Текст книги "Гладиатор (СИ)"

Автор книги: bark

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Река протекала широким спокойным руслом к югу от города. Вдоль кромки тянулось редкое полесье, укрывавшее тенью отдыхающих. Стояло лето, и желающих понежиться на солнышке вдали от пыльного Рима было предостаточно.

Выбрав место, слуги оставили паланкин хозяина и принялись стелить покрывала. Генерал позаботился о том, чтобы кроме них с Офиару больше никого не было. Рабы-носильщики не были в счёт.

Далат скинул тунику, оставшись в набедренной повязке, принятой для купания в открытых источниках. Офиару развязывал плечики собственной. Туника упала. Он был обнажен.

Никакой повязки, ни одного клочка ткани, что скрыл бы прелести юного тела!

Не задерживаясь, он направился прямиком к воде. По сторонам раздались восторженные свисты. Совершенное тело Офиару, несмотря на редкие синяки, не осталось без внимания.

– Эй, крошка! Заскучаешь, присоединяйся!

– Лучше к нам, детка! Не пожалеешь.

Офиару повернулся к зовущим и одарил их соблазнительной улыбкой, таящей обещание.

Далат, стоявший в тени, почернел.

Офиару достиг воды и нырнул, сверкнув ослепительной белой попкой.

Далат последовал за мальчишкой, врезаясь в воду следом. Их разделяло не более десяти метров. Офиару неплохо плавал, но альфа не спешил его догонять. Несколько раз омега обернулся, и что-то в лице Далата заставило его плыть вперед. Полчаса в воде, и Офиару на шатающихся ногах выбрался на берег, стараясь укрыться в зарослях.

«Э, нет, забудь!»

Далат в несколько махов покрыл расстояние до берега и, вылетев из воды легко нагнал парнишку, легонько толкнув в спину, он повалил его на песок.

– Далеко собрался? – тихо прорычал он, от чего кожа Офиару покрылась мурашками.

– Нет. Что тебе надо?

– Ничего особенного.

Далат схватил его за плечо и перекинул животом вниз. Омега впечатался лицом в песок.

– Ты чего делаешь?!

Но Далат уже сидел сверху, чуть ниже соблазнительных округлостей, блестевших на солнышке.

– То, что должен был сделать сразу.

– Остановись! Ты не можешь!

– Почему это?

Далат замер.

– Еще одиннадцать дней! Доктор не разрешил!

Далат не шевелился, а потом расхохотался, и смех его был зловещим.

– Значит, подслушивал.

– Да! И я все знаю! Ты не имел никакого права подменять мою травку! Вмешиваться в мою жизнь!

Далат наклонился к самому ушку парня и, схватив его за длинный хвост, оттянул назад, заставив омегу выгнуться.

– Я имею на тебя любое право… и сейчас поимею тебя. Но сначала.

Он сел и притянул парнишку к себе, перекинув через колени, все так же животом вниз.

– Это тебе за арену, – и он звонко с силой опустил тяжелую ладонь на мягкие ягодицы, покрывая сразу обе. Офиару вскрикнул.

– Это тебе за травку и вранье, – снова горящий болью шлепок. Ягодицы вздрогнули.

– Это тебе за лавочника, – Офиару всхлипнул и дернулся.

– Это тебе за вызывающее поведение, – шлепок был сильнее, рана была свежа.

– Это за то, что подслушивал, – шершавая ладонь опустилась на покрасневшую кожу в последний раз.

– И запомни. Если захочешь еще что-нибудь выкинуть, мы повторим процедуру, пока ты не запомнишь, что я твой хозяин, повелитель и бог.

– Ты деспот! – умываясь слезами, пропищал омежка.

– Я хуже… я твоя пара. А теперь давай закончим начатое, раз уж ты так активно демонстрируешь желание быть оттраханным.

Далат грубо сдернул мальчишку с колен, но все же проследил, чтобы тот не ушибся. Содрав мокрую повязку с бедер, он одной рукой заставил омегу подняться на колени. И Офиару, продолжая прижиматься лицом и грудью к песку, вызывающе выпятил попку вверх.

