Текст книги "Ахимса (СИ)"

Автор книги: Baal

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

– Ты нормально? – осторожно поинтересовалась Тикки.

Квами не нравилось, когда я в депрессии; при синхронизации Тикки чувствовала весь спектр моих эмоций и даже могла улавливать мысли. Ничего приятного нет в том, чтобы сливаться с подавленным носителем.

К тому же, Тикки не хотела лишаться нашего прогресса в оздоровлении моего тела. Я всё ещё напоминала молодую жертву нацистов, но у меня уже хотя бы намёк на щёки появился. Вот они, азиатские гены: кости торчат, а набухает в первую очередь хомячиное лицо!

Я пожала плечами.

– Наверное, да. По крайней мере, завтрак меня сейчас волнует больше прочитанного.

– Отличные новости. А теперь пошли гулять. Не забудь печенье!

– Да, да…

В выходной Адриан предпочёл отсыпаться, зато мой новый морской друг наконец вышел на связь. Лука позвонил мне утром, ещё раньше, чем я Адриану, с предложением «забронировать весь мой день на ничегонеделание». Как тут можно отказаться, скажите на милость?

Погода радовала, домашку я делать не собиралась, – а для чего вообще тогда есть перемены в коллеже, – акумами даже не пахло, Адриан слился под одеялко. Алья и Нино отсыпались, совсем как Агрест: ночью Ляиф показывал класс в новом клубе, Сезер была нужна парню для съёмки в портфолио. Ну, может, у ди-джеев это как-то по-другому называется, но мы люди старые, терминов не знаем.

Мне нравилось наблюдать за тем, как Нино прокладывает себе дорогу в будущее. И Алья, и Адриан… одна я болталась как знамо что в проруби, потому что моя деятельность требовала в первую очередь времени. Книга писалась довольно споро, я уже была на моменте редактирования и поиска места, где можно не очень дорого распечатать черновой вариант. Мне нужно было три копии: для Адриана, который требовал мой опус с самого начала, для Сабины и для Томаса.

Родителям Маринетт я сказала о новом «увлечении». Сабина и Томас, переглянувшись, пожелали удачи: пусть они и были настроены довольно скептически, – Маринетт никогда не проявляла склонности к писательству, а за все эссе с самого детского сада ни разу не получала хотя бы средний балл, – но отговаривать не стали. Сабина заметила, что молодость – лучшее время, чтобы что-то пробовать.

Томас посоветовал побольше есть его круассанов, потому что мозгу нужна глюкоза. Ну конечно, я другого и не ожидала. Папа Маринетт вообще больше всех переживал за состояние моего тела и даже закончил экспресс-курсы по психологии и нутрициологии. Угадайте, кто у нас теперь в основном готовит дома?

Удивительно, как Томас ещё не перегорел с кулинарией. На работе готовишь, дома готовишь… но вроде бы ещё Ивлев говорил, что настоящий повар любит своё дело. А если ты устаёшь от готовки на работе – может, ну его? И это не твоя дверь?{?}[Трансёрфинг. «Дверь» – условное обозначение пути, который ты выбираешь. Твоя дверь – это дело, которое доставляет тебе удовольствие, легко выполняется, приносит гешефт. Не твоя дверь – то, что выходит с трудом, из-под палки. Ты ненавидишь своё дело, у тебя не выходит быстро продвигаться по этому пути.

В этом случае говорят, что дверь закрыта и нет смысла ломиться, нужно искать другую.]

Набранному мною килограмму, – который отложился, похоже, ровно в щёки, – он радовался намного больше, чем я сама.

– Маринетт, ты уходишь? – остановила меня перед выходом Сабина.

– Да, на день. У тебя были планы? Я с другом договорилась.

– С Адрианом?

– Не, с другим.

Сабина улыбнулась. Мой выход из ракушки одиночества был её бальзамом на душу.

– Планы можно перенести на завтра, – сказала она. – Или на другой день. Договорись с Адрианом, чтобы он тоже пришёл, это важно.

Я прикинула расписание Агреста. Как-то незаметно я стала почти таким же нёрдом, как канонная Маринетт: чужая недельная сетка у меня в комнате висела на пробковой доске. Надо же было знать, когда Его Величество Габриэль даёт ребёнку свободное время. Мне подстроиться несложно, да.

