Текст книги "Гладиатор (СИ)"

Автор книги: bark

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

– Тогда как же…

– Что? – корчил из себя тугодума Далат, чтобы поизводить мальчишку.

– Нуууу, как мы…

– Что мы?

– Как я лишился девственности? – отчеканил он, глядя в противоположную сторону.

– Ты сам всё сделал.

У Офиару отвисла челюсть, и ему впервые нечего было сказать.

– Взобрался сверху и оседлал меня, – не мог остановиться Далат, видя замешательство своего зайчика.

– Врун! – красный, как помидор, заявил омега.

– Сейчас позовем доктора. Сул…

– Тихо! – взмолился он. – Доктор что… смотрел?

– Он был в коридоре, на случай, если ты себя плохо почувствуешь, – Далат пощадил чувства парня, лицо которого пошло пятнами. – Тебе нечего смущаться, солнце. Ты был восхитителен, – и Далат поймал губы парня в свои, сломив несмелое сопротивление, ворвался внутрь, агрессивно лаская стеснительный язычок, что творил возмутительно-интимные ласки еще раньше, чем отведал альфу...

От этих мыслей и без того возбужденный член генерала напрягся сильнее. Далат продолжал иметь рот омеги, который неумело, но со всем пылом откликался на прикосновения, жгущие огнем. Альфа стиснул объятия, и мальчик взвыл.

– Прости. Ты в порядке?

Милое личико кивнуло, заглядывая Далату в глаза. О черт, если он продолжит, омега не будет сопротивляться, но доктор запретил его трогать …

И, похоже, этому старому пройдохе стоит верить. Офиару с ним, и почти в порядке… нужно потерпеть совсем немного…

Далат протяжно выдохнул.

– Тебе нужно отдохнуть. А я пока разберусь с Примом.

– Далат, – омега засмущался, – можно я буду звать тебя по имени?

Генерал довольно кивнул, впрочем, не показывая явного удовольствия от собственного имени в устах пары.

– Я… я, как твоя пара, могу попросить? – осторожно начал парень, словно ожидая, что сейчас Далат рассмеется и скажет, что только такой дурак, как он, мог купиться на глупый розыгрыш.

– Я слушаю.

– Можно мне… рабов.

Далат удивился неожиданной просьбе. Парень и сам еще числился таковым, но это ему явно не мешало. Похоже, из него выйдет достойный супруг.

– Скольких?

– Двоих.

– Хочешь сходить на невольничий рынок?

– Нет. Я уже выбрал, – уставившись в пол, тихо закончил Офиару.

Как же он мил, отметил про себя Далат, тая от этого мелкого, и взгляд его помимо воли переместился на кровать...а может ну его, этот запрет…

– Можно мне Суллу и Прима?

Генерал молчал какое-то время, задумавшись. Выбор был довольно интересным.

– Хорошо. Как только Прим будет наказан.

– Нет! Пожалуйста! – и тут он неожиданно припал к губам альфы, впиваясь отчаянным поцелуем и дурманя уже родным запахом, без которого Далат не мыслил собственное существование.

Парень явно был опасен, но альфе не хотелось сопротивляться, и он поддался начинающему искусителю, льнувшему своим складным телом к жесткому рельефу мышц. Далат поднимал руку всё выше по бедру парня, пока не оказался под юбкой его рубахи. Он жестче чем следовало, впился пальцами в сочную ягодицу, которая практически помещалась в руке, и стал собственнически мять податливое тело, оставляя розовые пятна.

Далату так и не удалось насладиться сладостью парня после того первого и единственного раза. Мальчишке стало хуже, и он лежал с жаром последние два дня, только этим утром ему полегчало. Курций заверил, что омега должен быстро восстановиться после тяжелой течки, но трогать его пару недель строго настрого запретил.

Далат с трудом оторвался от карамельных губ.

– Что ты готов предложить взамен прощения Прима?

Офиару тяжело дышал и не сразу понял вопрос альфы, что буквально пожирал его глазами.

– А что ты хочешь? – соблазнительно задыхаясь, спросил Офиару.

– Пока доктор не разрешает тебя трогать, но это не значит, что нам нельзя заниматься другими приятными вещами.