Далат облизнулся. Став к парню вплотную и утыкаясь готовым к действию членом в ягодицы, он намотал длинные волосы на кулак и потянул назад, заставляя Офиару подняться.

– Поехали, зайка.

И он ввел ему средний палец до основания, с натугой протискиваясь в сухое сжатое колечко. Омега взвыл. А Далат продолжал вводить палец, имитируя собственные движения, пока маленький вход немного не раскрылся и не выпустил немного влаги. Он облизал шею омеги сзади, заставив того затрепетать, прикусил плечо, будто примеряясь, и, решив, что этого достаточно, иначе парень не усвоит урок, он отпустил волосы, придавливая его к песку и заставляя анус мальчика раскрыться словно розовый бутон.

Опустив руки на худенькие бёдра, он развел большими пальцами ягодицы и приставил налившуюся, темную от крови, головку к розовому входу омежки.

Он ворвался со всей силой, проталкиваясь вперед до основания и заставляя Офиару вопить от боли. Парнишка выгнулся, шире разводя ноги и впиваясь пальцами в песок.

Далат в упоении чувствовал, как его дрожащий от возбуждения фаллос пульсирует в обволакивающем жаре узкого прохода. Это было божественно. И он знал, как продлить удовольствие.

Мощными, раскатистыми толчками во всю длину, он бился о ягодицы омеги, грубо растягивая парня под себя, ибо только это он будет знать всю свою жизнь, потому пусть привыкает сразу. С каждым новым броском, тугое, треснувшее кровью колечко сдавливало налившийся, стальной от желания фаллос, доставляя альфе невообразимое удовольствие. Еще и еще, глубже, жестче Далат вталкивался в маленькое тело, удовлетворяя сумасшедшую похоть, что накопилась в сильном теле, и что не могли сжечь ни бои, ни тренировки. Наконец-то он имел свою пару так, как нужно, так, как хотелось. Так, как настоящий альфа подчиняет слабую половину.

Еще немного, и альфа почувствовал, что на пике. Вогнав член по самые яйца, он кончил, изливаясь в глубину парнишки и закусывая нежную кожу у шеи со всей силой, так чтобы его метка осталась глубоким шрамом. Офиару протяжно заскулил, сил кричать не было, он был абсолютно беспомощен, позволяя альфе делать со своим телом все, что угодно.

Далат накрыл парня, замерев внутри и давая своему семени выплеснуться до капли. Он не лег сверху, боясь раздавить омегу, а так и стоял на кулаках над ним, словно нерушимое здание, что убережет его от любых ураганов. Он почувствовал, как у основания разрастается давление и повторные судороги оргазма прошили тело. Впервые Далат хотел завязать с кем-то узел и не стал противиться инстинктам. Офиару под ним заскулил, но не от боли.

Альфа просунул руку под грудью распластавшегося без сил омежки и притянул к себе, заваливаясь на спину и кладя свое сокровище сверху. Ощущение наполненности и целостности накрывало волнами. Альфа провел рукой вдоль тела омеги и, отыскав полувозбуждённый от узла член, стал массировать в огромной руке. Возбуждение усилилось, а парнишка заерзал. Далат лизал кровавый укус, поднимался до уха и легонько тянул зубами мочку, почувствовав жар омеги, он ускорил движения, всунул указательный палец в рот Офиару, имитируя собственный ритм и заводя омегу сильнее.

Резко надрачивая небольшой член, он еще немного помучил парнишку, а затем слегка сжал по всей длине, позволяя мальчику выплеснуться со вздохом удовольствия. Омега закусил его палец, отчего альфа возбужденно вздрогнул. Это было очень приятно.

Едва живое от ощущений сердечко омеги колотилось внутри, входя в резонанс с огромным сердцем Далата. Они были одним целым, одним существом…

====== Прошлое ======

Далат сам принес мальчика домой, не доверив ценное тело ни одному из рабов. Обмыв его и завернув в простынь, он отнес его на кровать и уложил рядом с собой. После сцепки он ни разу не просыпался, даже когда рабы забрали их на лодке обратно, на другой берег.