– В среду можно, – сказала я, мысленно попросив прощения у наших тренировок; неделя у Адриана была загружена по уши. – Что-то интересное?

Сабина кивнула и обняла меня. Окружённая запахом свежего имбиря и специй, я прикрыла глаза и улыбнулась.

– Я подумала, что можно попробовать позаниматься и без Вана, – тихо сказала мать Маринетт. – В конце концов, я тоже проходила школу Шаолиня, пусть и не преподавала там.

====== Розовая девочка, чёрная девочка ======

Куффена мне пришлось сначала ждать в обговорённом месте, а потом отлавливать возле моста влюблённых. Благо, тот был недалеко от моего коллежа, так что я не потерялась при попытке найти морского мальчика.

Топографический кретинизм в этом мире развился у меня очень однобоко: я всё так же плохо разбиралась на новых местах, но при этом с лёгкостью ориентировалась на крышах города. К тому же, мне было достаточно пару раз пройтись по улицам, чтобы запомнить маршрут. По сравнению с тем, как я страдала в прошлой жизни – благословение.

Здесь я хотя бы лево и право не путала, и то хлеб. Скорее всего, это было связано с тем, что умение быстро среагировать и отскочить в нужную сторону уже не раз спасало мне жизнь. В бою недопустимо путаться так же, как и при вождении автомобиля.

Лука нашёлся на автобусной остановке рядом с мостом влюблённых, да не один, а в компании своей сестры. Когда я подошла к Куффенам и поздоровалась, Джулека только мрачно зыркнула на меня. Брат её, к счастью, был большим комком позитива, и неприветливость моей одноклассницы сгладил жаркими объятиями.

Джулека напоминала мне Вайолет из Суперсемейки: тихая, неконфликтная, практически невидимка для социума. Волосы у девушки ещё не были окрашены в розовый на кончиках; как и у Луки, в принципе, не было и намёка на морской оттенок. Так что брат с сестрой были черноволосы и носили кожу, из-за чего смотрелись, как два разновозрастных гота.

Лука с его пирсингом, кстати, больше тянул на эмо-боя, чем на гота. А вот Джулека, использующая слишком много чёрной подводки и закрывающая одну сторону лица волосами – вылитая девочка-смерть. Особенно если учитывать, что кожа у моей одноклассницы была белее мела.

Никакой косметики для этого, всё своё, натуральное: авитаминоз, анемия, недостаток питания. Но об этом я узнала позже, из разговоров с Лукой.

– Какие планы на день? – поинтересовалась я, стараясь не особенно рассматривать Джулеку.

Девчонка немного отошла от нас с братом. Мне достался ещё один короткий неприязненный взгляд, на Луку Джулека и вовсе посмотрела, как на предателя. Вот только брат у неё оказался закалённым: проигнорировав недовольство сестрицы, Лука беззаботно завёл руки за голову и уставился на небо, счастливо улыбаясь.

– Ждём подружаню Джул и идём завоёвывать мир, – сказал он, щурясь на солнце. – Рози, правда, запаздывает. Уже на полчаса.

– Её зовут Роуз, – огрызнулась Джулека. – Не коверкай её имя, прояви уважение.

– Как только ты начнёшь уважать мой выбор знакомств – так сразу.

Я на недовольство Джулеки не обиделась; ещё чего, с ребёнком пререкаться. Вместо этого я пыталась выцарапать из памяти хоть что-то про двух самых лесбиянистых персонажей во вселенной Чудесных.

Роуз Лавьян и Джулека Куффен. Принцесса Ароматов и Рефлекта, если мы говорим по-бражниковски. Здесь этих акуманизаций ещё не было, так что пока можно разжать булки и попытаться как-то сгладить…

Ой, да кого я обманываю. Я, во-первых, просто не помню, что там было в этих сериях. А во-вторых, каждый раз, когда я влезаю в акуманизацию, одержимость всё равно наступает, только изменённая. Единственный более или менее успешный проект по прекращению акуманизации – Разбиватель Сердец. Ким у нас так и ходит целочкой, не познав бремени одержимости; вместо него программу отработала Хлоя.

