Текст книги "Гладиатор (СИ)"

Автор книги: bark

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Не обращая внимание на омегу, как обычно следовавшего по пятам, альфа направился на арену для вольной борьбы. Цепь была на время отстегнута, и Офиару наблюдал, как вождь укладывает сильнейших воинов на лопатки, одного за другим.

Затем немного передохнув и по-доброму посмеявшись над теми, кто был менее удачлив, Октар перекусил и отправился на звук звякающего металла – мечи оказались другим излюбленным состязанием для альфы. И здесь он оказался лучшим, получив одобрительные возгласы соплеменников.

Довольный собой, Октар отправился к стрельбищу, решив, что на этом он и закончит – следовало оставить силы для римлян.

Здесь отстегивать цепь не было необходимости, и Офиару уже привычно замер в двух метрах позади, пока альфа натягивал тетиву и целился.

От омеги не укрылась прекрасная подготовка вождя. Поза, натяжение, захват – все было прекрасно. Тишина повисла над стрельбищем, уважая попытку каждого и уж тем более предводителя.

Легкий дзинькающий звук, и тонкое древко понеслось вперед, протыкая воздух.

Глухой свист.

Острие вошло в синюю точку мишени.

В яблочко!

Рев огласил арену, когда Октар победно вскинул руки принимая похвалу толпы как должное.

– Неплохо. Но не идеально, – громко, во весь голос произнес Офиару за спиной.

Те, кто находились вблизи и слышали слова омеги, разом затихли. Октар не спеша обернулся, удостовериться, что ему не послышалось. Увидев его обманчиво спокойное движение, стихли и остальные, старательно прислушиваясь и переспрашивая, что произошло.

– Мне кажется, пришло время научить тебя держать язык за зубами.

Видимое спокойствие не обмануло омегу – альфа кипятился, лишь усилием сдерживая темперамент.

– Я, – произнес Офиару так, чтобы его услышало как можно больше людей, – Офиару, сын герцога Оринга, лишенный прав и свободы омега, требую Поединка силы в обмен на собственную смерть.

В небе вскрикнул сокол, паривший гордо расправив крылья.

Больше ничего не нарушило гробовую тишину, повисшую над ареной.

Лицо Октара изменилось.

– Ах ты, сученыш-ш...

Сказать, что Офиару было страшно – ничего не сказать. Но это был его последний шанс.

...– Слушай внимательно, – начал Чимэг, зыркнув на спящего Октара. – Среди танмурских обычаев есть один, способный освободить омегу от альфы.

Офиару превратился в слух.

– Любой омега, недовольный своей судьбой, вправе потребовать у альфы, которому он принадлежит, Поединка силы. Если омега сможет публично доказать, что сильнее альфы физически хотя бы в чем-то, то альфа должен будет выполнить любое желание омеги. То есть отпустить того на все четыре стороны.

В голове у Офиару разом пронеслись сотни мыслей.

– А если не сможет?

– То поплатится жизнью за унижение альфы, – закончил Чимэг, твердо глядя в серые глаза.

Печальное подобие улыбки изогнуло рот Офиару.

– Получу ли я свободу или сдохну, ты выигрываешь в любом случае, – это не был вопрос, и Красавчик ничего не ответил. Это было так.

– Я согласен. Что нужно делать?..

– Ты не танмурец, – оскалился Октар, – и у тебя нет такого права.

– В Книге Дома сказано – любой омега вправе попросить… – Чимэг вырос из ниоткуда, неся в руках раскрытую книгу. Как старший супруг вождя, он был обязан хранить обычаи и традиции, потому Книга Дома находилась в его руках.

Альфа скрежетнул зубами:

– Значит, ты?

И только сейчас до Офиару дошло, что Чимэг рискнул собственной шкурой. Откуда еще, спрашивается, омега мог узнать о чужих законах? Почему Красавчик ничего не сказал раньше? Ответа не было, и думать об этом было поздно. Предательство альфу только взбесило еще больше.

– Спелись? Отлично! Что ж, решил зарубить меня мечом или думаешь удушить своими длинными патлами? – насмешливо поинтересовался альфа и толпа ответила хохотом.

– Лук! Я выбираю стрельбу из лука. – Голос омеги дрожал.