Замерев рядом, альфа тихонько касался личика Офиару. Его тонкие черты, белоснежная кожа, детский изгиб губ сводили Далата с ума. Он понятия не имел, что именно так альфа реагирует на истинную пару. Словно все в мире перевернулось, и самым важным стало крохотное тельце, завернутое в белую простынку, будто в кокон.

Запах, исходивший от мальчишки, изменился, покорившись искомому процессу, навсегда связывая их вместе.

– Ты прекрасен.

Ресницы вздрогнули и светло-серые глаза уставились на альфу.

– Сильно болит?

Краюшки оголённых плеч вздрогнули.

– Ненавидишь меня?

Офиару отвел глаза.

– Не знаю… с одной стороны, то, что ты сделал, ужасно… а с другой, я будто во сне. Я, наверное, испорченный, но мне было хорошо, – кровь коснулась щек омеги. – И в груди так тепло, словно я дома.

Каждое слово омеги приносило удовлетворение и спокойствие. Будто всё наконец стало на свои места. Далат помолчал еще несколько минут, гладя омежку по голове, касаясь шелковистых волос, проводя рукой вдоль тела, отчего паренек прикрывал глаза и, кажется, пытался сдержать улыбку удовольствия от согревающих сердце ласк.

– Офиару, – привлекая внимание мальчишки начал Далат. Пусть природа омеги сдалась на милость альфе, но для генерала было важным установить доверие между ними, а для этого ему нужно было знать…

– Расскажи мне о себе.

Мальчик слегка напрягся и задумался.

– Скажи, ты меня теперь никогда не отпустишь?

– Никогда, – мягко, но без пауз ответил альфа.

– Я из Лотарингии, и там остался папа и брат. Я не видел их уже очень давно…– грустно протянул Офиару, и глаза его заволокло жидким стеклом. Если альфа его не собирается отпускать, то как же он снова увидит семью?

– Как ты оказался так далеко от родины? – Далат знал, что земли, омываемые Северным морем, разделившим материк и Бретань, вошли в состав империи не так давно. И он никак не находил времени побывать в новых имперских владениях, каждый раз откладывая визит.

– Это долгая история.

– Я хочу послушать, – настоял Далат.

И Офиару, зажмурившись, уткнулся в грудь альфы, словно прячась за несокрушимой силой генерала.

– Много лет назад, когда Империя вторглась в наши земли, мой папа, герцог Оринг, встретил отца. Альфа был легионером, и даже несмотря на то, что они были врагами, любовь оказалась сильнее, они узнали друг в друге свою половину.

Мальчик заерзал, сильнее смыкая веки.

– Они провели вместе одну единственную ночь, а на утро отец пообещал, что вернется к папе, как только завершит дела. Он клялся, что примчится так скоро, как сможет, и папа верил, ведь их любовь была благословлена богом… но он не вернулся. И когда все поняли, что папа ходит со мной под сердцем, его отдали замуж.

– Альфа не оставил метки?

– Нет, по словам папы, он хотел, – заволновался кроха, сжавшись в комочек, – но папа попросил не делать этого. Наша семья уважаема, и мы всегда блюли традиции. Он думал, что когда они поженятся, все будет по закону, и он получит метку. Откуда он знал, что у отца нет сердца и он не вернется.

Далат нахмурился.

– Разве возможно уйти от пары?

– Папа говорит, что нет. Он говорит, что отец погиб, но я не верю!

Горящими гневом глазами омега глядел на Далата.

– Он просто бросил нас! Альфе плевать на омег!

– Не говори так, – мягко, не настаивая проговорил Далат и обнял его, плотнее прижимая к себе. – Сегодня я узнал, что у меня нет ничего дороже, чем ты, – проговорил Далат на самое ушко.

Офиару вздохнул.

– Наверное, ты другой. Но я все равно отыщу его. Ты не видел, как страдал папа… Сначала, его все презирали за отношения до свадьбы, затем, когда выяснилось, что он беременен, и вовсе отворачивали нос. Но он был сыном герцога, и ему нашли мужа, который издевался и унижал его, как мог… но, нам повезло, второй муж упал с лестницы и свернул себе шею, – холодно закончил Офиару, пряча лицо.

– Ты… в этом участвовал? – реакция парня была странной, и Далат бы не удивился, если бы услышал положительный ответ.