Офиару смотрел на питона, который вот-вот должен был его заглотить.

– Чем, например?

– Я бы простил Прима и отдал бы тебе этого гаденыша, если бы ты порадовал меня сегодня вечером вот этим сладким ротиком… пониже, – и с этими словами Далат положил крупный указательный палец на нижнюю, пухлую от поцелуев губу, приоткрывая.

Офиару на глазах залился румянцем, а по коже его пробежали взволнованные мурашки. Он не помнил о своем первом разе абсолютно ничего. Значит, все их первые разы еще впереди, решил Далат, едва сдерживая точившее предвкушение.

Офиару смотрел в лицо альфы и видел тот ураган сжигающей похоти, что волнами исходил от Далата.

– Хорошо, – мягко согласился он, сглотнув.

– Умница, – Далат притянул его ближе и чмокнул в лоб, будто дитя.

– Я взрослый, – тут же насупился Офиару и стер поцелуй тыльной стороной ладони.

– Вот и докажешь мне вечером, – Далат подмигнул, сбив вызывающим жестом всю браваду омежки, заставив снова смущаться и сводить коленки.

– Так, всё, а то я не уйду, – силой сдернул он себя с кровати. – Отдыхай, дальше внутреннего дворика ни шагу пока не поправишься. Ясно?

Офиару гордо кивнул, но забота альфы обволакивала и накрывала с головой и это… было чудесно. Он не мог не поверить его словам о паре, то, что разливалось в его груди было ярче всяких слов… и прекрасно ставило всё на свои места.

Далат не выпускал его из своих комнат, заботился, вызвав лучшего врача, отыскал после побега и не наказал. Пообещал двоих рабов и сам признал, что они пара. Если бы это было не так, зачем ему врать? Для генерала он обычный раб без роду, без племени, он и так мог сделать с ним всё что угодно без ненужных сказок и обещаний…

Но самое главное, было то, что душа Офиару безоговорочно отозвалась на нежный взгляд, будоражащий голос, жар чужого тела. Такого Офиару никогда не испытывал. Наверное, это и был тот волшебный зов сердца, о котором рассказывал когда-то папа. Он говорил, что Офиару сам всё поймет, когда встретит того единственного, кто сумеет заставить его дышать в унисон, задыхаясь от страсти… Папа был прав, так оно и было. Это чувство шумело в голове, светилось в глазах, громыхало в груди… И тоже самое он чувствовал от того единственного, что стоял сейчас напротив. Был только один маленький вопрос, на который он не находил ответа.

– А зачем ты заставил меня надеть такую короткую тунику на пир? – немного растерянно спросил омега. – Ведь все увидели мой некрасивый шрам.

– И это замечательно. Чем меньше они на тебя смотрят, плевать по какой причине, тем лучше.

Далат отвернулся. А Офиару не мог оторвать по-детски восторженных глаз от своего альфы. Его еще никогда не ревновали.

– А ты скоро вернешься? – окликнул омежка Далата, когда тот уже почти ретировался из непривычной осады чувств, покидая комнату.

– Очень, – довольный вопросом, обернулся хозяин дома. – Только набью одному придурку наглую рожу…

====== Часть 2 – Альфы и омеги ======

Испепеляющее солнце растеряло свою силу за день и медленно клонилось к западу, когда Император ступил на песок тренировочной арены, где они условились о поединке с Далатом.

– А я уж думал снова испугаешься, – ехидно начал Торциус, намекая на то, что Далат не явился на следующий день после ночных посиделок.

– Я был занят.

– И чем же? Неужто наш несгибаемый генерал наконец отдал свое сердце?

– Думаю, ваше сиятельство, вы суете свой нос не в свое дело, – Далат стал сближаться с соперником, держа оба клинка наготове. Торциус выбрал свое излюбленное оружие: обоюдоострый меч и небольшой щит искусной работы. Оба были облачены в набедренные повязки, выставляя на всеобщее обозрение латы из тугих мышц, закаленных не хуже металла.

– А что же еще делать в Риме, если не интересоваться жизнью своих подопечных и не помогать им в разрешении затруднительных ситуаций?

– Помогать? – удивленно спросил Далат, и, совершив быстрый выпад, нанес первый удар, ознаменовав начало схватки звоном металла.