В классе Роуз и Джулека всегда сидели на последних партах. Вели себя тихо, так что учителя им замечания не делали; как-то так выходило, что в плане дисциплины именно мы с Адрианом оказались номером один. И номером два. Три, четыре, пять…

Окей, мы реально мало следили за уроками и много разговаривали. Но, если нас вдруг спрашивали, то неизменно всё отвечали правильно. Адриан – потому что он был чертовски умным. Я – потому что быстро ориентировалась, немного помнила программу и обладала поистине божественной удачей.

Джулека и Роуз были чем-то неразрывным. Розовая девочка, чёрная девочка. Представить их поодиночке выходило плохо, потому что даже на физкультуре они вечно вставали в пару. Джул была высокой, болезненно худой, – я всё равно худее, что в нашей ситуации практически комплимент для Куффен, – с острыми косточками и мрачным взглядом. Воронёнок, заранее ненавидящий весь мир скопом.

Роуз – её полная противоположность. Ниже Джулеки на голову, всегда одетая в розовое, с миленькой короткой стрижкой и широко распахнутыми голубыми глазами. Барби этого мира. Она говорила быстро, будто куда-то торопилась; много, словно её никто никогда не слушал; имела собственное мнение насчёт любого события. Обычно оно звучало как «ми-и-иленько!», но ведь было же?

Что ещё могу про них сказать… Недавно Роуз купила серёжки Ледибаг в розово-белой гамме, и теперь носила их, не снимая. Джулека получила парное украшение: чёрное кольцо, которое при нагреве от тела показывало зелёную лапку на печатке. Оба украшения были баснословно дорогими и не совсем «дружескими», как бы девочки их ни преподносили.

Купила их явно не Джул. Лука уже говорил, что с деньгами у его семьи не то чтобы напряжёнка, но и не совсем спокойно; обучение Джулеки в престижном коллеже подъедало их бюджет, как термит – дерево. Значит, Роуз.

К остановке подъехала машина. Марку я не распознала, но выглядела тачка дорого – примерно как те, на которых разъезжал мой Агрест. Машина была чёрной, блестела от солнца и навевала мысли о богатстве одним своим видом. А ещё она была возмутительно чистой – только из мойки. Даже зона около колёс не успела запачкаться хотя бы дорожной пылью.

Машинка остановилась рядом с нами. Дверь открылась, и на секунду мне показалось, что из салона хлынуло золотое сияние. Ну, знаете, как в мультиках. Аура богатства, денег и лакшери-жизни, от которой на языке сам собой появляется привкус икры и камчатских крабов.

– О, Марин, привет! – услышала я знакомое щебетание. – Ты с нами сегодня?

Я моргнула. Потом ещё раз.

Золотое сияние рассосалось, и в салоне я увидела Роуз – как всегда в розовом, с широкой, но явно вымученной улыбкой.

– Вот уж хрена с два, – проворчала Джулека, тесня подругу и садясь в тачку.

– Думаю, сегодня я обойдусь компанией брата вот этой злой девочки, – я некультурно ткнула пальцем в Джулеку; Куффен в ответ скривилась, словно я ей к носу поднесла вонючую старую тряпку. – Развлекаться едете?

Роуз чуть ли не в ладоши захлопала.

– Да! Недалеко от Парижа открылся конный центр! К тому же, – она понизила голос, – говорят, сам Принц Али сегодня посетит его!

Хоть Роуз и пыталась выглядеть радостной, последнее предложение прозвучало довольно жалко. Я оглянулась на Луку, но парень покачал головой.

– Отличные новости, – сказала я. – Удачно повеселиться, девочки.

Джулека захлопнула дверь с такой силой, что я на секунду подумала, будто та должна сразу же отвалиться. Водитель, как я увидела, от резкого звука вздрогнул и несчастно посмотрел через зеркальце на девчонок, расположившихся на заднем сидении.

Бедняга.

Мы с Лукой помахали уехавшей машинке, пока та не пересекла мост, после чего я повернулась к Куффену с самым серьёзным и напряжённым выражением лица, на которое только была способна.

– А теперь, морской мальчик, рассказывай. Что за херня?

====== Сайд-стори. G-E-N-E-T-I-C-S. ======

Комментарий к Сайд-стори.

G-E-N-E-T-I-C-S

. ОБРАТИТЕ ВНИМАНИЕ. ВЫ ЧИТАЕТЕ САЙД-СТОРИ. Она не вписывается во временные рамки истории, но при этом является КАНОНОМ для истории.