– Нет, – спокойно ответил омежка.

Он не врал, понял Далат, но что-то в той истории не было чисто.

– У твоего папы тяжелая судьба.

– Ты не представляешь сколько ночей он проплакал. И не из-за унижений, и не потому что муж бил его… он скучал...он каждый день смотрел в окно и пусть не говорил, но мне и так было понятно, кого он ждал…

– И ты решил отыскать отца, – продолжил за него Далат.

– Да.

– Сбежал без спросу?

– Угу. Папа бы меня ни за что не отпустил. И я стянув у него травку, убежал.

– Разве ты не знаешь о последствиях от своего лекарства?

Офиару поднял взволнованные глаза на альфу.

– То есть? Это травка, которая подавляет запах, а вместе с тем и течки. Разве нет?

– Где ты об этом слышал?

– Наш слуга просил папу не пить её. Наверное, он переживал, и надеялся на очередной брак для хозяина, но папе этого не нужно.

– Ты снова подслушивал.

Омежка обиженно заерзал.

– Ну и что. Это мой папа, и я хочу знать обо всем, что с ним происходит. Слуга обмолвился про течки и запах.

– Глупая ты голова, – ласково обнял его Далат. – От этой травки ты можешь никогда не забеременеть, а если и повезет, неизвестно, как пройдет беременность, и что будет со здоровьем ребенка.

Омега вытаращил на Далата глаза полные ужаса.

– Ты… ты серьезно?

– Я бы не стал таким шутить.

Лицо Офиару исказилось. Пусть он и не думал о детях, но воображал, что когда-нибудь и у него будет семья. Из-за папы он не представлял рядом с собой альфу, считая их всех досадным недоразумением, и наверное так и верил бы в это, если бы не Далат, который перевернул его мир с ног на голову. Но дети… он думал, что дети у него когда-нибудь непременно будут…

Видя, как расстроился омега, Далат притянул его на себя и стал целовать лицо.

– У нас все будет хорошо, зайка. Мы со всем справимся. Доктор нам поможет со… здоровьем, а отца твоего я найду, если он жив. Как его зовут? – заранее зная ответ, спросил Далат, не желая выдавать, как вытянул из сонного парнишки имя.

– Юлий.

====== Орешки для альфы ======

Разговор с Офиару заставил Далата о многом задуматься.

Во-первых, нужно разыскать отца, хотя скорее всего его папа прав, и Юлий погиб. Офиару ещё слишком наивен, чтобы представить, каково это остаться без пары. Ни разу не побывав на месте разлученной пары, откуда мальчишка мог знать о боли и невозможности быть вдалеке? Пусть для Далата это тоже был новый опыт, но он очень остро ощутил привязанность к парню, без которого не сможет существовать, которого не мог выкинуть из головы ни на минуту. Мысли об Офиару всегда были с ним, даже решая стратегические вопросы, он ни на миг не забывал об омеге, ждущем его дома.

Обнимая ночью Офиару, после того, как малыш поделился с ним самым сокровенным, он тут же решил, как станет разыскивать пропавшего.

Если тот альфа был легионером, то записи о нем должны были сохраниться в архивах Империи. Первым делом, с утра Далат отдал распоряжение помощнику, чтобы тот искал солдата по имени Юлий, служившего в легионе почти шестнадцать лет назад и воевавшего в заключительных сражениях за Лотарингию. Офиару так же описал отца со слов папы: высокий, кареглазый, с темными волнистыми волосами… даже если поиски займут время, шансы отыскать человека были велики. Оставалось ждать, что удастся узнать помощнику.

Так же Далат понял, что исчезновение Офиару не могло остаться незамеченным, учитывая титул и положение семьи. Значит, его разыскивают, и с этим тоже надо разобраться. Держать своего омегу вдалеке от семьи, когда он так трепетно относится к папе, было бы ошибкой. Сможет ли Офиару быть счастливым вдали от родни? И не надумает ли сбежать однажды? Если он поступил так уже дважды, сначала удрав из дому, потом ускользнув из особняка, на это вполне можно было рассчитывать…

Нет, так рисковать нельзя, решил Далат и стал писать письмо на имя герцога Оринга, сообщая, что его сын находится в его доме, в статусе… супруга. Ни к чему травмировать папу новостью о том, что его любимое чадо в рабстве.