– Конечно. Разве ты со своей светлой малюткой не продвинулся дальше? – блеснув глазами, Торциус выбросил вперед щит, стараясь закрыть обзор Далату и нанес скользящий удар справа. Генерал был готов к такому маневру и вовремя поставил блок вторым мечом. Толчок, и Торциус отскочил в сторону. – Молчание – знак согласия.

Далат не ответил и снова пошел в атаку, попеременно опуская мечи на щит Торциуса со всей мощью. Посыпались искры. Оставалось загадкой, каким образом было возможно выстоять при ударах, что молотом били о наковальню-щит. Но Император не пропустил ни единого, уверенно предугадывая действия противника. Уловив момент, он молниеносно выбросил меч из под щита, и Далату понадобилась вся ловкость, чтобы отвести лезвие от левого бока в последний миг. Император открылся при ударе, и Далат выпустил один из клинков и шибанул Торциуса в лицо кулаком, тот потерял равновесие и отступил.

– О, смотрю с мальчишкой у тебя всё серьезно, – сплюнув кровь, подытожил венценосный альфа.

– И я буду рад, если ваше Сиятельство впредь будет держаться подальше от этого мальчика.

– А если нет? – не унимался задира.

– Тогда вам придется испытать весь гнев своего генерала.

– Угрожаешь?

– Предостерегаю.

Торциус атаковал, и клинки заплясали вокруг бойцов в угрожающем ритме. Словно титаны, они вкладывали всю мощь, стремясь раздавить, уничтожить соперника…

– Мой повелитель, отец запретил вам приходить на арену. Прошу вас, вернемся.

– Я устал от твоего нытья, Марк, – отмахнулся двенадцатилетний Торциус. – Мы просто посмотрим, хорошо ли готовятся легионеры.

Жизнь во дворце была невероятно скучна. Кроме бесконечных занятий и тренировок у молодого наследника не было других развлечений, а душа юного альфы жаждала приключений, схваток, действия. Поэтому сегодня, улизнув от многочисленной охраны и прислужников, он отправился в тренировочный лагерь легионеров.

Огромное пространство палаток, кузниц, площадок для спаррингов и полей для марша; все кипело жизнью словно улей. Вот новички отрабатывали военный шаг в полном боевом облачении, внимательно прислушиваясь к командам горна и стараясь не пропустить поднятые знамена, говорившие о смене маневра или фигуры. Круг, клин, каре, «черепаха» – боевые построения, не раз приносившие Риму победу.

Поодаль, новобранцев учили владению другим оружием. В ходу был лук и праща. Верховой езде так же уделялось внимание, ведь римский легионер должен был быть готов ко всему.

Раскрыв от удивления рот, Торциус застыл посреди дороги.

– Посторонись, – двинул его в плечо какой-то наглец и прошел мимо! Его! Наследника престола!

– Эй, ты! Глаза разуй, пока не пришлось поплатиться за свою дерзость!

Торциус метал гром и молнии, видя, что его пихнул не просто какой-то солдат, но подросток! Такой же как и он!

– И кто же меня накажет? – хмыкнул пацан. – Не холенный ли прощелыга, что, разинув рот, мешает другим заниматься делом? Ты хоть меч держать умеешь?

– Сейчас узнаешь, – прорычал Торциус.

Оба мальчишки отыскали площадку и схлестнулись в первом бою до крови. Как бы не бился Торциус, соперник казался сильнее, быстрее, предугадывая все его атаки. От злости молодой альфа забыл об осторожности, и у него тут же выбили меч, а самого повалили на землю. Острие уткнулось в шею и на кончике блеснула одна единственная капля крови.

Далат, будучи подростком десяти лет, но уже не уступающий более старшим друзьям ни ростом ни умением, холодно смотрел на принца, его рука не дрожала.

– Ты хоть знаешь, кто я? – от гнева все плыло перед глазами наследника.

Победивший не спешил отвечать, смеряя павшего презрительным взглядом.

– Ты слабак, – Далат убрал меч, развернулся и пошел прочь, оставляя Торциуса глядеть ему в спину.