– Замечательно! А держать-то ты его умеешь? – Снова взрыв хохота. – Прости, но римских обрубков не припасли.

Танмурцы не пользовались короткими простыми луками, что были в ходу у Римских легионеров. К счастью для себя, Офиару тоже. Он выбирал лук в полный рост, получая насмешки дома, и как же он обрадовался, увидев в руках альфы именно такой, из которого он привык стрелять!

– Я буду стрелять из того же лука, что у тебя в руках!

Отчаянье придало ему храбрости. Отступать было некуда.

Октар помрачнел:

– Ладно, попробуй. Если натянуть сможешь. – Двусмысленную фразу воины впитали как губка и не преминули отреагировать дружным гоготом.

– Свой выстрел, как видишь, я уже сделал. Твоя очередь. – Альфа вытянул лук вперед.

– Если я попаду точнее, – альфа презрительно фыркнул смехотворности подобного предположения, другие зароптали, – ты выполнишь любое мое желание?

– Любое! – Твердо ответил Октар.

Нервно сглотнув, Офиару пошел ближе.

Споткнулся.

– Попадешь точнее?!!

Зрители взревели. Омега выправился и шагнул вперед, принимая оружие. Стоило его ладони сжать древко, альфа накрыл его своей лапищей, удерживая.

– Перед тем, как вспороть тебе горло, я оттрахаю тебя до полусмерти, хоть и не в моих правилах брать омег силой. А после я отдам тебя своим ребятам. Я обещал им римских сучек, так что тебе выпала честь стать первым.

– Ты ведь всегда держишь свои обещания? – угрюмо спросил омега.

– Всегда, – отчеканил альфа.

Офиару неожиданно сильно дернул лук на себя – и вождь машинально отпустил.

Выйдя на огневой рубеж, Офиару посмотрел вдаль, где на расстоянии ста тридцати метров виднелась цель. Ровная деревянная доска, испещрённая дырами от костяных наконечников. В середине торчала единственная стрела с черным опереньем.

Офиару не солгал, сказав, что выстрел хороший.

Хороший.

Но он мог выстрелить точнее.

Поставив лук на землю, омега вызвал новый приступ смеха. Альфы были достаточно высоки ростом, чтобы лук не касался поверхности. Офиару не тешил себя подобными надеждами и всегда стрелял с опорой. В конце концов, он всегда думал, что беря в руки лук, глупо надеяться поразить противника гораздо раньше, чем он сумеет дотянуться до тебя. Так почему бы не использовать опору для более точной стрельбы? Разве имеет значение, как здорово ты будешь выглядеть, если на кону стоит жизнь?..

Глубоко потянув воздух, Офиару отрешился от происходящего, оставляя в мире только себя, стрелу и мишень.

Права на ошибку он не имел.

И все будет зависеть от одного-единственного выстрела.

Офиару рисковал гораздо большим, чем жизнь одного маленького омеги.

Уверенно вынув стрелу из колчана, омега уложил ее, натянул тетиву, прицелился... и медленно выдохнул, позволяя порыву ветра пронестись мимо.

Пусть его руку направляют боги. А с остальным он справится.

Воздух замер.

В следующую секунду стрела вошла в цель.

Точно в цель.

Офиару видел.

И Октар.

Стрела Офиару впилась в мишень рядом со стрелой альфы.

Рядом, но точно по центру.

Идеальный выстрел.

Никто не решился нарушить тишину. Воины, стоявшие на другом конце поля, рядом с мишенью, не веря своим глазам, поспешили к кругу, окружив мишень.

Никто не проронил ни слова.

И это еще раз подтвердило победу Офиару.

Альфа выдохнул.

– Ты выиграл, – произнес он в соответствии с ритуалом. – Каково твое желание?

Офиару развернулся, посмотрел на альфу снизу вверх:

– Я хочу, чтобы вы больше никогда не нападали на Римскую Империю.

====== Желание ======

– Я хочу, чтобы вы больше никогда не нападали на Римскую Империю.

Просьба заставила замереть не хуже чем точное попадание какой-то римской шлюшки.

– Сделаю вид, что ослышался.

– Ты не ослышался. Я мог загадать любое желание, и я его загадал.