Закончив письмо, Далат отправил его с посыльным, наказав передать лично в руки адресату.

В атриуме собственного дома генерал столкнулся с Курцием. По хмурому взгляду врача, Далат понял всё, что он о нем думает. А когда эскулап, проигнорировав его приветствие, вышел вон, альфа понял, что его хорошим отношениям с врачом пришел окончательный и бесповоротный конец.

– Ты как? – спросил Далат омегу, войдя в комнату. Тот, с красным от стыда лицом и почти плача, посмотрел на альфу, как утопающий на своё единственное спасение. – Иди сюда, – раскрыл он объятья для мальчишки, у которого сильнее задрожал подбородок. – Чем он тебя обидел?

Далат прижимал дрожащее тельце к себе и чувствовал, как парнишку трясет.

– Он рассказал мне о травке, – всхлипнул Офиару, – и ругал нас… тебя, за то, что не сдержался, а меня за то, что позволил. Как будто я бы смог…

Горячая влага коснулась кожи Далата.

– Ну, что ты, глупый, расстроился. Все обойдется. Все будет хорошо, – генерал чувствовал себя странно в роли утешителя, но сейчас это не имело значения. Ему просто хотелось поддержать своего омегу, успокоить и стереть слезы с любимого лица.

– Я написал твоему папе…

Офиару вздернул мордочку и распахнул испуганные глаза.

– И… и что ты ему рассказал? – прошептал он.

– Я сообщил ему, что ты в моем доме… в качестве супруга.

Омежка немного выдохнул.

– Спасибо. Если бы он узнал, что со мной приключилось… это бы разбило его сердце, – тихо закончил он. – Но я боюсь, что он приедет…

Офиару уже давно переместился на колени Далата и даже не заметил того, позволяя альфе обнимать себя, и прижимаясь к накачанному телу плотнее. Должно быть со стороны выглядело, будто варвар сжимает фарфоровую куколку огромными неуклюжими ручищами. Но присмотревшись ближе, стало бы заметно, как бережно укрывают заботливые руки светлое создание…

– Значит, нам нужно скорее пожениться, – крошечное тело напряглось, и Офиару поднял личико, смущенно заглядывая в лицо альфе.

– Ты уверен? – кажется, мальчишка и вправду боялся услышать другой ответ. Как же глубоко сидело его недоверие к альфам… Вместо слов, Далат прижал его сильнее, укутав в объятьях, а затем чуть отклонив его голову в сторону, он убрал длинные золотые волосы и напористо провел языком по воспалённой метке, заставляя мальчишку трепетать. Омега выдохнул, и тонкая шейка изогнулась сильнее, приглашая продолжить ласку.

– Если сейчас я сделаю то, что хочу, – прохрипел Далат в основание белоснежной ключицы, – доктор выпустит мне кишки.

Слова привели омегу в себя, и он, заерзав, слез с колен, ненароком позволяя разглядеть белые сочные икры из под туники.

– Ты просто ходячее искушение, – пробубнил Далат.

– Что?

– Ничего. Что прописал Курций?

– Ой, мне же надо пить отвар! А потом еще четыре до вечера! – омега засуетился и, не обращая внимание на саднящее чувство в пятой точке, шустро сполз с кровати и, подхватив разные мешочки с пола, поспешил к кухне. – Можно я пойду? – спросил он, обернувшись к Далату уже в проеме.

По коже расползалось тягучее удовольствие. Может, омега и не заметил, но это впервые, когда он спросил дозволения у своего альфы.

– Конечно, зайка.

Омежка покраснел на ласковое прозвище, но не стал спорить. По розовым щекам, Далат с легкостью догадался, что ему это нравится.

– Я… хотел попросить тебя кое о чем, – стушевавшись и уронив взгляд, начал «храбрец».

– Слушаю.

– Я бы хотел тренироваться с кем-нибудь, если ты не против.

– Что конкретно ты имеешь ввиду?