Именно тогда Торциус восхитился своим будущим генералом впервые, поклявшись, что ни за что не уступит и обязательно обойдет выскочку однажды…

Это было много лет назад, и влетело им тогда обоим знатно, но именно этот случай впервые столкнул двух самых страшных и ужасающих мощью и силой альф Рима, что беспощадно рубились на красном полотнище закатывающегося светила.

Как много битв прошли они плечом к плечу, как часто они боролись бок о бок. Вместе росли и мужали, узнавали жизнь и учились. Пока не стали большим, чем просто соперники, большим, чем правитель и вассал, они стали братьями.

Повалившись от усталости на песок, оба тяжело втягивали воздух. Пот тек солеными каплями, считая изгибы железного пресса и бедер.

– Я рад за тебя, – сказал Торциус, скинув маску игрока.

– Спасибо, – также искренне ответил Далат. – Ты тоже найдешь своё счастье.

Император хмыкнул, поднимаясь.

– Само собой, мой друг, – но время шло, а его пара так и потерялась на просторах огромной Империи. И оба альфы знали об этом.

Вернувшись домой, Далат тут же определил по запаху, где находится Офиару.

– Почему ты здесь?

Парнишка вздрогнул, не успев отреагировать на внезапное появление альфы в банной для слуг. Он сжался, прикрываясь.

– Я просто хотел помыться.

– Значит, делай это в моей ванной. Ты закончил?

Офиару кивнул, не поднимая глаз.

Без лишних слов, альфа подошел к своей паре, поднял Офиару на руки и понес в спальню.

Мальчик молчал, прижавшись к его груди. Далат видел, как он принюхивается, почти уткнувшись в его ключицу и томно прикрывает глаза. Альфа сжал его немного сильнее, боясь причинить боль и в то же время желая утопить в собственных объятьях.

– Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо. Тело слегка болит и слабость не проходит, но Сулла приготовил мне похлебку и весь день поил настойкой доктора, так что мне намного легче.

– Нигде больше не болит?

Офиару заерзал и не ответил.

– Ты должен мне все рассказывать. Теперь забота о тебе – мой долг.

Вопрос был смущающим, и оба это понимали.

– Немного болит… там… И низ живота тянет.

– Когда придет доктор?

– Обещал заглянуть завтра.

– Хорошо.

Они подошли к покоям Далата.

– Я приму ванну, а затем ты выполнишь условие.

Щеки Офиару вспыхнули, и он опустил голову так, чтобы Далату было не рассмотреть его лица.

– Мы с Суллой уже подготовили ванну.

– Молодцы. Поможешь мне?

Светлая макушка едва кивнула. Офиару было жутко стыдно, но весь день он не мог думать ни о чем, кроме альфы, который потребовал такую стыдную плату. И каждый раз представляя, что ему предстоит сделать вечером, он краснел, как помидор, отчего Сулла начинал паниковать и грозился вызвать Курция.

Далат разоблачился из повседневной туники, позволив ей небрежно упасть на пол и, шагнув в ванну, опустился, расслабленно выдохнув.

Офиару уже отыскал мочалку и, старательно натерев ее мылом, подошел к альфе. Присев, как и в первый раз сбоку, он стал натирать тыльную часть ладони, медленно поднимаясь выше. Далат распустил пучок темных волос и наклонился вперед, подставляя спину.

– Я не дотянусь, – скромно сказал Офиару.

– А ты сядь на бортик.

Далат не двигался, ожидая, сработает ли его уловка. Через минуту он услышал шорох за спиной и глухие всплески. Омега опустил ноги в воду, примостившись на краю, и стал бережно мылить спину Далата, заставляя того жмуриться от удовольствия, впрочем лица альфы не было видно.

Для генерала в данную минуту не было ничего естественнее и приятнее. Все было по-домашнему с теплом и нежностью. Кто бы мог подумать, что забота пары может доставлять такое удовольствие!

Когда Офиару смыл мыло с раскрасневшейся спины, Далат тут же откинулся, помещаясь между ног мальчишки и пристраивая голову между широко разведенных бедер.

Омега хотел что-то сказать, но видимо так и не придумал что, поэтому просто затих.