.

Hank Green – The Universe is weird

Billie Eilish – Idontwannabeyouanymore

Ava Max – Kings & Queens

Megan Trainor – GENETICS

.

Чтобы вы понимали, насколько у меня эта сцена горит

Я спать не могла часа 2, думая о ней.

Да...

.

Приятного чтения.

– Это невозможно! – категорично сказал Лука.

– В мире нет ничего невозможно, – захихикала со стороны кровати Маринетт.

– Тихо, морская девочка, сейчас мужчины спорят!

Маринетт сразу же запела – двух секунд не прошло. Адриан бы на её месте думал дольше.

– If all of the kings had their queens on the throne – we would pop champagne and raise a toast.{?}[Если б все короли передали троны своим королевам – мы бы подняли за это бокалы с шампанским и сказали тост.]

– Вот об этом я и говорю, – самодовольно заметил Адриан.

Спор возник на пустом месте: Агрест утверждал, что Маринетт может спеть про что угодно; если песни в голове у девушки не было, то она неплохо рифмовала, пусть и довольно однобоко. Не будет песни – будет стих!

Лука в это не верил. Упёрся в то, что это практически невозможно, и даже слушать ничего не хотел. Маринетт, когда услышала мнение Куффена, странно на него посмотрела и спросила, не пытался ли он когда-нибудь играть мелодию души другого человека.

Лука не понял. Адриан тоже. Маринетт расстроилась, но так и не сказала, почему. Казалось, что что-то в её хорошенькой головке не сходится, но делиться своей проблемой девушка, как и всегда, не стала.

Парни спорили уже добрых двадцать минут; никто не хотел отступать. Адриан был уверен в способностях Маринетт, Лука упирал на то, что никогда с подобным не сталкивался. Сама Маринетт, лениво развалившись на кровати Куффена, – попой к стене, ноги перпендикулярно полу, – наигрывала что-то не особо гармоничное на укулеле, щипая струны. Снова, снова, снова… пыталась какую-то мелодию переиначить, что ли?

Короче, отдалилась от спорщиков максимально далеко. Размеры комнаты не позволяли абстрагироваться физически, так что она выключилась умственно.

– Маринетт! – наконец решил обратиться к предмету спора Адриан. – Ну скажи ты ему уже!

– Говорю, – зевнула Дюпэн-Чэн. – А что говорить-то?

Лука захихикал, но пакостно: «Вот видишь!» Адриан, предчувствуя скорое поражение, – совсем неправильное, потому что в Маринетт он был уверен даже больше, чем в себе! – взмахнул руками, словно хотел взлететь.

Хорошо, что у него не получилось. Куда бы он вылетел – в иллюминатор? Так вечер на дворе, прохладненько. Да и Сена рядом, они же на корабле.

– Скажи, что ты можешь спеть на любую тему!

– Наверное могу, – всё так же лениво отозвалась девушка. – Дальше что?

– Да не может быть этого, – фыркнул Лука, перекрещивая руки на груди. – Просто невозможно знать столько песен сразу.

– Играть мелодию чужих душ тоже невозможно, – непонятно сказала Маринетт, перекидывая ноги набок и садясь. – Ладно, вы уже добрых полчаса бубните ни о чём. Мне кажется, проверить проще.

– Да от такого количества песен у тебя голова лопнет! – продолжал настаивать Лука.

– Вся важная информация хранится в хвостиках, а их у меня целых два. Говори тему, еретик.

– Ха. Только учитывай, что никаких песен про любовь не будет.

– Да-да… давай уже.

Лука прищурился и потёр подбородок. Адриан видел, что парень хочет что-то посложнее придумать, но молчал. В конце концов, он реально был уверен в Маринетт и в её встроенном самой природой песеннике. Даже если он в хвостиках.

– Давайте ограничимся тремя темами, – предложил Адриан. – У меня не так много времени, ещё до дома ехать.

– Окей, солнышко. Наука, – наконец решил Лука, – в честь нашего мальчика-одуванчика, который слишком любит физику.