В толпе послышался ропот.

Альфа побагровел, жилы на его шее вздулись.

– Чимэг, – еле сдерживаясь, обратился он к старшему супругу. – Что сказано в книге Дома?

Красавчик нервничал, едва удерживая книгу и старательно вглядываясь в строчки. Разве мог он угадать, чего пожелает полоумный омега? И не своим голосом ответил:

– Омега загадывает желание, если одерживает победу… и все.

Танмурцы заволновались, не зная как реагировать. Ведь традиции были святы и нерушимы, ибо только они сдерживали людей не имеющих дома. Книга сплачивала их вместе и дарила ощущение принадлежности к чему-то большему. Более важному и великому, чем отдельная человеческая жизнь.

– Октар Неукротимый, – Офиару собрал оставшиеся силы, – Повелитель Многотысячной Орды, Наместник Небесного на Земле, – повторил он правильное обращение к танмурскому вождю, запомненное в свое недолгое пребывание во вражеском лагере. – Нерушимо ли твое обещание?

В этот момент Офиару мог поклясться, что Октару никогда прежде не было так сложно ответить.

– Оно нерушимо, – прогремел альфа и, обойдя Офиару, направился в центр стрельбища. В открытый круг, окруженный собственным войском.

– Братья! – произнес вождь, оборачиваясь по сторонам и заглядывая в родные лица. – Мы вместе прошагали полсвета и одержали десятки побед! Мы покоряли страны, государства, королевства, республики. Вы знаете меня, как я знаю вас! Вы видели, как я сражаюсь и делю с вами стол! Вы закрывали мою спину, и я всегда держал обнаженным клинок против наших врагов, не щадя живота своего. И то, что произошло сегодня, для меня ни что иное, как воля богов.

Напряжение скользнуло в пустоту. Люди напряженно слушали.

– Я не могу нарушить клятвы, данной не просто омеге, но Книге Дома. Я не могу нарушить заветы предков и не сдержать слова. Чего будет стоить моя честь и честь моего народа, если я не могу выполнить обещание. Чему я научу своих детей? И как буду вести вас дальше?

Альфа воздел руки к небу.

– Если один – один! – омега смог остановить армию, значит, так пожелали боги, и не нам противиться их воле. Мне больше нечего вам сказать. Кто не согласен со мной или считает, что я лукавлю, пусть первый бросит в меня камень.

Альфа медленно смотрел по сторонам, давая своим людям время.

– Если же вы согласны со мной сегодня, то я обещаю как и прежде вести вас вперед и отдать свою жизнь, сражаясь за наш народ. Я клянусь перед небом, что до конца своих дней не убоюсь никакого врага и подарю людям Танмура богатства, невиданные прежде.

Вождь снова взял паузу.

– Что вы ответите мне, братья?

Толпа раскачивалась. Первые возгласы поддержки прозвучали издалека. Шум и крики усиливались, и вот уже невиданных размеров войско одобрительно поддерживало вожака, повторяя его имя – «Октар! Октар! Октар!».

Офиару, державшийсяя на ногах лишь благодаря луку, смотрел на Чимэга, застывшего поодаль и с восхищением взиравшего на любимого.

Поверить в то, что беда обошла Рим стороной не получалось. Сердцу было отчего-то тревожно.

Люди вдоволь накричались, и шум понемногу стихал. Октар объявил, что вечером принесут жертву богам, в знак того, что они чтут Небесного, как и ранее, а после устроят пир и будут гулять три дня и три ночи. Неожиданный праздник вместо войны порадовал многих. А поубивать кого-нибудь всегда успеется.

Вернувшись на площадку, где так и застыл злополучный омега, Октар открыл было рот – и осекся, увидев нервно трясущегося стражника, что обычно приносил новости.

– Говори, омега подождет.

– О, Октар Неукротимый…

– Короче. – День у альфы выдался не из легких.

– Римские легионы стоят за лесом. Следопыты только что вернулись.

«Только этого не хватало», – выругался про себя вождь.

– Что еще?

– Мы поймали альфу. По виду римский легионер из богатых. Он говорит, что у нас в плену его омега.

– Гнать в шею или прирезать. – Времени на мелочи не было.