Далат перекинул его ноги через свои плечи и, придерживая, стал поглаживать аккуратные икры, затем лодыжки и ступни, щекоча парнишку между пальчиками ног.

Опустив руки на плечи альфы, Офиару тоже стал стеснительно гладить влажную кожу. Ему очень хотелось потрогать его волосы и он наконец решился, запустив длинные белые пальцы в густую шевелюру, проведя по всей длине несколько раз.

Альфа заурчал от удовольствия, отчего по телу Офиару прокатились волны трепетных мурашек, а в паху почувствовалось напряжение. Видимо, от Далата этот факт тоже не укрылся.

Не говоря ни слова, он медленно поднялся, позволяя воде стекать по обнаженному телу, и повернулся к омеге намереваясь взять его и отнести на кровать. Но видя распахнутые от священного ужаса и неудержимого желания глаза, Далат замер, желая насладиться восхитительной реакцией своей неопытной пары.

– Не бойся меня.

Слова привели Офиару обратно в действительность.

– Я не боюсь, – розовое личико поджало губу и с вызовом посмотрело на Далата снизу вверх. Пошлая усмешка коснулась уголка губ альфы.

– Тогда, тебе ничего не мешает расплатиться со мной прямо сейчас.

Руки Офиару лежавшие на краю ванны слегка задрожали, но взгляда он не отвел.

– Я не знаю, как это делается.

– Если ты его поцелуешь, мне понравится.

Член Далата уже поднялся и был направлен в лицо мальчишки.

Офиару немного помедлил, а затем наклонился и аккуратно поцеловал головку распаренного бордового фаллоса. Его маленькое сердце колотилось как сумасшедшее. Он кинул испуганный взгляд на Далата и, видя, что тот не двигается, приблизился губами снова. Осторожно и нежно он касался твердого орудия, что временами подрагивало.

– Возьми его рукой, так будет удобней, – хрипло произнес Далат.

Омега обхватил ствол у основания и тут же почувствовал, как естество Далата окаменело на несколько секунд. Он снова взглянул на возвышающуюся гору альфы, проверяя все ли сделал правильно, и, видя, что грудь любимого вздымается все чаще, продолжил.

Нежными поцелуями он ласкал терпко пахнущее естество, выделяющее смазку. Касания Офиару стали продолжительней, он стеснительно проводил язычком, словно мелкий зверек, ловя гортанные хрипы удовольствия альфы.

– Ну же зайка, не мучай меня, – и Далат опустил руку на затылок омеги и притянул его приоткрытый от волнения ротик на свой член, надевая покрасневшие от поцелуев губы тугим колечком.

Он не принуждал мальчика больше, чем было нужно, и позволил ему привыкнуть, все же не убирая руки с затылка. Обволакивающая член мягкость и вид пораженного от удивления личика с широко распахнутыми глазами, выбивал остатки разума, долгое воздержание заставило Далата толкнуться вперед глубже, чем он собирался.

– Вот так мой зайка, – сдавленно проговорил Далат, прикрывая глаза и входя в сладкий ротик омежки снова и снова. Красные губы мальчишки натянулись вокруг каменного естества Далата. Когда генерал почувствовал что разрядка близко, он вынул член и, сжав свою руку поверх руки омеги, несколькими размашистыми движениями вдоль ствола, кончил, брызгая на грудь парня.

Голова приятно кружилась и хотелось расслабиться, сжимая в объятьях свою пару. Далат перевел взгляд на лицо омеги. В глазах Офиару стояли слезы.

– Что не так? – недоуменно спросил генерал.

– Всё отлично. Я выполнил условие. Прима не накажут. Я могу быть свободен, – скорее дал знать, нежели спросил Офиару, выбрался из ванной и, резко развернувшись, пошел вон.

“Чтоооо?”

====== Мы разные ======

Еще несколько долгих секунд Далат стоял в полном оцепенении, лишившись дара речи из-за странного поведения омеги. Нахмурившись, он твердой походкой пошел на запах, который вел прямиком в кухню.

Офиару сидел в углу у печи, отвернувшись. Его плечи подрагивали, а рядом, положив руку на спину, стоял Сулла и уговаривал его попить водички.

– Офиару, – позвал Далат.