– Это вообще легко. ‘Cause the Universe is weird: I’m kinda freaking out what the heck is this all about? Infinite unbounded sets and hadronizing gluon jets and{?}[Потому что Вселенная странная: я немного нервничаю, что это всё должно значить? Бесконечные неограниченные установки и гармонизирующие глюонные струи (это на физическом, если есть желание – покапайтесь, интересно)]…

– Это разве про науку? – поморщился Лука.

– We’ll never understand half of what we have at hand… at least that’s what I fear. ‘Cause the universe is weird.{?}[Мы никогда не поймём и половины того, что у нас на ладони… вот, чего я боюсь. Потому что Вселенная странная.]

Маринетт посмотрела на Луку; Куффен нахмурился, пытаясь понять перевод того, что она спела.

– Что, добавить тебе терминов? Там ещё есть куплеты, они про физические частицы, но больше рэп напоминают.

– Не-не-не, обойдёмся без рэпа. Следующая тема… блин, не знаю. Депрессия.

– If teardrops could be bottled – there’d be swimming pools filled by my models, told «that tight dress is what makes you a whore».{?}[Если бы слёзы можно было собрать, то они бы наполнили собой бассейн для моделей, которым говорят, что их маленькие тугие платья делают их похожими на шлюх.]

Вторая песня совсем отличалась по настроению от первой. Адриан неуютно поёжился. Наверное, в этом и была магия музыки: передавать настроение не только через смысл, но и через интонации, гармонию, протяжённость звуков.

– If I love you was a promise, would you break it if you’re honest? Tell the mirror what you know she’s heard before: I don’t wanna be you… anymore.{?}[Если бы слова «Я люблю тебя» были обещаниями – ты бы нарушил его, только по-честному? Говоря (отражению) зеркалу то, что она слышала раньше: я больше не хочу быть тобой.]

– Про депрессию ни слова, – сказал Лука.

Маринетт пожала плечами, продолжая щипать струны укулеле. Когда девушка пела, то эти рваные звуки как-то встраивались в её голос, становясь резким, но правильно звучащим аккомпанементом.

Они помолчали, каждый думая о своём. Адриан размышлял о том, что не обязательно говорить о чём-то напрямую: Лука прав, и в коротком кусочке песни не было ни слова про, собственно, депрессию. Но всё равно всё сразу стало понятно. Даже сюжет какой-никакой обрисовался.

Как только туда модели встроились – вот вопрос.

– Булки.

– Что, прости?

– Булки, – повторил Лука. – Хочу песню о булочках.

Адриан улыбнулся. Ну, Маринетт же дочка пекаря, это вообще не должно было стать проблемой. Он и сам слышал, как Томас напевает разные небольшие частушки о своей работе…

Потом Лука поднял руку и ткнул пальцем в сторону Адриана. Агрест замер.

– Про его булочки, Марин.

Дюпэн-Чэн захохотала. Адриан ощутил, как у него адски пылают уши.

– Может, не надо…

– Beauty queen since his fourteen!{?}[Королева красоты, начиная с его четырнадцати!]

– Да почему королева-то?!

– At least to him, he was born with it,{?}[Если говорить про него, то он был с этим рождён.] – Маринетт отмахнулась от возмущения Адриана, как от мухи. – All his jeans is good to him but I believe he was born with it.{?}[Все его джинсы ему подходят, и я верю, что он был с этим рождён.]

– Пока ещё ни слова про булочки, – подначивал Лука.

Маринетт встала с кровати, словно готовая читать стишок учителю маленькая девочка. Торжественно приложила кулак к груди и продолжила, обращаясь напрямую к Адриану:

– How you get that bod? Is it from God? Did you work real hard?{?}[Откуда у тебя такое тело? Подарок от Бога? Ты тяжело работал над ним?]

Адриан чувствовал, что ещё немного – и он просто взрвётся от смущения.

Маринетт важно подняла палец и резюмировала по буквами:

– G-E-N-E-T-I-C-S

А затем снова без предупреждения обратилась к Адриану:

– How you get that bass? Is it all fake? Made in LA?{?}[Откуда у тебя такая задница? Она ненастоящая? Ты сделал её в Лос-Анджелесе?]

– Нет! – возмутился поклёпу на свои «булочки» Адриан. – Приседания! Я их не накачивал, и вообще!..

– G-E-N-E-T-I-C-S – резюмировала довольная Маринетт. – Вы воообще видели, какая у его отца, – Адриан, закрой ушки, – задница? Да Джей Ло удавилась бы от зависти!