Бета замялся:

– Уже пятнадцать человек гонит, да никак. Он требует поговорить с вождем и кричит одно и тоже имя.

Альфа вопросительно кивнул, давая позволение продолжить.

– Офиару.

Раскатистый смех Октара заставил людей вокруг вздрогнуть.

– А ты парень с сюрпризами. Я это сразу понял.

Омега устало смотрел на вождя. Разговора он не слышал.

– Там муж твой пришел.

– Да... Далат?

Сердце дрогнуло и нервы сдали. Омега провалился в темноту.

====== В любимых руках ======

Варвары теснили Далата, но силе и решимости генерала можно было только позавидовать. То, ради чего он был готов без колебаний отдать жизнь, находилось так близко… и так далеко.

Альфа отбросил очередную атаку врагов.

Услышав доклад, он немедленно вызвал свою правую руку, Треоса, и сложив с себя полномочия, ушел. Ушел к своей паре, чувствуя, как секунды давят сверху, лишая времени и сильнее бередя сердце тревогой.

Неожиданно атаки замедлились, а через миг и вовсе захлебнулись. Тяжело дыша, альфа угрожающе оглядывался по сторонам, благодаря богов за передышку и стараясь накопить сил для следующего боя.

Запах!

Родной аромат коснулся чувствительных ноздрей, заставив Далата бешено озираться.

К нему приближался огромных размеров альфа в сопровождении небольшой охраны, неся на руках небольшое тело.

– Офиару! Офиару!!! – неистово закричал Далат и бросился вперед. Не ожидавшие такого воины проморгали стремглав мчащегося альфу, но личная охрана была более расторопна и блокировала внезапный порыв. Пока танмурцы пытались урезонить нападавшего, Октар невольно восхитился навыками и силой римлянина. Если такие легионеры ждут их впереди… может, боги действительно уберегли танмурское племя от расправы. Слава римских легионов катилась далеко за пределы империи.

Наконец, двоим удалось сбить Далата с ног.

– Остановись, римлянин, или я скручу твоему омеге шею.

Далат тотчас окаменел, позволяя варварам поставить себя на колени.

– Отпусти его! – прорычал он. Лезвия мечей, упиравшихся в его горло, не испугали генерала. Когда он увидел безвольно обмякшее тело любимого, и мысль о том, что он мертв, пронзила сердце, все остальное потеряло значение.

– Ты храбр, воин. – Далат молчал, с ненавистью глядя на танмурского вождя. В том, что это был именно он, Далат не сомневался. – И твой омега тоже.

Сердце альфы дрогнуло от тревоги за младшего. Что ему пришлось пережить в стане врага? Чужого запаха на омеге он не чувствовал, но и его собственный был неимоверно слаб и почти неразличим, словно бы Офиару никогда не пробовал альфу.

– Сегодня боги сжалились над вашей убогой Империей, – начал Октар. – И посему ты будешь гонцом. Немедленно отправляйся к своему командиру и доложи, что танмурцы не собираются нападать на Империю. Пока. Мы не пересекали ваших границ, а земля за лесом не принадлежит никому.

Далат был сосредоточен и не спешил открывать рот, абсолютно не понимая при этом, что происходит. Лазутчики докладывали о вражеских приготовлениях, значит, вождь нагло врет, но уличать его в этом альфа не собирался, боясь за супруга в чужих руках.

– Сегодня я щедр как никогда, так что забирай своего омегу. Мне он ни к чему, – с этими словами Октар кивнул одному из охранников, и тот принял Офиару из его рук.

Далат дернулся, кровавый след тонкой струйкой потянулся вниз по шее, но он даже не заметил этого, жадно вглядываясь в тело любимого, кочующее по чужим, омерзительным рукам. Стоявший последним бета не решился отдавать его в руки, а просто положил омегу перед мужем. Бледное лицо и обескровленные губы бросились в глаза альфе, и он зарычал. Воины, сдерживающие его, попятились, осторожно отходя и вставая между Далатом и Октаром стеной.

Почувствовав свободу, альфа кинулся к своей бесценной паре и, осторожно подняв на руки, прижал к груди. Крохотное сердце омеги тихо билось глубоко внутри. И альфа слышал.