– Понимаешь, у себя дома я занимался рукопашной борьбой, стрельбой из лука и осваивал разное холодное оружие. И когда путешествовал, поддерживал себя в форме… Не хотелось бы все забыть, – с надеждой уставился паренек в зеленые глаза.

Далат обдумывал услышанное.

– Что ж, думаю это неплохая идея, – и, увидев, как просияла мордочка, порадовался, что не стал противиться. – Давай так, я найду тебе рукопашника, и будешь ходить на стрельбище по утрам, а вот с холодным оружием обожди немного. Наверняка, доктор прописал постепенные нагрузки.

Омега согласно закивал, и без того счастливый, что ему можно.

– А потом, как привыкнешь, мы организуем и серпы, и мечи, – Далат не забыл, как ловко парнишка орудовал короткими закругленными кинжалами на арене, но честно говоря, его совсем не прельщала перспектива, позволить кому бы то ни было держать лезвие перед парой, да еще если его не будет рядом. Мелькнувшая картина показалась настолько отвратительной, что Далат, тут же среагировал, как ограничить, но все же не отказывать омеге полностью.

– Свадьба будет через месяц, – вряд ли папа Офиару доберется так скоро. – С луком можешь начинать хоть завтра, а рукопашные занятия, через неделю, договорились?

Омега счастливо кивнул и исчез, даже не заметив, как его собственной жизнью только что распорядился тот, с кем он недавно воевал именно по этой причине.

Да уж, связь между ними творила чудеса, разом убрав разногласия и обиды, к собственному удовольствию подумал Далат, приятно вытягиваясь на кровати.

Написав отцу Офиару о супружестве, Далат убивал многих зайцев разом. Он позаботился о том, чтобы семья разыскала блудное дитя, но и решил подстраховаться браком, чтобы родственники не могли предъявить на мальчонку никаких прав. Пусть даже у них ничего бы и не вышло, но зачем расстраивать белокурое сокровище ссорами и недопониманием между самыми близкими людьми… К тому же, у генерала нет никакого желания, повторять ошибки отца Офиару. Мальчик должен видеть, что он не такой, и верить в него целиком и полностью… Что за странное чувство, когда хочешь поработить не только чьё-то тело, но и душу, мысли…

Именно на это рассчитывал генерал, делая все свои шаги.

– Держи, – протянул заваренную смесь Сулла, – не обожгись… И чего это ты светишься, как утренняя звезда? – омега растягивал глупую улыбку и краснел.

– Мы скоро поженимся, – прощебетал парень.

Позади разбился горшок.

Сулла и Офиару обернулись.

Прим, бледный как смерть, стоял широко распахнув глаза.

Он не мог не почувствовать метки оставленной на Офиару вчера и, когда он снова собирался грызть парня злыми словами, Сулла объяснил ему, что теперь Офиару его хозяин. Упрямый омега не поверил и лично отправился к Далату, который, увы, все подтвердил.

С утра, после этого разговора, Прим не вымолвил ни слова, чем немного пугал внимательного бету. «Как бы он глупость какую не выкинул», – размышлял про себя управляющий. Далат так же оставил должность понятливому рабу, не позволив омеге снова стать во главе дома.

А теперь, когда он услышал последние новости… Сулла всматривался, как мог, пытаясь понять чувства любимого, который никак не мог успокоиться и смириться со своей судьбой.

Прим взял себя в руки, и все так же в молчании, опустился, собирать осколки.

Сулла облегченно выдохнул, снова привлекая внимание Офиару.

– Поздравляю тебя, – искренне ответил бета. – Найти свою пару так рано – большая удача.

– Спасибо, – млея от счастья, пропел счастливый омежка.

– Надеюсь, ты опозоришься перед всеми, когда хозяин будет брать твое тощее, уродское тело, – мрачно раздался голос Прима в звенящем зное летнего дня.

Офиару снова обернулся, но Прим вылетел из кухни, блеснув прозрачной каплей, сорвавшейся с ресниц.

– О чем он? – непонимающе спросил блондин у беты.

– Не слушай его. В нем говорит злость.

– Да, но почему я должен опозориться перед всеми?

Сулла вздохнул, кажется понимая, что мальчик не очень знаком с римскими обычаями.