– Джей Ло? – не понял Лука.

– Девушка, у которой попа застрахована на много-много миллионов. Но у Габриэ-эля…

Адриан застонал и, стащив подушку с кровати Луки, накрыл голову.

Вот про задницу отца он точно ничего слышать не хотел!

====== Разговор не о любви ======

Комментарий к Разговор не о любви Алоха.

Давно это надо было сделать, но дошло только сейчас.

.

Этим заявлением я снимаю с себя ответственность за логические неточности в истории :D

объясню

Я пишу её без сюжета, чисто интуитивно и благодаря воображению. Какие-то заметки я, естественно, делаю, но при этом нет точного ведения происходящих событий.

Это сделано для натуральности истории; помним же заявку? Что помню я – то помнит и героиня.

.

Если вы выловили какую-то неточность или логическую ошибку – обязательно пишите про неё в комментарии или в личку. Нормально, что они могут быть. Я их исправлю и скажу вам спасибо :)

.

А теперь – приятного чтения.

– Пошли.

Лука взял меня за руку и потянул прочь от остановки. В принципе, я парня понимала: мало приятного стоять и разговаривать, когда рядом примостилась совсем СССР-ского вида бабушка, развесившая уши, как достопочтенный Чебурашка. Ей не хватало ворчания об испорченной молодёжи, чтобы собрать комбо, и авоськи с апельсинами.

Мы направились к мосту влюблённых, так и не расцепляя руки. Лука болтал своей туда-сюда, как дворовый хитрый мальчишка; для полноты косплея на Тома Сойера парню не хватало соломенной шляпы и какой-нибудь травинки во рту.

Словно в ответ на мои мысли Куффен вытащил пачку сигарет из кармана и засунул одну палочку смерти в рот.

– Ты знаешь, что, согласно одному психологу, желание покурить равно желанию отсосать? – ласково поинтересовалась я.

Лука закашлялся и посмотрел на меня. Я невинно улыбнулась.

Не люблю сигареты. В прошлой жизни у меня была аллергия на сигаретный дым; что характерно, проявлялась она исключительно в ответ на дым дешёвого курева. Элитные смертельные палочки не вызывали ни сыпи, ни кашля, ни благодушия. Сейчас меня больше не покрывало, но отношение осталось.

– Ты вроде… а, ладно, – Лука убрал сигарету обратно в упаковку, а ту спрятал в карман. – При тебе не курить?

– Вообще лучше не кури. Знаю, не моё дело, но ты же вроде певец. Побереги лёгкие.

– Вряд ли я стану профессиональным певцом, – заметил Лука.

– Да плевать. У тебя классный голос, а от регулярного курения может быть рак горла. Короче, бросай эту пакость, если ещё не крепко подсел. Потом будет сложнее.

Куффен хмыкнул, но ничего не ответил. Мы гуляли по Мосту Влюблённых, как настоящая парочка: Лука красивый, я восторженная, держимся за ручки и двигаемся вместе в светлое будущее. Примерно на середине сооружения Куффен остановился и повернулся лицом к Сене.

Я опёрлась локтями об ограду, увешанную замочками и ленточками, только лицом к проезжей части. Вот интересная особенность: не знаю, что здесь за бензин, но он практически не пахнет. Выхлопные газы вызывают тошноту разве что у самых старых моделей автомобилей; видимо, не так давно в этом мире произошла топливная революция или типа того.

В любом случае, это было хорошо. Квартира семейства Дюпэн-Чэн находилась в центре, рядом с оживлённым дорожным движением, а я могла спокойно на балконе сидеть, не морщась от вони бензина.

– Так что за хрень, морской мальчик? – повторила я свой вопрос.

Лука хмыкнул и взъерошил волосы. Не так, как это делал Агрест: Адриан растерянно тёр макушку, тогда как Куффен сначала взял горсть волос у виска в кулак, после чего быстро взлохматил пострадавшее место и зачесал получившийся бедлам назад.

Казалось бы, один жест, который можно описать единственным словом. А люди разные – и он разный.

– Слушай, Джул… у неё сегодня неприятности были. Точнее, не у неё, а у Роуз, но Джулека очень эмпатичная, когда дело доходит до её подруги, так что… короче, она немного сорвалась, потому что…

– Лука, – прервала я его блеяние. – Меня не это волнует.