Ощутив родного несносного мальчишку наконец-то у себя в руках, генерал стал дышать ровнее, и тепло против воли разлилось в области сердца.

Больше не взглянув на варваров, Далат развернулся, поднял выбитые мечи и ушел в лес.

Когда Дридвасу сообщили, что Офиару отдали мужу, он сначала не поверил, но Октар лично вышел к кромке леса, где всю неделю провел старик и сообщил об этом. Старый альфа помолился богам и двинулся в свое лесное пристанище. Еще предстояло решить, что делать с подарками танмурцев, которые без его ведома забили дом мехами, шелками, едой, привели коз и пару малолетних омег.

Орда варваров неистовствовала трое суток, во время которых римские легионеры внимательно следили за происходящим. Следовало отдать пришельцам должное – несмотря на странное празднество, бдительная охрана неусыпно сторожила лагерь.

На четвертые сутки танмурцы начали собираться, а на следующий день ушли.

Далат смотрел на спящего Офиару так, словно видел впервые. Как же он был красив. Совершенные черты и хрупкость делали его похожим на неземного бога случайно отдыхающего на ложе альфы. Укрытая тонкой простыней, его грудь едва заметно вздымалась. Твердые горошинки сосков проступали сквозь тонкую материю. Не выдержав, Далат спустил белое полотно до пояса, склонился и втянул чарующий запах прямо с кожи любимого, позволяя голове легко кружиться от наркотика.

Альфа опустил руку на прохладную шею, осторожно провел подушечками огрубевших пальцев вниз, касаясь ключицы, ямки солнечного сплетения, узких ребрышек, ниже к пупку. Гладкий живот дрогнул.

Переведя взгляд на лицо, альфа увидел что омега не проснулся, но его сердце забилось чаще. Не устояв, шершавая ладонь огладила низ живота и маленький расслабленный орган.

Омежка вздрогнул.

Легкое напряжение скатилось вниз по мышцам альфы, ладонь протиснулась между ног. Офиару вздрогнул еще раз, и альфа улыбнулся. Вытащив руку, он засунул в рот указательный палец и, смочив слюной, нырнул обратно под простынь. В узости сведенных ягодиц осторожно нащупал цель – крошечный сморщенный участок кожи, который могла полностью закрыть подушечка указательного пальца альфы.

В паху потяжелело, и Далат мягко надавил, проталкиваясь. Мышцы омеги напряглись, он чуть развел ноги, завозившись, давая больше простора для действий. Проникнув в горячее тело, Далат не торопился тихонько водя пальцем внутри и замечая, к своему удовольствию, как бугорок впереди увеличивается, оттопыривая ткань.

Омега заерзал ногами, кожа его нагрелась, украсив щеки привычным для мужа розовым.

– Хватит притворяться, зайка. Я знаю, что ты не спишь.

– Какой замечательный сон. Я не хочу просыпаться, – ответил омега и шире развел ноги, по-прежнему не желая раскрывать глаз.

– Это не сон.

Тяжело дыша, омега молчал.

Тем временем палец проник глубже, принося удовольствие. Но недостаточно.

– Тогда докажи.

Вызов был так же откровенен, как и тело омеги, широко расставившего ноги.

Рычанье низко прогрохотало в маленькой походной палатке альфы.

Больше не сдерживаясь, Далат отбросил простынь в сторону и навис над вожделенным телом. Второй палец вошел за первым, заставляя омегу вскинуть от неожиданности бедра. Сгорая от похоти, генерал дал мальчишке еще минуту. Казалось, что весь запас прочности альфы разом испарился при виде маленького омеги.

Его омеги.

Его собственного наваждения.

И тут Офиару сделал то, о чем может быть пожалеет наутро. Он перехватил собственные ноги под коленями и прижал их к груди, позволяя Далату насладиться сводящим с ума видом пошло поблескивающей в полумраке дырочки, что бесстыдно и жадно принимала в себя толстые пальцы альфы.

– Мало, – заявил бесстыжий парнишка и скорчил недовольную мордочку.

Хищный оскал расплылся по лицу зверя.

Бесцеремонно вынув пальцы, Далат уткнулся багровой головкой в еще тугое колечко.

