внимания?

А сейчас он осознавал, что с радостью готов сделать исключение, по крайне мере, для Джона. Да, он и в самом деле может попытаться и заставить себя оставаться в кровати в темноте долгие часы, сосредоточив всю свою гениальность на одном – вот этом человеке и его загадках. Шерлок чрезвычайно редко обращал свой интерес на людей, если только те не являлись жертвами изощренного убийства. Большинство из них так примитивны, и на поверхности Джон ничем не отличался. Остальные видели в нем врача, друга, человека с терпением святого, раз он мирился с детективом и всеми его выходками.

Но Шерлоку Джон продемонстрировал всю мозаичную сложность своей натуры в первую же ночь. Отличный врач, храбрый солдат, хладнокровный убийца: Шерлок видел все его слагаемые, но их сумма, уравнение, что описывало бы его сущность как единое целое, по-прежнему было загадкой. Головоломкой, которую Шерлок пока что не мог решить. И он все сильнее сомневался, что сможет до конца постичь Джона, даже если на изучение ему будет отпущена вся жизнь.

Однако далеко не в этом крылась причина того, что Джон так его завораживал. Подобные размышления были всего-навсего наилучшей аппроксимацией, что мог создать его логический мозг: их холодный комфорт приносил умиротворение аналитической натуре Шерлока, в то время как в бездонных глубинах его сердца копошились куда более точные подозрения. Нет, не факты – в том, что он чувствовал, не было ничего уже ему известного или поддающегося измерению – просто уверенность, что в Джоне он, наконец, обрел все то, что искал, сам того не ведая.

И Шерлок не знал, испытывает он восхищение или ужас.

Стук в дверь не дал ему возможности придти к подходящему заключению. На какой-то момент он подумал, что, может быть, стоит притвориться спящим в надежде, что их с Джоном оставят в покое. В конце концов, медсестрам свойственно сочувствие, и, возможно, они не захотят беспокоить отдыхающего пациента. Однако шаги подсказали ему, что незваный гость был не из числа медицинского персонала. Уверенную поступь Майкрофта всегда можно было отличить: постукивание кожаных подошв дорогих туфель по линолеуму. Не было слышно ничего столь приземленного как скрип кожи или легкий шорох наконечника шнурка, но Шерлок уловил, как шаги брата сбились в середине палаты – краткий миг промедления, сказавший детективу более чем достаточно.

От двери невозможно было разглядеть Джона, свернувшегося и крепко прижавшегося к груди Шерлока, но Майкрофт, совершенно очевидно, заметил, что в кровати находятся два человека, а не один.

Шерлок боролся с искушением бросить взгляд через плечо и посмотреть на выражение лица брата – вероятно, так он сможет оценить, насколько искренним было высказанное Майкрофтом ранее одобрение. Впрочем, в этом не было необходимости. Тот возобновил движение, и в темпе его шагов почему-то слышалось самодовольство. Они стали медленнее и как будто удовлетвореннее, словно он считал своей заслугой тот факт, что Джон сейчас спал в объятиях Шерлока.

– Доктор Патель скоро будет здесь, – прошептал Майкрофт, и Шерлок в изумлении приподнял бровь: не на сами слова, но на тон, каким они были произнесены. В нем была странная предупредительность к Джону, нежелание потревожить его сон. – Возможно, тебе лучше разбудить доктора Ватсона до того, как она войдет? Я подожду снаружи.

Шерлок моргнул, вслушиваясь в шуршание ресниц по подушке, пока Майкрофт закрывал за собой дверь. Вот уже второй раз тот обнаруживает их в одной постели. Обе ситуации были совершенно целомудренны, но реакция на них оказалась диаметрально противоположной. Шерлок сомневался, что изменившееся поведение брата имеет хоть какое-то отношение к нему самому. Майкрофт получал удовольствие, ставя его в неловкое положение или приводя в замешательство. Но возможно, он, наконец, демонстрировал заслуженное уважение к Джону: понизил голос, чтобы его не разбудить, и вышел из палаты, чтобы не смущать в момент наибольшей уязвимости.

Вновь посмотрев на мирный профиль спящего, Шерлок с трудом подавил вздох. Ему не хотелось тревожить друга: ради него тот жертвовал своим отдыхом, и разбить сейчас оковы его сна казалось почти преступлением. Но вместе с тем он понимал, что Джон скорее предпочтет, чтобы его разбудили, чем столкнуться с реакцией медсестер, заставших его на узкой больничной койке вместе с пациентом.

Он осторожно повел рукой вверх по спине Джона, ощущая под ладонью выпуклый узор свитера, пока не добрался до теплой крепкой шеи. Пальцы его рисовали спирали и завитки, ероша короткие мягкие волосы, а потом прикоснулись к челюсти, прилагая совсем слабое усилие, чтобы пробуждение друга было плавным.

Оно началось с глубокого вдоха, медленное движение воздуха между губами Джона запнулось и изменило свой ритм, когда он очнулся от сна. Плечи его чуть шевельнулись, и он зарылся носом поглубже в ложбинку у шеи Шерлока, словно пытаясь удержать исчезающие тени сновидений, прежде чем из горла его раздалось вопросительное мычание, хрипловатое и странно привлекательное.