– А? А что тогда?

Я недоумённо посмотрела на парня.

– Типа, ты серьёзно? Считаешь, что меня будет волновать чьё-то негативное отношение?

– Меня бы задело. И как минимум заинтересовало, – надулся Куффен.

Хмыкнув, я посмотрела на проезжающие мимо машины. Из одной высунулся парень, свистнувший в мою сторону; я незамедлительно выставила вперёд универсальный посылающий жест. Даже если я в топе и шортах, – не микро-шортах, а в нормальных, длиной чуть выше колена; да и топик у меня больше спортивный и плотный, там и рассматривать нечего, – нехрен свистеть.

Обиженный молодец дал по газам и быстро скрылся с глаз. Лука усмехнулся.

– Ладно, что там с Джулекой? – смилостивилась я; сама знаю это отвратительное чувство, когда тебе просто нужно оправдать поступок близкого тебе человека. – Перепсиховала и сорвалась?

– Вроде того. Роуз поругалась с родителями и в расстроенных чувствах позвонила Джул, как всегда. А та как антенна, если дело касается подруги.

– Ты сам-то хоть веришь, что они дружат?

Лука посмотрел на меня с очаровательным недоумением на лице. Я улыбнулась и многозначительно подвигала бровями. Славься, послезнание!

Куффен открыл рот. Нахмурился. Закрыл рот. Округлил глаза. Потом на его лице появилось выражение типа «Эврика!», и Лука удивлённо заморгал.

– Да ладно…

– Четырнадцать лет, пора подросткового осознания собственной ориентации и первой влюблённости. Глядишь, лет через пять будем на их свадьбе гулять. Во Франции же разрешены однополые браки или с этим напряжёнка?

– Разрешены, – эхом отозвался Лука. – Мда-а-а… это что, получается, что мне придётся плодиться за двоих? Мать с ума сойдёт.

– Я пришлю тебе поздравительную открытку, когда ты заделаешь десятого куффенчика. Главное, чтобы я в этот момент была подальше от твоего счастливого семейства.

– Не любишь детей?

Пожав плечами, я отвернулась к Сене.

– Не особенно. Могу посидеть, сменить памперс, при этом чуть не умерев от рвотных блевков, сказку почитать… чем старше ребёнок – тем лучше буду к нему относиться, если он нормально воспитан. Но любить? Не-а. Предпочитаю взрослых, с ними можно разговаривать.

Лука по-другому взглянул на меня. Я подняла бровь, посмотрев в ответ.

Столкновение взглядов, буря, безумие…

– Что не так? – сдалась я первой.

– Да ничего, нормально. Я просто думал, что из тебя идеальная жена выйдет или типа того. А ты, оказывается, детей не любишь…

Смеха мне сдержать не удалось.

– Идеальная жена, скажешь тоже! Боги, Лука, когда пойдёшь в комики – свистни, я обязательно приду на выступление. Таким смехом только живот накачивать.

– А что не так-то? – не понял Лука. – Готовить умеешь?

– Умею.

– Убираться?

– Да. А поскольку не люблю – делаю это быстро.

– Два попадания из трёх для консервативного описания брака. Что насчёт секса?

– М?

Лука смотрел на реку, продолжая улыбаться, но немного нервно. На скулах у парня был милый нежный румянец. Куффен скосил глаза в мою сторону и подмигнул, игнорируя собственное смущение.

– А ты знаешь, что такое секс, месье Куффен?

– Мама смотрела одну передачу…

На этот раз мы смеялись вдвоём. Анарка и её бесконечные телешоу, похоже, в будущем станут нашей особой шуточкой.

– Так ты что, со мной заигрываешь? – спросила я, когда смех немного стих.

– Есть такое. А с кем ещё заигрывать? Не из семьи я общаюсь с тобой, да с Роуз – но та, оказывается, несколько… розовая. Так что кто остаётся?

– Вот уж по остаточному принципу меня не выбирали, – проворчала я.

И задумалась.

Вот что этим парням неймётся, а? Я понимаю, лямур-тужур, Париж, весна и гормоны. Да и возраст подходящий. И моё расслабленное общение…

Мда. Ладно, вопрос снимается.