– Только не плачь утром, – играл он с зазнавшимся омегой.

– Если ты продержишься до утра, не буду.

Член альфы надавил что было сил, врываясь в тесноту заднего прохода, заставляя омегу кричать и изгибаться. Нет, больше он его никуда не отпустит.

Никогда.

Зубы погрузились глубоко в кожу поверх старой метки...

Мы почти закончили)) Нас ждут еще три спэшла:

Спэшл 1 Прим и Сулла

Спэшл 2 Дэль и Тор

Спэшл 3 Оринг и...

====== Спэшл 1 Прим и Сулла ======

Курсируя между массивными столами, Прим шустро обслуживал посетителей таверны.

– Баранины, хозяин! – гаркнули из глубины.

– Будет! – бодро ответил Сулла из-за стойки и юркнул на кухню сообщить повару, что гости требуют закуску.

Тем временем омега заметил поднятый палец, говоривший о том, что кто-то требует повторить выпивку. Прим кивнул, показывая, что заказ принят и заторопился к бочкам.

Работать приходилось тяжело и много, но омега не возражал…

Пара тяжелых кружек опустилась перед гостями, и Прим уже собирался поспешить к другим клиентам, как неожиданно на его запястье легла рука.

– Не спеши, милашка, – потянул щербатый парень лет двадцати, судя по запаху, альфа. – Укрась своей мордашкой нашу маленькую компанию.

– И не только мордашкой, – его друг помоложе опустил ладонь ниже спины и сжал ягодицу омеги.

Прим вспыхнул от такой наглости.

«Ну сейчас я им устрою», – решил он и уже было раскрыл рот, но...

– Отпустите моего супруга, – раздался спокойный голос Суллы из-за спины.

Улыбки на придурковатых лицах немного поблекли.

– Не лез бы ты дядя, – напрягся альфа, раздраженный, что какой-то бета смеет указывать ему что делать, да еще с омегами!

– Вы в моей таверне, а стража ровно в пятидесяти шагах налево у площади. Предлагаешь позвать? – невозмутимо спросил Сулла.

Чужая рука как-то сама собой опала с задницы Прима, связываться со стражей из-за такой мелочи не хотелось. Но альфа не собирался так просто уступать.

– А самому слабо что ли? – С вызовом бросил нахал и поднялся, все так же не разжимая хватки на тонком запястье.

Он был немного выше плотного беты и все же смотрел с таким превосходством, словно Голиаф на карлика.

– Авдикий, Вит, – чуть громче произнес хозяин таверны, хотя этого и не требовалось, все и так с интересом прислушивались к разговору. Двое верзил поднялись из разных углов и подошли к бете, застыв каменными статуями по сторонам.

– А тебе с ними слабо? – вопросом на вопрос ответил бета.

Хмурые лица верзил не предвещали ничего хорошего.

Минута во время которой альфа оценивал свои шансы тянулась мучительно долго. А лица “быков” все сильнее наливались красным.

– Пошли, – сквозь зубы бросил задавала другу и, не глядя на омегу, пошел к выходу.

– Заплатить забыли, – требовательно напомнил Прим, пригвоздив парочку у выхода. Не оборачиваясь, альфа достал монету и бросил на ближайший стол.

Как только уроды скрылись из виду, Авдикий и Вит не выдержали, грянув со смеха так, что потолок затрясся. Остальные в таверне подхватили.

– Думал, не выдержу, – утирая слезу, пробасил добряк Вит. Неимоверный рост и размах плеч никак не сочетались с мягким покладистым характером булочника.

– И не говори, – поддакнул Авдикий, держась за огромный живот. – Надоели неместные, и чего их сюда носит? У нас и так места мало, – ревниво заявил альфа, работавший портным по соседству, и вернулся за свой стол. Завсегдатаи оккупировали питейную беты с утра до вечера.

– Да и еще наглые такие,– поддержал кто-то.

– И не говори. Молодежь нынче никто не воспитывает, ничему не учит…

Позволяя посетителям поболтать о том, о сем, Сулла покосился на омегу, дав знак, что хочет поговорить. Прим послушно поднялся по лестнице на второй этаж.

Оставшись наедине, Прим развернулся к следующему по пятам бете и начал с места в карьер, не дожидаясь, пока Сулла начнет его распекать.