Все, кто находились в кухне, старательно отворачивались, те, кто потрусливей, и вовсе ретировались, похватав какие-то горшки.

Омега молчал.

– Я с тобой говорю. Что случилось? – странная реакция пары выводила из себя.

Сулла не отходил, продолжая успокаивающе шипеть, от чего Далат злился еще больше.

– ВСЕ ВОН!

Рабы побросали утварь, повар ушел прямо со сковородой в руках, едва не растянувшись на пороге, Сулла хотел последовать за остальными.

– Нет, Сулла! Ты останешься! Он больше не твой хозяин и не может тебе приказывать! – задыхаясь от слез, прохрипел Офиару и схватил бету за руку.

Тот растеряно посмотрел на хозяина, не зная, как поступить.

Далат заскрипел зубами, этот мальчишка – сплошная головная боль! Он решительно шагнул вперед, схватил брыкающегося омегу и, перекинув через плечо, понес в спальню.

Кинув Офиару на кровать, он сел поперек парня, не опускаясь всем весом, но надежно пригвоздив вредного парнишку к кровати. Завел его запястья за голову и повис черной тучей.

– Какого черта происходит? – взревел он.

Красный от слез и напряжения, Офиару извивался как мог, стараясь выбраться из-под альфы. Он старательно избегал смотреть Далату в глаза, но даже так, его злость была написана поперек лица.

– Офиару, ты спятил?

– Я спятил?! – возмущенно уставился он на альфу. – Видеть тебя не желаю! Ты сволочь! Кобель! Тебе только это и нужно, а на чувства других наплевать! – и он снова разрыдался.

Ошарашенно глядя на хрупкое тело, бившееся в руках, Далат признался:

– Я ничего не понимаю.

– Конечно! Откуда тебе знать! Ты же только о себе думаешь!..

Омега кричал, икая и вздрагивая, странная истерика все продолжалась, но парень заметно выбился из сил. И Далат, не придумав ничего лучше, просто завалился на кровать, притянув омегу к себе и, как бы тот ни сопротивлялся, он не давал отодвинуться ни на миллиметр от теплой кожи, зажав в тиски собственных объятий. Он целовал светлую макушку, лицо, которое старательно прятал Офиару, ругаясь и шипя как змееныш.

Но силы его не были безграничны, и скоро он затих, пригревшись на широкой груди. Альфа продолжал целовать его волосы, пока он не засопел спокойней и не уснул.

– Сулла, – тихо позвал он и слуга тут же возник в проеме.

– Извините, я просто ждал, на случай, если вам что-то понадобится.

– Офиару сказал, что завтра придет доктор, это так?

– Да. Он обещался заглянуть с утра.

– Как только он появится, попроси подождать его в саду и дай мне знать. Только осторожно, чтобы не разбудить его.

Пока Далат отдавал распоряжения, он не отрывал взгляда от мальчика, гладя его спину через легкую тунику.

– Я все понял, – и Сулла испарился.

Курций появился с рассветом, спеша на утренний обход.

– Доброе утро, – поприветствовал его хмурый хозяин.

– Доброе, – протянул доктор, внимательно глядя на Далата. – Есть жалобы?

– Есть. Вчера он ни с того ни с сего устроил истерику. Кричал, рыдал, нес какую-то ахинею. Я ничего не понял.

– Наверное, вы его чем-то обидели, – просто ответил Курций.

– Исключено.

Шумно выдохнув через нос, эскулап уселся на прохладный мрамор скамейки.

– Расскажите, как все было с самого начала.

Преодолев нежелание делиться личными моментами, Далат выложил доктору все, начиная с того момента, как вернулся домой. Пожилой альфа слушал внимательно, никак не реагируя на интимные подробности, и взял слово, только когда генерал закончил.

– Ну что ж, здесь все понятно. Мальчик обиделся, потому что не привык к таким сексуальным играм, и ему показалось, что вы его просто использовали.

– Что за бред? – возмутился Далат, такому предположению. – Я его не принуждал, он сам согласился.

– Это не важно. Для юного омеги такое поведение вполне естественно. Они гораздо нежнее, чем мы, и я говорю не только о физической составляющей. Вы не только его пара, но и первый половой партнер. Он понятия не имеет о правилах игры. Помножьте это на резкий гормональный всплеск, вызванный первой течкой и тем фактом, что он больше не употребляет баюн-траву. Вот и результат. Его захлестывают эмоции, слишком много событий и изменений в жизни.