– Я не заинтересована в отношениях, – сказала я, подпирая голову рукой. – По крайней мере, пока. К тому же, месье морской мальчик, целоваться с курильщиком? Бе.

Лука не обиделся и не стал выспрашивать, в чём же дело. Очевидный плюс. Вместо этого он вытащил пачку сигарет и открыл её над водой. Смертельные палочки посыпались вниз…

Куффен моментально схлопотал по маковке. Он очень удобно наклонился, так что мне даже подпрыгивать не пришлось – всё же, Лука был выше меня. Азиатские гены-ы…

– Ауч! За что?!

– Совсем сдурел так мусорить?!

– Тьфу ты, экозащитница…

– Поимей совесть, деревенщина! В этом мире ещё твоим десяти детям жить!

– Знаешь, пожалуй, я пока воздержусь от размножения.

– Это всё равно не повод мусорить!

– Прости, больше не буду.

– У Сены прощения проси.

Вот чего я ожидала от этого парня, скажите мне на милость? Ничего удивительного, что Лука сложил ладошки рупором у рта и заорал:

– СЕНА, ДЕТКА, ПРОСТИ!

Тут только или фейспалм, или глаза закатывать, как Мадонна на старых полотнах средних веков.

– Клоун. Пошли отсюда, иначе тебя загребут обратно в твой цирк, и мы не погуляем.

Лука хихикнул и снова взял меня за руку. Когда мы дошли до конца моста, Куффен поинтересовался:

– А всё-таки, ты о чём спрашивала? Ну, если не про поведение Джулеки?

– Про Роуз, – ответила я. – Не понравилось мне выражение её лица, когда она про своего супер-принца говорила.

– А… ну, это я тоже знаю.

– И?

Лука стрельнул в меня хитрым морским взглядом и по-лисьи широко улыбнулся.

– Расскажу после обеда, морская девочка.

– Мы ещё даже не завтракали.

– Так на то и расчёт!

Ну ладно. Он был довольно милым.

Хотя всё равно придурком.

====== Интерлюдия. House of memories. ======

Комментарий к Интерлюдия. House of memories. ОБРАТИТЕ ВНИМАНИЕ, ВЫ ЧИТАЕТЕ ИНТЕРЛЮДИЮ. Она НЕ ЯВЛЯЕТСЯ каноном для истории!

.

Алоха.

А вот и стекольце подъехало.

.

Panic at the Disco – House of memories.

.

Приятного чтения.

В тридцать лет Адриан был несчастен настолько, насколько это вообще возможно.

У него, казалось, было всё: деньги, популярность, уважение, бизнес-корпорация, суперсилы, шикарный дом.

У него не было ничего: ни семьи, ни дружбы, ни планов на будущее. Одна только любовь, изъедающая сердце острыми ядовитыми клыками. И тоска, серая, как пепел после Катаклизма.

А ещё ненависть, бурлящая чёрным.

Адриан мог получить в этом мире всё, стоило только сказать. Нужна девушка на ночь? Помани пальцем любую. Хочешь новую тачку? Вопрос всего лишь в евро. Отдых на Мальдивах? Сколько дней, месье Агрест?

Хочешь быть счастливым?

Ну… свой шанс ты проебал, месье Агрест.

Каждый день – калька с прошлого. Он встаёт, просыпаясь в холодной кровати. На подушке Плагг; единственный, кто был с ним, кто остался с ним, кто будет с ним до конца его тупой бессмысленной жизни.

Она его вернула после того, как забрала. Так и сказала, ломано улыбаясь:

– Должен же у тебя быть хоть кто-то…

Это было после того, как отец признался, что он – Бражник. Габриэль Агрест, желающий вернуть Эмили к жизни любой ценой. И после того, как Кот Нуар сказал напарнице, что он поможет Бражнику со сбором Талисманов.

Половина же у Адриана была буквально на руке!

– Ты знаешь цену, Нуар? – спросила тогда Ледибаг.

Он кивнул; Габриэль сказал, что заплатит за воскрешение Эмили самостоятельно, своими мечтами и карьерой. «Я думаю, – сказал Габриэль, широко улыбаясь, – что после не смогу сделать ни одной вещи. Небольшая цена, если так подумать… она будет снова с нами, представляешь, Адриан?»