– Вот-вот придет доктор Патель, – прошептал Шерлок, не смея предложить Джону покинуть кровать. Такие слова могли создать у друга впечатление, что его присутствие в постели нежелательно, а это никак не соответствовало истине.

Джон отстранился и крепко зажмурил глаза, отчего в уголках собрались расходящиеся веером морщинки, а потом, моргнув, открыл их вновь, и зрачки его сузились, когда взгляд сфокусировался на лице Шерлока.

– Точно… наверное, тогда мне лучше встать, – произнес Джон хриплым и низким голосом. Однако он не предпринял ни малейшей пытки покинуть непрочную колыбель матраса, а вместо этого обхватил талию Шерлока рукой, и ее легкий вес стал тяжелее, словно беря друга в плен. – Ты в порядке? – спросил он, хмурясь все больше по мере того, как его глаза изучали Шерлока. – Ты вообще спал?

– Я отдохнул, – намеренно неопределенно ответил Шерлок. Разумеется, Джона его слова не обманули. Даже сейчас у него, сонного и чуточку несообразительного, хватило проницательности, чтобы понять, что за ними стояло на самом деле.

– Ты же даже не сомкнул глаз, не так ли? – вздохнул Джон, положив раскрытую ладонь на спину друга и неторопливо проведя по ней прежде, чем отстраниться, спустить ноги с кровати и встать. Он потянулся, подняв руки над головой, и Шерлок услышал, как щелкнули под слоями одежды и кожи суставы: один из тех небольших признаков, что человек уже не так молод. – Как ты себя чувствуешь?

Шерлок не только увидел, но и ощутил это пристальное внимание, словно кожа его была настроена как радар на взгляд этих голубых глаз; по телу пробежал холодок, усиленный исчезновением Джона из непосредственной близости. Кровать, казавшаяся прежде уютной и удобной, превратилась в обычную металлическую конструкцию с неподходящим матрасом. Впрочем, по крайне мере, боль в голове утихла: все еще угрожающее, рычащее нечто перекатывалось внутри черепа, но то было кошачье мурлыканье по сравнению с тем, что он испытывал двадцать четыре часа назад.

– Похмелье, – наконец ответил Шерлок. В данной ситуации это была наилучшая аналогия. Он чувствовал себя не хуже, чем любой человек наутро после бурной ночной пьянки, но и не лучше. Если бы ему довелось проснуться в таком состоянии, он провел бы весь день в постели, избегая шума и света и клянясь никогда больше не пить. И только в сравнении с предыдущим натиском мигрени подобное могло считаться чем-то безобидным. – Тошнота и головная боль, но в остальном стало гораздо лучше. Иди сюда.

Он сделал подзывающее движение и слабо улыбнулся, когда Джон немедленно повиновался, наклоняясь над кроватью, чтобы Шерлок мог провести пальцами по его коротким светлым волосам, уничтожая свидетельства сна и оставляя друга встрепанным и чуть покрасневшим.

– Спасибо, – пробормотал Джон, протягивая руку и скользя большим пальцем по теням, что лежали, Шерлок знал, под его глазами. Это был ласковый жест, совсем не врачебный, но Шерлок заметил, как взгляд Джона быстро переместился из стороны в сторону – вероятно, проверяя его зрачки. – Тебе, в самом деле, нужно было попытаться уснуть. Твое тело нуждается в отдыхе. Ты выглядишь изможденным.

Шерлок хмыкнул, не споря, но и не соглашаясь. Он выспится как следует, когда вновь окажется на Бейкер-стрит, в знакомой обстановке и в собственной удобной кровати. Здесь же, даже если бы он не провел все время, наблюдая за Джоном, в лучшем случае ему удалось бы лишь ненадолго задремать. Слишком много всего: шумов, запахов, людей, данных… Поток был непрерывным даже в этой, казалось бы, пустой палате, а разум Шерлока в его нынешнем, заторможенном состоянии не мог эффективно обрабатывать поступающую информацию. В итоге он лежал бы в полузабытьи, не способный отключиться полностью. По крайне мере, когда Джон был рядом, у него получалось игнорировать эту временную окружающую среду.

До слуха Шерлока донесся звук шагов по коридору, и он поднял взгляд, чтобы увидеть, как доктор Патель плечом открывает дверь; в руках ее было полно папок и бумаг, а глаза, не отрываясь, смотрели на лежащий сверху документ. Вместо приветствия она бросила на Шерлока короткий взгляд, опустила всю кипу на стол у противоположной стены и потянулась к висящему на спинке кровати листу с записями о состоянии пациента.

Шерлок почувствовал, как напрягся рядом Джон, мускулы сжались, словно друг готовился встретить дурную весть. В дверях маячил Майкрофт, прикрыв свое беспокойство неубедительной маской досады. Без сомнения, он пытался получить от доктора Патель информацию до того, как та пришла в палату, но потерпел сокрушительную неудачу. Она всегда была склонна помалкивать о состоянии Шерлока, предпочитая говорить напрямую с ним самим, даже когда он был еще ребенком.