– Вы серьезно? – задумавшись, спросил Далат.

– Увы, мой друг, вполне. Он очень молод и принадлежит к противоположному полу, вероятно поэтому, вам так трудно его понять. У вас были отношения до этого?

Далат поднял бровь, разве что не сказав: «Что за идиотский вопрос?! Он генерал, и у него не было времени на глупости!»

– Вот поэтому вам кажется все странным, – ответил доктор.

– И что я должен делать? – впервые Далат чувствовал себя озадаченным.

– Попытайтесь наладить с мальчиком отношения.

– Конкретней.

– Проводите с ним побольше времени. Гуляйте, сходите на пикник или на представления. Омеги любят побрякушки и дорогие ткани, побалуйте его чем-нибудь.

– Вы серьезно? – почти печально посмотрел на старого пройдоху Далат.

– Конечно. И не забывайте, что в любовных утехах, мальчик – новичок, пусть посоветуется с другими омегами, а вы не торопите.

– Вы сказали, его нельзя трогать две недели. Так?

– Да. Но чем больше у мальчика будет времени восстановиться, тем лучше…

– Значит, осталось двенадцать дней, – посчитал Далат, отняв те, что уже прошли. – Я постараюсь воспользоваться вашими советами, доктор, но думаю, что после того, как окончательно сделаю его своим и поставлю метку, он успокоится.

Курций не стал спорить, пожав плечами.

– Будем надеяться. А теперь, вы не возражаете, если я осмотрю больного?

Офиару едва успел немного успокоить дыхание, нырнув в кровать и притворяясь, что только что проснулся. Он слышал все, о чем говорили альфы в саду, притаившись за колонной с подветренной стороны, прекрасно понимая, что Далат его чует, где бы в доме он ни находился. И теперь он знал, почему его «травка» не сработала, и у него началась течка…

«Значит, думаешь, что тебе все можно, – размышлял он, встретив вошедшего доктора коротким кивком, а Далата взглядом полным холода. – Значит, думаешь, что если ты альфа, то с другими и считаться не стоит? Думаешь, если омега, то и не человек вовсе… Ну, погоди… Двенадцать дней, говоришь… Зубы смотри не пообломай, альфа».

Офиару презрительно фыркнул и демонстративно отвернулся, заставив Далата и Курция переглянуться.

====== Лавкинг...или С альфами шутки плохи. ======

Доктор остался доволен осмотром и посоветовал побольше гулять и делать несложные физические упражнения. Офиару молча выслушал и пообещал все исполнить. За сим Курций откланялся, а Офиару перевел выжидающий взгляд на Далата, тот хмурился, все время наблюдая за притихшим омегой.

– Чего-нибудь хочешь?

– Не знаю.

– Позавтракаем?

– Пожалуй.

Далат не мог понять, следует ли ему радоваться, что сегодня Офиару не рыдает, или быть настороже, не зная, чего можно ожидать от необычного поведения.

Им подали сыр, оливки, разбавленное вино и яйца.

– Может… тебе что-нибудь нужно? – осторожно начал Далат, полулежа на постели, напротив Офиару.

– Например? – не глядя спросил омега.

– Одежда, вещи?

– Нужно.

– Тогда доедай, и идем.

Торговые лавки Траяна, одного из самых больших рынков в западной части города, встречали посетителей громкими возгласами приглашений. Отовсюду неслись нахваливания собственного товара, привлекая уши блуждающих в поисках ямы, куда можно было бы сбросить все свои звонкие монеты.

Первый ярус просторного помещения был занят всевозможными прилавками, заваленными овощами и фруктами из самых отдаленных периферий Империи. Слева, в углублениях каменного пола, плескалась живая рыба, переливаясь серебряной чешуей. Вино и масло заполняли сосуды всевозможных размеров и форм, обещая удовлетворить вкусы самых взыскательных гурманов. Горьковатая сладость греческих оливок, приторный нектар меда, представленный обилием оттенков от прозрачного-золота до густого горчичного, терпкий яблочный уксус были лишь крошечной толикой «местных богатств».