– Я знаю, что ты мне скажешь. Что я не должен работать, и что это может плохо закончиться.

Бета согласно кивнул.

– Да у нас внизу полная таверна друзей. Кто ж меня в обиду даст. Да и ты глаз не спускаешь, – то ли обидчиво, то ли довольно пробубнил Прим, глядя в сторону.

– Зайка, я просто не хочу, чтобы всякие уроды тебя обижали.

– Подумаешь, двое придурков зашли.

– Но это не в первый раз.

Омега недовольно вздохнул и, сделав шаг вперед, обнял любимого за талию и капризно проворчал:

– Ну-у, я же красивый.

– Ты божественный, – согласился бета. – И поэтому давай ты не будешь обслуживать клиентов.

– Пожа-а-алуйста, – протянул омега виноватым котенком и предано уставился в глаза. Хитрюга знал, куда нужно давить.

– Ладно. Но только днем, и не подходи к тем, кого не знаешь.

Улыбка расцвела на милом личике.

– Спасибо, – поднявшись на цыпочки, Прим чмокнул мужа в нос.

– Пора вниз. А ты отдохни.

– Я не устал, – тут же запротивился Прим. Сидеть одному скучно, а внизу было весело. Разговоры, шутки.

– Не будешь отдыхать, под глазами появятся синяки, а кожа станет дряблой и несвежей.

Испуганное лицо Прима отчетливо демонстрировало, что и бета знал, куда надавить.

– Да, наверное. Я полежу часик, пожалуй.

Сулла привлек омегу за затылок и целомудренно чмокнул в лоб.

Зайдя в свою комнатку, Прим подошел к широкой, занимающей почти все пространство, кровати и опустился на белоснежные простыни. И кровать и дорогое белье были излишествами, но Сулла был готов радовать своего омегу. И как только Прим это понял, то перестал что-нибудь просить. Ведь на самом деле он и так был вполне доволен новой жизнью...

...Генерал вернулся с границ с блудным супругом под ручку, и в доме предсказуемо воцарился мир и покой, во время которого парочка неделю не вылезала из постели. А когда внеплановый отгул генерала и легионеров, в честь удачного разрешения военного конфликта, окончился, мир перевернулся с ног на голову.

Но Прима волновала только одна новость, а вернее две.

Офиару, этот балбес, дал Сулле вольную, и очень быстро тот стал гражданином, наделенным правами и свободами. Более того, генерал ссудил бывшему управляющему денег на открытие собственного дела, и бета с радостью ухватился за такую возможность. Оказывается, он всегда хотел быть хозяином таверны. И это, приходилось признать, выходило у него на отлично!

Талантливый управляющий, организованный, честный и справедливый – он быстро завоевал неподдельное уважение людей, с которыми ему пришлось работать, будь то повар или рыночные торговцы, строители или травники, доставляющие приправы.

Клиенты тоже прониклись уважением и привязанностью к хорошему хозяину, и у беты появились новые друзья. Которые, кстати говоря, и поучаствовали в спасении Прима.

Однако не эта новость шокировала омегу больше всего.

Когда бета стал вольным гражданином, Прима подарили ему как раба! Нет, вы представляете?! Подарили его бете! Сулле! Бывшему рабу, которым тот еще совсем недавно помыкал в свое удовольствие!

Этот удар сильно выбил Прима из колеи, и сначала он даже сопротивлялся, однако напутственные слова генерала лично ему вернули омегу в реальность, и ему не оставалось ничего как смириться со своей горькой судьбой.

Как ни странно, ничего ужасного не случилось.

Еще какое-то время Прим оставался в доме Далата, исполняя привычные поручения, а через пару недель пришел Сулла и забрал шокированного омегу с собой.

Он привел его сюда. В небольшое, но добротное двухэтажное строение, на первом этаже которого располагалась таверна. Запах нового дерева говорил о том, что работы были закончены недавно. Чистота, уют и высокие потолки создавали приятное впечатление, хотя вначале Прим пребывал в прострации и едва ли это заметил.

На втором этаже располагались три жилые комнаты, одну из которых занимал бета. Другую, самую просторную и светлую, отдали Приму.