– По традиции, в день свадьбы, первая брачная ночь проходит в присутствие десяти свидетелей, которые наблюдают за молодоженами.

С щек Офиару сошла краска.

– У вас так не принято? – Офиару, пребывая в шоке, только отрицательно покачал головой. – Не переживай, все будет нормально, – бета похлопал парня по плечу и оставил поразмыслить над услышанным, взяв себе на заметку поделиться с новым хозяином всеми нюансами римской культуры…

Десять свидетелей будут смотреть, как Далат входит…

Офиару замутило, то ли от снадобья, то ли от страха публичного позора.

====== Будни ======

Занятия по стрельбе, Офиару начал через день после того, как приобрел лук. Прихватив с собой Суллу, он тут же отправился за подходящим оружием. Затем спорил с продавцом, массивным усатым альфой, о том, какой лук ему подойдет, и, настояв на своем, выбрал изогнутое древко в свой собственный рост.

– Не великовато? – забавляясь восторженным личику омеги, спросил бета.

– В самый раз! Понимаешь, нет смысла в маленьком луке, ну что ты с ним будешь делать? Лук – это оружие дальнего боя, и чем быстрее ты сможешь достать соперника, тем больше шансов поразить мишень, или сможешь основательно проредить численность противника в случае массированной атаки…

Бета едва ли понимал, о чем конкретно вещал парнишка, но понял, что тот знал в оружии толк и больше не задавал вопросов.

– И что, я буду нянькой?

– Ты будешь учителем рукопашного боя, – в пятый раз, скрипя зубами, повторил Далат.

– У меня центурионы не в форме, а я буду тратить время на какого-то омегу.

– На мою пару. А почему у тебя центурионы не в форме, мне хотелось бы знать. Если не справляешься – попроси, и мы тебя заменим.

Акила, поджарый бета лет тридцати, злобно уставился на генерала, тот одарил его не менее любовным взглядом.

– Это приказ?

– Ты правильно понял.

Мотнув хвостом с ранней проседью, лучший учитель рукопашного боя развернулся, чтобы уйти.

– Постой. Акила, он моя пара, и ты понимаешь, что это значит.

Бета подчеркнуто смотрел в сторону, скрестив руки на груди.

– Я хочу быть уверен, что находясь от него далеко, я смогу думать о сражении и задачах, важных для Рима, а не паниковать по поводу своей беспомощной пары, – Далат тщательно подбирал слова. – Если я буду знать, что ты лично занимался подготовкой парнишки, то смогу сосредоточиться на делах Империи. Ты меня понимаешь?

Несколько секунд Далат выжидал. Бета едва дернул подбородком в знак согласия и вышел, позволив Далату слегка улыбнуться. Это сражение осталось за ним.

Генерал не сомневался, что и приказа будет достаточно, но отлично знал, что взывая к чувству патриотизма своих лучших людей, добьется гораздо более существенных результатов. И уж если быть до конца честным, Далат не врал. Если парнишка сможет себя защитить, альфа сможет дышать немного свободней.

На стрельбище дела шли отлично. Офиару подружился с новым оружием. Древко из тиса отлично подходило вытянутым пропорциям, а тетиву он заплел лично, два дня назад. Хотя и отметил к собственному неудовольствию, что натяжка далась с трудом, ослабшие от бездействия мышцы слушались плохо. Поэтому по утрам, как только паланкин Далата исчезал из атриума, омега выходил в крытый дворик и начинал упражняться: отжимания, пресс, растяжка, насколько позволяла все еще слегка ноющая поясница…

Далат больше не притрагивался к омеге, позволяя ранам зажить. Офиару украдкой разглядывал метку, подаренную самым сильным на свете альфой, и это было очень волнительно. Он гордился ею, улыбался сам себе, застеснявшись и снова натягивая тунику повыше. А потом его мысли снова занимала свадьба, вернее один конкретный момент.