Повар Далата, которому тоже посчастливилось выбраться с процессией домочадцев генерала, застрял у арабов с мешками радужных специй: имбирь, корица, черный перец, тимьян.

– Хозяин, можно я возьму немного для кухни? – скромно попросил бета с горящими от жадности глазами.

Далат, который стоял поодаль, вообще не понимал, что он тут забыл. Когда он предложил Офиару пройтись по лавкам, он рассчитывал, что они пойдут вдвоем, не считая пары охранников. Теперь же он стоял посреди прохода в окружении своей ненаглядной пары, все время глядящей куда угодно только не на него, Суллы, повара, двух бет-охранников и Прима!!!

Этот вредный омежка потащил за собой всех, и если Сулла еще упирался, говоря что будет мешать, повар и Прим бросились причесываться, моля об одной минутке на сборы.

– Думаю, мы можем взять немного, – привел его в чувства Сулла, видя, что хозяин пребывает в раздражении.

– Идемте смотреть ткани, – захныкал Прим, хватая Далата за руку и делая щенячьи глаза. Все молчали, Офиару, казалось, вообще ничего не волновало, и поскольку предложение не встретило возражений, вся компания двинулась в самую шикарную лавку тканей в Траяне.

Её содержал пожилой уважаемый альфа. Ему помогали двое его сыновей, статные, приветливые красавцы, что поспешили поклониться важному посетителю и тут же пообещали удовлетворить любые их пожелания, сверкнув глазами на сопровождавших Далата омег.

Альфа хмурился всё больше.

– О, генерал, – вышел сам владелец заведения, – очень рад вас видеть.

Далат неохотно повернулся к хозяину, предоставив омегам заниматься покупками.

– Как дела на западных границах? Слышал, там не спокойно?

– Не о чем волноваться. Слухи сильно преувеличены.

– Рад слышать добрые вести из первых рук. Не хотелось бы отпускать детей, пока они не пристроены и не подарили старику внуков, – запричитал альфа, глядя за плечо Далата.

Тот обернулся.

Прим вовсю заворачивался в светло-розовый кусок материи, старательно выставляя напоказ самые аппетитные части одному из «сыновей», который было хотел облапать подставленные ягодицы, но Сулла стоявший рядом, дернул Прима в сторону, отгородив собой, якобы «нужно посмотреть со всех сторон». Прим зашипел, и они злобно уставились друг на друга.

Поблуждав взглядом по павильону, он выхватил длинный светлый хвост. И его перекосило.

Офиару прикладывал к бедрам сиреневый отрез, а второй сын хозяина, высокий светлый альфа с греческим профилем, стоял позади, почти что прижимаясь к его паре! Его руки лежали поверх бедер омеги, и, склонившись, он что-то негромко рассказывал омеге. Рассмотреть было сложно, но тот кажется улыбался!

«Гаденыш!»

– Мы уходим. Пришлите нам то, что скажет бета, – и, оставив старика в замешательстве, Далат в несколько шагов преодолел расстояние между собой и мило воркующей парочкой. Схватив Офиару за запястье, он дернул на себя с такой силой, что омега чуть не упал, при этом не забыв одарить альфу убийственным взглядом. У генерала не могло быть соперников, и правильно расценив расстановку сил, альфа потупился, сделав шаг назад.

– Мы идем домой, – прорычал альфа, и, не выпуская запястья, поволок Офиару вдоль рядов.

– Отпусти меня! Я сам могу идти! – но как бы он ни цеплялся за огромную ручищу, что больно сдавливала хрупкую конечность, все было бесполезно.

На следующий день Далат решил выбраться за город к реке. Предлагая это Офиару, он был уверен, что мальчишка откажется из-за происшествия накануне, но генерал обещал, что постарается последовать совету доктора и честно держал слово. На удивление, омега согласился без возражений, все так же избегая прямых взглядов.

Гнев медленно закипал внутри Далата, в его памяти была еще слишком свежа картина, как его пару обнимает сзади какой-то альфа. Однако, наступив себе на горло, он пообещал, что не будет винить мальчишку, списывая все на молодость и неопытность.