Пожалуй, именно тогда, оказавшись в этой комнате, сидя на этой огромной кровати, его кровати, Прим впервые подумал, что, возможно, все не так уж и страшно.

Спустя день он приступил к работе на раздаче. Омега не тешил себя надеждой на то, что получится бездельничать – бету он знал не первый год. И все-таки упрекнуть того в жестокости или грубости по отношению к себе Прим не мог. Сулла ни разу не сказал ему плохого слова, даже если омега иногда работал спустя рукава…

Впрочем, если бета его действительно любил, то наверное, удивляться было нечему. Но Прим до последнего не верил в искренность его чувств. Наверняка он просто хотел его трахнуть. Ведь беты бесчувственные недосущества, довольные простым удовлетворением собственной похоти – вот что всегда крутилось у Прима в голове.

Один день изменил все.

Через полгода пребывания в рабстве у Суллы, омега наконец расслабился, перестав настороженно приглядываться к бете и молчать в его присутствии, перестал опасаться подвохов и посягательств на свою драгоценную персону.

Тогда, вечером, Сулла пришел в его комнату и протянул пергамент. Прим опасливо развернул свиток – и не поверил своим глазам, когда медленно, прочитав по слогам, понял, что ему подарили свободу. Омега так и присел не в силах вымолвить ни слова.

Но это был еще не конец.

Бета подошел ближе и сказал, что любит его. Глядя прямо в глаза.И молча протянул розу. Приму никогда не дарили цветов до этого. А затем бета раскрыл ладонь.

Там было кольцо. Золотое, тоненькое с резьбой. Кольцо для младшего супруга.

«Останься со мной», – попросил Сулла, и в груди что-то дрогнуло.

“Разве можно полюбить бету?” – спрашивал себя Прим много раз.

Застыв перед бетой, Прим не мог вымолвить и слова, и слава богам, бета не давил, давая парню время подумать. Столько, сколько нужно. И еще он сказал, что эта комната останется его, несмотря ни на что.

Прим так и сидел, до самого утра, уставившись в ладонь, где поблескивал край ободка.

Омега всегда хотел быть счастливым, и в его понимании быть счастливым значило иметь мужа. Не любовника. Мужа. Ведь это признание в том, что тебя готовы любить вечно, носить на руках, обменять собственную свободу на твое присутствие. В общем отдать себя в рабство. И Прим желал такого признания. Разве он не прекрасен? Разве такой омега как он не заслуживает признания?

Собственные демоны еще грызли душу, не зная, как быть с тем фактом что Сулла не альфа, и не имея понятия, каково будет с ним в постели.

И все же омега решил попробовать.

Сообщив Сулле, что в принципе согласен, он попросил не давить, будто до этого Сулла требовал хоть что-то. И все же бета кивнул и сказал, что даст ему столько времени, сколько нужно.

Омега не торопился, а жизнь продолжалась так же, как и всегда.

Пока у омеги не началась течка.

Бета не отходил от его двери, предлагая помощь и еду, и Прим не выдержал сводящего с ума желания и такого доступного Суллу, что был у его ног. И здесь Прима ждало огромное удивление. Нет, бета не был опытным и умелым любовником, но обладал внушительным достоинством, которому позавидовали бы и альфы, а уж как применить имеющееся, Прим знал. А остальному он бету научит – подумал тогда омега и после течки решительно надел кольцо на палец...

...Почти задремав, омега думал о том, что все же ему повезло с мужем. Или, скорее, мужу повезло с ним. Теперь он может боготворить такое чудесное создание, как Прим, в свое удовольствие.

А дети?..Что ж, придется пережить отсутствие грязных пеленок, соплей и ора по ночам. Значит, он навсегда останется таким же стройным и прекрасным…

Довольно улыбнувшись, Прим уснул.

====== Спэшл 2 Дэль и Тор ======

– Пока никто не слышит, – шептал Дэль, притянув Офиару ближе, – расскажи, ты хоть разок переспал с варваром?

Офиару покраснел:

– С ума сошел!

Шипение привлекло внимание герцога Оринга, укачивающего малыша на руках, лишь на мгновенье, и он снова склонился над крошкой Креоном, сюсюкая как слюнявый маразматик.