Тогда он становился нервным, раздражительным и просто начинал паниковать. Поняв, что именно действует ему на нервы, он пытался гнать мысли прочь, уговаривая себя, что в этом нет ничего особенного, и все пройдет как у всех… но, господи, десять незнакомых человек будут пялиться, как Далат будет брать его…

«Нет, нет, нет!» – снова отогнал назойливые тревоги омега и пошел в кухню, иначе через пять минут придет Сулла и отчитает его за то, что он не следует указаниям доктора, хотя сам следит за этим. За прошедшую неделю, Офиару не пропустил прием ни разу! Немного подумав, он так же занялся диетой, решив, что дополнительные белки в рационе помогут восстановить мышечную массу, ведь это только альфы неделями могут валяться на клиньях, обжираясь, а их тело выглядит так же!

У омег все не так, и постоянные тренировки просто необходимы. Поэтому, совместив в новом распорядке дня то, что шло на пользу телу и голове, Офиару снова постарался не вспоминать, что ждет его уже три недели…

Внезапно он почувствовал опасность и, оттолкнувшись, легко откатился в сторону. И был прав! Там, где он отжимался секунду назад, стоял невысокий человек, мышцы которого обрисовывали каждую анатомическую часть в деталях. У него были чуть раскосые темные глаза, судя по всему, бета.

– Неплохо, может, ты и не безнадежен.

Учитывая, что охрана его пропустила, а снова нападать он не спешил, это был его новый учитель по рукопашной борьбе. Как и обещал Далат, ровно через неделю.

– Если вы и дальше будете нападать так же медленно, то еще не раз мною восхититесь.

Прищур беты сузился сильнее, если бы у него был хвост, как у хищника, наверняка, он бы бил им о землю. Офиару не собирался грубить, но прекрасно знал, что знакомство – самая важная встреча между учеником и учителем, именно сегодня сложатся их отношения, потому важно заставить уважать себя и тратить время и силы.

Бета ринулся вперед. Офиару отскочил, стал в боевую стойку и выставил блок в последний момент, благодаря автоматической реакции, выработанной долгими, изнурительными тренировками. Еще удар ногой с замаха. Снова блок. Атаки не прекращались ни на долю секунды, и Офиару очень скоро почувствовал, что выбился из сил. Слишком много концентрации, слишком молниеносные нападения, слишком расслабленное тело, и результат – удар слева, проход в ноги и падение. Омега сильно стукнулся челюстью о мраморный пол…

День близился к концу, и Далат уже стал нервно расхаживать по кабинету. Он ожидал, что Акила вернется через час, полтора, но третий час подошел к концу, и медленно пополз четвертый. Вдруг он услышал крики рукопашника, с ходу распинающего личную центурию императора, занятия которых перенесли на более поздний час. По лицу беты ничего нельзя было понять, он как и прежде был профессионально холоден и суров, за что и заслужил уважение солдат, даже несмотря на статус беты.

Вернувшись домой ближе к сумеркам, Далат нашел Офиару в саду. Омежка снова и снова наносил удар по пустоте, едва держась на ногах.

– Зайка? – окликнул Далат издалека.

Офиару обернулся и растерянным взглядом нашел альфу, слишком глубоко он погрузился в собственные упражнения. Светлые волосы облипали мокрое от усилий лицо, пухлые губы соблазнительно раскрывались, втягивая воздух.

Далат подошел как раз вовремя, и Офиару буквально свалился в его крепкие объятья, полностью обессиленный.

– Что он с тобой делал? И что за синяк? – глуше потребовал он, разглядывая посиневшую челюсть

– Это я упал, ничего.

– Скотина, больше он к тебе не подойдет, – омегу будто ударило.

– Нет, что ты! Он такой классный! Три часа меня гонял! Я все, что знал, отрабатывал! У него столько приемов, о которых я понятия не имею! Пожалуйста, пусть еще приходит, – чуть не плача канючил едва живой омежка.

– Ладно, только больше никаких синяков.

– Я постараюсь, – тут же пообещал Офиару, – спасибо тебе большое, – зевая во весь рот, поблагодарил омега. Купание и укладывание спать прошло уже без его участия. Альфа сделал все сам.

====== Ближе...глубже ======

Убив еще неделю, Офиару почувствовал себя немного увереннее. Больше он не проваливался в сон, как только видел вечером любимое лицо своего генерала, но и мысли, неотступно преследовавшие его в последние дни, стали все более настойчивыми.